Комвндировка часть 3

                КОМАНДИРОВКА

                Часть 3

Елена Дмитриевна ушла на рассвете, в самое время для сна, но Лопатину не спалось. Было ощущение, что он наконец-то проснулся: проснулся от сна; от бытовой повседневности, в которой жил до вчерашнего дня, и которая, после сегодняшней ночи, казалась невзрачной и серой.

Елена Дмитриевна уходила прибрежной улицей. Лопатин провожал её взглядом из окна и переживал ощущения прошлой ночи. Вспомнилось вечернее смущение, когда он почувствовал себя перед Еленой Дмитриевной растерянным юношей. Вспомнилась ироничная мысль, что он, несмотря на солидный возраст, так и не набрался любовного опыта и теперь робеет. Елена Дмитриевна тоже робела. Её смущение было таким очаровательным, что Лопатину захотелось взять её на руки и унести туда, где нет земных тревог и огорчений, где правят только любовь и нежность. Он смотрел на неё и его захватило нестерпимое желание целовать её лицо,  прекрасное в смущении и покорности.  Никогда прежде он не переживал ничего подобного и даже не подозревал, что женщина может вызвать в нём такой пожар чувств и прилив страсти и нежности.

Елена Дмитриевна скрылась за поворотом. Лопатин распахнул окно. Утренняя прохлада возвращала бодрость. Вечернее взрывное волнение улеглось, он успокаивался и пытался обдумать, что же произошло, зачем всё это и что теперь делать? Первой мыслью было осознание того, что он поступил гадко, подло по отношению к жене и по отношению к Елене Дмитриевне. Он обманул жену, вступив в связь с другой женщиной. Он обманул Елену Дмитриевну, потому что по его, Лопатина, представлению, любовь имеет право на жизнь только тогда, когда может завершиться браком. С какой бы стороны он не подходил к этой убийственной мысли, приходил к одному выводу: он – банальный, бессовестный обманщик.

Лопатин метался по комнате. Как пронзительная зубная боль, сверлила мысль: «Надо немедленно…».  А что надо делать немедленно, он не знал.

Хлопнула входная дверь в квартиру. Вернулась Зоя Алексеевна.
- Доброе утро, как спалось? – приветствовала она квартиранта в открытую дверь и быстро прошла в общую комнату. – А где Лена?

Появление хозяйки вывело Лопатина из состояния паники. Он вмиг отбросил терзающие мысли и возвратился в привычную деловую реальность. Сегодня воскресенье, но он назначил встречу с кадровиком, чтобы обсудить проект штатного расписания сотрудников завода.  Всё разом вошло в чёткий график. Как только Лопатин оказался на территории завода, выветрились остатки посторонних мыслей.

За час они с кадровиком обсудили проект штатного расписания. Других дел на сегодня не намечалось, но уходить домой Лопатин не хотел. Боялся, что дома вместо понятных служебных проблем его опять захватят другие проблемы, решение которых он не знал и даже не представлял приблизительно. Прошёл по цехам, вернулся в свой кабинет. Надо бы позвонить Елене Дмитриевне. А что он ей скажет?

Он позвонил ей во вторник, когда решился вопрос с компьютерами. Разговор получился только служебным и ничего не прояснил. Лопатин то осуждал себя за нерешительность, то вдруг пришёл к выводу, что не надо звонить Елене Дмитриевне, чтобы не  усугублять двусмысленные отношения. Тогда-то он и решил срочно уехать домой дней на пять, окунуться в домашний уют и спокойно всё обдумать. Он позвонил жене, чтобы визит не стал для неё неожиданностью. Ему казалось, что дома у него не было, и нет проблем, и бегство туда разрешит проблемы, возникшие здесь, в Ельске.
   
Жена встретила спокойно, лишь удивилась, почему приехал раньше, чем собирался. Объясняя приезд усталостью и, выслушивая от жены домашние новости, он терзался чувством вины и опять возвращался к мысли, что там он поступил развратно.

Лопатин не торопил время. Ждал ночи, когда можно будет в привычной и родной супружеской постели разрешить все проблемы.  Сколько их, простых и сложных, решалось там в прошлом!

