Правила Малио

Игорь Мерлинов

Триптих: рассказ в трёх частях

Часть центральная. «Между двумя красно-жёлтыми флажками».

Часть левая. «Правила Малио»

Часть правая. «Мосты в Вавилон»

“Как и было оговорено, на следующий вечер в «Бессоннице» собралась четвёрка в составе Гвидо, Садка, Рамона Рико (адвоката, которого Садку представил Гвидо) и приятеля Гвидо по Яве, по прозвищу Гуляка.”
Игорь Мерлинов «Магелланов крест» 2009 год

**
Часть левая. «Правила Малио»

«Правила Малио: Никаких фотоснимков. Никаких гомосексуалистов. Более никаких правил» гласила металлическая табличка над писсуаром. Садок по привычке обернулся через левое плечо в сторону уборщика в форме, постоянной прислуги в уборной, давая ему понять, чтобы тот не вздумал никаким макаром прикоснуться к нему. Садок обдумывал предстоящий пятничный вечер и получасовую поездку в южную часть города на встречу с Гулякой, который последние пятнадцать лет управлял, помимо всех остальных дел, «Лучшим стрелком», двухэтажным баром посредине переулка, за которым закрепилась репутация вседозволенности, как, впрочем, и за многими другими схожими местами.

Садок вернулся на второй этаж, в ложу за занавесками. Две сестры, Жанар и Айсауле болтали о чём-то на своём, на низких диванах за квадратным столиком. «Сом манат», - кажется, это было всё, что Садок мог состряпать в напоминание о тюркских языках, в которых у него был полный провал.

Гуляка – голландец, выходец из Харлема, в который его родители переехали из Батавии сразу после войны; мать была сиротой, и её партия с отцом Гуляки, инженером государственной железнодорожной компании в Голландской Ост-Индии, была самой удачной. Садка с Гулякой познакомил Гвидо за завтраком в бухте Субик. Теперь же, перед встречей, Садка охватывала непонятная тоска. Последние несколько лет принесли ряд начинаний в его жизнь, и всякий раз, обдумывая все последствия и выводы из этих начинаний, Садок определял себе ряд дел, которыми непременно нужно было бы заняться, чтобы в следующий раз, при тех же прежних обстоятельствах, эти прежние начинания могли бы завершиться намного успешнее. Но, время опережало его планы всё стремительнее, новыми начинаниями и новыми подобными выводами, о том, как бы всё могло бы сложиться удачнее, если бы то-то или вот это было бы сделано, учтено, разучено и подкреплено новыми навыками и всё теми же столпами удачных начинаний: молодостью, крепким здоровьем, наличностью и дерзостью. К этой тоске прибавлялась усталость от меркантильной точности Гуляки, который методично вёл записи по всем своим денежным расчётам, и непременно, сверившись со своими записями, выписывал Садку квитанции к оплате всякий раз, когда они встречались, чего никогда не могло бы случиться в родимой щедрой стороне. И от этого иногда хотелось просто напиться и всплакнуть. Гуляка просто один из тех, родившихся на пространстве от Брест-Литовска до Бреста бретонского, которые занимаются любовью, смотря на циферблат часов, вспоминают своих любовниц по номерам и присвоенной ими им номенклатуре из аббревиатур, непонятной несведущим, но расшифровка которой лишь наведёт на сухие цифры издержек и краткое описание кроватной акробатики, но – ни на чувства, ни на букеты сорванных в парке цветов, и никогда на желание снять и отдать последнее, что только есть.

Около одиннадцати, Садок подкатил к «Лучшему стрелку», где в это время звучала западная версия «Дорогой длинною» в исполнении Мэри Хопкинс. Садок не смог вспомнить, когда в последний раз он слышал эту песню в таверне или баре, может быть, никогда, и эта мелодия лишь звенела о неизбежности близкого конца, о том, что двери бара скоро навсегда закроются, на затемнённых окнах будет долго висеть табличка «в аренду», а потом, в лучшем случае, появятся новые хозяева, которые переоборудуют помещение под лавку, а в худшем - всё сгорит каким-нибудь грозовым вечером, толи по неосторожности, толи умышленно, а на месте снесённого квартала возведут очередную бетонную громадину.

Слева от входа, за круглым высоким столиком, его уже ждал Гуляка, в компании, как оказалось потом, молодого энергичного грубоватого бельгийца по имени Макс. Садок чуть было не пошутил для знакомства про пиво, шоколадки, педофилов и Бельгийское Конго, но, сдержался, и выслушивал потом обыденный бред молодого стяжателя.

