Камни и люди. Глава 17

Девятый класс закончился походом на озеро Тургояк в Челябинской области. Почему именно туда? Трудно сказать, возможно, Валерий Харитонов там уже был, а может, так определило асбестовское Гороно. В поход с двух девятых классов набралось человек двадцать.  Первое из многочисленных впечатлений связано с посещением рядом с Миассом Ильменского заповедника и одноименного минералогического музея. Первый раз я видел столько камней.
- Ну что, школяры-путешественники, спрашивайте, что вас интересует, - задал вопрос экскурсовод.

-Для начала неплохо бы узнать кто организовал Ильменский заповедник, - поинтересовался наш руководитель.
-Был такой великий ученый Александр Ферсман. Родился он, если это вас интересует, в Петербурге. Отец у него был военным, генералом. Мама знала естественные науки, любила музыку, поэзию. Детство  его прошло в Одессе и Крыму. И вот там, когда мальчику было шесть лет, и зародилась у него любовь к камню. Сначала он просто собирал красивые крымские камешки. Но однажды нашел на чердаке старую, покрытую пылью коллекцию камней. Она удивила и покорила его сердце.
-Тезкой оказался, - подумал я, и  спросил:
- Как же он в наши края попал?
-Не попал, молодой человек, а прибыл с конкретной задачей защитить местные рудные запасы.

 - Все, кто живет на Южном Урале гордятся тем, что у нас есть Ильменский и единственный в мире минералогический заповедник, - добавил подошедший научный сотрудник.
-Вот, вот. Если бы ни Ферсман, ни Вернадский, - продолжил экскурсовод, - то заповедника могло бы не быть. Когда они увидели, что такое копи Ильменских гор, какое богатство расхищается уже не один десяток лет, то обратились ко всем ученым России с призывом. Вот он на стене, читайте.
 Все дружно подняли головы и пробежали глазами слова "Пока не поздно, пока не заросли лесом последние копи, пока не обвалились последние шахты и еще копаются старые копачи, необходимо русским минералогам обратить серьезное внимание на эти месторождения...".

- И что же случилось потом, ведь была война, да еще не одна? – спросила крутившаяся возле стендов Люба Хорошилова
- Да, времена были не из легких, но мы выжили. Ферсман одно время был нашим директором и очень много сделал, чтобы у подножья Ильменской горы родился научный центр по изучению подземных богатств.
Разговор на этом закончился и группе предложили прогуляться по заповеднику и посмотреть места горных разработок.
Кому-то из ребят пришла в голову мысль стащить в музее один экспонат. Зачем спрашивается? Дело в том, что перед группой стояли задачи: изучение края, ведение походного журнала и сбор различных коллекций. Вот некоторые горячие головы, в том числе и я, решили для пользы дела, а точнее для походной коллекции экспроприировать музей на один минерал.
Операция изъятия заключалась в следующем. Я с открытой спортивной сумкой на плече должен был пройти  вдоль стеллажей, а Володя Трофимов, следуя за мной, быстро и незаметно смахнуть со стеллажа один камень в сумку. Нет, не драгоценный какой-нибудь, а обычный змеевик. Операцию, как мальчишество из серии дурачество, не назовешь, но этого требовала жажда дурачества и приключений.

 От Миасса до озера Тургояк шли пешком, вначале подошли к отвороту на Машгородок, а позднее к  рыбацкому поселку и озеру.  Затем прошагали вдоль берега еще километра три-четыре. На некоторых участках дорога шла по буграм, один такой и самый большой перед спуском к озеру назывался Дунькин пуп. Существовала легенда, что под ним находятся Пугачевские сокровища. С бугра открывалась красивая панорама на озеро и турбазу. К нашему приходу на ней уже располагалась группа школьников из Челябинска.
 -Эге гей, ребята, - прокричал Олег Бурмакин! - нас здесь уже ждут и готовы встретить с теплыми объятиями.
 -О го-го, девчата, - вторил ему Саша Шрейдер, - тут и волейбольная площадка и пляж имеется. Действительно, на базе все было и даже столы со скамейками под деревянными навесами и места для разведения костров и палатки для ночевки, но походники в интересах самостоятельности, организовали свой лагерь за базой, далее по берегу озера, а купаться и загорать приходили на пляж
Вода в озере, если подняться на 3-х метровую вышку просматривалась на большую глубину. Перед прыжком обязательно находило волнение, так как дно, с брошенными банками, стояло  буквально перед глазами. Купались мало. Ключевая, холодная вода обжигала сильнее яркого солнца. Ограничивались короткими заплывами для снятия перегрева на пляже. Солнца хватало  с избытком и  ребята или валялись на песке или играли в волейбол.

