Гирта. бывш. путешествие на север. Глава 1

Гирта.

ПОСКОЛЬКУ НА ДАННЫЙ МОМЕНТ ИДЕТ РАБОТА НАД ЧЕТВЕРТОЙ РЕДАКЦИЕЙ РОМАНА, АКТУАЛЬНАЯ И ПОЛНАЯ, РЕГУЛЯРНО ОБНОВЛЯЕМАЯ, ВЕРСИЯ ПО ССЫЛКАМ:
http://www.proza.ru/2019/08/24/972 и http://samlib.ru/editors/m/mihail_fireon/girtadrfireo.. (тут с авторской обложкой и фб2)

***

«Гирта» - это фантастический рыцарский роман… В общем это конструктивно законченная третья, актуальная и полная, редакция произведения, но в ней все равно осталось некоторое (надеюсь небольшое) количество неточностей, опечаток и ошибок. Рано или поздно я исправлю и их. Книга абсолютно бесплатна и пока что будет выложена только в электронном виде. Если пожелаете разместить ее на стороннем ресурсе на некоммерческой основе, обязательно указывайте авторство и контактные данные:
Я – Михаил Максимов, http://vk.com/id686957 , lokolindo@ya.ru , https://www.proza.ru/avtor/mseroff , доктор Эф.

Самый актуальный, исходный и полный текст романа на прозе: http://www.proza.ru/2019/08/24/972 и http://samlib.ru/editors/m/mihail_fireon/girtadrfireon.shtml (тут с обложкой и фб2)

***

О чем эта книга? Прежде всего о вере. О Боге, о долге, о служении. Она об одновременно похожих и непохожих на нас с вами людях. Похожих прежде всего тем, что они сталкиваются точно с такими же проблемами и вызовами как и мы, только живущих в другом городе на чужой земле. Городе на берегу бескрайнего северного моря. Городе старых вычурных многоэтажных каменных домов, крепостей и замков на скалистых берегах холодной реки. Городе, где на центральной площади, рядом с герцогским дворцом на холме, стоит построенный много тысячелетий назад черный Собор Последних Дней. Городе, где оживают легенды и страхи, что с приходом ночи и отключением стабилизаторов пространства-времени обращаются кошмарами и тенями, обретают реальную силу. Приходят образами, воспоминаниями, голосами из темноты. Городе за крепостными стенами которого стоит глухая тайга, куда убегают бетонные дороги, построенные много веков назад. Городе, где глубоко под домами и улицами пролегают каменные подземные туннели, а на дне залива, глубоко под набережными, лежат затонувшие радиоактивные корабли.               
"Гирта" это история живущих на этой земле людей. История наследия темных веков и смут, история недавно прошедшей и проигранной войны. История горя, отчаяния, безысходности и потери. История бородатых мужчин с оружием в руках несущих свою службу и осознающих, что каждый день их жизни может быть последним. История графа Августа Прицци, жестокого военного коменданта, кровавой принцессы Вероники и племянника епископа Бориса Дорса, командира добровольцев охраняющих монастыри. История детектива Марка Вертуры, что пребывает в Гирту для консультативной помощи полиции. История Анны Марисы, женщины которую приставили следить за ним. История кавалера духовного ордена Лео Фанкиля, что поехал получать капитана, а попал в Гирту, и инспектора Валентина Тралле, что в праздничную ночь всегда один, играет на фортепиано в отделе. История пьяницы лейтенанта Йозефа Турко, история капитана ночной стражи Германа Глотте, история герцогов Булле, правителей Гирты. История Модеста Гонзолле у которого два замка, история поэта Аристарха Визры, история командира бородатых разбойников, графа Рейна Тинкалы, история майора жандармерии и палача Марка Тинвега и его семьи. История рыцарей, солдат, полицейских и студентов. История, в которой электричество соседствует со свечами, машины с лошадьми, а эмиттеры направленного излучения и магнетические орудия, с мечами, луками и пиками. История про веру, страх, отчаяние, надежду, жизнь и смерть.


***

Часть 1. Детектив Марк Вертура.

***

Маленькое предисловие чтобы было понятно, с чего все началось.

***

Детектив Марк Вертура прибывает в Гирту дилижансом поздно вечером, является в полицейское управление, предъявляет инспектору Валентину Тралле, начальнику отдела Нераскрытых Дел, к которому его приписывают по приказу полицмейстера Второго отдела полиции Мильды, Михаэля Эрнеста Динмара, сопроводительные документы. В этот же вечер детектив знакомится в отделе с Лео Фанкилем – человеком уже немолодым, но деятельным, кавалером ордена Архангела Михаила, духовной организации, несущей на территории Конфедеративного Северного Королевства, в которое входит и герцогство Гирта, каноническое и социальное служение, помощником инспектора Тралле, штатным консультантом и агентом полиции Гирты.
На следующее утро уже назначена поездка за город. Ехать в гостиницу поздно. Детектив остается в отделе.

***

Глава 1. Рыцарь и полицейский.