Вечером жена объявила:
- Я постелила тебе в малой спальне, - и, опережая недовольный вопрос мужа, продолжала. – Так будет лучше и тебе и мне. Если мы ляжем вместе, ты опять поддашься фантазиям молодости  и мы поссоримся. А мне сейчас нельзя нервничать. Я тебе говорила, что уже три месяца лечусь у известного врача-гомеопата. Дважды в месяц он проводит со мной лечебно-профилактические  процедуры и назначает гомеопатические препараты. Главный пункт его учения о здоровье заключается в том, чтобы образ жизни человека соответствовал его возрасту и физическому состоянию. Физические перегрузки, а ещё больше излишние эмоции и волнения ведут к деградации организма. Олег, я тебя очень прошу, не мешай мне жить в том, оздоровительном режиме, который помог мне найти доктор. Для нашего с тобой здоровья  сейчас важнее всего спокойная жизнь без нервотрёпки, без жалких попыток перенести в старость привычки молодости.

Что-то оборвалось в душе Лопатина. Хотелось встряхнуть жену, уберечь от ошибочного шага; объяснить, что напрасно она создаёт какой-то свой образ жизни, в котором нет места для него. Но  удержался, не стал трясти, не стал возражать и убеждать. Посмотрел на жену с сожалением, встал и пошёл в назначенную ему спальную комнату. Жена шла следом.
- Не сердись, Олег. Потом и ты поймёшь, что так лучше. Спокойной ночи.
 
Последние слова Лопатин воспринял, как насмешку. Он хотел успокоиться. Пытался, как и прежде, убедить себя, что жена права. Но теперь, после субботней ночи в Ельске, придуманные им аргументы теряли оправдательную силу. Настойчивое желание жены отказаться от сильных, волнующих ощущений, которые им обоим приносили счастье, представлялось ему теперь не естественной  необходимостью, а капризом, родившимся под чьим-то влиянием.

Той ночью Лопатин подумал, что дома он не решит своих проблем. И надо ли их решать?
 
Половину следующего дня он обсуждал с Роговым срочные  заводские вопросы.  Эту встречу он не планировал,  но оставаться дома и провести весь день в бесчувственном покое, показалось ему невыносимо утомительным, потому и договорился с Роговым о встрече. После совещания,  Рогов заметил.
- Ты неважно выглядишь, как твоё здоровье?

Лопатин расслабился и ответил, что устал. Устал от командировочного быта, от постоянной напряжёнки заводских дел, устал сам от себя.
- Степаныч, я тебя понимаю. Но сегодня заменить тебя в Ельске никто не сможет. Потерпи ещё немного: запустишь завод, подберёшь специалиста на должность директора, передашь ему дела и ты свободен. Думаю, месяца за три ты с этим справишься. А потом, после отдыха,  найдём тебе в компании работу по твоему желанию и вкусу.

После встречи с Роговым Лопатин пришёл к выводу, что оставаться дома и дальше – бессмысленно. Он не находил здесь для себя места и объявил жене, что завтра возвращается в Ельск. Жена удивилась его быстрому отъезду, но не настаивала, чтобы задержался.  Наоборот, она встретила решение мужа с облегчением. Или это ему только показалось?

В Ельске, прямо с дороги, Лопатин заехал на завод. Срочных дел там не было, но он боялся  остаться сейчас на квартире, в комнате, которая связана теперь с Еленой Дмитриевной. Боялся, что окончательно примет решение, которое зрело в нём после общения с женой. Чувство стыда, угнетавшее его в предыдущие дни, притупилось. Всё явственнее виделось ему лицо Елены Дмитриевны, смущённое страстью. Желание встретиться с ней обретало такую силу, что он не мог больше противостоять ему.

Хозяйка квартиры встретила его растерянной суетой.
- Я не думала, что вы вернётесь уже сегодня. Сейчас приготовлю ужин.
- Как чувствует себя Елена Дмитриевна?
- Она или заболела, или чем-то расстроена. Вы бы ей позвонили…
- Позвоню, обязательно позвоню, - заверил Лопатин.
Он хотел позвонить вечером, но не позвонил. А вдруг она уже спит? С утра был на заводе, выбрал время, чтобы позвонить, но отложил. А вдруг она на уроке? К тому же он ещё не решил, о чём будет говорить с Еленой Дмитриевной. Сам он жаждал одного -  встречи с ней. А она? Согласится ли она на встречу?

Лопатин – опытный инженер, у него развитое инженерное мышление, которое обязывает просчитывать возможные последствия принимаемого решения. Он всегда так и делал. Но сейчас  не мог представить и даже не пытался угадать, к чему приведёт встреча?  Что изменит она в его судьбе и в судьбе Елены Дмитриевны? Лишь бы встретиться, поговорить, а дальше – будь, что будет.

Лишь в конце дня, ругая себя за нерешительность, взялся за телефон. Елена Дмитриевна ответила сразу, а на предложение о встречи, после долгого молчания, неуверенно согласилась.
- Хорошо, сегодня вечером я зайду к тёте Зое.
Лопатину хотелось бы встретиться где-нибудь без свидетелей, но её предложение принял, как счастливую удачу, и заторопился домой.