Вечером на базе звучала музыка,  устраивались танцы.  Время похода пролетело быстро. Его можно было растянуть, но финансовые запасы иссякли, и пришлось собирать вещи в обратный путь.
Перед этим был выход в поселок. Продукты скоропостижно кончились и Валерий Михайлович распорядился идти на добычу.
-  Девчонок же кормить надо, или вы хотите, чтобы они тут остались навечно?
- Нет, нет, закричали парни и дружно двинулись по тропе добычи.
Что и как добывать, представление отсутствовало. Планы возникали экспромтом — увидели овцу, давай ловить. Да, не тут-то было. Легче гусей, что плавали на озерке, но  помешали бабки на скамейке.
- Это вы чего, хулиганы. Сейчас же вызовем милицию, - дружно закричали они. Тогда решили заняться откровенным попрошайничеством. Не все конечно. Одни заходят в дом и просят, как отставшие от туристической группы, чего-нибудь съестного, другие в это время проверяют на огороде грядки.

Просить пришлось мне с братом Борисом. У Бори особенно хорошо получалось. Ростом под 196  сантиметров, он заходил в дом, если открывали, и говорил
- Тетенька, дайте нам что-нибудь покушать. Мы от группы отстали и очень кушать хочется. Денег у нас нет.
- Денег и у нас нет, - отвечали хозяева, - а хлеба вот только пол булки, так нам завтра на работу.
-Ничего, - соглашался Боря, - нам и этого хватит.
Хлеба насобирали достаточно. В огороде к тому времени кроме лука и нарвать было нечего. От хлеба и лука одна изжога, девчонок же этим угощением не обрадуешь. В конечном итоге решили залезть в курятник. Позднее Володя Мартьянов  вспоминал:
«Дверь в дом закрыли на скобу и заложили палкой. Сами в курятник. Темно. Зажгли огонь. Курицы на насесте сидят, а точнее спят. Взял я одну за шею и потянул, не получается. Сидит, вцепилась ногами. Я ее туда-сюда, никак не отрывается. Дернул тогда покрепче, они все и посыпались. Тут шум, гам, мы и бегом к ограде. Курицу перекинули через забор и сами за ней. А она, видно со страху, как запустила вдоль улицы, еле догнали. Догнали, шею открутили и все дела».
Путешествие на Тургояк закончилось куриным супом. С бараниной и гусятиной не случилось. Наступил грустный период прощания со свободой и природой. Уже под Асбестом наше лето закончился сбором нескольких городских школьных отрядов. Подводились итоги путешествий, результатов исследований и находок. В финале проводились соревнования по спортивному ориентированию. В итоге, школа № 3 поселка Малышева заняла почетное второе место, а путешественники с грамотами и подарками вернулись домой. В этот день мне исполнилось 16 лет. Ребята сбросились и на последние деньги купили имениннику кулек конфет. Чай пили в гостях у Бори Илькина.

Лето прошло быстро. Запомнилось оно сенокосом  на местном скотном дворе. Подрядился я с братом Сергеем и Борисом Онищенко. Увезли нас на машинах Леспромхоза далеко за Ильинку. Жили в избушке, кормили комаров. По вечерам старый дед рассказывал,  как воевал возчиком в Чапаевской дивизии, как Анка стреляла из пулемета. Красные победили, и я, впервые в жизни, заработал 14 рублей.

Комдив Азин Вольдемар Мартинович, на улице которого стояла наша школа, тоже победил, но в 1920 году на реке Маныч был захвачен в плен и убит.
Десятый класс начался с новой, большой и красивой школы на улице Свободы в новом Тимирязевском микрорайоне. Она стояла одиноко на  пустыре, кругом ни одного деревца.  И снова третий этаж, и последняя аудитория, кабинет химии. Почему именно этот кабинет? Потому, что новая классный руководитель, интересная женщина с родинкой на щеке, Галина Николаевна Заворуева преподавала химию. Снова жизнь пошла по распорядку. Снова я по утрам садился у двухэтажек на автобус и ехал теперь уже не до конечной остановки, а до микрорайона. 

