Преступления в искусстве

«Украденное искусство»
Вступление
   Преступления, в которых фигурируют всемирно-известные произведения искусства, сразу же становятся «историческими» и «сенсационными». Но не менее самих похищенных шедевров любопытствующую публику начи-нают остро интересовать личности злоумышленников и противостоящих им арт-детективов – сыщиков, специали-зирующихся на возвращении знаменитых картин, скульптур и прочих раритетов. И если в полицейских обыватели обычно склонны видеть всего лишь хорошо обученных профессионалов, то каких только романтических мотивов не приписывают музейным ворам. В этой связи можно вспомнить французского официанта Стефана Брейтвайзера, который, по мнению газетчиков: «из бескорыстной любви к искусству» умудрился украсть почти 300 картин и скульп-тур из частных галерей и небольших музеев Европы. Когда же музейного «несуна» на очередном деле всё-таки поймали его престарелая матушка, увидев телевизионный репортаж об аресте сына, поспешила ликвидировать домашнюю кол-лекцию «трофеев». Изрезанные в мелкие куски картины от-правились на свалку, а скульптуры – на дно ближайшего водоёма. Выяснилось также, что за всеми ограблениями стоит семейная драма. Отец будущего грабителя, - коллек-ционер картин, бросил семью, когда Стефану было всего семь лет, забрав на прощание все ценные вещи. Прошли го-ды. Мальчик  вырос, и, желая заслужить прощения отца, на-чал собирать единственным удобным ему способом собст-венную коллекцию. Впоследствии он надеялся поразить ею воображение бросившего его родителя. Картины он хранил у себя в комнате, и, как утверждал на суде, даже реставри-ровал некоторые из них. Действительно нелепая и трагико-мичная история. Впрочем, гораздо чаще в роли грабителей галерей и частных коллекций выступают расчётливые и психически нормальные уголовники, которых в похищае-мых старинных манускриптах и иконах интересует исклю-чительно обещанная за них перекупщиками цена.

         Глава 1 «Кража тысячелетия»
  Музейной краже, как особому « элитарному» на-правлению в воровском ремесле столько же лет, сколько и самим  музеям. Но только в XX веке вско-ре после окончания Второй Мировой Войны в связи с антикварным бумом, преступления, совершённые в отношении музейных коллекций приобрели ха-рактер эпидемии. Главная причина тому – резкий скачок цен на предметы искусства и в особенности на живопись. Например, если в конце сороковых го-дов цены на картины импрессионистов и экспрес-сионистов едва дотягивали до 10 тысяч долларов, а за работы самого Ван Гога немногие ценители го-товы были отдать от силы 5-7 тысяч баксов, то всего через несколько лет счёт уже пошёл на сот-ни тысяч. В наши дни американские, японские и новые русские супербогачи ожесточённо сражают-ся между собой за право заплатить десятки мил-лионов долларов за полотна мастеров старой шко-лы или авангардистов. Причём не каждый проиг-равший в честной аукционной борьбе, готов сме-риться со своим положением. На интернацио-нальном чёрном художественном рынке всегда найдутся посредники и исполнители, с превеликим удовольствием готовые взяться за криминальный заказ…

Кто смел, тот и съел
    Согласно классическим канонам жанра, преступление та-кого рода должно совершаться под покровом ночи. Зло-умышленникам положено, опасаясь охраны, тайно проник-нуть в музей и далее передвигаться, что называется «на мяг-ких лапах». Но гангстеры, посетившие 21 августа 2004 года  музей Эдварда Мунка, или не ведали о существующих тра-дициях или же были настолько умны и уверены в себе, что предпочли внезапным штурмом ошеломить музейную ох-рану и полицию города Осло.

Итак, дело было в 11 часов утра, когда смотрительницы экспозиционных залов ещё сонно хлопали ресницами, а мужчины в синих форменных рубашках службы безопасно-сти откровенно скучали в служебной комнате перед мони-торами видеонаблюдения. Посетителей пока ещё было ма-ло; многочисленные автобусы с туристами должны были начать парковаться у центрального входа в музей где-нибудь так через час-полтора. А пока вид редких фигур в строгом интерьере музейных залов способен был вызвать только усиленную зевоту у местных секьюрити. И вдруг трое крепких мужчин буквально ворвались в здание с ули-цы. Налётчики были вооружены, а их лица скрывали глубо-кие капюшоны. И это происходило не так уж далеко от цен-тра Норвежской столицы и всего в нескольких кварталах от ближайшего полицейского участка! Естественно, что к столь наглому налёту никто не был готов. На некоторое вре-мя охрана буквально оцепенела у телемониторов, где в яр-ком свете многочисленных потолочных ламп уверенно ору-довали молодчики, только что взявшие самый престижный музей Норвегии штурмом. Пока один грабитель держал по-сетителей и смотрительниц под прицелом автоматического пистолета, двое его подельников снимали со стены карти-ны: «Крик» и «Мадонна». Оба полотна принадлежали к са-мым известным работам Эдварда Мунка. Страховочная це-на первого была 45 миллионов долларов, вторая же оцени-валась в 25 миллионов.

     Написанное в 1893 году полотно «Крик» считается биб-лией экспрессионизма. Для нескольких поколений исследо-вателей эта картина была и остаётся до сих пор хранилищем множество зашифрованных загадок и потенциальных сен-саций. Так, например, психологи уверены, что «Крик», это отражение психического расстройства, которым долгие го-ды страдал художник. Историки же полагают, что этой ра-ботой Мунк предвосхитил все ужасы наступающего XX столетия. Астрономы утверждают, что кровавое небо, уви-денное мастером было результатом грандиозного изверже-ния вулкана Кракатау (Индонезия), унесшего почти 50 ты-сяч человеческих жизней и т.д.

   В 1882 году Мунк впервые провёл выставку своих работ в Берлине и сразу же стал мишенью для многочисленных об-винений в антиискусстве. Даже многие прославленные мэт-ры живописи, но привыкшие к традиционной художествен-ной манере, обвиняли молодого коллегу в непрофессиона-лизме и даже в хулиганстве. И практически сразу раздались голоса критиков, развивающих тему его психического не-здоровья. Но одновременно с толпой гонителей у Мунка появились и многочисленные почитатели и заказчики. А в 1899 году Норвежская национальная галерея приобрела од-ну из его работ, тем самым, продемонстрировав недоброже-лателем, что родина признаёт талант своего сына. В 1940 году страну оккупировали немцы. Нацистская пропаганда во главе с доктором Геббельсом давно причислила Мунка к числу лидеров «дегенеративного искусства». Любопытная деталь. Ещё перед началом войны президент Имперской па-латы изобразительных искусств профессор Адольф Циглер уговорил Гитлера организовать выставку реквизированных образцов декадентского искусства, чтобы продемонстриро-вать обычным немцам всё умственное убожество их авто-ров. Так 31 марта 1936 года в Мюнхене было организовано это пропагандистское мероприятие. Но к крайнему недо-вольству нацисткой верхушки зрители явно имели своё соб-ственное, часто отличающееся от официального, мнение на-счёт картин Макса Бекмана, Эмиля Нольде, Ван Гога, Ма-тисса и других. Достаточно сказать, что за несколько дней работы, пока власти не опомнились и не прикрыли её, вы-ставку успели посетить более 2 миллионов простых граж-дан Германии. Что же касается Мунка, то только заступни-чество тайных покровителей спасло художника от застенков Гестапо и позволило ему пережить войну.


    Несмотря на кажущуюся спонтанность грабежа, скорее всего воры тщательно отрепетировали свои действия с се-кундомером в руках. При этом на них работало то обстоя-тельство, что намеченные ими картины висели в ближай-шем к выходу зале. Поэтому, пока охранники созванивались с полицейским участком и решали, как им задержать банди-тов до прибытия спецназа, те успели скрыться с похищен-ным на ожидающей их машине. Причём, проходя мимо ви-деокамер на выходе из здания, криминальная троица даже добродушно помахала «бдительной» охране на прощание.


   В последующие часы и дни норвежская полиция в содру-жестве с оперативно подключившимся к делу Интерполом действовала очень активно, подкармливая прессу регуляр-ными обещаниями вычислить и изловить преступников по горячим следам. Но к великому разочарованию художест-венной общественности вместо украденных картин и пой-манных злоумышленников на очередной пресс-конференции полицейский чиновник был вынужден при-знать, что всё чего удалось добиться его коллегам, это сразу же найти брошенный похитителями в нескольких километ-рах от города автомобиль «Ауди». При этом задача по об-наружению в его салоне каких-либо биологических следов разыскиваемых людей (например, микрочастиц их кожного эпителия или волосинок) для определения ДНК преступни-ков оказалась сильно осложнена тем обстоятельством, что похитители предусмотрительно распылили в машине спе-циальный состав, уничтожающий все подобные улики.

   Поразительно, что в Норвегии, с её практически нулевым уровнем преступности, именно художественное наследие Мунка чаще всего обеспечивает работой полицейских де-тективов и журналистов криминальной хроники. Например, в 1994 году тот же «Крик» уже становился объектом для преступного посягательства. Тогда злоумышленники тоже действовали предельно нагло и цинично. Дело в том, что в день кражи на другом конце города проходили торжества по случаю открытия в Норвегии зимних Олимпийских игр. Естественно, что основные полицейские силы были задей-ствованы для обеспечения должного правопорядка на столь значимой для маленькой страны церемонии. А в это время два преступника вскарабкались по лестнице на крышу му-зейной пристройки, вышибли окно, стремительным броском преодолели несколько десятков метров по экспозиционным залам, сорвали со стены картину и в столь же спринтерском темпе покинули место преступления. На всё провсё им по-надобилось всего 50 секунд! Потом один итальянский теле-журналист, освещающий в своём репортаже очередное «ог-рабление века», даже напрямую обратился к похитителям картины и одновременно к норвежскому правительству, первым предлагая прийти в полицию с повинной, а второму – вместо тюрьмы включить покаявшихся воров в нацио-нальную сборную этой страны по одному из беговых видов олимпийской программы или по многоборью. 

Артнеппинг или заказ чёрного коллекционера?
    Очень долго после кражи картины мировая художествен-ная общественность жила надеждой, что злоумышленники пошли на преступление с целью так называемого (по анало-гии с похищениями людей). Дело в том, что иногда шедевр похищается не по заказу некоего коллекционера, а с целью вернуть его за крупный выкуп законным владельцам. Обычно в этом случаи жулики соглашаются на небольшой процент от реальной цены взятого ими в «заложники» про-изведения искусства. Если учесть, что некоторые эксперты оценивают потенциальную аукционную цену украденного «Крика» в сумму от 70 до 100 миллионов долларов, то в ка-честве отступных злоумышленникам страховщики могли бы выплатить от 1 до 10 миллионов долларов. Так уже од-нажды было с «Криком», когда выкравшие его из музея во-ры, уже через несколько дней после совершённого ими пре-ступления, потребовали за свой «трофей» выкуп в 1 милли-он долларов. Переговоры с жуликами шли под покровом повышенной секретности, но журналистам всё же удалось выяснить кое-какие детали происходящего. Например, чи-татели одной из норвежских газет узнали, что посредником между преступниками и агентами страховой компании вы-ступает некий итальянский адвокат, обладающий незауряд-ными дипломатическими способностями и обширными свя-зями, как в антикварном мире, так и в преступной среде Ев-ропы. Правда адвокат свою миссию выполнить так и не смог и тогда в дело вступил гораздо более профессиональ-ный специалист.

Лучший из лучших
  Руководство Скотленд-Ярда всегда недолюбливало своего начальника Художественного и антикварного отдела Чарлза Хилла за слишком независимый характер и склонность к ковбойским методам в работе. Некоторые крупные чины из британского МВД даже недоумевали, как такой солдафон мог возглавить работу самого «интеллигентного» (в том смысле, что занимающегося такой тонкой материей, как ис-кусство) департамента английской полиции. Действительно в характере инспектора Хилла хватало «металла». Ещё бы ведь за его спиной были два года войны во вьетнамских джунглях в составе рейнджерского спецназа самой крутой в американской армии 82-й воздушно-десантной дивизии,  а затем ещё 10 лет работы простым патрульным констеблем в одном из самых неблагополучных районов Лондона. Но од-новременно были в его жизни учёба на историческом фа-культете Вашингтонского университета, в элитарном Три-нити-колледже (Кэмбридж), а, кроме того, блестяще окон-ченный курс теологии в Кингсколледже в Лондоне. Но главное, что за годы работы начальником антикварного от-дела Скотленд-Ярда Хилл по праву заслужил почётную ре-путацию лучшего артдетектива мира. На его счету сотни возвращённых законным владельцам шедевров. И именно Хилл в 1995 году вскоре после первого похищения картины Мунка, великолепно сыграв роль посредника, защёлкнул наручники на запястьях людей, пытавшихся за миллион «баксов» продать ему краденый «Крик». 

   Но на этот раз удачливые воры хранили молчание. И это не смотря на то, что самостоятельно найти покупателя на украденную ими суперкартину было  чрезвычайно сложно и рискованно. Ведь любой добропорядочный коллекционер или посредник, к которому бы они обратились, сразу же должен был понять, с чем он имеет дело и исполнить свой гражданский и человеческий долг, сообщив в полицию. Но, к сожалению, на этот раз скорее всего не обошлось без тай-ного заказчика, ибо на контакт с представителями норвеж-ского музея и страховой компании так никто и не вышел. Поэтому, вероятно, всё же правы те пессимисты, которые считают, что на многие десятилетия главному шедевру Мунка уготовано почётное место в недоступной для глаз посторонних частной галерее какого-нибудь «доктора Но». 

Криминальный рынок украденных произведений искусства занимает третье место в рейтинге направлений преступного бизнеса после торговли наркотиками и оружием. По оцен-кам экспертов ФБР его годовой оборот составляет около 5 миллиардов долларов.  Статистика также свидетельствует о том, что полиции удаётся вернуть в музеи и частные кол-лекции лишь одно из каждых десяти похищенных произве-дений искусства. Причём большинство таких счастливых находок происходят случайно. Типичный пример произо-шёл не так давно в России, когда в ходе операции против российско-узбекской организованной преступной группы, занимающейся перевалом наркотиков из бывшей советской республики в Западную Европу, милиционеры обнаружили в подмосковном особняке одного из наркобаронов полотна русских художников XIX века, похищенные из Государст-венного музея искусств Узбекистана.


Глава 2 «Голливудский сюжет»
    Чтобы купить подлинную историю жизни этого человека несколько крупнейших американских ки-нокомпаний устроили между собой настоящую аукционную свалку, ожесточённо пытаясь пере-бить цену конкурентов. В итоге отбывающий длительный тюремный срок профессиональный вор получил от продюсеров победившей студии банковский чек на сумму со многими нулями. Так что же за история так привлекла «денежных мешков» с крупнейшей в мире «Фабрики звёзд», что они были готовы «за ценой не постоять»?

Завязка
   В час ночи 18 марта 1990 года к зданию бостонского му-зея Изабеллы Стюарт Гарднер подъехал полицейский фур-гон. Из машины вышли пятеро мужчин в форме городских «копов» и направились к служебному входу. Местная охра-на без колебаний открыла дверь «стражам порядка» и тут же была ими связана. Музейным служащим залепили рты скотчем и оставили в дежурном помещении под присмот-ром одного из вооружённых налётчиков. После этого штур-мовая группа разделилась: двое занялись отключением сиг-нализации и камер видеонаблюдения, в то время как их то-варищи забирали собственно то, за чем они сюда пришли. Добычей преступников стали 13 ценнейших произведений искусства таких мастеров, как Рембрандт (похищено сразу три картины этого автора в том числе «Буря в море Гали-лейском» - единственный морской пейзаж художника), Эд-гар Дега («На скачках», «Кортеж в пригороде Флоренции»), Вермеер (знаменитое полотно «Концерт») и др.

По оценкам экспертов суммарная стоимость украденного из  бостонского музея составляет от 300 до 500 миллионов дол-ларов. Одна только «Буря» Рембрандта оценена страховщи-ками в 15 миллионов долларов, а «Концерт» Вермеера -  в 70 миллионов. Любопытно, что за любую информацию, ко-торая поможет вернуть всё это фантастическое богатство, администрация музея сразу же назначила вознаграждение в один миллион долларов (через семь лет сумма возросла до пяти миллионов).
Буря эмоций
   Известие о столь грандиозном ограблении буквально по-трясло Америку. Случившееся в прессе сразу объявили крупнейшим ограблением в сфере искусства за всю исто-рию США. Многие упрекали руководство музея в ненадле-жащей организации охраны национального достояния. Так Стивен Келлер – один из крупнейших экспертов в стране по вопросам корпоративной безопасности разразился чрезвы-чайно гневной статьей на страницах одной из крупнейших американских газет. Вот лишь одна выдержка из этого эмо-ционального материала: «До каких пор у нас будут наби-рать в музейную охрану рыхлых и близоруких увальней, против которых даже не требуется применять оружие, достаточно прикрикнуть на этих «пацифистов» по-страшней или на худой конец дать им крепкого пинка под мягкий зад и можно спокойненько снимать со стен карти-ны ценою в миллионы. Может быть нам пора, наконец, взять пример с того же Израиля, где в музейную охрану бе-рут отставных военнослужащих из элитных бригад армей-ского спецназа и разведки». А знаменитый американский писатель Джон Апдайк,  словно живых людей, оплакал в своей поэме, похищенные шедевры. Есть в этом сочинении, например, такие проникновенные строки: «Томясь в своём убогом тайнике, известном лишь самим ворюгам, наверно, пленники теряются в догадках: «кто нас похитил и с какою целью?» А может, ими уже любуются во дворце эмира, или на вилле у манильского туза?».
Украсть, чтобы выжить
   Вскоре после начала следствия выяснилось, что примерно за месяц до кражи организаторы преступления опробовали на практике различные варианты своих действий. Так в на-чале февраля недалеко от служебного входа в музей про-изошла жестокая драка между несколькими мужчинами. Дело было поздно вечером на тёмной части улицы, так что находившиеся у мониторов камер слежения охранники на-блюдали только мужские силуэты, ожесточённо топчущие ногами кого-то лежащего на земле. Правда вскоре бедняге каким-то чудом удалось подняться на ноги, вырваться из рук напавших на него костоломов и добежать до дверей му-зея. Теперь в ярком свете фонарей охранники видели на своих мониторах страшное окровавленное лицо человека, отчаянно умоляющего впустить его в здание и тем спасти от приближающихся преследователей. Но начальником де-журной смены в тот день был сотрудник, превыше всего в жизни ценящий параграфы служебной инструкции. Поэто-му всё, что он мог сделать для полуживого парня, это вы-звать по телефону полицейский патруль и службу спасения. Но самое удивительное произошло несколько минут спустя. Осознав, что в музей его не впустят, «невинно убиваемый» человек вдруг перестал «погибельно» колотиться в дверь. С явным чувством хорошо сыгранной роли он закурил и рас-слабленной походкой направился к своим «убийцам». По-сле чего вся компания уехала на одной машине. Теперь, по-сле ограбления, у полиции уже не было никакого сомнения, что это была разведка боем, проводимая с целью выявления слабых места в охране музея. Видимо тогда организаторы нападения и решили, что для их целей не придумаешь луч-шего прикрытия, чем форма офицеров полиции.

   Дочь преуспевающего нью-йоркского торговца текстилем Изабелла Стюарт Гарднер всю свою жизнь была очень бо-гата и потому могла себе позволить любую блажь и любой каприз. Но к счастью для города Бостона, который миллио-нерша очень любила, её смелые фантазии обычно распро-странялись на область высокого искусства. Так, будучи страстной поклонницей Италии, Изабелла распорядилась выстроить на купленном ею участке городской земли точ-ную копию одного из венецианских дворцов для задуман-ного ею частного музея. Ещё при своей жизни Гарднер сде-лала свою коллекцию доступной для всех желающих. И на-до сказать, что многих в это роскошное четырёхэтажное здание привлекали даже не столько великолепные картины старых мастеров и тысячелетние китайские вазы, сколько возможность увидеть саму эксцентричную даму. Дело в том, что дворец был задуман мисс Гарднер одновременно, как музей и личная штаб-квартира. Поэтому, разглядываю-щая великолепные пейзажи публика, тайно надеялась, что ей повезёт стать свидетелями выхода хозяйки дома в парчо-вом домашнем халате с любимым львом по кличке «Рекс» на поводке. Кстати, после смерти меценатки многое здесь осталось, так, как было задумано ею при жизни. Например, специально для уставших посетителей в залах музея всегда накрыты столы с фруктами в вазах и всем необходимым для приятного чаепития. Что же касается собственно экспози-ции, то благодаря тонкому вкусу Изабелла Стюарт Гарднер  и фактически неограниченным финансовым ресурсам, имевшимся в её распоряжении, здешняя коллекция мало ус-тупает собраниям ведущих музеев мира. Предметом особой  гордости данной коллекции живописи являются прекрасно подобранные картины  старых мастеров:  в первую очередь итальянцев, голландцев, французских импрессионистов. Впрочем, незваные посетители, нагрянувшие в музей мар-товской ночью 1990 года, позарились, почему-то, на полот-на только голландских живописцев. Быть может они имели конкретный заказ?

     Само расследование долго не приносило сыщикам ника-ких зацепок. Правда, примерно через три месяца после ог-рабления, от одного из своих «жучков» - тайных агентов-осведомителей в криминальном мире Бостона полицейские детективы получили информацию, что будто бы кражу ор-ганизовал «крёстный отец» местной ирландской мафии Джеймс Балджер. В пользу этой версии свидетельствовало то обстоятельство, что налёт на музей произошёл в канун Дня святого Патрика – главного праздника всех ирландцев. Курировавшие следствие агенты ФБР великодушно подели-лись с коллегами из департамента городской полиции горо-да Бостона, что данный «криминальный авторитет» много лет тайно работал на них (а заодно на британскую МИ-6 и одновременно на Ирландскую республиканскую армию (ИРА)), сдавая американским кураторам главарей конкури-рующих «бригад», британской разведке – боевиков ИРА, а партизанам-сепаратистам тайных агентов правительства. Но примерно год назад в ФБР решили по-тихому избавиться от Балджера по причине того, что он стал совершенно не-управляем и в частности регулярно лично совершал убийст-ва людей, наладил поставку в страну крупных партий нар-котиков. Но опытный бандит  сумел уйти от фэ-бэ-эровских «чистильщиков». Было это так. Агентам удалось обложить Балджера, словно затравленного зверя, в одном из много-квартирных домов на окраине города. Прорваться с боем из западни бандит не мог, ибо весь район был оцеплен спецна-зом, на всех ближайших крышах засели снайпера, а в возду-хе постоянно барражировали армейские вертолёты. Но про-сто сидеть и ждать, когда в квартиру ворвётся штурмовая группа и нашпигует его тело автоматным свинцом, ирлан-дец тоже не собирался. Он знал, что живым его приказано не брать и напряжённо искал выход из казалось бы совер-шенно безнадёжной ситуации. И он его, в конце концов, всё-таки нашёл. Двумя этажами ниже квартиры, в которой забаррикадировался Балджер с любовницей и двумя тело-хранителями, шло отпевание умершего еврейского раввина. Бандиты воспользовались таким случаем. Они вытряхнули покойника из гроба, куда лёг Балджер. Его телохранители тут же подхватили необычную ношу на плечи и устреми-лись к выходу из здания. Когда скорбная процессий с ры-дающей грудастой «вдовушкой» появилась на улице, снай-перы через свои прицелы только проводили её удивлённы-ми взглядами до катафалка, который быстро рванул прочь. Впоследствии ФБР назначило за голову Балджера награду в миллион долларов и включило его в колоду самых разыски-ваемых спецслужбами США преступников под мастью туз пик  (тузом крестей в этой колоде значится сам Осама бен Ладен). Но главное, что агенты ФБР вполне допускали, что их бывший подопечный, как человек прошедший хорошую жизненную школу выживания в самых критических ситуа-циях, вполне мог стоять за налётом на музей, чтобы в кри-тической ситуации предложить властям сделку: «Вы отпус-каете меня живым на свободу, а я верну вам картины; в про-тивном же случае мои люди уничтожат их».

   Стоящие фантастических денег шедевры нередко исполь-зуются в качестве залога или формы оплаты при расчётах между крупными мафиозными кланами. Например, досто-верно известно, что украденная людьми другого крупного босса американо-ирландской мафии по кличке «Генерал» из поместья Рассборо-Хаус картина Габриеля Метсю «Дама, читающая письмо», в итоге была переправлена в Стамбул  в оплату крупной партии турецкого героина.
Сюжетный поворот
    И вот когда следствие уже готово было принять как глав-ную версию преступления ограбление по заказу главаря ир-ландской мафии, в деле совершенно неожиданно появились новые действующие лица. В 1997 году некто Уильям Янгу-орт – профессиональный антиквар, имеющий к тому же не-сколько тюремных отсидок за махинации с крадеными предметами искусства, предложил властям штата Массачу-сетс довольно оригинальную сделку: они выплачивают ему обещанную руководством ограбленного музея премию в 5 миллионов долларов и выпускают из род-айлендской тюрь-мы закадычного друга антиквара – профессионального вора  Майлза Коннора. А за это он - Уильям Янгуорт торжествен-но клянётся вернуть городу Бостону и стране похищенные у них шедевры. В доказательство серьёзности своих слов Ян-гуорт продемонстрировал на устроенной им пресс-конференции подборку фотографий одного из трёх похи-щенных полотен Рембрандта. Кто-то из присутствующих на пресс-конференции репортёров логично поинтересовался, каким образом Коннор мог быть причастен к музейной кра-же, если в 1990 году он «мотал» очередной тюремный срок. При ответе на этот вопрос на лице тёртого жизнью торговца древностями появилось такое мудро-философское и одно-временно снисходительное выражение, будто бы он объяс-нял азбучные истины неразумному дитяте: «Уж поверьте моему опыту, юноша, для людей уровня Майлза Коннора не составляет труда и в тюремной камере продумать и органи-зовать дело так, чтобы всё прошло без малейшего сбоя. Может быть, для вас джентльмены, это прозвучит немного пафостно, но в своём деле он – гений!».
Преступное обаяние звезды
    В мировой прессе этого человека уже давно не именуют иначе, как «преступный гений» или «легендарный преступ-ник». В своём воровском ремесле Майлз Коннор действи-тельно достиг впечатляющих достижений, за что в итоге удостоился сомнительной чести угодить в одну из самых охраняемых тюрем США на особый режим содержания. Любопытная деталь: администрация тюрьмы, в которой си-дит Коннор, настолько опасается его, что раз в три месяца специально приглашает из Нью-Йорка профессора психоло-гии, чтобы он, протестировав важного зэка и дал своё за-ключение о его ближайших намерениях, то есть спрогнози-ровал наиболее вероятные сценарии возможного побега. Возможно, что именно Коннор послужил прототипом для доктора Ганнибала Лектера из знаменитого кинофильма «Молчание ягнят». А ведь по мнению людей, хорошо знав-ших Майлза в юности, он вполне мог сделать блестящую карьеру учёного-математика, шахматного гроссмейстера или бизнесмена. Будущий преступный авторитет родился в очень приличной семье. Достаточно сказать, что его отцом был комиссар полиции, а матерью - школьная учительница. Кстати, все братья и сёстры  Майлза стали законопослуш-ными членами общества, например, один из его братьев яв-ляется очень уважаемым в стране религиозным проповед-ником. Как уже было сказано, Коннора бог талантами тоже не обидел. Ещё в школьные годы он написал несколько очень толковых математических статей для научных жур-налов, за что удостоился исключительной чести в 15 лет по-лучить приглашение от одного из лучших университетов США. В эти же годы на счету подростка уже числились не-сколько выигранных шахматных турниров, в том числе один, проводившийся с участием взрослых мастеров. Кон-нор является членом суперэлитарного клуба Mensa, объеди-няющего людей разных национальностей с рекордно-высокими показателями коэффициента интеллекта — IQ (для обычного человека без гениальных генов в ДНК этот показатель не может превышать число 100, но чтобы стать членом клуба Mensa необходимо доказать, что твой  IQ «зашкаливает» за отметку 148 баллов). На момент кражи координаторы клуба оценивали IQ Майлза, которому на тот момент было около 60 лет, в 165 баллов. По их мнению, примерно такими же показателями ума обладали Николай Коперник (160), Чарльз Дарвин (165), Исаак Ньютон (160), Вольфганг Амадей Моцарт (165), Альберт Эйнштейн (170). Не сложно сделать вывод, на что способен человек, имею-щий столь развитый мозг. Постепенно полицейским стала открываться механика кражи, организованной Коннором из тюремной камеры. Главными исполнителями его замысла были достаточно квалифицированные воры - Бобби Донати и Дэвид Хотон. По неподтверждённой информации трое ос-тальных участников музейного налёта были мелкими уго-ловниками, привлечёнными в дело в качестве дополнитель-ной ударной силы. От этого расходного материала  Донати и Хотон избавились через несколько часов после ограбле-ния, зарыв тела в лесу. Впрочем, и сама эта парочка, види-мо, так и не успела воспользоваться прибылями от милли-онных трофеев. Уже к лету 1991 году Бобби Донати и Дэ-вид Хотон покинули этот мир при чрезвычайно загадочных обстоятельствах. Но полицейские не сомневаются, что это Коннор распорядился убрать опасных свидетелей и претен-дентов на долю от реализации сокровищ бостонского музея. В интервью журналу «Тайм», данному вскоре после гром-кого заявления антиквара Янгуорта, Коннор заявил: «Не-возможно доказать, что это я придумал, как ограбить му-зей Гарднера. Любой суд объявит меня невиновным по это-му делу, ибо все ниточки ведут к Бобби Донати и Дэвиду Хотону, которые уже давно отвечают перед гораздо более серьёзным судом Всевышнего. А я абсолютно чист! Но за-то я знаю, где картины, и готов пойти на сделку с властя-ми в обмен на иммунитет от судебных преследований по этому делу и, естественно, обещанные за информацию о картинах деньги…».
    Но в итоге власть так и не решилась выпустить из тюрь-мы столь опасного преступника, даже в обмен на бесценные картины. И тогда Коннор решил заработать, предложив от-кровенную историю «Ограбления века» голливудским про-дюсерам из компании Mandalay Pictures. 13-ть же похищен-ных картин до сих пор пребывают в зазеркалье криминаль-ного антикварного рынка. Тем же, кому в наши дни дове-дётся побывать в Бостоне, в знаменитом музее, предстоит увидеть посреди экспозиции пустые рамы – скорбные па-мятники, удерживаемым преступниками великим полотнам, таким, как знаменитое «Похищение Европы» Тициана и другим. И под каждой такой рамой будет висеть табличка с лаконичной надписью: «Украдено 18 марта 1990 года».
Пятёрка лучших кинофильмов, посвящённых похищениям произведений искусства
1 «Доктор Но», 1962 год, Великобритания-США.
2. «Гамбит», 1966 год, США
3. «Как украсть миллион», 1966 год, США
4. «Возвращение «Святого Луки»», 1970 год, СССР.
5. «Западня», 1999 год, США

     Глава 3 «Фальшивая улыбка «Джоконды»»
   Каждый день тысячи людей стремятся попасть в особый зал Лувра, чтобы своими глазами увидеть самую знаменитую картину в мировой истории.  И практически на каждого, кто впервые воочию ви-дит портрет кисти великого Леонардо да Винчи, загадочная улыбка «Джоконды» производит оше-ломляющее впечатление. При этом мало кто из зрителей догадывается, что, возможно, он восхи-щается всего лишь современной копией оригиналь-ного полотна XVI века. В среде профессиональных искусствоведов и знатоков живописи уже не одно десятилетие ходят упорные слухи об «обмане ве-ка». Ведь известно, что без «Моны Лизы» главный музей Франции сразу бы  лишился  львиной доли своих доходов, а заодно и репутации хранилища су-перкартины. Да и сам великий флорентинец, соз-давая в 1503 (по некоторым данным в 1506 году) портрет жены местного торговца шёлком, види-мо, в какой-то мере предвидел удивительную и трагическую судьбу своего творения, ведь исполнил он его в новаторской для того времени манере «сфумато», что по-итальянски означает «исче-зающая как дым»…

Кража, которой не могло быть
    Директор Лувра месье Омоль получил свой пост благода-ря влиятельному родственнику в Управлении изящных ис-кусств Министерства просвещения Франции, в чьём веде-нии находились все музеи страны. Как любой прорвавший-ся наверх честолюбец Омоль обожал давать интервью га-зетчикам и фотографироваться для самых модных журна-лов. При этом данный чиновник всячески превозносил соб-ственные административные таланты, благодаря которым дела в возглавляемом им музее просто обречены на то, что-бы всегда идти наилучшим образом. Когда же один коррес-пондент поинтересовался, как в Лувре обстоят дела с охра-ной его главного достояния - «Джоконды» (прим. автора – по-итальянски «ла Джаконда» означает буквально «ве-сёлая, игривая женщина), Омоль самоуверенно  заявил, что легче умыкнуть Нотр-Дам де Пари (прим. автора - со-бор Парижской Богоматери), или взять штурмом главное банковское хранилище США Форт Нокс, чем похитить дан-ную картину.
После этого интервью прошло менее года, когда 21 августа 1911 года «Мона Лиза» просто исчезла со своего обычного места на стене «Квадратного салона» Лувра. Причём обна-ружили пропажу вовсе не местные сотрудники, а молодой студент-художник, который специально в этот день пришёл в музей писать копию знаменитого полотна.

    Уже на следующее после кражи утро скандальная но-вость была на первых страницах всех крупнейших мировых газет. Фактически дело о похищении «Джоконды» стало первой мировой сенсацией, которая состоялась благодаря новым возможностям иллюстрированных изданий, чьи кор-респонденты оперативно передавали горячие новости в свои редакции из любой точки мира посредством недавно во-шедших в широкий обиход телеграфа и телефона. Именно пресса была главным действующим лицом в этой скандаль-ной истории. После очередного разоблачительного газетно-го материала следовали увольнения ответственных чинов-ников и происходили крутые повороты в следствии. Пер-вым за собственную самоуверенность поплатился месье Омоль, который без долгих разбирательств был уволен со своего поста. Затем уведомления об отставке получили и другие ответственные сотрудники музейной администрации и министерства. Не помогли даже слабые попытки некото-рых увольняемых чиновников оправдаться тем, что, по их мнению, картину явно украл преступник чрезвычайно опытный и хитрый, противостоять которому было чрезвы-чайно сложно. Впрочем, факты как раз говорили об обрат-ном. К примеру, журналисты журнала «Петит Паризьен» провели собственное расследование состояния дел в Лувре и выяснили, что при желании украсть картину вполне мог какой-нибудь городской клошар (прим. автора -парижский бездомный). Дело в том, что попрошайки и проститутки давно облюбовали музейные залы, где в лю-бую погоду было тепло, сухо, всегда присутствовала со-стоятельная публика, и куда можно было попасть за мини-мальную плату. А что касается надёжной охраны, то все разговоры о ней были всего лишь частью саморекламы уво-ленного директора. На самом деле на мизерную зарплату музейных смотрителей охотно шли только слабосильные пожилые мужчины и бабушки-«божьи одуванчики», а уста-новка современной охранной сигнализации регулярно от-кладывалась по причине невыделения на неё казённых средств.

   Кстати самому Леонардо да Винчи тоже были не чужды некоторые криминальные наклонности. Например, он очень интересовался ядами, много экспериментировал с отрав-ляющими составами и даже был в особой чести у знамени-тых отравителей из клана Борджиа, которым поставлял изо-бретённые новинки. Тема ядов явственно прослеживается и в «Джоконде». Достаточно взглянуть на её красивые пово-лоокие глаза, чтобы понять, что скорей всего, служившая для живописца моделью женщина перед каждым сеансом в мастерской художника закапывала себе в глаза капли расте-ния Белодонны. В эпоху Возрождения у флорентийских женщин такая косметическая процедура была в моде.

Игры патриотов
   С самого начала происшедшее было воспринято всеми слоями французского общества, как национальная трагедия. Толпы парижан каждый день приходили в Лувр, чтобы по-смотреть на то место, где ещё недавно висела «Мона Лиза». Теперь здесь находилась репродукция картины в траурной рамке. У многих на лицах были слёзы. По словам очевидцев тех событий, всё это было очень похоже на прощание с жи-вым человеком, долгие годы бывшим любимцем всей на-ции. Впрочем, сразу нашлись те, кто попытался использо-вать происходящее в своих политических интересах. Во Франции тех лет были очень сильны реваншистские на-строения после поражения от немцев в войне 1870 года. В некоторых газетах появились заказные материалы, обсасы-вающие тему германского следа в деле исчезновения «Джо-конды». Подозрение оказалось до того правдоподобным, что даже на заседаниях кабинета министров республики всерьёз рассматривался вопрос о предъявлении германско-му кайзеру Вильгельму II ультиматума за то, что его шпио-ны выкрали «Мону Лизу», чтобы продемонстрировать все-му миру слабость Франции. В ответ немцы обвиняли сосе-дей, что те специально инсценировали кражу, чтобы веро-ломно начать войну, и тоже начали подтягивать к границе свои войска. В воздухе отчётливо запахло порохом и всё из-за потемневшего от времени и грязи, покрытого многочис-ленными трещинами куска холста размером 77 на 53 санти-метра.

Практическая магия и криминалистика
   Не слишком доверяя полиции, новый директор Лувра пер-вым делом обратился за помощью к самым известным га-далкам Парижа. Очень быстро с подачи журналистов среди местных колдунов и предсказателей было устроено нечто вроде конкурса на раскрытие громкого преступления. Вот только приметы преступника, увиденные специалистами в магических хрустальных шарах, с помощью кофейной гущи и карточного пасьянса слишком уж не стыковались между собой. Наконец знаменитая ясновидящая мадам Элиза, вы-ступила в прессе с заявлением, что во время магического сеанса ей и её чёрному коту по кличке Жако явился дух са-мого Леонардо да Винчи, который заявил потрясённой женщине, что это он забрал картину, чтобы, как и при жиз-ни уже никогда с ней не расставаться…
 
   Пока одни пытались посредством нетрадиционных мето-дов хоть что-нибудь узнать о пропавшей «Джоконде», дру-гие делали ставку на классический сыск. Сам Артур Конан-дойл – создатель Шерлока Холмса с горячим интересом на-блюдал через прессу за ходом расследования и выступал с собственными комментариями, которые, впрочем, обычно были не слишком лестными для французских коллег его ли-тературного героя. Но в чём было трудно отказать париж-ской полиции, так это в служебном рвении. На поиски про-павшей картины сразу были брошены лучшие силы данного ведомства: целый батальон жандармов день за днём мето-дично прочёсывал парижские кварталы, где в дешёвых меб-лированных комнатах традиционно селились нищие худож-ники и прочие представители богемы. Дело в том, что с са-мого начала у следствия возникла версия, что «Мону Лизу» украли молодые художники-авангардисты, презирающие классическое искусство. На особое подозрение попал один из лидеров неформалов Пабло Пикассо. Например, выясни-лось, что его знакомый, некий Пьере уже крал для Пикассо примитивные каменные статуэтки из Лувра. Пикассо считал первобытных художников своими учителями в кубизме и очень хотел обладать предметами их творчества. Музеи же, как таковые, молодой бунтарь считал могильниками искус-ства и на собраниях художников-анархистов призывал к их будущему разрушению. Поэтому  с точки зрения закона бы-ло логичным считать, что, уже имея удачный опыт совер-шения краж из Лувра, Пикассо и его художественная «бан-да» запросто могли приговорить символ презираемого ими классического искусства, и привести свой приговор в ис-полнение. Но в итоге испанцу всё же удалось доказать своё алиби и полицейские от него отстали, чтобы тут же при-няться за других неблагонадёжных.
В разное время за решёткой по подозрению в краже «Джо-конды» побывало не менее десятка известных в среде твор-ческого андеграунда Парижа личностей, среди которых са-мыми заметными были поэт Гийом Аполлинер, а также ху-дожник Амадео Модильяни, согласно полицейскому прото-колу о задержании «лицо итальянского происхождения без постоянного места жительства и стабильного источника до-хода». Кстати, это тот самый Модильяни, чьи работы почти полвека спустя будет мечтать заполучить в свою экспози-цию якобы ограбленный им в 1911 году Лувр.

    Параллельно с раскручиванием «дела авангардистов» агенты в штатском через своих осведомителей в среде тене-вых перекупщиков предметов искусства пытались выйти на след дерзкого вора. Координировал действия полиции са-мый авторитетный сыщик Франции комиссар Альфонс Бер-тильон. Правда, впоследствии выяснилось, что его профес-сиональные достоинства были, мягко говоря, преувеличены средствами массовой информации. Например, практически сразу в руки следствия попала рама от «Джоконды», кото-рую преступник оставил на лестнице, ведущей в служебные помещения музея. На раме отчётливо  были заметны отпе-чатки пальцев злоумышленника. Но Бертильон был прин-ципиальным противником дактилоскопии, всячески пропа-гандируя собственный метод опознания преступников по соотношению основных частей человеческого тела. Поэто-му на обнаруженные на раме «пальчики» комиссар просто не обратил внимание. И, совершенно напрасно, ибо в карто-теке парижской полиции к тому времени уже не первый год пылилась учётная карточка истинного похитителя «Джо-конды». Кстати, именно этой краже современная кримина-листика обязана торжеством дактилоскопии.

   Помимо «Джоконды» и другие  произведения Леонардо да Винчи в разное время становились жертвами арт-жуликов. Например, совсем недавно в 2003 году из шотландского замка Друмларинг, принадлежащего герцогу Бакклью была похищена картина «Мадонна с веретеном» стоимостью 65 миллионов долларов. Злоумышленники проникли в замок под видом туристов, а затем, демонстрируя оружие, связали местных сотрудников, и, сняв картину, скрылись на ожи-давшем их в окрестностях замка белом «Фольксвагене.
Идейный вор
    Его звали Винченцо Перуджа. Будучи итальянским эмиг-рантом, он несколько лет проработал плотником в Лувре. Кстати, именно Перуджа по заданию дирекции делал спе-циальный стеклянный короб для защиты «Джоконды» от вандалов. В день кражи итальянец пришёл в музей, якобы, для того, чтобы навестить своих друзей-рабочих. Дело было в понедельник, и Лувр был закрыт для посетителей, но ох-ранник на служебном входе сразу узнал штатного плотника и беспрепятственно пропустил его. Далее Перуджа прями-ком направился в «Квадратный салон», спокойно снял бес-ценную картину со стены, вынув её из рамы, и спрятал под рабочей спецовкой. На выходе из здания вахтёр снова при-ветственно махнул ему рукой. Оказавшись дома в скромной комнатушке на улице Госпиталя Сен-Луи, итальянец спря-тал картину под матрац. Так в течение почти двух лет он и спал на шедевре. Все эти годы Перуджа, которого по его словам толкнули на преступление идейные мотивы, мечтал вернуть знаменитую работу Леонардо да Винчи на родину – в Италию. Но очень долго он просто боялся предпринять для этого следующие практические шаги, ибо каждый день читал в газетах о широкомасштабных полицейских опера-циях на границах Франции, в её портах, на железнодорож-ных вокзалах. В конце концов, в декабре 1913 года Перуджа всё же решился предложить картину респектабельному флорентийскому антиквару Альфредо Гери, рассчитывая на то, что земляк-специалист сумеет правильно распорядиться судьбой картины. Он писал Гери, что мечтает вернуть своей стране шедевр, украденный у неё Наполеоном.