***

В окна било солнце. Над городом мерно ударяли, перекликались колокола. Их звон отливался от каменных стен домов и мостовых, раскатывался над крышами, по улицам и проспектам. Казалось, от него вибрировали окна и мебель. Все полнилось этим умиротворяющим и тяжелым гулом, навевающим мысли о свечах, монахах, литургии и книгах. Но Вертуру разбудили не колокола: с рассветом его поднял Фанкиль. Плечистый, бодрый, круглолицый, уже немолодой кавалер с благодушными зеленовато-голубыми глазами человека как будто не знавшего в жизни не горестей, ни бед, длинными аккуратно расчесанными, собранными в хвост, волосами и темно-русой бородой до груди. Сказал, что все уже собрались, а он, Вертура, спит на рабочем месте, и так дела не делаются.
В здании полицейского управления было шумно: громко, с размаху, хлопали двери, гремели сапоги. С плаца, через открытые настежь окна, с шелестом раскачивающихся на ветру листьев врывались зычные крики команд, свистки и ржание лошадей. Вертура, что лежал на неудобном диване, укрывшись своим плащом и каким-то старым, истертым до дыр и пропахшим нафталином пледом, спросонья даже несколько удивился, как весь этот шум до сих пор его не разбудил.
- Это я так умаялся с дороги – подумал он – и вот опять куда-то ехать.
- Подъем! – словно прочел его мысли, еще раз схватил, требовательно и бесцеремонно затряс его за плечо так, что детектив едва не слетел с дивана, прикрикнул не него Фанкиль – не выспались? Ничего, привыкайте, это Гирта.
Спросонья собрав в охапку свои плащ и ножны, Вертура покинул зал и следом за рыцарем, нога за ногу, спустился вниз, в арсенал, откуда на двор вела низкая, сводчатая калитка. Тут к кустам шиповника, что были высажены вдоль стены длинного здания полицейской комендатуры, уже подвели лошадей. Хмурый усатый полицейский в засаленной кожаной куртке-блио с завязками на боках и рукавах, проверял упряжь. При виде коллег его глаза наполнились кровавой ненавистью, так что сразу стало понятно, что вчера он пил и сегодня тоже не рад этой раннему и похоже далекому выезду. Этот невысокий, замученный жизнью, унылый и нагловатый с виду тип из того сорта, про каких пренебрежительно, за глаза, говорят «мужчинка», с перекошенным как будто нарочно, чтобы все боялись его, лицом, производил впечатление скорее усталого злобного пьяницы, чем штатного полицейского. Болтающийся в петле на поясе топорик на длинной рукоятке с кожаной петлей несколько скрашивал этот образ, но к седлу его лошади был приторочен маленький, как крышка от кастрюли, несолидный, щит-бракиль, что полностью нивелировало вооруженность этого сразу показавшегося Вертуре жалким и трусливым человека.
- Лейтенант Йозеф Турко – неприветливо и высокомерно представился он и подозрительно прищурился.
- Ага – спросонья ответил детектив и нехотя поклонился.
Четвертой, помимо лейтенанта и Фанкиля, была мрачная и молчаливая женщина лет сорока или тридцати пяти. С серым выветренным лицом и застывшим блеклым взглядом, она выглядела намного старше своих лет. Кольца золотистых, но потемневших от времени, блеклых волос выбивались из косы. Бледные светло-серые глаза неприязненно и оценивающе смотрели на детектива. Ее мужской, потрепанный, как дорожный, грубый наряд сразу произвел на Вертуру какое-то отталкивающее, неопрятное, впечатление. Светло-зеленая, затертая и многократно латаная мантия до колен и широкие рыцарские штаны, что позволяли ей как мужчине сидеть верхом в седле, были старыми и изношеными, на плечи накинута плотная, изрядно выгоревшая на солнце, шерстяная пелерина с шапероном и бубенчиком на хвосте. На ее левой стороне светлел вышитый судя по всему машиной, как регалии высоких столичных чиновников, обведенный серебряной каймой, восьмиконечный зеленый крест. Похоже с плотной черной, явно фабричной выделки старой мантией Фанкиля, с тоже такими же крестами на рукавах, эта пелерина была из одного комплекта. Как скупо, ничего не объяснив, представил ее рыцарь, женщину звали Ингой.
Застеснявшись тем, что все недовольно и враждебно смотрят на него как на единственного виновника этого раннего выезда и словно молчаливо ждут какой-то реакции, оправданий или извинений, Вертура опустил глаза и стыдливо уставился на свои старые, нечищеные с дороги, пыльные башмаки. Надо сказать, что помимо своего короткого меча, что детектив всегда носил с собой в легких деревянных ножнах на ремне на боку, он привез с собой в Гирту и длинный двуручный меч, за которым он уже было направился в арсенал, не сколько решив, что раз все вооружены и ему не помешает тоже, сколько из того, чтобы изобразить хоть какое-нибудь служебное рвение, сходу показать себя с лучшей стороны. Сообщив что он на минуту и только сходит за оружием, он было развернулся в сторону калитки, но Фанкиль остановил его, сказал что большой меч не потребуется.
- Не нужно, так не нужно - начиная сердиться, нахмурился, пожал плечами детектив.
Они сели в седла и поехали.
Миновали просторный плац полицейской комендатуры, где уже трубили построение утренней смены, каретный ряд вдоль кирпичной стены у ворот, и выехали на проспект.