Остановку между собой обозвали «Ракушкой», по форме корпуса, построенного из стеклянных блоков.
Было дело занимался общественной работой: оформлял школьный «Комсомольский прожектор», учебные пособия  для кабинетов.  Однажды,  по просьбе физика Ивана Трофимовича даже сделал копию с портрета самого Альберта Эйнштейна.
На летних соревнованиях неожиданно для себя стал чемпионом города Асбеста среди школьников по прыжкам в длину. 

Боря Онищенко отличился в  метании копья и молота.  Нас двоих включили в городскую школьную команду для участия в областных соревнованиях. Они  проходили в Свердловске на центральном стадионе. Жили в «Доме крестьянина» на улице «8-го марта», усиленно питались и тренировались. К сожалению, выступили неудачно.  Обстановка большого города выбила нас из нормального состояния и в новых условиях мы не смогли показать свои результаты. К этому времени Валерий Харитонов покинул своих воспитанников и физкультуру в школе вела Алла Ивановна Кулбаева.

Учеба в старших классах совмещалась с производственной практикой. С целью освоения квалификации электромонтера мне приходилось посещать 6-й цех предприятия, в котором работала  мама. В бригаде выполняли подручную работу: таскали и красили трубы, крепили кабеля, устанавливали электрощиты, распределители. Электродрелей для бетона тогда не было; молоток, шлямбур и воля к победе решали все.
 - Этот шлямбур, друг мой ситный, сначала изобразить следовает, - научал Геннадий Молочков. Бери трубу на двадцать два, спиляй сантиметров на тридцать, чтобы удобно держать было и с одной стороны заточи, вот таким образом, - он доставал из ящика на бетонном полу образец и демонстрировал зубчатую часть трубы.  - Делается это очень просто, - он брал в руки полотно по железу и быстро наискосок выпиливал по краю трубы зубы, какие бывают на пиле. - Вопросы есть? Какие вопросы, наливай и пей, - шутил по взрослому, - я.
 - Вот и я говорю, раз два и готово. Разметка на стене сделана? Сделана. Где бить под крепеж указано? Указано. Время вам час не более, мастер придет, смотреть будет.

 Стучать по железяке не сложно пока ход есть. Постучал, штукатурку и песок из трубы высыпал и далее. А вот как упрешься в бетонную твердынь, тут уж приходиться попотеть. Опять же шлямбур с одной стороны постепенно начинает превращаться в расплющенный  с трещинами кусок железа, часть которого в любой момент может отскочить и прилететь в лоб, а то и в глаз. С другой — там где были зубы, остались, образно говоря, только десна. С ними куда пробьешься? Приходится точить новый инструмент. А тут мастер с проверкой
-Главное надежный крепеж ребята, чтобы рубильники стояли намертво, - поучал бригадир Полков. Медленно работаете, прибавить надо.

Особенно тяжко доставались работы зимой на улице, когда тянули подвесные электролинии. Одно слово — колотун. А с колотуна в тепло, а если сразу в столовую, счастье неописуемое. Тепло, запахи разные приятные и люди кругом добрые и веселые. Выбор что поесть, глаза разбегаются. Тут тебе и первых блюд сколько хочешь и вторых с разными подливами и любимые молочные : молоко, кефир, ряженка на третье. С таким аппетитом я уплетал за обе щеки только на сенокосе. Труд оплачивался, раз в месяц выдавалась заработная плата. Приятно иметь в кармане несколько рублей на личные расходы. Пожалуй, тогда впервые почувствовал себя взрослым.

Практика закончилась выдачей удостоверения с присвоением квалификации электромонтера 2-го разряда. Фотография на удостоверение получилось удачной, и точно отражала молодость души и радость момента завершения школьного образования. В аттестате оценками, прямо скажем, не блистал, отличным поведением не отличался и  школу окончил «на удовлетворительно». Все плюсы ограничивались спортом, рисованием и музыкой. Учиться было не интересно.

                А  школа что? Одно и тоже
                Ведь говорят: "Душа казенного  дороже".

