Иные. Цена свободы. Глава 19

Глава 19. Кокон.

Ещё долго все обсуждали увиденное. Эрик попытался наладить связь и выведать побольше о планах Сената, но пока тщетно. Возможно, немного позже мы сможем узнать больше.   Всё, что мы сейчас знали - Сенат настраивает против нас людей, а фанатичная толпа верила каждому слову о мнимой угрозе. Как и всегда.

А стоит ли помогать этим людям, освобождать их?

И сможем ли мы построить новый мир, если никогда уже не изменим людское мировоззрение? Сайлас, в отличие от меня, не задумывался об этом. Всё, чего ему хотелось, так это мести. Он мечтал о ней, жаждал её, строил в голове самые страшные картины. Само это слово - месть - вызывало у него нечто вроде сладостного предвкушения, предчувствия эйфории. Он любил саму мысль о мести. А я его любила да, несмотря на это. Но Сенат был нашей общей целью.

Нам с Сайласом оставалось дождаться пробуждения той страшной силы, которая таилась во мне, текла по венам вместе с кровью, дарила иногда чувство безграничной свободы, чтобы потом заставить сожалеть и кричать от безысходности. Это должно было стать последней церемонией посвящения меня в мир Наблюдателей.

Вскоре и время её пришло. Я это почувствовала.

Наконец-то.

- Всё будет нормально, - шёпотом проговорила Саманта, прикрывая меня лёгким одеялом в специальном помещении, куда меня определили на время моего "сна". - Сейчас ты начнёшь засыпать, и все жизненные процессы замедлятся. Вокруг твоего тела образуется кокон...

- Что за кокон?

- Нечто вроде кокона из энергии. Он не даст никому почувствовать твоё присутствие, прочитать твои мысли, повлиять на эмоции... Изолирует тебя от других Иных. Это для защиты... В этот период Наблюдатели наиболее уязвимы. Так Елена говорит... Правда, это вряд ли спасёт от Джеймса.

Я лишь кивнула в ответ, стараясь скрыть волнение. Саманта тепло улыбнулась, успокаивая меня всё больше.

Бояться нечего. Сомнения прочь.

Сайлас много говорил о "чуде нашего бытия", но я никак не могла поверить, что всё останется, как прежде. Что я не стану кем-то другим. Ужасной, жестокой Сильнейшей. Как Джеймс, держащий в страхе себе подобных.

- Сайлас хочет с тобой поговорить, - робко сказала Саманта, и Стюарт вошёл в помещение, тихо прикрыв дверь. - Я вас оставлю.
Сайлас присел рядом со мной, нежно прикоснулся тёплой ладонью к щеке и грустновато улыбнулся.

- Я же просил тебя перестать сомневаться, - склонив голову, проговорил он. - Ты всё ещё волнуешься. Боишься? Чего?

- Скажи мне, Сайлас... Я всё ещё та Оливия, которая пряталась от любого косого взгляда, имела слабость к физике, но всё равно считала дни до наступления каникул? Или я уже  другой человек? Человек ли я?

- Ты та же Оливия, - с таинственной иронией ответил Сайлас. - Но теперь ты немного больше, чем просто человек. Ты стала сильнее той девушки, которую я когда-то легко узнал в толпе, даже не зная в лицо. Но ты всё ещё ты.

- Я боюсь стать кем-то вроде Джеймса, - на выдохе, быстро, лишь бы не передумать, произнесла я. - Я стану?

Этот вопрос расстроил Сайласа. Он задумчиво отвёл взгляд, сжав губы.

- А даже если и станешь, - сухо, отрешённо сказал Стюарт, -  я не отвернусь от тебя. Ни за что.

Я положила голову на плечо Сайласа и, найдя его ладонь, сплела наши пальцы. Так всегда становилось спокойнее на душе. Потому что Сайласу я могла верить. Даже если я пойду против всего мира, он пойдёт со мной. Сердце бешено колотилось. В какой-то момент перед глазами всё поплыло, тело ослабло, как бывает перед обмороком. Я обвисла у Сайласа на руках, упорно хватаясь за нить, связывающую меня с реальностью.
Парень заботливо уложил меня обратно на кровать, словно не замечая моей попытки удержаться здесь, рядом с ним.

