Пациент

- Вот, собственно, и все. – Доктор легонько хлопнул ладонью по  столу. – Что касается науки, я вам рассказал. Все признаки душевной болезни повторяются и усиливаются. Будем работать.
- Да… да… - Посетитель, интеллигентного вида человек, аккуратно  закинул ногу на ногу и сложил руки на острой коленке. – С болезнью все понятно. – Грустно улыбнулся он. -  Но, у меня в голове не укладывается, как такое могло с ним случиться?  Да… И так настойчиво….
Ведь, Федор Арсеньевич, судите сами,  кризис постоянно возвращается. И всегда в более тяжелой форме. Я считал, ну ладно, человек перетрудился. Огромное напряжение работы. Но, отдохнет, и все. А тут… Он даже  бывал агрессивен. Мог запросто избить незнакомого человека на улице. Ни за что.
Потом эта одержимость демоном. Мука творчества? Или сумасшествие?
Ведь болтают-то уже, знаете что?
- Нет. – Доктор откинулся на спинку кресла и  полез за портсигаром. – Не знаю. А что болтают?
- Да. -  Улыбнулся криво посетитель. – Дошли уж и до того, что, мол, Михаил Александрович душу дьяволу продал. И князь тьмы сам ему в творчестве помогает. 
Напугал он людишек-то. – Весело крякнул посетитель. - Чего один демон поверженный стоит, когда каждое утро на выставке начиналось с того, что публика видела новое лицо на картине. Дьявольщина?! Хе-хе.
Не объяснишь же каждому, что художник много раз  картину переписывал.

- Продал, говорите? – Улыбнулся доктор, и остренькие  кончики его усов взлетели прямо к глазам. – А чего тогда так нуждается? Маловато  видать Князь тьмы платит тем, кто ему души закладывает. А Демон у него, и вправду дьявольски хорош. Все хороши. – Доктор закурил, и на пару секунд  замолчал, окутываемый дымом. Посетитель постучал пальцами дробь.
- Ну, а на счет причин. – Доктор стал очень серьезен. – Я Вам так скажу, любезный Константин Алексеевич. Без науки. Есть у меня догадка. Вот, скажите, хорош ли Михаил Александрович как художник, по-вашему?
- Великолепен! -  Живо отозвался Константин Алексеевич.
- А теперь давайте вспомним хотя бы несколько фрагментов его жизни. Вот, например, в первый раз он ездил за границу на какие деньги?
Уголки губ Константина Алексеевича чуть опустились. Он пожал плечами, но высказался.
- Его взяла с собой семья, где он работал гувернером.
- Вот. – Доктор торжествующе поднял указательный палец.
- А в другой раз – в Италию?
- Адриан Викторович Прахов его отправил.
- И за счет Прахова. – Стукнул пальцем по столу доктор.
- А в третий раз?
- Мамонтов возил.
- Мамонтов! А скажите, как по-вашему, стал бы он известен без этой поддержки Мамонтова? Без тех скандалов на выставке, когда панно Михаила Александровича Савва поместил в отдельный павильон и сделал скандал надписью: «Панно, отвергнутые академиками Академии художеств»? Так кажется?
- Почти так. - Заулыбался Константин Алексеевич. – Думаю, он стал бы известен. Но, намного позже.
 И так далее! И так далее, мой дорогой Константин Алексеевич! – Доктор резко погасил папироску о пепельницу и подался вперед, к собеседнику.
- Мы имеем дело с гениальным художником. Гениальным! И убивает этого человека лишь то, - доктор перешел на шепот, - что он знает себе настоящую цену. Понимаете? Ту, - в виде признания, почестей, денег, в конце концов! -которую общество ему платить отказывается.
- Тщеславие? - Удивленно вскинул брови Константин Алексеевич.
- Унижение ... - Доктор грустно  подмигнул посетителю и аккуратно подвинул на край стола листок с именем пациента. Красивым почерком в верхнем углу  было выведено: Михаил Александрович Врубель.