Русская Голгофа

В четвертую  субботу по Пасхе – Собор Бутовских Новомучеников. В Бутово торжество и скорбь. На май 2009 года Собор Бутовский включал имена 321 святого. Всего  только за 1937-38 годы здесь расстреляно 21 тысяча человек. Расстрелы продолжались  и потом. Сколько человек тут лежит, так и не подсчитали.
В этом году день Памяти выпал на  5 мая и мы отправились в Бутово.
Ждали автобус на углу Тверской. И надо же быть такому неприятному и зловещему совпадению, что как раз у таблички с надписью «Зона», и как раз у барельефа Ленина, первого организатора мучений, который выступал в этом здании. С рычанием подъехал огромный автобус «Татра» и мы только наполовину заполнили его. В 7 часов выехали в Бутово.  Приехали в 8 и два часа ждали начала литургии. Конечно ради такого особенного дня можно решиться и на большие подвиги.  Причем, приехали не первые отнюдь.  Дорога уже была перегорожена автобусами и, священниками в парадной одежде. Как же – патриаршее служение!
 
 Мы успели и поклониться Кресту, осмотреть недавно открытый мемориал во рву, со списками расстрелянных, имена которых выбиты на плитах, исповедоваться, и еще раз вычитать правило, а кому-то удалось занять и выгодные места, от которых была видна вся поляна, заполненная сонмом священства, и на которой надлежало совершить литургию.
Я убежден, что совершать литургию непосредственно на полигоне, то есть на могилах, а не в храме, совершенно не обязательно. Огромный, невероятной красоты храм, посвященный новомученикам, стоял рядышком, через дорогу, совершенно пустой. Приехали тысячи  людей со всей Москвы и Подмосковья. Автобусы, полные паломников пришли из Чехова, Солнечногорска, и даже из Липецка. Народ вышел на полигон, на землю, на еще влажную, мягкую, беззащитную землю и истоптал все в грязь. Вся трава была  размолота и превращена в болото. Конечно, на самые «рвы», где лежат расстрелянные, не наступали, но все равно, впечатление ужасное. И в центре полигона построен грандиозный шатер, под сенью которого, как в алтаре, стояли, служили епископы. А под открытым небом справа и слева стояли священники в четыре ряда. Епископов было человек 30, священников несколько сотен,  и паломников, тысяч  пять. Собственно, могилам, «рвам» как они называются, никакого внимания уделено не было.  Рвы не кадили, вдоль них не ходили, и даже имена не поминали убиенных здесь. А имена известны.  Мало того, даже не поминались уже прославленные святые, которые расстреляны здесь и лежат во рвах.  И тропарь пели «преполовиневшемуся празднику», то есть – Пасхе, совпавшему с Собором Новомучеников.  Кроме того, говорились речи во славу Патриарха, поздравляли Патриарха, говорилось, что, только благодаря ему корабль церковный идет верным путем. Подарили ему икону, на которой   6  Бутовских святых. О 321-м новомученике, среди которых 6 архиереев,  ни слова. У каждого есть имя, каждому написан тропарь и биография совершенно известна. Только косточки их, мощи их невозможно найти. Они в земле, вместе с другими, плотно лежат во рвах,  то есть, вся земля здесь, политая кровью – святая. И такого места просто нет по всей планете, 
В конце литургии, мне хотелось согнать с этого скорбного места варварское нашествие. Конечно, патриарх в проповеди сказал о стойкости в вере, и о верности церкви.  Но даже эта проповедь не порадовала. Здесь расстреляны все вперемешку. Коммунисты, атеисты, разбойники, уголовники, митрополиты, мусульмане и суфии. И никто от веры не требовал отрекаться. Это был террор, наводивший ужас. И этот ужас до сих пор холодил кровь в этот светлый майский день.
Я не раз бывал тут, в дни памяти. Еще установлен день памяти новомученикам в феврале.
 Собор новомучеников и исповедников Церкви Русской празднуется в воскресный день, выпадающий на 25 января ст. ст. (7 февраля н. ст.) или же в ближайшее последующее воскресенье.
В этот день на заснеженном полигоне совершенно пустынно. Только тоненькая тропинка вьется вокруг рвов. И никого.
 Это оставляет самое тяжелое впечатление. Даже в день памяти тут нет людей.
 В этом, самом святом месте России, никого нет из соотечественников. Святых мучеников не почитают в народе. И это непонятно и страшно. Неужели все должно повториться, чтобы мы пришли в разум?

 Я на ногах принес много земли домой. Буду сейчас соскребать, а потом хранить ее в ладонке.