Детектив еще в дороге выучил, что эта улица, на которой располагалась центральная полицейская комендатура, называлась проспектом Рыцарей. Что это одна из трех самых больших улиц в городе и по ней можно проехать прямиком через всю Гирту от южных ворот до северных. Что сразу справа от выезда с плаца за крепостными воротами находится Старый мост, один из двух мостов, перекинутых через Керну, реку в устье которой стоит город, а за мостом, на южном берегу, он пересекается с проспектом Герцогов Булле – главным проспектом города, что  идет параллельно южному берегу реки, соединяет набережную залива, холм с герцогским дворцом на вершине, центральную рыночную площадь и восточные ворота Гирты.
В сторону него, к реке, выехав со двора комендатуры, как раз и свернули полицейские. Миновали ворота старых городских укреплений на северном берегу реки и выехали на Старый мост.
- Красиво у нас тут? – с напором, как скомандовал, потребовал у Вертуры Фанкиль.
Детектив молча кивнул. Отсюда, с моста, и вправду было на что поглядеть: перекинутый между двух высоких берегов, он поднимался над ослепительной, переливающейся утренним солнцем холодной водой не меньше чем на полусотню метров. С него далеко просматривались река, набережные и залив. По обоим берегам, с  отвесных скал, на воду смотрели темные фасады богатых многоэтажных домов с высокими, отливающими небесной синевой, украшенными глубокими портиками, окнами. Над крутыми, оборудованными скворечниками мансард, крышами кварталов поднимались подсвеченные ясным и радостным утренним солнцем купола и шпили церквей. А между высоких черных стен, в переулках и на набережных, зеленели раскидистые кроны высаженных во дворах, палисадниках и сквериках вязов и ив.
Впереди, на противоположном берегу, у самого моста, стоял огромный, занимающий весь квартал, облицованный торжественным серым гранитом, угловатый и монументальный дом. Несмотря на ранний час перед ним уже стояли многочисленные повозки и кареты извозчиков, сидели в седлах верховые. Выходя углом к мосту, одной стороной это здание смотрела на проспект, другой на набережную, где через несколько кварталов, ниже по реке, на облицованном гранитом склоне, желтела длинная стена трехэтажного здания с просторными арочными окнами похожими на аудитории университета.
Вертура залюбовался панорамой: вчера он проезжал тут в салоне дилижанса, но было уже поздно и темно, и кроме россыпи огней над рекой, слепящих глаза фонарей и мерцающей воды, от усталости с дороги он почти ничего не рассмотрел. Все ему было ново и интересно, но сейчас его внимание больше всего привлекли не прекрасная и яркая панорама устья реки и залива, и не грозные стены старой крепости за плацем полицейской комендатуры на горе, а черный, невероятно высокий и тонкий шпиль какого-то огромного храма в километре от моста вверх по течению Керны. Стоя на самой высокой точке обрывающейся в воду отвесной скальной стены, среди плотно окружающих его высоких темных домов и куполов других церквей, он особенно высоко вдавался в пронзительно-голубое утреннее небо. Непроглядно-сумрачной ониксовой иглой, как будто собранной из беспорядочного нагромождения окон, арок и контрфорсов, пронзал его, поднимая на высоту нескольких сотен метров над городом венчающий его черный восьмиконечный крест.
- Собор Последних Дней – заметив, что детектив задрал голову, и с интересом разглядывает его, пояснил Фанкиль – местная достопримечательность, ну вы сами еще увидите.
Они миновали мост. На проспекте, в тенях между домов, стояла приятная прохлада. Сильный, напористый ветер задувал с реки, холодил разгоряченные с недосыпа лица. Солнце заглядывало в просветы кварталов, светило вдоль улиц, слепило глаза, отражалось в многочисленных витринах и серых каменных мостовых. Веселыми белыми зайчиками играло в окнах верхних этажей, когда хозяйки открывали их, чтобы проветрить заспанные темные комнаты, впустить прохладную, напоенную морской солью и ароматами конского навоза, дыма труб и сена, утреннюю свежесть.
Всадники неспешно ехали в сторону южных ворот города. Когда проезжали по солнцу, прикрывали рукавами глаза, щурились, грозно кривили скулы как и полагается полицейским. Любовались нарядными фасадами домов, балкончиками, арками, портиками, эркерами, витражами, кованными перилами, цветами в горшках на балконах, высокими, до окон третьих этажей, чугунными решетками, что огораживали уютные тесные скверики засаженные шиповником и ивами, вереницами экипажей, верховых и толпами спешащих по своим делам, или просто шатающихся по округе от нечего делать людей.
Инга покинула отряд у главпочтамта, у ворот еще одной внутригородской, пролегающей с востока на запад, параллельно реке, старой крепостной стены. Ловко спрыгнула с седла, перекинула поудобнее на плече толстую кожаную сумку, по-видимому с корреспонденцией, повела коня к крыльцу, где у поилки уже было привязано несколько лошадей и сидящий верхом рыцарь в черной с красным мантии и при длинном мече у седла, надвинув на кончик носа очки, читал свежую газету.