- Не бойся, - только и сказал он, - нужно прекратить бояться неизвестности, чтобы обрести себя.

Кто бы смог добровольно выпустить из рук ниточку, отделяющую его от бездонной пропасти? Я вот смогла. Я чувствовала, что падаю во тьму. Не было больше рядом Сайласа. Не было светлого помещения. Была только лишь полная пустота, в которую я погружалась всё больше. Она меня поглощала. Жадно, с наслаждением.  Но в какой-то момент огромной волной меня вытолкнуло обратно, словно из огромной пучины океана вновь на поверхность. Я с небывалой лёгкостью поднялась, жадно вдохнув, будто давно уже не могла дышать.
Сайласа рядом не оказалось. Обернувшись, я окинула испуганным взглядом кровать.

На ней лежало моё неподвижное, обмякшее тело. Было слышно судорожное дыхание. Ну, значит, я не умерла. Но страх всё равно парализовывал, сдавливал горло.

Что со мной? Где я вообще? Как мне выбраться?

Медленно, тяжело дыша от страха, я подошла к двери и протянула пальцы к ручке, застыв в нерешительности.

Нужно прекратить бояться неизвестности.

...А неизвестность оказалась пугающе непривычной, но вместе с тем необычайно прекрасной.

Я потянула дверь на себя, ожидая, что окажусь в ничем не примечательном белом коридоре. Но меня словно бы волной выбросило на огромную зелёную поляну, залитую ярким солнечным светом. Где-то вдали шелестели деревья, чирикали воробьи, стайками перемещаясь с места на место. Я не верила глазам. Солнце. Яркое небо, без единого облачка, не говоря уже о липком тумане. Бабочки кружат над поляной. И всё абсолютно реально. Именно о таком мире я читала в старых потрёпанных книгах.
 Я ощущала неземную лёгкость, невесомость во всём теле. К тому же, здесь всё будто соткано из прозрачной материи. Как во сне. Прекрасном сне, какие я  никогда не видела.

- Оливия! - обернувшись, я увидела Сайласа. Он лучезарно улыбался, просто светился от счастья. Вряд ли часто увидишь его таким.   

- Сайлас! - эйфория переполнила тело, и я бросилась обнимать Наблюдателя. Он тоже реален.
Это рай, точно рай. Для нас. И только.

Но внезапно холод прошёл по телу мелкой дрожью. Я невольно отстранилась от Сайласа, лицо которого исказила злобная улыбка, наслаждение моим страхом, моим замешательством.

Это не он. Это...

- Джеймс, - прошептала я судорожно. - Почему...ты здесь?

Сильнейший ухмыльнулся. Где-то вдали прогремел гром. Небо покрыли мрачные, угрюмые тучи. Холодный ветер мгновенно  пронизал насквозь, до костей. Листья с деревьев стали осыпаться и, касаясь земли, чернеть, сгнивать. Как и трава под моими ногами. Бабочки, летающие вокруг, внезапно обратились пеплом, упали у моих ног.

Там, где есть Джеймс, нет места жизни.

А Сильнейший между тем принял свой истинный облик, отказавшись от лживой маски Сайласа. Джеймс оказался молодым высоким мужчиной с зелёными глазами и светлыми, пшеничными волосами. Лицо бессовестно выдавало в нём Сильнейшего. Тонкие губы искажены злобной усмешкой, властный, жестокий взгляд заставлял съежиться. Должно быть, зло в чистом виде выглядит именно так, никак иначе.

- Вот мы и встретились, - с упоением проговорил он, словно дышал только моей болью, а не кислородом, как все,  - Я так долго ждал тебя...
- Чего ты от меня хочешь? - с ненавистью в голосе спросила я. - Если убить... То ты мог это сделать гораздо раньше. Чего тебе стоило? Ты же хочешь моей смерти. Я знаю.