Отличника не получилось. Об этом говорилось в выпускных характеристиках директора школы, классного руководителя и секретаря комсомольской организации: «Хороший и честный товарищ, имеет определенные способности, участвовал…., выполнял…, но к учебе относился с прохладцей, поэтому имеет оценки ниже, чем мог бы иметь».
Тем не менее аттестат зрелости, за подписью главы городского отдела просвещения Милявской, получил. С ее сыном я соревновался по легкой атлетике — оба прыгали в длину. Встречались на баскетбольной площадке. Он учился в городском Интернате. А мать его Фаина Львовна, как позже выяснилось, с 1949 года преподавало в городской школе № 1 — это там, где учились братья Зорины.

Когда я еще не задумался, что делать после школы, из Москвы в наши глухие таежные места выехали трое командировочных с целью внедрения проекта НИИ по  по добычи изумрудов. Главный инженер проекта Гурген Акопович Арустанов, главный специалист отдела Дмитрий Инокентьевич Иванов и автор сохранившихся записок, которые я обнаружил в поселковом музее. Назовем его Николай Еременко. Точно известно, что родом он из Ярославля.

«Пермь, Кунгур, преферанс и пиво. Кама затопила прибрежные окружности. За окном вагона  строгая и ласковая русская природа. Иногда грязные и неуютные, иногда скромные и опрятные станции и полустанки.
Малышевка типичный уральский поселок нового типа с красивым клубом и карьером. Поместили в квартиру, в которой, по слухам, раньше проживал министр. Шикарная мебель, посуда, картины. Ванна и сортир — прелесть!

Поселок небольшой, кирпичный, можно обойти за полчаса. Больница, профилакторий с билиардом и телевизором, столовая на двести мест. После работы связались с главным инженером предприятия  Пряничниковым, у которого своя «Волга» и переговорили насчет рыбалки. Заготовили удилища и наживку. Вечером смотрели первенство Европы по боксу. Отлично, что Малышевка охвачена сетью Евровидения.
Еще темно, три часа. Пора на рыбалку. Пьем крепкий чай и в машину. Водохранилище Шамейка окутано туманом. Тихо и зябко. Гладь воды не тронет ни одна морщинка. Из-за горизонта леса  выглянуло сонце и алеет словно яичный желток на сковородке. Клева почти нет, рыба сыта. На уху все же наловили.

Вечером были приглашены  в профилакторий на чай и телевизор. Главный врач размалеванная женщина любезно согласилась показать нам лечебные кабинеты и комнаты отдыха. Профилактория при  солидном обслуживающем персонале, рассчитана на 52 отдыхающих. Рабочие здесь лечились и отдыхали.
31 мая 1965 года посетили карьер, обогатительную фабрику, мастерскую по огранке изумрудного сырья.. На карьер проводил главный геолог Н.Ф. Шестаков. На то время работы велись на глубине 50 метров. На дне тальковой муки по колено. Трудно было представить, что творилось тут после дождя. Часто встречались старинные горные выработки, масса крепежного леса и прочего хлама.. В карьере работало четыре экскаватора «ЭКГ-4» «малютки» и и 25-тонные МАЗы, четыре буровые и бригада старателей в 12 человек, возглавляемая старым волком-специалистом Молочковым.
В связи с тем, что целью нашей командировки состояло в выявлении путей увеличения добычи экспортных изумрудов, спросили, что по этому поводу думают старатели и, в частности, Молочков.

Молочков высказал ряд дельных предложений. Как выяснилось, старатели дают не много -13-15% от общего количества всех добываемых ювелирных изумрудов, 85-87%  приходилось на рудоразработку фабрики.
В лаборатории-мастерской наблюдали процесс отбора ювелирных образцов, их резку и огранку. Удивлял опыт простых неприхотливых работниц. Творили они чудеса и не знали, что их руками создаются украшения для королей и миллиардеров многих стран
-Не зря говорят, что камни чувствуют тепло рук, - давал пояснения Шестаков.
После обеда отправились в контору управления карьера на беседу с главным геологом карьера Филиппом Феофантьевичем Золотухиным. Он сразу же  расположил к себе. Среднего роста, загорелый, лицо восточное, широкая кость. Носил очки и курил сигареты, пользуясь янтарным мундштуком. Человек большого ума. С ним шел разговор о перспективах добычи изумрудов.
Он раскрыл перед нами карту изумрудных и бериллиевых месторождений и стал давать пояснения.
 