- «Ты попал на самый людный вечер, пятницу, а в другие дни всё не совсем так. В среду ещё неплохо, понедельник и вторник – пусто, четверг – так себе, суббота – кое как, а воскресенье - хуже некуда», - начал Гуляка.

- Так что-же произошло? Конечно, технология…

- Многие уехали, другие перебрались ещё южнее. Времена меняются. Чем хуже дела в стране, тем громче звучат призывы очистить всё, так сказать, от скверны. Посмотри на танцовщиц, ни одной раздетой сегодня ты в городе не увидишь, нигде.

На крошечном подиуме, между тем, три исхудавшие танцовщицы вяло тёрлись друг о друга.

- «Кажется, двое из них – пара», - произнёс Садок в сторону танцовщиц

– «Сколько им?»

Садок посмотрел через Гуляку на лестницу, ведущую на второй этаж, на играющих в снукер, на запертую комнату позади играющих, на унылую линию сидящих по периметру посетительниц, самого неудовлетворительного вида и по неправильную сторону от двадцати пяти лет, и вопросительно посмотрел на Гуляку.

Гуляка всё понял по одному взгляду Садка и рассказал ему о семи девичьих возрастах, так сказать, о путешествии во времени. Вообще же, Гуляка определил и описал более двадцати разных типов девушек, как вспоминал Садок, но это уже другой взгляд на прелестниц, не по отдельности, а на то, как они меняются со временем, начиная с их первого застенчивого выступления в качестве новичков до того момента, когда они превращаются в изгоев и покидают сцену.

- Итак, возраст первый: Новичок

Только вчера оставившая деревню, всё ещё пораженная высотными зданиями большого города, она прячется в углу бара и робко смотрит, как её старшие подруги и члены семьи исполняют свои вечерние ритуалы.

У неё нет никакого макияжа, она носит короткую причёску и скромно одета в длинную юбку или в синие джинсы. Она молода и мила, она – неиспорченная и несведущая невежда.

- Возраст второй: Расцветающая красотка

Теперь она носит футболку и более стильные джинсы, туфли без каблука или сандалии. Её волосы чуть длиннее и уложены чуть моднее, иногда она пользуется помадой и карандашом для бровей.

У неё есть свой маленький круг подружек, таких же молодых как она, и она беззаботно болтает с парнями на дискотеке. Она пьёт только безалкогольные напитки и ещё не обнаружила ужасов и прелестей чего-либо покрепче.

- Возраст третий: Восходящая звезда

Теперь она элегантна и излучает скромную уверенность в себе. Её выпрямленные блестящие волосы до плеча хорошо ухожены, она изучает искусство макияжа, губная помада уступила место блеску для губ, появляются тени для век и чуть-чуть тушь для ресниц. Её ногти хорошо ухожены и покрыты прозрачным лаком.

У неё только что появился первый мобильный телефон, одна из бюджетных моделей. Она быстро учится, просматривая смски, и озорно хихикает от лести растущей группы поклонников. Её растущий статус даёт знать о себе золотыми ювелирными изделиями, маленькими сверкающими серьгами, несколькими браслетами на руке, возможно, ожерельем и подвеской и, возможно, даже цепочкой на лодыжке. Она носит их не для того, чтобы произвести впечатление на поклонников, а чтобы установить свое место в иерархическом девичьем порядке.

Она покончила с безалкогольными напитками, и теперь она предпочитает виски с колой или джин с тоником. Пользуясь возможностью, она также не откажет себе в более экзотических и дорогих коктейлях, и не потому, что они ей нравятся, а потому, что владельцы баров будут довольны выручкой, которую она приносит, и присудят ей статус самой желанной посетительницы. Ещё одним её модным аксессуаром станет сигарета, которую она обычно держит довольно неловко, затягиваясь с нахмуренной настойчивостью.

- Возраст четвёртый: Изысканная

Ушли джинсы и майки, теперь она носит дизайнерское платье с обтягивающей стройнящей выкройкой, очень короткую мини юбку, и возможно, длинное платье с разрезами на бедрах. Она также научилась носить красивый бюстгальтер с подкладками и элегантные туфли на высоком каблуке. Её макияж безупречен и говорит о часах, проведённых по полудню перед зеркалом, этим алтарём красоты.