   На самом деле «Джоконда» была продана её итальянски-ми владельцами во Францию за триста лет до прихода к власти Бонапарта. Впрочем, генерал и первый консул рес-публики, а впоследствии император французов действи-тельно питал к этой картине особое пристрастие. Известно, что с 1800 года «Джоконда» украшала спальню Наполеона во дворце Тюильри.
 
   Итак, получив от неизвестного столь аппетитное предло-жение, антиквар заколебался, не зная, как ему поступить. Нет, конечно же, первой его естественной реакцией было недоверие: «можно ли серьёзно относиться к анонимному предложению, вот так запросто продать шедевр, которому нет цены?!». Но тон послания был до того деловит и кон-кретен, что вскоре бизнесмен от искусства загорелся жела-нием заполучить в собственность картину, за которую те же американские коллекционеры в любой момент готовы были заплатить любые деньги. Впрочем, когда первое возбужде-ние немного улеглось, осторожность все жё взяла  душе Ге-ри верх над алчностью. Ведь даже продав шедевр за милли-он долларов в частную коллекцию миллионера Моргана нельзя было быть абсолютно спокойным за свою будущую безопасность, ибо срока давности по таким значимым пре-ступлением не бывает.
   Итак, Гери решил не рисковать. Приняв для себя столь непростое решение, антиквар продолжил переписку с неиз-вестным патриотом, кстати, именующим себя Леонардо, а сам обратился в полицию. Под контролем итальянских «пинкертонов» Гери принял условия сделки и пригласил продавца с его товаром лично привезти картину во Флорен-цию. Кстати, бескорыстный патриот, каким всегда пред-ставлял себя Перуджа, запросил за свой товар у антиквара полмиллиона лир, что по курсу 1913 года ровнялось при-мерно ста тысячам долларов – огромные деньги для того времени!

   Впрочем, с точки зрения современных артдиллеров такая цена на шедевр мирового уровня выглядит более чем скромной. Так уже на наше время, в начале 2000-х годов журнал «Форбс» опубликовал рейтинг самых дорогих про-изведений искусства. Анализ был сделан по результатам публичных аукционов, проводимых в последние 20 лет.
Так вот первое место в этом списке заняла картина Винсен-та Ван Гога «Портрет доктора Гаше», написанная в 1890 го-ду и проданная сто лет спустя за 82, 5 миллионов долларов (по оценкам некоторых экспертов сейчас цена этой картины ровнялась бы уже 114 миллионам). Вообще картины Ван Гога являются самыми быстрорастущими в цене на миро-вом рынке элитарной живописи. Ведь ещё совсем недавно знаменитые «Подсолнухи» знаменитого голландца ушли на аукционе Sotheby"s за 39, 3 миллиона долларов, а его же «Ирисы» - за 53, 9 миллионов. Сегодня же эти картины, будь они снова выставлены на торги, по мнению экспертов, гарантированно «потяжелели» бы в цене процентов на 20-30.  Не сложно предположить, что «Джоконда», будь она сегодня выставлена на аукционные торги, установила бы новый ценовой рекорд.
   И вот, спустя несколько недель, Перуджа прибыл во Фло-ренцию. Встреча была назначена в дешёвой гостинице, где остановился французский гость. По сценарию полицейских, прежде чем на запястьях вора должны были защёлкнуться стальные браслеты наручников, антиквару необходимо бы-ло удостовериться, что предлагаемая ему картина подлин-ная, после чего выйти из гостиницы и подать ожидающей на улице группе захвата условный знак. Гери шёл на оговорён-ную встречу со смешанным чувством страха за свою безо-пасность и волнения перед выпавшей ему великой миссией.  Вот как он описывает свои чувства в  момент, когда незна-комец продемонстрировал покупателю свой товар: «У меня аж дыхание перехватило, когда стены грязной вонючей ночлежки буквально осветила грешная и святая, загадоч-ная, немного грустная и полная истинного оптимизма зна-менитая улыбка прекрасной флорентийки. Это было по-хоже на библейское чудо, словно луч света с небес заглянул в самый забытый богом уголок земли!»
   Уже через час телеграфисты всего мира передавали экс-тренные сообщения – «молнии» о найденной «Джоконде». Одними из первых счастливую весть получили король Ита-лии Виктор-Эммануил II, Папа Римский Пий X, посол Франции в Риме Шарль Готтебак. Сенсационная новость стала поводом для того, чтобы прервать заседание итальян-ского парламента, и депутаты, стоя, дружными аплодисмен-тами приветствовали возвращение миру главного произве-дения великого Леонардо Да Винчи. Не менее триумфаль-ным было возвращение «Джоконды» на родину. В Париж картина прибыла в сопровождении вооружённого до зубов эскорта.
   А теперь вернёмся к арестованному Перуджа. При нём в гостиничном номере был обнаружен хитрый сундучок, в котором опытный плотник устроил потаённое двойное дно для перевозки драгоценного товара. Надо сказать, что итальянцу очень повезло, что его поймали не французские сыщики, которые наверняка обходились бы с ним без всяко-го почтения; да и дело могло запросто кончиться пригово-ром к длительным каторжным работам в гнилом климате одной из французских колоний, а то и гильотиной. А так Перуджа судили  на родине, где его патриотические уст-ремления вызвали сочувствие у многих, в том числе и у членов суда. Именно этим обстоятельством можно объяс-нить тот факт, что за совершение столь серьёзного преступ-ления Перуджа получил всего год заключения в камере. Многие тюрьмы страны боролись за честь заполучить себе почётного узника. На известности Перуджа хорошо погрел руки даже владелец той самой дешёвой флорентийской ноч-лежки, в которой вор был арестован. Хозяин убогой гости-ницы тут же взял кредит в банке, провёл капитальный ре-монт своего владения и открылся под новой вывеской «Отель «Джоконда»».
Впоследствии, в период Первой мировой войны Перуджа отличился на фронте и всю последующую жизнь был окру-жён романтическим ореолом истинного патриота своей страны. Но главную свою тайну исполнитель преступления так и не раскрыл.

Заказчик
   Во время следствия по делу Перуджа у полиции возникла версия о том, что пойманный вор является всего лишь ис-полнителем преступления – мелкой пешкой в руках сильно-го игрока. Французские сыщики уже давно пытались раздо-быть компрометирующие этого человека материалы, но без-результатно. Это был мошенник мирового уровня, аргенти-нец по происхождению, имеющий паспорт гражданина Франции и купленный титул маркиза. В высшем парижском обществе его знали, как Эдуардо де Вальфьерно.
Но не смотря на все подозрения французской и итальянской полиции к делу о хищении «Джоконды» его так и не притя-нули. Возможно, что об истинной роли Вальфьерно в этой истории никто бы так ничего не узнал, если бы сам маркиз незадолго до смерти не опубликовал мемуары, в которых представил свою версию событий. Похищение «Джоконды» он задумал с целью сбыть шесть высококачественных копий данной картины сразу шести американским «денежным мешкам», которые были уверены, что приобретают в свои частные коллекции похищенный шедевр кисти самого Лео-нардо да Винчи. На самом деле копии по заказу Вальфьерно выполнил талантливый молодой реставратор Лувра Ив Шадрон. Причём, для абсолютной правдоподобности под-делок использовались подлинные холсты и краски XVI ве-ка, к которым у Шадрона, как у работника музейного рес-таврационного цеха был постоянный доступ. Подпись вели-кого мастера в подделке не нуждалась, ибо на своём глав-ном шедевре да Винчи не оставил ни имени, ни даты.
Итак, шесть миллионеров, которые получили от маркиза вожделенные картины, были уверены, что теперь они еди-нолично владеют картиной из картин. За это право они вме-сте выложили около 40 миллионов долларов! Когда же Пе-руджа был арестован, облапошенные аргентинцем владель-цы копий по понятным причинам не стали афишировать свой конфуз. Но самое главное, что в одном из своих по-следних интервью маркиз намекнул на то, что будто бы на самом деле Перуджа передал настоящую «Джоконду» ему, а сам попался с седьмой копией. Возможно, что это выясни-лось вскоре после ареста, так как в какой то момент заседа-ния суда были переведены на закрытый режим, а часть су-дебных протоколов засекречена. И в более поздние годы во время многочисленных мировых турне картины особыми пунктами контракта оговаривался запрет посторонним спе-циалистам проводить какие-либо экспертные исследования полотна. Специальные сотрудники Лувра во время визитов «Моны Лизы» в  США, Японию, Россию и во многие другие страны, всегда строго следили за тем, чтобы принимающая сторона не подпускала к картине своих экспертов-искусствоведов.  А такие попытки время от времени пред-принимались. Впрочем, после пропажи 1911 года к вопросу сохранности «Джоконды» всегда и везде относились с пре-дельным вниманием. Так в 1962 году, когда картина была на «гастролях» в Америке охранявший «Джоконду» во вре-мя вернисажа морской пехотинец, чуть не заколол штыком женщину-реставратора, которая пыталась с каким-то опти-ческим прибором вплотную приблизиться к полотну. А в Москве по личному распоряжению министра культуры Ека-терины Фурцевой для  приехавшей в СССР на несколько дней «Джоконды» на оборонном заводе «Молния» была из-готовлена специальная пуленепробиваемая кабина-витрина. А по окончании визита «прекрасной флорентийки» Ми-нистр внутренних дел Щелоков объявил благодарность ми-лиционерам Афонькину и Аверюшкину, бдительно охра-нявшим шедевр в зале пушкинского музея.

    «Джоконда» уже давно превратилась в символ массовой культуры. Каждый год регистрируются десятки фирм под торговым знаком, так или иначе обыгрывающим этот «рас-крученный» брэнд. В Интернете появляются порнографиче-ские порталы под торговой маркой «Мона Лиза». О «Джо-конде» в своём творчестве хоть однажды упоминали многие поп-идолы мировой эстрады от Элтона Джона до Боба Ди-лана. Репродукции с примелькавшимся образом висят в до-мах среднестатистических обывателей, которые желают ка-заться достаточно образованными в вопросах искусства людьми. Одновременно у действительно продвинутых ин-теллектуалов такая сверхпопулярность вызывает лишь тош-ноту и чувство отторжения, как всякий массовый продукт, являющийся прямым следствием процессов мировой глоба-лизации.
    

Не так давно в США руководитель одной частной фирмы получил тюремный срок только за то, что повесил в своём кабинете репродукцию «Джоконды». Подчинённые жен-ского пола этого любителя прекрасного подали на него в суд, обвинив шефа  в так называемом sexual harassment (сексуальное домогательство и дискриминация по полово-му признаку). Конкретно в судебном иске говорилось, что, повесив в своём кабинете портрет Джоконды, босс тем са-мым, якобы, внушал всем своим сотрудницам острое чув-ство собственной неполноценности.

Бесценная подделка?
  На сегодняшний день только страховая цена «Джокон-ды» ровняется более чем миллиарду долларов. При этом в среде независимых экспертов становится всё больше со-мневающихся в подлинности висящей в Лувре картины. Но найти доказательства этому подозрению пока нет никакой возможности. Кто хоть раз бывал в главном парижском му-зее, знает, что служители не подпускают посетителей к кар-тине ближе, чем на два метра. Кроме того, правила запре-щают останавливаться возле «Джоконды» дольше, чем на тридцать секунд. Возможно, что музейщики просто опаса-ются, что более длительный взгляд специалиста выявит оп-ределённые несоответствия того, что находится в Лувре с тем, что когда-то так поразило взгляд первого заказчика картины и покровителя Леонардо да Винчи короля Фран-циска I и его приближённых. Можно легко себе предста-вить, какой разразиться грандиозный скандал, если когда-нибудь всё же выясниться, что миллионы посетителей му-зея и выездных выставок на протяжении десятилетий про-сто дурили, демонстрируя людям искусную подделку. Та-кое разоблачение сравнимо разве что с новостью, что на самом деле американцы никогда не высаживались на бли-жайшую к земле планету, а весь лунный триумф был снят в одном из павильонов Голливуда.


Глава 4 Похищение «Звезды Индии»
   Тысячелетия драгоценности разделяли людей, служа возвышению немногочисленной аристокра-тии над безродным большинством. Примерить на себя украшение не по сану означало примерно то же самое, как если бы уже в наше время впервые осуждённый человек явился в зону с наколками «во-ра в законе». В Древнем Египте большинство дра-гоценных камней наделялись магическими свойст-вами. В связи с этим, если простолюдин, не имею-щий отношения к ювелирному цеху, просто имел дерзость коснуться камня, принадлежащего кому-либо из жрецов или тем более фараону, его ожида-ла лютая казнь. Позднее в античном Риме согласно Кодексу Юстиниана (529 год) право надевать жем-чуга, сапфиры и изумруды имел только император. В средние века в Европе многие камни тоже счи-тались исключительно «королевскими», «герцог-скими», «папскими», «кардинальскими» и т.д. В XX веке столь дискриминационные законы по «алмаз-но-изумрудному» признаку уже не в ходу, но велико-лепные драгоценности, по-прежнему служат луч-шим показателем высокого статуса своего обла-дателя. Причём, некоторые  представители фи-нансовой и политической элиты даже готовы за-платить преступникам за кражу уникального ми-нерала, чтобы только тайно владеть камнем ко-ролей и свысока поглядывать на коллег по бизнесу. 

Задачка для морской пехоты
   По однажды заведённому порядку раз в год местное руко-водство нанимало лучших в мире экспертов Министерства финансов, чтобы они попытались найти уязвимое место в системе безопасности музейного комплекса. Заказчики же-лали, чтобы их крепость охранялась от злоумышленников не хуже, чем знаменитое хранилище государственного  фи-нансового резерва США – Форт Нокс. При этом для чисто-ты эксперимента охрана в курс очередного «теста» не ста-вилась. Итак, специалисты по всяким хитроумным ноу-хау от воров должны были сами попытаться сыграть роль взломщиков и пробраться внутрь святая святых здания нью-йоркского музея естествознания, где под пуленепробивае-мым стеклом витрин хранились самые известные драгоцен-ные камни Америки. Однако все испытания неизменно за-канчивались с одним и тем же результатом: мнимые жулики натыкались на невозможность преодолеть многоступенча-тую систему охраны и в результате оказывались в наручни-ках.
Все эти проверки и плюс к ним регулярно выделяемые из спонсорских фондов щедрые средства на закупку новейших видеокамер и систем сигнализации позволяли до поры ди-рекции музея жить, особо не беспокоясь о возможном визи-те злоумышленников. Тем более что обычно после каждого своего провала в роли взломщиков старший экспертной группы говорил довольным заказчикам, болезненно потирая натёртые наручниками запястья рук:   
- В следующий раз нанимайте взвод морской пехоты, этих парней хотя бы специально натаскивают брать доты…

   
Пляжный герой
   На лучших пляжах Флориды этого загорелого атлетично-го парня с внешностью голливудского актёра знали как Мерфа-Серфа (вторая часть прозвища просто означала «сер-фингист»). Хотя настоящая его фамилия была Мерфи, а полностью имя звучало, как Джек Роланд Мерфи. Но кто из простоватых завсегдатаев прибрежных баров и серфинговой тусовки станет церемонно выговаривать столь длинное и пафосное имя. Гораздо проще и по-свойски звучало: «Эй, Мерфа-Серфа, как сегодня были волны?». Или: «Привет, Джек! Есть классные девочки! Если хочешь принять уча-стие в вечеринке для лучших парней побережья, - присое-диняйся!». Вообще, Джек Мерфи считался местной досто-примечательностью. Ходили легенды о фантастических трюках, которые он вытворял на серфинговой доске и в гонках на скоростных катерах. Рассказывали, что будто бы несколько лет назад, когда он охотился за гигантскими вол-нами во время ежегодных австралийских штормов, то чуть сам не стал обедом для огромной белой акулы-людоеда. Вообще-то поначалу это чудовище наметило себе в жертву одного из приятелей Джека по экстремальному серфингу. Мерфи только увидел, как в изумрудной толще растущей под ним исполинской волны прошла серая торпедообразная тень, и в следующее мгновение знакомый парень был сбит мощным ударом со своей доски и исчез из вида. Любой другой на месте Мерфи не стал бы искушать судьбу и счёл бы за благо поскорее добраться до безопасного берега, но Джек не раздумывая направил свою доску в океан вслед за уходящим в открытое море треугольным плавником. Види-мо, сам Бог помогает безрассудным храбрецам, ибо акула почему-то сразу не растерзала свою жертву, возможно, ей просто не понравился вкус резинового комбинезона, в кото-рый была облачена добыча. Как бы там ни было, но через несколько десятков метров от места нападения окровавлен-ный и потрясённый приятель Мерфи сумел вырваться из мощных челюстей и вынырнул на поверхность. Там ему на помощь пришёл Джек. Почти час, лёжа вдвоём на одной серфинговой доске, молодые люди с ужасом наблюдали за кружащим вокруг них морским хищником, в любую секун-ду ожидая повторения его атаки. Но в результате на помощь к ним всё же первым подоспел вертолёт со спасателями, ко-торые сумели огнём из винтовок отогнать акулу…  Таков был этот супермен. Свою жизнь он проводил в спортивных забавах, вечеринках, любовных приключениях. Средства же на жизнь зарабатывал, делая отличные доски для занятий серфингом и при случае обучая богатых клиентов катанию на них. Впрочем, этих денег едва хватало на скромную хо-лостяцкую жизнь без излишних запросов. Молодому же плэйбою со временем наскучили доступные девицы его круга, жизнь в старом трейлере, вечное отсутствие денег на хорошую еду и одежду. Он не мог не задумываться о том, что когда-нибудь ему придётся перестать играть привыч-ную роль беззаботного прожигателя жизни. Но чтобы за-няться каким-нибудь перспективным бизнесом, необходим был стартовый капитал. Шанс всё изменить представился Джеку однажды вечером, когда случайный знакомый по барной стойке, видимо, будучи много наслышан о мастер-стве Мерфи в управлении скоростными катерами, предло-жил ему с ветерком доставить компанию отдыхающих на один из островов в районе национального парка Бискайн. Когда новый приятель ткнул пальцем в нужную ему точку на засаленной лоцманской карте, Мерфи понял, что речь идёт о частном владении. Но лишних вопрос он сразу ре-шил не задавать, так как за работу ему пообещали почти полторы тысячи долларов! За эти деньги ему нужно было целый месяц нянчиться с очередным рыхлым нью-йоркским бизнесменом, обучая его держать баланс на доске.

   На ночном причале Мерфи и его работодателя ожидала компания из четырёх здоровенных мужиков с лицами неис-правимых головорезов. Теперь уже серфер окончательно понял, что версия про пикник была не слишком удачной попыткой скрыть истинную цель их экспедиции. Краем гла-за Джек видел, что нанявший его тип внимательно наблю-дает за ним, должно быть, не слишком веря в местные ле-генды о «безбашенном» Мерфе-Серфе, легко подписываю-щимся на самые рискованные авантюры. Впрочем, новый знакомый совершенно напрасно в нём сомневался, тем бо-лее что лодка у этих парней была что надо. Джек с рекорд-ным временем доставил громил на остров, а на обратном пути даже сумел улучшить показанное время. В итоге, его пассажиры заблевали салон катера, а на берег выползали, чуть ли не на четвереньках.

   На следующее утро из газет Мерфи узнал,  что на острове, где он побывал ночью, была ограблена владевшая им семья богачей. Причём в новостях упоминалась столь значитель-ная сумма, что Джек понял, что его наняли буквально за гроши. Так в его голове начал зреть амбициозный план о самостоятельном деле, которое разом обеспечит ему ши-карное будущее с костюмами от лучших портных, девицами из роскошных ресторанов, личным парком лимузинов, заго-родным ранчо и уважением серьёзных дельцов, которого не добьёшься даже за сто лет работы инструктором по серфин-гу.   
 
Люди-кошки
    В тот поздний вечер Мерфи и его напарник - высококва-лифицированный «медвежатник» Ален Дейл Кон вышли со стороны западной окраины Центрального парка Нью-Йорка и быстрой походкой направились к массивному зданию Му-зея естествознания. Позади остались все волнения и сомне-ния. Теперь в венах авантюристов пульсировала кровь с мощной примесью чистейшего адреналина. Да и то сказать, каждый из этой парочки привык к риску и не мог долго прожить без сильных ощущений.
Впрочем, не смотря на отвагу Мерфи и высокую воровскую квалификацию Алена Кона, план операции был чистейшей авантюрой, заранее обречённой на провал. Его предложил третий участник операции - Роджер Кларк, который сейчас ожидал возвращение подельников в одной из местных гос-тиниц. Этот тип своими уверенными манерами и приблат-нённой внешностью умел производить впечатление солид-ного деятеля, хотя на самом деле был всего лишь пешкой. Однажды Кларку попался старый номер какого-то иллюст-рированного журнала, в котором имелась красочная статья про хранящиеся в нью-йоркском музее сокровища. И мел-кий наркодиллер из Майями загорелся идеей подняться в статусе среди знакомых криминальных авторитетов, сорвав столь солидный банк. Он сумел убедить также, как и он на-ходящихся в поиске перспективного дела Мерфи и Кона, что знает в Майами серьёзных людей, которым можно бу-дет сразу скинуть добычу. Также Кларк уверил компаньо-нов, что имеет надёжную информацию от одного из своих нью-йоркских деловых партнёров, что охрана в данном му-зее организована крайне слабо. Поэтому от парней всего то и требуется, что пробраться в здание, да отключить неслож-ную сигнализацию. Вся эта информация с самого начала была блефом со стороны Кларка, который в свойственной ему манере мелкой шпаны посылал своих дружков в неиз-вестность, рассчитывая на то, что авось как-нибудь про-рвутся. То есть, по всем раскладам преступники должны были оказаться в «дружеских объятиях» охраны сразу по ту сторону внешней ограды. Но, как это уже часто бывало в судьбе Мерфи, в дело вмешался Его Величество Счастли-вый Случай.  За несколько часов до того, как криминальный дуэт начал преодолевать забор, по странному стечению об-стоятельств вышла из строя местная энергетическая под-станция. Позднее полицейское расследование показало, что авария никак не могла быть специально спровоцирована. Таким образом,  с самого начала само проведение взяло под опеку отважных авантюристов. Пока обескураженные со-трудники службы безопасности музея созванивались с энер-гетиками и вызывали аварийные службы, Мерфи и его то-варищ форсировали забор и, бесшумными тенями, словно люди-кошки, прокрались через внутренний двор мимо по-ста охраны. Далее их путь лежал по водосточной трубе на высоту почти 40 метров. И снова удача - окно лаборатории, расположенной прямо над залом с драгоценностями, оказа-лось открытым – кто-то из местных сотрудников, уходя не-сколько часов назад домой, проигнорировал требование ин-струкции. Остальное было уже делом техники и не состави-ло большого труда для молодых и отлично тренированных мужчин. В святая святых музейного комплекса Ален Кон довольно быстро справился с замками витрин, за двойным стеклом которых заманчиво играли отражённым от воров-ских фонарей светом, камни стоимостью в сотни тысяч и миллионы долларов каждый. 
«Мы чувствовали себя испанскими конкистадорами, толь-ко что разграбившими ацтекский храм – даже годы спус-тя, с восторгом переживая былое, вспоминал Мерфи. - Ко-гда мы покидали через окно опустошённую сокровищницу, наши карманы были набиты драгоценностями. Камушков оказалось так много, что часть из них мне пришлось, слов-но морскую гальку, засыпать себе за пазуху».
Трофеями преступников стали 26 бесценных камней, каж-дый из которых мог стать украшением любого крупного му-зея мира. Среди них был знаменитый алмаз «Орёл» -  самый крупный из когда-либо найденных на территории Америки; сапфир «Полночь», - самый большой в мире черный сап-фир; рубин «Де Лонг», - один из крупнейший в мире руби-нов. Но наибольшую ценность из украденного представлял знаменитый сапфир «Звезда Индии». Это был камень весом в 563 каратов (123 грамма) и величиною с мяч для гольфа, подаренный музею самим миллиардером Джоном Морга-ном.

   Небесно-голубой минерал был найден в 1901 году в мес-течке Курувита на Цейлоне. Вскоре редкий самоцвет за ре-кордную для своего времени цену приобрел американский миллиардер Джон Морган. Он хранил камень в брониро-ванном сейфе, возле которого днем и ночью дежурили воо-руженные охранники. Но по иронии судьбы всего через не-сколько месяцев после того, как Морган передал «Звезду Индии» в музей его похитили.

    Вся эта со вкусом подобранная коллекция минералов мог-ла пожизненно обеспечить безбедное существование троим «конкистадорам».  Правда, прежде всё же требовалось хотя бы за треть реальной цены сбросить товар в Майами под-польным скупщикам, которые не будут задавать продавцам ненужных вопросов, и, в свою очередь, сумеют прекрасно нажиться, перепродав эксклюзивные минералы в частные коллекции «денежным мешкам».
   
Не долго музыка играла…
    На следующее утро криминальная троица упивалась га-зетным описанием собственного подвига. Правда Мерфи очень обидела статья одного журналиста, который считал, что скорей всего музей ограбили непрофессиональные во-ры, ибо, по мнению автора данного газетного материала, только дилетанты могли позариться на всемирно известные драгоценности, на поиски которых уже поднята половина полиции страны и лучшие агенты Интерпола.
- Вы как хотите парни, а я, прежде чем покинуть этот чёртов городишко, навещу автора подлой статейки и скормлю ему дюжину газет с его очерком! – заявил прияте-лям уязвлённый в собственном честолюбии Джек Мерфи. Роджеру Кларку идея понравилась, только он усовершенст-вовал её, предложив выведать, где расположена редакция газеты и выкрасть поганого журналиста, когда тот выйдет из здания. После чего где-нибудь в тихом месте учинить над умником суд Линча. Третьему участнику Алену Дейлу Кону  стоило большого труда уговорить товарищей сосредото-читься на более важной цели, а именно придумать, как без проблем доставить ценный груз в Майами. Самое порази-тельное, что у людей сумевших совершить «Преступление Века» не было более-менее внятного плана и на этот счёт. Впрочем, и эта задача решилась как бы сама собой в стиле игровой импровизации. Вначале парни «сняли» в гостинич-ном баре девятнадцатилетнюю Джанет Флоркович. Обходи-тельные загорелые парни предложили смазливой девушке отлично провести время на пляжах Флориды, где у них, мол, всё схвачено. Она довольно легко согласилась и полу-чила в здание аэропорта имени Кенеди кейс с драгоценно-стями. У полицейских милое создание с изящным чемодан-чиком в руке подозрений не вызвала - Джанет спокойно прошла на борт самолёта до Майами. А вот вещи её новых приятелей подверглись тщательному досмотру. Таким обра-зом «конкистадорам» как будто в очередной раз улыбнулась фортуна. Да вот беда, пока Мерфи, Кона и Кларка по пол-ной программе до трусов «шмонали» на посту авиационно-го досмотра девчонка успела сунуть свой любопытный но-сик в содержимое доверенного ей на время чемоданчика. Правда, жулики узнали об этом несколько позже, когда ста-раниями Джанет добрая половина Нью-Йорка по секрету была посвящена в подробности того, с какими крутыми парнями она познакомилась. Сработало железное правило: «что знает женщина, то знают все». Вскоре важная инфор-мация дошла до полиции и во Флориду срочно вылетела группа захвата. Джека Мерфи ФБРовцы взяли в тот момент, когда он вышел из моря с серфинговой доской в руках, что-бы немного перекусить. Когда на запястьях неисправимого романтика заупокойно щёлкнули стальные браслеты, он с сожалением обронил, полными тоски глазами глядя на оке-ан: «Через два дня я должен был быть на Гавайях, там сей-час лучшие в мире волны…».

 10 легендарных камней

1. Сапфир «Святой Эдуард» - сияет в центре креста, вен-чающего государственную корону Британской импе-рии.
2. Алмаз «Кохинор», что означает «Гора света», в необ-работанном виде весил 191 карат. Он был частью до-бычи, которую Надир-шах в 1739 году захватил в Дели. Затем камень попал в руки англичан и был огранён в бриллиант весом 109 карат. «Кохинор» находится в ко-роне английской королевы-матери. По легенде носить его может лишь правительница-женщина.

3. «Девонширский изумруд» - один из лучших в мире изумрудов. Имеет сочно-зелёный цвет, весит 1384 ка-рата (304 грамма).

4. «Изумруд Нерона» - римский император Нерон, имев-ший слабое зрение, вместо очков, которых во времена античности ещё не изобрели, наблюдал за боями гла-диаторов через изумрудный монокль (представлявший из себя прекрасно отшлифованную зелёную линзу). Через него же он любовался и пожаром Рима.


5. Очень тёмного, почти чёрного цвета сапфир «Черная звезда Квинсленда» был обнаружен в Австралии. Дол-гое время использовался своим  первым владельцем, не ведавшим о ценности данной находки, в качестве бу-лыжника для подпорки вечно открывающейся двери его хижины. После обработки масса камня составила 1444 карата.

6. Алмаз «Шах» (88, 7 карата), был преподнесён русскому царю специальным послом персидского шаха, как ком-пенсация-извинение за убийство в Тегеране дипломата и поэта Александра Грибоедова.


7. Алый рубин, венчающий собой большую император-скую корону Екатерины II, весит 398 каратов.

8. Сапфир «Драгоценность джунглей» найден в Бирме в 1929 году. Его вес составляет 958 каратов (210 грамм).

9. «Куллинан» - самый большой ювелирный алмаз в мире. Его масса составляет 3106 карат (621, 2 грамма). Был найден в 1905 году в ЮАР. Впоследствии из него было изготовлено 9 крупных бриллиантов (самый большой из них «Звезда Африки» - 503, 2 карата) и 96 мелких камней.


10. Знаменитый алмаз «Орлов» — прекрасный водяно-прозрачный минерал с еле заметным зеленовато-синеватым оттенком. В огранённом виде камень весит 194,8  карата (по некоторым источникам — 189,62 ка-рата). Первоначальный же вес данного минерала  со-ставлял 300 каратов. По одной из легенд этот алмаз долгое время был «третьим глазом» - находился между бровей у статуи Будды в храме Серингапатама. По пре-данию, самоцвет был украден из храма французским солдатом.  Поменяв множество владельцев, в 1768 г. алмаз достался армянскому купцу Лазареву и был пе-репродан им графу Григорию Орлову за 400 000 рублей  (фантастическая по тем временам сумма). При этом ку-пец также получал наследное дворянство и пожизнен-ную генеральскую пенсию в размере 2000 рублей. Гри-горий Орлов преподнес камень императрице Екатерине II, желая вернуть ее прежнюю благосклонность. В 1784 г. Екатерина повелела вправить алмаз в свой скипетр, который служил символом государственной власти на официальных приемах. Считается, что этот камень приносит несчастье всем своим владельцам.

Глава 5 «Возвращение Минотавра»
      Помните, как  антигерой из известного телеви-зионного сериала «Визит к минотавру», говорит поймавшему его инспектору МУРа Станиславу Ти-хонову, что, дескать, Страдивари крадут не для того чтобы попадаться. И действительно, реаль-ная жизнь показывает, что почти всегда за кра-жей шедевра уровня скрипки великого мастера стоит умница с редким криминальным талантом и тонким художественным вкусом. Впрочем, пой-мите меня правильно, я далёк от того, чтобы вос-торгаться подобными персонажами. Это всё рав-но, что в зрительском экстазе кричать «браво!!!» и «бис!!!» карманнику, который только что вир-туозно избавил тебя от кошелька с зарплатой. Но, тем не менее, истории таких «Билашей» чрезвы-чайно любопытны и достойны обстоятельного рассказа…

Предвыборная авантюра
   Время действия 1996 год. Место – казино гостиницы «Метрополь» в центре Москвы. В этот вечер Яше Григорье-ву (впоследствии он сменил фамилию на Суббота) не везло. К десяти часам 27-летний молодой человек уже успел спус-тить все имеющиеся при нём деньги, и теперь с завистью наблюдал за игрой других. А посмотреть было на что! Се-годня здесь собрались такие «звёзды» спорта, политики, шоу-бизнеса, как хоккеист Буре, теннисист Кафельников, политики Сосковец и Шумейко, крупный телевизионный босс Сагалаев, певец и композитор Крутой. Вся эта публика непринуждённо делала крупные ставки и расплачивалась золотыми и серебряными кредитными карточками. Гри-горьеву же оставалось только завидовать и вспоминать, как однажды он просидел за столом двое суток подряд и выиг-рал 220 тысяч долларов. Правда, большую часть тех денег Яков потом вновь просадил в рулетку. Да и вообще за годы пагубной страсти он оставил в казино сумму равную не-скольким миллионам долларов. Не удивительно, что заяд-лый игрок долгое время считался выгодным клиентом заве-дения и мог пользоваться кредитом. Но в последние полго-да Яков набрал слишком много долгов и сегодня впервые на его просьбу дать отыграться за счёт казино ему твёрдо отве-тили: «нет».

   Неожиданно молодого человека кто-то окликнул. Яков очнулся от мрачных мыслей и сразу узнал знакомого пижо-на, с которым недавно познакомился в одной развесёлой компании. Кажется, того звали Константином и он был щедрым малым. Когда Григорьев подошёл, Костя предста-вил своих приятелей. Ими были двое солидных мужчин в хороших итальянских костюмах и с вальяжными манерами хозяев жизни. Матёрый игрок сразу почувствовал исходя-щий от этих господ запах серьёзных денег и включил всё своё природное обаяние, чтобы понравиться им. Ему страшно, до зуда в ладонях, вновь захотелось ощутить при-ятную прохладу игровых фишек в руках. Поэтому когда контакт был установлен, Яков как бы невзначай пожаловал-ся новым знакомым, что вечер только начался, а он уже со-вершенно пуст. Его завуалированная просьба дать в долг неожиданно быстро нашла сочувственное понимание, так что вскоре осчастливленный нужной суммой Григорьев уже вновь находился в эпицентре игры. Впрочем, в эту ночь Фортуна так ни разу ему и не улыбнулась, зато размер его долга пополнился двумя с половиной тысячами долларов.

    Ранним утром за столом в ресторане гостиницы состоя-лось объяснение Якова с его новыми спонсорами. Те не на-стаивали на быстрой отдаче долга, более того вели какой-то странный разговор про необходимость любой ценой дать отпор коммунистам на приближающихся президентских выборах. Григорьев не сразу понял, куда клонят его собе-седники, а когда понял, чуть не упал со стула от приступа гомерического хохота. Господа из предвыборного штаба Бориса Ельцина витиевато предлагали ему стащить из за-пасников Центрального музея Армии знаменитый маршаль-ский жезл фельдмаршала Роммеля, который в 1945 году со-ветские солдаты обнаружили в бункере Гитлера! По замыс-лу пиарщиков Ельцина сразу после скандальной кражи зло-умышленнику, то есть ему – Григорьеву полагалось дать в газету анонимное объявление, что, дескать, он вернёт исто-рическую реликвию государству только в обмен на круп-ный выкуп. И тогда в дело должен был вступить предвы-борный штаб демократического претендента на президент-ское кресло, который создаст фонд по сбору денег, вступит с вором в переговоры, одним словом сделает всё, чтобы вернуть народу ценный музейный экспонат.
Неожиданно, прямо по ходу инструктажа, один из эмисса-ров Ельцина вдруг вспомнил, что недавно по телевизору видел фильм про похищение скрипки Страдивари, и выска-зал мнение, что с точки зрения современных политтехноло-гий скрипка выглядит более предпочтительным вариантом, чем жезл фашистского маршала. Якова вся эта игра в его вербовку очень забавляла, но только до тех пор, пока ему не предложили за работу 30 000 долларов, вежливо добавив, что если он откажется, ему тут же включат счётчик на те деньги, которые он только что проиграл. Одним словом Григорьеву ничего не оставалось, как только подписаться на это дело. Правда в последствии Яков утверждал, что ре-шился на кражу вовсе не из-за денег и уж тем более не из-за страха, а просто в какой-то момент обиделся на одного из обрабатывающих его типов, когда тот вдруг засомневался: потянет ли столь серьёзное дело никогда до этого даже не сидевший в тюрьме «мальчик».
Григорьев: «Этот седой мужик с таким недоверчивым на-мёком мне говорит: - Да шумиха в средствах массовой ин-формации нам нужна, но ведь тут нужна особая квалифи-кация….». А я им на это отвечаю: «спорим – украду!»».

    Из 1100 скрипок, виолончелей, гитар и арф, которые Ан-тонио Страдивари изготовил за всю свою жизнь, до наших дней сохранились только около 650 инструментов, которые традиционно считаются самыми престижными и дорогими в мире. Так в апреле 2005 года одна из скрипок мастера была продана на аукционе «Christie`s» почти за два с половиной миллиона долларов. А недавно этот же аукционный дом вы-ставил на торги знаменитую скрипку «Хаммер», созданную мастером в 1707 году, то есть в золотой период своего твор-чества. Многие эксперты уверены, что данный лот имеет все шансы побить прежний ценовой рекорд.
 

Подготовка
    Если первоначально идея похитить скрипку Страдивари и не принадлежала Григорьеву, то в процессе подготовки преступления Яков настолько увлёкся этой идеей, как буд-то, наконец, попал в свою истинную стихию. По силе ощу-щений и накалу азарта, это вполне могло сравниться с игрой по-крупному. Правда немало было в его душе и чувств про-тивоположного рода. В это время в качестве напарника Яков привлёк к «политпроекту» своего старого приятеля по военному училищу Игоря Шайдурова. Первое время в раз-говорах друзей то и дело возникала тема сомнения в успехе задуманного предприятия. Шутка ли выкрасть самый охра-няемый музыкальный инструмент в стране! Порой Григорь-ев даже сожалел о своей мальчишеской похвальбе перед за-казчиками. Как представитель столичной «золотой молодё-жи» Яков имел немало друзей среди начинающих гениев классической сцены и студентов консерватории. Так вот от многих из них он не однажды слышал, что хранящаяся в музее Музыкальной культуры имени Глинки скрипка XVII века работы самого Страдивари защищена четырьмя неза-висящими друг от друга контурами суперсовременной японской сигнализации, и к тому же круглосуточно нахо-дится под видеонаблюдением военизированной охраны. Не удивительно, что, впервые отправляясь на разведку в музей, приятели испытывали нешуточный мандраж. Но к немало-му своему облегчению ни одной камеры они так и не уви-дели. Вместо бдительных телеобъективов за бесценными инструментами приглядывала престарелая вахтёрша, кото-рой, судя по всему, до того наскучили местные экспонаты, что бабулька предпочитала убивать рабочее время чтением дешёвого журнальчика.

  Инструменты работы великого мастера с трагической ре-гулярностью становятся объектами для преступных посяга-тельств. Так в октябре 1995 года из нью-йоркской квартиры известной скрипачки Эрики Морини была похищена скрип-ка Страдивари, известная как «Давыдов-Морини», изготов-ленная в 1727 году, стоимостью 3 миллиона долларов. Ин-струмент так не найден до сих пор.

    Будущие артжулики несколько раз приходили в музей: приглядывались к обстановке, всё старались учесть и про-считать до мелочей. И тут им очень пригодилась солидная подготовка по военной тактике, которой их когда-то обуча-ли офицеры диверсионно-разведывательных спецподразде-лений в знаменитом кремлёвском общевойсковом училище. Однажды Яков заметил, что убиравшаяся в экспозиционном зале уборщица зашла за шторку прямо напротив шкафа с заветными инструментами. Женщина долго не появлялась, и молодой человек решился заглянуть туда. За шторкой он обнаружил неприметную дверь, которая, как оказалось, вела в служебные помещения. Впоследствии друзьям удалось разведать, что данная дверь соединяется с этажом, где раз-мещалась администрация музея. Это была потрясающая на-ходка, которая позволила злоумышленникам довольно ори-гинально спланировать план кражи.
Друзья-напарники
    Как уже было сказано, с Игорем Шайдуровым Григорьев познакомился в училище имени Верховного Совета СССР. Знакомству этому предшествовала довольно драматичная история. Уже после первых недель пребывания в элитном военно-учебном заведении щуплый и застенчивый перво-курсник Шайдуров был близок к дезертирству или суициду. Сам его жалкий вид испуганного «маменькина сынка» вы-зывал у многих однокурсников и тех парней, что уже не первый год постигали  суровую армейскую науку, некон-тролируемое желание безнаказанно поизмываться над без-защитным тихоней.
Вскоре после поступления в училище курсанты отправи-лись на картошку – в подмосковный колхоз. Там издева-тельства достигли своего апогея. Но однажды за безответ-ную жертву вдруг вступился хорошо физически сложенный и чрезвычайно нахальный Григорьев. Он был зачислен в училище чуть позже остальных - по блату, и сразу из мос-ковской квартиры приехал в сельский лагерь, где размеща-лась курсантская рота. Новенький сумел не только разо-браться с «достающими» Шайдурова однокурсниками, но и выстоял в жёсткой хватке с несколькими более старшими парнями. После этого от Игорька сразу отстали, а он пре-вратился в преданного оруженосца своего спасителя. Да вот только беда «благородный рыцарь» Григорьев имел ярко выраженные криминальные наклонности и звал своего то-варища по большей части на противозаконные подвиги. Так на четвёртом курсе кремлёвские курсанты стащили из одно-го подмосковного музея  бронзовые антикварные канделяб-ры и тут же «впарили» их одному барыге. Следующими трофеями парочки стали богатые звериные шкурки из мехо-вого салона. Были и другие подвиги, за которые кадетов в конце концов отчислили из привилегированного училища. От первой судимости их спасло заступничество мамочки Григорьева, которая сумела всё решить миром со следова-телем.   
   Кстати, братья Вайнеры написали свой роман «Визит к Минотавру» «по мотивам» реального ограбления квартиры великого скрипача Давида Фёдоровича Ойстраха (в кино-картине Лев Поляков). Случилось это 27 октября 1968 года. Правда в реальной жизни, хранящуюся в квартире скрипку Страдивари воры не тронули, довольствовавшись и без того богатой добычей: четырьмя килограммами золота в юве-лирных изделиях и крупной суммой наличных рублей.
После смерти великого музыканта его родственники пере-дали скрипку в музей имени Глинки. Любопытно также, что данный инструмент был подарен Ойстраху бельгийской ко-ролевой. Говорят, что сам маэстро играл на ней лишь дваж-ды. Она слишком мала для мужских рук, так как является самой миниатюрной из скрипок Страдивари. В последую-щие годы лишь самые выдающиеся отечественные скрипа-чи не более трёх раз в год могли иметь счастье взять в руки драгоценный инструмент. Строгий щадящий режим не до-пускал более частое прикосновение к великому творению легендарного мастера. И вот по злой иронии судьбы после очередного показа по телевидению детектива Вайнеров скрипку, кстати, сыгравшую в этом фильме саму себя, укра-ли по-настоящему…

Кража
     В день кражи напарники приехали в музей с липовыми удостоверениями журналистов одной из газет. Вахтёр бес-препятственно пропустил их к секретарю директора, ибо сам руководитель ещё не приехал. Обговорив с секретарём условия интервью с её боссом, парни заявили, что приедут через час, когда руководитель появится на работе. Покинув директорский кабинет, они отключили сигнализацию, кото-рая опутывала пожарную лестницу, ведущую со служебного этажа прямо в экспозиционный зал; затем осмотрели  рас-пределительные коробки основной сигнализации и выясни-ли, где необходимо будет поставить специальные перемыч-ки так, чтобы отключить все три уровня электронной охра-ны и открыть нужные двери во время ночного покидания музея.
   Через несколько часов, после импровизированного интер-вью с директором музея, парни спрятались в неработающей кабинке туалета, а ночью пробрались в экспозиционный зал. И тут их ожидал неприятный сюрприз. Выяснилось, что не преувеличивали те знакомые Григорьева, которые  расска-зывали ему про четыре контура сигнализации. Правда япон-ской техникой тут и не пахло, но зато четвёртый уровень безопасности был смонтирован прямо внутри стеклянного шкафа со скрипками в нескольких сантиметрах от драго-ценных инструментов.
«Делать было нечего, и я приказал Игорьку разбить витри-ну – впоследствии рассказывал Григорьев. – Я рассчитывал, что мы успеем убежать до приезда тревожной группы. Но я даже не надеялся, что дежурная вахтёрша просто от-ключит «орущую» сигнализацию, решив, что она сработала по ошибке».
   Во время подготовки к краже будущие артжулики реши-ли, что помимо Страдивари, имеющего страховую цену в миллион долларов, они так же возьмут ещё и скрипку мас-тера Штайнера – менее ценную, но зато единственную в мире. Григорьев: «Первую скрипку вытащил Шайдуров, по-сле чего я жестом отстранил его – необходимо было быть особенно деликатным, вынимая второй инструмент, что-бы не дай бог не повредить его об острые края разбитого стекла. Когда я впервые взял в руки Страдивари, у меня аж мурашки по коже пробежали. Это было незабываемое впе-чатление прикосновения к чему-то вечному и великому!».
  Впоследствии мастер-эксперт Музея имени Глинки Ами-ран Оганезов даже ходатайствовал перед судом, чтобы во-рам скостили срок за бережное отношение к украденному ими инструменту. Жулики догадались завернуть скрипки в толстое верблюжье одеяло, обмотали газетами и таким об-разом создали микроклимат, охранивший их от враждебно-го влияния окружающей среды.
Мальчик из приличной семьи
    Яша Григорьев рос очень благополучным и воспитанным мальчиком. Его мама – известная среди столичного бомонда портниха души не чаяла  в своём дитятке и всячески забо-тилась о том, чтобы сын получил разностороннее образова-ние и в будущем сделал хорошую карьеру. Деньги на поощ-рение учителей и преподавателей из музыкальной школы в семье всегда были, ведь мать Яши обшивала таких, далеко не последних в нашей стране людей, как Аллу Пугачёву (именно она придумала певице ставшее её фирменным зна-ком платье-балахон), Людмилу Касаткину, Ангелину Вовк и других «звёзд» первой величины. До поры сын оправдывал надежды матери, он с готовностью помогал ей в мастерской и даже стал соавтором детского пособия по шитью. Яков даже внешне производил на всех знакомых модной портни-хи впечатление очень положительного мальчика, а потом и юноши. Но ближе к окончанию школы в его характере ста-ли происходить зловещие перемены. Яков связался с пло-хой компанией, стал являться домой пьяным, красть у мате-ри деньги. В отчаянии женщина решила, что дурные на-клонности сына сможет исправить строгая армейская дис-циплина. Задействовав все свои связи, она устроила своего оболтуса в самое элитное военное училище страны. Впо-следствии, когда бывший курсант всё же угодил в тюрьму, мама обменяла свою шикарную московскую квартиру на гораздо меньшую в Подмосковье, но с солидной доплатой, чтобы только рассчитаться с многочисленными игровыми долгами своего обожаемого чада. Все годы заключения она в одиночку воспитывала шестимесячную внучку от неудач-ного брака сына, и на свои деньги завозила в колонию, где сидел её Яша, дорогостоящее швейное оборудование, чтобы он мог хоть как-то занять себя за колючей проволокой.

