Прописанный в УССР гл. 23

  23
Ерунда. Они просто депортируют тебя, - сходу  спрогнозировал румын. Затем подумал и добавил, - за это – максимум два месяца. Может быть.

   Как только Дмитрий закончил говорить, пограничник Шрек полез в карман служебных штанов и с затруднением вытащил оттуда пластмассовый прибор с встроенным увеличительным стеклом. Он приложил свой прибор из штанов к карточке удостоверения личности, включил ультрафиолетовую подсветку и прилип одним глазом. Изучение документа затянулось до неуважительного отношения к гостю. Дмитрий понял, что его румынское удостоверение личности чем-то озадачило контролёра, или он так испытывает сомнительного пассажира.
   - «Почему последние годы я так часто оказываюсь подозрительным объектом? Или это всего лишь моя паранойя?» - соображал Дмитрий.
Но Дмитрий знал, что его карточка реагирует на ультрафиолетовый свет и отсвечивает знаки, невидимые при простом свете. Однако этого служивого что-то беспокоило. Он перевернул карточку и стал напряжённо рассматривать через прибор обратную сторону документа. Затем, оторвавшись, бритоголовый скользнул подозрительным взглядом по ожидавшему гражданину Румынии, и обратился к своей коллеге, сидящей за соседним компьютером. Коротко протрехал на своём языке о сомнениях, и передал ей карточку с прибором. Та включила подсветку и застыла на несколько секунд в пристальном рассмотрении предложенного ей документа. Закончив осмотр, она как-то неуверенно пожала плечами, затрудняясь дать точный ответ об увиденном. Что-то коротко сказала Шреку и вернула ему документ с прибором. «Мол, решай сам. Я не знаю…». Бритоголовый принял это, озадаченно взглянул на Дмитрия, о чём-то соображая.
   - Пожалуйста, пройди за мной. Мне требуется больше времени для ответа, - наконец, заявил он Дмитрию и встал во весь свой немалый рост.
   Дмитрий, с неприятным чувством, покидая общий пассажирский поток к парому, последовал за бритоголовым верзилой в форме. Они вошли в служебный офис, где несколько его коллег были заняты компьютерной рутиной. Шрек попросил Дмитрия оставаться в прихожей со скамьёй ожидания. Перегородки в офисе были наполовину стеклянные, и Дмитрий мог видеть происходящее в некоторых комнатах офиса.
Шрек обратился к одному из сотрудников, видимо, старшему по званию. Судя по жестикуляции, он выразил ему свои сомнения относительно документа. Этот как-то неохотно, устало оторвался от своего компьютера, принял карточку с прибором и взглянул на предмет замешательства. Но и он не смог сказать ничего определённого. Лишь пожал плечами и отправил Шрека куда-то в другую комнату, а сам вернулся к своему компьютеру. Вероятно, был занят просмотром какого-то изощрённого порно, потому что обращение Шрека к нему, оказалось явно несвоевременным. Происходящее в другой комнате, куда унесли его удостоверение, было вне видимости для Дмитрия. Он лишь успел разглядеть, когда Шрек входил туда, что, на столе там стояло много компьютеров и прочей аппаратуры. Дмитрий присел на деревянную скамью и огляделся.
   Всё происходящее вокруг его документа и казённая полицейская обстановка вызывали противное растущее предчувствие досадной неудачи. Во всяком случае, для Дмитрия было очевидно то, что этот бритоголовый верзила поставил перед собой цель доказать, что у пассажира что-то не в порядке с документами.
   Чтобы как-то отвлечься, Дмитрий достал мобильный и отправил сообщение жене, в котором коротко изложил текущую ситуацию.
   Вскоре в офис вошла девушка, которая участвовала в паспортном контроле. Проходя мимо, она скользнула взглядом по Дмитрию и прошла к старшему, занятому просмотром чего-то на мониторе компьютера. Дмитрий понял, что все пассажиры на паром уже прошли паспортный контроль. Девушка заговорила с коллегой, и они оба взглянули на ожидавшего Дмитрия. Было очевидно, что они затрудняются с принятием решения. Старший кивнул в сторону комнаты, где скрывался Шрек с документом Дмитрия и девушка тоже отправилась туда.
   В прихожую завели слегка пьяного поляка, лет сорока, усадили его рядом с Дмитрием и стали что-то искать в его сумках. В происходящей суете Дмитрию удалось пару раз мельком заглянуть в  другую комнату, когда туда открывалась дверь. Там Шрек с коллегой заседали за столом с мониторами. Дмитрий предположил, что они изучают его удостоверение личности, или делают вид, что очень заняты этим.
   - «Уроды! Коль вам так сложно определить подлинность документа, то уж позвольте пассажиру пройти на борт парома и пусть его рассматривают, оценивают на другом берегу», - подумал про себя Дмитрий.
   В прихожую вошли двое поляков. Один из них немного говорил по-английски. Он спросил о своём задержанном товарище. Полицейский ответил им, что ожидать задержанного не следует, советовал забрать из его вещей продукты питания и проходить на паром. Те сконфуженно приняли пакеты с харчами своего земляка и торопливо покинули офис.
   Из глубины офиса вышел молодой, высокий служивый и подошёл к Дмитрию.
   - Мы… Техническая экспертиза установила, что ваше удостоверение личности не действительно, - как-то неуверенно обратился он к Дмитрию. – Мы должны задержать вас и провести досмотр ваших личных вещей.
   - Что?! – удивился Дмитрий. – И что не так с моим удостоверением личности?
   - Вам ответят на все ваши вопросы в процессе следствия. Вам будет предоставлена помощь адвоката… - включил дежурные фразы молодой полицейский.
Шрек пока отсиживался где-то в  глубине офиса.
   - «Евро урод!», - подумал Дмитрий о бритоголовом инициаторе всего этого процесса.
   Перерытые вещи поляка убрали с рабочего стола, небрежно запихнув их обратно в сумки, и унесли в другую комнату. Туда же провели поникшего поляка. На освободившийся стол поставили рюкзак Дмитрия и стали выкладывать содержимое. Из офиса в прихожую вышла девушка из паспортного контроля, не сумевшая разглядеть никаких отклонений в документе Дмитрия. Она взглянула на Дмитрия и вещи, выложенные из рюкзака на стол.
   - Why is my karma such a bitch?! – в отчаянии спросил Дмитрий, не обращаясь ни к кому из присутствующих в комнате.
   - Relax, - ответила на его риторический вопрос девушка, типа успокоила несостоявшегося пассажира с билетом за 100 евро.
   - Кстати, а где мой билет? Могу ли я получить деньги за него? – снова возник Дмитрий.
   - Деньги за билет не компенсируются, потому что ты не использовал его по своей вине, - снова ответил, как прочитал инструкцию молодой полицейский, приступивший к досмотру и описи вещей Дмитрия.
   - «Суки. Наверняка, пока меня здесь держат, предъявят билет в кассу, как не использованный, и получат наличными 70-80 евро», - подумал Дмитрий, но промолчал.
Молодой полицейский рассматривал плоскую бутылочку с остатками коньяка.
   - Что это? – спросил он Дмитрия.
   - Просто коньяк, - раздражительно ответил Дмитрий.
Молодой полицейский что-то записал в списке вещей и продолжил перепись.
Наконец, он нашёл украинский паспорт. Оживился. По его просьбе кто-то принёс из другой комнаты румынское удостоверение. Он стал сравнивать данные украинского паспорта и румынского удостоверения личности. Не обнаружив никакой разницы в данных о личности, молча, внёс найденный паспорт в список вещей и упаковал его в отдельный пакет.
Затем он приступил к содержимому бумажника. Пересчитал 172 евро с мелочью и тупо уставился на английские фунты, думая, что с этим делать. Снова завис.
   - Что это? – обратился он за разъяснением к Дмитрию.
   - Английские фунты стерлингов, - коротко подсказал ему Дмитрий, едва сдержав себя от язвительных замечаний об умственной заторможенности цербера.
Затем, всё же не удержался и добавил;
   - Пойди в лабораторию и проверь их на подлинность!
Но тот не отреагировал на ехидное предложение.
   - «Что ты куришь в свободное от службы время?», - хотелось Дмитрию спросить того.
   - «Мне следует контролировать себя. Я уже в зависимости от них, и не могу позволить себе быть самим собой. Такое поведение может навредить мне», - подумал Дмитрий с досадой.
   
