Вой Над Холмами

Вой над холмами

   Весьма странная история произошла со мной несколько лет назад, о которой я было хотел умолчать, но сложившиеся обстоятельства не дают мне такого права, поскольку, как мне кажется, угроза нависла над ни в чем неповинными людьми. С грустью должен заметить, что если эта запись попала к вам в руки, то меня уже нет среди живых.
   В сентябре 1898 года я собрался, как и каждый год, на охоту в –ский лес. Местный егерь сказал, что в этот сезон мне не удастся поохотится, поскольку по неизвестным причинам вся живность в округе в течении нескольких месяцев словно испарилась. Облавы на местных браконьеров не приносили никаких результатов, те так же разводили руками, удивляясь странному обстоятельству. Все же мне удалось выбить для себя разрешение у скептически настроенного егеря. Подробностей всех процессов приготовлений и самой охоты я описывать не стану, это и так всем известно. Не смотря на заявления местных мне удалось заполучить тушку волка. Он был довольно крупный, весил около 200 фунтов, и его порода оказалась неизвестной для егеря, слишком уж темная шерсть, и дополнительные пары клыков (которые меня самого сильно удивили) сбили с толку местных доморощенных натуралистов. Я тут же распорядился изготовить чучело, и немедленно телеграфировал своему другу, который интересовался естественными науками, о своей необычной добыче.
   Оказалось, что во всей округе был всего один таксидермист, он вел затворнический образ жизни, и мало кто мог с уверенностью сказать жив ли он до сих пор, поскольку в поселке он появлялся довольно редко. О нем ходило немало слухов, что в своей хижине, глубоко в лесу, он занимается богопротивными ритуалами, которые иногда раздавались неожиданными вспышками света в глубинах чащи в темные беззвездные ночи. Так же о нем шептались, что именно из-за его костров, которые возникали в разных концах леса (что было невозможно для одного человека, поскольку костры находили приблизительно в одно время на расстоянии нескольких миль), живность покинула эти края, а сернистые туманы в рассветное время иногда окутывая лес стекали в долину накрывая крайние улицы поселка.
   Я не придал никакого значения этим суеверным сплетням, поскольку считаю себя человеком практичным и не предрасположенным к мистификациям. Тушка могла быстро испортится и потерять свою ценность, потому пришлось разыскать мистера Айзека Уоррена, таксидермиста, и возложить на него ответственное задание в скорейшем изготовлении чучела.
   К слову сказать, Айзек Уоррен оказался весьма приличным и опрятным стариком, так что это еще больше укрепило во мне уверенность что все толки о нем не более чем чепуха и сплетни. Его лесная хижина хоть и выглядела старой, местами покосившейся и поточенной гнилью, внутри же оказалась чистой и уютной. Даже наличие множества разнообразных черепов на полках, подоконнике и даже на обеденном столе, которые выблескивали зловещими плотоядными ухмылками, не придавали особенной инфернальности приписываемой ему, все говорило лишь о профессиональной стороне деятельности владельца жилища. От самого мистера Уоррена я так же ничего не добился в попытках распознания странных особенностей моего волка, и все же заприметил азартный огонек, блеснувший в его глазах. Но мне тогда казалось, что мы привнесли немного радости в старческое сердце, дали ему работу которая была ему по душе, ведь он не получал заказов уже много лет.
   Условившись с ним, что чучело будет готово в трехнедельный срок, я на следующий же день отбыл в свой родной Рот-Хилл и стал заниматься обыденными делами. Каждый вечер меня посещал мой друг Эндрю Стоун, и все наши разговоры непременно сводились к тому волку. Эндрю, казалось, вошел в тот исследовательский раж, который свойственен молодым исследователям, полный амбиций и неиссякаемой энергии. Он приносил множество книг которые хоть каким-либо образом касались видовых особенностей волков, преисполненный ощущением, что мы стоим на пороге открытия нового вида. Все мои предположения касающиеся каких-то странных мутаций или врожденных дефектов он презрительно отметал. По правде говоря, я и сам слабо верил в такие теории, поскольку достеменно точно помню, что форма и строение черепа были довольно странно очерчены в области выдающегося назад затылка, а слабо физически развитые передние лапы отличались неестественно длинными фалангами, что может быть обусловлено несомненно многими поколениями мутаций этого зверя.