- Понимаешь ли, мы с тобой заложники замкнутого круга, где один Сильнейший неизбежно убивает другого. Мы не виноваты. Вселенная просто сыграла с нами злую шутку. Мы ведь неуязвимы. Весь мир мог бы лежать у наших ног. Вместо этого мы извечно сражаемся друг с другом. Каждый раз. Каждый. Раз.  Меня тошнит от этого.  Я не хочу тебя убивать. Не так скоро.

В глазах Джеймса загорелся безумный огонь. Я отшатнулась. Неподдельный страх всё ещё сковывал тело.

Ясно стало: Джеймс не убить меня хочет. А сломать. Он жаждет этого.
Поэтому и насылает кошмары. Поэтому заставляет терять контроль. Морально изматывает. До слёз и истерики. Ему это доставляет удовольствие.

Он любит горький привкус чужой боли. Он убивает сначала душу, а лишь потом - тело.

- Безумец, - мой голос дрогнул, - кто сделал это с тобой?

- Я покажу, - Джеймс протянул мне руку, и я взялась за неё неуверенно, правда, потому что всё ещё боялась. - Я покажу монстра пострашнее меня. Ту, по чьему я создан подобию.

Сильнейший вновь заглянул мне в глаза, а затем меня словно вихрем затянуло в водоворот. Я даже испугаться толком не успела, лишь почувствовала, что задыхаюсь. Перед глазами и в голове проносились какие-то абстрактные видения, мысли, воспоминания. Незнакомые чувства душили изнутри.
А потом... Потом это закончилось, и я оказалась перед старым готическим зданием. Всё оно как будто стремилось ввысь, к возвышенному, вечному, и потому производило впечатление величия, нетленности.

Джеймс ( а именно его глазами я всё видела сейчас) решительно прошёл внутрь.

Витражные окна заливали помещение солнечным светом. Величественный свод опирался на многочисленные колонны... А пол был залит кровью. Тёмная кровь была не только на полу, но и на стенах. Стекала по ним, рисуя свои жуткие узоры.  Повсюду лежали обезображенные тела. Сразу возникло желание отвести взгляд, потому что крик застрял в горле, потому что это выше моих сил. В двух шагах от меня парень с застывшим в глазах страхом, с лицом, искажённым гримасой боли. Но он словно восковой, значит... Один из нас. 

Неподалёку девушка с перерезанным горлом. Суставы её рук вывернуты неестественным образом в стороны...
Здесь ещё много других, таких же страдальцев. Их мучили, а затем убивали.

Господи, кто способен на такое, кроме Джеймса?

В груди вспыхнула ярость. Она принадлежала лишь Джеймсу, но забирала способность мыслить рационально у нас обоих.

- Катарина! - выкрикнул Джеймс. - Выходи, Катарина. Хватит прятаться...

И она появилась. Элегантная, ослепительно грациозная. Высокая, гордая. Как истинная королева. Королева льда и призраков, вот кто она. Пепельные волосы её рассыпались по плечам. Голубые глаза сияли холодным, космическим светом. Белоснежное платье шлейфом струилось позади. Оно было залито вишнёвой кровью... Алое на белом. Единственное, что её выдавало, ведь так бросалось в глаза.
Вслед за Катариной выбежала зарёванная девочка лет пятнадцати. Запуганная, бледная, дрожащая... Такая потерянная. Её старое, потрёпанное платье тоже в крови, руки трясутся, а слёзы не перестают течь из глаз.

- Знаю, ты в ярости, - даже голос у Катарины был таким же ледяным и пугающе спокойным, как и она сама. - Но это необходимые меры. Сам же знаешь.

- Отпусти Ребекку, - в отчаянии шептал Джеймс. - Отпусти. Ребекку. Больше ничего я попрошу. Я просто уйду, если отдашь её. Больше не придётся никого убивать.

- Она дорога тебе, -  в голосе женщины послышались нотки недовольства. - Возможно, ты даже любишь её. Но такие, как она - пыль под нашими ногами, разве нет?