   Упаковав всё найденное у Дмитрия имущество и список в специальный пластиковый пакет, ему и поляку предложили следовать за ними.
   Доставлять задержанных вызвались девушка и Шрек, которые участвовали в паспортном контроле пассажиров. Наручники не применяли. Дмитрий положительно отметил этот факт. Вышли из здания Европорта. Было уже темно. Паром отчалил без Дмитрия. Торжественный вброс в Северное море Сообщения в бутылке не состоялся. Но ещё не вечер…

   - «Хотя, следует признать, что личный компас явно устарел или вовсе вышел из строя. Наблюдается частичная утрата нюха и бдительности. Неужели я окончательно потерял связь с реальностью, полезные социальные навыки и умение ловко приспосабливаться к ситуациям? Усомнился в своей национальной идентификации, и определение «русский гражданин украины» - ошибочно? Обрёл с возрастом подозрительную внешность анти социального элемента? Остались лишь паранойя, хроническое недовольство всем и всеми и повышенное кровяное давление?
   Как я мог, приехав в такую даль, купить ещё один билет и тупо отдаться в неволю к этим идиотам?! Очень вероятно, что я уже не пригоден для подобных приключений по причине возраста, физического и психического состояния. Похоже, мой вечер таки наступил», - критически размышлял о себе Дмитрий.
   - «И в тоже время, вокруг полно примеров, когда явные придурки очень успешны в достижении своих личных целей. Взять того же председателя Верховной рады Украины - Андрийко Порубия. Ведь очевидный психический и умственный инвалид с дефектами речи! Несчастный рогуль. И справка (подлинный документ!) у него есть о врождённой умственной отсталости. Но у него всё получается! Хотя… Порубия крышуют власти США, и не исключено, что вскоре его повесят…
   Похоже, в современном мире всё работает не так, как я себе представляю и как мне хотелось бы.
   Я не из той категории людей, которые убеждены в том, что всё и всегда должно получаться, как мне того хочется, и весь мир должен делать меня счастливым. И у меня вполне реальные потребности… Но почему у меня нихера не получается!
   С моим сдержанным оптимизмом, мне остаётся надеяться лишь на то, что в мою честь когда-нибудь выпустят хотя бы скромную почтовую марку, представляющую какую-то ценность для коллекционеров…», - рассеянно размышлял Дмитрий на пути от здания Европорта к служебному автобусу.
 