-Отработка на Малышевском карьере открытым способом началась в 1950 году. Есть перспективы еще лет на пять. Надо строить шахту и переходить к подземной добыче.  В процессе поисковых работ выявлено Южно-Шамейское месторождение молибдена. В районе Шамейки, Полуденки Большого Рефта и ручья Медвежий имеются золотоносные россыпи.
-А что вы скажете по поводу перспектив месторождений изумруда, - поинтересовались мы.
 -Первомайское месторождение, бывший Троицкий прииск, долго не имел перспектив. Только в 1906-1916 годах стал центром добычи.Было пройдено 18 шахт, глубина отработки составляла 37 метров. С 1923 по 1940 года добыча изумрудов на прииске осуществлялась под руководством и контролем треста «Русские самоцветы». Во время войны и после изумруды спросом не пользовались, С 1964 года на прииске вновь начали вести геологоразведочные работы, запасы изумрудов подсчитаны, в том числе подсчитан запас редкометалльных пегматитов, а также попутных компонентов.
-А что скажете про Свердловское месторождение.

-По данным архивов в 1923 году там работали 110 старателей, входящих в девять артелей. Добычу вели шахтным и открытым способом. Использовали еще старую шахту  Куткина, оставшуюся с времен французов.  Наиболее удачной была артель Кокоушкина. В последующие году успешно работали артели Махаева, Сергеева, Булгачева и Комарова. С 30-х годов Свердловское месторождение вошло в список безнадежных. В настоящее время планируем восстановить горные работы. Хорошие результаты дала Малышевская ГРП.
Вечером в профилактории с подвыпившим проходчиком случился другой разговор. Заплетавшимся языком он выдавил:
-Молодой человек, а не скажете ли  вы, как можно устроиться работать в министерство?
-Мне кажется, что это очень просто, - ответил я. -А сколько вам лет?
-Тридцать два.
-Значит не один я тут молодой.

Чтобы устроиться в министерство необходимо закончить геолого-разведочный институт, два или три года отработать в восточных районах в поисковых партиях или на шахтах, обязательно два года в Заполярье в системе Аэрогеологии и год в проектном институте.
-Сколько же вам годков? - уточнил проходчик.
-Двадцать восемь, а работаю я заместителем министра.
Проходчик в замешательстве не мог сказать ни слова, затем понял шутку и разразился гомерическим смехом. Чтобы не тянуть резину я признался:
-Геолог я и работаю старшим инженером в проектном институте.
Узнал историю находки изумрудов. Обнаружили случайно в растительном слое. Затем дело в свои руки взяли рудознатцы и различный люд, искавший счастье и удачу. К этому времени район привлекал к себе внимание в связи с разработкой асбеста, открытом на Баженовском месторождении в 1746 году.

С 1917 по 1918 год месторождением владела частная акционерная «Новая русская компания изумрудов». В 1919 году копи национализированы государством.. Месторождение передано в руки Екатеринбургской «Райруды», а в 1923 году — в трест «Русские самоцветы». Успешному делу освоения месторождения способствовала находка старателем Скутиным в 1924 году богатого гнезда изумрудов, реализация которых принесла государству более чем один миллион долларов.
С 1951 года добывали  технический берилл и вот настало время возвращаться к изумрудам. Для этой цели мы и приехали из Москвы.
Чем у нас занято время после работы? Шахматы, прогулки вокруг поселка, телевизор чай и баня. Уже успел соскучиться по дому. Как там сын Павлуша? Здесь после потепления снова прохладно, даже исчезли комары. Тучи несутся с Северо-Запада, навевая холодную грусть.

Копаясь в архивных материалах, узнал, что в 30-е годы здесь добывали в первую очередь изумруды.  Александриты, фенакиты, хризобериллы, аквамарины, топазы и горный хрусталь являлись побочным продуктом  и не играли сколько-нибудь существенной роли. Изумруды гранили и зелень без огранки отправляли на экспорт. Изумруды в то время делились по сортам: «экстра», вторая марка, третья, четвертая, пятая, пятая «А», шестая, седьмая, восьмая «светлая», девятая. Камни с «экстра» до пятой марки «А» относились к экспортным, если они не менее 0,8 карта. Обработка камня включала: огранку, доводку при шлифовке, окончательную шлифовку. После этого следовала сдача.

