Глава 7

В те далекие времена, когда я даже не знал, в какую сторону открывается дверь храма, мне казалось, что священники — это какие-то инопланетяне.  По крайней мере, в пору  детства и юности они мне  "живьем" не встречались. Воображение же рисовало какой-то карикатурный образ: косматый, толстый, с бородой "лопатой",  зычным голосом и витиеватым гОвором, да еще  - с огромным крестом на огромном пузе — именно так мне представлялся настоящий Поп.

Первый священник, которого мне довелось увидеть   мало соответствовал данным представлениям. Он оказался вполне молодым, склонным к полноте, но не толстым. По городу ходил в обычной одежде. Длинные, волнистые волосы, небольшая бородка  и затемненные очки делали его больше похожим на художника, чем на Попа. Когда я уходил в армию — в нашем городке храма не было и в помине, но, вернувшись "на гражданку" через каких-то 14 месяцев, я с удивлением узнал, что церковь в городе построена, а "батюшка" живет совсем рядом с нашим учебным корпусом института. И теперь мы — студенты историко-филологического факультета, частенько видели, как мимо нас проходит почти наш ровесник, такой же человек, как и мы, но в то же время — он совершенно другой. И, признаюсь, что на первый случай, как друга или близкого человека никто из нас в нем видеть не хотел. Он для нас, по прежнему оставался,  "инопланетянином".
.....
Решившись пойти в храм, я и не предполагал, что так скоро получу удивительно полный  ответ на основные вопросы. Точнее — что-то я представлял, к чему -то  готовился. Например, тщательно продумал, как меня могут попытаться обмануть. И даже предвкушал сладость победы над этими обманщиками. Но все вышло по-другому. Никто меня обманывать, или "оболванивать" и не пытался. Когда мы с женой ехали на автобусе или шли пешком, приближаясь к храму — ни кто ни разу нас ни остановил, не спросил... В храм мы вошли, когда  служба — Воскресное всенощное бдение  — уже началась и священник, стоя на амвоне перед Царскими  вратами, возглашал Мирную ектению. Супруга, как мышка, прошмыгнула на клирос, а я остался один посредине церковного пространства. Вернее, люди в храме были,  человек 5 — 7, может —  чуть больше, но мне они были не знакомы, да и  на меня  опять-таки никто не обращал ни малейшего внимания. А я, чувствуя себя на "чужой планете", решил делать то же , что и местные "аборигены" — они крестятся — я крещусь, они кланяются — я кланяюсь, они становятся на колени — и я, внутренне возмутившись —   коленопреклоняюсь. А когда священник, прочитав Евангелие, вынес его на середину храма, и люди стали подходить под помазание и целовать его руку  — я тоже приложился к Евангелию, подставил свой лоб под кисточку с елеем, а потом (ужас! видел бы я себя две недели назад!!!) — сделав над собой усилие,  коснулся губами руки иерея... 

...По большому счету я ничего на службе не понял, потому что  все было непонятно. А еще  качество пения и чтения оставляло желать лучшего. Но, когда батюшка, выйдя из Алтаря с кадилом возгласил: "Богородицу и Матерь Света в песнех возвеличим!", а хор нестройно, но слаженно запел что-то с припевом про "Честнейшую Херувим..." — все встали на колени, встал и я, понимая, что сейчас Церковь славит Божию Матерь, и, возможно, мне как-то удастся разгадать загадку своих странных снов.

И действительно, не помню в какой момент —  то ли здесь, то ли чуть позже -   но как будто, где-то в глубине сердца, упала шторка! В мою жизнь вошло совершенно иное измерение. Стало понятным, очевидным, само-собой разумеющимся то, что до этого момента было отвлеченным, почти не существующим. А главное — я почувствовал, точнее даже не так: ощутил, то что может ощущал когда-то, в самом раннем детстве: меня любят!  Любят не за что-то, и не потому-что.  ЛЮБЯТ просто так! Но ТАК любят, что нет слов, чтобы выразить меру ЭТОЙ любви.  Я был  в здравом уме и трезвой памяти, но то, что открылось в тот момент — было  совершенно новым — и всегда существующим, неожиданным — и постоянно искомым.  И в ответ на эту, нежданно явленную ЛЮБОВЬ и во мне вдруг открылась способность любить. Раньше мне казалось, что вроде бы и я любить умею: вроде бы я любил свою жену, любил родственников, любил свою малую и свою Великую Родину. А еще любил блины со сметаной...  И это, примерно, было одинаковая "любовь". А тут во мне открылась та ЛЮБОВЬ, что охватывает весь мир. И еще: мне вдруг стали понятны слова Евангелия: "кто ударит тебя в правую щеку твою, обрати к нему и другую" (Мф.5.39). А главное — я почувствовал себя НАСТОЯЩИМ. Т.е. до этого момента, все 22 года своей жизни я пытался быть и казаться каким таким, каким меня хотели видеть другие. А тут — я увидел себя таким, как я должен стать.   

В тот день я, даже не умом, а чем-то гораздо бОльшим, понял несколько важных вещей.

Первое — ЛЮБОВЬ — это не чувство, а скорее всего — состояние. Естественное, нормальное состояние человека. И если оно нам не ведомо, значит, нормальными мы еще не стали.

Второе — Бог, несмотря на Свою Вездесущность, в Церкви пребывает особенным образом. А Церковь существует только для того, чтобы человек мог с Ним встретиться не умом к Уму, как мне думалось ранее, а сердцем к Сердцу.

Третье и самое главное из того, что я понял: вся моя предыдущая жизнь была только подготовкой к этому моменту. Но с этого момента мне без Бога и без Церкви не жить.

И еще. Если полтора часа назад я смотрел на храм, как на чужую планету, а на священника и прихожан — как на инопланетян, то тут, в единый момент мне стало ясно и понятно, что на самом деле эта "чужая планета" — только преддверие Того Отчего Дома, куда всегда стремилось моё сердце. 

Окончание: http://www.proza.ru/2018/05/04/467