Чернобыль - 32

Чернобыль – 32

Войдя в маршрутное такси, Виктор оплатил проезд и сел. «Газель» делала остановку за остановкой, впуская и выпуская новых пассажиров, а он, закрыв глаза, дремал.
– Здорово, Витёк, вот и свиделись! – сказал мужчина, усаживаясь рядом.
– Не может быть, – посмотрев на соседа, воскликнул Виктор. – Валерка! Как, ты здесь!?
– Да вот так. Дети выросли и живут отдельно своими семьями, а мы с женой, от скуки, начали выяснять отношения. Чтоб не погрязнуть в скандалах, я решил уехать и пожить здесь, в родительском доме. Витёк, почему у тебя всё лицо перебинтовано?
– Это современная и коварная болезнь, что сейчас «косит» миллионы людей по всему свету, нашла и меня. Так что сижу дома, но на улице весна, и супруга попросила поправить забор. Вот еду «в центр», чтоб закупить саморезов, гвоздь ныне не в моде.
– И мне предстоит не малый ремонт, всё в доме на ладан дышит. Много лет сестра, что живёт неподалёку, присматривала за родовым поместьем. Слушай, друг, а твоя болезнь лечится! Одна моя «Питерская» знакомая, заболела «онкой», но, съездив в Чернобыльскую зону, вылечилась. Витёк, давай встретимся, посидим, поговорим. Приходи! А сейчас извини, я выхожу.

Закручивая саморез за саморезом, Виктор размышлял: «Возможно, Валерка всё придумал, чтоб поддержать меня! Он с детства всегда был неуёмным фантазёром. Нужно посмотреть в Интернете, что там пишут на эту тему». Вечером, читая на экране отзывы очевидцев, побывавших в зоне взрыва атомного реактора, Виктор призадумался. «Ну не могут же сотни людей, вот так врать? Не могут! Я не стану заказывать и ждать загранпаспорт, время терять жалко, так пойду. Ведь граница с Украиной работает лишь на дорогах, а фактически её нет».
Виктор продвигался по лесному массиву, таща на спине объёмистый рюкзак. Ближе к вечеру, он отметил: «Лес вокруг стал редким и чахлым, а молодые деревца растут согнутые природой в бараний рог. Видимо, моя цель уже близка. Но придётся заночевать в лесу – силы меня покидают».

Ночь была лунной и тёплой. Попив чаю из термоса и пожевав пряник из гостевого пакета, Виктор, облокотившись спиной о сосёнку – дремал. Ближе к полуночи начались чудные видения: то светящиеся зайцы, играя в чехарду, прыгали перед ним, то лучеиспускающая птица, ухая, беспрестанно проносилась над верхушками деревьев. Не выспавшись и с головной болью, он сидел и смотрел на весенний рассвет. Всё кругом оживало, начали летать шмели и бабочки.
«Горемычный, чего сидишь?» – раздался окрик. Посмотрев во все стороны, и никого не увидев, Виктор посчитал, что у него начались и слуховые галлюцинации. Устало прикрыв глаза, вновь задремал.
Лёгкое постукивание по его «берцам», встревожило и разбудило. Открыв глаза, он увидел перед собой низкорослого человечка и подумал: «Вот каким нужно изображать лешего: костюм «снайпера-шамана» и сучковатая палочка в руках.
– Ну, ты жив, или как? – женским голосом спросило утреннее приведение. – Вставай, и следуй за мной, земля сырая, вытянет последние твои силы.
– Хорошо, – промолвил Виктор и, встав, направился следом.

Буквально метров через сто, за деревьями, его взору открылась хата-мазанка. «Вот как живут тут люди, – подумал Виктор. – В сумерках, я прошёл мимо, даже не обратив внимание, на затаённое жилище».
– Заходи! – открыв массивную дверь, сказала хозяйка. – В сорок пятом, весь израненный, мой дед, вернулся в родное поместье. Тут, за годы оккупации,  никого не осталось. Наша природа быстро восстановила его силу, и он построил дом, женился, а уже через год, на свет появился мой отец. В шестидесятом, когда я родилась, дедушки не стало, вскорости, и бабушка ушла следом. Когда грянула над нашим краем «Ядерная беда», то люди спасались, кто как мог. Я пожила у родственников под Киевом год и вернулась на свой хуторок. Деревья, что укрывают жилище, мне пришлось приносить издали. Ты часом не контрабандист? Больно тяжёлую ношу несёшь.
– Я со своей болячкой пришёл, – размотав бинт на лице, объяснил Виктор. – А в рюкзаке у меня вот что. Хозяюшка, примите всё, как подарок. – И стал выставлять на стол пакеты с мукой, рисом и пряниками.
– Молодец, что принёс это, – переставляя продукты на печной выступ русской печи, что занимала добрую половину избы, похвалила хозяйка. – Многочисленные туристы, что валом едут сюда, везут с собой алкоголь, видимо, желая споить малочисленных местных жителей. Но на мой хутор они не едут: дороги нет. Сейчас намешаю закваску, а утром у нас будет свежий хлебушек. Ступай и вскопай грядки в огороде. Мне-то одной уж трудновато это сделать. Инструмент в сарайчике найдёшь

