Она прожила чужую жизнь - 3. глава 66

Глава № 66

В отдел к Ларисе заглянула сотрудница:

- Возьмите трубку, вам звонят.

- Алло! Добрый день! - вежливо и в то же время официально прозвучал незнакомый мужской голос. - Вас беспокоит прокурор Игнатенко. Не могли бы вы сегодня прийти ко мне, в прокуратуру?

- Я?! К вам? - переспросила растерянно и удивлёнено. - По какому вопросу?
 
- Так сможете? В шесть часов вечера вас устроит? Обо всём поговорим здесь.

Молча слушала мужчину не зная, что ему ответить.
Почему ей надо идти в прокуратуру?
Почему прокурор ведёт себя так странно: не вызывает, а просит прийти?
Можно ли отказаться? И надо ли? Ведь уже не сможет чувствовать себя спокойно. Какие вопросы к ней могут быть у прокурора?

Из всего выходило, что надо идти.

- Хорошо. Как вас найти? И дайте ваш номер телефона.

До конца рабочего дня тревожилась, строила предположения о том, по какому вопросу хочет встретиться с ней пркурор, но так и не нашла вразумительного ответа.
В шесть часов вечера со смешанным чувством волнения и любопытства переступила порог указанного кабинета.

- Добрый вечер.

Молодой человек, перелистывавший бумаги, подшитые в толстой папке, лежавшей на столе, поднял голову, окинул вошедшую оценивающим цепким взглядом:

 - Здравствуйте. Лариса Григорьевна? Проходите, присаживайтесь. Будем знакомы: я - Игнатенко Игорь Викторович, прокурор.

Присела к столику, торцевой стороной приставленному к столу прокурора.

- Я пригласил вас, чтобы поговорить об «ООО «Рассвет», по совету бывшего главного бухгалтера этого предприятия.

- Но я не работаю там, уже много лет, - возразила удивлённо, - так что помочь вам вряд ли смогу.

- Да, да, я в курсе, - сказал прокурор, и заговорщически глядя на неё, приложил палец к губам, а потом сделал ним круговое движение по стенам, из чего было понятно, что кабинет прослушивается.
Это насторожило и, как ни странно, в то же время насмешило, а какой-то внутренний голос прошептал: - «Что-то здесь не то. Молодой человек неискренен. Присмотрись к нему».

Тем временем прокурор начал задавать вопросы о «генеральном», Чикобирове, Курочкине, Криворотовой, а внутренний голос продолжал тихо шептать: - «Он явно на кого-то работает. На «генерального»? На Чикобирова? На бухгалтера? На законность и справедливость?»

Последнее предположение отбросила сразу же. Нет, не в интересах законности и справедливости, то-есть, наказания хищных пираний, разоривших предприятие, не в интересах возврата людям украденного, старается этот молодой человек, так усердно и неумело разыгрывая сейчас роль её сообщника.
По всему видно, что ему кто-то что-то пообещал, если он «утопит» противника.
Кто?
Бухгалтерша? (Знала, что она упорно, через суды, пытается отсудить свою зарплату).
Нет. Скорее всего, её используют, как источник информации. Здесь сошлись интересы хищников покрупнее, то-есть, «генерального» и Чикобирова.
На чьей же стороне этот молодой прокурор?

А он засыпал вопросами, перескакивая с темы на тему, пытаясь застать врасплох.
Она осторожно и беспристрастно отвечала, обходя острые углы, не делая выводов и не вынося своих оценок, и в то же время пытаясь понять, «раскусить», на кого работает этот человек.

- Сколько вы сами вложили личных денег в «Рассвет»? - неожиданно задал прокурор прямой вопрос.

- Пять тысяч советских рублей,- ответила спокойно.

- Ничего себе! И не жалко?

- Нет. Зачем жалеть о том, чего уже нельзя изменить? Жалко, что предприятие разорено. А деньги... Что на них тогда можно было купить? Лежали бы в сберкассе, вместе с теми, что дали мне родители. Почти десять тысяч «зависли», и думаю, что уже не вернутся.
Знаете, я размышляла об этом, и вывела свой закон — «Закон сохранения денег». Мы в своё время изучали законы сохранения энергии, материи. Там доказывалось, что они не исчезают, а переходят из одного вида в другой. А я пришла к выводу, что в мире существует и закон сохранения денег, или богатства, и звучит он так: «Деньги и богатство не исчезают, они переходят из одних карманов в другие». Так что мои деньги, и деньги миллионов таких же людей, как я, не исчезли, их присвоили себе «генеральные», «чикобировы» и им подобные. И они их людям никогда не отдадут. Сейчас на «сгоревших вкладах» даже политика строится: перед выборами, нет-нет, да и всплывает их призрачная тень, даже возвратили по чуть-чуть. Но это уже не те деньги. На них уже не купишь и половины того, что можно было купить на тысячу советских рублей. Так они обесценились. - Лариса на минутку задумалась. - Так что жалеть, переживать о минувшем — последнее дело. Ведь эта беда коснулась почти каждого. Я знаю людей, которые на Севере всю жизнь «вкалывали», жили скромно. А деньги копили, думали до пенсии доработать, а потом купить машину, дом на берегу моря и жить, припеваючи. Некоторые до ста тысяч рублей потеряли. Я хоть попыталась вложить деньги в полезное дело. Ну, не повезло, попались среди учредителей нечестные люди, воры. К сожалению, воровство было во все времена, от него никто не застрахован.

Прокурор снова красноречивым жестом показал, что кабинет прослушивается, и предложил:

- У меня рабочий день закончился. Пойдёмте, я вас до остановки троллейбуса провожу. Время позднее.

Выйдя на улицу, стал задавать более конкретные вопросы, из чего Лариса сделала окончательный вывод: молодой человек «работает» на Чикобирова.
Хотя, какая разница, на кого он работает?! Главное, что к ней у правосудия нет ни претензий, ни вопросов.

Вежливо распрощалась, выразив сожаление в том, что ничем не сможет помочь и тем самым давая понять, чтобы больше не тревожил, оставил  в покое.

Пусть грызутся между собой пираньи и акулы, пусть кормятся возле них рыбёшки помельче. Она ни о чём не жалеет. Жизнь — это борьба, в которой есть выигравшие и проигравшие.

Надо уметь проигрывать без сожалений, переживаний и страданий.

Этому тоже учит нас жизнь.

(Продолжение следует)