   В полицейском микроавтобусе «Фолксваген», Дмитрия и поляка усадили в один отсек для задержанных. Девушка уселась за руль, Шрек рядом с ней. Вскоре по дорожным указателям Дмитрий определил, что их везут обратно в Роттердам. Он поймал себя на мысли, что этот город становится ему неприятен.
   Место, куда их привезли, оказалось следственным изолятором, то есть, место временного содержания задержанных. Первым увели поляка. Пока занимались его поселением на ночлег, Дмитрий под присмотром своего нового голландского «приятеля» Шрека, остался в гараже, рядом с автобусом, на котором они  приехали. Шрек расслабленно закурил в ожидании.
   - Почему ты решил ехать именно в Англию? – вдруг, приятельским тоном обратился он к Дмитрию.
Дмитрий от удивления замешкался с ответом и подумал, - «Он что в приятели ко мне напрашивается?»
   - Ты же мог легально пребывать 90 дней на территории ЕС, - продолжил призывать к дружеской беседе Шрек.
   - Англия -  потому что язык и друзья там, - коротко и не очень дружелюбно ответил ему Дмитрий.
И тут же задал ему свой вопрос, пока была такая возможность.
   - Что не так с моим документом? – перешёл Дмитрий к интересующей его теме.
   - Первое, что насторожило меня… - он сделал паузу и подумал, - я взглянул на тебя, когда ты подходил к паспортному контролю… - Обычно я предугадываю, какой документ предъявит мне пассажир, и я редко ошибаюсь, - продолжал он неторопливо восстанавливать недавние события. – С тобой же я не отгадал, и мне это очень не понравилось! Когда ты предъявил удостоверение личности гражданина Румынии, я был удивлён и воспринял это как некое несоответствие. А когда ты рассказал мне историю о племяннике в Манчестере, я сделал вывод, что этот пассажир не выглядит и не звучит, как румын. И этот случай требует особого внимания. Я знаю, что обычно отвечают румыны на вопрос о целях посещения Великобритании. «To work», “Car washing” или вообще ничего не могут сказать. Это всё, что мне приходилось слышать от румынских пассажиров парома. Ты говоришь иначе. Как только я услышал твою речь, я понял, что ты не тот за кого себя выдаёшь. Я начал с тщательного изучения твоего документа, и разглядел некоторые, едва видимые отклонения в размещении защитных знаков. Они есть в твоём удостоверении, но расположены не совсем так, и это отличает твой документ от подлинного. Надо знать, как эти знаки расположены в настоящем документе… - охотно рассказывал Шрек, как он успешно разгадал задачу с сомнительным  документом и лже румыном. – Все эти детали заставили меня приостановить тебя. И я не удивился, когда более глубокая техническая экспертиза подтвердила недействительность твоего документа… Я изначально, без технической экспертизы не воспринял тебя, как румына. И оказался прав! - самодовольно изложил Шрек о своих служебных наблюдениях.
   - Но я и есть не румын! Я русский. Гражданин Украины. А Румыния предоставляет гражданам Украины своё гражданство. Ты встретишь ещё немало таких «ложных румын» с румынскими документами. Но если пассажир не похож и не звучит, как румын, то это не означает, что румынский документ поддельный. Только потому, что ты не отгадал, и тебе это очень не понравилось… - начал заводиться Дмитрий.
Сделал от волнения паузу, подбирая нужные слова, и уже был намерен сказать Шреку, как тот нагадил ему со своим служебным хобби - «отгадывать по внешности». И чуть не выплеснул Шреку вертящиеся на языке язвительные замечание в его личный адрес.
   - А что сейчас в Украине? - сменил тему Шрек.
   - Украина теперь не государство, а колония США. Сейчас основная функция Украины – обеспечивать конфликт с Россией по указке США… Америке нужен повод для экономических и прочих санкций против России, вот Украина-дура и создаёт эти поводы. США предоставляет Украине материально-техническую поддержку - всякое старьё, присылает своих инструкторов, всячески подталкивает колониальное, марионеточное правительство к полномасштабному военному конфликту с Россией. Ну, и рекомендует запрещать и зачищать всё русское и советское, что есть в Украине. А там более половины населения – русские, говорят и думают на русском языке, и ненавидят это проамериканское правление. Это просто кровавый гражданский конфликт в стране, между колониальной властью и населением. С реальными человеческими жертвами, уничтоженной экономикой и потерянными территориями. За всё происходящее в стране, по инициативе США и ЕС, когда-то ответят продажные животные, правящие сейчас в Украине, - сумбурно ответил Дмитрий о текущей ситуации.
   - Дерьмово! – оценил услышанное Шрек. – Ты можешь попросить политическое убежище. Я мало что знаю об этой процедуре и перспективах, но тебе предоставят миграционного адвоката и тот поможет тебе, - утешил Дмитрия тот, кто не позволил пройти на борт парома и отдыхать сейчас в своей каюте на пути к берегам Англии.
В гараж вошёл служивый следственного изолятора и призвал Дмитрия следовать за ним в казённый бесплатный «отель».
   - Одну минутку, - попросил Шрек надзирателя отеля, и обратился к Дмитрию.
   - Я должен объяснить тебе текущую ситуацию. Сегодня вечер субботы 17 марта. Мы имеем право задержать тебя до трёх суток. За это время мы должны допросить тебя, всё выяснить и принять решение; предъявить тебе обвинение и передать дело в суд или отпустить. Эту ночь ты проведёшь здесь, а завтра с утра мы займёмся твоим делом. Тебе предоставят адвоката и будет участвовать переводчик, так как всё будет оформляться на голландском языке. Пока всё, - закончил Шрек лихорадку субботнего вечера.
   Служащий изолятора принял от него запечатанный мешок с вещами Дмитрия и повёл арестанта по коридору отеля. Выдал Дмитрию комплект постельного белья и провёл к свободному одноместному номеру.
   - Сэндвич? Чай? Кофе? – спросил он Дмитрия перед тем как закрыть металлическую дверь камеры.
   - Да. Сэнвич и чай, пожалуйста, - ответил проголодавшийся Дмитрий и поймал себя на мысли, что ему хочется, чтобы камеру поскорей закрыли и, наконец, оставили его в покое, одного со своими мыслями.
   В камере было спальное место и унитаз. Казённые матрац и подушка были упакованы в потрескавшийся прорезиненный материал, типа дерматина.
   - «It’s covered with plastic to protect it against the residents’ body fluids»… - продолжал думать на английском дезориентированный, замороченный и уставший Дмитрий, осматривая камеру.
Несколько минут спустя, Дмитрию принесли бумажный стакан горячего чая и упакованный сэндвич – два куска хлеба с сыром. Он не спеша употребил казённое угощение, а затем расстелил постельное бельё. Простыни и наволочка были новые, но процентов на 90 синтетические, потрескивали электрическими разрядами. Гоня прочь мысли о том, сколько людей пользовались этим матрацем и подушкой, Дмитрий освободился от одежды и завалился в горизонтальное положение.
   После отдыха в хостеле Врослова, он провёл часов 15 в автобусе и затем с восьми утра гулял по  холоду в Роттердаме. Пока не встретился в Европорту с новым голландским «европриятелем» Шреком.
Однако, при всей физической и психологической усталости, Дмитрий знал, что не сможет быстро уснуть. События дня беспорядочно прокручивались в его мыслях. Подушка была неудобна, её следовало как-то адаптировать под свою неспокойную голову. Дмитрий встал, включил свет. Но увидел свои джинсы со штампом на внутреннем кармане, и его мысли переключились на иное. Он стал изучать эту фабричную маркировку на кармане своих джинсов. Это исследование положительно отвлекло его от прочих вопросов, связанных с арестом.

