Здесь не отступали

Вчера вечером Вера Митрофановна, или баба Вера, а еще проще Митрофановна, как звали её на хуторе, наконец-то договорилась с местным фермером Мишкой Никоновым, что он за триста рублей вспашет ей огород. Три сотки, что были на задах, заканчивались у неглубокого оврага, а дальше стоял небольшой лесок.

Вечером старушка пришла на край огорода и уже в мыслях планировала свои будущие грядки. В свои  семьдесят семь лет она еще бордо шагала по прошлогодней борозде и поглядывала на три высоких дуба, что росли на краю леска. Баба Вера вспомнила, как в 1946 году их сажала с отцом, а было ей тогда семь лет…

Фермер приехал ровно в восемь утра, посигналив у забора, он прошёл во двор и открыл ворота. С работой Мишка справлялся быстро, чувствовалась сноровка. Закончив предпоследнюю борозду и развернувшись, тракторист опустил плуг на краю оврага и двинулся на участок. В это время из-под ножа плуга вывалился большой ящик и посыпались какие-то ржавые штуки. Бабе Вере было видно, как лицо фермера побелело и он, открыв дверцу тракторёнка, сиганул с молниеносной быстротой.
Добежав до Митрофановны, он схватил её за рукав и потащил к избе.

-Ходу, бабуля, ходу, а то до беды недалеко. Вот же я влип с твоим огородом,-начал причитать Мишка.

А Митрофановна, не понимая ничего, смотрела на тракториста в полном недоумении.
- Снаряды у тебя на огороде я отрыл, -опять начал  причитать Мишка .
- Трактор жалко, новый совсем,-не унимался он.

Только через час, после звонка, приехали все службы: полиция, МЧС и «Скорая помощь». Сапёры оцепили огород и часть оврага, начали работу и уже к обеду вывезли все снаряды. Взрывать их здесь не было возможности. Пройдя несколько раз с миноискателем по всему участку, ребята объявили, что опасности нет.

Мишка уже давно и благополучно вызволил свой трактор, а на радостях  даже не взял денег с Митрофановны, но и не допахал последнюю борозду.
-Не обессудь, бабуля, -бухтел он смущенно,-но там не только снаряды, но и косточки человеческие. Не хорошо это, перепахивать их после смерти.

А ближе к обеду приехал  автобус, из которого высыпала группа ребят и девчонок в одинаковой форме. Видимо  старший из них, как подумала баба Варя, подошёл к саперам и о чем-то поговорил. Только после этого вся группа двинула к краю оврага. Молодежь сноровисто поставила две палатки, разложила ящики и мешки и приступила к работе.

Старший этой  компании, немолодой мужчина с седыми волосами и такой же седой бородкой, подошёл в Бабе Вере и, поклонившись, сказал:
-Мать, здесь большое захоронение наших солдат,   мы хотим  похоронить их достойно, так что с огородом  дня два-три придется подождать. Вы не против? А когда мы всё уберем, то поможем  с посадкой.

Вера Митрофановна только взмахнула руками в знак того, чтобы не беспокоились и всё делали как нужно. А потом смахнув выступившие слезы еле слышно сказала:
- Делайте свое дело, сынки, а я с посадкой всегда успею.

Некогда Прусская земля, эта крошечная область на самом западе, давно принадлежит России. Каждый её метр не полит, а пропитан кровью советских солдат.  Леса и овраги-это кладбища сотен и сотен бойцов, которые погибали на этой чужой земле за Победу.

По этим ухоженным дорогам, покрытым брусчаткой, не брели отступающие советские войска. Подводы и полуторки с ранеными солдатами почти не видны были на отвоеванных хуторах и поселках. Советские солдаты здесь только наступали и погибали сотнями и тысячами под беспрерывным огнем немцев. Известно, что во время наступления потери на порядок выше.

По сведениям историков с обеих сторон потери составили около 110 тысяч человек. Только за взятие одной из окраин Кёнигсберга-Пятого форта, пятнадцать бойцов получили звание Героя Советского Союза. И это с учётом того, что в августе 1944 года вследствие двух бомбардировок британских ВВС, несмотря на то что и город, и его жители находились под защитой международного соглашения, заключенного более ста лет тому назад по инициативе двух русских царей, старинный Кенигсберг был разрушен почти до основания. 

