Глава 4
Во-первых, все кажется понятным. Ведь, если для человека нет Бога - то и человека, в какой-то мере - нет. "Летай или ползай, конец известен: все в землю лягут, все прахом будет". Поэтому, все предельно ясно: вообще ничего нет, кроме слепой случайности! Случайно в первобытном бульоне появилась первая молекула белка. Случайно соединилась с другой. Случайно древняя рыбка оказалась на суше и вдруг, вместо того, чтобы задохнуться и иссохнуть - поползла и уж совсем случайно научилась дышать не жабрами, а легкими (правда, где она взяла эти легкие - вопрос без ответа). Случайно обезьяна взяла в руки палку и совсем случайно, через это стала человеком. И то, что труд из обезьяны сделал человека, но "от работы кони дохнут", а не становятся людьми - тоже случайность. И совсем необъяснимая случайность в том, почему какой-то один из великого множества папиных сперматозоидов проник в мамину яйцеклетку и я случайно появился на свет.
Хотя здесь, вопрос случайности, мне почему-то с самого детства хотелось оспорить, ведь я с раннего возраста знал, что деревенская "фельдшерица" три раза выписывала маме направление на аборт, причем дважды - даже приносила домой, но мама не поехала. А почему не поехала - я, будучи безбожником, понять не мог, особенно в такие моменты, когда или доводил её своими шалостями до слез, или когда плакал сам, получая заслуженное наказание за свои не совсем благовидные поступки.
А это - во-вторых. Для безбожника не существует категорий "хорошо и плохо"! Все, что "нельзя", если очень хочется - может стать "можно". Правда, на поверку оказывается, что думать рассуждать, анализировать, искать - тоже нельзя. Иначе, можно перестать быть безбожником.
Так, примерно, со мной и произошло. Получив первый, пусть неосознанный и совсем неожиданный опыт молитвы я стал все чаще и чаще задумываться над тем, что же это было. Конечно, можно было бы все списать на мнительность и богатое воображение, но именно воображение оказалось ни причем. Точнее, что-нибудь подобное я бы выдумал с великим удовольствием, но.... не выдумывалось! Точнее - даже на ум не приходило. И только позднее мне встретилось, что "не видел того глаз, не слышало ухо, и не приходило то на сердце человеку, что приготовил Бог любящим Его" (1 Кор. 2.9). Зато после того, как я приобрел первый опыт молитвы - сознание стало работать на каком-то новом, доселе не свойственном ему уровне. Я начал замечать то, чего раньше " в упор не видел", а главное - меня стала находить какая-то новая информация.
Шел 1989 год. Всего лишь год назад Русская Православная Церковь отпраздновала 1000-летие Крещения Руси, а горбачевская гласность еще не достигла своего апогея, но приближалась к нему. А я стоял наряд дежурным по штабу. Теплая украинская ночь, воинская часть погружена в сон, и только бодрствующие смены караула и наряда несут службу. Моя служба необременительна. Я могу ходить и сидеть, выходить в "курилку" и заходить в некоторые кабинеты. А еще я могу читать. Главное - чтобы я не спал и следил за тем, чтобы никто не проник в штаб. А также я должен моментально отзываться на зов оперативного дежурного, который тоже сидит в штабе, в своем кабинете. Вернее, он сидит полночи, а полночи спит. Другую полночи спит дневальный. А я - дежурный. Я буду спать после того, как штаб будет официально открыт, а я успею сходить позавтракать.
Первую половину ночи стоять легко - со мной дневальный. С ним можно разговаривать, "травить анекдоты", и даже можно по очереди "покемарить". Но вторую половину надо быть начеку: дневальный спит в родной казарме, а оперативный бодрствует. И я бодрствую. А это - тяжело. Особенно - если этот наряд повторяется через день, а то и каждый день...
...Сил на то, чтобы бороться со сном почти не остается и я захожу в кабинет начальника политотдела. У него всегда найдется какой-нибудь журнальчик, и в этот раз мне удается "подрезать" незнакомое издание: "Наука и религия" красуется на обложке, а внутри, оказывается, много такого материала, что сон снимает, как рукой.
Например, фотография странного изображения какого-то бородатого Мужчины. В тексте говорится, что это изображение просматривается на Туринской плащанице, и христиане считают, что именно в это полотно был завернуто тело Иисуса Христа после снятия с Креста.
Сам текст небольшой по объему и содержит, в основном, беспристрастную информацию. А дальше два комментария. Первый - многословный и витиеватый, а главное - какой-то пустой, принадлежит атеисту. Второй - лаконичный и логичный - верующему. В комментарии атеиста в каждом абзаце громко звучит: " и все-таки - это не может быть То, Евангельское, полотно", в комментарии верующего выводов нет. Но я, прочитав статью и оба комментария к ней, всем сердцем желая чтобы атеист был прав (я же знаю, что быть безбожником хорошо!!!), неожиданно для себя делаю вывод: "Если это полотно реально существует, и если то, что о нем пишут - правда - Единственный Человек, который мог быть завернут в него - это Иисус Христос"!
...Мне было больно. Я понимал, что больше моя жизнь не будет прежней. И я, не смотря на то, что все прожитые на тот момент 20 лет моей жизни утверждал безбожие - больше безбожником быть не смогу. Не смогу, хотя бы потому, что с этого момента Иисус Христос перестал быть для меня предметом "бабкиных" суеверий и "поповских басен". Он стал для меня реальной исторической Личностью.
...Мне было хорошо быть безбожником. Но жизнь безбожника - зажата в плоском, двухмерном пространстве. А когда в твою жизнь входит Бог, то к этой плоскости добавляются глубина и высота. А от этого стало не только хорошо, но и как-то, по особому радостно. И если мне было хорошо быть безбожником, то верующим стало быть гораздо лучше...
Продолжение: http://www.proza.ru/2018/05/04/438
Свидетельство о публикации №218050400429