«Quality never goes of style.
For over 140 years.
This is a pair of them!
Created by Levi Strauss & Co in 1873.
It had become an American tradition, symbolizing the vitality of the west people all over the world.
We shall thank you to carefully examine the sewing, finish and fit.
See that this pair bears our famous Red Tab Trademark.
Please, donate when no longer needed».

(«Качество, которое никогда не выходит из моды.
Более 140 лет.
Это одна пара из них!
Создано Леви Строусом и Компанией в 1873 году.
Это стало американской традицией, символизирующей жизнеспособность западного народа во всём мире.
Мы будем благодарны вам, если вы тщательно проверите пошив, завершённость и подгонку.
Посмотрите, имеет ли эта пара наш знаменитый Торговый знак – Красный Ярлык.
Пожалуйста, подарите кому-то, если они вам больше не нужны».)

   - «Если к дате основания компании - 1873 год, прибавить 140 лет, то получается, эти штаны были сшиты и помечены штампом (типа ОТК – отдел технического контроля) на кармане в 2013 году, т.е. пять лет назад.
   - «Однако, судя по некоторым атрибутам; кожаный лейбл и старый, грубый зипер, которые давно не применяют, я полагал, что этому экземпляру лет 15-20», - размышлял слегка свихнувшийся Дмитрий в камере следственного изолятора.
   Знакомство с историей его штанов отвлекло Дмитрия. Он рассеянно помял комковатую пластиковую подушку, кое-как приспособил её, выключил свет и улёгся спать.
   Утром, в часов семь, сотрудник изолятора беспардонно открыл дверь одноместного номера и спросил гостя, - «Душ?».
   - Да, - коротко ответил сонный Дмитрий.
Надзиратель позволил Дмитрию надеть на себя джинсы и обуться, выпустил его и провёл к душевой комнате. По пути вручил полотенце, шампунь, зубную щётку и пакетик с зубной пастой. Пропустив Дмитрия в душевую комнату, снова запер за ним дверь.
  - «Чтобы не сбежал с казённым полотенцем в Украину», - подумал Дмитрий.
Горячий душ с шампунем и чистка зубов доставила ему немалое удовольствие. Дмитрий почувствовал себя отдохнувшим и мысленно поблагодарил надзирателя за предоставленные санитарно-гигиенические услуги и местные стандарты, предусматривающие такие жизненно важные мелочи.
Проводив Дмитрия обратно в номер, надзиратель предупредил, что минут через десять его повезут в другое место.
   - «На экскурсию по Роттердаму!», - подумал Дмитрий.
   Это было утро воскресенья 18 марта 2018 года. Прошло более полусуток с момента его задержания.
В ожидании приглашения, Дмитрий, чтобы убедиться в том, что он живой-здоровый, отжался от казённого пола на кулаках тридцать раз. После проделанного, он, глубоко дыша и нагибаясь, дотягиваясь ладонями до пола, вспомнил, что ему следует принять 5 млг. еналаприла для поддержания кровяного давления в норме. Его запасы медикаментов остались где-то среди прочих личных вещей, нагло перерытых, переписанных и беспорядочно упакованных в казённый мешок. Лекарства стали недосягаемыми.
   Вскоре Дмитрия провели к гаражу и передали вместе с его вещами парочке незнакомых полицейских. Это был пожилой, высокий мужчина и молодая улыбчивая девушка с внешностью, не типичной для голландок. Похоже, результат смешанных браков, восток и запад.
Они приветливо поздоровались с Дмитрием. Старший по званию, мужчина, поинтересовался, всё ли нормально, нет ли каких-то жалоб или вопросов?
   - Мне следует принять лекарство, понижающее давление. Это хранится где-то среди моих вещей, - кивнул Дмитрий на мешок в руках девушки.
   - Хорошо, мы позаботимся об этом, - ответил мужчина, и пригласил Дмитрия занять арестантское место в автобусе.
   Езда заняла минут тридцать. Ехали среди каких-то провинциальных населённых пунктов и, наконец, прибыли в какой-то городишко, название которого он не мог ни выговорить, ни запомнить. Среди встретившихся на пути дорожных указателей, Дмитрий запомнил лишь город Breda.
Автобус въехал на территорию местного полицейского участка. На пути к помещению мужчина сообщил Дмитрию, что сегодня ему предстоит много бумажной работы. А пока его провели и закрыли в просторной чистой камере с длинной деревянной скамьёй. Дмитрий огляделся, отметил отсутствие всяких надписей на стенах и прочих следов бессмысленного вандализма, присущего камерам временного содержания в больших городах. Комната была 6-7 шагов по диагонали. Чувствовал себя Дмитрий хорошо, он убивал время в ограниченном пространстве отжиманием от пола и хождением из угла в угол. Время от времени  ему предлагали сэндвичи, чай или кофе. После завтрака он почувствовал, что отжимание от твёрдого пола вызвало боль в кулаках. Надо что-то стелить на пол при отжимании. Требовать коврик для этих целей, как это делают мусульмане для своих религиозных упражнений, Дмитрий не стал. Улёгся на скамье и временами даже засыпал.
   Наконец, девушка пригласила Дмитрия в соседнюю комнату. Мужчина сидел за столом перед компьютером и раскладывал бумаги. Дмитрию указали на стул по другую сторону стола.
   - Сегодня мы должны всё оформить и завтра передать твоё дело в суд, - начал мужчина. – Хотя мы и понимаем друг друга благодаря английскому языку, но мы должны изложить всё на голландском языке. И тебе тоже будет комфортней отвечать на вопросы и давать объяснения на родном языке, - пояснил он Дмитрию задачу. – Поэтому, мы привлечём переводчика. Твой адвокат тоже должен вскоре прибыть и принять участие. Но если ты не возражаешь, мы не начнём без адвоката. Это будут лишь формальные вопросы, касающиеся личности подозреваемого.
   - Не возражаю, -  ответил Дмитрий.
Мужчина связался по телефону с какой-то службой, представился, продиктовал номер дела, и вскоре к разговору присоединилась женщина, представившаяся как переводчик. На столе между Дмитрием и полицейским лежал плоский громкоговоритель с микрофоном, они могли слышать переводчика, а она участников допроса.
Полицейский задавал Дмитрию рутинные вопросы на голландском языке, переводчик переводила на русский, а Дмитрий отвечал и пояснял на русском. Переводчица снова пересказывала сказанное Дмитрием на голландский язык. Мужчина набирал текст на клавиатуре компьютера. Такой процесс продвигался медленно.
   Этот пожилой полицейский разглядел в копиях украинского паспорта и румынского удостоверения различие в имени подозреваемого и просил пояснить это.
   - Почему в украинском паспорте указано «Dmitro», а в румынском удостоверение «Dmitry»?
Дмитрий объяснил это тем, что украинские власти при оформлении документов гражданам, указывают их имена на украинский лад, не считаясь с мнением и пожеланием граждан. А в румынском удостоверение, имя указано в русском варианте, как указал носитель документа.
   Кроме формальных вопросов о личности подозреваемого, разговор перешёл к Украине, Румынии, о бывших румынских территориях и текущих взаимоотношения между соседними странами. Голландские  полицейские и переводчица проявили явный интерес к пояснениям Дмитрия. Полицейский перестал набирать текст, задавал уточняющие вопросы. Дмитрий с участием переводчицы, коротко изложил историю территориального образования сегодняшней Украины, как лоскутного одеяла, сшитого из земель соседних стран; России, Польши, Румынии и Венгрии.
Выслушав пояснения Дмитрия, полицейские что-то записал в дело. Закончив с общей частью, он объявил перерыв.
   Дмитрия вернули в камеру и вскоре принесли ему бумажный пакет с двумя сэндвичами и кофе. Типа, обеденный перерыв.
Спустя час, Дмитрия снова провели в соседнюю комнату. Там его встретил молодой высокий парень, который представился адвокатом.
   - Как тебя звать? – спросил его Дмитрий.
   - Welten, - ответил тот.
   - Чего мне следует ожидать? – сразу перешёл к делу Дмитрий.
   - Так как у тебя имеется действительный паспорт, то в лучшем случае, они не захотят держать тебя и передадут миграционной службе. А те, на основании факта совершённого нарушения, аннулируют твоё право пребывать на территории ЕС в течение 90 дней, и депортируют тебя в Украину. Я не эксперт в миграционных вопросах, я адвокат по делам о поддельных документах, - пояснил он.