Как продать «белого слона»
   Матёрым артжуликам всего мира известно, что мало су-меть стырить бесценный шедевр, надо ещё умудриться про-дать его так, чтобы покупатель или посредник не сдал тебя полицейским. Именно с этой проблемой и столкнулись по-хитители суперскрипок. Заказчики кражи из стана россий-ских демократов, по словам самого Григорьева, в последний момент вдруг испугались быть скомпрометированными свя-зью со столь скандальным похищением, и сделали вид, что они не знакомы со своим наёмником. Оставалось срочно искать покупателя за рубежом. Удивительно, но Григорьев довольно быстро сумел договориться с неким бизнесменом из Германии  и отправил к нему с товаром своего напарни-ка. Скрипки спрятали в специально оборудованном двой-ном дне бензобака автомашины Шайдурова. После чего со-участник ограбления выехал в Абхазию, чтобы уже оттуда попытаться переправить скрипки в Турцию, где была назна-чена встреча с немцем. Но просто сидеть и ждать пока Игорь вернётся с обещанными покупателем 180 000 долла-ров Григорьев не собирался.  Он не мог жить без игры, да и с многочисленными кредиторами надо было срочно распла-чиваться. Кстати, интересная деталь, говорящая о редкой изворотливости и беспринципности вора. Как и организатор кражи скрипки из романа братьев Вайнеров, Григорьев сра-зу подкинул сыщикам ложную приманку, отослав в мили-цию анонимку на одного своего знакомого – аспиранта мос-ковской консерватории, уготовив ему трагическую судьбу Иконникова, который в книге кончает жизнь самоубийст-вом, не выдержав оскорбительных подозрений.
 Новое дело
    Видимо, Григорьева окрылила та лёгкость, с которой ему удалось присвоить уникальные скрипки, потому что на новое дело он уже шёл без всяких внутренних сомнений. В те дни в газетах много писали про «Генерала Диму» - Дмитрия Якубовского, погоревшего на краже раритетных книг. Яков решил, что он хоть до генерала и не дослужил-ся, но сумеет переплюнуть известную персону. Обследовав несколько солидных московских книгохранилищ на пред-мет их пригодности для задуманного им «мероприятия», в конце концов, Григорьев остановил свой выбор на Истори-ческой библиотеке. Здесь шёл ремонт, что означало, что с охранными системами наверняка дело обстояло не самым лучшим образом, а, кроме того, требовались рабочие. Уже на следующий день после своего первого разведыватель-ного визита, авантюрист пылесосил ковры в коридорах библиотеки. Как обаятельному и общительному молодому человеку ему не составляло большого труда (а было даже в радость) завести многочисленные знакомства среди мест-ного, преимущественно женского персонала. Так что вско-ре он обладал самой полной информацией о том, где нахо-дится отдел наиболее редких книг, а также расположены основные узлы системы сигнализации. И снова кража да-лась Григорьеву до смешного просто. Единственная серь-ёзная проблема возникла со сторожевым псом во дворе, которому пришлось скормить полбатона «докторской» колбасы, напичканной снотворными таблетками.
  Книги, добытые им в библиотеке, были просто потря-сающие! Чего стоил один только знаменитый «Апостол» первопечатника Ивана Федорова, изданный в 1664 году или редчайшее «Описание картежных игр». Был в числе трофеев  и  старинный фолиант под названием «Епистола Её Императорскому Величеству, всепресвятейшей героине, великой императрице Екатерине II», изданный страстным почитателем царицы помещиком Струйским.  Именно эту, по мнению Григорьева, не самую известную специалистам книгу, он и решил реализовать первой. Хозяин антиквар-ного магазина, которому вор принёс свой трофей, оценил вещь в 15 000 долларов, но сообщил, что вначале должен взять её на несколько дней для полагающейся в таких слу-чаях экспертизы на подлинность. Это было рискованно, но Григорьев уже уверовал в собственную неуязвимость и со-гласился, ведь в случае получения денег он надолго закры-вал для себя так измучивший его «финансовый вопрос». Но когда он в следующий раз пришёл в магазин его уже ожидали сотрудники МУРа.
Вначале Григорьева опознали сотрудники библиотеки, а потом следователи «раскололи» его и на чистосердечное признание в краже Страдивари. Как это было рассказывает следователь, входивший в оперативную группу по розыску скрипок и редких книг, украденных преступником: «Он мнил себя суперменом, но на самом деле вёл себя как абсо-лютный дилетант в преступном ремесле. Мы взяли бы его даже, если бы он так позорно не прокололся на реализации книг. От нашего осведомителя поступил звонок: что на одной из вечеринок Григорьев обмолвился, что скоро будет при деньгах – как только продаст имеющиеся у него цен-ные скрипки. Так что информацию по этому субъекту мы получили довольно оперативно, но нас больше интересова-ли его намерения относительно реализации краденного. Вскоре после ареста я повез его по городу, а когда проез-жали мимо музея, спросил в лоб: Узнаешь музей? Ведь ты его ограбил, похитил драгоценные скрипки. Он и поплыл, стал оправдываться и торговаться, чтобы я оформил ему явку с повинной, мол, тогда он всё расскажет и всех сдаст…».
P. S. Отсидев за кражу скрипок и редких книг Григорьев не успокоился. За годы, проведённые в колонии страсть к иг-ре не оставила его, так что постоянно нужны были деньги и немалые. Недавно он снова попался оперативникам, на этот раз под новой фамилией Суббота и в связи с предпо-лагаемой причастностью к новым громким преступлениям. В настоящее время Субботе – Григорьеву предъявлено об-винение в восьми разбойных нападениях. Например, среди его жертв числится директор  питерского концертного зала «Октябрьский»,  из квартиры которой он похитил 100 000 долларов, которые принадлежали Филипу Киркорову, га-стролировавшему в «Северной столице». Также у сыщиков есть информация, что данный гражданин готовил нападе-ния на директоров Русского музея и Эрмитажа, богатых ювелиров, антикваров, предпринимателей Петербурга. Всего в его списке значатся более 300 представителей бо-гемы. Как выяснилось, потенциальных жертв ныне обви-няемый Суббота-Григорьев находил, используя электрон-ные базы данных юридических и физических лиц. Кстати, любопытная подробность. Когда вновь арестованный пре-ступник  в рваных штанах появился в знаменитом изолято-ре «Кресты», сокамерники удивились, ведь  знаменитый похититель Страдивари слыл в криминальном мире чело-веком более чем состоятельным. Проводящие обыск на его съёмной квартире сотрудники 4-го отдела питерского уг-розыска тоже не смогли обнаружить даже тысячи рублей. Зато вплоть до самого дня ареста Григорьева регулярно видели в лучших питерских казино.

Глава 6 «Передвижничество в законе»
    Не так давно отечественный антикварный ры-нок потряс грандиозный скандал: совершенно слу-чайно выяснилось, что хозяева очень уважаемой столичной галереи на протяжении ряда лет зани-мались тем, что вместо престижных и басно-словно дорогих картин Репина, Айвазовского, Кисе-лёва, Шишкина и других известных русских живо-писцев XIX века фактически «впаривали» платё-жеспособным клиентам так называемый «фаль-шак». Причём, есть информация, что сам прези-дент России Владимир Путин приобрёл в респек-табельном художественном салоне несколько ста-ринных полотен в свою частную художественную коллекцию…

Чем больше знаешь, тем меньше живёшь
  По всей видимости, быть антикваром в России в самом ближайшем будущем станет столь же рискованно, что и банкиром или адвокатом. Конечно, речь в первую очередь идёт о порядочных представителях этой профессии, кото-рые не боятся задавать неудобные вопросы. Именно такой человек первым заподозрил в нечистоплотности супруже-скую чету профессиональных искусствоведов Преображен-ских, открывших в самом центре Москвы бойкую торговлю передвижническим эксклюзивном. 

  Передвижники – российские художники, объединенные в товарищество передвижных художественных выставок, об-разованное в 1870 году. Главным в своём творчестве счита-ли стремление к изображению реальной (без прикрас) по-вседневной жизни и истории народов России, её природной самобытности. 

    Сегодня этот человек вынужден пользоваться услугами частных телохранителей и скрываться от людей, которые угрожают ему расправой. Чтобы ещё больше не усложнять ему и без того тяжёлую жизнь зайца, на которого развёрну-та широкомасштабная охота, назовём его ненастоящим име-нем - Валентином Алексеевичем Ивановым.
Как профессионал Валентин Алексеевич постоянно отсле-живал каталоги западных аукционов и ведущих отечествен-ных антикварных салонов. Однажды он совершенно слу-чайно обратил внимание, на странную схожесть проданных в Дании за относительно небольшие деньги картин малоиз-вестных западноевропейских художников конца позапрош-лого века и буквально наводнивших в последнее время Мо-скву работ живописца XIX Александра Киселёва, - нынче входящего в моду у новой российской буржуазии.
Мир профессиональных антикваров достаточно узок и все друг друга знают. Поэтому Иванов сразу догадался, кто именно подвязался в роли чёрного дилера скупать третье-сортный датский товар, затем методом «глубокого тюнин-га» переделывая его в супердорогой эксклюзив. Более того, наш герой имел неосторожность (или отвагу) прямо сооб-щить о своём подозрении коллеге. А уже на  следующий после этого разговора день возле подъезда дома, где жил Валентин Алексеевич, его встретил киллер. Правда наёмни-ка подвела излишняя спешка. Он начал стрелять ещё до то-го, как жертва покинула свой автомобиль. В итоге антиква-ру удалось под пистолетным огнём  резко дать задний ход и тем самым спасти свою жизнь. Полчаса спустя везунчик с душевным содроганием рассматривал три пулевых отвер-стия на лобовом стекле своей машины, и благодарил себя за отменную реакцию, позволившую ему нырнуть под при-борную доску за мгновение до того, как смертельный сви-нец прошил подголовник водительского кресла.

 Уже достаточно длительное время Валентин Иванов скры-вается от убийц на съёмных дачах, и лишь изредка даёт ин-тервью журналистам, надеясь хотя бы своей откровенно-стью навредить тем, кто его заказал. Тем же, кого эти люди уже успели «кинуть» помочь вернуть свои деньги вряд ли удастся.

   Многие специалисты говорят о том, что золотая эра кол-лекционирования безвозвратно ушла. Всё самое «вкусное», что можно было купить, уже приобретено и храниться в му-зейных запасниках и частных собраниях. Сегодня за отсут-ствием востребованного количества произведений старых мастеров антикварный рынок буквально наводнили всевоз-можные реплики и подделки. Сплошь и рядом случается, что картины «последователей» или «представителей школ» выдают за работы кисти самих великих «стариков». При этом разница в стоимости на произведение ученика или мэтра оценивается даже не в разах, а в порядках круглых сумм. Эта проблема приобрела характер общемировой эпи-демии. Например, для Соединенных Штатов вал подделок превратился в бич национального антикварного рынка. Зна-токов здесь очень мало, а магазины и аукционы буквально наводнены копиями и фальшивками. В России же ситуация усугубляется всеобщей коррумпированностью государст-венных учреждений и слабостью правоохранительных ор-ганов.

Шедевры оптом
     Бизнесмена Валерия Узжина с известными галерейщи-ками – мужем и женой Преображенскими познакомил дело-вой партнёр. Дело в том, что некоторое время назад преус-певающий предприниматель увлёкся коллекционированием русской живописи XIX века и был очень заинтересован в пополнении своего художественного собрания хорошими новинками. Кроме того, будучи не слишком искушённым в вопросах художественной экспертизы, Узжин очень нуж-дался в кураторстве компетентных специалистов, которые могли бы его консультировать. И вот компаньон к большой радости Узжина отрекомендовал ему супругов, как очень грамотных арт-диллеров, давно работающих на рынке и имеющих дело только с самой солидной клиентурой.

  Вкладывать капиталы в антиквариат намного выгоднее, чем хранить их в какой-либо валюте, акциях или драгоцен-ных металлах. При этом по оценкам экспертов вкладывая свободные деньги в хорошую живопись, вы гарантированно получаете ежегодно  от 30 до 200 % прибыли на каждую вложенную денежную единицу.

   Для начала владельцы антикварного салона «Русская кол-лекция» предложили Узжину на пробу несколько интерес-ных изделий из бронзы, датированных так любимым им XIX веком. Вскоре между новыми знакомыми установились очень доверительные, даже дружеские взаимоотношения. И вот тогда состоялась сделка с приобретением сразу не-скольких картин художника-передвижника Александра Ки-селёва.
   
   Александр Александрович Киселёв (1838-1911гг) – не принадлежал к плеяде самых известных передвижников, та-ких, как И. Е. Репин, В. И. Суриков, В.М. Васнецов, И. И. Левитан, но всегда являлся достаточно крепким пейзажи-стом, работы которого отличает тщательно выписывание всех, даже мельчайших деталей. Широкой публике известна лишь одна его картина «Заброшенная мельница», которая входит в экспозицию Третьяковской галереи.

   Примерно через два года знакомства, благодаря  Преоб-раженским коллекция Узжина пополнилась почти двумя де-сятками новых картин любимого им мастера. Среди них в частности были  такие пейзажи, как: «Летний день. Дорога вдоль опушки леса»; «Летний день. На берегу озера»; «На берегу реки». Причём за каждое полотно он платил от 100 до 165 тысяч долларов. Вообще бизнесмен был очень дово-лен собой и своими поставщиками и при каждом удобном случае демонстрировал близким друзьям, деловым партнё-рам своё собрание живописи. Правда, некоторые из гостей дома иногда высказывали сомнения в подлинности картин, но Узжин тут же демонстрировал скептикам экспертное за-ключение специалистов авторитетного Всероссийского ху-дожественного научно-реставрационного центра имени Грабаря (ВХНРЦ). Подобные шикарные, с вензелями и пе-чатями сертификаты имелись у него на каждое полотно. До поры эти бумаги действовали обезоруживающе на любого «Фому Неверующего». Но  летом 2005 года в гости к кол-лекционеру зашёл приятель, который тоже интересовался живописью этого периода. На гостя осмотр коллекции про-извёл странное впечатление. А уже в следующий свой визит он продемонстрировал изумлённому Узжину каталог одно-го из прошедших в Копенгагене аукционов, где были пред-ставлены две картины из его коллекции. Причём оба полот-на принадлежали кисти малоизвестного европейского ху-дожника XIX века и были в итоге проданы всего за 5 и 7 тысяч долларов! Очень долго обманутый коллекционер просто оказывался верить в нечистоплотность своих друзей Преображенских. Вместе с посеявшим в его душу зёрна со-мнения приятелем они пересчитали буквально все детали на картинах из каталога и тех, что смотрели на них со стен уз-жинского дома. Никакой ошибки не было: и количество ли-стьев на деревьях и облаков в точности сходились. Ещё пы-таясь уверить себя, что это всё же какое-то досадное недо-разумение, обеспокоенный коллекционер отдал обе картины на исследование в кампанию «Арт Консалтинг», которая проводит не только стандартную экспертизу, но еще и хи-мический анализ полотен. Диагноз независимых экспертов (за номером NЭЗТ 0472-05)  тоже оказался неутешителен для заказчика: «материалу, использованному при первона-чальном написании картины больше сотни лет, но менее трёх лет назад картина была в значительной мере переписа-на, и в частности была заменена авторская подпись   «Janus La Cour» на «А. Киселёв».

      Практика обмана на ниве торговли предметами искусст-ва стара, как мир. Ещё в античном Риме состоятельные ма-троны с удовольствием приобретали для украшения своих домов и загородных вилл греческие статуи (у знатных и бо-гатых римлян всё греческое считалось эталоном высокого художественного вкуса), не догадываясь, что им всовывают фальшивку, изготовленную в одной из близлежащих мас-терских. Проходили века, и вот уже в моду входило древне-римское искусство. По свидетельству Джорджо Вазари – современника знаменитого художника эпохи Возрождения Микеланджело Буонарроти, в молодости будущий гений ак-тивно промышлял тем, что закапывал в землю какую-нибудь статую собственного изготовления, а затем при сви-детелях будто бы случайно натыкался на неё. «Состарен-ная» таким образом вещица за большие деньги уходила в руки кого-нибудь местного богача. В XX веке одной из са-мых нашумевших историй, связанных с художественными фальсификациями стало дело голландца Ганса Ван Меерге-на. Этот тип умудрился надуть самого создателя Гестапо и шефа гитлеровской авиации Германа  Геринга. Превосходно копируя произведения известных старых мастеров, он за ог-ромные деньги, как самые настоящие оригиналы сбывал их влиятельному немецкому нацисту. Кстати, в 1945 году за сотрудничество с фашистским режимом Меергена даже по-садили в тюрьму. Поняв, что дело для него может закон-читься плохо, тёртый голландец прямо в тюремной камере написал полотно в стиле одного из великих живописцев, та-ким образом продемонстрировав своё высочайшее мастер-ство аса подделки. После этого Меергена не просто выпус-тили на свободу, но ещё и объявили борцом с гитлеровским режимом.

   Зная о повышенном спросе богатых российских любите-лей живописи на определённых художников XIX века, мо-шенники по дешёвке приобретали на третьесортных запад-ных аукционах полотна неизвестных европейских художни-ков того же периода и к тому же близких по манере к кон-кретным русским авторам. Ненужные подписи на холстах замазывались или удалялись, а вместо них или поверх них ставились автографы Шишкина, Айвазовского, того же Ки-селёва. Также при необходимости в сюжет картины вноси-лись необходимые перемены. Например, вместо католиче-ской кирхи на пригорке могла возникнуть православная ча-совенка, заменялись костюмы персонажей, предметы быта и т.д. Вообще же искусство описываемой эпохи было доста-точно интернациональным по духу, то есть многие живо-писцы в Германии, Франции и России работали в схожей манере и следовали одним и тем же веяниям тогдашней мо-ды, что значительно облегчает жизнь современным арт-мошенникам.

Искусство «фальшака»
   Профессионалы криминалистики хорошо знакомы с ак-сиомой неотвратимости преступления, гласящей, что если уж человека всерьёз решили ограбить или убить, то скорей всего опытные преступники своего добьются. Это же пра-вило работает и в отношении мошеннических операций в искусстве, то есть, если жертве намереваются «впарить» подделку, то практически наверняка её ему продадут под видом оригинала. Причём основные приёмы изготовления фальшивок уже давно отработаны преступниками, но, ко-нечно же, все технические новинки в этой области сразу же берутся ими на вооружение. Вот лишь некоторые классиче-ские техники предпродажной подготовки «контрафактной» картины. Например, если преступникам необходимо соста-рить хорошо написанную современную копию, то, как один из вариантов они могут хорошо прогреть полотно специ-альной лампой, чтобы красочный слой потрескался, словно от воздействия прошедших столетий. Иногда трещинки на-носятся в технике «кракелюр» при помощи специальной иг-лы. Можно также выполнить в нескольких местах холста искусственное отслаивание слоя красок, чтобы лох видел, как время не пощадило предлагаемый ему «великий ше-девр». Некоторые чёрные арт-диллеры применяют специ-альное лакирование, при котором на живописное полотно после окончания работ накладывается два слоя особого ла-ка, высыхающих в разное время, что создаёт всё тот же эф-фект дорогостоящей старины.
Для изготовления качественной подделки обязательно ис-пользуется только подлинный холст нужной исторической эпохи. Для картины, выполненной под XIX век, естествен-но, не подойдут современный акриловые краски, а только масляные и строго конкретной фирмы, которой копируемый живописец пользовался во время работы над данным по-лотном.  При этом если речь идёт о преступниках высшей квалификации, то все они, как правило, обладают диплома-ми искусствоведов и во всех тонкостях знакомы с индиви-дуальным мазком того или иного великого художника, его манерой построения композиции, фирменной игре света и т.д. и т.п. Например, если бы «киселёвские» картины, куп-ленные  Узжиным у Преображенских, увидел настоящий эксперт по данному художнику, то он бы сразу обратил внимание на отсутствие на полотне так называемого «косо-го дождя» мазков – особого стиля этого мастера. То есть мало иметь большие деньги, чтобы собирать искусство, не-обходима определённая культура, которой новым русским «денежным мешкам» обычно катастрофически недостаёт. Например, в Америке 20-30-х годов ихние «новые амери-канцы» - Рокфеллеры и Морганы, несмотря на свою репута-цию грубых «акул капитализма», а может быть именно бла-годаря ей, никогда не решались на покупку произведений искусства в собственные коллекции без долгих консульта-ций с самыми авторитетными экспертами. Профессорам платились сумасшедшие гонорары, но зато магнаты были стопроцентно уверены в своих вложениях. Наши коллек-ционеры прошлых поколений поступали точно также. На-пример, желая приобрести картину Любови Поповой, по-тенциальный покупатель прямиком шёл к  Владимиру Дмитриевичу Сарабьянову – главному эксперту по этой ху-дожнице. Если же речь шла о полотне кисти Кончаловского, то для удостоверения его подлинности необходимо было просить совета у сына художника Михаила Петровича Кон-чаловского. То есть, для безопасной покупки мало получить красивый сертификат на солидном бланке, необходимо ус-лышать живое мнение узких специалистов и уж тогда мож-но смело рисковать деньгами.

  После всех хождений по экспертизам Узжину ничего не оставалось, как написать заявление в милицию, ибо Преоб-раженские категорически отказались признать свою вину перед клиентом. Сотрудники антикварного отдела МУРа уверены, что если бы предприниматель немного промедлил с обращением в правоохранительные органы, то, скорее все-го, для него всё кончилось самым печальным образом. Ведь фактически дав показания против мошенников, он парали-зовал бизнес, в котором крутились десятки миллионов дол-ларов. 

   Владельцы фирмы «Русская коллекция» на всех, кто ко-гда-либо знал их, производили самое благоприятное впе-чатление людей приятных, интеллигентных, обладающих тонким художественным вкусом и манерами аристократов. Оба они петербуржцы, выходцы из очень хороших семей. 38-летняя Татьяна по образованию искусствовед, кандидат наук, член международной конфедерации антикваров. Игорь тоже имеет научную степень в искусствоведении и является экспертом международного уровня. Свой бизнес они начали в Питере в середине 1990-х годов, быстро рас-крутились и перебрались в более богатую потенциальными клиентами столицу. В Москве «Русская коллекция» арендо-вала довольно внушительный офис в престижном Гостином дворе. Для серьёзной публики здесь всегда имелись произ-ведения классиков русской академической и западноевро-пейской живописи, древнерусские иконы, полотна импрес-сионистов, так ценимый банкирами авангард «серебряного века», художественная бронза, фарфор, старинная мебель и другие антикварный редкости. Не удивительно, что здесь часто видели звёзд эстрады, политики, шоу-бизнеса.

Арест
   Любопытная деталь, когда сотрудники милиции нагряну-ли в шикарные апартаменты супругов-антикваров, Татьяна Преображенская, не долго думая, совсем не интеллигентно попыталась оказать оперативникам вооружённое сопротив-ление посредством травматического пистолета «Оса». К счастью её вовремя разоружили, а то бы к обвинениям в мошенничестве прибавилась ещё более тяжкая статья уго-ловного кодекса. Первое, чем заинтересовались следовате-ли, взявшиеся за это дело, это каким же образом супругам удалось заполучить на свои подделки официальные заклю-чения уважаемого экспертного учреждения. В реставраци-онном центре им Грабаря подлинность всех работ, продан-ных Узжину, заверяла сотрудница центра Татьяна Гордеева. Но на её защиту активно поднялось местное руководство, утверждая примерно следующее: «мы не боги и каждый может ошибиться?». «Но не двадцать же раз подряд!» - хо-чется воскликнуть на это. В итоге обвинение никому предъ-явлено не было и скорей всего не будет. Внутри корпора-тивной среды нерадивого эксперта возможно осудят его коллеги, но доказать в судебном порядке, что был злой умысел эксперта и его преступный сговор с мошенниками чрезвычайно сложно. С большой долей вероятности суд об-винит эксперта в непрофессионализме и не более того.


  Не так давно на очень престижном аукционе «Сотбис» случился пренеприятнейший конфуз. Всего за полчаса до начала торгов британские эксперты едва успели отозвать картину Шишкина «Пейзаж с ручьем» (стартовая цена на данную картину была назначена в 1 миллион долларов). Случайно выяснилось, что это был холст голландского ху-дожника, который был куплен на аукционе в Швеции за 10 тысяч долларов и затем переделанный в Шишкина. На аук-цион картина прибыла с официальным экспертным заклю-чением специалистов  Третьяковской галереи.
   Салон «Русская коллекция» пользовался большим уваже-нием в кругах столичных любителей антиквариата. После того, как стало известно, что его владельцы арестованы по подозрению в мошенничестве, со стороны состоятельных коллекционеров резко снизилось доверие  ко всем антик-варным магазинам Москвы. Стало чрезвычайно трудно убе-дить человека в подлинности приобретаемой им скульпту-ры, картины, старинного оружия или коллекции античных монет. Ведь всем известно, что те же Преображенские со-провождали весь свой товар заключениями экспертов из ве-дущих реставрационных центров и музеев страны, таких, как реставрационный центр имени Грабаря и Третьяковской галереи. То есть, сегодня даже штамп «Третьяковки» или Пушкинского музея на заключении о подлинности вещи, совсем не является гарантией от покупки подделки. Более того, зная всё это, по иному начинаешь относиться к откро-вениям некоторых экспертов, которые утверждают, что бла-годаря отсутствию порядка в сфере отечественного искус-ства часть коллекций из запасников крупнейших музеев страны уже давно распродана их хранителями и частично заменены на фальшивки. И только иногда ревизии выявля-ют такие факты, как это было в конце июля 2006 года, когда при проверке были выявлены существенные недостачи в фондах хранения отдела русского ювелирного искусства питерского Эрмитажа. Причём это событие совпало с зага-дочной смертью главной хранительницы коллекции, кото-рая скоропостижно скончалась прямо на своём рабочем месте. А незадолго до этого в том же Эрмитаже случайно на сбыте похищенных античных монет были арестованы двое сотрудников местной охраны, которые тоже использовали в целях личного обогащения доступ к музейным запасникам. Некоторые особо дотошные эксперты доходят до того, что утверждают, что даже в действующей экспозиции Эрмита-жа значительный процент постоянно представленных кар-тин в последнее десятилетие был заменён на очень искус-ные подделки. И тут явно применима поговорка, что дыма без огня не бывает. В последнее время благодаря журнали-стам широкая общественность узнала о странной манере руководства этого знаменитого питерского музея зарабаты-вать на «левых» выставках своих шедевров. Обычно это происходит так: после очередной официальной выставки, проходящей, например, в Лондоне, часть картин без пре-доставления новой принимающей стороной необходимых гарантий буквально частным порядком отправляется в ком-мерческое турне по Европе. При этом антрепренёры, зара-батывающие на этом вояже огромные деньги, не вносят не-обходимый страховой залог и формально не несут никакой ответственности, что взятые ими напрокат Гоген, Пикассо или Хальс вернуться на родину в подлинниках, а не будут по дороге где-нибудь обменены на качественные подделки. Возможно всё дело в пухлых конвертных откатах, которые российская сторона ценит гораздо выше национального ху-дожественного достояния?
  В США владелец нью-йоркской галереи «Эксклюзивное искусство» после долгих судебных разбирательств публич-но признал себя виновным в подделке картин всемирно-известных художников и в продаже фальшивок на общую сумму в 7 миллионов долларов. Долгие годы галерейщик был вхож в высшее общество Нью-Йорка. Благодаря своей высокой репутации и связям он никогда не испытывал де-фицита в заказах. Обычно, выполняя просьбу очередного клиента, мошенник поручал кому-нибудь из знакомых ху-дожников  выполнить копию с картин Гогена, Ренуара, Мо-дильяни, Шагала. Продаваемые подделки снабжались сер-тификатами аутентичности, заверенными у несуществую-щих экспертов.

P. S. Некоторые хорошо осведомлённые в уголовном деле «Русской коллекции» люди уверены, что супруги Преобра-женские стали всего лишь жертвами большого передела ан-тикварного рынка, и что некие силы специально их подста-вили, чтобы отнять бизнес, а заодно скомпрометироваться двух доселе непререкаемых авторитетов в вопросах худо-жественной экспертизы: центр Грабаря и «Третьяковку». Если это так, то в скором времени стоит ожидать «явления народу» очень мощного игрока антикварного рынка с серь-ёзными уголовными замашками и претензией на монопо-лию.
Глава 7 «Конвертируемый авангард».
   В последние десятилетия на Западе большим спросом пользуется русское «декадентское искус-ство» начала XX века. Известные имена «уходят» с аукционов за сотни тысяч и даже миллионы дол-ларов. При этом подделывать авангард достаточ-но просто, так как представители этого направ-ления часто работали в довольно примитивной манере и использовали для творчества любой под-ручный материал. Кроме того, с двадцатых годов «художники-революционеры» в СССР попали под государственный запрет, и поэтому уже в наше время постоянно появляется информация о чудес-ных находках, долгие годы пролежавших на дачных чердаках; и даже случаются открытия неизвест-ных прежде мастеров из круга Малевича и Кандин-ского. Впрочем, нередко за сенсационными газет-ными заголовками о вновь открытых именах и це-лых коллекциях стоят ловкие артмошенники, ис-пользующие «белые пятна» в истории русского авангарда для личного обогащения. По оценкам экс-пертов, сегодня на западных рынках художествен-ного антиквариата имеют коммерческое хожде-ние от 30 до 100 тысяч подделок под русский аван-гард.

    Многим обывателям и даже специалистам произведения авангардистов представляются бессмысленной мазнёй. Но важно понимать, что речь идёт о попытках найти новый путь в развитии искусства. Поэтому не корректно подхо-дить к оценке работы, выполненной в экспериментальной технике, с те ми же критериями, что и к картине, созданной по всем классическим канонам. Например, лидер абстрак-ционизма Василий Кандинский  в своём теоретическом тру-де «О духовном в искусстве» развивал идею, что главное в его живописи, это не следование точным формам окру-жающего мира, а попытка методом ассоциативных симво-лов передать энергетику, настроение изображаемого, а так-же попытаться задействовать психологическую силу под-сознательных образов (начало XX века прошло под знаком  всеобщего увлечение психоаналитическими идеями Зиг-мунда Фрейда). Чтобы понять подобную живопись мало быть образованным человеком, необходимо обладать высо-ким уровнем толерантности. Не удивительно, что в фаши-сткой Германии и в советской России, где некоторое время жил художник, его последовательно объявляли «приспеш-ником буржуазии» и « создателем дегенеративного искусст-ва».

Часть первая «Выставка-призрак»
   1922 год. Берлинской творческий бомонд и вся интелли-гентская Европа живо обсуждают выставку современного русского искусства, устроенную большевиками в престиж-ной галерее Ван Димена на фешенебельной Унтер-ден-Линден (главная улица Берлина). Ничего подобного запад-ный мир не видел с 1914 года. Ещё до открытия выставки в газетах разгорелась ожесточённая заочная полемика между её организаторами с одной стороны и противниками из чис-ла уважаемых академиков живописи, рьяно протестующих против демонстрации хулиганских картин, а также антисо-ветски настроенными политиками с другой. Всего за не-сколько дней до открытия экспозиции неизвестный терро-рист метнул ручную гранату в здание галереи. К счастью обошлось без жертв. Только были посечены осколками сте-ны здания, да усилен полицейский контроль над прилегаю-щей к галерее территорией. Но в итоге череда скандалов по-служила отличной рекламой для проекта, изначально рас-считанного на немногочисленных знатоков. Каждый день тысячи немцев, среди которых немало было не слишком сведущих в вопросах искусства буржуа и даже рабочих, приходили своими глазами увидеть чрезвычайно смелые по духу (порой до провокационности) работы Татлина, Род-ченко, Шагала, Малевича, Поповой и других художников-бунтарей, буквально взрывающих традиционные представ-ления об искусстве в целом и о живописи в частности. Надо отдать должное организаторам выставки из музейного бюро Наркомата Просвещения СССР - они придумали беспроиг-рышный ход, как разом решить две стратегические задачи: во-первых, создать в глазах мирового сообщества образ страны, в которой поощряются свободные творческие поис-ки. Но кроме идеологической цели советские чиновники от культуры очень надеялись по итогам выставки, реализовать значительную часть представленной экспозиции за валюту. Мероприятие имело грандиозный успех у зрителей, полу-чило великолепную прессу, но вот с коммерческой точки зрения закончилось полным фиаско – было продано всего несколько картин.

   Несколько первых лет после революции большевики заиг-рывали с молодыми реформаторами в искусстве. Многие из видных авангардистов были допущены к руководству со-ветской культурой. Например, Марк Шагал получил мандат комиссара по делам искусства в родном Витебске, а Васи-лий Кандинский - должность руководителя секции театра и кинематографа в Наркомате просвещения. Каземир Мале-вич сразу после Февральской революции 1917 года был из-бран председателем Художественной секции Московского Союза солдатских депутатов. Он разрабатывал проект соз-дания Народной академии искусств, являлся комиссаром по охране памятников старины и членом Комиссии по охране художественных ценностей Кремля. Но длилась эта дружба художников с властью недолго. Уже в начале двадцатых го-дов большинство из видных авангардистов предпочли по-кинуть Страну Советов, а тому, кто не успел это сделать, предстояло либо переквалифицироваться в придворные жи-вописцы, либо быть сломленным безжалостно-тупой ре-прессивной машиной.
    1988 год. Модная берлинская галерея с большой помпой объявляет о своём намерении организовать выставку-реконструкцию первого показа русского модерна. Но самое главное, что организаторы акции обещают, что ядро новой экспозиции составят те самые легендарные работы авангар-дистов, покоривших столицу Германии в 1922 году! Снова интерес к событию со стороны публики огромен. Но самое главное, что теперь и в потенциальных покупателей картин недостатка нет. Со всего света в Берлин съезжаются бога-тые коллекционеры и артагенты, уже нацелившиеся по вы-ставочным каталогом на конкретные полотна. При этом в подлинности творений мастеров русского авангарда никто не сомневается, ибо и на местных экспертов, и на потенци-альных клиентов большое впечатление произвела драмати-ческая история, неоднократно пересказанная журналистам нынешней владелицей вновь явленных миру картин - некой Валли Корецкой. По словам этой пожилой дамы в 1922 году Курту Бенедикту - совладельцу галереи Ван Димена уда-лось выкупил часть экспонатов выставки у советской сто-роны. Но после прихода к власти нацистов Бенедикт, как еврей, был вынужден срочно перебраться во Францию. Пе-реправлять через границу картины художников, которых новые властители Германии объявили вне закона, было слишком опасно. Поэтому коллекция, упакованная в дере-вянные ящики, была оставлена эмигрировавшим галерей-щиком в подвале его дома, где пролежала до самого конца войны, пережив массированные бомбёжки союзников и уличные бои мая 1945 года. В конце 1940-х годов Бенедикт сильно бедствовал и был вынужден продать свои сокрови-ща швейцарскому бизнесмену. Так знаменитая коллекция попала в собственность семьи Корецких. Правда, никаких документов, подтверждающих, что картины были проданы в 1922 году советской стороной совладельцу галереи Ван Димена у Корецки не было. Она объясняла это тем, что за долгие годы пребывания в сыром подвале официальные бу-маги, которые вместе с произведениями искусства находи-лись в ящиках, пришли в полную негодность. Но зато дама охотно позволяла фоторепортёрам и телевизионщикам сни-мать те самые ящики с маркировкой «Галерея Ван Димен, Берлин».
Таким образом, по итогам выставки её организаторы и в первую очередь владелица шедевров сумели выручить от продажи экспонатов целое состояние. Но на этом история не закончилась. В 1990 году на аукционе Кристи появились ещё пятнадцать картин всё из той же легендарной коллек-ции 1922 года.
Можно только предполагать, сколько ещё неизвестных ми-ру картин из прошлого было бы выставлено организаторами аферы на самых престижных торговых площадках совре-менности, если бы в эту историю не вмешались эксперты из России. Наши специалисты документально подтвердили, что практически все картины со знаменитой берлинской выставки 1922 года (за исключением четырёх, хранящихся в крупных музейных коллекциях Европы) вернулись в Моск-ву и в настоящее время хранятся в запасниках российских музеев. А за подлинники выдаются копии.
Правда остаётся без ответа вопрос, почему наши специали-сты, которые не могли не знать о бойкой торговле фаль-шивками, так долго хранили молчание? Возможно, что за нейтралитет российским чиновникам от искусства просто хорошо заплатили? И что в конечном итоге заставило их всё же вмешаться и развалить налаженный бизнес, когда мил-лионы долларов и евро делались буквально из воздуха на одной лишь эксплуатации привлекательной для клиентов истории?