Грядку за грядкой, Виктор копал землю и думал: «Как же всё продумано у этой отшельницы. Меж грядок зелёные ёлочки растут, чтобы и с воздуха не было видно огорода. Не знаю, сможет ли старуха помочь мне. Она лишь мельком взглянула на мою рану, но далее не пойду. Поживу тут, а там видно будет».
– Гостюшка, поди умаялся? – раздался возглас. – Шёл бы в дом, чайку испить.
– Иду, – ставя лопату у стены сарая, отозвался Виктор.

За ароматным и довольно сладким чаем, он спросил:
– Как мне к вам обращаться, уважаемая?
– Зови Марфа. Тебя-то как величать?
–Родители Витьком назвали. А вкусный у вас, Марфа, чай!
– Кругом столько трав и съедобных корешков произрастает – собирай не ленись, и диких пчёл хватает! Ты вот что, мил Витюша, ступай и принеси хвороста, печь нужно топить.
Весь день Виктор таскал поломанные ветрами деревья и пилил их. Время текло незаметно, и к вечеру, внушительная кладня дров возвышалась вдоль стены. Как ни странно, ни жажда, ни голод, его не мучили. Оценив свой труд, он вошёл в избу.
– Вымой руки в тазике, – словно давно ждала, распорядилась хозяйка, замешивая муку и ещё с чем-то в большой дубовой дёжке. – Лицо ополосни в чашке, что стоит у печи. Садись, похлебай травяного взвара, да ложись на печь. Утром будет еда.
Вытягиваясь во всю длину печи, Виктор почувствовал, как каждая его мышца расслабляется. Духмяный запах трав, которыми была набита подушка – пьянил, и он незаметно уснул. Сновидение фактически было одно: он летел куда-то, а кругом резвились звери, сверкая в лунном свете, отливающимся глянцем своих «шубок».

От обильного выделения слюны, Виктор проснулся. Приятный и такой родной запах свежеиспечённого хлеба заполнял избу. Потянувшись на прогретых кирпичах, он слез с печи и увидел на столе высокие и ароматные ковриги с темно-атласной корочкой.
– Витя, ты вот что, – обратилась к нему хозяйка, вытаскивая ухватом очередную алюминиевую кастрюльку с хлебом. – Ступай на Восток. Там в лесу, протекает речушка. На её берегах, по чесночному запаху, найдёшь, черемшу, а я пока закончу, и хлеба дойдут. Да, вот ещё что. Когда будешь идти, собирай с ветвей елей и трав росу и умывайся ею.
– Понял, Марфа батьковна. Иду!
– Семёновна!
Следуя вперёд, Виктор мимоходом умывался, пока не дошёл до лесной реки. Нарвав молодых побегов черемши – вернулся. На столе уже всё было готово: самовар кипел, и закопченный чугунок стоял среди ковриг. «Вот, поешь щец, а хлеб ломай руками, – наливая из чугунка половником в тарелку бурой жидкости, предложила хозяйка. – После еды займись по хозяйству. Что делать сам решишь».
Такого сытного обеда, у Виктора давно не было. В раннем детстве, его бабушка всегда готовила в печи, хлеба, щи, каши и угощала топлёным молоком. Но потом она умерла, а русскую печь родители поломали.

