Зло можно и нужно превратить в добро

Страшнее зверя я не видел ни в одном зоопарке. Когда мы ходили всей семь-ей в кино, а потом в зверинец - это было в начале папиного отпуска - но и в зверинце, в клетках медведи были совсем не страшные. И волки были не страшные, и лисички, и лев, -  он  сидел в клетке, а хвост с кисточкой висел наружу. Одни звери лениво лежали и  смотрели на посетителей. А другие – бегали по клетке кругами, не обращая на людей никакого внимания. Если бы не сахарная вата и мороженое пломбир в хрустящих вафельных стаканчиках, то было бы совсем скучно. Зато у бабушки с дедушкой есть такой страшный зверь, что не соскучишься! Он  громко звякает тяжелой цепью, рычит, рвется так, что ошейник стягивает шею и рычание от злости превращается в хрип. Ох, и страшный зверь! Рекс  - его зовут! От него лучше держаться подальше. Но вот беда, чтобы пройти мимо столярной мастерской деда в сад, никак не миновать владений Рекса. Он бегает на цепи вокруг своей тесной будки, ни-кого не пропускает в сад, и  близко не подойдешь. Очень страшно, даже жут-ко. Собаки из сказки Ганса Христиана Андерсена «Огниво» кажутся не бо-лее чем ручные щенки. Рекс рвется с хрипом на цепи, а в сад очень хочется пойти погулять, и поиграть в прятки или другие игры. В большом саду, где большие яблони, густая малина и душистая смородина, можно придумать разные игры. Но как в сад попасть? Чтобы пройти мимо злoго пса не может быть и речи. Если бабушка не  выручит, то придется играть в доме, на дива-не.
     В коробочке из-под обуви у меня солдатики, маленькая грузовая машина, и еще много других драгоценных вещей. Это богатство я показывал как-то соседскому мальчишке, он посмотрел-посмотрел, помолчал некоторое время, а потом изрек:
  - Солдатиков у меня больше и пулемётчик есть, вдобавок!
     Стало ясно, что он просто-напросто завидует, а значит и сокровища мои - настоящие. Спору нет – игрушки хорошие, играть в них интересно, люблю играть в своих солдатиков. Вчера в них играл, и позавчера играл. А сегодня хотелось бы в саду порезвиться. Но делать нечего – достаю свою  коробочку из-под стола, высыпаю из неё солдатиков на покрывало дивана, строю их в шеренгу и сажусь на другой конец дивана – воевать. Но воевать совсем не хочется. Хочется играть в саду не с оловянными солдатиками, а с друзьями и с красивой девочкой Олей. Вот поэтому мне очень грустно. Вспомнил краси-вую девочку Олю. Она приходится мне сестрой, но не родной сестрой, а тро-юродной – так объяснила мне бабуля. А я не понимал: «Как это – троюрод-ной»?  Все, кто были рядом со мной, кого я любил, и все, кто любил меня бы-ли мне родные люди. И Оля - тоже. Мы часто играли вместе, в жаркий лет-ний полдень купались в оцинкованной ванночке, вечером слушали бабуш-кины сказки или смотрели, как она вышивает узоры на скатерти. Нам  никог-да не приходилось скучать, даже зимой, когда случались непогожие дни, и гулять нельзя было. Но уж когда метель заканчивалась, устанавливался лег-кий, здоровый морозец, дедушка устраивал нам настоящий праздник и помогал ему в этом страшный и злющий Рекс. Как же это могло быть?! А очень просто. Здесь зло превращалось в добро и веселье. Дедушка – отмен-ный столяр и плотник - еще до морозов устанавливал в земле на пустыре не-высокий столб – бревно, потом, как выпадет достаточно снегу, насаживал на столб деревянный ворот и шест на ворот, поперек бревна, которое в землю крепко вмерзло. К шесту  с одно конца приделывал салазки, им же сделанные, а с другого конца привязывал на цепи крепко-крепко Рекса, этого сильного и злющего-презлющего пса. Лохматый черный, с рыжими подпалинами зверь рвался на цепи и громко лаял, но дедушка крепко держал его, пока мы  усаживаемся в саночки, а потом отпускал,  и пес, рванув на цепи,  тянул свой конец перекладины. То-то начиналось веселье: Рекс бежал за нами с лаем, но цепь не позволяла достать, ворот вращался, саночки весело катились, поднимая снежную пыль, мы весело смеялись, а дедушка хлопал   рукавицами,подбадривая Рекса. Карусель,  карусель – праздник и веселье! Пес без усталости бегал по кругу, мы, не чувствуя мороза и страха, готовы были день-деньской  крутиться и кружиться. Но…
  - Пора и честь знать, - слышался голос дедушки. Он сдерживал Рекса, отвя-зывал цепь и отводил его во двор.