   - «Этот парень знает не много, и едва ли скажет мне что-то новое, важное. Он сейчас здесь, лишь с целью получить двойную оплату за своё потраченное время в воскресный день. Мои проблемы ему побоку», - подумал Дмитрий.
   - А в худшем случае, если суд всё же приговорит меня к уголовному наказанию, чего мне следует ожидать, - спросил его Дмитрий более конкретно, как адвоката по делам о поддельных документах.
   - Я думаю, судья предложит тебе в качестве наказания уплатить денежный штраф в пределах 1000 евро. Если осуждённый не имеет необходимой суммы или отказывается платить штраф, тогда приговорят к небольшому сроку лишения свободы, - снова неопределённо ответил пижонистый адвокат.
   - «Этот парень отвечает мне, как какому-то идиоту из Украины, в утешительной, расплывчатой форме, чтобы успокоить клиента и поскорей слинять домой», - подумал Дмитрий. И перешёл к следующему вопросу.
   - Как я понимаю, после исполнения уголовного наказания, меня не освободят, а передадут, как бездомную собаку, под присмотр миграционной службы. А те будут содержать меня в изолированных условиях, в неком миграционном центре-вальере для просителей убежища? – поинтересовался Дмитрий, не особо рассчитывая, что адвокат внесёт ясность и в этот вопрос.
   - Вероятно, что так. У миграционной службы свои специальные места для временного содержания мигрантов. Они предоставят тебе помощь миграционного адвоката, который тебе всё объяснит, - ответил адвокат.
   - «Если это предполагается такая же помощь, как я получил от тебя, то лучше всего будет, если они просто депортируют меня, и как можно поскорей», - подумал Дмитрий.
   Дмитрий быстро прикинул себе ближайшую реальную перспективу;
   - «Лишение свободы на месяц-два. Затем, депортация без права въезда в ЕС в течение лет пяти. Хреново! Но не смертельно.
Если я застряну в миграционной изоляции, надо там узнать, какие перспективы в случае прошения политического убежища… Кто знает… - соображал Дмитрий.
   - Сегодня полиция продолжит допрашивать тебя. Они должны завтра передать твоё дело в суд. Если ты хочешь, я могу присутствовать при твоём допросе, - прервал затянувшуюся паузу адвокат.
   - В этом нет необходимости, - ответил Дмитрий. – «Нахер ты здесь нужен!», - подумал он про себя. – Вы же будете участвовать в суде? – лишь уточнил Дмитрий.
   - Да, конечно. В понедельник или во вторник мы встретимся перед судебным заседанием в Роттердаме, - обещал бесплатный адвокат.
Вопросов больше не было. Говорить с ним не о чем. На том и распрощались.
   Во второй половине дня прибыла новая смена полицейских для оформления дела задержанного. Это были Шрек и его молодой коллега, которые вчера в своей технической лаборатории отбраковали румынское удостоверение Дмитрия.
Шрек по-приятельски обращался к Дмитрию по имени и неофициально задавал глупые вопросы об Украине, России и Путине. Однако им предстояло закончить оформление дела, а оставалась большая часть по сути дела.
   Снова расселись за прежний стол. Связались с переводчиком. Это была женщина. Молодой уселся за компьютер, чтобы записывать всё услышанное. Шрек со своими шпаргалками-заготовками взялся задавать вопросы.
   Дмитрий сразу определил задачу двух церберов. Они стремились отразить в деле тот факт, что подозреваемый знал о том, что его румынский документ был не действительным. И он осознанно предъявлял ложный документ при пересечении государственной границы.
   Дмитрий же, настаивал на том, что он по сей момент не верит в результаты их технической экспертизы и считает своё удостоверение личности подлинным. Аргументировал Дмитрий тем, что удостоверение содержит подлинные данные предъявителя. А услуги по оформлению и выдаче спорного удостоверения личности, ему оказывала украинско-румынская адвокатская контора…
   - Почему и с какой целью, ты – гражданин Украины, заказал себе румынское удостоверение личности? - задал вопрос Шрек из своей шпаргалки.
   - Происходящий в Украине геноцид русского населения подтолкнул меня к этому. Чтобы в случае возникшей опасности, я мог покинуть Украину и пребывать, работать на территории ЕС или Великобритании без ограничений во времени, - честно отвечал Дмитрий.
Дмитрий настаивал через переводчика, чтобы в его деле отразили тот факт, что он заказал себе румынское удостоверение личности под воздействием всяческих притеснений его, как этнического русского, потенциального «агента Кремля», «врага Украины», «выродка Русского Мира», «пособника российского агрессора».
   – «Может пригодиться, если придётся просить политическое убежище» - планировал на ближайшее будущее Дмитрий.
   - Какую сумму ты заплатил за услуги по оформлению и выдаче тебе румынского удостоверения, и сколько времени заняла эта процедура? – снова отыскал вопрос в своей шпаргалке дотошный Шрек.
   - 250 евро. Процесс занял 10 дней, - как всегда, честно ответил Дмитрий.
(Это было его ошибкой. Следовало бы соврать, и назвать более реалистичные сроки – около года).
   - И ты действительно верил, что за эту сумму и в такие сроки тебе в надлежащем порядке оформили гражданство и выдали подлинное удостоверение личности гражданина Румынии? – приставал Шрек.
   - У меня не было никаких причин сомневаться в подлинности выданного мне удостоверения. Румынским властям хорошо известно, что происходит в Украине и как там относятся к людям иной национальности; румынам, венграм и особенно, к русским.
   В Румынии знают, что при содействии украинских властей в 2014 году в соседней Одессе, обученные и вооружённые украинские националисты сожгли и зверски убили 370 человек, лишь за то, что те отстаивали интересы русского населения и призывали к дружбе с Россией. Рагули решили, что если они снесут памятник основательнице города Одессы Екатерине Второй и убьют часть русского населения Одессы, то от этого Одесса станет основана украинцами-галытчшанамы.
   Румынские власти, учитывая всё происходящее в фашистской Украине и свои национальные интересы по возвращению бывших румынских территорий, идут навстречу гражданам Украины, желающим получить румынское гражданство…
   - Дмитрий, если мы будем на каждом вопросе отвлекаться от дела и уходить в историю отношений между Украиной и Румынией, то мы сегодня не закончим с твоим делом, - прервал объяснения Дмитрия на правах следователя Шрек.
   - Я не успеваю всё записывать, - устало пожаловался молодой полицейский за компьютером.
Переводчица стала повторять тому предложения из последних пояснений Дмитрия о массовых убийствах в Одессе. Она проявляла живой интерес к подробным ответам Дмитрия о происходящем в Украине.
   - А нахер вы вчера вдвоём доебались до моего, вполне нормально изготовленного удостоверения личности?! Полтора часа разглядывали это со своими голландскими приборами, чтобы не пропустить меня на паром… И теперь вы в воскресенье имеете это паршивое дело, а я вместо того, чтобы делать свои дела в Англии, сижу здесь, рассказываю вам про Украину и питаюсь вашими казёнными голландскими сэндвичами! Переведите им всё, что я сказал, дословно! - обратился Дмитрий к переводчице.
Та перетрехала им сказанное на их собачий язык. Шрек и молодой полицейский устало обменялись взглядами.
   - Это наша работа, мы обязаны должным образом проверять документы, - как-то устало ответил Шрек.
Переводчица перевела его ответ на русский и ожидала дальнейших вопросов, ответов, пояснений. Возникла пауза. Шрек принялся помогать молодому коллеге редактировать текст. Они хотели уже как-то закончить это дело и разъехаться по домам.
   Согласование, редактирование ответов и объяснений заняло ещё какое-то время и несколько примирило участников допроса. Наконец, они распечатали всё это и просили Дмитрия подписать.
   - Я абсолютно не понимаю, что здесь написано и подписываю это, слепо доверяя вам. Как некий украинский идиот. Я об этом заявлю в суде, - переведите им, - обратился Дмитрий к переводчице, перед тем, как подписать все страницы протокола допроса.
   - Хорошо, хорошо, Дмитрий. Уже очень поздно, а мы должны ещё отвезти тебя Роттердам. Подпиши это, и поехали, - на английском, без участия переводчика попросил Шрек и показал, где следует расписаться.

