Страхи и радости в половодье...

   Выдалась такая бурная весна, что в округе затопило вышедшей из берегов рекой несколько деревень. Уже по несколько суток сидели в мезонинах и на чердаках. Съели все запасы.
  - Вот пока мой за большими деньгами на промыслах, на буровых, я тут от голода могу помереть или уйти под воду, если вода ещё прихлынет. Да я бы сейчас любому мужику дала за буханку хлеба да чтобы вывез на сухое место - сказала грудастая с широкими бёдрами  ещё довольно молодая баба. растрепав из  под платка рыжие кудри.
   - А ты другие кудряшки покажи в окошко, может кто и позарится - засмеялась не меньше её в телесах, но не такая смазливая.
   - А что и покажу, только бы кто увидел!
   Рая разделась и, раскрыв окно мезонина , выставила всю красоту на показ.
   - Смотрите-ка бабы, а ведь уже плывёт один. Обидно. если только на неё позарится, пожалуй и я разденусь.
   Трое раздетых кричали до хрипоты и махали яркими одеждами. Наконец лодка повернула к ним.
   В лодке были мужик средних лет и парень лет пятнадцати.
   Когда они подплыли, мужика втащили за руки и стали целовать и умолять спасти.
   - Да, когда тонут, топор сулят, а спасёшь и топорища жаль, - напомнил мужик
старую поговорку.
   - Да мы готовы сначала тебе дать, а потом ты по очереди будешь нас вывозить.
   На Раю мужик соблазнился и они любились на зависть другим бабам.
   -Только вы тише, а то сын скажет матери, не столько ревности жены боюсь. сколько сварливой тёщи.
   - Так мы и сыну готовы дать. Вон  Маруське двадцать, а ещё ни с одним парнем не целовалась. Чем пропадать, так уж лучше стать невестой твоего парня. Ты пока одевайся. а мы твоего парня научим любви и ничего он про тебя не скажет.
   Мужик с Раей отплыл, а его сына целовала и обнимала Маруська, а оставшиеся бабы подсказывали им, что дальше делать.
   Когда вернулась лодка, отец поднялся в мезонин. а сын с Маруськой спустился в лодку.
  - Только ты, Маруся, попеременно греби, а то его обратно не дождаться.
  Бабы успели налюбиться с мужиком и наобещать ему золотые горы, пока вернулся сын. Ничего не говоря, он показал кровавые от вёсел руки. Парня оставили на  мезонине, пока отец отвёз ещё двух баб.
   Когда отец и сын сели в лодку, обещая приплыть завтра, оставшаяся некрасивая
и уже пожившая своё баба зашлась в истерике. Сняли с петель дощатые двери и привязали к лодке. На неё и села последняя с парой куриц в корзине.
   А герой дня спас из двух деревень полтора десятка баб и детей. На коленях перед ним стояли две старушки, умоляя его сплавать за их козлухами, оставленными на повети. И он снизошёл к их мольбам, хотя и боялся, что неспокойные животные могут потопить лодку. Но всё обошлось.
   -Эх,- сказала одна из старушек,- да будь я помоложе, я бы для такого золотого мужика ничего бы не пожалела, всё бы показала и дала.
   - Да что он кроме тебя баб не видал?- воскликнула её соседка.
   - Да не на то ты подумала! Я бы показала и отдала ему все свои заветные ягодные и грибные места!