Её мобильный телефон по последнему писку моды, гладкий и сексуальный, и с наилучшими обеими камерами. Её украшения стали несколько тяжелы, а на руке появились часы от ведущего дизайнера. Она усовершенствовала искусство курения, и теперь каждое её движение красиво поставлено. Просто наблюдать за тем, как она прикуривает, - праздник для глаз.

Она становится центром внимания, собирая вокруг себя компанию за лучшим столиком в баре, она смеётся и болтает, как со зрелыми толстосумами, так и с молодыми транжирами, каждый из которых выстраивается в очередь, чтобы уделить ей внимание и угостить её дорогими напитками. Она танцует с фаворитами и вызывающе флиртует, чтобы только заставить ревновать всех остальных, которым она вскружила голову.

- Возраст пятый: Красавица

Теперь она одна из ведущих дам квартала, зрелая и уверенная в себе и на пике своей красоты. Её репутация говорит сама за себя, и все её узнают. У неё есть, по крайней мере, хотя бы один постоянный парень, которого она таскает за собой, и её благосклонность не выходит за рамки очень избранного круга друзей.

Но, всё не так, как кажется. Возраст медленно украдкой похищает её красоту, поэтому к выбору одежды и к ритуалу макияжа требуется всё больше внимания и усилий, чем когда-либо. Теперь она ночная фея, и постоянное употребление алкоголя и курение привели к их печальным, но неизбежным последствиям. Когда она смотрит на молодое поколение, расцветающее вокруг нее, она чувствует первый холодок конкуренции.

Чтобы идти в ногу со временем, ей нужна какая-то подмога, а раз алкоголь и никотин уже не помогают, то их место занимают наркотики. Она знакомится с теневым миром искусственных стимуляторов и начинает глотать экстази, а то ещё что-либо покрепче.

- Возраст шестой: Роковая женщина на пороге увядания 

Её фигура пополнела, лицо стало выдавать горький опыт и приобрело налёт усталости, а волосы потеряли свой блеск. Она остро осознает, что она уже не та стройная красавица времён своей юности, и видит, как юные создания вытесняют её из центра внимания. Но она всё еще привлекательна; и в полусвете бара, под нужным углом зрения, она всё еще может заставить обернуться в её сторону.

Теперь макияж искусно накладывается, чтобы скрыть явные признаки старения, и включает по порядку цветные тени для век, тёмный карандаш для бровей и искусственные ресницы. Её волосы теперь наибольшей длинны, вплоть до талии, и она носит блестящие короткие платья, которые только подчёркивают округлившуюся фигуру.

Всего чего ей не достаёт в красоте, она с лихвой восполняет своим опытом. Она знает все трюки (как и большинство мужчин, а именно здесь в речи Гуляка допустил двусмысленность), поэтому она с лёгкостью приспосабливается. После столь долгого пребывания в демимонде квартала она говорит на сносном английском, имеет базу знаний и опыта и любит пить и болтать с мужчинами, которые ценят хорошую компанию.

Как курица наседка она берёт некоторых наиболее уязвимых девиц под своё крылом и посвящает их в жизнь квартала. Ей доставляют истинное удовольствие их маленькие радости и триумфы, и она не раз спасала начинающих от эмоциональных катастроф.

- Возраст седьмой: Изгой

В финальной сцене она напоминает розу с облетевшими лепестками, чья красота давно увяла. Её тело и черты лица приобретают ту обвисшую грубость, которую никакие сексуальные платья и макияж не могут скрасить. Она с бравым видом, как старый солдат, незаметно проскальзывает в бар и сидит ненавязчиво, наблюдая за парадом молодых красоток с изящной ностальгией. Она мило беседует с такими же, как и она былыми красавицами своего поколения, растягивая напитки и отматывая часы.

У нее есть стайка девчонок под опекой, которой она играет роль суррогатной матери и, очень часто, сутенёрши. Она пристроит новичков, неопытных парней, с кем-либо из своей стайки в обмен на выпивку или немного денег на такси.

И так до самого последнего одного дня, когда она больше уже не покажется в баре; и после нескольких ночей – она принадлежит только ускользающей затухающей памяти.

Распрощавшись с Гулякой, теперь уже надолго, Садок вскочил в голубое такси.

Ночью, по возвращении из «Стрекозы», он набросал быстрое сообщение:

«Дорогой друг,

Сообщаю тебе, что «Лучший стрелок» теперь уже как неделю бесповоротно продан.

Привет тебе от Гуляки.

С пожеланиями,

Садок»

2018 г.