   Елена Дмитриевна сдержала обещание. В ней чувствовалось напряжение. Лопатин тоже смущался. Лишь Зоя Алексеевна не скрывала радости. Под предлогом того, что в общей комнате не убрано, она отослала обоих в комнату квартиранта и закрыла за ними дверь. О чём они там говорили – не известно. Зоя Алексеевна тихо сидела на кухне и молила, чтобы они  договорились. Она заметила, что квартирант вернулся из дома очень расстроенным. Он и раньше, после встреч с женой, не выглядел счастливым. Значит, нет там ему мужского счастья, и искренне жалела его. И племянницу жалела, потому что не выпало ей женского счастья.

Разговор в закрытой комнате продолжался недолго. Не прошло и часа, как они вышли. Лицо племянницы хранило строгость, но голос стал мягче, приветливее. А квартирант напоминал подростка, которому подарили конфету: подарку радовался, но своей радости стеснялся. Елена Дмитриевна задерживаться не стала и попрощалась. Проводив её, квартирант закрылся в своей комнате. Зоя Алексеевна гадала, о чём же они договорились? Но никаких последствий не заметила.

Через день, к вечеру, когда Зоя  собиралась готовить ужин, позвонил квартирант.
-  Зоя  Алексеевна, сегодня меня не ждите, я не приеду.
-  Что-то  случилось на заводе? – встревожилась Зоя.
- Нет, нет, на заводе всё нормально. Я сегодня приглашён на пироги.
«Интересное дело» - подумала Зоя Алексеевна и позвонила племяннице.
- Ты что сейчас делаешь?
- Пироги пеку, - ответила Лена.
- Понятно. Ты не забыла, что к твоим пирогам очень подходит красное вино?
- Нет, не забыла.
Зоя Алексеевна хотела ещё кое-что посоветовать, но передумала: «Не маленькая, сообразит сама».
                *
               
На заводе началась предпусковая подготовка. Все станки установлены на место и каждый в отдельности исправно работает. Дело заключается в том, чтобы все станки и все механизмы заработали во взаимосвязи друг с другом, образуя единую технологическую линию. Ежедневно возникали десятки проблем, решать которые надо немедленно. Каждый день задержки пуска приносил компании убытки. Приходилось много работать. Иногда Лопатин лишь на 5 – 6 часов покидал завод, чтобы немного отдохнуть. Состояние напряжённой работы ему знакомо из прошлого опыта. Но сейчас он чувствовал необычную бодрость, особенный подъём и азарт, каких не переживал даже в молодости.

Домой отлучался редко, ограничивался телефонными разговорами с женой. О себе она говорила, что живёт спокойно, строго выполняет рекомендации доктора. На вопрос жены: «Когда приедешь?» - Лопатин отвечал уклончиво, ссылался на занятость.

К установленному сроку технологическую линию запустили, укомплектовали специалистами, проверили в работе. Назначили день официального пуска. На это торжественное действо приехал сам Рогов, пригласили главу города и высших городских начальников. Включили символическую кнопку, и линия заработала. Гости с интересом смотрели, как толстенные брёвна, почти без касания человеческих рук, разделываются в пиломатериал и погонаж, готовый для отправки потребителю.

С завода гостей пригласили в ресторан, где продолжалось празднество в честь события городского масштаба. В торжественных речах на заводе и в застольных тостах в ресторане часто упоминался Лопатин – главный герой сотворения завода.

Позднее, когда ресторанное застолье подходило к концу, а многие гости уже разъехались, Рогов, довольный успешным завершением дела, дружески обнял Лопатина и высказал свою искреннюю признательность.
- Ты хорошо поработал! Никто бы так не смог. Настало время твоего возвращения домой. Думаю, за месяц ты управишься с последними делами и навсегда оставишь памятный тебе Ельск. Кстати, глава города высказал мне интересное предложение: не отзывать тебя в компанию, а оставить в Ельске директором завода на постоянной основе. Я вижу, ты очаровал здесь городское руководство. – Рогов расхохотался, похлопал приятеля по плечу и добавил. – Или не только руководство?

Об окончании командировки и предстоящем отъезде из Ельска Лопатин задумывался всё чаще. Каким-то странным образом его отношение к отъезду изменилось. Если раньше он ждал его с нетерпением, как избавления от командировочного бытового неустройства, от непосильной производственной напряжёнки, от изматывающей жизни в отрыве от семьи, то теперь эти неудобства отступали на задний план и не казались уже изматывающими. Главным, что определяло теперь его мнение об отъезде, стало  другое.

