КЕША

               
       Мы, ребятишки с Зелёной улицы, часто играли с Кешей в карты на щелбаны. Пальцы у него были прокуренные, с въевшейся, несмываемой грязью. Фаланга среднего пальца на правой руке была смещена в сторону и немного как бы припухшая. Вот этим средним пальцем он и бил нещадно кого-то из нас по лбу в случае проигрыша. Хотя мы и храбрились, но слёзы текли сами собой.
Кеша был фронтовиком. В лёгких у него сидел осколок со спичечную коробку, поэтому он постоянно надсадно кашлял, сплёвывая какие-то сгустки. Работал Кеша конюхом, но впоследствии на этом посту его сменил мой отец, а Кеша ушёл на пенсию.
Однажды я проснулся от причитаний бабушки, каких-то выкриков отца и воя младших братьев. Жуткая атмосфера ощущалась вокруг. Когда я вышел во двор, в калитку вбежала соседка с вопросом: «Что случилось?» Мать коротко ответила: «Да корову украли». Соседка всплеснула руками: «Надо же, от семи ребятишек увели…» К обеду приехала милиция.  Ни в огороде, ни на улице следов коровы не нашли. Стали перебирать, кто бы мог это сделать, и подозрения пали на старшего брата отца. Он гостил у нас на днях, и,  выгоняя коров к пастуху  рассерженно кричал: «Развели стадо,  кулаки!»
Выйдя в огород, я заметил, что стая ворон кружится у высоковольтки, cказал об этом старшему брату и мы побежали туда. Прямо под высоковольтным столбом валялись голова и шкура нашей коровы -  всё, что осталось от неё. Позже милиционеры заключили, что корову вывели через огород,  обув в сапоги.
Отец ездил к старшему брату – тот очень обиделся на отца за подозрение. Мало – помалу пропажа стала забываться…
Я поступил в военное училище и бывал дома только наездами на каникулах, а потом и в отпусках. Как всегда заходил к родственникам и самым близким соседям. У Кеши меня принимали радушно, особенно старалась его жена. Мы все любили её за весёлый нрав и своеобразную речь с ярким колоритом. Однажды, зайдя к ним, я застал там своего друга Лёху, их младшего сына, он тоже был в отпуске. Тётя Гутя не знала, чем меня угостить:  достала из погреба помидоры, огурцы, грибы, прочую снедь, и всё в трёхлитровых банках. Кеша сидел у печки, курил и покашливал. Глядя на разворачивающийся пир, нервно сказал: «Ну,  гость, на полкоровы разорил…»
Вечером, придя домой, я рассказал бабушке, где был. Она долго смотрела на меня, потом, подумав, сказала: «Корову- то нашу, помнишь, украли? Так это Кеша. Поля, сестра его, мне перед смертью сказала, что не хочет в могилу эту тайну уносить, и зря вы грешили на отцова брата - корову Кеша увёл…»  Бабушка вздохнула, положив свои натруженные руки на колени,  и продолжила: «Ещё на этом свете получим за всё…».
Кешу хоронили как настоящего фронтовика. Похороны организовал его старший сын, который служил замполитом. Второй же его сын был начальником цеха где-то на Украине. На могиле поставили двухметровый памятник из нержавеющей стали со звездой, «на века».
Уже будучи офицером, приезжая домой в отпуск, я непременно заглядывал к тёте Гуте, спрашивал как живут дети, как здоровье. Однажды, как бы между прочим, я сказал, что на кладбище не нашёл могилы дяди Кеши, как всегда пытаясь ориентироваться на памятник. Тётя Гутя распахнула глаза, как она одна это умела: «Да ты чё, сына! Бомжи его украли на металл – он же был из нержавейки!»
Или от неожиданной новости, или от рюмки самогона, которым меня угостила тётя Гутя,  в памяти моей мелькнула наша корова в сапогах и бабушка, сидящая у печки…