Яма. Облава в горах

Чеченец отбросил заклинившую винтовку и прыгнул на меня сверху, замахнувшись длинным вайнахским ножом.





Мы преследовали боевиков по пятам, а те уходили всё выше и выше в горы. Их было всего лишь трое, но и нас немного – два отделения.

Территория на которой происходила облава была не малой. Чтобы затаиться мест предостаточно: уступы в скалах, мелкие пещеры и густой кустарник. Но деваться в конечном счёте боевикам было некуда. Нам нужно было прочесать горы с дотошной тщательностью, не пропустив ни одно из потенциальных укрытий. Кто в прятки в детстве играл, тот поймёт, что я имею в виду.

– Прятаться смысла нет, – обсказывал ситуацию лейтенант. – Мы всё равно их выловим, прочёсывая местность как гребнем. А подниматься ещё выше в горы им тем более не резон. Горные склоны в высокогорье слишком круты, без альпинистского снаряжения там делать нечего. А значит тупик неизбежен, и в конечном счёте боевики в этот тупик упрутся.

Со слов лейтенанта ситуация казалось предельно простой и ясной. Но в действительности... Территория была обширной, а бойцов в нашем распоряжении – только две дюжины.





Стояла полуденная жара, чеченское солнце палило нещадно. От нагретых камней поднимался жар, плавивший воздух в марево.

Солнечный свет слепил, но я ни на секунду не выключал внимание. Прислушивался к каждому шороху и вглядывался в каменистый пейзаж, выискивая взглядом укрытия в скалах, заметные порой только с определённого ракурса.

Справа от меня шёл Снегирёв, слева Зейналов, с автоматами на изготовку. Я старался не выпускать их из вида, иначе мы могли просмотреть лазейку, сквозь которую тихой сапой просочатся боевики.

Подъём с каждым шагом становился всё круче, и в какой-то момент я перестал видеть Зейналова и Снегирёва, их скрыли уступы скал. Но останавливаться смысла не было, кричать тем более не хотелось. Я решил продолжать подъём в заданном направлении.

Где-то рядом сорвался камешек и звонко поскакал вниз. Я обернулся на звук.

В то же мгновенье у меня за спиной послышался знакомый щелчок. Уже много позже я сообразил, что камешек бросил ушлый боевик, чтобы отвлечь таким образом моё внимание. Сам он в это время преспокойно прицеливался из винтовки мне в затылок, воспользовавшись тем, что я повёлся на обман.

Но винтовка его подвела – тот самый щелчок был звуком осечки. 

Я повернул на этот звук голову и увидел, как мне навстречу летит боевик. Он отбросил заклинившую винтовку и прыгнул на меня сверху, замахнувшись длинным вайнахским ножом.

Я направил на него автомат, но выстрелить не успел – боевик выбил его ногой у меня из рук. Но блок поставить я всё же успел, и занесённый для удара нож не достиг цели. Я вцепился в руку боевика, которая сжимала нож, и сбитый с ног повалился на камни, а заодно потянул за собой и его самого.

Мы катались по камням и боролись. Я был крупнее боевика и потому в конце концов оказался сверху, прижав его к земле своим весом. Собрался крикнуть своим, чтобы поспешили на помощь, но в этот момент в голове моей словно лампочку погасили.

Позже, ощупывал на затылке здоровенную шишку, я догадался, что потерял сознание от удара по голове прикладом.