   К часу ночи прибыли в некий изолятор в центре Роттердама. При передаче Дмитрия, его вещей и накопившихся бумаг по делу, первый, кто их встретил там, был некий странный чувак в штатском, лет 55. Внешне он походил на бездомного, злоупотребляющего алкоголем. Грязные, давно не стриженные лохмы и борода с проседью, замызганная рубашка и джинсы с отвисшими карманами, набитыми чем-то. В руке он держал большой портфель-саквояж. Дмитрий подумал, что он какой-то технический работник, возможно, сантехник, которого вызвали среди ночи в связи с аварийной ситуацией.
   Из подземного паркинга в приёмную изолятора они поднимались лифтом. Дмитрий понял, что принявший и сопровождавший его надзиратель с сантехником обменялись короткими фразами о нём. Мужик с саквояжем поглядывал на Дмитрия и о чём-то соображал.
В приёмной Дмитрия оставили в камере ожидания с деревянной скамьёй и отвратительными следами пребывания задержанных. Там он просидел минут пятнадцать. Затем к нему зашёл сантехник со своим портфелем и представился, как доктор. Достал тонометр и какие-то бумаги. Задал вопросы о самочувствии, и какие медикаменты Дмитрий принимает. Измерил его давление, сделал запись в бумагах. Затем рассмотрел пластинки с таблетками украинского производства, которые изъяли у Дмитрия.
   - Что это? – спросил он.
   - Еналаприл. От давления. Принимаю 10 млг. каждый день. И кардиомагнил, по 5 млг. каждый день. Но важно, принимать еналаприл, - пояснил Дмитрий и заметил, что сантехник знает о таких препаратах.
   - Вам будут выдавать необходимую дозу, - коротко ответил неопрятный доктор следственного изолятора, и, закончив писать, покинул Дмитрия.
Затем надзиратель выдал Дмитрию постельное бельё и провёл в камеру со спальным местом и унитазом.
   Утро 19 марта, понедельник. Дмитрию и другим арестантам предложили посещение душа. Дмитрий не отказался. Ему предоставили тот же казённый набор гигиенических средств и провели к душевой комнате. Спешить Дмитрию было некуда, и он сполна насладился горячим душем.
   Понедельник он провёл в ожидании суда, убивая время физическими упражнениями и поглощением завтрака, обеда, чая, кофе. Медикаменты ему предоставляли, как и пообещал вчера пожилой полицейский, а затем – доктор-сантехник. Дважды за день их выводили на прогулку на свежий воздух.
   При выходе на площадку для гуляния, служивый предлагал каждому арестанту по две сигареты. Дмитрий принял их и отдал во время прогулки жадно курившему парню в спортивном костюме. Тот был очень благодарен Дмитрию и дружелюбно представился.
   - «I’m from Rouminia!».
Во время второй, вечерней прогулки, румын, получив от Дмитрия снова две сигареты, захотел поговорить.
   - Ты откуда и за что здесь? – неловко задал он традиционный вопрос на английском.
   - Из Украины. За поддельное румынское удостоверение личности, - честно ответил Дмитрий.
   - Ерунда. Они просто депортируют тебя, - сходу  спрогнозировал румын. Затем подумал и добавил, - за это – максимум два месяца. Может быть.
Дмитрий не воспринял в серьёз беглую юридическую консультацию румынского эксперта, и продолжил в одиночестве шагать по ограниченному пространству. А румын, покуривая, заговорил о чём-то уже с другим арестантом. Это был ещё один белый очкарик. Этот пребывал в обеспокоенном состоянии. Переговорив с жизнерадостным разговорчивым румыном, он стал нервно ходить туда-сюда, жадно куря и думая о своём.
   - «Парень в глубоком стрессе», - подумал о нём Дмитрий и огляделся.
   На прогулке было человек десять. Дмитрий, счастливый румын и обеспокоенный очкарик были белыми, остальные – гораздо темней. Большинство из них пребывало в полусознательном состоянии ломки. Зомби. Таких уже и судить не имело смысла, даже если они совершили какие-то преступления. Их следовало лечить и социально адаптировать.
Дмитрий подошёл к заскучавшему без компании румыну.
   - Скажи мне, чем здесь занимаются румыны? – Дмитрий решил узнать о них больше, после замечаний наблюдательного Шрека о румынах.
   - 5% румын работают. Это дураки. Остальные – воруют, - уверенно и чётко консультировал румын.
   - «Чётко отвечает на поставленные вопросы! Не то, что мой бесплатный адвокат», - подумал Дмитрий.
   - Воруют и попрошайничают, - добавил Дмитрий.
   - Кто попрошайничает?! – обиделся румын, - Ты думаешь, мы мелочь по кармана тырим? Та мы дома и офисы чистим, и выносим только кэш, золото и ценные ювелирные изделия, - внёс полную ясность румын, не смотря на свой скудный английский язык.
   С прогулочной площадки была видна башня какого-то собора с часами. Во время вечерней прогулки, часы собора пробили пять часов. Было ясно, что сегодня уже не поведут на суд.
Возвращаясь с прогулки, Дмитрий спросил надзирателя, который угощал казёнными сигаретами, как называется этот собор? Тот сказал название, которое невозможно запомнить.
   - «Отыщу это место в Интернете на Гугл карте, когда представится возможность», - подумал Дмитрий, направляясь в свою камеру.
(Насколько было возможно отыскать этот собор по верхней части с часами, которые были видны из следственного изолятора, это, вероятно, собор Рelgrimsvaderskerk, адрес; Aelbrechtskolk 20, Rotterdam).