     Солнце зимнее быстро катится по небу все ниже и ниже в синие сугробы, становится красным, как уголек в печи и гаснет, и наступает вечер…
     Теперь же лето, и я один на диване, ну еще - солдатики. Они оловянные, с ними можно разговаривать, конечно, но в ответ слова не дождешься. А боль-ше в доме нет никого. Только я и Рекс в своей тесной будке, и мухи, которые жужжат у окна, бестолково тыкаясь в стекло. Скучно. Вдруг раздался гром-кий лай нашего пса. Мне показалось это немного странным, потому, что он зря не лает. Не лает на соседских кошек и  ворон, сидящих на заборе. Не лает на редких прохожих, которых можно увидеть в щели забора. А теперь он  лаял, рычал и рвался с цепи. Лай не прекращался, а только усиливался. Становилось немного боязно, ведь в доме-то я один. Дедушка ушёл выполнять столярный заказ, а бабушка в магазин ушла. Что делать, как поступить? Никто не подскажет. Наконец любопытство пересилило страх. Отворил дверь в сени тихонько, чтобы не скрипнула, хотя этого можно было и не опасаться – лай заглушал все звуки. Выйдя в сени, встал на ящик и выглянул в решетчатое большое окно, с самого краешка, осторожненько, и увидел такую картину:
Чужой дядька стоял, плотно прижавшись к забору спиной, злой и напуган-ный. Рекс загнал его в угол между сараем и будкой, рычал и рвался, но не мог достать. И дядька не мог убежать. Так они и стояли. Тут уж я испугался не на шутку. Слез с ящика, сел на пол и захныкал от страха и одиночества. Оловянные солдатики не защитят. И мне очень хотелось, чтобы меня защи-тил Рекс.  Лай и рычание пса теперь нисколько не пугали меня, а наоборот –
- ободряли. Молодец Рекс – верная собака, хороший сторожевой пёс, теперь-то я понял, что он не от злости страшный, а потому, что у него служба такая.
Панический страх стал уходить и даже слезы высохли. Хлопнула калитка, а пес поутих немного, очевидно, пришел дедушка. Мне стало совсем не страшно. Лай совсем прекратился, слышался спокойный разговор мужчин. Я, осмелившись, опять выглянул в окно и увидел, что деда загнал Рекса в будку, вызволил мужчину из заточения, и спокойно разговаривал с ним. Значит – они были знакомы.
  - Проходи, проходи, дорогой друг. Как же тебя угораздило попасть в такой переплет – ещё бы немного и Рекс тебя съел, -  говорил дедушка своему другу, приглашая его пройти в дом.
     И я уж спешил поздороваться с гостем, как учили бабуля и дедуля. И гость любезно поприветствовал меня. Оказывается, он именно ко мне и пришел. Ему рассказали, что я люблю рисовать, и Яков Михалыч – так звали гостя – принёс мне коробочку с красками.
      Как чудесно устроен мир! Скука и грусть превращается страх, а потом – в радость. Чужой дядька – в знакомого и друга. Страшный и злющий зверь в верного и преданного слугу. И в моей маленькой белобрысой голове роди-лось великое открытие – зло всегда должно превращаться, и превращается в
Добро.