Проехав город с севера на юг, поздоровавшись с коллегами на вахте у ворот, полицейские выехали из Гирты. За воротами Рыцарей, начинались Пруды: по правую руку от дороги синела гладь просторного, геометрически ровного, карьера, похожего на те, из каких вынимают землю для строительства. Еще несколько таких же холодных голубых водоемов просвечивали через деревья вдалеке. Здесь, под прохладной сенью высаженных по берегам могучих старых ив, разводили промысловую рыбу для богатых жителей города: карпов, карасей и форель. Неподалеку от дороги, на берегу, между деревьев, светлели стены какого-то большого каменного дома. Из-за соложенной из валунов изгороди ветер доносил мерный скрип пилы. Со двора на всю дорогу веяло терпким дымом коптильни. Вдоль прудов на юг, в сторону стоящих вдалеке многоэтажных зданий, вела плотно засаженная старыми благородными дубами и вязами аллея. Приятная тень от их густых крон, укрывала путников от палящего июльского солнца. Тяжелый влажный ветер задувал с залива, гулял над водой и полем перед городскими стенами, пробирал даже через теплые мантии и плащи.
- Ориентируйтесь – пояснил Вертуре, показал широким жестом Фанкиль, когда они подъезжали к каменным домам на перекрестке дорог в нескольких километрах от южных ворот Гирты - налево дорога на Полигон и Фермы. Это к замку нашего маршала, сэра Георга Ринья. Направо к крепости Тальпасто. Там порт, склады и пирсы. А вперед, это на Эскилу, на юг, на Мильду, вы по ней приехали.
- Ага – только и ответил детектив.
- Вот и отлично – согласился рыцарь, попридержал коня, чтобы дать коллеге оглядеться. Окончив осмотр предместья и огородов, полицейские двинулись дальше. Миновали многолюдный перекресток и рынок и, протолкнувшись через затор возов и телег, поехали дальше на юг, через поля, туда, где впереди, в просветах между крон высаженных вдоль тракта дубов, просматривалась скалистая возвышенность, над которой белела округлая стена и непрестанно вращались крылья большой ветряной мельницы.
По дороге повстречали небольшой отряд каких-то худо одетых, но вооруженных копьями и луками, облаченных в плотные войлочные, на манер армейских, плащи с пришитыми аппликацией серыми крестами, людей. Заметив лейтенанта Турко и Фанкиля, они приветствовали полицейских.
- А, это добровольцы епископские. Бригада Дорса  – с простодушной улыбкой, как будто невзначай, мотнул головой в их сторону, когда отряды разъехались, Фанкиль
- Бориса Дорса? – машинально, уточнил Вертура.
- Да, племянника нашего епископа – веско кивнул тот – говорят о нем разное, правда больше плохого чем хорошего. Вы же знакомы с ним, верно?
По его внимательному, прищуренному взгляду было видно, что он ждет от Вертуры, чтобы он как-нибудь прокомментировал его слова, развил тему, но детектив вовремя решил для себя что даже несмотря на усталость, надо быть настороже, а поскольку идти на попятную, не вызывая лишних вопросов, было уже бесполезно, он как по инерции ответил неопределенное «Ага, виделись в Мильде» и прикусил язык. Фанкиль же вроде как удовлетворился этим ответом, воздержался от продолжения разговора, но при этом принял такой вид, как будто уже сделал для себя определенные, немаловажные выводы.
К мельнице приехали уже далеко за полдень. Поднимались по серпантину дороги, изнывая от не по-северному тяжелой жары. Даже дующий над полями с моря ветер не развеивал стоящую над полями и лесом духоту, по счастью слепни, что поднимались из придорожной канавы, проложенной вдоль тракта, вились вокруг людей и лошадей, остались далеко внизу и позади.
- До Гирты почти двадцать километров – махнул назад рукой Фанкиль – а до моря всего десять.
Протолкнувшись между заполнивших всю тесную, огороженную каменным забором из обломков скалы площадку на вершине телег, они остановились у самого края каменного обрыва. Над головами возвышалась белая громада мельницы. С мерным скрипом вращались, хлопали тряпичными парусами, крылья. Ветер сносил ржание лошадей и скрип колес. У ворот, ведущих внутрь башни, собралась очередь на помол муки. По всей площадке стояли шумные разговоры, веселая деревенская ругань и крики. 
Вертура огляделся: далеко на западе серо-синей каймой светлело море. С севера, откуда они приехали, оставшуюся далеко позади и, казалось бы где-то внизу, подернутую серым туманом дымов многочисленных печей Гирту, накрывала пасмурная тень дождливой пелены. Наверное где-то там, за городом, за рекой, за холмами, сталелитейными цехами, шахтами и карьерами, сейчас шел принесенный утренним ветром тяжелый и прохладный июльский ливень. К востоку от мельницы, за полем и серыми стенами монастыря внизу, горбатыми изгибами поднимались над горизонтом холмы. На их склонах и вершинах, черной непроходимой и мрачной стеной стоял лес. 
Дав Вертуре некоторое время насладиться видом раскинувшихся вокруг Мельницы угодий, садов и деревень, Фанкиль развернул лошадь, направил ее к спуску с холма. Так, какое-то время они ехали на восток. Миновали поселок и монастырь, который видели сверху, полюбовались на монахов, что трудились на опушке, ловко обтесывали бревна и грузили их на повозку, и въехали в густые заросли молодых деревьев.
- Вот он, наш Лес – весело объяснил детективу, продемонстрировал ладонью вокруг себя, представил как старого знакомого, Фанкиль, прибавил со слабо скрываемым намеком – место добычи для тех, кто живет честно.