 Часть вторая. «Продаётся почти что Мале-вич»
    Примерно так звучало эксклюзивное предложение от цюрихской Шлегль-галереи, которая в 1985 году выставила на торги 26 работ некой Нины Коган. Как было заявлено в галерейном каталоге – ближайшей ученицы самого автора знаменитого «чёрного квадрата» Каземира Малевича. При-чём автор каталога - предприимчивый русский эмигрант Андрей Наков, зная о повышенном интересе европейских и американских коллекционеров к дефицитному русскому авангарду начала века, и в частности к витебской школе, фактически идеально решил задачу создания нового торго-вого брэнда под названием «Нина Коган». Вот биография данной художницы всё из того же каталога. По информации её автора выходило, что Малевич считал Коган чуть ли не своим ближайшем единомышленником в искусстве. Осенью 1930 года, когда Малевич был арестован ОГПУ, вместе с учителем за решёткой оказалась и Коган. Правда всемирно известного живописца вскоре выпустили, а вот Коган так и сгинула в сталинском ГУЛАГЕ. Долгие годы её уцелевшие картины хранились у друзей, пока не были в начала вось-мидесятых годов тайно переправлены через границу… Надо ли говорить, что после такой драматичной и очень правдо-подобной презентации, картины явленной миру звезды зо-лотой эры русского авангарда, стали раскупаться, словно горячие пирожки, по несколько десятков тысяч долларов за штуку.
     Правда, впоследствии выяснилось, большая часть био-графии художницы была сфальсифицирована предприим-чивыми артмошенниками, как и большинство, якобы, при-надлежавших ею кисти картин. Нина Коган действительно некоторое время входила в окружение Малевича. Но сам автор «чёрного квадрата» считал Коган не слишком талант-ливым художником. При этом её увлечение супрематизмом продлилось недолго, и материализовалось всего в три до-вольно посредственные работы. Большую часть своей жиз-ни художница посвятила переводам и иллюстрациям для детских книг. Остальные опубликованные данные вообще не соответствуют действительности. Коган родилась не в Витебске, а в Петербурге, а жизнь свою действительно за-кончила трагически, но не на Колыме, а в блокадном Ле-нинграде. Несчастная женщина, конечно, не могла предви-деть, какая странная слава ждёт её после смерти. Кстати, и сегодня, несмотря на серию громких разоблачений, в неко-торых аукционных каталогах нет-нет, да и мелькнёт фами-лия Коган. Видимо, мошенники до сих пор уверены, что ещё не до конца разработали эту золотоносную жилу, и в мире есть ещё немало коллекционеров, готовых щедро за-платить за красивую и драматичную легенду о гениальной витебской мученице.
   Знаменитый русский художник-авангардист Казимир Ма-левич родился под Киевом в 1878 году. Живописи учился в Киевской Художественной школе и Московской Академии Изящных Искусств. Малевич является основателем течения «Супрематизм» (от лат. supreme - высший). Такое название было дано неслучайно. Последователи этого движения счи-тали, что живопись, опирающаяся не на реальность, а толь-ко на свободный полёт воображения своего создателя, явля-ется наивысшей формой творчества. Первые работы, соз-данные в новом стиле, были продемонстрированы публике на живописной выставке в Петрограде в 1913 году, вызвав негодование критики, а также признанных мэтров живопи-си. В конце 20-х годов искусство Малевича, как и весь аван-гард, было признано в Советской России упадническим и запрещено. Художник умер в нищете 15 мая 1935 года в Ленинграде.
P. S. С началом перестройки многие наши провинциальные музеи стали жертвами мировой моды на русский авангард. Только один пример. В конце восьмидесятых годов москов-ские исследователи, работавшие в фондах художественного музея города Ярославля, совершенно случайно обнаружили, что три хранящиеся здесь картины авторами которых зна-чились Малевич, Розанова и Попова на самом деле являют-ся подделками, причём довольно грубыми. Так датирован-ный 1913 годом «Самовар» Каземира Малевича и «Абст-рактная композиция» Поповой выделялись блеклыми крас-ками, крайне низким уровнем техники исполнения и явно не были похожи на работы прославленных мастеров. Некото-рое время спустя две из трёх подменённых на копии  картин «всплыли» на западных аукционах. «Самовар» Малевича приобрёл для своей экспозиции нью-йоркский музей совре-менного искусства, а картину Поповой купил некий коллек-ционер, пожелавший остаться неизвестным.
Глава 8 «Расхитители курганов»
   Чёрная археология появилась в тот момент, ко-гда возникла традиция снабжать покойника цен-ностями для облегчения его существования в по-тустороннем мире. Вначале это были продукты питания, примитивные украшения, оружие. На-пример, учёные, исследовавшие неандертальское погребение в пещере Шанидар (Иракский Курди-стан), обнаружили в могиле скончавшегося 60 ты-сяч лет назад мужчины…пыльцу лекарственных растений, семена фруктов, кости мелких живот-ных, кремневые наконечники копий и стрел. Если враждебное племя узнавало о месторасполажении подобного пантеона, то его ждало неизбежное ра-зорение. И археологи не редко обнаруживают пе-чальные следы подобного вандализма каменного ве-ка. Даже страх навлечь на себя божий гнев и месть мертвецов во все времена не мог остановить грабителей могил. В Древнем Египте пойманного на месте расхитителя гробниц ждала мучитель-ная казнь, и, тем не менее, фараоны позднего цар-ства были вынуждены отказаться от пышных гробниц, предпочитая, чтобы вместо величест-венной пирамиды их мумию похоронили в тайном склепе, где вандалы её не потревожат. К сожале-нию, за последнее тысячелетие в человеческой природе мало что изменилось, так как и в наше время хватает людей, готовых без малейших угры-зений совести вытряхнуть из гроба и ограбить по-койника, если в его склепе есть, чем поживиться…   

   Цивилизацию легендарных конных лучников - скифов окутывает романтический ореол таинственности. Многие представители искусства воспевали этот загадочный народ. Достаточно вспомнить картину Васнецова «Бой скифов со славянами» или стихотворение Блока «Скифы». Так кто же они были? В первую очередь воинственными и жестокими степными варварами, постоянно угрожающими осёдлым народам. Некоторые их обычаи казались представителям высококультурной греческой цивилизации просто зверины-ми. Например, древнегреческий историк Геродот, прозван-ный «отцом истории», пишет о том, что у скифов существу-ет обычай, согласно которому молодой воин, впервые убив-ший врага, должен выпить его кровь. По словам учёного грека у этого дикого народа больше всего ценятся головы убитых неприятелей, которые каждый мужчина собирает, как доказательство своих заслуг перед царём и соплеменни-ками. У некоторых племён также принято сдирать кожу с головы убитого противника, обрабатывать ее особым обра-зом, чтобы сделать мягкой и прикрепить к уздечке боевого коня. Чем больше подобных скальпов на конской узде вои-на, тем доблестнее он считается. Есть скифы, которые из кожи врагов шьют себе плащи или делают из правой руки убитого человека обтяжку для колчана.
Покоряя культурные народы, например, греков,  кровожад-ная и грубая скифская знать, тем не менее, охотно украшала свой быт великолепными образцами утончённого местного искусства. Обычно искусные ремесленники из только что завоёванных крепостей избегали смерти, ибо хороший мас-тер очень ценился у степняков. Именно пленные мастера воплотили в материале знаменитый скифский «звериный» стиль. Как любое примитивное в культурном отношении племя скифы поклонялись силам природы и в частности сильным и хитрым хищникам, живущих по соседству от их передвижных кибиток. Орлов и волков они выбирали себе в покровители и заказывали пленным ремесленникам их изо-бражать на своём оружии, украшениях, посуде и т. д. Но помимо «звериного» стиля существовало ещё искусство для элиты. Такие предметы обычно находят в царских курганах, и они несут на себе явный отпечаток греческой культуры. Это могут быть золотые блюда, вазы. На них с удивитель-ным реализмом и мастерством показаны типичные сценки из жизни этого народа. Например, однажды археологи на-шли кувшин, на котором очень комично изображалась сценка, как один скиф (видимо, умелец по стоматологиче-ской части) вырывает у другого больной зуб. Другой из-вестный шедевр того же порядка -  серебряная ваза из кур-гана «Гайманова могила» украшен изображениями скиф-ской военной знати. Лица, волосы, бороды и детали одежды очень подробны и достаточно чётко передают характер и иерархическое положение каждого из военачальников…
         
На волне скифской лихорадки
   Впервые мода на предметы скифского быта из причерно-морских курганов возникла у русских аристократов вскоре после завоевания Россией Крыма в XVIII веке. Но настоя-щий археологический бум здесь начался в конце XIX века. Это было связано с общемировым подъёмом археологиче-ской науки и музейного дела. Причём, как в России, так и в Европе возник большой интерес к таинственной цивилиза-ции воинов-кочевников скифов, в отличие от других степ-ных народов, поражавших воображение исследователей вы-соким уровнем своей материальной культуры. Практически ежегодно экспедиции российских университетов открывали богатейшие погребения, полные чудесных скульптур, ук-рашенного золотом боевого снаряжения, расписных ваз, ювелирных изделий. Обо всех этих сокровищах охотно жи-вописала отечественная пресса, а иностранные газеты и ил-люстрированные журналы с удовольствием перепечатывали материалы из России о найденных на берегу Чёрного моря древних сокровищах. В подобной атмосфере многим при-езжим казалось, что в этих благодатных местах чуть ли не каждый крестьянин, вскапывая свой огород, просто обречён наткнуться на античное золото. Первыми на имеющийся спрос откликнулись предприимчивые оддеситы. Недалеко от этого портового города появилась целая деревня, где в каждом дворе был налажен «народный» промысел по изго-товлению скифских подделок. И надо сказать, что эти суве-ниры пользовались большим спросом у богатых туристов. Но Одесса не была бы Одессой, если бы её вольная южная атмосфера, располагающая к свободным импровизациям (обычно за гранью уголовного кодекса), не надоумила бы одного из своих талантливых сыновей на блистательную аферу века. А надо сказать, что ко времени, о котором далее пойдёт рассказ, благодушная музейная Европа была психо-логически готова к явлению миссии от археологии, способ-ного предложить ей нечто выдающееся…


                Корона в саквояже
    1896 год. Девять часов пятнадцать минут утра. На желез-нодорожный вокзал столицы Австро-венгерской империи только что точно по расписанию прибыл поезд из Берлина. Из вагона второго класса на перрон вышел явно взволно-ванный чем-то господин с новеньким коричневым чемодан-чиком в руках. Это был человек располагающей к доверию интеллигентной наружности. Особенно собеседников под-купало мягкое и всегда немного растерянное выражение его глаз. Степенно прогуливающийся по перрону важного вида железнодорожный служащий, прочитав на лице только что прибывшего пассажира выражение крайней растерянности, сам подошёл к нему и предложил свою помощь.
- Я впервые в Вене – извиняющимся тоном с сильным ак-центом, выдающим в нём иностранца, признался гость. -  Вы не могли бы мне подсказать, как проехать к император-скому музею…

    Через час с небольшим господин из России уже представ-лялся  членам директорского совета одного из самых ува-жаемых музеев Европы господам Бруно Бухеру и Гуго Лей-шингу:
- Негоциант из Очакова Шепсель Гохман. Торговля колони-альными товарами.
При упоминании странного географического названия авст-рийцы с ещё большим любопытством стали разглядывать явившегося к ним из-за пределов цивилизованного мира пришельца, впрочем, как ни странно имеющего вполне ев-ропейский вид. Но уже через минуту уважаемые академики совершенно забыли о человеке напротив, взволнованно рас-сматривая извлечённые им из саквояжа вещи. Вначале на столе переговоров появились чудесные серьги явно грече-ской работы, затем фибула – пряжка, которыми обычно древние жители Эллады скрепляли одежду на плечах. 
Дав учёным вволю полюбоваться привезёнными им редко-стями, Гохман бережно извлёк из саквояжа какой-то мас-сивный предмет, завёрнутый в шерстяной платок.
- Тут у меня ещё кое-что… – немного смущённо замялся он.
- Да показывайте же! – совершенно забыв о правилах при-личия, принятых между малознакомыми людьми, нетерпе-ливо воскликнул Бруно Бухер. 
-  Тиара скифского царя Сайтафарна – наконец развернув свой главный товар, объявил продавец.
За свою долгую профессиональную жизнь старым музей-щикам довелось много повидать удивительных вещей из прошлых исторических эпох, но теперь они были буквально потрясены явленным им сокровищем. Вот как годы спустя описывал свои впечатления один из австрийцев: «Неожи-данно на столе, излучая мягкое матовое сияние золота, появилась древняя чеканная корона изумительной работы и превосходной сохранности. Только в одном месте виднелась небольшая вмятина, словно от удара меча, но украшения вокруг практически не были повреждены. Казалось, её только вчера снял с головы великий вождь степных орд». На самом деле это была даже не корона, а скорее золотой боевой шлем. По его центру ободом шла широкая полоса с изображениями сцен Троянской войны, описанной великим Гомером в его «Илиаде» и «Одиссее»: прощания с Ахилле-сом, сожжения Ахиллесом трупа Патрокла; Одиссея, уго-няющего коней союзника троянцев – фракийского царя Ре-за. Нижнюю часть шлема украшали картины скифской жиз-ни. Остальные полосы были покрыты скифским звериным орнаментом. Греческая надпись на тиаре гласила, что сей дар был преподнесён царю Сайтоферну покорными ему жи-телями Ольвии.
- Вы, наверное, сами не понимаете, молодой человек, что принесли нам! - восторженно воскликнул Лейшинг. – Это же мировая сенсация!
При этих словах Гохман покраснел, словно девушка опус-тил глаза и смущённо заулыбался. Маститые учёные и не догадывались, что только что их мастерски «развёл» опыт-ный знаток человеческой психологии. Вначале им позволе-но было для правдоподобности подержать в руках подлин-ную археологическую мелочёвку, а уж затем была разыгра-на козырная карта. Впрочем, если бы товар был плохого ка-чества, то вряд ли бы помог даже незаурядный талант его продавца.

   На следующий день дирекция музея пригласила для экс-пертизы тиары крупнейших специалистов Вены по антич-ной археологии и искусству: профессоров Бормана, Бенн-дорфа, Шнейдера. Сии учёные мужи в один голос подтвер-дили, что предмет, несомненно, подлинный, античного про-исхождения и выдающейся художественной ценности.
- Но откуда она у вас? – не переставали изумляться дирек-тора музея.
Гохман пояснил, что неподалёку от его дома какие-то маль-чишки раскопали скифскую могилу. А так как все в округе знают, что крупнейший местный торговец интересуется раз-ными древностями, то находки принесли к нему в лавку. По словам купца, ему пришлось заплатить очень большие деньги, чтобы выкупить у родителей детей, обнаруживших древнее захоронение, не только принесённые ими вещи, но и местонахождение самого погребения. Зато он получил редкую возможность лично продолжить раскопки кургана, и к своему восторгу обнаружил  прекрасно сохранившийся царский склеп, в котором древний правитель был похоро-нен вместе с женой несколькими боевыми конями и целым штатом слуг и наложниц.
- Должно же было бедному коммерсанту хотя бы раз в жиз-ни крупно повезти – философски закончил свой рассказ Гохман.

   Когда у австрийских музейщиков пропали последние со-мнения в подлинности предлагаемого им шедевра, началось обсуждение цены на него. И тут мягкий и застенчивый ар-хеолог-любитель неожиданно проявил железную деловую хватку. Он заломил за тиару чрезвычайно высокую цену и решительно отказался идти на любые уступки. Более того, Гохман даже отверг предложение директоров венского му-зея заплатить ему деньги частями.
- Только всё и сразу!
В итоге сделка не состоялась. Господин из России уехал домой. Правда, предварительно он нанял (обещав им щед-рые проценты от сделки) двух самых известных венских ан-тикваров подыскать ему подходящего покупателя. Те сразу отправились во Францию – только в Лувре могли по-царски заплатить за шедевр царского уровня. В Париже ситуация повторилась: все ведущие французские эксперты подтвер-дили подлинность тиары. Представители владельца золотой короны запросили за неё 250 000 франков. Для того чтобы понять о каких деньгах идёт речь достаточно сказать, что данных финансовых средств хватило бы для строительства новейшего для своего времени бронированного «короля мо-рей» - линкора типа дредноут. Естественно, что музей, пус-кай даже самый крупный в Европе не располагал такими средствами. Но в парижских газетах уже появились мате-риалы с истеричными заголовками типа «Скифская тиара станет гордостью нации, если не уплывёт от скупердяев из Лувра» или «Пруссаки хотят перекупить у Франции наход-ку века!!!» А вот, что в те дни писал один из журналистов: «Со времён треуголки Наполеона, у Франции впервые поя-вился шанс заполучить столь символичное украшение для великой головы, которая обязательно у неё появится вслед за великой короной из русской Скифии».
В этой атмосфере покупка тиары стала для французов делом государственного престижа. Сразу несколько крупных предпринимателей одолжили дирекции Лувра деньги на благую цель. Чуть позже парламент страны своим особым решением постановил оплатить этот долг «чести» из госу-дарственного бюджета. Таким образом, тиара Сайтоферна заняла одно из самых почётным мест в главном музее Фран-ции. Об этом в конце марта 1896 года сообщили газеты всего мира. С этого времени толпы парижан и туристов уст-ремились к археологической находке века. А тем временем виновник всей этой общепланетарной шумихи, благодаря вырученным от сделки капиталам, расширял своё торговое дело, принимал ордена и другие почести от оценившего его археологические заслуги отечества.

  Ещё в древности грабители пытались поживиться сокро-вищами скифских курганов, но часто с весьма печальными последствиями для себя. Ведь что собой представляет скиф-ский курган: это глубокая яма, где лежат сокровища. Сверху её перекрывали несколькими слоями брёвен, потом ещё не-сколькими слоями гальки, кирпичами. И лишь потом сверху насыпался холм высотой метров двадцать-тридцать. И если вор делал подкоп под холм, то удержать гору было очень сложно. Ведь грабителю приходилось рыть лаз метров сто длиной. Очень часто подкоп внезапно обрушивался, хороня гробокопателя под тоннами земли. Археологи регулярно обнаруживают в боковых лазах скелеты незадачливых гра-бителей разных эпох.
К тому же скифский курган обычно являлся семейным склепом. Если в центральном погребении покоился сам царь и жертвы, принесенные при похоронах в его честь, то ос-тальных членов царского клана хоронили в могилах, выры-тых в склонах кургана. Вот к этим дополнительным моги-лам грабители чаще всего и добирались, захватывая в них весьма скромную добычу. 
Кстати, именно от скифов пошёл обычай справлять помин-ки по покойнику. Обычно пировали они на вершине только что выстроенного кургана, где археологи часто обнаружи-вают массу костей от съеденной дичи и осколки разбитых амфор, в которых сотни лет тому назад на поминальный стол подавалось вино…

Я из Одессы, здрасьте…
   Очень долго слава братьев Гохман не выходила за преде-лы Одессы. Правда это была весьма сомнительная извест-ность. Дело в том, что уже с первых своих шагов в коммер-ции они проявили явную склонность к разным аферам. В конце концов, после очередного мошеннического фокуса купеческая гильдия города исключила жуликоватых братьев из своих рядов. Пришлось родственникам-коммерсантам искать себе новое место для ведения бизнеса. Это было время археологического бума. И братья решили, что  для того, чтобы по-настоящему преуспеть, необходимо сочетать торговлю «колониальными» специями, финиками, чаем с археологическим бизнесом. Для этого они переехали в за-бытый богом Очаков. Выбрав этот городок из-за близости к району, имеющему среди местных жителей характерное прозвище «сто могил». Когда-то здесь находился древне-греческий город, а затем жили скифы, оставившие на па-мять о себе множество погребальных курганов. Братья бы-стро набрали из местных маргиналов команду чёрных копа-телей, которые стали снабжать их всевозможными древно-стями. Правда, вскоре выяснилось, что для достижения ус-тойчивого финансового процветания, находок явно не хва-тает. К великому разочарованию братьев им крайне редко удавалось заполучить от своих наёмников что-то стоящее, к примеру, золотые доспехи скифского военачальника или каменную плиту с высеченным на ней стихотворным тек-стом в честь знатного греческого гражданина. И вот тогда мозговитые комбинаторы придумали поставлять своим де-ловым партнёрам из антикварных лавок Киева, Москвы и Питера подлинные вещи вперемешку с подделками. Затея эта оказалось до того выгодной, что вскоре «предпринима-тели» открыли в Очакове целый подпольный цех по произ-водству фальшивок. Пробой пера стала продажа через под-ставных людей богатому коллекционеру из города Никола-ев «старинного» кинжала. За эту сделку братья сразу выру-чили 8 000 рублей – обычными биржевыми спекуляциями чаем  или финиками такие деньги можно было заработать за несколько лет.
Вскоре Гохман освоили производство мраморных стел «с древнегреческих некрополей». «Сырьё» привозили с бли-жайшей каменоломни. Опытные мастера придавали плитам «античную» форму. После чего по иллюстрациям из учеб-ников истории Древнего Мира братья делали эскизы, по ко-торым гравёры наносили на камень надписи и рисунки. Впрочем, не смотря на потрясающую изобретательность коммерсантов, очередной скандал не заставил себя долго ждать. Один из коллекционеров обнаружил, что в надписи на купленном им камне явно не всё в порядке с падежами. Братья оправдывались, что по их сведениям у древних мас-теров частенько возникали проблемы с грамматикой. В ито-ге каким-то образом конфликт был улажен. Но самое уди-вительное, что даже после столь постыдного прокола оча-ковским «археологам-любителям» удалось в 1892 году «впарить» целую коллекцию «древних» плит собственного производства… Одесскому археологическому музею! Ви-димо, этот успех настолько окрылил их, что удачливые афе-ристы возомнили себя способными надуть кого угодно.

     Надо сказать, что для времени. О котором идёт речь, скандалы с разоблачением аферистов, подделывающих ар-хеологические находки, были делом достаточно привыч-ным. Особо крупного размаха достигли подделки античных монет. Так в 1894 году в Керчи был арестован ротмистр по-граничный стражи по фамилии Сазонов, который по имею-щимся у него подлинным образцам сумел наладить изго-товление «древних» монет. За несколько лет пограничник создал себе солидное состояние, сбывая свою продукцию маститым нумизматам. Афериста сгубила неразборчивость в любовных связях. Одна из покинутых им женщин расска-зала полиции, что собственными глазами видела, как Сазо-нов с неким мастером тайно чеканят фальшивые империалы (дама полагала, что её бывший вздыхатель банальный фальшивомонетчик).

Разоблачение
    Уже после того, как аферисты были выведены на чистую воду, многие вдруг вспомнили, что практически одновре-менно с явлением скифской тиары директорам Лувра, из Одессы и Петербурга стали раздаваться голоса некоторых российских экспертов, предупреждающих австрийских и французских коллег, что скорей всего им пытаются подсу-нуть фальшивку. Скептически воспринял данную сенсацию и известный германский исследователь античности Адольф Фуртвенглер. Который на страницах одного журнала предъ-явил в качестве одного из доказательств своей версии о подделке целый ряд фрагментов других скифских находок. Выходило, что на тиаре Сайтоферна все эти сюжеты из раз-ных курганов и разных временных эпох странным образом были сведены воедино. Правда, тогда все эти призывы ос-тались гласом вопиющего в пустыне, ибо покупатели сами не желали своего пробуждения от сладкого сна наяву.

    Как это часто бывает, мошенников сдал их недовольный дележом навара соучастник. Правда, сам выступивший на страницах «Одесских ведомостей» с разоблачительными откровениями местный ювелир Израиль Рухомовский клял-ся и божился, что аферисты использовали его « в тёмную», не посвящая в свои преступные планы. По словам Рухомов-ского выходило, что к нему обратился неизвестный госпо-дин, который заказал мастеру изготовить копию золотого шлема, найденного археологами двадцатью годами ранее в руинах старой керченской крепости. По словам клиента, эта вещица должна была послужить отличным подарком для одного его приятеля «свихнувшегося на археологии». Золо-той лом и книги с иллюстрациями того самого шлема и дру-гих скифских находок, заказчик  принёс с собой. В то время ещё не существовало эффективных методик определения возраста материала по анализу его атомной структуры. Так что братья продумали всё блестяще, ведь в отличие от брон-зы, железа или дерева, золото не стареет, и потому внешний вид любого старинного изделия из этого металла почти ни-чем не отличим от современной работы.

  Более всего искусного ювелира возмущало то обстоятель-ство, что за свою работу он получил сущие гроши – 190 рублей!  В то время, когда продавшие его гениальное тво-рение в сам знаменитый Лувр мальчишки, купили себе не-сколько домов на берегу моря, отличные экипажи, и ещё много чего ценного. А ведь Рухомовский считал, что, задей-ствовав весь свой творческий потенциал, создал шедевр, ко-торый по праву на долгие годы мог стать «лучшим памят-ником античности из известных науке». И так бы оно, по всей видимости, и было, если бы не уязвлённое самолюбие талантливого мастера.

   Разгневанный вопиющей несправедливостью Рухомов-ский обещал показательно разоблачить мошенников, если ему оплатят дорогу до Парижа.
В столице Франции за интересы коллеги по цеху и своего старинного друга вступился ювелир Лившиц. Через знако-мого журналиста он добился, что статью из провинциаль-ных «Одесских ведомостей» перепечатала парижская газета «Matin». Вскоре весь Париж распевал пародийные куплеты и рассказывал анекдоты про депутатов парламента запла-тивших из казны за корону для нового Наполеона, а полу-чивших шутовской колпак. Все эти события заставили французского министра изящных искусств срочно учредить следственную комиссию. Возглавил ее Шарль Клермон-Ганнэ, член Академии наук, профессор Колледж де Франс, - одного из старейших учебных заведений Франции. Из каз-ны были выделены средства, чтобы важный свидетель из России смог прибыть в Париж и дать показания.

    18 марта 1903 года газета «Figaro» вышла с молнией на главной странице: «Мсье Рухомовский получил от прави-тельства французской республики 1200 франков на дорогу, и выезжает в Париж, чтобы разоблачить мошенников».
В начале апреля доселе никому не известный ювелир с за-дворков Европы сходит из поезда и сразу попадает в окру-жение десятков журналистов, которые отныне будут сопро-вождать каждый его шаг. Но главное событие состоялось на следующий день в Лувре. Здесь одесский ювелир не только раскрыл свой фирменный рецепт создания «старинного» сплава, на котором, словно на пролежавшем многие столе-тия в земле золотом предмете, выступал красноватый налёт, но и воссоздал на глазах специальной комиссии экспертов точный фрагмент тиары. Но ставки были столь высоки, что очень долго члены комиссии не хотели признавать, что не-сколько лет назад поступили крайне опрометчиво, приняв тиару за подлинную. Вот, что поведал журналистам после долгих экспертиз сам главный разоблачитель:  «Еще не видя самой тиары из Лувра, - рассказывал Рухомовский, - я опи-сал господам из комиссии её в мельчайших деталях, указал все изъяны, специально сделанные мной для исторической правдоподобности. Но в ответ мне только недоверчиво хмыкнули. Тогда я предъявил фотографические снимки, ко-торые заказал в Одессе после того, как закончил работу над тиарой. К этому ещё приложил  предварительные гипсовые модели горельефов тиары, список гравюр, которыми я поль-зовался для своих горельефов, указав при этом, в каких именно книгах они помещены. Наконец, по требованию своих «экзаменаторов» я выписал из Одессы свои инстру-менты и у них на глазах этими инструментами точнейшим образом воспроизвел один из рисунков на тиаре. И всего этого этим господам оказалось не достаточно! Неужели я должен сделать новую тиару, чтобы мне, наконец, повери-ли?!».
Впрочем, сотворять новый шедевр не потребовалось. В ию-не 1903 года дирекция Лувра была вынуждена официально признать, что тиара фальшивая. Впрочем, её не отправили на переплавку, а из Лувра передали во французский Музей декоративного искусства, как шедевр пусть не III века до Рождества Христова, но более близкого к нам по времени таланта храниться до сих пор. А сам Рухомовский, который в течение месяца был чуть ли не главной мировой звездой и успел побывать на приёмах у всех первых лиц Франции, по-лучил приглашение за фантастический гонорар совершить турне по Америке, чтобы во всех крупных городах этой страны выступать с лекциями об афере века. Но по каким-то причинам путешествие так и не состоялось. В итоге ювелир вернулся к себе в мастерскую, расположенную на Француз-ском бульваре города Одессы. Вскоре о нём забыли. Есть сведения, что впоследствии, вкусивший сладкой отравы громкой славы, мастер уже не мог довольствоваться своим скромным существованием. Стал много выпивать и умер от приступа «белой горячки». Сами же создатели подделки братья Гохман фактически отделались лёгким испугом. В 1903 году против них началось было судебное следствие, но французская сторона не стала настаивать на выдаче мошен-ников, и дело заглохло. Судя по всему, французы не хотели дальше раздувать историю, в которой они в глазах всей Ев-ропы выглядели столь наивными простаками.

P S  С начала 1990 годов скифские захоронения в Крыму подвергаются активному разграблению по причине того, что власти независимой Украины не способны организовать их охрану. По данным некоторых экспертов к 2010 году из-за активных действий чёрных археологов мировая культура может лишиться этого исторического пласта.


               Глава 9 «Бизнес на костях»
   Несмотря на риск заполучить подделку, многие музеи и частные коллекционеры с удовольствием покупают находки «чёрных» палеонтологов, а то и откровенно краденные доисторические реликты. Страстное желание обладать скелетом редкого ящера или каменной плитой, содержащей останки живых организмов возрастом несколько сотен миллионов лет (первых обитателей планеты Зем-ля), притупляет у богатых собирателей чувство осторожности. К сожалению жертвы «плотояд-ных» аферистов часто слишком поздно начинают понимать, что на теневом палеонтологическом рынке царят те же законы, что и в джунглях Юр-ского периода.


    Сегодня учёным-палеонтологам известно порядка 700 видов динозавров. Их останки найдены на всех континен-тах. Даже отдельные кости, не говоря уже о хорошо сохра-нившихся целых скелетах гигантских доисторических реп-тилий, стоят очень больших денег.

«Недостающее звено в эволюции»
    Весь научный мир горячо обсуждал сенсационную пуб-ликацию, появившуюся в знаменитом журнале National Geographic. Ещё бы! Ведь впервые было найдено промежу-точное эволюционное звено между динозавром и птицей! Статья была снабжена прекрасными фотографиями скелета «археораптора» - именно так был назван вновь открытый вид древних ящеров. Теперь даже явные скептики готовы были признать, что на самом деле поздние динозавры были большими птицами, а не голокожими суперящерицами, ка-кими их представляли до сих пор. Гипотеза о том, что пти-цы произошли от доисторических пресмыкающихся, выдви-галась исследователями давно. Однако до сих пор не было обнаружено ни одного фактического доказательства этой теории. И вдруг…
Даже вечно конкурирующие с National Geographic журналы Nature и Science и те не оспаривали ценности опубликован-ных данных, лишь завистливо критиковали более удачли-вых коллег за то, что те посмели первыми напечатать мате-риал, явно предназначенный для научной прессы, а не для масс-медиа. Уверен, что снимай в то время Стивен Спил-берг свой «Парк юрского периода» он бы тоже был вынуж-ден изображать тираннозавров пернатыми монстрами.
Помимо самого археораптора героями дня стали: владелец бесценного скелета - директор небольшого частного музея динозавров из города Монтичелло (штат Юта) Стивен Чер-кас и профессиональный палеонтолог  Филипп Кэрри. Именно Кэрри подготовил сенсационный скелет к фотосес-сии и написал про него статью.

    Вскоре после публикации в National Geographic владелец археораптора стал получать очень выгодные коммерческие предложения о продаже доисторического скелета. Причём речь шла о нескольких миллионах долларов. Но Стивен Черкас не собирался расставаться со своим сокровищем, даже не смотря на то, что многие эксперты прогнозировали, что уже в самое ближайшее время он сможет выручить от такой сделки порядка 15-20 миллионов долларов. Но разве деньги, даже очень большие, могут сравниться с чувством превосходства над другими хранителями палеонтологиче-ских редкостей, у которых даже близко нет того, чем владе-ешь ты?! В небольшой частный музей города Монтичелло началось настоящее паломничество светил мировой науки, журналистов, просто туристов. Самого хозяина музея стали регулярно приглашать на телевидение и крупные междуна-родные симпозиумы. Это был тот самый случай, когда всего лишь обладание остро интересующим всех объектом при-носит славу и богатство его хозяину.

    Всё дело испортили китайские таможенники, которым удалось перекрыть крупный канал незаконной поставки в США палеонтологических редкостей из «Поднебесной». Арестованные в КНР контрабандисты, пытаясь избежать положенного по закону расстрела, сразу же чистосердечно дали показания на покупателя последней партии древних костей, которым оказался Стивен Черкас.

    Только за один прошлый год таможенники из Китайской Народной республики конфисковали у контрабандистов 14 тонн ископаемых останков древних животных и растений. Львиная часть этого товара предназначалась для заказчиков из США и Западной Европы. Среди изъятого 93 больших контейнера с похищенными образцами из  научных раско-пок в провинции Гуанджоу. А среди них - ценнейшие ос-танки пятиметрового ихтиозавра возрастом 225 миллионов лет, несколько окаменелых эхинодермов (морских лилий), относящихся к тому же периоду, десять морских рептилий (кейхозавры) и множество скелетов древних рыб.

  Очень быстро китайские официальные лица сообразили, какая бесценная находка уплыла из страны, и стали активно добиваться её возвращения. К делу подключился Интерпол и американские правоохранительные органы. Был назначен ряд экспертиз. И тут стали выясняться довольно пикантные подробности. Так, например, арестованные в Китае «чёр-ные» палеонтологи в один голос заявили, что они продали американцу контейнер с набором костей из нескольких раз-ных раскопов и ни одного целого скелета в нём не было. Кстати, цена сделки составила всего несколько десятков ты-сяч долларов. Независимая экспертиза подтвердила, что скелет существа под названием «археораптор» представляет собой искусственное соединение головы и туловища дои-сторической птицы с хвостом и лапами ящера. Под грузом разоблачений первым сдался автор сфальсифицированной статьи Филипп Кэрри. Он рассказал журналисту одной из газет, как его приятель - хозяин частного музея предложил ему соединить птичье туловище с динозавровым хвостом. Керри признался, что очень опасался, что солидные кон-сультанты  National Geographic сразу обнаружат обман, но, видимо, желание быть причастным к грандиозному и сенса-ционному открытию затуманило глаза даже самым зорким и обычно недоверчивым специалистам.   

    На самом деле палеонтологические подделки не являются изобретением нашего времени. В одном уважаемом британ-ском музее 116 лет хранился скелет ихтиозавра. Многие де-сятилетия почтенные профессора использовали его зари-совки и фотографические снимки для иллюстрации своих научных трудов и обучения студенческой молодёжи. Но со временем клей, скрепляющий между собой кости динозав-ра, от старости рассохся и скелету потребовалась реставра-ция. Тут то и выяснилось, что на самом деле «ихтиозавр» состоял из костей разных животных, покрытых для маски-ровки обмана белой краской.

«Ящер из Поволжья»
      Богатые и успешные мужчины, проводящие большую часть своей жизни в безопасном и комфортном офисном мирке, очень часто нуждаются в сильных эмоциях и ярких атрибутах собственной мужественности. Лосиными рогами или медвежьей головой над камином так не поразишь вооб-ражение друзей или любовницы, как трофеем в виде оска-ленной пасти тираннозавра. И не важно, что эта хищная ад-ская тварь, бегала по земле много миллионов лет тому назад и соответственно добыта не тобою. Сам вид гигантских че-люстей, победно прибитых над камином, будет внушать к хозяину дома почти первобытное восхищение и уважение. Поэтому нет ничего удивительного, что удачливые бизнес-мены всё чаще конкурируют с музеями в борьбе за облада-ние хорошо сохранившимися палеонтологическими наход-ками. А спрос, как известно, рождает предложение…

У нас легальный коммерческий рынок палеонтологических редкостей пока отсутствует. А на Западе давно проводятся специализированные аукционы, приносящие своим органи-заторам не меньшую прибыль, чем от продажи картин ста-рых мастеров или личных вещей поп-идолов. По официаль-ным данным налоговых служб США только коммерческий оборот зубов ископаемых акул и обломков костей динозав-ров оценивается в 50 миллионов долларов ежегодно.

    Это была редкая удача. Обычно руководство горного раз-реза предпочитало скрывать такого рода находки от учёных, чтобы не прерывать работу всего предприятия для извлече-ния из-под земли очередной древности. Но заступивший в это утро  начальник смены оказался человеком образован-ным и почтительным к науке. Он сразу же созвонился с ме-стным университетом и пригласил его сотрудников прие-хать и осмотреть найденные горняками странные кости. Правда, добраться до места профессору Привольцеву с ас-систентом удалось только под вечер, так как им далеко не сразу удалось найти машину для дальнего рейса.

    Визит учёных очень удивил звонившего утром начальни-ка горнодобывающей смены. Оказалось, что здесь уже по-бывал днём некий университетский аспирант, прибывший в сопровождении двух своих студентов. Визитёры предъяви-ли местному начальнику свои удостоверения, а также со-проводительное письмо из университета с печатями и под-писью ректора. Прежде чем допустить гостей в рудник с ними, как полагается, провели инструктаж по технике безо-пасности, о чём имелась соответствующая запись в специ-альном журнале. Согласно её загадочным аспирантом был некий Уфимцев Сергей Николаевич. Естественно, что такой сотрудник на кафедре палеонтологии никогда не работал. Но самым печальным для Привольцева было то, что по рас-сказам работников рудника он понял, что под землей был найден скелет крупного плиозавра. Именно его «для науки» и забрали трое неизвестных молодцов. Надо отдать им должное мошенники сработали куда как оперативнее на-стоящих учёных. Мало того, что они первыми или пускай  даже с небольшим опозданием получили информацию о важной находке, эти «охотники на динозавров» фантастиче-ски быстро сумели подготовить все документы для прикры-тия своей миссии и выдвинуться на место.

   О чрезвычайно рентабельности этого бизнеса говорит та-кой факт. В середине 90-х Чикагский музей естественной истории приобрел скелет тираннозавра за 8,36 миллиона долларов. А все расходы на его поиск, транспортировку и реставрацию составили 70 тысяч долларов.

    После этой загадочной истории прошло примерно полго-да. Однажды Привольцеву по Интернету московский колле-га переслал заметку из английской газеты, в которой рас-сказывалось, как на одном из японский аукционов владелец автомобильной корпорации приобрёл скелет, который был выставлен на торги под громким рекламным названием «Ящер из Поволжья». Информация о раскопках таких круп-ных скелетов практически всегда становится достоянием широкой научной общественности, поэтому профессор ре-шил, что речь идёт скорей всего именно об украденном у него из-под носа экземпляре. Но и на этом публичная исто-рия «Ящера из Поволжья» не закончилась. Вскоре в Японии разразился грандиозный скандал. Президент одной из круп-нейших в стране империй по выпуску автомобилей подал в суд на владельцев аукционного дама, фактически «впарив-ших» ему за несколько миллионов долларов фальшивку. Оказалось, что бизнесмен доверился заключению экспер-тов, исследовавших скелет перед продажей, и не стал зака-зывать его дополнительное изучение. Но впоследствии по каким то причинам дополнительная экспертиза всё же была проведена с привлечением лучших палеонтологов страны и выяснилось, что отдельные кости в скелете «русского» ди-нозавра оказались... коровьими.

Не только «чёрные» палеонтологи сегодня работают на за-границу. Так, несколько лет назад научное сообщество по-тряс скандал, причиной которого стали выявленные факты, доказывающие, что некоторые сотрудники Палеонтологи-ческого музея РАН, используя своё  служебное положение, организовали канал поставок ценнейших палеонтологиче-ских шедевров за рубеж. Но помимо откровенной контра-банды, каждый год Россия официально экспортирует от 30 до 40 тонн бивней мамонта. Этот товар традиционно ещё со времён Ивана Грозного пользуется повышенным спросом у заморских купцов. Ведь нигде в мире, даже в Канаде нет та-ких идеальных условий консервации, при которых нередко даже плоть мамонтов сохраняется до нашего времени не-тленной.  По рассказам очевидцев многие из найденных восточносибирских мамонтов были в столь хорошем со-стоянии, что их мясо даже ели собаки. А бивни мамонтов по своему качеству ни в чём не уступают бивням слонов, до-быча которых находится под международным запретом.

«Причиняющий беспокойство»
     После выходов знаменитых фильмов о «Парке Юрского периода» мир охватила настоящая динозавромания. Конеч-но, была в этом ажиотажном интересе немалая польза для науки: впервые многие богатые люди обратили внимание на палеонтологию и стали спонсорами исследовательских экспедиций по всему миру; музеи и университеты получи-ли необходимые им средства для пополнения коллекций. Но вместе с тем мода на динозавров привела к массовому разграблению территорий, представляющих потенциаль-ный научный интерес. Одна такая история случилась в Бра-зилии в лагере палеонтологической экспедиции. Надо ска-зать, что в описываемое время в этой южноамериканской стране закон довольно снисходительно смотрел на деятель-ность «чёрных» палеонтологов. В результате эти браконье-ры обнаглели настолько, что не только вели собственные раскопки по соседству с базой учёных, но даже приходили сюда торговать своими трофеями. Видимо, товара было так много, что его с лихвой хватало для распространения не только на пляжах Рио и в традиционно туристических кварталах.
   В один из дней обычной работы исследовательской пар-тии между траншеями, в которых трудились учёные, поя-вился очень энергичный тип с хорошо поставленным голо-сом рыночного торговца. Несколько часов он надоедал учёным своими назойливыми призывами купить у него не-обычную кость птерозавра. Продавец в ярких красках рас-писывал жизнь и достоинства данной твари, словно пред-лагал купить у него её живьём. Надо отдать ему должное проходимец или тот, кто за ним стоял, неплохо изучил ту часть университетских учебников, где рассказывалось о самых раскрученных Голливудом динозаврах. Ведь после фильма Спилберга хищные тираннозавры и летающие пте-радоктели были не меньшими поп-звёздами, чем Майкл Джексон и Арнольд  Шварценнегер.
В конце концов вопли коробейника так надоели одному из учёных, что он послал рабочего выкупить у торговца его товар, лишь бы тот только заткнулся. Но вскоре выясни-лось, что в руки учёным по иронии судьбы попал череп со-вершенно неизвестного науке рыбоядного ящера. Правда «чёрный» копатель сильно испортил свою находку, пыта-ясь на свой вкус придать ему товарный вид. После первого описания нового динозавра его решили назвать в память о криминальном первооткрывателе «ирритатором», что озна-чает «причиняющий беспокойство». А ведь случись всё по правилам законной палеонтологии, и новый вид увекове-чил бы в истории имя какого-нибудь учёного.
   Современный «чёрный» рынок палеонтологических ред-костей в основном насыщается контрабандным товаром из Кении, Китая, Монголии, некоторых стран Латинской Аме-рики и России. Труд криминальных палеонтологов очень выгоден. Судите сами: за хорошо сохранившийся скелет динозавра западный коллекционер или музей готовы не торгуясь выложить до 6 миллионов долларов. Яйца, отдель-ные зубы и кости можно продать по цене от несколько со-тен до несколько десятков тысяч «баксов». Сотрудникам одного из российских университетов до сих пор памятна история 1995 года, когда уже упакованный и готовый к от-правке с места раскопок в столичную лабораторию скелет пситтакозавра был нагло отбит крепкими парнями, прие-хавшими в лагерь научной экспедиции на нескольких им-портных внедорожниках.

Охотники на динозавров

   «Чёрная» палеонтология очень рискованный бизнес. И дело тут не только в угрозе однажды оказаться за решёткой по обвинению в контрабанде. Нередко конкурирующие между собой команды браконьеров вступают в ожесточён-ные схватки (иногда даже с применением огнестрельного оружия) за право обследовать перспективный участок, или просто желая отобрать ценные трофеи у чужих старателей. Как правило, полями для таких сражений становятся глу-хие, труднодоступные места, так что проигравшей стороне не приходиться надеяться на помощь милиции или врачей с «большой земли».
Тех же, кто у нас в России специализируются на поиске бивней, зубов и костей мамонтов поджидают опасности особого рода. Недаром у коренных сибирских народов во все времена беспокоить останки мамонтов считалось боль-шим грехом, да и вообще делом гиблым. Во многих леген-дах мамонт предстает тёмным страшным существом, несу-щим беду. И тот, кто возьмёт его кости, обрёчен на смерть. Рассказывает Игорь Мамлютин - палеонтолог-любитель из Москвы: «В прошлом году я потерял в Якутии друга. Серё-ге только исполнилось 30 лет; осиротели его молодая жена и маленький сын. До прошлого сезона Сергей был очень удачлив. За те четыре года, что он по окончании аспиран-туры Биофака МГУ занимался нашим бизнесом, он купил квартиру в хорошем московском районе, приличную ино-марку, начал строить дачу в подмосковной Ивантеевке. Я считаю, что он был идеальным независимым палеонтоло-гом: знал несколько иностранных языков, профессионально разбирался в теме благодаря профильному образованию, прекрасно снимал на фото и видео. Всё это позволяло Сер-гею легко находить выгодных зарубежных покупателей на свои находки. Но главное, что у него было какое-то интуи-тивное чутьё на хорошую добычу. Однажды под Питером мы – небольшая команда ребят несколько недель обследо-вали довольно крупный участок леса и ничего. Сергей вы-рвался к нам всего на три дня, так как у него жена должна была родить, и ему обязательно надо было скоро улетать обратно. Так вот уже на следующий день он настоял, чтобы мы круто изменили заранее оговорённый маршрут. Внятно объяснить причину своего решения он не мог или не хотел, но в итоге мы нашли фрагменты просто обалденного скеле-та  доисторической акулы. Миллионы лет назад в тех мес-тах был древний океан, и это чудище царствовало в его глубинах безраздельно. Теперь найденные нами акульи че-люсти, в которые свободно может пройти взрослый муж-чина ростом метр восемьдесят, украшают один европей-ский музей. А два года назад Серёга с одним своим напар-ником откопал скелет гигантского оленя. Говорят, что именно на деньги от его реализации он и купил квартиру и машину с кирпичным боксом в гаражном кооперативе. Но видимо не зря пожилые эвенки и якуты отговаривают своих соплеменников копать кости мамонтов. В прошлом году Серёга ушёл на поиски с хорошим проводником и оба сги-нули без следа. Месяц их поисков так ничего и не дал. Ме-стные шаманы говорят, что их забрал злой дух древнего чудовища, но возможно ребята просто заблудились и попа-ли в непроходимую топь или стали добычей медведя-шатуна. Кроме того, у некоторых учёных есть подозрения, что, возможно, мамонты болели теми болезнями, которых сейчас нет. И даже спустя десятки тысяч лет после смерти они могут передать эти болезни людям. Например, у юка-гирского мамонта обнаружили вещества, которые по виду напоминают споры сибирской язвы. А смерть от этой бо-лезни настигает человека очень быстро. Бедняга ещё топает на своих ногах и ни о чём не подозревает, а на его теле уже проступают трупные пятна.