Уже заканчивалась вторая неделя, как Виктор жил на хуторе Марфы. За это время он успел сделать многое. Из принесённого соснового бревна, напилил метровые чурки, а потом из них наколол дрань и отремонтировал ею крышу хаты. Также срубил на колодец три новых венца и заменил прогнившие: инструмента в сарае было предостаточно. Вечерами, поужинав, он засыпал мгновенно, прижавшись к теплым кирпичам печи.
За утренним субботним чаем, Марфа подала ему зеркало и сказала:
– Полюбуйся на себя. Каким ты стал за прошедшие дни.
– Не может быть, вся съеденная болезнью кожа лица восстановилась! Ваши ежедневные чудодействующие настои помогли.
– Ты мастеровитый мужик, Виктор. Я считаю, что тебе нужно и дальше полноценно жить. Поэтому, сегодня покажу тебе нечто важное. Это даст тебе, возможность для безбедного существования. Иди, и выкопай за деревьями две глубокие ямы.
Когда Виктор справился с полученным заданием и вошёл во двор, то увидел необычного «козла», на котором пилят дрова. Но у этой конструкции все четыре ножки были приварены к металлической трубе, двадцать сантиметров в диаметре. «Смотри и запоминай всё, что я делаю», – сказала Марфа, раздеваясь и ставя тазик на землю.
Глядя на дряхлое тело хозяйки хутора, Виктор подумал: «Старуха решила показать стриптиз. Видимо мне уже пора отправляться восвояси». Но, увидев, как Марфа нагнулась, и начала всовывать голову в трубу – заинтересовался.
По всем законам человеческого телосложения, женщина не должна была пролезть в отверстие. Но произошло невероятное: вначале голова, а за ней и плечи скрылись в метровой трубе, следом и всё тело. Каково же было его удивление, когда как мыльный пузырь – раздуваясь, на другом конце возникла голова хозяйки хутора. Затем, как бутылка из пробки, все тело Марфы выскочило наружу. Но это была не прежняя старуха, а молодая женщина: волосы на её голове сверкали, словно чёрное крыло ворона, лицо не имело ни единой морщинки, грудь и ягодицы – классические.
Накинув на голое тело синий халатик, Марфа выхватила из рук  оторопевшего Виктора лопату и, подхватив тазик, босая, побежала за деревья. А когда вернулась, спросила: «Хочешь повторить мой трюк и стать сорокалетним?» – «Не уверен, что у меня получиться, но желаю». – «Так, действуй! Чего медлишь?»

Нагнувшись над тазиком и крепко ухватившись руками за ножки чудотренажёра, он начал прижимать голову к трубе. Как не странно, никакого сопротивления не почувствовал а наоборот, неведомая сила тянула вовнутрь. Вылетев с другой стороны из бесконечного и темного коридора, он едва устоял на ногах. «У тебя колечко на руке, покажи», – попросила Марфа. – «Это подарок детей к нашей с женой серебряной свадьбе». – «Теперь ты сможешь проделывать такой трюк и с другими людьми. Лечи нуждающихся, – прижав его пальчик с кольцом к своему странному оберегу, что висел на груди, заверила хозяйка, и пошла в хату. – Подчисти, за собой».
Осмотревшись, Виктор схватил тазик со зловонной жидкостью, и бегом устремился к выкопанным ямкам. Выливая содержимое, вторая уже была засыпана, мысленно воскликнул: «Ведьма, Марфа и только! Никак по-другому не объяснить произошедшее. Но главное, что мой организм полностью очистился от накопившихся в нем ядов».
Вернувшись во двор и быстро одевшись, почувствовал, что всё его тело требует действий. Поставив лопату к стене и схватив топор, ринулся прочь.
До наступления сумерек, он таскал к избе поваленные ветром стволы деревьев, к которым раньше боялся и подступиться, а потом пилил на кругляки. Уже луна светила над ним, а Виктор всё колол и колол дрова.
– Хватит, заходи! Еда стынет, – открыв дверь, крикнула Марфа. – И не забудь смыть пот у колодца.
– Иду, – отозвался он и вновь почувствовал то чувство, что возникло в нем, когда он увидел помолодевшую хозяйку.
Ужин прошёл быстро, что он, что она, ели фактически не жуя, смотря друг на друга неотрывно. Пряча глаза, Виктор полез на печь, забыв, как обычно, поблагодарить хозяйку за еду. Его мужское достоинство возбудилось так, что не позволяло лечь даже набок. «А ну, подвинься, милок, – сказала Марфа, залезая к нему. Завтра ты уйдёшь, а простого женского счастья, и мне не хватает». Как печь выдержала, чтоб не развалиться от телодвижений двух страстных партнёров – непонятно. Но сладостное утро мужчина и женщина встречали крепко обнявшись.