И вправду, то там, то тут стучали топоры, пела дудка пастуха. Откуда-то из зарослей доносилось сытое довольное хрюканье пасущихся, подъедающих подлесок свиней. Бодро  стрекотали кузнечики, скрипя колесами, навстречу полицейским в сторону тракта еле ползла загруженная огромной копной листьев и порубленных веток телега.
У заболоченного пруда на полицейских снова налетели слепни.
Дорога поднималась по склону холма. Вокруг высились громадные и черные ели, из толстого покрова сухой хвои и мха торчали серые зубья скал. Так ехали еще минут двадцать, пока Фанкиль не остановил коня на живописном склоне с видом на лес внизу и мельницу вдалеке.
- Приехали – сказал он, спешился и, похлопав лошадь по шее, отпуская ее пастись. Подстелил плащ, сел на обломок скалы, достал трубку и табак, уставился перед собой, словно любуясь открывающейся внизу перспективой. Вертура сел напротив рыцаря, не зная что делать ему, тоже достал курить. Ударил спичкой о камень, но она только тихо пыхнула и не загорелась, тоже самое случилось и на второй раз. После третьей неудачной попытки, Фанкиль, что все это время молча сидел, смотрел на Вертуру внимательно и казалось бы насмешливо, не пытаясь зажечь огонь, держал трубку в руке, наконец картинно-снисходительно улыбнулся, достал из поясной сумки темную аптечную бутылочку с какой-то жидкостью, а когда лейтенант Турко принес наломанного лапника и разложил костер, посыпал на него порошка и полил сверху, отчего ветки сами собой загорелись. Достал из поясной сумки флягу, глотнул из нее. Взял из костра горящую веточку и неторопливо прикурил.
Не имея никаких внятных инструкций, зачем они здесь и по какому делу, Вертура пожал плечами и, подстелив плащ, подсел к костру. Облокотившись спиной о какой-то камень, что углом неприятно впивался в плечо, уставился в огонь.
- Итак – внезапно, как только детектив расслабился, строго обратился к нему Фанкиль. Костер разгорался, язычки пламени с треском плясали над ветвями, которые лейтенант Турко, сидя рядом на корточках, бросал в него, предварительно ломая через колено.
- Марк Вертура – страшно сверкнул глазами, внезапно сухо и жестко обратился к детективу Фанкиль – а теперь расскажите нам, зачем вы здесь.
Вертуре стало неприятно. Ему как-то сразу вспомнились те многочисленные истории и рассказы про Гирту, ее коварного Герцога и вероломных, жестоких рыцарей, что как веселые и глупые анекдоты, насмехаясь над далекими, несколько лет назад внезапно начавшими и самими же и проигравшими войну, северными соседями, рассказывали в Мильде и которые, уже дополненные страшными подробностями и именами, он неоднократно слышал в пути. Тогда это были всего лишь сплетни и слухи, какими пугают попутчиков, пересказывают вечером за кружкой в гостиницах, но сейчас, вспоминая их, ему отчего-то внезапно подумалось, что вдруг это все правда и его привезли сюда как шпиона и сейчас, вдали от цивилизации, от человеческого жилья, без всякого предупреждения начнут бить, будут допрашивать, а потом убьют и даже если его потом найдут и опознают, вряд ли кто-то сумеет разгадать, как это так получилось что детектив Марк Вертура из Мильды оказался в трех десятках километрах от города в глухой лесной чаще и какие налетчики или бандиты с большой дороги расправились с ним.
Солнце клонилось к закату. Со склона холма открывался приятный, но ничуть не утешительный вид: поля, далекая-далекая белая точка мельницы и шпиль колокольни монастыря внизу, за лесом левее, в той стороне, откуда приехали полицейские. Лесорубы, свинопасы и углежоги остались где-то совсем далеко позади, у подножья холмов, на опушке леса. И сколько Вертура, ища надежды на спасение, не прислушивался, вокруг не было слышно ни ударов топоров, ни человеческой речи, ни цокота конских копыт. Только где-то рядом, в ветвях, беззаботно свистела какая-то лесная птичка.
Кроме детектива и полицейских поблизости не было ни души.
- Вот – потянулся было к своей поясной планшетной сумке, начал разъяснять Вертура, но Фанкиль строго поднял указательный палец вверх.
- Своими словами. Придумать и записать я тоже умею.
От этих слов, от этого тихого, вкрадчивого, но не предвещающего ничего хорошего тона, Вертуре стало совсем не по себе.
Лейтенант нахмурился, отошел в сторону, начал рубить топором какое-то деревце. Его резкие удары и шумное вздрагивание хвои навевали совсем дурные мысли. Фанкиль откинулся на камне, выразительно уставился на Вертуру ожидая ответа.
- Если вы хотите знать, шпион я или нет… – как можно более спокойно ответил детектив, стараясь собрать воедино разбегающиеся во все стороны мысли – впрочем, под пыткой сознаются в любом злодействе, вы же из Ордена? Должны знать это. Да, я понимаю, что недавно была война и тут меня присылают к вам, в полицию с поручением помочь в расследовании каких-то ваших убийств. Да, я сам был озадачен этим назначением. Во Втором отделе полиции Мильды я служу на должности следователя. Моя работа это протоколы и сбор улик. Я даже почти не занимаюсь дознанием и арестами, и, полагаю, вчера вы видели мои сопроводительные письма… Они подписаны именем некой Хельги Тралле, это же ваш начальник, куратор полиции?
- Они поддельные – широко, но неприятно улыбнулся, заверил его Фанкиль.
Вертура замер, насторожился. Его рука сжалась в кулак, готовая выхватить меч. Но за его спиной хрустнула ветка. Лейтенант тихо подошел к нему сзади и теперь стоял рядом с топором наперевес.