    И тем не менее, даже не смотря на все риски, каждый год десятки официальных научных экспедиций и коммерче-ских поисковых команд отправляются на поиски древних костей. Некоторые вообще идут в одиночку, чтобы ни с кем не делиться прибылью. Основные места палеонтологиче-ского промысла – Уральские горы, Таймыр, Русская плат-форма, особенно юг Сибири. Те, за кем стоят богатые за-казчики, добираются до района разработок на вертолете. Остальные неделями пешедралом топают через дикую тай-гу, тундру, преодолевают горные перевалы и бурные реч-ные потоки.  Вообще же для того, чтобы снарядить полно-ценную экспедицию, например, в восточно-сибирскую тай-гу нужно не менее 300-500 тысяч рублей. Такое под силу лишь фирмам, специализирующимся на экспорте палео-нтологических находок за рубеж. К примеру, такая фирма получает от некоего иностранца заказ добыть для него не-сколько черепов-парейазавров. Сразу же нанимаются опыт-ные профессионалы, рабочие им в помощь. На месте фрах-туется вертолёт, другой необходимый транспорт. Люди за-брасываются в район поисков с массой необходимого им оборудования. Это в Европе свободно можно приобрести «наборы палеонтолога-любителя»: большие чемоданы, где есть все необходимое для поиска и реконструкции древних останков. А у нас большинство любителей и даже профес-сионалов сами себе делают необходимые инструменты и приборы из подручного материала. Но всё же главное в этом ремесле иметь не только некоторые научные познания в голове, но и храброе сердце авантюриста, а иначе охотит-ся на таких хищников, пускай даже давно вымерших, как динозавры, слишком рискованно.

Осторожно, суперхищники!
   С подачи режиссеров «Парка Юрского периода» среди широкой публики сегодня очень популярны идея клониро-вать динозавров или мамонтов и выставить этих монстров на всеобщее обозрения в специальном зоопарке. Правда один уважаемый учёный на это возразил, что такая бредовая мысль может показаться привлекательной, только человеку совершенно далекому от реального изучения самых совер-шенных хищников в земной истории: «Стоит только запус-тить механизм развития жизни, особенно такой мощной и свободолюбивой, и его невозможно будет удержать за пе-риметром зоны безопасности. Только представьте, какой леденящий ужас будет охватывать вас каждый раз по пути от машины до дверей загородного дома от одной только мысли, что возможно в этот самый момент за вами уже на-блюдает зоркий глаз великолепного охотника. При этом наука уже доказала, что хищники типа тиранозавра были достаточно интеллектуально развитыми животными и пре-красно взаимодействовали с другими членами стаи. Так что вы и глазом не успеете моргнуть, как вас выхватят из собст-венных ботинок и раздерут на куски парного мяса. Поэтому лучше уж не выпускать джина из бутылки и спокойно лю-боваться выставленными за музейным стеклом скелетами совершенных машин убийства, тайно радуясь их  много-миллионной окаменелости. 

             Глава 10 «Просвещённые мародёры»
   Археология, как наука, утверждает, что со вре-мён появления первых человеческих общин между соседними племенами сразу же стали случаться жестокие столкновения. Свидетельств тому ис-следователи находят множество в виде раздроб-ленных примитивными каменными топорами че-репов, а также наскальных рисунках, прославляю-щих победителей. И всегда действовал естествен-ный природный закон, согласно которому победи-тели в тех войнах «каменного века» забирали у по-верженных врагов всё: от их женщин до ритуаль-ных идолов – первых в человеческой истории произ-ведений искусства. Прошли сотни веков, в течение которых более удачливые полководцы неизменно пользовались своим правом ограбить дворцы и хра-мы захваченного государства. Более того, когда уже практически в наше время – в 1907 году была принята Гаагская конвенция о «цивилизованных» правилах ведения войны, которая категорически запрещала всякий захват  предметов искусства и порчу исторических памятников (статья 56), это не остановило традиционных грабежей победите-лей.
Часть первая «Супермузей Наполеона»
Галантный вор
    Седовласый итальянский герцог пребывал в полнейшем смятении. Жизнь придворного приучила его в любой ситуа-ции вести себя в соответствии с принятыми между дворя-нами правилами хорошего тона, но как надлежит приличия ради держать себя с посетившим его молодым французским офицером пожилой аристократ не знал. Зато статного гуса-ра явно забавляла растерянность хозяина замка, а пуще все-го возможность напропалую волочиться за его ещё очень свежей 35-летней жёнушкой и смуглолицыми красавицами-дочерьми. И дамы были в явном восторге от прекрасных манер галантного француза. За мужественную красоту; ве-ликолепный, шитый серебром мундир; ласковые слова; тон-кие комплименты и свежие парижские новости они уже простили незваному гостю то, зачем он собственно и явился сюда во главе целого эскадрона солдат. Дело в том, что пока гусарский командир мило беседовал с хозяевами дома, его люди снимали со стен здешних залов и комнат намеченные к вывозу старинные картины, аккуратно стаскивали с по-стаментов римские и греческие мраморные статуи. Все эти ценности тщательно упаковывались и грузились в те не-сколько крытых повозок, что стояли во внутреннем дворе средневековой цитадели. Причём предводителя этой банды воров нисколько не смущала его роль. Когда старый герцог, наконец, переборол свой страх и растерянность перед на-глостью оккупанта и бросил ему обвинение в недостойном дворянина и офицера поведении, Люк Барбье с ироничной улыбкой возразил:
- Извините, сеньор, но в моей стране искусство уже при-надлежит не дворянам, а народу. А так как я служу во французской республиканской армии, то действую в его интересах. А что касается мундира, то не будь его на мне, разве вы отдали бы мне сокровища своего замка?
   Бывший художник, ученик знаменитого  Давида, Люк Барбье  стал первым в мировой истории искусствоведом в военной форме. Когда в 1794 году войска революционной Франции вторглись в Европу, Конвент (революционное правительство) выпустил указ: «Посылать знающих граж-дан с секретными инструкциями разыскивать и реквизиро-вать произведения искусства в странах, захваченных нами». Люк Барбье быстро обрёл славу самого удачливого охотни-ка за художественными трофеями именно благодаря тому, что в отличие от других комиссаров-исполнителей, одетых в гражданское платье, он наносил визиты в церкви, мона-стыри и дворцы аристократов в форме офицера победившей армии и во главе сотни первоклассных рубак.
Памятник себе
    После захвата власти 9-10 ноября 1799 года (18-19 брюмера VIII года по революционному стилю) первый консул вознамерился превратить революционный музей народа в главный мировой храм искусств, посвящённый, естественно, самому себе. Поэтому Лувр срочно был пе-реименован в музей Наполеона. Но в самих технологиях грабежа ничего менять не потребовалось, ибо окончив-шие свой век на гильотине главные революционеры соз-дали прекрасную машину поставки трофейных шедев-ров из оккупированных французами стран. Так предпоч-тение отдавалось античной скульптуре, ибо, по мнению идеологов революции, римские и греческие статуи оли-цетворяли собой дух республиканских свобод. Самым ценным художником у новых правителей Франции счи-тался Рафаэль, как продолжатель античных традиций. Желанными трофеями были также картины Рубенса, Рембрандта. Правда, некоторая пикантность ситуации заключалась в том, что сам император ничего не пони-мал в искусстве. Единственное направление в живописи, которое Наполеон мог воспринимать, был батальный жанр. При этом по королевским дворам Европы гулял анекдот, что будто бы, когда Бонапарту впервые показа-ли картину «Александр Македонский в битве при Иссе» немецкого художника Альтдорфера самозваный импе-ратор долго и глубокомысленно взирал на живописное полотно, после чего заявил окружающим, что лично он бы кавалерийские колонны направил более губительно для противника великого полководца. Правда при всём своём невежестве, Наполеон тем не менее понимал ве-ликое политическое и пропагандистское значение «тро-фейного искусства» и позаботился доверить коллекции Лувра лучшему специалисту во всей Франции.   
«Культурный грабёж» - традиция, старая, как мир. Ко-гда-то покорившие Элладу римляне целыми кораблями вывозили из оккупированной ими Греции статуи, и даже колонны знаменитых храмов. Некоторые историки даже считают, что знаменитая римская культура так и не со-стоялась бы, если бы не трофейное греческое искусство. Позднее крестоносцы, разграбившие «по ошибке» хри-стьянский Константинополь в 1204 году, буквально на-воднили Европу захваченными в нём памятниками ан-тичности.
«Господин Упаковщик»
     Доминик Виван Денон был одним из самых просве-щённейших людей своего времени. Достаточно сказать, что этот человек был другом самого Вольтера и знаме-нитого художника Жака Луи Давида. По широте инте-ресов он вполне мог сравниться с самим великим Лео-нардо да Винчи. Например, современники знали Денона как великолепного писателя, коллекционера, дипломата, художника. Сама всесильная фаворитка Людовика XV мадам Помпадур ценила Денона, как мастера эротиче-ского рисунка и даже придумала ему прозвище «наш баловник профессор». В атмосфере чрезвычайно лёгких нравов, царящей во фривольном XVIII при всех коро-левских дворах Европы, уже один только подобный та-лант утончённого «порнографа» вполне мог обеспечить его обладателю великолепную карьеру.
   Впрочем, лучшим художником своего времени, тво-рившим в эротическом жанре, был Жан Оноре Фрагонар (1732-1806 гг). Некоторые современники даже прозвали его «мастером будуарной темы». Правда, к столь легко-мысленному жанру художник пришёл не сразу. Вначале своей карьеры он пробовал себя во вполне серьёзных и благопристойных направлениях живописи. Например, в 29 лет Фрагонар написал большое полотно «Жрец Ко-рез, жертвующий собой, чтобы спасти Каллирою». Это была типичная для того времени работа, выполненная в жанре античной легенды. За эту картину Фрагонар удо-стоился  чести выставляться в Парижском Салоне живо-писи, и был принят кандидатом в члены Королевской Академии художеств. Более того, после закрытия Сало-на картину купил сам Людовик XV. Но, увы, денег ав-тор так и не увидел, ибо королевская казна в тот момент была пуста. Несколько лет Фрагонар просидел без зака-зов, пока не решил пересмотреть своё отношение к жи-вописи. Отныне он писал только то, что имело спрос у состоятельной публики, а именно пикантные сюжеты в райских декорациях. В качестве примера его работ мож-но привести картину «Встреча», на которой молодень-кая девушка в удивительно прекрасном саду у фонтана ожидает встречи с пылким юношей, который уже пере-бирается через садовую ограду. Не менее знаменита картина «Качели», на которой ничего не подозреваю-щий престарелый муж раскачивает свою юную жёнушку на качелях, а в это время спрятавшийся в кустах пылкий любовник сладострастно наблюдает за обтянутыми бе-лыми чулками ножками юной кокетки.
Но вернёмся к Доминику Денону. Удивительно, но ему удавалось преуспевать при любых режимах. Известно, что задолго до революции он получил от Людовика XV звание академика живописи, а также очень почётный пост хранителя королевской коллекции гемм – драго-ценных камней с выгравированными на них изящными рисунками. Также Людовика XV привлёк молодого ху-дожника и автора театральных комедий к дипломатиче-ской работе. Она продолжалась и при Людовике XVI. Причём, судя по всему, Денону не были чужды и шпи-онские методы в его работе королевского посланника в иностранных столицах. Так известно, что   в 1774 году 27-летнего дипломата назначают секретарем француз-ского посольства в Санкт-Петербурге. Но вскоре разгне-ванная императрица Екатерина II за что-то высылает Денона из страны. Некоторые биографы первого дирек-тора Лувра утверждают, что за шпионаж, другие же уве-рены, что Екатерина просто приревновала красавца-француза, когда тот разделил свою симпатию между любвеобильной императрицей и одной из её более мо-лодых фрейлин. Доминик Денон вообще многое в своей жизни получал (но и терял порой тоже, как следует из истории с Екатериной II) именно через высоких покро-вительниц. Как уже было сказано, Людовику XV его представила маркиза де Помпадур, но и с Наполеоном художник тоже познакомился через самую близкую к императору женщину - Жозефину Богарне. Молодому генералу Бонапарту протеже его супруги настолько по-нравился, что он даже взял его с собой в египетский по-ход.
    Помимо Денона Наполеон пригласил принять участие в своей восточной компании ещё 150 самых известных учёных Франции -  математиков, инженеров, химиков, натуралистов, архитекторов, языковедов и т.д. О том, насколько император ценил людей науки, свидетельст-вует следующая история, о которой поведал один из участников египетской компании академик Тарле. Од-нажды, когда отряды турецких мамлюков (специально обученные рабы, которых с детства турецкие правители воспитывали в абсолютной преданности себе) окружили французский авангард во главе с самим Наполеоном, полководец приказал солдатам выстроиться в каре (то есть занять круговую оборону) и скомандовал: «Ослов и ученых на середину!». Таким образом будущий импера-тор спасал самое, по его мнению, ценное – вьючных жи-вотных с водой, припасами и интеллект нации.
     В 1802 году вернувшийся с Востока Денон опублико-вал книгу «Путешествие по Верхнему и Нижнему Египту» с собственными многочисленными иллюстрациями. Эта книга ещё более прославила автора в Европе. Впрочем, любовь просвещённой Европы продлилась недолго, вско-ре сменившись на всеобщую ненависть.
    В 1802 году Бонапарт, ставший к этому времени пер-вым консулом республики, то есть фактически единолич-ным правителем страны, назначил Денона генеральным инспектором музеев Франции. Теперь соотечественники именовали учёного мужа не иначе, как «Императором изящных искусств». В ведении Денона находились все музеи страны, но он прекрасно понимал главную задачу, которую перед ним поставил государь. Именно Денон в полную мощь развернул грабёж оккупированных стран. Теперь его канцелярия составляла списки произведений искусств, хранящихся в оккупированных странах, а спе-циальные трофейные команды, вроде гусарского подраз-деления Люка Барбье, производили конфискацию ценно-стей. Очень скоро хранители коллекций итальянских и немецких герцогов, прусского и австрийского королев-ских домов, самого Римского Папы дали Доминику Вива-ну Денону кличку «Господин упаковщик». Впрочем, ко-гда Наполеон окончательно потерял свою власть и был отправлен на остров «Святой Елены» военный преступник Доминик Виван Денон занял полагающееся ему место… в свите Людовика XVIII – нового короля Франции. Умение нравиться влиятельным дамам и угождать их венценос-ным мужьям, а также репутация великого художника и учёного в очередной раз сослужили Денону отличную службу. Сохранились сведения, что будто бы даже рус-ский император Александр I в 1815 году пользовался ре-комендациями великого француза, выбирая, какие карти-ны ему приобрести для Эрмитажа.   
Часть вторая «Проект Линц»
    Май 1945 года. Сердце фашисткой германии – Берлин в плотном кольце советских войск. На верхние этажи убежи-ща, где скрывается Гитлер и его приближённые с периодич-ностью в 10-15 минут падают тяжёлые снаряды советской дальнобойной артиллерии; штурмовики с красными звёзда-ми на крыльях волна за волной атакуют правительственный квартал. Впрочем, люди в подземном бункере пока ещё чув-ствуют себя неуязвимыми под толстыми сводами армиро-ванного бетона. Но все понимают, что это только временная отсрочка перед неизбежным концом, ведь надежды вы-рваться из окружения нет. Сильно постаревший за послед-ние недели  фюрер в последний раз заходит в заветную комнату и долго смотрит на гигантский макет здания, по-хожего на древнеримский храм. В нём воплощена его мечта о будущем задуманного им государства для избранных…
Человеческая трагедия
    1939 год. Уже почти неделю лучший музейщик Германии Ганс Поссе жил с ощущением зверя, угодившего лапой в капкан, и вынужденного сидеть и ждать, когда явятся охот-ники и добьют его. Некоторое время назад самый молодой за всю её историю директор Дрезденской галереи  позволил себе в одной, как ему казалось очень интеллигентной ком-пании, весьма едко высказаться о новом режиме и его вожде Адольфе Гитлере. Поссе действительно глубоко презирал нацистов, как современных варваров, непонятно каким об-разом захвативших власть в одной из самых культурных стран Европы, но ему следовало держать своё мнение при себе. Обычно за такими, любящими порассуждать о поли-тике интеллигентами, на рассвете приходили люди из Гес-тапо, устраивали в квартире энергичный обыск, после чего забирали «говоруна» с собой без малейшей надежды на воз-вращение. Был и другой сценарий расправы с несогласны-ми… Недавно одного знакомого Поссе независимого жур-налиста, посмевшего усомниться в правильности расовой политики новых властей, прямо возле его дома встретили несколько крепких парней в коричневой униформе штурмо-виков СА и забили до смерти полицейскими дубинками. Причём дело происходило среди бела дня на глазах множе-ства свидетелей и полицейского патруля, но никто не по-смел вмешаться. 
Поссе где-то читал, что для приговорённых к смерти людей огромное значение имеет точное знание того, как именно их казнят. Причём, даже когда преступнику из милосердия ме-няют мучительный способ умерщвления на более гуман-ный, бедняга начинает умолять, чтобы с ним не поступали столь жестоко, ведь психологически он уже настроился на определённый способ казни. Для Поссе теперь тоже было очень важно попытаться предвидеть свой конец и пригото-виться к нему. Несколько дней назад гауляйтер (городской мэр, назначаемый фашисткой властью) Дрездена уволил директора знаменитой галереи. Во все времена изгнание с должности означал только одно – опалу и скорую смерть. Но неожиданно несколько часов назад уволенному дирек-тору позвонили из бургомистрата и очень ласково сообщи-ли, что из Берлина за господином директором музея (от-нюдь не бывшим) специально прислали самолёт.

    Это был разговор Мефистофеля с Фаустом. Гитлер пред-ложил профессору то, о чём втайне мечтает каждый музей-щик-профессионал – создать и возглавить лучшее художе-ственное собрание в мире – супермузей! Неизвестно, о чём думал честный учёный и порядочный интеллигентный че-ловек Ганс Поссе, и какие страсти терзали его душу, когда он подписывался под контрактом с дьяволом. Но факт оста-ётся фактом – перед столь сильным искушением профессор не устоял.
Вскоре специально под Поссе и руководимый им «Проект Линц» был создан мощнейший аппарат с сотнями антиква-ров и тайных агентов по всему миру. Эти люди рыскали по всему свету, собирая информацию о том, где и что ценного храниться, и как это можно переправить в Рейх. С владель-цами шедевров, оказавшихся на оккупированных нацистами территориях проблем не возникало. Если нужную картину или древний мрамор у хозяина не могли отобрать по расо-вой или политической причине, то ему просто «делалось предложение, от которого он не мог отказаться». Например, австрийскому графу Цернину люди из аппарата Бормана предложили уступить для государственных нужд хранящее-ся у него знаменитое полотно Вермеера «Художник в мас-терской» всего за 1,75 миллионов рейхсмарок – сумму бо-лее, чем скромную. И аристократу пришлось пойти на сдел-ку, хотя незадолго до этого он отверг предложение амери-канского коллекционера Эндрю Мелона почти в 7 миллио-нов долларов. 
В других, ещё неподконтрольных нацистам странах, в ход также шли внушительные финансовые средства из специ-ального фонда «Проекта Линц». Именно так ещё до оккупа-ции этой страны Вермахтом была приобретена в Голландии коллекция банкира Франца Кёнигса.
Бывало и так, что хозяина нужной нацистским музейщикам картины просто обнаруживали убитым в собственном особ-няке, а его сокровище с тайными курьерами уже мчалось в сторону одной из нейтральных стран, граничащих с Герма-нией.

   Впрочем, бурную деятельность директор грандиозного проекта развивал всего три года. Поссе скончался неожи-данно в 1942 году от рака горла. Кстати, некоторые психо-терапевты утверждают, что причиной рака горла являются долгое время подавляемые человеком муки совести.
На похоронах за гробом превосходного знатока искусств, бывшего антифашиста и гуманиста шла вся нацистская верхушка во главе с Геббельсом. Был в траурной группе и  профессор Адольф Циглер, отправлявший в костёр сотни картин великих художников, признанных нацистскими идеологами образцами «дегенеративного искусства». Был здесь и один из главных экспертов  режима по вопросам искусства граф фон Баудинзен, который однажды заявил что: «самая совершенная форма искусства, самый изы-сканный образ, созданный в Германии, родился отнюдь не в мастерской художника, так как это стальной шлем!». Одним словом, в последний путь музейщика Ганнса Поссе провожал живой паноптикум уродов от искусства, рож-дённый извращённым политическим режимом.
Кстати, многие музейщики и коллекционеры из Польши, Франции, Бельгии, Голландии и других стран, которых Поссе ограбил, говорили, что умерший от рака горла «Упа-ковщик Фюрера» просто подавился добычей. Впрочем, бы-ли и те, кто сочувствовал бывшему порядочному человеку, поверившему дьяволу, который, как известно, всегда ковар-но обманывает своих последователей. 
Проект «Музей Фюрера»
    По замыслу Адольфа Гитлера к началу пятидесятых го-дов XX века на территории Европы должно было остаться только одно государство - Германский III Рейх. Исходя из этих планов, Гитлер считал, что новой грандиозной импе-рии нужен супермузей, иметь доступ в который, естест-венно, будут только чистокровные арийцы. Всяким же там славянам и прочим представителям «низших рас» доста-точно лишь знать азы арифметики, и уметь изъясняться на языке германских господ.
Итак, местом для своего супермузея Гитлер выбрал тихий провинциальный городок Линц на берегу Дуная. Здесь прошло детство Гитлера и здесь, как он считал, зародился его гений великого преобразователя мира. Так что гран-диозный дворец всемирного искусства был по замыслу Гитлера достойным памятником вождю.
Непосредственно за строительство музейного комплекса отвечал любимый архитектор фюрера Альберт Шпеер (создатель здания рейхсканцелярии и стадиона для пар-тийных съездов в Нюрнберге). Судя по сохранившемуся макету, здание должно было получиться вполне в нацист-ском стиле - тяжеловесным и мрачным. Впрочем, воз-можно заслуга Шпеера в этом небольшая, ибо в основе архитектурного решения лежали эскизы, собственноручно выполненные Гитлером - «наци номер 1» ещё со времён молодости мнил себя непризнанным великим художником и при каждой возможности пытался продемонстрировать это себе и окружающим.   
   Значительная часть экспонатов попала в музей после конфискации их у евреев. В начале это были граждане Германии, которых нацисты объявили вне закона, а с на-чалом войны грабежу уже подверглись жители всех окку-пированных фашистами европейских стран. 
Экспонаты в музей отбирались строго в соответствии с их «арийским духом». Особо приветствовалось изображение идеально сложенных атлетов и дев, чьи совершенные формы явным образом указывали на их пригодность к рождению здоровых детей. Из старых немецких художни-ков предпочтение отдавалось работам Гольбейна и Дюре-ра. Из итальянцев нацисты превыше всего ценили Мике-ланджело, из французов – Буше и Шардена. Естественно, что никаким импрессионистам и авангардистам места в музее фюрера не было. Ну и конечно произведения всех художников-славян «оптом» объявлялись искусством «неполноценных народов». Вообще, Россия интересовала Гитлера лишь как объект для грабежа. Так в 1941 году, когда немцы были близки к захвату Ленинграда, к особой миссии по отбору лучших экспонатов Эрмитажа с целью отправки их в Линц готовился один из лучших немецких знатоков музейного дела Нильс фон Хольст. Но обстанов-ка на фронте изменилась к худшему для Вермахта (гер-манские сухопутные силы) и искусствоведу в чине эсе-совского майора пришлось распаковывать чемоданы.
   Еще до начала войны немецкие искусствоведы, имея специальные задания, знакомились с музеями, картинны-ми галереями, библиотеками сопредельных стран. Сведе-ния о культурных ценностях они собирали, добывая ката-логи музеев, а также фотографии наиболее ценных пред-метов, находившихся в запасниках,. Правда, не смотря на прекрасную организацию дела, всё же существовала оп-ределённая проблема, связанная с личными интересами некоторых нацистских вождей. Да, формально все фигуры из ближайшего окружения фюрера работали на «Проект Линц», но на деле многие из этих выскочек не могли ус-тоять перед соблазном окружить себя высшей роскошью, которая невозможна без обладания всемирно-известными шедеврами искусства. Так активно собирал личную кол-лекцию министра пропаганды Рейха доктор Геббельс. С той же целью использовал колоссальный ресурс подкон-трольных ему службы безопасности и СС Генрих Гимлер. А маршала Геринга за его чрезмерную активность в по-полнении личного музея Гитлер однажды в припадке бе-шенства обозвал «королём чёрных рынков». 
   В 1944 году в связи с массированными налётами на Гер-манию союзнической авиации все работы по строительст-ву музея в Линце были заморожены. Вскоре интенсив-ность бомбёжек возросла до такой степени, что Гитлер распорядился перевезти все 30 000 экспонатов из Линца в соляные шахты Альт-Аусзее (окрестности Зальцбурга). Здесь на глубине более полутора километров весной 1945 года шедевры и обнаружили союзники. Впоследствии, че-рез несколько десятилетий после окончания войны, в Лин-це появился один из лучших в Европе музей авангардного искусства, которое Гитлер и его академики так люто не-навидели.
Часть третья «Гимн «Отцу Народов»»
     Февраль 1945 год. Во многих московских учреждениях культуры царит настоящий переполох. Сотни сотрудни-ков-гуманитариев, избежавших призыва в армию в самые тяжёлые военные годы, теперь – в канун победы вдруг получили повестки срочно прибыть с вещами в ближай-ший военкомат. Впрочем, вскоре выясняется, что никто не собирается, как в период битвы за Москву бросать необу-ченную интеллигенцию под немецкие танки. Художест-венно образованных людей набирают не в ополчение, а в специальные трофейные бригады для поиска захваченных фашистами культурных ценностей…
«Сталинский упаковщик»
   Каждая такая бригада помимо искусствоведов в форме была укомплектована бойцами СМЕРШа и прекрасно технически оснащена. Фактически это были полноценные боевые подвижные группы, способные вести, как боевые действия с небольшими группами немецких окруженцев, так и осуществлять своё главное назначение - охотится за произведениями искусства в странах, занятых Красной Армией. В последующие месяцы в столицу СССР из по-верженной Германии, Австрии, Венгрии, других освобо-жденных стран стали регулярно прибывать железнодо-рожные составы и приземляться транспортные самолёты с произведениями знаменитых мастеров. Руководил всем этим грабежом автор так называемой «теории компенса-ции» Игорь Эммануилович Грабарь. Как и создатели су-пермузеев Наполеона и Гитлера, Грабарь был чрезвычай-но талантливым человеком. Достаточно сказать, что ему принадлежит авторство первой многотомной «Истории русского искусства». В 1920-е годы именно Грабарь спас от уничтожения сотни бесценных церковных икон и ху-дожественных коллекций - собственность бежавших от большевиков русских дворян.
   Впрочем, Игорь Эммануилович точно также как первый директор Лувра Доминик Денон никогда не был бескоры-стным идеалистом. Напротив! Будущий советский акаде-мик прекрасно умел ладить с любой властью. Недаром же тайные завистники придумали ему прозвище Угорь Об-мануилович Грабарь. При Ленине бывший потомственный дворянин и лидер одобренного государем императором Николаем II художественного объединения «Мир искус-ства» (сохранились сведения, что императрица даже при-обрела несколько жизнерадостных, пронизанных светом пейзажей данного мастера) возглавляет многочисленные комиссии, занимающиеся конфискацией художественных коллекций из «дворянских гнёзд» и монастырских икон. В это же время Грабарь обласкан самим «Красным Наполе-оном» - Львом Троцким и даже вхож в его семью. Но, ко-гда борьбу за власть стал выигрывать противник его по-кровителя, Грабарь тут же уходит со всех постов в тень – затаивается. А вскоре вся советская художественная об-щественность начинает дружно превозносить написанный затворником портрет девочки по имени Светлана. Но го-раздо важнее для бывшего друга проигравшего политиче-скую борьбу Троцкого было то, что портрет дочери по-нравился её всесильному отцу – Иосифу Виссарионовичу Сталину. В конце концов, именно благодаря своей уни-кальной приспособляемости к политическим условиям бывший дворянин закончил жизнь не колымским лагер-ным доходягой, а всеми уважаемым академиком, лауреа-том Сталинских и Ленинских премий, орденоносцем и прочее.
Музей музеев
    Вскоре бесценных трофеев набралось так много, что в недрах Политбюро с подачи Академика Грабаря и дирек-тора Пушкинского музея скульптора Сергея Меркурова возникла идея создать на базе собрания трофейных ше-девров Супермузей мирового искусства. Причём предпо-лагалось, что для данного учреждения будет выстроен грандиозный комплекс Дворца Советов. Меркурову даже поручили подготовить проект стометровой статуи Ленина, которая будет венчать советский супермузей. Выбрали и площадку, на которой когда-то стоял взорванный храм Христа Спасителя.
   В экспозицию советского супермузея должны были вой-ти только произведения, прошедшие идеологическую экс-пертизу. Впрочем, времена комиссаров в кожанках, ре-шающих судьбу «буржуйских» картин, к тому времени уже миновали. Одержавшая великую победу страна, всту-пала в свой имперский период. Бывшие рабочие-выдвиженцы получали персональные лимузины вполне западного уровня комфортности (ЗИС-110, ЗИМ), персо-нальные дачи, спецпаёк, право иметь ординарцев и до-машнюю прислугу. Одним словом баснословно дорогие шикарные шедевры мирового искусства вполне вписыва-лись в образ жизни нового советского бюрократа. А посе-му столичные искусствоведы легко подгоняли наиболее ценные трофеи под «требования классовой и идеологиче-ской чистоты». Так знаменитая «Сикстинская мадонна» Рафаэля была объявлена не Богоматерью, а представи-тельницей эксплуатируемой итальянскими феодалами ме-стной крестьянской бедноты…
   После того, как советские трофейщики захватили нема-лую часть награбленных нацистами в Европе ценностей, Сталин вполне мог чувствовать себя самым могуществен-ным из земных владык, чью столицу украшают сокрови-ща, которые и не снились никакому другому правителю в мировой истории. Есть даже сведения, что «Отец наро-дов» планировал с восточным размахом превратить одно из помещений под мавзолеем в сокровищницу, чтобы да-же после смерти внушать страх и почтение потомках, словно нетленный «Красный фараон»…
Глава 11 «Тайна U-538»
   После поражения во Второй мировой войне не-которым вождям нацистского режима удалось уйти от справедливого возмездия при помощи сверхсекретной программы («Одесса») тайной пе-реправки в страны Латинской Америки высших должностных лиц НСДАП (Национал-социалистическая немецкая рабочая партия) и СС. Единственным подходящим транспортным сред-ством для этих целей, конечно же, являлась под-водная лодка. Помимо высших чиновников Третье-го Рейха переброске на южный континент подле-жали награбленные в ходе войны сокровища, в том числе бесценные шедевры искусства…

    С конца сороковых годов поиск затонувших немецких подлодок с тайными грузами на борту превратился в одну из прибыльных отраслей кладоискательства. В 1948 году у побережья Флориды американскими военными моряками была обнаружена U-1019 с грузом ртути ценою в шесть миллионов долларов и несколькими немецкими и японски-ми генералами в составе экипажа. Судя по всему, подвод-ников погубил их же собственный груз. По непонятным причинам на глубине контейнеры с ртутью разгерметизиро-вались и люди, скончались, надышавшись токсичных паров. В 1958 году в проливе Каттегат примерно в 40 морских ми-лях от побережья Дании на глубине 57 метров рыбаками, потерявшими свой трал, была случайно обнаружена под-водная лодка. Впоследствии профессиональные охотники за морскими сокровищами установили, что на дне находиться немецкая субмарина U-843, пытавшаяся в конце войны вы-везти из Германии несколько тонн ценного стратегического сырья – олово, молибден, каучук. В 1976 году  недалеко от германского Киля кладоискатели сумели установить коор-динаты погибшей в 1945 году лодки U-534 с пятнадцатью ящиками золотых слитков на борту. И это далеко не полный список «подводных золотых галеонов XX века» уже най-денных или ещё ожидающих, когда отважные исследовате-ли морских глубин разгадают их тайну….

Роковая ошибка командора Мортона 
      Подводная лодка U-538 под командованием капитан-лейтенанта Густава Хайбока покинула норвежский Берген, через несколько дней после капитуляции Германии. Нака-нуне выхода в море поздней ночью подводный корабль принял на борт тридцать шесть ящиков с секретным грузом и группу высокопоставленных военных и штатских.
Хайбок был опытным и удачливым моряком, если учесть, что он принадлежал к тем немногим счастливчикам, кото-рым удалось выжить в жесточайшей подводной войне с со-юзниками (лишь каждый второй немецкий подводник пе-режил Вторую мировую войну). Но в этот день удача от-вернулась от него. Прямо у выхода из фьорда идущая под водой U-538 была обнаружена поисковыми сонарами сразу шести вражеских морских охотников. Командиры этих бы-стрых и манёвренных кораблей явно жаждали отличиться в то время, когда большинство их сослуживцев уже и не меч-тали о боевых наградах. 
Словно свора гончих псов англо-американские эсминцы на-бросились на одинокую подводную дичь, засыпая её серия-ми глубинных бомб. Через два с половиной часа изматы-вающей игры в кошки-мышки с кораблями противника Хайбок понял, что ему не дадут уйти. Эсминцы обложили субмарину со всех сторон и прижимали её к скалам, пере-крывая любые возможности прорваться в открытое море. В этой ситуации у подводников практически не оставалось шанса на спасение. И Хайбок принял единственно-правильное решение: всплывать для капитуляции. Было глупо ждать, пока тебя прикончат, когда война уже закон-чилась. Лодка начала подниматься с глубины сорока пяти метров. Когда до поверхности оставалось всего десять мет-ров, раздался встревоженный голос акустика:
- Командир, справа быстро приближается шум винтов! Один из эсминцев установил акустический контакт с под-водной целью и помчался со скоростью почтового экспрес-са к месту, где она должна была всплыть. У Хайбока было не более пяти секунд, чтобы отдать приказ прекратить подъём на поверхность и снова затаиться на глубине; или же использовать небольшое преимущество во времени, что-бы всё-таки всплыть и знаками показать противнику, что он сдаётся. Капитан-лейтенант выбрал второе.
Как только рубка субмарины появилась над волнами, рас-пахнулся её люк и командир британского эсминца «Йорк» командор Джон Мортон увидел немца, энергично размахи-вающего белой тульей капитанской фуражки.
Дальнейшие действия англичанина можно объяснить, либо захватившим его охотничьим азартом, либо кровожадным нежеланием брать пленных. Правда немного позднее воен-ным следователям, изучающим данный инцидент, Мортон пояснил, что он посчитал, что лодка всплывает, чтобы дать ему артеллирийский бой, а импровизированный белый флаг в руках её командира заметил слишком поздно.
Не сбавляя хода «Йорк» протаранил корпус лодки перед самой  рубкой. Получив огромную пробоину, субмарина круто накренилась на нос, так что из воды на несколько мгновений показались её винты, а затем быстро погрузи-лась. Из 48 человек её команды и пассажиров в живых ос-тался только командир капитан-лейтенант Густав Хайбок, которого силою таранного удара выбросило с мостика в мо-ре. 

Редкая удача
  1952 год. Впервые за двадцать шесть лет работы 62-летнему хозяину небольшой водолазной фирмы из Осло Олафу Харольду предстояло столь выгодное дело. Обра-тившийся к нему немец, представившийся отставным офи-цером германского военного флота, предлагал норвежцу деловое партнёрство. Немцу были нужны опытные ны-ряльщики, прекрасно знающие здешние воды и обладающие необходимым оборудованием, а взамен он предлагал ука-зать точное местонахождение лежащей на дне подводной лодки с весьма ценным грузом на борту. По словам бывше-го подводника (а это был чудом выживший командир  U-538) в чреве его затонувшего корабля находилась часть бес-ценных предметов искусства из заброшенной шахты «Кай-зерода».

  В конце зимы 1945 года второй человек в фашисткой Гер-мании Герман Геринг отобрал всё самое ценное из своей коллекции предметов искусства, составленной из «трофе-ев», награбленных в оккупированных нацистами странах.  По его приказу 317 ящиков на грузовиках были переброше-ны из замка рейхсмаршала Каринхалле в Тюрингские леса. Здесь вдали от посторонних глаз на небольшой станции был сформирован железнодорожный состав особого назначения, который проследовал до станции Дорндорф. Затем контей-неры снова на грузовиках проследовали к старой давно не используемой шахте «Кайзерода». А ещё через небольшой промежуток времени, в соответствии с секретным приказом из Берлина, специальная команда гестаповцев отобрала из спрятанных под землёй сокровищ 36 самых ценных ящиков и на транспортном «Юнкерсе» вылетела с ними в Норве-гию… 

   Бывший военный моряк рассказал хозяину водолазной фирмы, что груз он принимал по описи и поэтому знает на-верняка, что как минимум в двух ящиках находится люби-мая коллекция бриллиантов и античных золотых украшений Геринга. Ещё в нескольких контейнерах должны быть ста-ринные картины, но их вряд ли пощадила солёная морская вода. Кроме того, Хайбок также припомнил, что в подпи-санном им документе о приёмке груза речь шла о древних мраморных скульптурах, коллекции монет, старинном ору-жии и прочих музейных редкостях.

    Не смотря на то, что значительная часть награбленных главарями Третьего Рейха ценностей тайными океанскими тропами в стальных корпусах германских субмарин уплыла от победителей, многое союзниками было найдено. Так, весной 1945 года в замурованном подвале замка Фельден-штайна, расположенного в окрестностях Нюрнберга, была обнаружена серебряная ванна, наполненная массивными зо-лотыми подсвечниками, ящиками старинного коньяка и прочими ценностями. Этот тайник числился всё за тем же рекордсменом по части «культурного» грабежа завоёванных стран - Герингом.
    Весьма солидный клад, принадлежащий последнему гла-ве Гестапо Кальтербрунеру, был извлечён американцами из земли в саду обычного немецкого обывателя.  Кто-то из ме-стных жителей обратил внимание, что на участке соседа за-вяли цветы. Бдительный доброжелатель тут же «стукнул» о своём подозрении в американскую комендатуру. Нагрянув-шие с обыском янки откопали три ящика из-под боеприпа-сов, до отказа набитых старинными золотыми и серебрены-ми монетами, ювелирными украшениями, слитками золота. Хозяин дома отпираться не стал и сознался на допросе у американского следователя, что с 1940-го года являлся тай-ным осведомителем секретной службы нацистов и перед самым концом войны получил тайное задание схоронить у себя ценности, предназначенные для финансирования фа-шистского подполья. Позднее эксперты установили, что ценности из ящиков были частью коллекции Кальтербруне-ра.
    В австрийском Зальцбурге в подвалах резиденции архи-епископа представители военной полиции союзников обна-ружили припрятанные до лучших времён предметы искус-ства, входившие до войны в экспозицию сразу нескольких европейских музеев. На местонахождение тайника указал задержанный при попытке сбежать в нейтральную Швейца-рию адьютант Мартина Бормана…

    Немец убеждал хозяина водолазной фирмы действовать тайно, чтобы не делиться с норвежскими властями большей частью прибыли. А, кроме того, бывший отважный подвод-ник явно кого-то опасался и потому соблюдал жёсткие пра-вила конспирации: встречи с Харольдом всегда назначал в разных местах, предпочитая, чтобы вокруг было много лю-дей и при расставании можно было легко затеряться в тол-пе. Но все эти ухищрения не помогли носителю ценной ин-формации. После четвёртой встречи с Олафом Харольдом немца похитили неизвестные люди. Через несколько дней труп несчастного обнаружили на городской свалке. Перед смертью его жестоко пытали.
Для норвежца это было явное предупреждение. Но Харольд всю жизнь занимался рискованным ремеслом и не собирал-ся отказываться от колоссального куша, плывущего ему прямо в руки. Ведь фактически после внезапной гибели хо-зяина тайны он стал единственным владельцем сокровищ U-538. Дело в том, что за те несколько встреч, что у них бы-ли с командиром затонувшей лодки, Хайбок успел довольно подробно рассказать профессиональному водолазу об об-стоятельствах гибели своего корабля и указал точное место на карте.

   Не смотря на точно известные координаты, затонувшую субмарину удалось найти далеко не сразу. За прошедшие годы подлодку на несколько сотен метров отнесло течением от места её гибели. Но зато большой удачей была огромная пробоина, оставленная в 1945 году килем британского эс-минца. Через неё можно было без особого труда проникнуть в центральный пост субмарины. Правда, для этого вначале необходимо было придумать, как обезопасить кислородные шланги водолазных скафандров от острых рваных краёв разрезанной корабельной обшивки. Но в итоге эта задача была решена – наиболее опасные участки пробоины задела-ли толстой резиной старых автомобильных покрышек.

     Чтобы не попасть в поле зрения береговой охраны водо-лазам приходилось работать по ночам, и к тому же на опас-ной глубине сто девяносто три метра.
Внешне судно Харольда «Морской бродяга» было замаски-ровано под обычную рыболовную шхуну, но на самом деле это была великолепно оснащённая для глубоководных ра-бот водолазная база. Примерно за сутки до каждого погру-жения подводники закрывались в бортовой барокамере, чтобы подготовить свой организм к пребыванию в условиях экстремального давления. В тяжёлые водолазные скафанд-ры помимо воздуха по специальному шлангу подавалась с судна горячая вода, чтобы уберечь людей от неминуемого в ледяной воде норвежского моря переохлаждения. В высо-кокалорийный рацион подводников был включён мёд в ударных дозах, чтобы поднять их силу и выносливость до максимума.