   Переночевав в этом изоляторе ещё одну ночь, во вторник 20 марта, Дмитрия и других арестантов с утра повезли в суд.
На месте, в ожидании суда, их разместили по камерам и просили ожидать.
   Дмитрий оказался в компании очкарика, который очень переживал. Обменявшись с помощью английского языка дежурными вопросами – «откуда и за что?», соседи по камере ожидания быстро установили психологический контакт. А вскоре девушка надзиратель принесла им завтрак; сэндвичи и молоко.
Сосед очень охотно рассказывал Дмитрию о себе. Он явно почувствовал облегчение в компании Дмитрия.
   Очкарик оказался родом из Алжира и уже тридцать лет проживал в Голландии. При этом, он не имел какого-либо определённого статуса и пребывал в стране в подвешенном состоянии, которое адвокат регулярно продлевал для него.   Арестовали его за мелкие кражи в магазинах. Как он сказал, - это его профессиональное занятие, хлеб насущный.
   Из всего услышанного о жизни в Голландии, Дмитрию показалось интересным уверенное утверждение о том, что соседняя Бельгия – гораздо комфортней для проживания во многих отношениях. Особенно собеседник отмечал человечность бельгийской полиции. По его мнению, если бы Дмитрий выбрал паром или самолёт из Бельгии или Франции, то его удостоверение никто бы не рассматривал через увеличительное стекло с ультрафиолетовой подсветкой. Особенно тепло он отзывался о городе Антверпен.
   Первым на суд увели алжирского соседа. Вернулся он оттуда довольный. Судья поверил ему, что очередная кража была совершена им не корысти ради, а для хлеба насущного, чтобы добыть себе деньги на продукты и не помереть от голода…
Судья приговорил его к одному месяцу и трём неделям тюремного заключения. Перед тем, как его увели из камеры, алжирец продиктовал Дмитрию номер мобильного своего брата, через которого они смогут найти друг друга на свободе. Предположил, что после освобождения, он переберётся жить в Антверпен, так как в Голландии у него уже критический криминальный список грехов.
Дмитрий остался один в камере.
   Вскоре его провели в комнату, где его ожидал адвокат Вэлтэн.
Тот сказал, что само рассмотрение дела в суде займёт не более получаса. И он будет просить суд ограничиться в качестве наказания теми тремя сутками, которые Дмитрий уже провёл под арестом.