   Эндрю в шутливой форме даже заочно классифицировал моего волка как Lupus Grim, когда мой рассказ о невероятно темной, местами даже черной шерсти зверя навел его на мысль о мифическом демоническом псе Гриме, который обитает вблизи кладбищ, а его появление грозит неминуемой гибелью человеку, встретившему его.
   В условленный срок, ровно через три недели, я получил известие от Айзека Уоррена, что чучело готово и, еще через четыре дня наконец в мою гостиную внесли огромных размеров тяжелый ящик. В состоянии крайнего нервного возбуждения я ожидал вечера, чтобы в присутствии Эндрю Стоуна и, приглашенного им по случаю, профессора Мискатоникского университета (он просил изменить его имя, в целях безопасности) Дервиша Брауна, который в свое время прославился многочисленными трудами в области криптозоологии.
   Мы с Эндрю, вооружившись ломиками, под чутким наблюдением профессора Брауна, стали вскрывать крепко сколоченный деревянный ящик и, спустя десять минут запыхавшиеся смогли выворотить всего несколько досок. Неимоверных усилий стоило нам повыдергивать остальные гвозди, так отчаянно державшиеся в досках, словно предостерегая о чем-то. Когда наконец упала боковая стенка ящика все присутствующие застыли в немом ужасе. Приподнимаясь на задних лапах на свет выполз наш Lupus Grim, ощерившись хищным оскалом он осматривал нас своими сверкающими крупинками черных глаз. Затем он снова опустился на все свои четыре лапы, царапая паркет длинными когтями, издал душераздирающий вой, который отдаваясь эхом в наших ушах в конце-концов заставил нас всех троих лишиться чувств.
   Спустя некоторое время я очнулся и обнаружил, что след волка давно простыл, а выбитая оконная рама со ставнями (вывороченная с частью стены!) свидетельствовала о неестественной силе и проворности бежавшего зверя. Я привел в чувство Эндрю и профессора, и мы условились никогда больше не вспоминать об этом случае. Но позже, доносившиеся до меня странные известия заставили меня написать это, хоть и с большим запозданием, но вряд ли мне бы поверили. 17 января 1899 года был обнаружен изувеченный труп дровосека, считалось, что его задрал медведь. С 19-го по 28-е января были найдены останки четырех объеденных собаками тел людей, по всей видимости перед этим не оминувших встречи, как и прежде считалось, с медведем-шатуном. Вплоть до апреля того года по всей округе витала атмосфера ужаса перед ненасытным людоедом. Но потом внезапно все затихло. Целых два года я не встречал ни намека на новое появление зверя, пока в мою жизнь внезапно не ворвалось горе. Изувеченное тело (если его можно было так назвать, поскольку все конечности и часть торса были буквально съедены вместе с костями) Эндрю Стоуна было обнаружено неподалеку от его дома, а затем было совершено нападение на профессора Дервиша Брауна, который хоть и остался без руки, но все же сумел отбиться имеющимся при нем револьвером. Спустя две недели после перенесенной им операции он выехал из Рот-Хилла, оставив мне короткую записку, в которой прямо говорил о Lupus Grim. Мысль о том, что я должен стать следующей жертвой этого исчадья ада (иначе я просто не знаю, как его называть!) приводит меня в исступление. Каждую ночь, вот уже на протяжении недели я слышу далекий замогильный вой, разносимый ветрами с холмов Рот-Хилла, неизвестного официальной науке волка, и это раздается ужасной болью в моем уже слабом сердце.