    На шестой день работ Харольд с сыном впервые через пробоину проникли на корабль. К своему облегчению они не обнаружили в центральном отсеке подлодки лодки мёрт-вых тел. Но стальная переборка, ведущая в жилые помеще-ния, была наглухо задраена. Это наводило на мысль, что, возможно, в последний момент экипаж успел навечно заму-ровать себя в кормовых отсеках. Харольду была неприятна мысль о том, что им предстоит лезть в братскую могилу, но именно там по рассказу убитого командира размещался груз.
Стальную дверь вскрывали газовыми резаками. В громозд-ких, затрудняющих движения водолазных скафандрах это была очень изнурительная работа. Вскоре выяснилось, что в задраенном отсеке действительно сухо, поэтому водолазам вначале пришлось через небольшую пробоину заполнить его водой, чтобы сравнять давление в интересующем их по-мещении с забортным.
После того, как дверь переборки была вскрыта, подводники на некоторое время замешкались, собирая оборудование, чтобы перетащить его в следующий отсек. То, что про-изошло дальше, видимо, до конца их дней будет поводом для ночных кошмаров двух оставшихся в живых водола-зов…

Озеро-убийца
До сих пор не раскрыта тайна австрийского озера Топлиц (Топлицзее), расположенного в шестидесяти километрах к юго-востоку от Зальцбурга, в австрийских Мертвых горах. Это довольно живописное место, тем не менее, имеет мрач-ную репутацию среди местных жителей. Дело в том, что с 1945 года здесь погибли или пропали без вести десятки ис-кателей нацистских сокровищ. Всё началось с просочивше-гося в прессу рассказа местного крестьянина по фамилии Штайнегерр, который уверял, что своими глазами видел, как в апреле 1945 года эсесовцы перегружали из грузовиков в лодки гробоподобные ящики из белого металла. Потом, по словам очевидца, эти ящики отвозили на середину озера и там бросали в воду. При этом дальнозоркий очевидец даже сумел рассмотреть маркировку ящиков. По его словам на них на всех было написано чёрными буквами «Имперский груз».  Были и другие свидетели затопления таинственных ящиков. Благодаря всем этим рассказам, вскоре после вой-ны на Топлицзее началось настоящее паломничество само-деятельных искателей сокровищ. Впрочем, после несколь-ких загадочных смертей количество поиграть в кладоиска-телей заметно поубавилось. Вот лишь несколько примеров из длинного списка жертв загадочного озера. В февра-ле  1946 года на Топлицзее разбили лагерь два инженера из Линца – австрийцы Хельмут Майер и Людвиг Пихлер. У молодых людей был отпуск, и они решили посвятить его разгадке загадочного ребуса. Примерно через месяц, когда отпускники не вернулись домой, их встревоженные родст-венники подняли на ноги полицию. Группа спасателей об-наружила в лесу рядом с палаточным лагерем два сильно попорченных зверьми трупа. Оба туриста были зарезаны. Судя по почерку ликвидации, действовали профессиональ-ные разведчики, обладающие поставленным ножевым уда-ром и действовавшие армейскими или охотничьими кинжа-лами. Причём живот Пихлера был вспорот, а желудок его засунут в рюкзак. Преступление так и осталось нераскры-тым. Остался также без ответа вопрос: зачем преступники распотрошили тело Пихлера? Возможно, они искали карту поисков и подозревали, что турист успел в критической си-туации её проглотить?
В 1952 году бесследно исчезли двое аквалангистов-любителей из Германии, решивших обследовать дно озера. Тела их так и не были найдены. Всё что осталось от  само-деятельных археологов, это палатка на берегу и прибитая к берегу пустая надувная лодка.
В 1964 году прямо в машине был убит выстрелом из снай-перской винтовки приехавший в эти места для сбора мате-риала для своей новой книги знаменитый французский ис-следователь исторических загадок Жан Манко.
Одновременно при таинственных обстоятельствах бесслед-но исчезали или гибли, все, кто, так или иначе, имел отно-шения к таинственным контейнерам. Так, в 1947 году быв-ший лейтенант вермахта Франц Готтлиб рассказал некоему журналисту о тридцати ящиках античных золотых украше-ний из оккупированной Греции, зарытых немцами где-то в австрийских горах. Через несколько дней после этого заяв-ления лейтенант бесследно исчез.
1952 год стал урожайным по количеству жертв «озера-убийцы». Началось все с того, что на берегу Топлицзее бы-ли найдены два трупа с простреленными черепами. Пре-ступников, естественно, не нашли.
Летом этого же года на поиски сокровищ отправляется школьный учитель географии из Франции Жан де Соз. Его также обнаружили убитым, причем при нем не было ни рюкзака, ни инструментов для поиска. Недалеко от трупа полицейские дознаватели нашли довольно глубокий свеже-выкопанный шурф. Когда его засыпали землёй из отвала, земли не хватило. И это несмотря на разницу в плотности грунта, который копал де Соз, и рыхлой земли, которой шурф засыпали. Вывод напрашивался сам собой: де Соз нашел нечто такое, за что поплатился жизнью.
Новая трагедия произошла в конце 1955 года. Инженер Майер из Франкфурта-на-Майне сорвался со скал, нави-сающих над озером. Власти до сих пор не могут дать одно-значного ответа, был ли это несчастный случай или убийст-во. Хотя анонимный источник в австрийской полиции со-общил журналистам, что прочная альпинистская верёвка, на которой висел Майер, явно была не перетёрта об острый край скалы, а с большой долей вероятности перерезана но-жом. Возможно, за несколько минут до своей гибели альпи-нисту удалось с высоты разглядеть в оуружающем ланд-шафте нечто секретное?
В начале осени 1983-го на озере произошел еще один зага-дочный трагический случай. Три западногерманских тури-ста поселились в деревенской гостинице Альт-Аусзее. Через несколько дней один из них, спортсмен-подводник из Мюн-хена по фамилии Агнер, несмотря на строжайший запрет местных властей, попытался на свой страх и риск исследо-вать манящее загадками дно Топлицзее. Но через несколько дней активных поисков на поверхность подняли лишь его бездыханное тело. Горло аквалангиста было пробито метал-лическим гарпуном, выпущенным неизвестным киллером из подводного ружья. И такие загадочные происшествия на Топлицзее продолжаются до сих пор – не смотря на край-ний риск многих влечёт тайна нацистских сокровищ….


Клад сторожили мертвецы
     Оцепенев от ужаса, водолазы наблюдали, как из отсека один за другим выплывают полуразложившиеся трупы мёртвых обитателей погибшего корабля. У большинства из покойников глаза были открыты и сильно выпучены. Свои-ми жадно открытыми ртами они словно всё ещё пытались вдохнуть остатки закончившегося в отсеке кислорода. Ко-нец земной жизни этих людей был ужасен и перекошенные от ужаса и страданий их лица были тому жутким доказа-тельством. Но вместо естественной жалости к погибшим коллегам водолазы испытывали леденящее кровь ощуще-ние, будто мёртвая команда фашисткой подлодки берёт их в кольцо. Могло показаться, что экипаж U-538 зловещим об-разом обрёл новую жизнь на своём «Летучем голландце» и готовиться учинить расправу над пойманными с поличным охотниками до их сокровищ. Вокруг, куда не бросишь взгляд, водолазов окружали колышущиеся в слабом течении внутренних помещений корабля трупы в истлевших офи-церских мундирах и матросских робах. Первым нервы не выдержали у молодого водолаза Свена Ольсана. Товарищи видели, как за толстым стеклом его водолазного шлема ис-казилось в крике ужаса лицо парня. По встроенной в ска-фандр трубке телефона Харольд сообщил наверх, что они вынуждены срочно подниматься. Он постарался сделать это спокойным голосом. Но люди поднявшие водолазов на па-лубу корабля имели очень обеспокоенный вид. Они никогда не слышали, чтобы в голосе шефа было столько волнения. Старый моряк действительно пережил мощнейший стресс. Правда внешне он старался изображать полное спокойствие и контроль над ситуацией. Харольд даже пытался шутить над перетрусившими товарищами. Но собственное колос-сальное внутреннее напряжение, не находящее внешнего выхода, уже через десять минут прикончило его самого вне-запным инфарктом. После этой смерти работа на  U-538 бы-ли остановлена.

Возвращение
   Летом 1959 году  сын и наследник погибшего Олафа Ха-рольда – Оскар решил довести до конца работу на  U-538. Но в отличие от родителя Харольд-младший не стал дейст-вовать пиратскими методами. Он подал официальную заяв-ку в соответствующий государственный департамент и по-лучил законное разрешение на проведение в указанном рай-оне водолазных работ. Кроме того, Оскар хотел закупить для достижения намеченной цели самое современное глу-боководное оборудования, а для этого нужны были деньги и немалые. Поэтому новый хозяин водолазной фирмы выпус-тил акции перспективного с коммерческой точки зрения проекта, которые имели довольно большой успех у инве-сторов.
Начало работ освещали журналисты нескольких крупных газет из Норвегии и других стран. Именно от них мы знаем, что во время второй попытки поднять груз с германской субмарины кладоискатели использовали в качестве подвод-ной базы водолазный колокол (незатопляемая водой полу-сфера, присоединённая к надводному кораблю кабелем-тросом). Так же в ходе этой экспедиции норвежцы успешно испытали суперсовременные для того времени акваланги и гидрокостюмы, предназначенные для длительного нахож-дения в ледяной воде.
Информацию о том, что груз поднят и вскоре экспедицион-ное судно вернётся в Берген, газеты опубликовали 23 июля. Но в ожидаемое время корабль так и не вошёл в порт, где триумфаторам была приготовлена пышная встреча. Но больше всего друзей и родственников участников экспеди-ции тревожило, что корабельное радио «Морского бродяги» в ответ на постоянно посылаемые в эфир запросы упорно хранило молчание. В район работ оперативно вышли спаса-тельные суда, в воздух была поднята авиация.
Бушевавшие перед этим сильные шторма успели разметать корабельные обломки в том месте, где почти две недели стоял на якоре корабль кладоискателей. Но с одного из са-молётов всё же заметили одинокую человеческую фигуру на узкой полоске каменистого пляжа у самого выхода из фьорда. Этот человек явно родился в рубашке. Мало того, что ему единственному удалось выжить после страшного взрыва, но он ещё сумел не умереть в ледяной воде и вплавь добраться до берега. Правда, когда везунчика нашли орга-низм бедняги уже почти исчерпал ресурс живучести и по-доспей спасатели несколькими часами позже им бы достал-ся только окоченевший труп.
Понадобилось ещё три дня активных усилий врачей одной из лучших клиник Осло, чтобы неизвестный смуглолицый мужчина окончательно пришёл в себя и смог ответить на вопросы полиции. Его звали Винченцо Алькано. Только в прошлом году этот «солдат удачи» снял форму сержанта Французского иностранного легиона и брался за любую ра-боту, где требовалось умение хорошо стрелять и орудовать ножом. В Марселе его и ещё двух таких же головорезов, го-товых на любые услуги, наняли какие-то аргентинцы, кото-рые, правда, говорили с явным немецким акцентом. Всего эти господа завербовали по европейским городам 17 боеви-ков. В Норвегию наёмники прилетели небольшими группа-ми по двое-трое человек. В небольшой рыбацкой деревушке погрузились на ожидающие их два скоростных катера, и сразу вышли в море. Судя по всему, за водолазами всё вре-мя следили с хорошо замаскированного наблюдательного пункта в скалах, ибо по пути в район атаки бойцы штурмо-вой группы получили подробнейшую информацию о судне, на которое им предстоит высаживаться и его экипаже. Пи-ратский захват произошёл в сумерках. «Морской бродяга» был взят на абордаж, после чего на его палубе появились вооружённые до зубов люди в камуфлированной форме. За-стигнутые врасплох безоружные кладоискатели и не по-мышляли о сопротивлении. Найденные на субмарине ящики с только что поднятыми со дна сокровищами быстро пере-грузили на катера. После чего господа из Южной Америки приказали водолазам из команды захваченного корабля не-медленно совершить погружение и достать им содержимое сейфа из капитанской каюты командира  U-538. Видимо, помимо предметов искусства, на подводной лодке так же находился ценный архив секретных служб Третьего Рейха. Но руководитель экспедиции заявил пиратам, что выпол-нить их приказ совершенно невозможно, ибо в отличие от жилых помещений рядового состава, расположенных на корме, каюты командира и его помощника находятся на но-су погибшей субмарины. А при падении на грунт эта часть подлодки сильно пострадала. Поэтому для того, чтобы про-сто расчистить коридор, ведущий к нужным помещениям, водолазам потребуется не меньше недели напряжённой ра-боты. Выслушав столь разумный довод, один из организа-торов нападения приказал пленникам подготовить к взрыву находящийся на глубине корабль, - чтобы наверняка похо-ронить в морских глубинах опасные документы.
Подлодка была заминирована. «Морской бродяга» вместе с  накрепко пришвартовавшимися к нему с обоих бортов кате-рами пиратов отошёл подальше от буя, указывающего то место, где на дне лежала U-538. Наблюдающие, как им ка-залось с безлопастного расстояния люди на водолазном судне, слышали, как глухо прогремел подводный взрыв. Потом на поверхность вырвалась, поднявшаяся из глубин волна. Она несла многочисленные обломки германской лодки. Зрелище было до того завораживающим, что люди не сразу обратили внимание на пенный след сразу двух тор-пед тянущийся в их сторону. От взрыва самопроизвольно вышли из кормовых аппаратов самонаводящиеся акустиче-ские торпеды. Увернуться от них было невозможно, к тому же надводные суда стояли с заглушёнными двигателями…

P. S. В последующие годы много археологов-любителей пыталось обнаружить в этих местах разбросанные взрывом старинные монеты и прочие предметы из знаменитой кол-лекции Геринга, но никому из них так и не повезло - регу-лярно бушующие в этих широтах суровые шторма навсегда похоронили надежду многих на сказочное обогащение…
 
 
          Глава 12 «Марка, несущая смерть»
   Известно немало примеров, когда случайно най-денные в старых дедушкиных альбомах или среди макулатурного хлама на чердаках подлежащих сносу домов почтовые марки, делали обнаружив-ших их везунчиков богачами. Людям, далёким от филателии, порой бывает сложно понять, как ка-кой-то крохотный раскрашенный кусочек типо-графской бумаги может стоить десятки, сотни, а в некоторых случаях даже миллионы долларов! Но если учесть, что марки уровня знаменитой «Бри-танской Гвианы» столь же редки и бесценны, как живописные полотна старых мастеров, то можно понять тех, кто готов платить любые деньги и порой даже ввязываться в сомнительные авантю-ры лишь бы только заполучить предмет своей мечты.

Странное убийство в центре Москвы
   Июль 1982 года. Отставного полковника КГБ Николая Модестовича Хлопова застрелили на лестнице почти у са-мых дверей его квартиры. Преступление произошло в цен-тре столицы недалеко от трассы, по которой регулярно про-езжал в Кремль Леонид Ильич Брежнев; убийца использо-вал редкое в 1980-е годы огнестрельное оружие, а, кроме того, погибший был, хоть и отставным, но кадровым офи-цером Комитета Госбезопасности. В связи со всеми этими обстоятельствами дело взял под личный контроль Гене-ральный Прокурор СССР, который поручил возглавить следственную бригаду специалисту по особо важным делам.
Сыщики сразу же обратили внимание на то, что в обстоя-тельствах убийства есть немало странного. Так в подъезд Хлопов зашёл вместе с повстречавшейся ему во дворе со-седкой, и эта женщина уверяла, что слышала, как перед тем, как произвести единственный выстрел пистолет злоумыш-ленника несколько раз подряд дал осечку. Это говорило о том, что преступник совсем по-дилетантски пошёл на дело с плохо подготовленным и не проверенным оружием. Но при этом он в тёмном подъезде (лампочки незадолго до этого разбили какие-то хулиганы) с расстояния в пятнадцать ша-гов сумел одним единственным выстрелом попасть в голову убегающему от него человеку, то есть продемонстрировал феноменальную снайперскую точность. Женщина также уверяла, что краем глаза видела тоненький девичий силуэт, нагоняющий их с Хлоповым, когда они уже входили в подъезд, и была уверена, что Николая Модестовича убила именно эта неизвестная девица. Правда, сыщикам не слиш-ком верилось в существование девушки-киллера, но, тем не менее, они сразу же начали отрабатывать всех молоденьких знакомых покойного, вплоть до киоскёрши, ежедневно про-дававшей ему газеты.

Мотив преступления
   Явных причин для убийства Хлопова, например, с целью ограбления, по горячим следам сыщикам выявить не уда-лось. 63-летний отставник жил в основном на военную пен-сию. Правда, иногда ему помогал деньгами взрослый сын, работающий ответственным чиновником в Министерстве торгового флота, да ещё несколько раз бывшего офицера СМЕРШа (советская армейская военная контрразведка вре-мён Великой Отечественной войны, её название переводит-ся как «Смерть шпионам») приглашали в качестве консуль-танта на «Мосфильм», за что тоже полагались небольшие гонорары. Но даже по скромной обстановке квартиры уби-того было видно, что в быту он был человеком очень не-прихотливым, привыкшим по-солдатски обходиться самой простой пищей и одеждой. Но при этом следователи уже знали, что убийце был нужен старый потёртый портфель, с которым в тот вечер Хлопов возвращался домой. Сыщикам потребовалось некоторое время, чтобы во всех подробно-стях узнать, где в свой последний день побывал пенсионер. Оказалось, что он, в том числе, ездил на очередное собрание  общества филателистов. И тут всплыли довольно интерес-ные факты. Сын убитого вдруг вспомнил, как примерно за полгода до своей гибели отец попросил его через своих зна-комых достать хорошие каталоги западных филателистиче-ских аукционов.
- Я обратился к одному коллеге из нашего представитель-ства в Марселе, - рассказывал следователю Хлопов-младший, - и он любезно переправил мне с экипажем «Аэ-рофлота» американский каталог Скотта – самый пре-стижный в мире; и ещё немецкий каталог «Майклс» – го-ворят, по-немецки весьма подробное издание. Отец был очень доволен, получив эти книги.
- Значит, ваш отец всерьёз увлекался филателией? – поин-тересовался следователь.
- Я сам удивился такому его интересу. Нет, он никогда до этого не собирал марки. Но я даже обрадовался, когда уз-нал об этом его увлечении. Насколько я знаю, коллекционе-рам незнакомы такие чувства, как скука и одиночество. А у меня, должен признаться, в последние годы был небольшой комплекс вины перед отцом, ведь после смерти матери он жил один и на все наши с женой предложения переехать к нам неизменно отвечал категорическим отказом.
  Любопытно, что изначально коллекционирование почто-вых марок именовалось  темброфилией (от французского слова «тембр» - почтовая марка),  чуть позднее - маркома-нией, то есть терминами, как будто взятыми из учебников клинической психиатрии. И только в конце XIX века появи-лось привычное нам благозвучное название «филателия».

   В клубе филателистов следователям тоже подтвердили, что в течении нескольких месяцев Николай Модестович Хлопов периодически посещал их собрания: со многими по-знакомился, но о себе особо не распространялся, предпочи-тая отшучиваться и тонко переводить разговор на обсужде-ние тем интересных собеседнику. Здесь его знали как быв-шего инженера по технике безопасности. Кстати только те-перь многие из опрошенных филателистов с удивлением вспомнили, что в отличие от всех местных завсегдатаев, Хлопов никогда не приносил альбомы со своими коллек-циями. Никто из этих людей вообще не мог толком сказать, интересовали ли «инженера по технике безопасности» мар-ки. Впрочем, один из имевших короткое общение с Хлопо-вым маститых филателистов не сразу, но всё же припомнил кое-что весьма интересное: 
- Действительно странно, но Николай Модестович очень долго ничего не менял и ничем не хвастался, хотя всегда слушал о марках с явным интересом, словно погружаясь в незнакомую для себя тему и присматриваясь к окружаю-щим людям, а однажды вдруг спросил: «Могу ли я помочь ему найти покупателя на несколько имеющихся  у него не-мецких марок 30-40-х годов?».
- Что, дорогие марки? – насторожился следователь.
- Да как вам сказать, – замялся коллекционер, - у нас они стоят не более ста рублей за единицу, а на Западе сейчас бум на почтовое наследие Третьего Рейха, там уже их це-на может подняться до пятисот долларов и даже выше.

Марки на службе пропаганды
   Практически с самого своего появления марки стали слу-жить важным пропагандистским инструментом в руках дик-таторов и демократических президентов. Известно, что в период Первой и Второй мировых войн немцы активно подделывали марки с изображением английских королев-ских особ, например, помещая на троне рядом с королевой Сталина, или изображая «железного канцлера» Бисмарка, лакированным кавалерийским сапогом попирающего бри-танский трон. Англичане в долгу не оставались и выпускали громадные тиражи марок, на которых Гитлер изображался с черепом на плечах.

   Вскоре выяснилось, что, сам не интересуясь подобной те-матикой, знакомый коллекционер свёл Хлопова с молодым человеком по имени Эдик, который профессионально зани-мался бизнесом на марках. Этого красивого, модно одетого парня часто можно было увидеть там, где собирались круп-нейшие филателисты Москвы. На допросе Эдик особо не отпирался и даже назвал людей, у которых теперь находи-лись полученные им от Хлопова немецкий марки, правда молодой человек уверял следователей, что не покупал и не продавал их, а строго по закону лишь обменивался:
- У каждого приличного коллекционера существует обмен-ный фонд, в который он собирает марки не подходящие ему тематически, но вполне пригодные для обмена на нуж-ные экземпляры. А продают марки только отпетые спеку-лянты, к которым я, товарищ следователь, никогда не принадлежал.
Конечно, Эдуард Мозаев явно лукавил, пытаясь выдать себя за честного филателиста, но повода обвинить его в убийстве у следователей тоже не было. Да и вообще парень не слиш-ком тянул на роль антигероя: студент-вечерник, будущий инженер-строитель; совмещает учёбу в ВУЗе с работой ла-борантом на одной из кафедр своего института. А то, что замечен в получении противозаконных доходов, так это ещё не повод брать человека под стражу по обвинению в тяжком преступлении. За это с ним в своё время разберётся ОБХСС. Именно так, скорее всего, ответило бы прокурорское на-чальство своим подчинённым, вздумай они попросить у не-го санкцию на задержание Мозаева. Так что следователям оставалось пока издали изучать разные стороны жизни единственного реального подозреваемого, а в ней пока ни-чего такого не было, за что можно было бы надёжно заце-питься. Кроме того, до сих пор неясен был мотив преступ-ления, ведь не за две же марки ценою по сто целковых каж-дая, «замочили» Хлопова. Разгадка этой головоломки на-ступила неожиданно. Помогли бывшие коллеги покойного полковника.

    Дело в том, что в КГБ, как в организацию, курирующую все сношения с заграницей, поступил сигнал из почтового ведомства, о том, что в ходе обработки некоего письма, ад-ресованного получателю в Италии, случайно под одной из стандартных марок была обнаружена наклеенная на конверт очень ценная марка, так называемый «Голубого Маврикий».

   Эта знаменитая марка была выпущена в 1848 году. Боль-шая часть тиража была сразу же уничтожена из-за выявлен-ного производственного брака - вместо положенной надпи-си «Post Paid» на данной марке значится «Postoffice». Эта ошибка является самой известной в истории филателии. Подобные марки считаются самыми редкими, а значит и самыми ценными. В настоящее время в мире цена на такие марки оценивается экспертами ведущих аукционных домов мира в 15 миллионов долларов.

   Выяснилось, что письмо было направлено гражданке СССР Наталье Вертяевой - члену сборной команды страны по стрелковому спорту. Уже несколько недель советская спортивная делегация находилась в Италии на международ-ных соревнованиях. Очень быстро следователи установили, что Мозаев и Вертяева давно встречаются и даже одно вре-мя жили вместе на съёмной квартире в Мытищах. Но глав-ное, что, несмотря на все предпринятые Мозаевым меры предосторожности, сыщикам удалось доказать, что истин-ным отправителем письма был именно он (в советское вре-мя не так то просто было отправить письмо за границу). По-сле этого молодой человек был взят под стражу. На этот раз он довольно быстро осознал, что в связи с добытыми про-тив него уликами отпираться далее бесполезно и стал ак-тивно сотрудничать со следствием. Эдик даже согласился под контролем милиции позвонить своей подруге на трени-ровочную базу в Италию, чтобы дать ей понять, что, якобы, нашёл более верный путь переправки марки на Запад и вос-пользуется им, дабы ни в малейшей степени не рисковать безопасностью любимой женщины. Важно было, чтобы Вертяева, не получив вовремя письмо, ничего не заподозри-ла, и вернулась на родину. Разговор прошёл гладко, так что следователи могли быть довольны: девушка ответила Мо-заеву, что она всё поняла и полностью полагается на него. Но вскоре из Италии пришло неожиданное сообщение: но-чью Вертяева тайно покинула тренировочную базу команды и скрылась в неизвестном направлении. А ещё через неко-торое время стало известно, что она попросила у властей этой европейской страны политическое убежище. Стало по-нятно, что Мозаев заранее обговорённым между ними ус-ловным словом дал понять подруге, что его арестовала ми-лиция и ей необходимо срочно спасаться. Впоследствии это благородство вылилось в добавленные судом к его и без то-го немалому лагерному сроку несколько дополнительных лет заключения.

Самые ценные марки в истории
   Помимо «Голубого Маврикия» в миллионах долларов оценивается знаменитая «Британская Гвиана» 1856 года выпуска. Данная марка существует в единственном экземп-ляре, за который её нынешний владелец (благоразумно со-храняющий своё инкогнито) может получить практически любую сумму, какую только назовет. А начиналась филате-листическая лихорадка в 1840 году, когда была выпущена первая в мире марка – «черный пенни» с изображением профиля королевы Виктории и подписью  «one penny» - «один пенни». Надо сказать, что марка эта довольно не-взрачная на вид и не имеет привычных нам зубцов. И всё же долгое время она била все ценовые рекорды. Вообще же це-на марки складывается из многих факторов. Например, она зависит от того: гашеная марка или нет, каков был её тираж, и сколько от него сохранилось известных экземпляров, име-ются ли на ней дефекты. Каждый дефект вроде недостаю-щего зубца или царапины на рисунке существенно снижает стоимость конкретного экземпляра. Впрочем, бывает и так, что явная оплошность при производстве, спустя десятиле-тия оборачивается фантастическим удорожанием бракован-ных марок. К примеру, самая дорогая на сегодняшний день марка, о которой по ночам грезят миллионы филателистов по всему миру, в 1857 году была поводом для увольнения нескольких типографских служащих. Вина этих людей за-ключалась в том, что по ошибке они выкрасили партию за-казанных шведским почтовым ведомством марок не в по-ложенный жёлтый цвет, а в зелёный. И вот в наши дни то, что считалось в конце XIX века производственным браком, стоит целое состояние.
Военный трофей
    На выезде с моста Мольтке впереди идущий танк «Иосиф Сталин» (советский тяжёлый танк времён Великой Отечест-венной войны 1941-45гг) был подбит немецкими фаустпа-тронниками (немецкие солдаты, вооружённые противотан-ковыми гранатомётами) и далее бойцам одной из штурмо-вых групп СМЕРШа пришлось пробиваться уже без при-крывающей их брони. Прямо впереди в нескольких десят-ках метрах находилось здание Гестапо, а за ним в дальней части площади Кёнигс Птатц – Рейхстаг. Но пока ещё ог-ромное серое здание главной службы безопасности Третье-го Рейха надёжно прикрывало символ германского милита-ризма, буквально всеми окнами стреляя по наступающим советским бойцам. Менее чем за минуту бега по открытому пространству группа СМЕРШа сократилась с тридцати че-ловек до восьми. Николаю Хлопову повезло, он был одним из этих восьми счастливчиков. Целью их группы был не рейхстаг, а именно здание Гестапо и хранящиеся в нём ар-хивы. Но врываться внутрь сейчас - оставшимися силами, было равносильно самоубийству, и поэтому до подхода подкрепления командир группы – майор Филиппов прика-зал всем укрыться за деревьями близлежащего небольшого сквера и держать оборону. Но немцы быстро осознали, что прорвавшаяся группа русских фактически отрезана от своих основных сил, оставшихся за каналом, и большими силами перешли в атаку. В смершевцев полетели десятки гранат, пулемёты просто выкашивали кусты и деревья служащего русским защитой сквера. Со стороны Кёнигс Платц выполз-ли два 57-тонных «тигра» (немецкий тяжёлый танк времён Второй мировой войны 1939-45гг), явно наводимые  по ра-дио на советский авангард. В какой-то момент Хлопов по-терял в этом огненном хаосе своих боевых товарищей. Ин-стинкт самосохранения заставлял его ползти как можно дальше от места, где не было ни малейшего шанса уцелеть.
На углу здания оперного театра он и столкнулся с тем эсе-совским офицером. Франтовато одетый в серый китель со множеством наград, значков и нашивок фашист выглядел только что покинувшим свой комфортабельный кабинет. Особенно Хлопова вначале изумил, а уже в следующую се-кунду взбесил белоснежный воротничок его рубашки и чёр-тов галстук в вырезе мундира. В окружающем аду, где люди метались и умирали, словно черти в огне и копоти, этот чис-тюля умудрялся сохранять парадный вид. Немец тоже отку-да-то бежал, постоянно испуганно оглядываясь, и приседая, когда поблизости разрывался очередной снаряд. В руках он держал похожий на лётчицкий планшет - тонкий штабной портфельчик, который не выпустил, даже неожиданно об-наружив перед собою врага. Да, он был явно не боевым офицером, а канцелярской крысой, так как даже не попы-тался достать из кобуры пистолет или хотя бы выхватить из ножен красивый кортик. Поэтому Хлопов испытал отврати-тельное чувство мясника приканчивающего безропотную корову, но на войне, как на войне. Николай не стал обыски-вать труп, но портфель с документами взял, так как срабо-тал инстинкт контрразведчика.
Через час наши танки всё же прорвались через злополучный мост, и Хлопов отправился искать своих. Но в живых из его группы никого не осталось. Начальству же было не до до-бытого им портфеля, ведь бои уже шли за Рейхстаг. Поэто-му Хлопов посчитал его личным трофеем. Никаких серьёз-ных документов в портфеле не было, за исключением, по-жалуй, подробной карты автомобильных дорог западных областей Германии. Большую часть портфеля занимали разные канцелярские принадлежности, пачки семейных фо-тографий и несколько незапечатанных конвертов. Особенно ему понравилось содержание одного, в котором находились цветные открытки с горными видами. На марки, наклеен-ные на конверт, Хлопов поначалу не обратил никакого вни-мания.

  В любой компании заядлых филателистов вам расскажут десятки историй, как неискушённые люди, сами того не ве-дая, становились обладателями фантастического богатства и часто по невежеству превращали его в пепел. Известен слу-чай, когда один такой профан (дело было в советской Мол-давии) чуть было не сжёг в печи письма, с наклеенными на них марками ценою в полмиллиона долларов каждая. Речь идёт о редкой марке Молдавского княжества достоинством 81 пирал (румынская валюта до 1868 года). И лишь волею случая поблизости оказался понимающий в марках толк че-ловек, который успел выхватить бесценные конверты из пламени печи. Похожая история приключилась в конце 70-х годов в Тифлисе, когда при сносе старого дома рабочие чуть не уничтожили очень ценные марки тифлиской почты 1920-х годов. Не менее поучителен пример человека, кото-рый сам себя лишил суммы эквивалентной нескольким дю-жинам золотых слитков. Речь идёт о знаменитых «саксон-ских тройках». Нашедший их мужчина по незнанию просто отодрал красивые картинки от чердачной балки, на которую какой-то шутник наклеил их еще в прошлом веке, когда они стоили сущие гроши. В середине 1950-х годов в украинском Житомире рабочие во время ремонта одной из городских контор выбросили на свалку несколько старых и ржавых железных шкафов, оставшихся в наследство от фирмы, за-нимавшей здание ещё до установления в городе Советской власти. Впрочем, один из работяг всё же оставил себе не-сколько необычных конвертов и принёс их домой. Там их увидел сосед по коммуналке и за несколько рублей выку-пил, чтобы сразу же показать знакомому специалисту. А вскоре все городские филателисты уже спешили на мест-ную свалку. Оказалось, что выброшенные, словно ненуж-ный мусор письма, представляли собой самую настоящую филателистическую ценность, так как были снабжены очень редкими марками Западной Украины, с которой в период с 1917 по 1922 год канувшая в Лету истории фирма вела оживленную деловую переписку. Около сорока найденных писем тут же были оценены одним заезжим московским коллекционером в шестьдесят тысяч рублей. Впрочем, поч-товый «Клондайк» был быстро исчерпан по причине того, что большая часть содержимого выброшенных ящиков опе-ративно была сожжена рабочими свалки. Можно себе пред-ставить, какие ценности тогда пропали в огне, ведь, как по-том выяснилось, фирма вела переписку не только с Запад-ной Украиной, но и с Дальневосточной Республикой, марки которой тоже ценятся буквально на вес золота...

Тайны следствия
    От своей подруги Мозаев знал все детали убийства. На-градной «Наган» молодая женщина взяла у отца - замести-теля начальника одной из военных академий. Осечки же объяснялись тем, что как член сборной команды страны Вертяева отрабатывала все пистолетные упражнения: ско-ростную стрельбу, в том числе и револьверную, только с оружием иностранного производства. В частности её при-вычным тренировочным инструментом была спортивная версия револьвера всемирно-известной марки «Smith&Wesson», у которого барабан вращается не по часо-вой стрелке (как у нашего «Нагана»), а - против. Поэтому, снаряжая оружие, Вертяева зарядила оба найденных ею до-ма патрона не в те отверстия (каморы) барабана, из-за чего и случились осечки. Но как мастер спорта международного класса она быстро исправила собственную ошибку, всё же сделав точный выстрел.

  Одними из самых ценных у филателистов считаются так называемые «почтмейстерские марки». Особенно коллек-ционеры мечтают о почтмейстерских марках Перота. Прав-да, сделаны они довольно грубо и имеют не слишком при-влекательный внешний вид, но это никак не влияет на их огромную ценность в глазах знатоков. В настоящее время существует всего 10 экземпляров марок, выпущенных почтмейстером Перотом. А дело было так. Перот был един-ственным служащим почтовой конторы на Бермудских ост-ровах. Довольно часто он закрывал свою контору и уходил домой, так как кого-нибудь из островитян, желающего от-править письмо, можно было прождать несколько дней под-ряд. А для того, чтобы в его отсутствие любой мог отослать письмо самостоятельно, Перот установил у дверей своей конторы специальный почтовый ящик. Рядом с ящиком ви-село объявление, уведомляющее жителей острова, что они могут опускать сюда письма вместе с пенсами за оплату пе-ресылки. Но однажды, когда Перот открыл почтовый ящик, он к своему огорчению обнаружил, что денег в нём оказа-лось гораздо меньше, чем писем! Это означало, что за неоп-лаченный конверты он должен был заплатить из своего скромного жалования. К счастью, знакомый аптекарь под-сказал Пероту остроумный выход из неприятной ситуации. Перот, как главный почтовый служащий на острове, имел законное право сам выпускать почтовые марки. В итоге чи-новник взял ручной штемпель, убрал с него дату, оставив только год, и начал делать оттиски на бумаге, приписывая к ним слова «Один пенс» и ставя свою подпись. Было это в 1849 году. И самое интересное, что эти марки не являются подделками, ведь их пускай и кустарно, но изготовил госу-дарственный служащий.
 Сюрприз
    О имеющихся у него марках Николай  Модестович вспомнил совершенно случайно, когда спустя 37 лет после окончания войны, обнаружил трофейный портфель на ан-тресолях своей квартиры. Срочно нужны были деньги на ремонт дачи, и Хлопов решил попробовать продать их. На конверте было три марки. Хлопов аккуратно вырезал их ножницами и замочил в солоноватой воде. Мужчина не стал дожидаться, пока марки отойдут от конвертной бумаги, и отлучился по делам, а когда вернулся, то с удивлением об-наружил, что в тарелке плавают не три марки, а четыре. Он не сразу сообразил, что под одной из трёх марок был скрыт сюрприз. Позднее, когда Хлопов рассказал эту историю Эдику Мозаеву, тот ответил, что это не первый известный ему случай  подобной маскировки ценных экземпляров. И вообще между новыми знакомыми, не смотря на солидную разницу в возрасте, быстро установились дружеские, и даже доверительные отношения. Эдика устроила цена в 20 000 рублей, которую запросил за своё сокровище старикан. Мо-лодой человек сразу понял, что торговаться бесполезно, ибо пенсионер, несмотря на то, что не является филателистом, прекрасно осведомлён о баснословной цене марки на миро-вом рынке. Хлопов же признавался Эдику, что и рад бы по-лучить за свой товар миллион долларов, но не хочет иметь дело с иностранцами, и поэтому готов расстаться с маркой по божеской цене.
- Это вы верно всё просчитали, Николай Модестович, - с позиций своего опыта, словно старший по возрасту здесь был он, хвалил пенсионера молодой человек, - на междуна-родном аукционе вы получили бы за свой «Маврикий» фан-тастические деньги, но наше родное государство тут же бы у вас всё изъяло, а вам выдало тощую пачку чеков «Внешпосылторга». И не забудьте, что вам пришлось бы ещё в подробностях рассказывать компетентным това-рищам, как эта марка к вам попала. Так что со мной вам дело иметь вернее и главное выгоднее

    Справедливости ради стоит сказать, что вначале Эдик рассчитывал честно расплатиться с Хлоповым и даже не помышлял об убийстве. Недостающие девять тысяч он пла-нировал взять у своей подруги - Натальи Вертяевой. Но ко-гда парень рассказал молодой женщине о редкой марке, она стала горячо убеждать любовника, что это их шанс шикарно устроиться за границей, а с дедом расплачиваться вообще не обязательно. Марку они возьмут силой, потом перепра-вят за границу, где Вертяева бралась положить её на хране-ние в один из банков. Потом при первой же возможности Мозаев туристом выезжает за рубеж и остаётся там. Для Натальи же вообще не являлось проблемой после очередно-го международного турнира попросить убежища у прави-тельства принимающей страны. Возможно, у парочки всё так бы и получилось, если бы в их планы не вмешался Его Величество Случай в лице перлюстрировавшего почту со-ветского почтового чиновника.


Глава 13 «Трофеи красного миллиардера»
    В Советском Союзе его всегда считали искрен-ним американским другом, а в США – шпионом КГБ. Он был почётным профессором 25 крупней-ших университетов мира и кавалером высших на-град множества стран. Римский Папа благослов-лял его, как человека, способного быть послом доб-рой воли в противостоянии коммунистического Востока с  капиталистическим Западом. Лишь случайно он не получил Нобелевскую Премию Мира. Но рухнул «железный занавес», открылись архивы спецслужб, и выяснилось, что великий миф о биз-несмене с душою священника и тонком знатоке ис-кусств создан талантливейшим мошенником.      
Сбывшаяся американская мечта
     Москва. Самое начало 1920-х годов. Во многих областях России  свирепствует голод. Да и в самой столице молодого советского государства хлеб и картошка на вес золота. Гра-жданская война ещё не закончена, а до короткой передышки относительного благополучия эпохи НЭПа (новой экономи-ческой политики) большинству населения ещё надо дожить. Город, переживший революцию и суровую эпоху военного коммунизма, выглядит грязным и враждебным к мирным обывателям, полным уголовников, беспризорников и озлоб-ленных на всех вокруг безработных. От былого купеческого благополучия хлебосольной Москвы не осталось и следа. Магазины и лавки закрыты, на улицах почти не видно из-возчиков. Подавляющее большинство населения отчаянно завидует тем немногим счастливчикам, что имеют работу в правительственных учреждениях и возможность отовари-вать по трудовым карточкам мыло, хлеб, крупу, отрезы на пошив одежды. При этом каждую неделю в так называемом «коричневом доме» - так окрестила молва особняк, распо-ложенный по адресу Садово-Самотёчная улица, дом 14, проводятся роскошные приёмы для советской элиты и ино-странных дипломатов. Если бы трясущиеся от холода на Сухаревском или Смоленском рынке бывшие царские чи-новники и домовладельцы,  - продающие ради элементарно-го выживания остатки своей обстановки и гардероба, только могли бы заглянуть за высокий забор этого дома, они бы не поверили своим глазам. Не меньше их поразились бы уви-денному и служащие совучреждений, а также вернувшиеся с фронта красноармейцы. В то время как страна, затягивая животы, готовилась к битвам на фронтах мировой револю-ции в самом её сердце жрала отборные деликатесы и запи-вала их шампанским разодетая в смокинги и декольтиро-ванные вечерние платья настоящая буржуйская сволочь! Между этой контрреволюционной публикой ловко лавиро-вали абсолютно старорежимные по виду лакеи, и над всем этим безобразием витали звуки «живого» американского джаза – «музыки толстых»! Нет, простому народу такое по-казывать категорически было нельзя! Впрочем, посторон-ний взгляд никогда бы сюда и не проник, ибо в дни приёмов на всех прилегающих к особняку улицах дежурили сотруд-ники ВЧК(а).
    Принимал гостей дома - членов ЦК с жёнами, приезжих мировых знаменитостей, дипломатов хозяин особняка - не-давний американский безработный 23-летний Арманд Хам-мер. Правда, теперь благодаря своим друзьям-большевикам, он был миллионером, владельцем несметных сокровищ, в том числе произведений искусства, принадлежавших импе-раторскому дому Романовых. Сейчас молодой человек мог с иронией вспоминать свои первые впечатления от большеви-стской России. В гостиничном номере, куда его поселили,  из мебели присутствовали только старая железная кровать, два расшатанных стула и стол, покрытый заляпанной отвра-тительными бурыми пятнами скатертью. На деревянном полу не было ковра, а со стен свисали мокрые полосы обо-ев. В первую же ночь постояльца одолели полчища клопов, так что утром ему пришлось хорошенько продезинфициро-вать кровать керосином, выбросить старый матрац и попро-сить своих кураторов из аппарата Ленина достать ему чис-тое постельное бельё. Кроме того, чтобы клопы впредь не залезали в кровать, её ножки американец установил в блюд-ца с керосином. Но страшнее всего были голодные москов-ские крысы, которых трудно было чем-то напугать. Как только эти хвостатые твари впервые учуяли запах откры-ваемых консервов с тушёнкой, они тут же вылезли из своих нор и заняли выжидательную позицию по стенам комнаты. Хаммеру пришлось призвать на помощь всё свою мужество и выдержку, чтобы закончить трапезу под их пристальными ненавидящими взглядами. Но молодой авантюрист был го-тов выдержать и не такое ради своей мечты разбогатеть, так как больше всего на свете баялся прожить нищую скучную жизнь парня без стартового капитала.
Грандиозная распродажа
    Сразу после октябрьского переворота большевистское правительство своими декретами национализировало иму-щество всех российских музеев, дворцов, дворянских уса-деб, монастырей и церквей. Всё это объявлялось народным достоянием, но фактически поступало в полное управление к недавним теоретикам-революционерам, долгие годы про-водившим не слишком обеспеченную жизнь в эмиграции. Не трудно себе представить, какими голодными глазами (наверное, в чём-то напоминающими глаза тех крыс из гос-тиничного номера Хаммера) эти господа-товарищи смотре-ли на свалившиеся на них сказочные сокровища великой империи.  Правда, справедливости ради стоит отметить, что не все в стане большевиков были измучены нищей эмигра-цией, ведь известно же что Ленин и другие руководители партии довольно не плохо чувствовали себя, скрываясь от царской охранки по Швейцариям и французским Ривьерам благодаря деньгам, регулярно присылаемым грабителями российских банков вроде знаменитого экспроприатора Ка-мо. Но даже эти сытые новоиспечённые хозяева страны смотрели на культурное наследство прежнего социального строя не как на национальное достояние России, а как на средство для разжигания пламени мировой революции.