Шагая по тропинке к брошенному жителями городу, он размышлял: «Напрасно я пошёл в эту сторону. Надо было вернуться лесом в свою область, незаметно преодолев границу и всё. Так нет, по совету хозяюшки я обязан осмотреть, городские развалины, и саму Чернобыльскую станцию». На осмотр страшной трагедии у Виктора ушёл весь световой день. Ни туристов, ни местных жителей он не встретил. Смеркалось. Бредя, по полуразвалившемуся кварталу, зарастающему деревцами и травами, он не знал, как поступить дальше.
– Эй, путник, подойди, – разнёсся громкий окрик.
– Вы это мне? – спросил Виктор у мужчины, стоявшего за завалом, возле чёрного внедорожника.
– Тебе, тебе! – крикнул незнакомец и сунул подошедшему в плечо электрошёкер.
Машина остановилась, и Виктор пришёл в себя и чувствуя на руках и ногах кандалы. «Выходи, гостюшка! – властно приказал хозяин авто. – Я плеснул тебе в рот всего-то немного снотворного, а ты проспал всю дорогу, словно век не высыпался. Ступай в сарай, там поживёшь. Теперь ты раб и будешь выполнять все мои требования. Понял!?» – «Угу» – обречённо промолвил пленник.
Ночь прошла быстро, хозяин снял с рук Виктора наручники ещё с вечера, но кандалы на его ногах оставил. Потягиваясь на сене, он воскликнул: «Вот так устроена жизнь – полоска светлая и длинная черная! Но с судьбой не поспоришь. Поживу рабом, а там видно будет». – «Чего кричишь спозаранку? – грозно спросил вошедший хозяин, ставя на пол сарая тарелку с гречневой кашей и котлетой, а рядом большой термос. – Вот поешь, а потом примешься за работу. И не ори больше, накажу! В доме находиться больной человек».
Весь день Виктор работал, не покладая рук, сам его организм того требовал. А дел в этом, стоявшем на отшибе села доме было действительно много. Как выяснил пленник, хозяин этого весьма обширного хозяйства занимает высокую должность в вооруженных структурах Украины, и поэтому часто находиться в отъездах. Вечером, за ужином, сидели втроём, хозяин сказал:
– А ты молодец, мой новый помощник. Вижу, у тебя многое получается.
– Ты, хозяин, не особо радуйся моему визиту к тебе. Скоро я и это твоя рабыня Зоя, уйдём.
– Это как: уйдём!?
– Никак, а ты сам на своей машине отвёзёшь нас к границе с Россией. У тебя смертельно больна жена. Зоя, что не только ухаживает за ней, а так же стирает и кормит тебя, пойдёт со мной на родину. Я могу вылечить твою супругу и никакая помощница ей больше не понадобится. Позвони своим подчинённым, и пусть утром они привезут сюда метровый кусок трубы, двадцати сантиметров в диаметре.
– Чудишь! Но я выполню твой заказ. А там посмотрим.

«Уазик» просигналил у ворот. Сам хозяин открыл створки ворот, и машина въехала во двор. Под руководством прибывшего офицера, двое солдат с шевронами запрещённой в России символикой, вынесли из салона трубу. «Руководи, куда это поставить?», – спросил хозяин дома. – «Положите трубу на «козла», – ответил Виктор, гремя кандалами на ногах. – И ведите сюда больную».
Увидев приезжих, больная, что едва держалась на ногах, поддерживаема Зоей, смутилась и еле слышно промолвила: «Муж, ты, что решил избавиться от меня?» – «Успокойтесь, – подойдя, произнёс Виктор, ставя тазик на землю. – Вы знаете, какой вердикт вам вынесли врачи, а я могу вылечить вас. Станьте на колени и прижмите голову к трубе, а когда почувствуете, что вас затягивает, не сопротивляйтесь».
– Здесь находятся твои подчинённые, – повернувшись к мужу больной, сказал Виктор. – Пообещай прилюдно, что после исцеления жены, ты отпустишь нас, меня и Зою.
– Обещаю!
После заверения, Виктор положил больной руку на затылок и согнул её к трубе. Когда женщина полностью скрылась в трубе, все присутствующие – замерли. И вот, на забранный плиткой двор выскочила помолодевшая хозяйка. Один из солдатов, воскликнул: «Вот так бабёнка, мне б такую!»

Прощаясь у незримой границы двух государств, Виктор, пожимая протянутую руку офицера, сказал: «Неужели, ты, имея такой жизненный опыт, так ничего и не понял в жизни!? Все те деяния, что ваша «хунта» творит с украинским народом – всплывут. Посланные людьми проклятия тебе, вначале достигают твоих родных и близких, и терзания измотают твою душу. Потом и ты заболеешь, испытав перед смертью адские муки. Подумай, и оставь эту братоубийственную службу!»