Остальные марки изумруда шли на кобашенное сырье. Они шлифовались в эллипсоидальной форме с одной плоской поверхностью. Кобашены  восьмой светлой марки и девятой шли на внутренний рынок в объединение «Русские самоцветы».
Сделал несколько выписок из архивных документов за 1938 год:
«До сих пор при эксплуатации не обращается внимание на драгоценные камни низшего порядка., в частности берилла. Дело доходит до курьезов, когда экспортные организации скупают огромные камни у населения, в то время как «Изумрудные копи» берилл чистой воды десятками килограммов ссыпают в общий концентрат, идущий в промышленную переработку, продукт которой оценивается по380 рублей за тонну.
Общая масса зелени, не подходящая на огранку изумрудов, сдавалась по цене 357 рублей за килограмм.

В 1938 году существовали следующие оценки:
1. Граненные марочные экспортные изумруды за карат — 353 руб. 87 коп.
2. Граненные изумруды для художественных изделий  за карат — 68 руб. 46 коп.
3. Изумрудначя зелень за килограмм — 356 руб.  66 коп.
4. Берилл за тонну                -  360 руб. 00 коп.
5. Флюорит за тонну                -   225 руб. 00 коп.
Кроме того Копи должны были  по марочным изумрудам  и изумрудной зелени выдерживать плановое соотношение по маркам и сортам»
Из указанного можно было сделать вывод: технологический процесс на Копях был прост и примитивен, одновременно несовершенный и дорогой. При этом полнота извлечений изумрудов целиком и полностью зависела от индивидуальных личных и профессиональных качеств рудоразборщиц.
Миссия наша закончилась.. После длительного совещания согласовали и подписали рабочий протокол. Урал мне понравился, вот только молодеж по вечерам слоняется под газом, потому как нечем ей заняться. Ни танцев, ни кружков, ни спортивных секций».

Тут автора следует поправить. Танцы, спортивные кружки действовали. Сам я состоял в эстрадном ансабле и в баскетбольной секции. Что касается пьянства молодежи. Тут можно согласиться. Жизнь была «веселая» с драками кодла на кодлу. Тогда дрались с использованием стелетов, а то и заточенных пик. Население поселка жило добротно, зарабатывали люди хорошо, а вот как распорядиться достатком не знали, не хватало культуры. К этому надо добавить, что народ в поселке и на предприятии был сборный, многие вербованные - без связей и традиций.

После школы я  сдал документы в Уральский политехнический институт им. Кирова. Сестра порекомендовала стать архитектором. Был ли готов к этому? Вероятно, нет, но понадеялся на удачу.
Общежитие, кровать с тумбочкой, столовая напротив студенческого корпуса на улице Комсомольской, толпа голодных и злых абитуриентов, шум и гам. Во дворе общежития имелась баскетбольная площадка, и вместо того, чтобы готовиться,  гонял мяч и так, что повредил ногу. На подготовительные занятия по рисунку, приходил хромая, и долго всматривался в обнаженные гипсовые фигуры греческих богов.
 Занятия проходили в одной из аудиторий здания Университета на проспекте Ленина. Рисовал  неплохо, но навыков классической работы с тонами и полутонами не имел. И как  ни старался, голова Аполлона Бельведерского получалась не из белого гипса, а из деревянного чурбака. Настроение от этого лучше не становилось. Так и хотелось плюнуть на все художества и уехать домой.

В Китае началась «Культурная революция». Газеты постоянно напоминали об отходе наших бывших «братьев» от социалистического курса. Мода на все китайское быстро прошла и в магазинах уже не продавались знаменитые кеды «Три кольца».  Организация МОПР, если она существовала на то время, уже не помогала китайским революционерам. Когда-то она состояла из 70 национальных секций. В числе руководителей была Елена Дмитриевна Стасова. На посту секретаря ЦК партии она предшествовала Сталину. Раньше должность была не политическая, а техническая: справки, протоколы, решения. Дело она вела твердо и потому имела в партии прозвище «товарищ Абсолют». Возможно, по этой причине прожила 93 года.

Судьба распорядилась не спешить с высшим образованием и предложила мне вначале получить профессионально-техническое. Спорить с судьбой бесполезно. Потерпев фиаско на архитектурном фронте, откликнулся на предложение одноклассника Толи Никитина поступить в Художественное техническое училище под номером 42,  которое располагалось в Свердловске на улице Блюхера, дом 5.