Даже в самые напряжённые месяцы работы Лопатин часто гостил у Елены Дмитриевны. Туда тянула его неодолимая сила. Давно, а может быть никогда, не захватывала его такая страсть. Порою к нему приходила мысль, что эта страсть ему не по-возрасту,  но усмирить себя не мог. Известно, что страсть не уживается с благоразумием.

С Еленой Дмитриевной он чувствовал себя счастливым. И счастье было не только его личным. Он видел, он чувствовал, что Елена Дмитриевна тоже счастлива и не скрывает своего счастья. Эта взаимность и отзывчивость усиливали в Лопатине нежность и ответственность за неё. Он приходил в отчаяние от того, что перспектива их отношений оставалась неясной, угнетала неопределённостью. Счастье казалось временным, будто украденным и его скоро придётся вернуть. Голос совести противостоял страсти, и тогда подступали сомнения.

Месяц после торжественного открытия завода прошёл неожиданно быстро. Лопатин управился со всеми намеченными делами, кроме одного: не назвал кандидата на должность директора, вместо себя.

Позвонил Рогов.
- Степаныч, кого назначим директором? Ты говорил, что у тебя есть на примете достойные специалисты.  Почему молчишь? Время идёт.
- Надо к ним хорошенько присмотреться, - неуверенно ответил Лопатин.
- Ну, смотри, тебе видней. Ты можешь оставаться в Ельске столько, сколько посчитаешь нужным.
Специалиста на должность директора Лопатин определил давно, но называть его не спешил, тянул. Назначение нового директора завода означало конец его командировки и отъезд  из Ельска.  А покинуть Ельск он не мог, не представлял будущего без Елены Дмитриевны, без волнующего состояния и ощущений, без чувства счастья, которые он переживал только с ней. Он не мог бы простить себя за то, что бросит Елену Дмитриевну теперь,  когда она тоже почувствовала себя счастливой вместе с ним. Не мог уехать, ввергнув её в состояние депрессии, разочарования. Лопатин был готов разорвать брак с женой. Но тогда, за этот неблаговидный поступок, почти неизбежно его осудят дети, ограничат его встречи с милыми внуками. А без общения с детьми и внуками, в которых он видел продолжение себя,  его жизнь пойдёт кувырком, лишится смысла.

Лопатин не скрывал своих сомнений от Елены Дмитриевны.
-  Моё начальство требует назначения нового директора завода.
- У тебя с этим вопросом какие-то затруднения? – поинтересовалась Елена Дмитриевна.
- С назначением нового директора заканчивается моя командировка, и я должен уехать из Ельска. А я не хочу уезжать.    
- Ты хочешь навсегда остаться в нашем городе? А как же семья: жена, дети, внуки, о которых ты мне говорил? Как они воспримут твоё решение? Что подумают обо мне? – Елена Дмитриевна замолчала. Молчал и Лопатин. Он не знал, что ответить, да она и не ждала ответа. Для себя она, наверное, определила, каким должно быть решение Лопатина. – Нет, Олег, уезжай домой. Ни к чему тебе ломать свою судьбу и судьбу своих близких. Поздно мы встретились, слишком поздно.  Уезжай.
- А как же ты?
- Обо мне не беспокойся. Я буду жить, как и прежде, только уже другой жизнью. Ты уедешь, а я буду о тебе вспоминать. Не бойся, я не сержусь, наоборот, буду вспоминать с благодарностью. С тобой я узнала, какое оно – женское счастье. Уезжай, - в её словах не было притворства.
Через неделю Лопатин уехал.
                ,,,,,,
Очевидцы говорят, что Олег Степанович часто приезжает в Ельск в командировки. Помогает новому руководству решать заводские проблемы, проверяет, исправно ли завод выполняет шефские обязанности в школе. Останавливается он в новой гостинице, но там не живёт.    

Школа стала лучшей школой в городе. Ещё в то время, когда директором был Лопатин, завод подарил школе дополнительные компьютеры. Елена Дмитриевна по-прежнему работает там завучем. По городу о ней ходят разные слухи. Ни обилие телевизионных программ и сериалов, ни Интернет не убавили у людей интереса к сплетням.  Но странное дело, с некоторого времени Елена Дмитриевна спокойно относится к слухам, будто они её не касаются. Она по-прежнему строга в общении. Но некоторые внимательные коллеги заметили, что её строгость стала мягче, женственнее. Ученики-старшеклассники утверждают, что на уроках информатики, которые Елена Дмитриевна проводит в компьютерном классе,  она улыбается чаще, чем на других уроках.