   Вот только не стоит думать, что все кто распоряжался на-циональным художественным достоянием до товарищей из ВКП(б) были ревностными их хранителями и приумножа-телями.  Например, император Николай I  с лёгкостью от-правил в огонь не понравившиеся ему драгоценные рукопи-си мемуаров некоторых своих царственных предков. Жес-токо расправившись с декабристами, он распорядился вы-нести из Галереи героев 1812 года портреты участников восстания. Известно также, что Николай I осуждал правле-ние своей бабки Екатерины II, и для того, чтобы избавиться от следов «неприличного прошлого» отправил на переплав-ку свыше девяноста пудов редчайших серебряных изделий времен компрометирующей его Екатерины.
Однажды прогуливаясь по залам Эрмитажа Николай I оста-новил свой взгляд на мраморной статуе великого Вольтера: «А это что за обезьяна? Немедленно истребить её!». Работа великого скульптора Гудона не погибла лишь потому, что граф Шувалов тайно распорядился спрятать её до лучших времён в подвалах Таврического дворца.
После подавления польского восстания  в Петербург стали прибывать художественные коллекции, конфискованные у руководителей повстанцев. В 1832 году в столицу Россий-ской империи доставили картины, художественную посуду, старинное оружие из замка польского аристократа Евстафия Сапеги. Николай распорядился произвести над трофеями положенную экзекуцию, как над захваченным изменником. На плацу одного из гвардейских полков под барабанную дробь все 37 ящиков с имуществом мятежника были со-жжены. Уцелел только портрет императора Александра I, да и то лишь потому, что изображение российского самодерж-ца не решились предавать «позорной казни», а заменили публичное сожжение на смытие красочного слоя с холста.
Так же Николай обожал вносить изменения и дополнения в великие полотна. Известно, что на «смотринах» 31 августа 1853 года самодержец лично оценил достоинства многих полотен из придворных художественных собраний, «...и из-волил собственноручно сделать каждой картине правку».
Скорей всего император Николай I с детства привык смот-реть на окружавшие его шедевры, исключительно как на личную собственность и соответственно ею и распоряжал-ся: 1219 картин, почти половина тогдашних сокровищ Эр-митажа, были раздарены им царским родственникам, отли-чившимся придворным или проданы на аукционах. Да и по-следующие Романовы легко распоряжались музейным имуществом своей империи, используя его как наградной фонд или средство пополнения казны. К примеру, однажды император Александр II однажды назначил к уничтожению, чем-то не приглянувшиеся ему  47 портретов из собраний Эрмитажа.


     Но вернёмся к революционным «продавцам награблен-ного царями-эксплуататорами». 26 октября 1920 года вы-шло постановление Совета Народных Комиссаров «О сборе и продаже за границей антикварных вещей». И тут же вы-ходит новый специальный декрет о первоочередной ликви-дации церковного имущества. Наиболее кипучую деятель-ность в деле продажи на Запад «предметов дворянской культуры, глубоко чуждой пролетариату и трудовому кре-стьянству» развил Лев Троцкий. Активный проповедник идей мировой революции он надеялся в короткое время вы-ручить от продажи капиталистам разного музейного барах-ла миллиарды долларов; хорошо вооружить Красную ар-мию, после чего этих же самых капиталистов поголовно и вырезать как класс на всей земле. Правда в разговорах с со-ратниками по Коминтерну (Коммунистическому Интерна-ционалу - международной организации, чьей целью являлся импорт русской революции) Лев Давидович порой выражал сомнение, что советскому правительству удастся избавиться от всего доставшегося ему в наследство от проклятого ца-ризма культурного груза, «ведь пролетариат в других стра-нах может восстать самостоятельно и тогда западная валюта сразу же обесцениться». Но пока немецкие и французские товарищи ещё накапливали силы для революционного вы-ступления, необходимо было поддержать их деньгами. О масштабах продаж можно судить по следующим цифрам, взятым из архивных документов. Так только на одном па-рижском аукционе, состоявшимся в 1924 году, было реали-зовано более 54 кг бриллиантов. Всего же летом этого года в Гохране было приготовлено к продаже на различных ми-ровых аукционах 12 тысяч тюков золота (не только в слит-ках, но и в произведениях искусства, например окладах ста-ринных икон, археологических находках из древних курга-нов и пр.),  и 1405 тюка серебра (общим весом 500 тонн). Впрочем, не только продаваемые за границу драгоценные металлы и камни измерялись на вес. Вот доклад британской разведки премьер-министру этой страны, датируемый  1928 годом: «Через рижскую таможню из России за прошедший год вывезено более одной тонны картин, гравюр, ценных книг, но, судя по нашей информации, это только небольшая часть вывозимых большевиками ценностей, и многое, по-видимому, уходит по тайным каналам». Важно понимать, что в этих безликих тоннах скрывались такие шедевры, как: картины из коллекции дореволюционного Эрмитажа кисти Рембрандта, Рубенса, Микеланджело, Ван Дейка; книги, вскоре ставшие гордостью Нью-Йоркской публичной биб-лиотеки, библиотеки Конгресса США, библиотеки Гарвар-да. Причём всё продавалось в большой спешке практически за бесценок. Именно таким образом скупщики краденного быстро стараются спихнуть «стрёмный» товар, чтобы поли-цейские агенты не успели схватить их за руку. Так полотна самых дорогих художников мирового искусства, уже в на-чале 20-х стоящие миллионы, продавались по оптовой цене: «Аллегория вечности» Рубенса — ушла за 14280 долларов; «Христос и самаритянка» Рембрандта - за 49980 долларов, «Адам и Ева» Лукаса Кранаха — за 11186 долларов.

   С самого начала варварским действиям большевиков ак-тивно сопротивлялись порядочные сотрудники музейных хранилищ. В одной из своих записок на имя Ульянова Лев Троцкий с большим неудовольствием пишет, что постоянно встречает противодействие царских искусствоведов, кото-рых желательно поставить к стенке, заменив их на лояль-ных к советской власти людей. Но Ленин не решился сразу пустить под нож знающих специалистов. Впрочем, честные музейщики рано или поздно сами уходили, не выдерживая тягостного зрелища творимого изо дня в день грабежа. Но в начале 1920-х они ещё верили, что, сотрудничая с варвара-ми, можно чем-то пожертвовать, сохранив для потомков самое важное. «Целыми месяцами нам нечего было есть и нечем было накормить семьи, так как нам задерживалось жалованье, а размер его представлял собой издевательст-во над здравым смыслом. И это притом, что страшно отощавшие люди охраняли горы бриллиантов. В лохмотьях и с торчащими из обуви пальцами, мои сотрудники спешили по утрам до службы заняться ломкой кирпича или разгруз-кой дров на станции, чтобы только как-нибудь пропи-таться. Но, не смотря на все эти страдания и лишения, в Оружейной палате, в отличие от созданного комиссарами из своих кадров Гохрана, не дошло до массовых расстрелов за систематические хищения ценностей своими же со-трудниками. За все годы у нас не пропало не одной вещи по вине персонала!...» - это фрагмент одного из писем директо-ра Оружейной палаты Кремля Дмитрия Иванова. Долгие годы он как мог сражался за спасение народного культурно-го достояния, но 12 января 1930 года, всё же не выдержав очередного вала распродаж, покончил с собой. А уже на следующий день после его самоубийства в Оружейную па-лату явился советский чиновник с очередным мандатом об изъятии из музея для нужд торгово-экспортной организации «Антиквариат» 120 предметов, и в том числе тех, что уда-лось Дмитрию Дмитриевичу спасти в суровом 1922-м году.
Кстати, на пике антикварных распродаж большевики соби-рались спустить с торгов даже самые ценные национальные реликвии России: царскую державу, скипетр, собрание ко-рон (включая легендарную корону Российской империи), коллекцию бриллиантовых подвесок и бриллиантовых диа-дем. К счастью, до конца эта сделка доведена не была. И, тем не менее, с молотка ушли многие знаменитые русские бриллианты, императорские ордена, золотые кубки и пас-хальные яйца фирмы Фаберже. Последние продавались по-рой по демпинговым ценам по 450 долларов за штуку.

     Одним словом это был циничный разгром российской культуры. Но ради чего это делалось? Быть может, у всего происходящего были какие-то человеколюбивые или иные благородные цели?  Прикрытием для этой компании была необходимость организовать срочную помощь миллионам умирающих с голоду российских крестьян. В интервью ино-странным журналистам вожди советской республики посто-янно приводили страшные факты массовой гибели сельско-го населения. Заезжим репортёрам демонстрировались сводки с мест о случаях людоедства, отмеченные в неуро-жайных районах. Только благодаря шумихе в западной прессе большевикам удавалось вывозить и продавать на за-падных аукционах награбленное. Так уже в течении первого года интенсивной распродажи музейного имущества совет-скому правительству удалось выручить несколько миллио-нов долларов. Но по документам лишь небольшой процент этих денег был направлен на закупку хлеба, основная же часть финансовых средств тайно переводилась на счёта за-рубежных филиалов  Коминтерна, то есть была направлена на спонсирование иностранных компартий. Естественно, что все, кто, так или иначе, был связан с этой грандиозной распродажей, сказочно обогатились.

     В начале 1920-х годов в США многие дельцы жирели на тайных или явных сделках с советским правительством. Американские журналисты в 1919 г. издевательски писали о том, что на самом деле русская революция - это гигантская финансовая операция по конвертации русских ценностей в доллары и переводу их в европейские и американские бан-ки. Пронырливым корреспондентам «Нью-Йорк Таймс» да-же удалось раздобыть конфиденциальную информацию о некоторых тайных счетах видных большевиков. Оказывает-ся, за 1920 год Троцкий перевел 14 миллионов долларов в США и  почти 90 миллионов швейцарских франков - в Швейцарию; товарищ Зиновьев - 78 миллионов швейцар-ских франков в Швейцарию; Урицкий - 75 миллионов франков (Швейцария); Дзержинский - 90 миллионов в той же валюте и туда же.
В нужный час и в нужном месте
    Сумел оказаться Хаммер и благодаря этому сорвал таки банк! Большевика как раз позарез нужен был типичный американский бизнесмен, чтобы на его примере показать всему деловому сообществу США, что с  Советами можно иметь дело. Политика «Военного коммунизма» провали-лась, и чтобы поднять страну Ленину и компании требова-лась поддержка западного мира. Правда, неизвестно вышло бы что-нибудь у Хаммера, не будь его отец – Джулиус Хаммер заметной фигурой в коммунистической партии Америки. В это время родитель Арманда, - врач по специ-альности, сидел в тюрьме по обвинению в проведении неза-конного аборта, закончившегося к тому же смертью паци-ентки (много лет спустя ФБР сумело доказать, что на самом деле аборт проводил студент-медик Арманд Хаммер, а отец просто взял вину сына на себя). Но, оказавшись в советской Москве, младший Хаммер заявил старому знакомому его отца - известному революционеру Александру Мартенсу, что Джулиуса Хаммера посадили за его политические взгляды. Это была лучшая рекомендация, после которой «американского товарища» принял сам Ленин. Результатом четырёхчасовой беседы с вождём революции стали исклю-чительные экономические льготы, которые предоставили Хаммеру власти советской России. Очень быстро молодой бизнесмен почувствовал себя крупным магнатом. Хаммеру были пожалованы в концессию асбестовые шахты на Урале, выдан кредит на строительство карандашной фабрики. Впрочем, рудники и фабрики были чуть позже, а для начала он должен был зафрахтовать в Риге несколько кораблей, за-грузить их черной икрой, мехами и другими российскими экспортными товарами, имеющими высокий спрос на Запа-де. В эту торговую операцию он не вкладывал ни цента, за-то имел отличные комиссионные - более 100 тысяч долла-ров при общей цене сделки в 600 тысяч. Вначале вчерашний безработный просто ошалел от радости, почувствовав себя золотоискателем, нашедшим золотую жилу. Он не хотел влезать в политику, собираясь только использовать желание большевиков пробиться на западные рынки. Но однажды ночью его - заспанного и перепуганного прямо из гости-ничного номера привезли на Лубянку – в кабинет самого Дзержинского. Шеф ВЧК ясно дал понять молодому амери-канцу, что его процветание продлиться только до тех пор, пока он будет полезен советской власти и в частности спец-службам. Арманд понял, что если он покажет сомнение, то сразу потеряет не только шанс стать миллионером, но и возможность вновь ступить на родную американскую зем-лю. И он принял условия сделки. Впоследствии Хаммер много чего полезного сделал для советских властей, но и получил от них немало…
Гений бизнеса?
  Долгое время в западных экономических кругах было весьма популярно мнение, что Арманд Хаммер просто сде-лал хороший бизнес на сомнительном исходном материале. Иными словами американские коллеги по деловому обще-ству соглашались, что грешно иметь дело с режимами типа советского, но, тем не менее, именно благодаря своему та-ланту предпринимателя Хаммер сумел в полной мере ис-пользовать выпавший ему шанс. Так, считалось, что Хам-мер очень ловко продавал русскую пушнину, икру, картины и с этого богател. Но более детальное изучение биографии бизнесмена позволило историкам выяснить, что на самом деле он терпел одно фиаско за другим: себестоимость со-ветского асбеста с его советских рудников была непомерно высока по сравнению с продукцией западноевропейских добывающих компаний; в русской икре обнаружились кон-серванты, и её пришлось «слить» канадским оптовикам по демпинговым ценам. А когда Хаммер выставлял на аукци-онные торги картины из русских музеев, экспроприирован-ные большевиками, их прежние владельцы-эмигранты по-давали на него в суд, обвиняя в реализации краденого. Кро-ме того, в молодости Хаммер вёл довольно разгульный об-раз жизни, не экономя на яхтах и любовницах. Много раз его фирма Allied American была на грани банкротства, но  каждый раз неизвестно откуда на её обмелевшие банков-ские счета вдруг поступали спасительные миллионы. Те-перь уже ясно, что деньги Хаммеру переводились из СССР, так что на самом деле гений бизнеса держался на плаву бла-годаря нерыночным механизмам. Но его такое положение вещей явно устраивало. Более того, некоторым своим при-ятелям он хвастался, что вообще может управлять своей корпорацией левой пяткой, ибо советские друзья  всё равно вытащат его из любого болота. Также он любил вспоми-нать, что когда на его уральских предприятиях забастовали рабочие, то защищать интересы советского капиталиста явились отборные подразделения Рабоче-крестьянской Красной Армии и ОГПУ.  Это ли не пример особого статуса товарища Хаммера в СССР! Впрочем, он не просто пользо-вался своим имиджем американского друга, но и умел нала-дить неформальные отношения с первыми лицами страны. Встретившись в 1973 г. с Брежневым, Хаммер проникно-венно признался ему: «Вы мне очень напоминаете Ленина, каким я его знал в 1920-х годах». Он подарил советским властям два неизвестных письма Ильича, после чего даже «серый кардинал» Суслов потеплел душой к этому послан-нику враждебного мира. Министру культуры Екатерине Фурцевой Хаммер за какие-то заслуги дал взятку в 100 000 долларов на постройку дачи, что, в конце концов, стало причиной её опалы.
Бескорыстный друг СССР?
     В советское время, благодаря центральному телевиде-нию, каждый гражданин знал в лицо доброго дедушку Хаммера – «правильного миллионера и искреннего друга нашей страны». Но о том, насколько искренни были эти от-ношения можно судить по следующему эпизоду. Однажды (было это в брежневское время) Хаммер преподнёс в дар Советскому Союзу картину Гойи. Опытный делец всегда умел грамотно организовывать информационное сопровож-дение своих рекламных акций, поэтому в Политбюро знали, что привезённая Хаммером картина стоит миллионы долла-ров. Чтобы ответить подобающим образом на столь трога-тельный поступок американского друга в руководстве стра-ны приняли решение преподнести ему «Чёрный квадрат» Казимира Малевича, так же оцениваемый нашими экспер-тами в несколько миллионов долларов. Хаммер был очень доволен и вскоре очень выгодно продал «Квадрат» на аук-ционе. Но впоследствии в Москве выяснили, что подарен-ная американцем картина на самом деле является поддел-кой. Но для Хаммера эта афёра всё равно не имела неприят-ных последствий, ибо Кремль не мог испортить отношения с самым верным из американцев и другом самого Ленина. Кстати, о птичках, то есть о Ленине. Арманд Хаммер регу-лярно покупал для московского архива Вождя мирового пролетариата за границей его письма. Каждый раз он по своему обыкновению рекламировал свой очередной дар, как купленный за сотни тысяч долларов и обязательно получал равноценную награду за своё благородство. В конце 1980-х годов американские эксперты по заказу одного известного журнала провели оценочную экспертизу этих ленинских писем и пришли к выводу, что даже все вместе они не стоят и десятой части любой из картин, которых Хаммер за свои подарки получил десятки.

      На самом деле, таких «стервятников», как Арманд Хам-мер, слетевшихся на труп павшей Российской империи, бы-ло не так уж и мало. Одного из них звали Галуст Гюльбен-кян. Он был выходцем из богатой семьи константинополь-ских армян, преуспевшим в торговле нефтью. В конце 1920-х годов Гюльбенкян стал очень нужен правительству СССР, как бизнесмен, покупающий у большевиков «чёрное золо-то», и продающий его по заниженным ценам на зарубежных рынках. Естественно, что такого важного экономического союзника «комиссары» должны были как-то дополнительно поощрить. Как и Хаммер Гюльбенкян очень интересовался живописью, но в отличие от американца, турецкий армянин был страстным и понимающим коллекционером. И вот в феврале 1930 года Эрмитаж продал ему по чрезвычайно льготной цене одну из лучших картин мировой живописи: написанный Рубенсом портрет Хелены Фоурман - юной красавицы, ставшей второй женой художника и вдохнови-тельницей целого ряда созданных им женских образов. Причём «в нагрузку» к картине привелигерованному поку-пателю вручили 15 ценных исторических предметов из зо-лота. Впоследствии нефтеторговец также заполучил от рус-ских друзей себе в коллекцию знаменитые полотна Рем-бранта «Афина Паллада» и «Портрет старика». Столь цен-ные приобретения за небольшие деньги редко снисходят на законопослушных коллекционеров. Скорее к подобным си-туациям можно применить правило одного из основопо-ложников научного коммунизма, правда, немного изменив его: «Все великие частные коллекции создаются незакон-ным путём»

Личные трофеи
    Но вернёмся к Арманду Хаммеру. Уже к середине 1920-х годов его особняк на Садово-Самотёчной улице, по свиде-тельствам информированных современников, превратился в перевалочный пункт современного конкистадора, откуда в Америку пароходами (точно так же испанцы в XVII веке вывозили из ограбляемой ими Америки на своих галеонах золото инков) уплывали из «Совдепии» ювелирные укра-шения великих княгинь, императорские фарфоровые серви-зы, великие иконы, старинная мебель. Случались с амери-канцем и курьёзные случаи, правда, всегда к его большой прибыли. Так однажды Хаммер сумел выменять у директо-ра одной из питерских гостиниц подлинный сервиз Николая I 20-х годов XIX века на современный заводской фаянсовый столовый набор.
Особенно Хаммер был падок до продукции знаменитой фирмы Фаберже. Большую часть шедевров с клеймом этой фирмы ему в результате удалось вывезти из России. Более того, в виде премии советская сторона даже передала Хам-меру клейма знаменитого мастера, и вскоре американец за-валил Европу подделками с подлинными торговыми знака-ми этой фирмы. Но самые хорошие деньги он сделал на аукционной продаже пасхальных императорских яиц Фа-берже.

    Традиция дарить на Праздник Пасхи ювелирное яйцо «от Фаберже» родилась в семье Романовых в 1885 году, ко-гда Император Александр III сделал такой подарок импе-ратрице Марии Федоровне. Обычай продолжил его сын Ни-колай II, который ежегодно заказывал ювелирной фирме – «Поставщику двора Его Императорского Величества», пас-хальные яйца для августейшей супруги царицы Александры и для матери, вдовствующей императрицы Марии Федоров-ны и для дочерей. После революции и расстрела царской семьи знаменитая ювелирная фирма перестала существо-вать, а её продукция была национализирована и продана за границу. Среди первых западных коллекционеров знамени-тых яиц  был американский миллиардер Джон Пирпонт Морган. И вот уже в наше время, благодаря интересу новых русских олигархов, сокровища фирмы Фаберже вновь воз-вращаются на родину.

Итоги
    Ещё при жизни Арманд Хаммер очень беспокоился о сво-ём посмертном имидже. В последние десятилетия земного существования он создал музей своих трофеев, благотвори-тельный фонд, заложил свою именную золотую табличку в зале славы нью-йоркского музея «Метрополитен», написал очень пафосные мемуары, в которых предстает, чуть ли не святым. Но вскоре после смерти великого «миротворца» на свет стали вылезать разные его махинации, ведь это было время активного демонтажа коммунистической системы в Восточной Европе и в России. Теперь уже никто не желал оказывать знаки уважения памяти великого грешника. Де-лёж наследства покойного миллиардера между его много-численной роднёй и любовницами сопровождался шумны-ми скандалами.  Дело в том, что сыну, внебрачной дочери, внукам от миллиардного состояния Арманда Хаммера дос-талось чуть больше 800 000 долларов на каждого. Сын от досады даже не явился на похороны. Прошло ещё несколько лет и внук покойного, возглавлявший Фонд Хаммера, отка-зался оплачивать дальнейшее пребывание золотой таблички «Арманд Хаммер» в Зале славы музея «Метрополитен», заявив, что он не будет возражать, если имя деда уберут во-обще. Компания «Окси» быстренько избавилась от навязан-ного ей боссом груза, закрыв созданную им киностудию и ряд финансово обременительных проектов. Музей Хаммера был передан местному университету, который перепрофи-лировал его в культурный центр. Причём бюст и портрет основателя из галерейного зала отправились в подвал, где пребывают и сейчас. 
Глава 14 «Там, где война»
   Любые крупные беспорядки, особенно войны и ре-волюции, являются идеальной обстановкой, в ко-торой мародёры и профессиональные охотники за древностями могут спокойно заниматься грабе-жом художественных ценностей. Со времён Вто-рой мировой войны разорение музеев Ирака стало самым крупным преступлением такого рода.

Часть первая. Праздник для багдадских воров
    Тот, кто бывал в столице Ирака при Саддаме Хусейне, конечно же не мог не почувствовать атмосферу железного порядка, царящую в стране. Хозяин какой-нибудь местной торговой лавки мог спокойно отлучиться на час-другой по делам и не закрывать на это время своё заведение на замок. Большинство автовладельцев, оставляя машины на улице, не утруждало себя необходимостью запирать их двери и тем более ставить на сигнализацию. А зачем? Всё равно никто не позариться на чужую собственность, ведь какой здраво-мыслящий человек будет воровать в стране, где за боль-шинство уголовных преступления официально полагаются такие наказания, как: публичное обезглавливание, расстрел из пулемёта, сжигание в топке, повешение обычным спосо-бом и за ребро, закапывание живьём в землю и т.д. Можно сказать, что при иракском диктаторе воспетая в древних ле-гендах профессия багдадского вора превратилась в чисто фольклорный персонаж.

   Особо сурово законы при Саддаме Хусейне карали под-данных, рискнувших заняться контрабандным вывозом из страны культурных ценностей. Так, в 1988 году за кражу из лагеря археологической экспедиции головы крылатого ас-сирийского быка и попытку тайно переправить его через границу 10 участников преступной группы были обезглав-лены.

    Весна, 2003 год. В то время как штурмовые подразделе-ния американцев и их союзников давили последние очаги сопротивления иракских войск в районе президентского дворца, на улицах Багдада впервые за несколько последних десятилетий открыто появились люди, не боящиеся неми-нуемого возмездия по обвинению в воровстве. Иностранные журналисты с удовольствием фотографировали и снимали на видеокамеры этих первых «освободившихся духом от оков тоталитаризма граждан нового демократического Ира-ка». Кадры из тех репортажей мало кому могли показаться зловещими предвестниками будущей анархии. Поначалу вид мелких несунов у многих вызывал лишь умиление. Представителей сытого западного мира впечатляла сама ничтожность добычи: вот старик с внуками везут на ослике разбитую райкомовскую мебель, должно быть из местного филиала правящей до недавнего времени партии Баас. Ря-дом группа весьма довольных мужчин с лысыми покрыш-ками в руках. Американские солдаты, с брони проезжающе-го мимо бронетранспортёра благодушно смотрят на них, словно на детей. На лицах морпехов как будто написано: «да и что с них взять – дикари!». А вот уже съёмка идёт во дворце Саддама: разочарованные люди выходят из хором своего правителя с пустыми руками – унитазы, вопреки на-родной молве, оказались не из золота. Впрочем, уже очень скоро журналистские объективы запечатлят для истории го-раздо менее безобидные картины…

   До багдадских музеев грабители добрались в четверг 10 апреля. Вначале запылало разоренное здание Национальной библиотеки Ирака. Затем наступила очередь главного музея страны. Безоружных охранников, а их было всего четверо, агрессивная толпа просто снесла со своего пути. При этом не покинувших свой пост в страшные часы всеобщего хаоса сотрудников музея сильно избили. Только через час одному из охранников удалось созвониться со знакомым немецким журналистом, а уже тот смог добиться, чтобы американское командование прислало к зданию музея танк. При появле-нии грозной боевой машины мародёры тут же испарились. Однако когда через полчаса танк развернулся и уехал «обе-дать», грабители вернулись вновь. В результате за одни су-тки  пропали или были уничтожены сотни тысяч историче-ских памятников, а пепел от сгоревших в здании библиоте-ки бесценных книг ещё несколько дней оседал на улицы иракской столицы. 

   По приблизительным оценкам крупнейших мировых спе-циалистов, из музеев Ирака могло быть похищено и унич-тожено более миллиона предметов искусства и культуры. Среди украденного – шедевры древних цивилизаций Вави-лона, Ура, Ассирии, Шумера и других государств и городов Междуречья. Из конкретных исчезнувших памятников экс-перты чаще всего упоминают знаменитую расписную Ак-кадскую вазу, созданную более 5 тысяч лет назад; всемир-но-известную известняковую голову богини из Урука, кото-рая считается древнейшим из известных науке скульптур-ным изображением – её возраст тоже датирован пятью с по-ловиной тысячелетиями. Бесследно исчезла также коллек-ция глиняных табличек с нанесённым на них клинописью полным сводом законом Хаммурапи (один из самых древ-нейших юридических документов человечества). В списке потерь значатся самые древние в мире памятники письмен-ности – глиняные таблички с пиктограммами (рисунками-надписями),  бронзовый бюст царя Саргона Великого – один из символов страны. До сих пор неясной остается судьба уникальной коллекции золотых предметов из гроб-ниц ассирийских цариц в Нимруде. Раскопки этих гробниц стали одной из самых громких археологических сенсаций последних десятилетий – там были обнаружены изделия, которые по художественным достоинствам можно сравнить с находками в гробнице фараона Тутанхамона. Список со-кровищ можно продолжать ещё долго, но самое печальное, что мародёрами, возможно, случайно, а, скорее всего, умышленно, была уничтожена значительная часть музей-ных архивов, так что многие похищенные шедевры даже не попадут в базу Интерпола.

Стихийные беспорядки или хорошо спланированная акция
    Вскоре после того, как музейные залы и хранилища были опустошены вандалами, стали всплывать факты, однознач-но указывающие на то, что главные трофеи достались от-нюдь не хулиганствующим погромщикам, а отлично подго-товленным командам профессионалов. Вот, как описывает происходившие на его глазах события один из музейных охранников: «Пока большинство дебоширов бесцельно ме-тались по экспозиционным залам, громя всё на своём пути, небольшая группа людей сразу же направилась в подваль-ные хранилища. При этом грабители совершенно точно знали, зачем они явились: гипсовые копии, на взгляд непро-фессионала, совершенно неотличимые от подлинников, их не интересовали. Они отбирали добычу так, словно предва-рительно потратили не один день на ознакомление с наши-ми каталогами. И действовали очень деловито по заранее намеченному плану. Все трофеи сразу  упаковывали в ящи-ки, неподъемным статуям деловито отпилили головы бен-зопилой, ведь фрагмент скульптуры – тоже ходовой товар на международном артрынке. Затем со стороны боковой улицы к зданию музея подогнали грузовичок. Грузили всё бы-стро, но без лишней спешки, аккуратно. Появляющиеся по-близости американские патрули воров почему-то явно не беспокоили». Глава музея Багдада Доктор Дони Джордж тоже уверен, что главную криминальную работу выполнили не случайные хулиганы: «Среди грабителей было два рода людей. С одной стороны, хулиганы с улицы, уносившие из музеев все, что попадает под руку вплоть до дверных ручек и канцелярских принадлежностей. А с другой - прекрасно экипированные эксперты. Эти не метались по залам, а сра-зу шли к нужному объекту. Например, они прошли мимо гипсовой копии «Чёрного обелиска». Это значит, что эти люди были специалистами. Копии они не брали. Грабители прекрасно знали, какие произведения искусств лучше брать, и были снабжены необходимым для этого оборудованием. Ответьте мне, могут ли случайные мародёры прийти в му-зей с профессиональными гидравлическими механизмами для поднятия тяжёлых предметов и с ключами от всех наших смотровых залов и сейфов? Смотрите, что мы на-шли в Иракском национальном музее после грабежа - искус-ствовед показывает журналисту профессиональный резец с корундовой насадкой для вскрытия пуленепробиваемых стекол витрин, защищающих экспонаты. - Вывод тут мо-жет быть один: работали далеко не уличные воришки, а хорошо подготовленные профессионалы. Уходя, эти люди позаботились уничтожить каталог и компьютерную базу данных обо всех наших экспонатах, что фактически дела-ет украденную коллекцию «частной». Неслыханное престу-пление со времён гитлеровских команд, грабивших музеи Европы!».
  Трудно найти другую страну, где бы земля хранила такие же невероятные культурно-исторические богатства, как Ирак. Здесь – в Месопотамии находилась колыбель челове-ческой цивилизации. Поэтому в этих местах буквально ка-ждый камень, каждый квадратный метр земли отмечены ис-торией. Фактически территория современного Ирака пред-ставляет собой слоеный пирог земной цивилизации, отра-жающий самые разные этапы её развития. Поэтому неуди-вительно, что иракский музей считался одним из богатей-ших в мире. Однако багдадская коллекция – это не просто очень большой набор ценных предметов. Есть в мире и дру-гие музеи, славящиеся собраниями искусства древней Ме-сопотамии. Но собрание Иракского археологического музея было уникально именно своей полнотой. В отличие от зару-бежных музеев, где хранятся отдельные памятники истории Месопотамии, Иракский национальный музей — единст-венный музей в мире, в котором были собраны свидетельст-ва непрерывной истории этой страны на протяжении по-следних полумиллиона лет! В его 28 залах были представ-лены коллекции доисторического, шумерского, ассирийско-го, вавилонского и исламского периодов. По мнению экс-пертов, гибель такого собрания вполне сравнима с потерей сокровищ Лувра или Эрмитажа или разрушением египет-ских пирамид.
   Очень интересна роль в этом деле американских «освобо-дителей». Когда один из живущих поблизости от музея его сотрудник, узнав о погроме в родном учреждении, бросился за помощью к находящимся практически в одном квартале от места событий американским танкистам из 164-го меха-низированного эскадрона. Янки действительно выдвину-лись к месту событий, но не для того, чтобы вмешаться, а из желания понаблюдать за происходящим и пофотографиро-вать. Правда впоследствии данный эскадрон под командо-ванием бравого капитана армии США Конроя всё же взял здание музея под охрану, но случилось это только 16 апре-ля, когда охранять осталось только голые стены и полы, усеянные грудами тысячелетних черепков. 
Примерно такую же историю рассказал в своей статье ре-портёр «Индепендент» Роберт Фикс. В те жаркие дни он ра-ботал в Багдаде. Когда Роберт увидел банды местных мо-лодчиков, поджигающих здание Национальной библиотеки, то сразу бросился за помощью к землякам из морской пехо-ты: «Я показал им место на карте, хотя поднимающийся вертикально в небо столб дыма был виден за три мили, и служил отличным ориентиром. Добраться туда можно за пять минут. Кроме того, я сообщил военным, что погром-щики, которых я видел по большей части вооружены толь-ко стальными прутьями и их легко можно будет разогнать стрельбой в воздух. Мастер-сержант, с которым я разго-варивал, обещал связаться со своим начальством. Но они так и не появились у библиотеки, а между тем полчаса спустя пламя поднялось метров на 60 вверх…».
   Нежелание американских военных вмешиваться трудно объяснить их неготовностью к неприятному развитию со-бытий. Накануне военной операции в Ираке многие автори-тетные археологи и историки, через прессу и в личных по-сланиях неоднократно предупреждали высших чиновников из Пентагона, Госдепа, Администрации Президента США о большой вероятности грабежей учреждений культуры в случае краха авторитарного режима Саддама Хусейна. Од-ним из таких предсказателей, чей прогноз, к его великому сожалению, полностью оправдался был Доктор Ирвинг Финкельман из Британского Музея. Когда он узнал из прес-сы о разорении иракских музеев, то горестно прокомменти-ровал: «Грабеж был вполне предсказуем и легко предотвра-тим, но, видимо, у организаторов всех этих событий изна-чально были другие планы». Так какие же планы имеет в виду уважаемый британский музейщик? Возможно, речь идёт о том, что некоторые офицеры сил НАТО имели соб-ственные коммерческие интересы в оккупированном Ираке? Чёткие ответы на эти вопросы мы вряд ли скоро получим, если получим когда-нибудь вообще, но обратимся к некото-рым фактам. Например, к списку конфискованных в Лон-донском аэропорту Хитроу вещей. Среди них встречаются довольно любопытные: автомат АК-47, отделанный золотом с выгравированными на нём инициалами одного из сыновей Саддама Хусейна, клинки и ножи сасанидского периода, старинные восточные монеты, античные статуэтки и т.д. Все эти «сувениры» конфискованы таможенниками у воен-нослужащих британской армии, возвращающихся с войны в Заливе не военными бортами, а так сказать «частным по-рядком» гражданскими самолётами (как правило, речь идёт об отпускниках). А что говорить о тех сотнях солдат, что возвращаются приземляются на военно-воздушных базах? В английской прессе то и дело появляются печатные материа-лы, рассказывающие о том, какие несметные богатства су-мели награбить старшие офицеры армии Её Величества, и что, мол, даже колониальным офицерам 19-го века, возвра-щавшимся из Индии, не снились трофеи, которые имеют се-годняшние ветераны Ирака.
  Перед началом войны с Ираком Пентагон обнародовал список 4 тысяч объектов, которые не при каких условиях не будут подвергаться разрушению. Были в этом списке и На-циональный музей и главная библиотека Ирака. Кроме того, офицеры по связям с общественностью американского обо-ронного ведомства неоднократно заявляли на брифингах для журналистов, что все военнослужащие  соответствую-щим образом проинструктированы, и что им категорически запрещено «трогать памятники руками, исследовать их, и тем более уносить художественные ценности или их фраг-менты с собой». А вот что заявил накануне операции в За-ливе в ответ на парламентский запрос о судьбе культурных ценностей Ирака министр обороны Великобритании: «В нашем военном планировании большое внимание уделяется тому, чтобы свести к минимуму риск разрушений. Мы уве-рены, что наши служащие уважают богатое культурное на-следие Ирака и понимают его общечеловеческую цен-ность». Правда согласно данным социологических исследо-вания, 98 % опрошенных солдат «союзников» перед от-правкой их в Ирак заявили, что эта страна находится где-то в Африке и населяют его свирепые дикари, до недавнего времени питавшиеся человечиной и живущие по колдов-ским обрядам.

   Впрочем, не стоит упрекать в комплексе белого колониза-тора одних только вояк. Многие из тех, кто на правах на-блюдателя оказался в оставшихся без охраны музейных со-кровищницах не смог удержаться от соблазна прихватить домой несколько сувениров ценою в сотни тысяч долларов. Так видеоинженер американской телекомпании «Фокс Ньюс» Бенджамин Джонсон попался на таможне вашинг-тонского аэропорта с контрабандным грузом из Ирака. Ко-гда его чемоданы, прилетевшие из Багдада, были распако-ваны, в них оказалось неплохая подборка восточных древ-ностей.  Вызванный на место эксперт-иcкусствовед Джей-сон Ахерн подтвердил, что данные предметы по каталогам числятся в коллекции Удэя, старшего сына Саддама Хусей-на. На допросе телевизионщик быстро «раскололся», что оказался во дворце Хусейна вместе со взводом американ-ской инженерной разведки и как и все его попутчики соби-рал по дороге всё, на чём останавливался взгляд, ведь «на войне, как на войне»…
Дальнейшая судьба похищенного
    «Банды воров всегда сопровождали археологов в Ираке Точно так, как мародеры непременно следуют по пятам армий, - говорит профессор Рой Стенли из Чикаго, один из крупнейших специалистов по древним культурам Месопо-тамии. - Я уверен, что грабители со связками ключей в иракских музеях принадлежат к тем же самым летучим командам археологических шакалов, которые ранее подво-ровывали на местах многочисленных в Междуречье архео-логических раскопок. Только на этот раз воров заранее на-целили нечистоплотные коллекционеры, желающие в угаре войны заполучить конкретные экспонаты. И, как мы ви-дим, заказ был старательно выполнен». «Мы знаем, как обычно действуют преступные группы, специализирую-щиеся на торговле шедеврами культуры, - говорит Фреде-рик Бергман из Оксфордского университета. Когда-то он проработал восемь лет в Ираке, где много сотрудничал с Интерполом. - Воры, предварительно получившие заказы из-за рубежа, передают свою добычу контрабандистам, имеющим выходы на властные структуры в Ираке  и в со-седних странах. Контрабандисты, использующие традици-онные маршруты кочевых племен или курдов, перебрасыва-ют через границу товар в Иорданию, Турцию, Сирию. От-туда все уходит на нелегальные рынки произведений искус-ства в США, Израиле, Швейцарии или Франции. Важно также иметь в виду подпольный рынок антиквариата в Ливане. Именно эта страна, по мнению многих специали-стов, может являться главной базой для торговцев произ-ведениями искусства, украденными из Ирака. Тем более что пограничного контроля на горных участках границы между Ливаном и Сирией практически не существует. Ос-тается только отслеживать нарушителей на рубежах Ирака с Сирией и Иорданией. Но и здесь граница весьма прозрачна. При этом контроль, который силы коалиции осуществляют на границах Ирака, вызывает у специали-стов по поиску ценностей большой скепсис. Не исключено, что часть награбленного при содействии некоторых высо-копоставленных офицеров была прямо из Ирака перебро-шена военно-транспортной авиацией союзников сразу в США или в Европу. Во всяком случае, история знает дос-таточно примеров, когда победители не испытывали мо-ральных ограничений, присваивая в качестве законных трофеев имущество побеждённых».
    Чем больше проходит времени после роковых событий в Ираке, тем шириться круг экспертов, которые приходят к неутешительному выводу, что экспроприация культурного богатства этой страны после падения режима Хусейна вполне могла быть не столько хорошо организованной ма-фиозной операцией, сколько секретной государственной программой стран-победительниц. В этой войне с самого начала было достаточно лжи. Достаточно вспомнить сам повод к её развязыванию, когда была придумана версия про тайное химическое оружие Хусейна, которое в итоге так и не было найдено. Поэтому не так уж сложно допустить, что и насчёт культурного капитала Ирака были разработаны тайные планы. Недаром же некоторые специалисты из Ко-митета по культурным ценностям при Белом доме отказа-лись от своих должностей в знак протеста против мародер-ства в Ираке, обвиняя американские власти в фактическом попустительстве погромщикам. Приведу довольно показа-тельный эпизод, прекрасно иллюстрирующий сказанное. Один высокопоставленный сотрудник Белого Дома, словно забавный анекдот, рассказал во время телевизионного ток-шоу, что как только в прессе появились сообщения о по-громах иракских музеев, ему позвонил знакомый бизнесмен из Японии и попросил по своим каналам устроить что-нибудь приличное из культурных ценностей, украденных в Багдаде. На самом деле в этой шутке присутствует довольно незначительная доля юмора, ибо дыма без огня, как гово-риться, не бывает. Впрочем, может и не стоит так уж упре-кать американцев, тем более, что недавно Министр обороны США Дональд Рамсфельд сообщил, что вскоре благодаря новой программе, рождённой в его ведомстве, большая часть похищенных экспонатов вернётся на свои места. Дело в том, что министр пообещал назначить вознаграждение за каждый возвращенный в музей предмет. Сумма вознаграж-дения в зависимости от ценности возвращаемого будет ко-лебаться от… 100 до 200 долларов. Тут уж и к гадалке хо-дить не надо, чтобы понять, что за столь крупный куш к пунктам приёма краденного выстояться километровые оче-реди из раскаявшихся жуликов.


Часть вторая. «Пропавшее золото Бактрии»
     Более чем за четверть века со дня открытия в 1978 году в Афганистане «Бактрийских сокровищ», многие в нашей стране позабыли об обстоятель-ствах, сопутствовавшие этому знаменательному достижению мировой археологии. А между тем прекрасная коллекция золотых изделий была рас-копана близ Шибергана на севере Страны гор рука-ми советских археологов. Кстати, на Западе про эту нашу победу никогда не забывали и приравни-вают находку в Северном Афганистане к откры-тию Генрихом Шлиманом легендарной Трои.

Забытая цивилизация

   1880 год. Самаркандские купцы, везущие через Афгани-стан товары в Индию, подверглись нападению разбойников. Пленённых торговых людей и караван с имуществом лихие люди отвели в горный аул. Но через некоторое время одно-му из купцов удалось сбежать. Он обратился за помощью к британскому офицеру колониальных войск, воинская часть которого контролировала караванный путь. Англичанин со своими солдатами немедленно атаковал воровское селение. Разбойники, а это были просто местные жители, которые время от времени промышляющие таким образом на боль-шой дороге, сдались бравому британскому капитану Бэрто-ну практически без боя. Все заложники были освобождены, а имущество им возвращено в ценности и сохранности. Но для порядка Бэртон всё же приказал своим солдатам хоро-шенько обшарить селение, не укрыли ли чего жуликоватые местные жители от его справедливого суда. Каково же было  удивление капитана, когда солдаты принесли ему почти це-лую корзину удивительных золотых украшений старинной работы. Правда, как ни старался англичанин горцы так и не выдали ему происхождения сокровищ. Но зато они охотно согласились за деньги впредь снабжать его таким товаром. Так, Бэртон сказочно разбогател сам и помог сделать нема-лое состояние некоторым своим сослуживцам и команди-рам. Начальник капитана - генерал Кенингэм, скупил у гор-цев около двухсот украшений с драгоценными камнями, и его собрание, получившее название Амударьинского клада, впоследствии стало украшением Британского музея. Но прошёл ещё почти целый век, прежде чем археологи обна-ружили в этих местах источник постоянного процветания местных жителей, которым оказалось засыпанное песками времени государство, возникшее после блистательных по-ходов Александра Македонского...

