Панегирик кедровке

Над заболоченным редколесьем разносится карканье. Нет, не воронье, какое-то глухое. Под сенью колючих лап – множество расклеванных шишек. Кто пирует здесь? Вот они, шумные, пестрые птицы, кедровки. Из одного семейства с воронами, воронами и  галками, только яркой, черно-желто-белой раскраской оперенья выделяются среди врановых. Посмотришь – старые имперские флаги вспархивают из кустов, перелетают с дерева на дерево, лакомятся шишками, еловыми и сосновыми, за неимением окрест Архангельска дикорастущих кедров.

В объемистом зобе птицы умещается великое множество семян. Часть их она съедает, другую прячет в укромных местах, про запас. Птаха прекрасно помнит про свои кладовые-закрома и наведывается в них. При этом руки, то есть крылья, не доходят до всех укромных тайников.

И вот из этих-то семечек вырастают потом тонкие побеги будущих сосен, кедров, елей и других деревьев. Хвала тебе, птица-сеятель! Люди губят тайгу, сводят под корень вековые массивы, итог их деятельности – бесконечные пни на вырубках. Человек разумный уничтожает лес, глупая птица, повинующаяся только инстинкту, возрождает его. Так кто из двух биологических видов более угоден Матери Природе? Ответ очевиден. В Томске человек, погубитель леса, воздвиг памятник птице-лесоводу, сеятельнице и хранительнице.

Ведь именно благодаря подвижнической деятельности пернатого племени ареал кедра в Сибири расширяется, в то время как человек в своем неуемном усердии стремится свести кедрачи под корень.