- Ну, и что будем делать? – утонил Фанкиль.
- Так… - поднял руки ладонями вверх детектив – давайте разберемся. Я приезжаю сюда по поддельным путевым бумагам, чтобы поступить в какой-то непонятный отдел полиции, который занимается нераскрытыми делами, чтобы в качестве консультанта помочь вам в каком-то вашем деле с которым вы не можете справиться сами, как будто в Гирте нету своих полицейских. И вы теперь мните меня шпионом. Верно?
- Нормально отвечать, это допрос! – внезапно закричал на него, угрюмо перебил его лейтенант Турко, с силой выдыхая дым из трубки и многозначительно покачивая секирой.
- Почти что семь лет назад герцогство Гирта проиграла захватническую войну баронству Мильде – продолжил Вертура – а теперь вы просите у Мильды консультативной помощи, и меня присылают к вам по каким-то вашим же запросам, которые вдруг оказываются поддельными?
- Именно – согласился Фанкиль.
- А где логика? – спросил детектив.
- Это я вас спрашиваю – строго ответил рыцарь, кладя ладонь на навершие своей плети.
Вертура оценил свои шансы. Фанкиль выглядел человеком подготовленным к бою, опасным и решительным. Лейтенант Турко же сейчас был скорее похож на тайного оперативного агента: хитрого, изворотливого, хотя на первый взгляд как будто вялого и безразличного к происходящему вокруг человека. Вертуре еще подумалось, что, скорее всего он очень хорошо бегает по лесу.
- Так все ясно – пытаясь выиграть время, согласился детектив – вот, сейчас, я покажу. Это должно вас убедить.
Стараясь не делать резких движений, он осторожно, одной рукой, раскрыл поясную сумку, вытянул из нее дешевый романчик «Дикие Вепри», который читал в пути, подался вперед, как будто протягивая томик Фанкилю, но вместо того, чтобы отдать, быстро вскочил на ноги, швырнул книгу в лицо лейтенанту и тут же бросился вниз по склону со всей скоростью, какую позволили ему его тяжелые башмаки.
- Йозеф ловите! - весело закричал сверху, бросил ему что-то вслед, засвистел Фанкиль, и не прошло и десяти секунд, как полицейский настиг Вертуру и сунул ему в ноги тот самый еловый кол, который он обтесывал своей секирой. Детектив запнулся об него, со всего размаху полетел под уклон, казалось бы даже не касаясь ногами земли и с треском приземлился лбом в какую-то корягу, отчего у него помутнело в голове.
- Мда… - услышал он голос Фанкиля, что аккуратно спускался за ним следом по склону вниз – не насмерть?
- А черт его знает – потыкал лежащего колом, пожал плечами лейтенант.
Фанкиль неспешно подошел к Вертуре, присел на корточки. Холодной жесткой рукой проверив шею детектива, не сломана ли, выбил ему трубку о ладонь. Угли больно обожгли руку. Вертура резко задышал и одернул ее. Попытался отползти. От боли и контузии сопротивляться у него уже не было никаких сил.
- Вроде цел – заключил рыцарь – все Марк, вставайте, пойдемте к костру. Ужинать пора, весь день не ели.
Вертура сел. Как ребенок обиженно поджал колени, пополз назад, облокотился спиной о дерево. Растрепанные длинные серые волосы упали на узкое измученное, изляпанное еловой смолой и лесной грязью, напряженное лицо. Быстрые и выразительные зеленые глаза бегали в разные стороны, горели возбужденно и бешено. Губы с остервенением сжались, жилистая, с крепкими, многократно перебитыми на тренировках пальцами и обгрызенными ногтями рука непроизвольно и стремительно зарезала в попытке нащупать выпавший при падении из ножен клинок. Детектив готовился к броску, чтобы отважно принять смерть.
- Отставить или врежу! – разгадав его маневр, грозно уставил кол в лицо Вертуре, внезапно страшно и свирепо загремел на него лейтенант, окончательно прекратив все его попытки к сопротивлению и тут же, удовлетворившись эффектом добавил уже ворчливо и примирительно, словно все это была какая-то игра, которая ему самому была не по душе – Вставайте давайте, никуда вы от нас тут не убежите.
Фанкиль подобрал упавший меч Вертуры и они вернулись к костру.
Над полями уже горел закат, но было еще светло. По лесу ползли длинные сизые тени. Рыжие холодные отсветы лежали на стволах и обломках камней. Весело трещали в огне сухие смолистые ветки. Горели чисто, почти без дыма. Вертура разгладил свой брошенный у костра плащ, демонстративно улегся на него рядом с огнем, отвернулся от полицейских. Фанкиль подошел к нему, обошел вкруг, оглядел, бросил рядом с ним его выпавший их ножен во время бегства меч.
- Обиделись? – спросил он с угрозой.
- Да – басом ответил детектив.
- Ну и Бог бы с ним – примирительно махнул рукой рыцарь, вернулся к камню на котором оставил свои вещи, открыл сумку, достал из нее сверток с бутербродами.
- Нечего тут на нас обижаться! Кто вы такой, откуда, мы вас не знаем, вас к нам прислали, не спросили! – запоздало завелся от случившейся драки лейтенант, тоже достал флягу, открыл зубами деревянную пробку и выпил – а то пришлют черти кого вечно! Вино будете пить?
- Давайте – ответил, сел, обхватил ножны с мечом руками, прижал их к себе, нахохлился Вертура.
- Ничего, Марк, осваивайтесь – перекрестил свой бутерброд Фанкиль – вот у нас тут хлеб, сыр берите. Посидим, отдохнем немного, в город поедем. Привыкайте, это Гирта.