Жена, увидев мужа с молодой женщиной, воскликнула:
– Виктор, вижу, ты лечился нетрадиционным способом, и эта молодая особа смогла убрать все твои болячки. Но зачем ты привёл её с собой? Я что теперь не хозяйка в своём доме?
– Успокойся, родная. Это Зоя. Она много лет была рабыней, и идти ей некуда! Пусть поживёт с нами, и немного «остынет» от плена. А я лечился совсем в другом месте, и как видишь успешно.
Жизнь у Виктора началась совсем другой, чем была два последних года. Теперь он вставал рано и шёл через луг, к реке, за которой начинался лесной массив. Домой возвращался с букетиком полевых цветов. Зоя постепенно привыкала к размеренной сельской жизни, помогала хозяйке на огороде, и много времени проводила за компьютером, ища своих родственников.
Как-то, сидя втроём за ужином, Зоя обратилась к Виктору:
– Много лет я ухаживала за больной и научилась предугадывать её желания. Глядя на тебя, вижу, ты многое делаешь по дому, но что-то угнетает тебя. Расскажи!
– Ты правильно подметила! Меня беспокоит, что я могу помочь больным людям, но как это сделать – не знаю.
– А давай я размещу в Интернете объявление: «Я лечу людей!» Ведь я видела, что ты можешь.
– Действуй!

Огромный концертный зал был заполнен людьми до отказа. Зрители стояли даже в проходах, надеясь увидеть обещанное в рекламных объявлениях исцеление. Но сцену вышла Зоя и объявила: «Сегодня, перед вами впервые выступит уникальный целитель. Вы сами убедитесь в его способностях. Чтобы получить разрешение на это выступление нам пришлось пройти много кабинетов «высоких» чиновников. И вот, по требованию местных и весьма уважаемых врачей, сейчас сюда вывезут каталку с безнадёжно больным. Смотрите и сами делайте выводы».
Шторы разошлись, и зрители увидели, что сцена уставлена всевозможными больничными приборами. Санитары вывезли каталку с больным и начали подключать к нему датчики приборов: зал наполнился писком, и на экранах мониторов возникли графические изображения. Вышедший пожилой доктор обратился к зрителям: «Сейчас мы продемонстрируем все заболевания этого пациента, при помощи «УЗИ» – ультрозвукового иследования. Смотрите на экраны. Я утверждаю – этого больного ничего уже не может спасти. Но, Виктор Петрович заверяет нас в обратном».
Женщина врач, начала водить по телу пациента датчиком, и на экранах были видны внутренние органы больного. Врач громко и чётко объясняла, какой участок тела обследует и какая степень его поражения. Когда на экране возник огромный и замысловато переплётённый почечный камень, люди в зале удивлённо воскликнули. Закончив показное обследование, врач отключила прибор и ушла.
На сцену вышел Виктор Петрович, держа в руке тазик с крышкой и подняв руку, произнёс:
– Я понимаю, как трудно нормальному человеку поверить в то, что сейчас здесь произойдёт. Обладая некой магией, я направлю космические силы на излечение больного. Моя помощница рассказала, с каким трудом мы добились этого выступления. Мне пришлось, подписал признание в шарлатанстве, и полиция ждёт, чтоб после выступления отдать меня под следствие. Но – этого не будет. Я уверен, в дальнейшем. Я начну исцелять больных по всей стране, и у меня будет надёжная команда помощников. Перед каждым выступлением, а они будут проходить по нечётным числам, десять первых рядов смогут выкупать больные. Но лишь один, за сеанс, – излечиться, и его выберет жребий! Прошу не волноваться «блатных» и чиновников любого ранга: иных выступлений не будет. При желании они могут скупить весь зал, это их право. Вот таков мой устав. Уберите все датчики с тела больного и пусть вынесут мой инструмент. Начнём!

На сцену вынесли трубу на треноге, и несколько красных кирпичей. Подойдя к лежащему больному, Виктор сказал: «Сейчас к твоей голове приложат трубу. Она начнёт затягивать тебя. Не сопротивляйся!» Зрители были шокированы, когда в полой конструкции скрылся безнадёжно больной!
С радостным воплем, из трубы выскочил голый мужчина и запрыгал на четвереньках по сцене. Затем, встав на ноги, прошёлся и, схватив кирпич, поставил его на два других: короткий замах ребром ладони, и две половики на помосте. «Я сейчас могу и хочу повернуть Землю! Дайте мне рычаг!» – весело крикнул он. – «Ложитесь на каталку, – попросил пожилой доктор. – Мы должны вновь осмотреть все ваши внутренние органы. Иначе вашего спасителя посадят в тюрьму. Хотя я и так вижу, что чудотворец сделал невероятное и исцелил вас».
Вновь были подсоединены все датчики к телу пациента, и зрители на экранах увидели и печень без камней, и позвоночник без грыжи, и многие другие здоровые органы. Все присутствующие покидали зал в раздумьях, так до конца и, не поверив в произошедшее на сцене. А Виктор Петрович начал лечить больных по всей стране, и исцелённые люди были ему премного благодарны.