«Вторая Троя»
   В 1960-е годы XX столетия в Северном Афганистане бы-ли открыты большие запасы природного газа. Между Афга-нистаном и СССР было подписано соглашение об их раз-ведке и последующей разработке. В Страну гор отправи-лись советские специалисты. К счастью в команде технарей оказался достаточно широко эрудированный человек. Когда в груде песка, выброшенной землеройной машиной инже-нер Алексей Марков разглядел необычного вида осколки каменной породы, он не поленился подобрать их, чтобы хо-рошенько рассмотреть вечером в своей палатке. Странные по форме камешки оказались глиняными черепками кера-мических изделий. В один из выходных Марков съездил в лагерь к знакомым археологам и показал свои находки им. Так неожиданно под унылыми серыми песками было от-крыто некогда богатое и процветавшее царство Бактрия, ко-торое во времена античности называли «Страной тысячи городов». Впоследствии советские археологи потратили на его раскопки более двадцати лет, постепенно открывая не просто систему городов, но целую незнакомую науке циви-лизацию.
Но главное открытие произошло 15 ноября 1978 года возле холма Тилле-Тепе (по-тюркски «Золотой холм»), где архео-логи обнаружили богатейшее царское погребение. Останки древнего правителя были полностью покрыты грудами зо-лотых украшений. Было так же найдено много могил высо-копоставленных сановников, также с драгоценными дарами для безбедной загробной жизни умерших. Всего было най-дено 20 600 различных золотых изделий: пластины, закол-ки, серьги, кулоны, декоративное дерево из благородного металла, жемчуга, даже золотые сандалии. Два тысячелетия назад все эти драгоценности были погребены вместе с тела-ми богатых правителей, принадлежавших к забытой куль-туре, располагавшейся на полпути между западным и вос-точным мирами. Некоторые находки носили весьма трога-тельный характер. Например, в женском черепе высокопо-ставленной дамы археологи обнаружили серебряную мо-нетку, которую кто-то из родственников покойной положил ей под язык с тем, чтобы умершая могла расплатиться с ле-гендарным лодочником Хароном, перевозившим души усопших через реку Стикс, которая отделяет наш мир от по-тустороннего.
«Находкой века» назвали в конце 1970-х годов раскопки «Золотого холма» газеты всего мира. А обычно скупая на похвалы газета «Нью-Йорк таймс» писала, что обнаружен-ные в Афганистане сокровища вполне могут соперничать с могилой Тутанхамона.

   Очень долго, являясь частью империи Александра Маке-донского,  культура древней Бактрии была истинно грече-ской по духу. Но затем в изделиях древних мастеров стали постепенно преобладать местные восточные мотивы. Но всё равно во многих вещах найденных археологами чувствуется влияния духа Древней Эллады. Иначе, как ещё здесь, вдали от моря,  появились золотые подвески, пряжки, пластины с изображением дельфинов. Правда, их должно быть делали далёкие потомки первых греческих поселенцев, ибо руко-творные дельфины больше напоминают по виду рыб из Амударьи только очень крупных.

 Спасти сокровища
    После ввода советских войск в Афганистан «бактрийское золото» хранилось вначале в Государственном музее в Ка-буле, куда его сдали археологи. А затем, когда обстановка в стране серьёзно ухудшилась, его переместили в подвал На-ционального банка Афганистана. Но когда власть в стране захватили талибы, золото исчезло. Многие на Западе были уверены, что ящики с кладом советские военные тайно вы-везли в Москву. Такая версия возникла, наверное, по анало-гии с «Золотом Шлимана» - найденными в 19 веке археоло-гом-любителем «сокровищами Трои», и тайно вывезенными потом советскими солдатами в 1945 году из пылающего Берлина. Их тоже много лет считали пропавшими, и только недавно выяснилось, что они хранятся в подвалах Пушкин-ского музея в Москве. В отношении золота Бактрии офици-альная Москва также много лет хранила многозначительное молчание, не опровергая враждебные голоса и не признавая за собой вину. Всё это дало повод иностранным журнали-стам выпустить множество статей и книг на тему того, как именно Советы присвоили себе культурное достояние со-предельного государства. Например, французская газета «Монд» писала, что советская армия специально бросила на произвол судьбы своего ставленника - президента Наджи-булу, чтобы надёжно скрыть тайну вывозимых сокровищ, а заодно убрать законного претендента на них. В результате активисты движения талибан повесили Наджибулу на фо-нарном столбе в центре Кабула и таким образом последняя ниточка к кладу была утрачена. Были журналисты, которые сделали себе имя на сенсационной информации о найден-ных талибами сокровищах Бактрии. Корреспондент «Монд» в подробностях описывал, как собственными глазами видел военные грузовики с ящиками, в которых коллекция выво-зилась в кабульский аэропорт для отправки в СССР.
Впрочем, подобная информация не отбила охоты у захва-тивших власть в Афганистане талибов очень рьяно взяться за поиски, якобы, увезённых в СССР, ящиков с кладом. Позднее, когда в Афганистан вторглись американцы и их союзники, некоторые газеты писали, что истинной целью штурма силами США и Великобритании  неприступной горной крепости талибов Тора-Бора, будто бы была надеж-да найти там спрятанные древние сокровища. Но вот совсем недавно выяснилось, что золото Бактрии никогда и не по-кидало подвала национального банка Афганистана. Более 10 лет немногие посвящённые строго хранили тайну не-скольких десятков запечатанных железных ящиков. В нача-ле 1991 года, неделю спустя после того, как сторонниками Талибан были взорваны статуи Будды в Бамиане, один из банковских служащих собственноручно сломал ключ в зам-ке хранилища, не без основания испугавшись, что варвары будут проявлять чрезмерное любопытство относительно со-держимого ящиков, собирающих пыль в углу подвала. Это было смутное время, когда древние сокровища в городском музее были разрушены отрядами Талибан, которые плано-мерно уничтожали все следы доисламского прошлого своей страны. Но всё же благодаря самоотверженной отваге поря-дочных афганцев старинные памятники не были переплав-лены в слитки для закупок оружия и дождались своего но-вого открытия. И вот настал торжественный день, когда ми-нистр иностранных дел Афганистана на заседании гене-ральной конференции ЮНЕСКО в Париже сообщил делега-там радостную новость: «Бактрийские сокровища», считав-шиеся безвозвратно утраченными, обнаружены в целости и сохранности в спецхранилище национального Центробанка в Кабуле. Некоторые высокопоставленные американские чиновники тут же начали активно добиваться в различных инстанциях разрешения на временный вывоз сокровищ в США, в связи с нестабильной обстановкой в Афганистане. Ведь там, где война действуют особые правила в отношении местных культурных ценностей.
P. S. Не так давно очень уважаемый профессор археологии из Германии Август Боймен в интервью одному немецкому журналу высказал мнению, что он почти уверен, что най-денное недавно в Афганистане американцами «Золото Бак-трии» на самом деле является подделкой с оригинальных вещей, которые тайно хранятся в Москве на правах военных трофеев.

             Глава 15 «Гибель богов»
   В то время как гении разных исторических эпох обогащали общечеловеческую культуру своими творениями, во все времена находились болезненно честолюбивые вандалы от искусства, которые за неимением таланта и трудолюбия стремились сразу и во весь голос заявить миру о своей персоне, подняв руку на великие произведения великих мас-теров. При этом, какими бы благородными идеями не прикрывались  арттеррористы психиатры все-гда говорят о том, что их главным мотивом явля-ется желание утолить комплекс Герострата или другими словами погреться в лучах славы знамени-того художника, разрушив его шедевр.   

Назад - в средневековое варварство
    Время действия март 2001 года. Место действия - про-винция Бамиан (одно из ущелий Гиндукуша) в центральном Афганистане. Привычные к массовым казням неугодных соотечественников исламские боевики деловито готовят очередную экзекуцию. На голову той своей жертве, что по-ниже ростом, бородатые моджахеды уже накинули автомо-бильную покрышку и подожгли её. Их товарищи, смеясь и постоянно выкрикивая самые грязные оскорбления в адрес приговорённых, тем временем прицеливаются по обречён-ным фигурам из гранатомётов и тяжёлых пулемётов. Руко-водящий здесь всеми командир военизированного отряда министерства шариатской нравственности и борьбы с раз-вратом Абдул Хаиди по мобильному телефону докладывает мулле Омару, что всё готово. Но духовный лидер талибов отказывает приговорённым в помиловании. Над чалмами расстрельной команды разносится яростный и страшный вопль: «Аллах Акбар! Смерть неверным!». Десятки ракет-ных и артиллерийских снарядов устремляются к цели. Вскоре гигантские статуи двух Будд, выдолбленные в скале, окутывает непроницаемое для глаз пороховое облако, сме-шанное с рыжей пылью горных пород. А между тем в него всё продолжают и продолжают влетать снаряды и пулемёт-ные трассы. Кажется, что после такого ураганного артналё-та от каменных фигур ничего не должно остаться. Но обла-ко рассеивается, и взбешённые воины аллаха обнаружива-ют, что, израсходовав несколько ящиков дорогостоящих бо-еприпасов, они только внешне изуродовали ненавистные избражения основателей буддизма. Но и теперь, лишившись половины лица, одна из статуй продолжает со своей таинст-венной улыбкой взирать на тщетно атакующих её варваров, словно жалея и иронизируя над их духовной темнотой и беспомощностью.

На стыке трёх миров
   Полторы тысячи лет статуи двух исполинских Будд встре-чали и провожали путников, направляющихся из Европы в Азию. Мимо них в свои завоевательные походы проходили несметные орды Чингисхана и Тимура, ровные колонны британских колониальных частей, богатые купеческие кара-ваны, идущие по «Великому шёлковому пути», а также сле-довали к своим святыням паломники - христиане, буддисты, мусульмане. Многим из них, даже иноверцам, в вырублен-ном в скалах буддийском монастыре давали приют и пищу. Кстати, монастырь возник примерно за тысячу лет до того, как были вырублены изображения Будд. Первое же истори-ческое упоминание об этом чуде света относится к VII веку. Странствующий буддийский монах из китайского монасты-ря, совершающий паломничество в Индию, в своём трактате «Записки о западных областях», с благоговейным трепетом описывает увиденное им на закате одного из дней пути чудо из чудес. Прямо перед ним с красного неба на землю сошёл великий бог со своею подругой. Не трудно себе представить смятение и радость монаха, встретившегося с просветлён-ным взглядом улыбающегося Будды.
 
  В 1980 – годы у подножия опустевшего горного монастыря размещался укрепрайон советских войск. По рассказам слу-живших на той базе ветеранов-афганцев их офицерам-политрукам приходилось, чуть ли не ежедневно посвящать часть времени обычных политзанятий на борьбу с религи-озными предрассудками, процветающими среди десантни-ков. Солдаты и сержанты полностью соглашались с комис-сарами, что любая религия, это, конечно же, опиум для на-рода, но между собой сходились во мнении, что именно по-кровительству местного Будды часть обязана удивительно низкими потерями среди личного состава. И это не смотря на чуть ли не ежедневные набеги «духов».
Так что же из себя представляло это - одно из величайших чудес света? Большая из статуй, высотой 53 метра, счита-лась самой высокой в мире рукотворной фигурой Будды. Расположенная рядом с нею, 38-метровая каменная фигура изображала женщину. Оба колосса принадлежали к самым драгоценным археологическим сокровищам Азии. Почему принадлежали? Да потому, что современные варвары, не сумев расстрелять беззащитные символы иной веры, опута-ли их несколькими тоннами взрывчатки и подняли таки на воздух.

  Однажды в далёком прошлом статуи уже приговаривались к разрушению. Великий вождь монголов Чингисхан в отме-стку за гибель внука при осаде расположенного неподалёку города Балха повелел стереть в пыль местные святыни. Но у средневековых кочевников не было на вооружении танков, реактивных установок и современной сверхмощной взрыв-чатки, как у талибов. Правда, при монголах состояли на службе китайские инженеры, уже в то время способные ор-ганизовать довольно мощный подрыв указанной им цели, но к счастью для Будд в этот раз обоз с их снаряжением сильно отстал от основного войска. Так что тогда дело обошлось несколькими сотнями стрел, в наказание выпу-щенными в лики святых.
    

«Когда я слышу слово «культура, то сразу хватаюсь за пистолет»
   Под этой цитатой гитлеровского министра пропаганды доктора Геббельса охотно подписалось бы большинство ли-деров талибов, которые сразу после захвата власти органи-зовали массовое уничтожение всего, что не вписывается в их видение «стерильного» ислама. Первыми «культурной» чистке подверглись музеи Кабула, Джелалабада, Герата. Бесценные памятники древней письменности, предметы ис-кусства эпохи доисламского Афганистана, словно мусор выкидывались на улицу. Там беснующаяся толпа полугра-мотных фанатиков радостно пела и плясала вокруг костров, в которых горело наследие их же дальних предков. Не луч-шая участь ожидала и музейных работников, вовремя не ус-певших спрятаться от новых правителей страны. Особую ярость талибов вызывали любые изображения Будды. Сво-им особым декретом мулла Мохаммед Омар приговорил к смерти «все доисламские объекты поклонения».Уже в пер-вую неделю организованной культурной зачистки последо-вателями этого муллы было уничтожено более 60 бесцен-ных статуй. А потом настала очередь гигантских Будд из провинции Бамиан.

   В защиту памятника культуры мирового значения активно выступило ООН. На Генеральной ассамблее Организации Объединённых Наций даже было принято специально об-ращение к   талибскому высшему совету богословов не со-вершать столь варварского деяния. В переговоры с новым афганским правительством вступили представители ЮНЕСКО и других влиятельных международных организа-ций. Но на все призывы «неверных» вожди талибов отвеча-ли презрительным отказом.
    В отчаянной попытке сберечь погибающие памятники правительство Индии изъявило готовность за любые деньги выкупить бамианские колоссы. А нью-йоркский «Метропо-литен-музей» вообще предложил талибам продать все то, что они собираются разрушить, включая содержимое запас-ников государственных музеев. Но Талибы отказались, зая-вив, что уничтожение небогоугодных идолов является для них составной частью священной войны с неверными.
  Наконец в дело вступили дипломаты Пакистана, одной из трех стран, с которой правительство талибана имело ди-пломатические отношения и которая оказывала афганским союзникам всяческую помощь.

   Кстати, в Иране после исламской революции 1979 года даже самым «безбашенным» радикалам не пришло в голову объявлять войну памятникам доисламской истории своей страны и посылать бульдозеры сранивать с землёй древнюю религиозную столицу языческой династии Ахмеденидов или взрывать другие памятники поздних зороастрийских времен, которых очень много в некоторых провинциях этой страны.

   Помимо официальных властей к благоразумию талибов воззвал один из старейших пакистанских ученых - Дани. Но даже эмиссарам союзных: Пакистана, Ирана и Саудовской Аравии не удалось переубедить слишком радикальных аф-ганских фундаменталистов. Когда даже верховный муфтий Египта шейх Наср Фарид Васель выразил своё удивление варварскими действиями братьев по вере, Моххамед Омар в ответ ему тоже изумился, стоит ли поднимать такой шум из-за каких-то камней. В конце концов, голос 189 стран, под-писавшихся под обращением к правительству Афганистана и огромного количества гуманитарных организаций был проигнорирован талибами – «языческих идолов» пригово-рили к смерти.


   После захвата власти в Китае в 1949 году коммунисты вначале выдвинули лозунг «Пусть расцветает сто цветов, пусть соперничают сто школ!». Мао и его соратникам надо было добиться признание всех слоёв общества, чтобы за-крепиться у власти, а для этого можно было на какое-то время притвориться либералами. Но уже очень скоро, когда плохо подготовленная попытка сделать «большой экономи-ческий скачок» закончилась полным провалом, революцио-неры перешли к строительству казарменного коммунизма, попутно уничтожая всё, что не вписывалось в новую идео-логию. Банды малолетних хунвэйбинов (красногвардейцев), забыв традиционные для китайской культуры конфуциан-ские ценности, зато назубок знающие цитатник председате-ля Мао, без суда и следствия принялись уничтожать всех интеллигентов без разбора, получая от государства за свои подвиги по 28 юаней за труп врага. Жертвой «культурной революции стали не только миллионы самых образованных и порядочных китайцев (по некоторым данным 100 мил-лионов человек), но и миллионы памятников истории и ис-кусства по всей стране. С полного благословления партий-ных вождей древние статуи сбрасывались с пьедесталов и разбивались вдребезги, тысячелетние храмы и монастыри разграблялись и предавались огню, замазывались краской и осквернялись их бесценные настенные росписи, в местах молитв устраивались общественные туалеты. Сотни тысяч древних книг и манускриптов сгорели в пионерских кост-рах. Атмосферу того времени очень хорошо характеризует следующий эпизод. Во время одной из демонстраций вер-ноподданнической молодёжи на площади Тяньаньмэнь Мао спросил понравившуюся ему девушку, как её зовут. Выяс-нилось, что в её имени присутствует иероглиф «вэнь» - культура. Мао тут же предложил собеседнице поменять этот неприятельский слог на правильный «у» - оружие. Власть старательно воспитывала поколение не способных к самостоятельному и тем более критическому мышлению исполнителей, готовых уничтожить всё, на что им будет указано верхушкой компартии. Даже после окончания куль-турной революции в Китае дело Мао и его верных хунвэй-бинов не было забыто. У«красных кхмеров» Пол Пота ге-роическим поступком считалось не только пробить лопатой черепа интеллигенту в захваченном селении, но и снести головы статуям в древнем городе-храме Ангкоре.
Вновь будут восстановлены
     Несколько лет под руководством талибов Афганистан жил в полной культурной изоляции от всего остального ми-ра. Всё, что не касалось радикального учения религиозных экстремистов, без колебаний объявлялось страшным гре-хом, наказание за который было по-азиатски чрезвычайно жестоким.
После свержения талибов начались переговоры о восста-новлении взорванных статуй. Новое афганское правитель-ство сразу же объявило, что считает для себя эту задачу  приоритетной. ЮНЕСКО и другие организации готовы вы-делить очень значительные средства на столь благородную цель. Правда некоторые западные эксперты высказывают сомнение, стоит ли восстанавливать знаменитых Будд именно в неспокойном Афганистане, где обстановка по- прежнему остаётся крайне нестабильной и совсем не ис-ключена возможность возвращения к власти крайних ради-калов.
     А пока каменные колоссы ещё не восстановлены в камне, американский художник японского происхождения Хиро Ямагата планирует осуществить это при помощи… самой передовой световой техники.
 Согласно проекту, 14 лазерных установок будут проециро-вать на скалу 140 фрагментов изображений статуй, которые будут непрерывно менять цвет на зеленый, розовый, оран-жевый, белый и синий. Стоимость проекта оценивается в 9 миллионов долларов. Следует отметить, что 58-летний Яма-гата далеко не новичок в таких делах. Более того, он уже нашёл под свою идею богатых спонсоров и начал набор тех-нического персонала. Правда пока начало работ откладыва-ется из-за нестабильной обстановки в Афганистане, но как только силам НАТО и войскам нового афганского прави-тельства удастся полностью восстановить порядок в стране предприимчивый японец тут же вылетит в Бамиан со свои-ми людьми и оборудованием.


5-ка знаменитых терактов против шедевров искусства

1. 21 июля 1798 год в Битве при Пирамидах артиллерия французского экспедиционного корпуса под командо-ванием Наполеона сильно повредила статуи гигантских сфинксов эпохи фараонов.

2. 1956 год. Боливиец Уго Унгаза Виллегас во время экс-курсии в Лувре запустил в знаменитую «Джоконду» Леонардо да Винчи  камнем. На защиту пойманного преступника встал Сальвадор Дали, который заявил в прессе, что автор «Моны Лизы» сам спровоцировал бо-ливийца. Мол, тот издали любил прекрасную флорен-тийку, как мать, а когда оказался вблизи картины, вдруг обнаружил, что предмет его обожания над ним глумливо насмехается. После того покушения у левого локтя «Моны Лизы» можно увидеть едва заметную от-метину.

3. 1970 год. В результате строительства в Египте при по-мощи СССР Асуанской ГЭС и образования искусст-венного водохранилища - под водой оказались древние храмы в среднем течении Нила.

4. 1975 год. Американец Тони Шафрази опустошил бал-лончик с красной краской на полотно кисти Пикассо. По собственному признанию вандала мотивом его по-ступка стало стремление придать завершённый вид картине мастера. Хотя позже Шафрази проговорился одному журналисту, что просто мечтал обратить вни-мание прессы на свою персону, поэтому осознанно ис-пользовал нестойкую, легко смывающуюся краску

15 июня. 1985 год. Житель Литвы, прочитав в журнале «Огонёк» о том, что полотно «Даная» кисти Рембрандта яв-ляется одной из лучших картин в коллекции Эрмитажа, вы-плеснул на неё изрядную порцию серной кислоты. Сделал он это в знак протеста против советской оккупации его при-балтийской родины.

        Глава 16 «Похищенная икона»
   Икона – произведение религиозного назначения, в классическом виде выполненное яичными красками на деревянной доске. Обычно на иконах изображе-ны сцены из Священного писания; события, свя-занные с жизнью Христа, его апостолов и святых. Иконы являются важной частью убранства като-лических и православных храмов, а также домов верующих. Кстати, само слово «икона» означает образ, изображение, портрет. И это прежде всего относится к образу Иисуса Христа.

Богохульная кража
    Эти люди словно сошли со страниц бессмертного романа Фёдора Достоевского «Бесы». Ведь испокон веков на Руси даже самые отъявленные злодеи не смели покушаться на символы православия. Более того, по давней разбойничьей традиции после набегов на купеческие караваны лихие лю-ди традиционно шли замаливать свежие грехи к святым об-разам. Но преступников, проникших в ночь с 28 на 29 янва-ря 1904 года в собор Казанского монастыря Пресвятой Бо-городицы, гнев божий явно не пугал. Зато их очень интере-совали богатые оклады здешних икон. Пробравшись с по-мощью подкупленного монастырского сторожа в храм, они забрали чудотворную икону Казанской Божьей Матери и образ спасителя.

   Обе похищенные иконы были очень богато украшены дра-гоценными ризами (Прим. Автора риза – металлический оклад на иконе, оставляющий открытыми только лицо и руки святого образа). На иконе Казанской Божьей Матери их было аж две – нижняя золотая и верхняя из отборного жемчуга. Причём золотая риза была в большом количестве инкрустирована бриллиантами и другими драгоценными каменьями. Когда-то сам кровавый  царь Иван Грозный, должно быть, замаливая свои бесчисленные злодеяния, пре-поднес этот золотой оклад в дар образу заступницы всех грешников.

    Сыщикам местной полиции достаточно быстро удалось установить личности двоих святотатцев - 32-летнего про-фессионального вора Федора Чайкина и его сожительницы  Прасковьи Кучеровой. Но задержать преступников по горя-чим следам не удалось, так как они отплыли из Казани вверх по Волге на пароходе «Ниагара». Взяли парочку спустя неделю на причале в Нижнем Новгороде. Причём у задержанных при себе имелись фальшивые паспорта на имя супругов Сорокиных, по которым они намеревались раство-риться на бескрайних просторах Российской империи. Ха-рактерная особенность: когда при оформлении процедуры ареста у Чайкина по тогдашним правилам спросили вероис-поведание, он, пожав плечами, равнодушно ответил: «Пи-шите, как вам будет угодно»…
Впрочем, несмотря на скорое задержание главных подозре-ваемых, триумфального раскрытия громкого преступления не получилось, ибо украденных икон при них не оказалось. Ничего не дал и арест в селе Долженково Курской губернии третьего налётчика – карманного вора Анания Камова, у ко-торого помимо револьвера и небольшого золотого медальо-на с девятью жемчужинами (украденного из церковного ящика для пожертвований) ничего найти не удалось. Высо-кие полицейские чины стали подозревать неладное и распо-рядились, чтобы никто из их подчинённых не имел контак-тов с представителями прессы «во избежание преждевре-менного грандиозного скандала». Но российские газеты  и без того уже пестрели сенсационными заголовками. Так, например, одно Нижегородское издание разразилось стать-ёй, в которой утверждалось, что воров наняли некие госпо-да, желающие скорого краха  великой империи, ведь со-гласно предсказаниям древних старцев, любое покушение на икону Казанской Богоматери грозит России неминуемы-ми катастрофами.

   Об особом почитании в православной России казанской иконы говорит тот факт, что в любом крупном городе евро-пейской части страны был Казанский собор или Казанская церковь. Первый Казанский собор был построен в самой Казани вскоре после явления Богородицы.

    Тем временем полиция провела ряд обысков на квартирах подозреваемых и опросила множество свидетелей. Самый значительный и одновременно самый печальный для сыщи-ков результат дал обыск в Академической слободе Казани - в доме Фёдора Чайкина. Если до этого у полицейских ещё оставалась надежда вернуть икону миллионам православ-ных, то теперь она почти исчезла. Протокол обыска изоби-лует перечислением ценностей, снятых с иконной ризы: «Городовым  Яковом Осиповым обнаружен под досками полового настила  свёрток с 205 зёрнами жемчуга. Помимо этого  найдены: камешек розового цвета, обломок серебра с двумя розочками, 26 обломков серебряных украшений с камнями, кусочек золота, 72 золотых обрезка от ризы, за-вернутые в рукав платья, 63 серебряных обрезка ризы и венца, пластинка с надписью «Спас Нерукотворенный», се-ребряный убрус, смятый в комок, и другие подобные пред-меты». Много драгоценностей также было найдено в печи, на чердаке, а также в саду чайкинского дома. Обнаружен-ные при обыске жемчужины и алмаз, были предъявлены монахине Варваре, состоящей многие годы при иконе. Женщина уверено заявила, что это украшения с похищен-ного образа чудотворной Казанской Божией Матери. Но са-мые важные показания дала дочь сожительницы Федора Чайкина. Девятилетняя Евгения Кучерова поведала поли-цейским, что: «Накануне Петрова дня, поздно вечером, дядя Фёдор куда-то ушёл из дома вместе с дядей Ананием (Ка-мовым, приехавшим за несколько дней перед тем в Казань). Перед тем как уйти они долго пили чай с баранками в гор-нице, смазывали и заряжали шпалеры (револьверы). Потом, когда я проснулась, то увидела, как дядя Фёдор рубит сека-чом (длинным ножом), а дядя Ананий - топором какие-то иконы. Затем иконы были положены в железную печь, по-сле чего бабушка (мать Прасковьи Кучеровой - Елена Шил-линг) зажгла их». Далее свидетельница во всех подробно-стях рассказала, как мужчины кромсали похищенные ризы слесарными ножницами, а её мать ножом срезала жемчуг. Маленькой Евгении даже достался красивый перламутро-вый камешек с Казанской иконы Божьей Матери. Девочка также слышала, как Федор Чайкин за самоваром рассказы-вал, как перед кражей они долго сидели на колокольне Ка-занского монастыря, после чего ночью были впущены в храм церковным сторожем, которому заплатили 100 рублей. Другие фигуранты по этому делу также впоследствии под-твердили факт сожжения похищенной иконы. Фактически всё, что осталось от святого образа, это найденные в печи среди золы 17 петель и куски креплений драгоценных кам-ней, обгорелые жемчужины, кусочки бархатной ткани, час-тицы мелового слоя – во всей видимости грунта, на который в иконописи обычно накладываются краски…

    25 ноября 1904 года  над похитителями чудотворной ико-ны начался судебный процесс. На его заседания Чайкина и других членов воровской шайки привозили под усиленным жандармским конвоем - начальство не без оснований опаса-лось, что богохульников отобьёт у полиции и растерзает толпа разгневанных верующих. По приговору все преступ-ники отправились на каторгу за исключением монастырско-го сторожа Захарова, чьё соучастие в краже доказано не бы-ло. Но завершившийся суд породил массу вопросов, на ко-торые так и не были получены ответы. Например, так и ос-талось загадкой, куда делись самые крупные бриллианты с ризы иконы Богоматери. Во время обысков эти камни так и не нашлись, да и сами  преступники о дальнейшей судьбе драгоценностей предпочли со следствием не откровенни-чать. Так часть алмазов и жемчугов с иконы на суму при-мерно в 80 000 царских империалов была найдена в вы-долбленной ножке стола в квартире Чайкина. Но куда де-лись остальные ценности на сумму в четверть миллиона рублей? Когда же судебный чиновник напрямую спросил об этом у матёрого вора, Чайкин, ухмыльнувшись, кивнул на присутствующих городовых и понятых: «А вы, Ваше Бла-городие, проверьте их карманы, авось всё и сыщиться».
 
Человек без бога в душе
    Фёдор Чайкин представлял из себя тип очень сильной личности, безгранично верящей только в собственную волю и воровской фарт (удачу). Пройдёт совсем немного времени и подобные ему люди будут без колебаний добивать шты-ками и прикладами ещё живых детей последнего императо-ра, баржами топить пленных офицеров белой армии, рас-стреливать взятых заложников из числа старорежимной профессуры и представителей дворянства. Но как же люди становятся Фёдорами Чайкиными? Матери и отца своих он не знал, так как с рождения был сиротой. С детства жил по случайным людям, пока в подростковом возрасте не при-бился к уголовникам. «Деловые» быстро обучили смышлё-ного паренька «карманной тяге», так что к 17 годам Чайкин уже являлся профессиональным вором и скупщиком кра-денного. На суде о похищении казанской иконы его адвокат всячески напирал на то, что таким его подзащитный стал вследствие своей тяжёлой судьбы, и что он раскаивается и вообще ещё не потерян для общества. На публику же в зале и присяжных главный подсудимый производил впечатление настоящего демона. Вот свидетельства одного из очевидцев: «Он напоминал мне Емельяна Пугачёва – огненный взор, на-смешливая речь, видимое отсутствие всякого раскаяния и постоянно демонстрируемое призрение к суду. Многие в за-ле были уверены, что данный молодец запросто способен посягнуть на любую святыню и даже родного человека за-резать за хороший куш». Суд приговорил Чайкина к пятна-дцати годам каторжных работ. Впрочем, уже через полтора года он сбежал с Сахалина, но вскоре опять оказался в узи-лище, на этот раз снова попавшись на грабеже церкви в Ярославле. Есть сведения, что в 1919 году Федор Чайкин скончался от тифа.
 
   В ходе самих судебных слушаний, а также на страницах крупнейших газет не раз высказывались сомнения относи-тельно версии уничтожения преступниками похищенных ими чудотворных икон. Хотя такой поступок не сложно бы-ло обосновать желанием злоумышленников избавиться от опасной улики. Ведь известную каждому верующему икону, в отличие от её оклада, продать невозможно. И, тем не ме-нее, очень многим в России «Серебряного века» не хотелось верить в то, что предсказанный святыми старцами гряду-щий Апокалипсис неминуем. Почти сразу поползли различ-ные слухи: что будто бы икона уцелела; что, ограбив ризу, сам святой образ воры передали старообрядцам; продали какому-то богатому купцу; и что, вообще, похищен был не первообраз, а только список (копия), а сам чудотворный об-раз, мол, монастырские сёстры, заранее предвидя беду, спрятали в укромном месте. Однако эти сомнения не полу-чили никакого фактического подтверждения. А в итоге рос-сийская общественность была вынуждена согласиться с мнением главного судебного обвинителя на процессе - то-варища прокурора Казанской судебной палаты господина Покровского, который в своей заключительной речи подвёл неутешительный итог: «Как ни тяжело, как ни безотрадно, но надо признать, что иконы сожжены».

Больше чем икона
    Согласно преданию, Казанская икона Богоматери была обретена в 1579 году десятилетней девочкой Матреной, ко-торой приснился вещий сон о том, что образ лежит под сло-ем золы на пожарище. Место, где находилась икона, Матрё-не будто бы указала сама дева Мария. Следует пояснить, что 28 июня 1579 года страшный пожар в Казани уничто-жил большую часть города, в том числе половину Казанско-го кремля.
Православные уверены, что именно этой иконе россияне обязаны освобождением страны в 1612 году от польских интервентов, а также от вторгнувшегося двумя веками поз-же во главе своей «великой армии» Наполеона. Кстати, на-водит на определённые размышления тот исторический факт, что вскоре после утраты  великой иконы началась бесславная для России русско-японская война, переросшая в первую русскую революцию, подготовившую почву для победы большевиков в 1917 году.

Новый след
    В первые годы советской власти, правительство Ульяно-ва-Ленина, очень нуждающееся в валюте для широкомас-штабных закупок оружия и промышленного оборудования, широко распродавало на специальных аукционах для ино-странцев предметы русского искусства и старины. Сокро-вища отечественной культуры шли с молотка под девизом: «Все, что не нужно народу - вон из Революционной Рос-сии».

   Возможно, что особая ненависть большевиков именно к Казанской иконе объясняется ещё и тем, что этот образ счи-тался покровительницей дома Романовых.

   И вот на одном из таких торгов в качестве лота был заяв-лен оригинал Казанской иконы Богоматери. Ею сразу заин-тересовался крупный ювелир и скупщик бриллиантов из Лондона Норманн Вайс. Он специально приехал в совет-скую Россию, чтобы сделать отличный бизнес на сокрови-щах ограбленной русской аристократии и духовенства. Но на интересующую его икону была назначена столь басно-словная стартовая цена, что в первый своей приезд пред-приимчивому британцу пришлось довольствоваться скуп-кой более скромных раритетов. Но уже очень скоро Вайс вновь посетил Москву, на этот раз основательно подгото-вившись и имея целью приобрести приглянувшуюся ему икону. Более того, у ювелира уже имелся на данный товар выгодный покупатель –  южноамериканский миллионер Солли Джоэл. По видимому сделка состоялась, но докумен-тальных следов тому в советских и иностранных архивах не сохранилось. Большевики при всём своём нигилизме всё же отдавали себе отчёт в том, что именно они продают, и не хотели оставлять следов своего преступления.

   В советском союзе «иконный бизнес», связанный в пер-вую очередь с контрабандным вывозом предметов этого традиционно-русского искусства за границу, активно про-цветал с конца 1960-х годов. Этому способствовало то, что очень долго богоборческое по идеологии государство не было всерьёз обеспокоено сохранением предметов религи-озного культа, даже как памятников истории. А поэтому предприимчивые дельцы спокойно разъезжали по дальним деревушкам, скупая по дешёвке, а где и просто воруя бес-ценные образа. О масштабах происходившего можно судить по следующему эпизоду. В начале 1980-х годов Министер-ство культуры РСФСР начало заниматься инвентаризацией оставшихся  церквей. И тут выяснилось, что все обследуе-мые храмы уже по нескольку раз подверглись ограблению. Размах грабежа был столь значителен, что даже воровской жаргон пополнился новыми профессиональными понятия-ми. Например, на «фене»  иконы прозываются «дровами», а Богоматерь- «мамкой».
В последние годы интерес к иконам со стороны отечествен-ных и западных коллекционеров только возрастает, естест-венно, что растут и цены на хорошие экземпляры. Сегодня в России действуют организованные преступные группы, ко-торые специализируются на иконах. Правда, по-настоящему ценные иконы XIV-XVI веков, кисти таких мастеров, как Андрей Рублев, в криминальных сводках практически не фигурируют.  Сейчас российские охотники за иконами в ос-новном охотятся за экземплярами ХVIII -ХIХ веками, гра-бят храмы или за копейки скупают старинную церковную утварь в глубинке.

Скитания
   Очень долго чудотворный образ никак не напоминал о се-бе, пока в 1950 году британский археолог Митчелл-Хеджес не приобрёл всемирно-знаменитую икону у южноамерикан-ца. Сам Джоэл впоследствии всячески отрицал, что икона попала к нему из большевистской «Совдепии» и утверждал, что приобрёл её у русского эмигранта – белогвардейского офицера, который вывез её из России через Польшу. Стара-ния южноамериканского миллионера можно понять – кому хочется добровольно признаваться в грязной сделке с бан-дой воров.

   После смерти очередного владельца иконы - археолога Митчелла, святой образ в качестве части наследства пере-шла к его дочери  - Анне Митчелл-Хеджес. Вскоре с этой женщиной начал переговоры о передачи святыни в лоно церкви архиепископ Иоанн Шаховский – глава Русской За-рубежной Православной церкви. А пока шли эти перегово-ры, владелица иконы согласилась выставлять её в право-славных храмах США. Впоследствии чудодейственная свя-тыня даже совершила несколько поездок по Америке и Ка-наде, в ходе которых постоянно происходили чудеса с чу-десным выздоровлением неизлечимых больных. А на все-мирной выставке в Нью-Йорке в 1964-м году «Леди из Ка-зани» (так её прозвали местные газетчики) демонстрирова-лась в специально построенной для этого часовне. Кстати, в связи с этим событием в СССР началась настоящая газетная истерия, поводом для неё послужило то обстоятельство, что часовня для иконы была выстроена на том самом месте, где на одной из предыдущих выставок располагался павильон Советского Союза.

   Начиная с 1950-х годов общественные организации по всему миру постоянно вели сбор средств для выкупа знаме-нитой иконы и передачу её церкви. Правда, сделать это бы-ло не так то просто, ибо ставки постоянно росли.

Торги
   На публике Анна Хеджес любила повторять цитату из за-вещания своего отца, который будто бы незадолго до своей кончины велел дочери позаботиться о возвращении иконы в Россию после краха в этой стране коммунистической тира-нии. Правда некоторым журналистам стало известно, что в начале 1950 годов Митчелл-Хеджес будто бы вёл тайные переговоры с советским правительством о продаже иконы в СССР, но сделка сорвалась из-за слишком высокой цены, которую бывший археолог объявил на своё сокровище. Дочь видимо унаследовала деловой характер родителя, ибо разглагольствования в прессе о своём искреннем желании вернуть чудотворный образ церкви сочетала с постоянным взвинчиванием цены на него. Всё началось с того, что в от-вет на предложение главы Русской Православной Зарубеж-ной Церкви вернуть верующим икону безвозмездно, Анна ответила, что высокочтимый образ считается экспертами бесценным, но она готова предложить его православному духовенству всего лишь по цене драгоценных камней, нахо-дящихся в окладе, то есть за 500 000 долларов. Одновре-менно желая в перспективе ещё выше взвинтить цену, хо-зяйка иконы заказывала одну экспертизу за другой.

Экспертизы
   Одна из первых экспертиз состоялась в 1954 году, когда по приглашению мистера Хеджеса в его замок приехал ав-торитетнейший эксперт в данной области профессор Кем-бриджского университета Николай Ефремович Андреев. Как впоследствии рассказывал сам уважаемый искусствовед в процессе первого осмотра иконы: «её хозяин постоянно твердил мне, что икона тысячелетней давности, из Казан-ского собора в Ленинграде, а камни оклада - из складов дра-гоценностей царя Соломона!!!». А в заключение экспертизы  Хеджес даже попытался вручить Андрееву взятку в 500 фунтов за официальное подтверждение, что икона подлин-ная. В ответ оскорблённый учёный швырнул деньги в лицо англичанину. Впрочем, даже не смотря на столь наглые по-пытки повлиять на выводы экспертизы, мнение Андреева склоняется скорее в пользу подлинности представленной ему для исследования иконы. Вот лишь некоторые выдерж-ки из протокола осмотра: «Образ Казанской Божьей Мате-ри, появившийся в Англии, во многом совпадает с сохра-нившимися описаниями иконы, исчезнувшей из Казани в 1904 году. Лик Богоматери прекрасен: темноват и, несо-мненно, является работой выдающегося мастера. Фигуры Богоматери и Младенца полностью соответствуют описи украденной иконы, как и положение благословляющей дес-ницы. Лик Богородицы полнощекий, что также соответст-вует описанию украденной иконы, как греческой…».
Через несколько лет другой авторитетный эксперт из Лон-донского музея Виктории и Альберта Сирил Бант пришёл к похожим выводам: «...Краски и дерево, на котором написа-на икона, абсолютно сохранились с XVI века, что было до-казано рядом рентгеновских снимков, и краски лишь смяг-чились с годами, только еще больше подчеркивая красоту и святость ликов. Это смягчение и потемнение красок, насту-пающее с веками, было причиной того, почему образ полу-чил в народе название «Черной Казанской Богородицы»».

Пиратские сокровища
    И всё же наступил момент, когда Анне Митчелл-Хеджес  пришлось расстаться с фамильной реликвией. Одному из американских журналистов удалось выяснить, что хозяйке иконы срочно понадобились финансовые средства для ор-ганизации экспедиции в Гондурас, где, согласно купленной ею старинной карте, спрятаны набитые драгоценностями сундуки капитана Генри Моргана, известного пирата XVII века. Кстати эту новость даже перепечатала советская газета «Известия», видимо, иронически обыгрывая тот факт, что якобы святая русская икона, с которой носиться весь запад-ный мир, выступает источником финансирования явной коммерческой авантюры. Остаётся добавить, что вместе с иконой Казанской Божией Матери госпожа Хеджес обрати-ла в наличные деньги хранящийся в её коллекции древно-стей магический «Череп судьбы», который использовался в обрядовых церемониях одного туземного племени.
Возвращение
   После выкупа у Анны Хеджес икона ещё некоторое время странствовала по миру, пока из католического храма Святой Фатимы её не передали Папе Римскому Иоанну Павлу II, который несколько десятилетий хранил святыню в личных апартаментах. Пока в России у власти были коммунисты, и речь не было о возвращении иконы на родину, и только с началом перестройки начались дипломатические консуль-тации по этому вопросы. Причём в разное время к делу подключались не только первые лица католической и пра-вославной церквей, но и министры, президенты, просто из-вестные в мире личности.
И вот 28 августа 2004 года, это произошло – специально зафрахтованный Ватиканом самолёт с кардиналом Вальте-ром Каспером на борту, который, к слову сказать, всю доро-гу не выпускал из рук специально изготовленный для транспортировки святыни контейнер, совершил посадку в «Шереметьево». В аэропорту и далее по Москве делегации обеспечили «зеленый коридор». Так триумфально, спустя столетие, состоялось возвращение святыни на родину. Один убелённый сединами сельский священник, присутствующий на площади перед Успенским собором Кремля, где в это время шла  торжественная литургия, прокомментировал это так: «Сегодня из России начали убегать бесы».


 P. S.    Вот только возникает вопрос: почему же уже в наше время, когда ныне покойный Римский Папа Иоанн Павел II, у которого с 1970-х годов хранилась бесценная икона, по-пытался лично передать чудодейственный образ в дар Рус-ской Православной Церкви, официальные чиновники из мо-сковской патриархата стали в один голос утверждать, что считают её так называемым «списком», то есть более позд-ней копией с утраченного в 1904 году оригинала. При этом руководство РПЦ всячески ссылалось на заказанные в рос-сийских институтах искусствоведческие экспертизы, якобы, однозначно указывающие на то, что в Ватикане хранится только копия чудодейственной иконы. К такому выводу в частности пришла  комиссия экспертов Министерства куль-туры Российской Федерации, посетившая в 2003 году Вати-кан, которая установила, что икона является списком (копи-ей) конца XVIII века. О «разочаровывающих результатах работы этой комиссии» говорил на пресс-конференции За-меститель председателя Отдела внешних церковных связей Московского Патриархата протоиерей Всеволод Чаплин. Впрочем, некоторые эксперты усмотрели в этом всего лишь закамуфлированное нежелание руководства Московской патриархии впускать в Россию главу католиков, ведь во время визита Президента Владимира Путина в Ватикан, в ноябре 2003 года, понтифик выразил желание лично пере-дать чудодейственный образ православным. Многие неза-висимые эксперты уверены, что чиновники московской Патриархии изначально дали установку российским экспер-там, которые направлялись в Ватикан, использовать малей-шую возможность для того, чтобы доказать, что икона явля-ется копией. Ведь если бы икона с российской стороны бы-ла признана оригиналом, Алексию II ничего не оставалось бы, как  осуществить давнюю мечту Папы, для которого по-сещение России - дело всей жизни. Но, получив накануне решающих переговоров с Ватиканом заказанный придвор-ным экспертам результат, Патриарх Московский и всея Ру-си решительным голосом фактически опустил перед главой католиков пограничный шлагбаум: «Это один из многих списков, но не тот чудотворный образ, который исчез в на-чале 20 века. Поэтому сейчас нет нужды самому Папе при-возить икону. Поэтому мы договорились, что два кардинала привезут её, и я в Успенском соборе московского Кремля в праздник Успения Божьей Матери приму эту икону».