***

- А вы когда побежали, на что, собственно, рассчитывали? – с иронией поинтересовался у Вертуры Фанкиль. Вокруг было уже совсем темно. Закат догорел. Темной была и равнина внизу, только тусклые, далекие огоньки в окнах указывали на относительную близость человеческих жилищ. Свет костра отражался от ближайших камней и стволов. Полицейские сидели у огня, ели бутерброды, пили, жарили на веточках хлеб. Было совсем холодно. Вертура сидел, закутавшись в плащ, нехотя, с напористой обидой в голосе, отвечал на расспросы лейтенанта и рыцаря.
- Убежать – скупо ответил он и тут же оправдался – а что еще было делать?
- Это у вас, в Мильде, полиция такая, что догнать никого не может. А от нас никто не убежит! – важно ответил лейтенант, дал исчерпывающее объяснение. Он уже напился.
- Ну я же говорил – начал возражать ему Вертура – я следователь, а не оперативный уполномоченный…
- Зато теперь мы знаем кто вы, чего стоите и на что годитесь – назидательно и торжественно перебил его Фанкиль.
Какое-то время они еще сидели, беседовали. Лейтенант Турко и рыцарь еще поспрашивали детектива, какой у него послужной список, есть ли дети и семья, но вскоре, пресытившись, потеряв к нему всякий интерес, перешли на какую-то свою тему. Посидев еще минут двадцать, полицейские начали потихоньку собирать вещи.
- Все – сказал коллегам Фанкиль – отдохнули, обратно поехали. А то к рассвету на службу не успеем.
Лейтенант Турко покорно кивнул, нехотя встал и, пошатываясь на нетвердых ногах, исчез в темноте, засвистел в манок, пошел искать лошадей. Фанкиль затоптал костер, и они с детективом остались в темноте. Вертура, который лежал между камнем и кострищем, и от усталости уже успел задремать на теплой мягкой хвое, с трудом открыл заспанные глаза и затер их. Подняться на ноги у него уже не было сил, но как только огонь погас, он сразу понял что случилось что-то плохое и насторожился.
- Что-то не так – взволнованно подумалось ему и, насторожившись, прислушавшись в лесной тишине, он внезапно осознал, что слышит какой-то тихий чужой голос, что невнятно бубнит где-то рядом, как будто разговаривает то ли с ним, то ли с Фанкилем из темноты. Неразборчивый, как будто бы женский, но совершенно не похожий на человеческий, он рождал в сердце какую-то запредельную иррациональную тревогу, ту самую, которую ощущаешь, когда кто-то злой, желающий причинить вред, бродит рядом, готовый напасть, нанести внезапный удар, крадется между деревьев во мгле. Первой мыслью Вертуры было то, что, наверное он опять напился и это всего лишь очередное дурное видение, что навеяли на него темнота, скрип деревьев над головой и сон под открытым ночным небом и теперь ему мерещится всякая чертовщина. Он попытался отогнать от себя эти дурные беспокойные мысли и подумать о чем-нибудь хорошем, например, о прочитанной недавно книге, но голос как будто приблизился, стал громче, при этом оставаясь таким же невнятным и неразборчивым, и внезапно детектив понял, что это совсем не голос, а какой-то странный гул, какая-то жуткая аритмичная, лишенная мелодии музыка, которой полнится темнота, где голос, и при этом не один, а сразу два или три, как будто и не голос вовсе, а какой-то замысловатый жуткий инструмент, и слышит он ее не ушами, а звучит она как будто бы у него в голове.
Детектив схватился за голову, в непонимании затер уши.
- Что это? – только и спросил он шепотом у Фанкиля.
- Тихо! – зашипел припавший на колено рыцарь. Он что-то делал, рядом с детективом в темноте. Тихо затрещала разрываемая ткань, глухо зазвенела опрокинутая слепым толчком на камни бутылка.
- Плащ на голову! – коротко приказал, прошипел, Фанкиль - берегите лицо и шею!
Вертура тут же накинул на голову капюшон и прислушался. Если днем он толком не успел испугаться проделке коллег, все случилось слишком быстро и надо было действовать, то сейчас ему стало по-настоящему жутко. Лес вокруг него полнился чудовищными звуками. Похожий на урчание и мяуканье множества каких-то недовольных, отирающихся вокруг, но готовых вот-вот наброситься из темноты кошек перемежался со скрипом хвои под мягкими лапками крадущихся вокруг них во мраке хищных теней.