- Я на всё был готов ради тебя! - обессиленно крикнул Джеймс в порыве злости . - А ты предала всё, во что мы верили. Предала нашу мечту об идеальном мире. Как ты посмела?..

Катарина сочувственно склонила голову набок, хотя взгляд её продолжал леденить сознание. Она стала медленно приближатся, взяв в руки длинный, тонкий клинок из стали. Шёлковое платье шелестело.  Женщина кралась, словно хищник к своей жертве. И походка её была изящной. Испуганная Ребекка осталась позади, вжавшись в колонну.
- Я единственный в этом мире, кто равен тебе, - тихо, но с уверенностью произнёс Джеймс. - Одумайся, пока не поздно, и мы найдём выход. 

Губы Катарины изогнулись в жестокой усмешке.

- Сильнейший может быть только один. Ты или я. Третьего не дано, - в этот раз её голос прозвучал ласково, пока она говорила жуткие вещи. - Один из нас сегодня умрёт, Джеймс. Хочешь защитить свою драгоценную Ребекку? Сражайся за неё.

Катарина сделала молниеносный выпад, взмахнула клинком, но Джеймс отразил удар. Она только слегка задела руку. Джеймс инстинктивно бросил в сторону противницы волну энергии, разовав тем самым кожу у неё на плече. Кожа действительно разошлась, расползлась словно кусок ткани.  Катарина выронила клинок из рук.

Но это только разозлило Сильнейшую.  Её глаза метали молнии, но губы сжаты в тонкую полоску, как у человека, пытающегося быть сдержанным. Одной мыслью она вывернула Джеймсу левую кисть. Затем сломала ногу, заставив вскрикнуть от адской боли. С торжествующим видом, медленно Катарина приблизилась к Джеймсу, взяла его за подбородок и заглянула в глаза, изучая будто.

- Хочешь жить? Но ты в любом случае проиграл, Джеймс, - тихо прошетала она. - Хочешь, я это докажу?..

Сильнейшая резко подняла руки, устремив и взгляд вверх. Джеймса сковала боль. Я её тоже чувствовала. Это было что-то сильнее, ужаснее, чем всё, что причиняло мне боль раньше. Я горела в агонии. Что-то сжигало меня.  Изнутри. Словно кто-то выжигал мне сердце и лёгкие каленым железом. И я кричала, кусала губы до крови, чтобы унять боль.

А в какой-то момент боль ослабла. Отпустила, оставив только лёгкое жжение.  Катарина смеялась. Горько смеялась. Прямо до слёз. До безумия. Она и была безумна.

Джеймс дрожащей рукой, которую уже почти не чувствовал, поднял с пола стальной клинок и из последних сил вонзил его под ребра Катарины. Где-то рядом с сердцем, если оно там было. Сильнейшая рухнула на пол, хватаясь руками за кровоточащую рану.  Её собственная кровь смоет кровь её жертв. На лице у Катарины застыла умиротворённая улыбка. Мерцание её глаз навсегда потухло в тот день. Возможно, только тогда Джеймс понял то, что и я. Она этого хотела. Для нас обоих это стало чудовищным, ужасающим открытием. Это было больно, больно для меня, хотя я и не знала никогда Сильнейшую. Эмоции Джеймса убивали меня. Ещё один способ убить меня - показать это всё.

Катарина всё подстроила, чтобы Джеймс стал Сильнейшим. Единственным.

Ребекка изумлённо глянула на Катарину, когда та обратилась в пыль. Из её груди вырвался вздох облегчения. Она одна была наконец счастлива. Она одна наконец свободна.

- Что...теперь? - голос Ребекки всё ещё дрожал. Но эта дрожь медленно стихала, уступала спокойствию, чувству защищенности.

- Теперь мы изменим мир, - холодно ответил Джеймс. - Идём со мной.

И ведь Джеймс не изменил. Он разрушил.

Он стал кем-то вроде Катарины. И именно поэтому я боялась стать кем-то вроде него...