   Зал суда показался Дмитрию вполне приличным, уютным и вовсе не казённым. Всё было новым, чистым и пристойным. Дмитрию указали на место посреди зала. За этим же столом уже сидела женщина лет пятидесяти, в очках, которая представилась, как переводчик. На столе стоял микрофон. Дмитрий уселся рядом с ней. К этому времени он уже хорошенько оброс седой щетиной и внешне был вполне похож на анти социального типа. Перед Дмитрием в трёх метрах, за длинным столом на возвышении заседал судья по центру. Мужчина лет шестидесяти. Справа от него – девушка секретарь, которая всё записывала, не поднимая головы. А слева от судьи, немного подальше, - представитель обвинения. Тоже девушка, лет 33, симпатичная, но оказалась сукой. Защитник уселся где-то сзади и Дмитрий не видел его со своего почётного места.
   Судья спокойным тоном, но строго и оценивающе посматривая на обвиняемого, попросил Дмитрия назвать своё полное имя, дату и место рождения, гражданство. Переводчик перевела всё сказанное Дмитрием на их собачий язык.
   Затем судья предоставил слово обвинению.
Девушка в очках встала, и с бумажки прочитала заготовленную короткую речь. Переводчица тихонько пересказала Дмитрию; обвинение считает, что он предъявил властям Нидерландов заведомо ложный документ в целях пересечения государственной границы. И этим, проявил дерзкое неуважение к королевству…
Она просит суд приговорить обвиняемого к двум месяцам лишения свободы.
   Дмитрий выслушал это и подумал;
   - «Есть шанс получить половину от того, что попросила эта кукла в очках». И вспомнил вчерашнюю консультацию румынского эксперта по уголовному праву европейских стран.
   Затем предоставили слов защите.
Адвокат заявил, что учитывая то, что у обвиняемого нет судимостей, и он не представляет для общества никакой опасности, в качестве наказания можно вполне ограничиться тремя сутками, отбытыми им под арестом.
   Наконец, дали слово обвиняемому.
   - Предъявляя в Европорту спорный документ, я не считал его недействительным. Поэтому, в моих действиях не было «дерзкого проявления неуважения властям Нидерландов», так как я не осознавал, что совершаю какое-то противоправное действие.
   Я и по сей момент сомневаюсь в правильности технической экспертизы, признавшей моё удостоверение личности недействительным.
Я был свидетелем того, как служащие паспортного контроля в течение более часа коллективно рассматривали этот документ и затруднялись сделать окончательное заключения.
   Упрощённая процедура оформления и выдачи мне румынского удостоверения личности, объясняется тем, что власти Румынии сейчас массово выдают такие документы гражданам Украины, и особенно тем, кто пребывает в условиях, опасных для жизни и здоровья.
Переводчик перевела суду сказанное.
   После короткой паузы, во время которой судья что-то читал, вероятно, из материалов дела, он, наконец, вынес свой вердикт.
   - Из всего услышанного по делу, я сделал для себя следующие выводы.
Обвиняемый вполне осознавал тот факт, что предъявлял властям Нидерландов недействительный документ. Для обвиняемого это было очевидно, так как он понимал, что процедура предоставления гражданства и оформления удостоверения личности в течение десяти дней – это не реально быстрая, упрощённая процедура, и, следовательно - нечто незаконное.
   Суд не находит оснований подвергать сомнению результаты технической экспертизы, установившей документ не подлинным. 
   Суд считает, что наказание, предложенное обвинением, вполне обоснованно.
   Приговор – два месяца лишения свободы. В течение 14 дней это можно обжаловать.

  Из зала суда Дмитрия провели обратно в камеру ожидания. Там он пробыл ещё минут двадцать, ожидая, что его сейчас поведут на встречу с адвокатам, и они обсудят план обжалования этого приговора. Но к адвокату его так и не сводили. Вероятно, у того не было времени или интереса, заниматься обжалованием такого незначительного приговора.
   - «Возможно, я снова встречусь где-то на прогулке с тем жизнерадостным румыном, который, применяя пятнадцать английских слов своего лексического актива, подскажет мне, что следует делать в такой ситуации. И проконсультирует гораздо конкретней, чем бесплатный голландский адвокат Welten» - подумал Дмитрий.

   Вскоре, его вывели из здания суда к автобусу. В трёхместном закрывающемся отсеке усадили троих осужденных. По обе стороны, рядом с Дмитрием сидели двое парней; один местный мусульманин, осуждённый на шесть лет лишения свободы, как он представился, а другой – поляк, родившийся и поживший в детстве в США. Оба говорили по-английски.
   Местный мусульманин, который уже пребывал в процессе отбывания срока, консультировал новосёлов.
   - С тюрьмой вам, парни, не повезло. Это старое место, всё паршивое, продукты питания – дерьмо! Обязательная работа 18 часов в неделю, за что эти уроды заплатят вам 15 евро. Но короткий срок отбыть там можно…
   Проехав минут десять по улицам Роттердама, автобус заехал в ворота какого-то закрытого заведения, и сделал остановку. Из автобуса вывели одного арестанта из соседнего пассажирского отсека и увели его в помещение.
   - Вот это новая тюрьма, здесь всё современное и новое, своя кухня, отличное питание. Здесь легко и комфортно отбывать срок, как в отеле, только в город не выпускают. Обычно сюда направляют осуждённых на продолжительные сроки, - консультировал мусульманин из Роттердама.
   Автобус поехал далее улицами Роттердама.
Сосед мусульманин временами недовольно гавкал на водителя на голландском языке, а соседям пояснял по-английски;
   - «Этот педик водить не умеет и города не знает. С таким водителем мы будем долго добираться. В Роттердаме проживают мусульмане и белые дебилы!».
   - Во всём Евро Союзе, а не только в Роттердаме, - добавил Дмитрий.
   Наша тюрьма оказалась где-то на окраине Роттердама и с улицы выглядела вполне гостеприимно.

P.I. Rotterdam Locatie Hoogvliet
Postbus 584
3190 AM Hoogvliet.

Info Internet: www.dji.nl

Metro station Tussenwater op 400 veter.