Фанкиль плеснул из своей бутылки. С шипением вспыхнул огонь, повалил едкий химический дым. Рыцарь резко отдернул ладонь. Секунда, и в руках полицейского уже горел факел, свернутый из тряпки пропитанной самогонным спиртом, который они сегодня пили и заедали хлебом с сыром. Словно десятки кровавых глаз вспыхнули вокруг, отражая сполохи его зловещего рыжего света и тут же погасли в темноте. Рядом отчаянно заскрежетали когти, как будто бы кто-то маленький быстро карабкался по коре сосны, а потом тяжело спрыгнул вниз. Где-то близко печально, обиженно и необычайно громко завыла кошка, и все голоса тут же стихли.
Спотыкаясь о корни, из темноты вернулся лейтенант Турко, привел лошадей.
- Снова Мина? – пьяно спросил он у рыцаря.
- Так и не отстала – развел руками, ответил Фанкиль.
- Зря вы ее тогда раздразнили – упрекнул его лейтенант, передавая поводья коллегам.
- Опять проверка? – уточнил детектив. Наученный сегодняшним опытом, разгоряченный выпитым, он был даже доволен случившимся и теперь ощущал себя настоящим солдатом, видевшим свой первый бой и готовым заявить что он знает все о войне.
- Ага, проверка – согласился, ответил Фанкиль. Он сделал еще один факел, подобрал опрокинутую бутылку с изображением манерного разлапистого дерева и надписью «Черные Дубы», которой привезли самогонный спирт, что пили у костра, и вручил ее детективу.
Забрав поясные сумки и оружие, полицейские устало взгромоздились в седла и направили коней по склону вниз. Через некоторое время они спустились в лощину и теперь ехали, прислушиваясь к темноте, по какой-то сумрачной лесной дороге в сторону монастыря и деревни. Фанкиль держал на вытянутой руке факел, от которого за пределами круга света становилось еще темней. Тяжело и громко ухала сова на дереве. Вокруг стояли могучие и толстые ели, свет луны и звезд едва пробивался через их густые ветви.
- А что это за голоса такие? – уточнил детектив – это от искажения? Что это за кошка, или что это вообще было?
- Кошка такая. Да, трехголовая, синяя – пространно ответил Фанкиль и пояснил – а голоса это ее мысли. Запомните: кошки не разговаривают. Все что вы слышите, это ваш мозг сам додумывает за ней. …Истонченная ткань мира, сингулярность, червоточины, искажение. Не прямо тут конечно, а подальше от побережья. Можно куда-нибудь провалиться, исчезнуть или в небо улететь. Вот так и живем, и вы смотрите и учитесь. А кошатина эта да, пристала ко мне, теперь вот лезет. Ладно, Бог с ней.
Проехав через делянки, полицейские выехали к стенам монастыря. Огромные черные ели, совы и камни остались далеко позади и теперь над головами стояло ясное звездное небо. Светил месяц, стрекотали ночные сверчки. Легкий теплый ветерок прогнал страхи леса, навевал приятные мысли об отдыхе на каникулах в деревне. Под аркой ворот монастыря теплился огонек. Под иконой горела лампада. Проезжая мимо нее, полицейские сняли головные уборы и перекрестились.
Сельский стражник с фитильным мушкетом без фитиля, положив свое оружие поперек колен, сидел на открытой веранде, вальяжно откинувшись в каком-то старом, чиненном-перечиненном, скрипучем кресле, курил трубку, выпускал на керосиновую лампу кольца дыма. Фанкиль ловко продемонстрировал ему от локтя бронзовый ромб с лиловой лентой - регалию полиции Гирты. Тот сонно отмахнулся, пропуская всадников, не выказал к ним никакого интереса.
Где-то в одном из домов в конце улицы тихо открылась дверь. Какая-то девица с лучиной в руке вышла в ночь встретиться со своим сельским женихом. Он ждал ее у крыльца в тени и, схватив за руку, повлек в сумрак ночных яблоневых садов. Только мелькнули в свете луны рукава льняных рубах и длинные полы деревенских лейн.
 
***


Доктор Эф 2018
 https://vk.com/id686957