Английский математик Фримэн Дайсон во время Второй мировой войны работал аналитиком при британском отряде бомбардировщиков. Это он сообщал и тщательно подсчитывал «до самого конца, как можно было с наименьшими затратами убить сотни тысяч людей». 

Найденный в конце концов эффективный метод уничтожения выглядел так:
сначала сбрасываются авиационные мины (осколочно-фугасные бомбы), ударной волной которых срывает крыши, выбивает стекла и обрушивает брандмауэры; затем в открытые сверху дома сбрасываются зажигательные и фосфорные бомбы, пламя охватывает деревянные перекрытия, двери, мебель, перила лестниц, а воздушная тяга превращает каждый очаг возгорания в огромный пожар; и наконец, с помощью фугасных и осколочных бомб, отчасти замедленного действия, на улицах в местах их падения возникают воронки, разрушаются водопроводы, чтобы воспрепятствовать действиям пожарных и слиться в единый огненный смерч, в котором гибнут все люди, оказавшиеся в подвергшемся бомбардировке районе: сгорают в огне или задыхаются от дыма, независимо от того, сидят ли они в подвалах или пытаются спастись бегством под открытым небом.  Кенигсберг пылал несколько дней.

На созданном к 60-летию британской бомбардировочной авиации в 2002 году интернет-сайте  налеты на Кенигсберг еще и сегодня описываются как крупное достижение. Примечательно, что сотрудники Ассоциации бомбардировочной авиации полагают, что сегодняшний Калининград находится в Литве – так мало знают они о городе, который бомбардировочная авиация стерла с лица земли.

Может быть поэтому Калининград и область стали тем местом, где снимались многие военные фильмы: « Встреча на Эльбе», « Подвиг разведчика», «Женя, Женечка и «катюша», «Двадцать дней без войны», «Был месяц май» , «Весна на Одере» , Дорогой мой человек» , «Мир входящему» , «Отец солдата» , «Судьба человека» , «Щит и меч», «Я – русский солдат» , «Жена керосинщика»,  и даже «Про красную шапочку»,

Каждый год весной, когда сходит снег, Калининградская земля являет миру следы былой войны. Это бывшие окопы, воронки и блиндажи, которые все ещё сохранили свои очертания. От времени давно сгнили кресты, а каски и остатки оружия рассыпаются в прах при прикосновении. Однако, следы былых  жестоких сражений ясно видны в любом лесочке, у речек и ручьёв, где из под земли появляются  останки саперной лопаты и рвется современная обувь о ржавую колючую проволоку той войны.

Старые буки и липы, яблони и груши, раненные когда-то осколками снарядов, доживают свой век в садах и дворах местных жителей. Они вспоминают по весне, как разбегались, словно крысы, солдаты вермахта, как горели их танки и блиндажи, как рвались от взрывов укрепленные форты и падали с неба самолеты с черными крестами.
Сейчас же, в память о тех боях, стелы и мемориалы с именами погибших солдат здесь есть в каждом поселке, и не важно на десять он домов или на пятьдесят.

Люди в камуфляже часто бывают в разных уголках этой маленькой области. Они находят следы тех, кто шёл в атаку на Пиллау и Кранц, Раушен и Тильзит, а так же штурмовал город-крепость Кёнигсберг.

Вечером, когда стемнело и ребята развели большой костер, вынесла им Вера Митрофановна кастрюлю отваренной картошки прошлогоднего урожая, большую миску маринованных опят, политых маслом и присыпанных луком, и бутылку Кагора, что стояла непочатой еще с Пасхи. Поклонилась им в пояс и сказала дрожащим голоском:
- Не побрезгайте, детки, помяните наших солдатиков, что сложили свои головы на этой земле за нашу спокойную жизнь.

Компания загалдела, наперебой благодарили бабу Веру и приглашая на чай со смородиновым листом. Но она скромно отказалась и пошла к себе в избу, смахивая набегающую слезу. Вера Митрофановна вспоминала, как в 1946 году так же хоронила вместе с отцом в лесочке, что был через неглубокий овраг, останки трех солдат, которых они отрыли, когда здесь копали глину на печку. На месте этих могил растут три высоких дуба.

Их Митрофановна сажала маленькими прутиками много-много лет назад.