Скала высокомерия и Море горьких слёз

Было жарко. Было холодно.

Компания молодых и весёлых запланировала провести свой отпуск у подножия  Альпийских гор. В надежде покорить хотя бы одну из вполне доступных, хоженых.  Или просто легко и радостно провести время в лыжных спусках и подъёмах, плескаться снегом, хохотать, пить грог, и в свободное время делать всё, что заблагорассудится. Но пришлось задержаться в мини-гостинице, стилизованной под харчевню, в маленькой Швейцарской деревеньке.
Прогнозы погоды, считанные оттуда, из Космоса, постоянно давали отбой; метеорологи слали предупреждения о снежных лавинах.

О, эти Швейцарские деревушки! От любого камня веяло средневековьем - ещё бы, каждой было не менее тысячи лет. И жители поддерживали этот древний уклад жизни.
Конечно, и цивилизация вписалась в обыденную жизнь в виде телевизоров, телефонов, гаджетов, и всего подобного, присущего большому миру. Но как-то ненавязчиво. Может быть потому, что главной, всё-таки была Природа. И она  диктовала необходимость жить так, а не иначе.

Итак, наша компания в очередной раз услышав предупреждение, была вынуждена к  завтраку засесть за свой столик внизу. Как всегда - пили кофе, вяло сожалея о не исполненных планах, или о тех трёх первых днях, когда им всё-таки удалось встать на лыжи, и сделать несколько спусков-подъёмом.  Так, постепенно, нить беседы, перекидываясь, как огонь в зажжённом камине, то затухала, то вновь разгоралась надеждой, что "всё ещё будет", и что "времени осталось ешё вон сколько!".

Дверь, с непременным звоном колокольчика, постоянно открывалась, впуская такую же шумную компанию заезжих туристов-альпинистов, и, вместе с ними - пар, весь просверкивающий иголочками снега. И от этого становилось холодно, хозяин подбрасывал дров в камин.
 
Часто, почти каждое утро, заходил одинокий местный житель за чем-то необходимым, к хозяину. И они разговаривали о своём. Потом местный пил кофе у стойки, оглядывая жизнь в харчевне, впрочем так, незаметно. Смотреть на  других: незнакомцев-иностранцев здесь считалось неприличным.

Как-то незаметно сияющее утро сменилось хмурым днём, а день - сумерками вечера; наша компания так и осталась за столиком в харчевне - заказывали грог, от которого становилось жарко. Блики каминного огня плясали на лицах.
Такой час проходил как-то задумчиво и тихо. Каждый мечтал о своём, улетая мыслями к прежней жизни, или мечтая о жизни новой... Бог знает, что происходило с людьми в этот час.
Именно в это время, тот, местный, который почему-то так и остался в харчевне, подошёл к нашей компании молодых-весёлых. Они были удивлены, а он - нисколько.

- Позвольте присесть? - спросил.
- О, конечно, конечно! - зашумели они, суетно предлагая ему угощения.
Он погрел пальцы о бокал с горячим грогом.
А они ждали, уставившись во все глаза на пришельца-незнакомца - о чём он.., за чем? Так необычно и удивительно!
- Я вижу, вы скучаете здесь.
- Нет! Да..! - вразнобой ответила компания.
- Так "да", или "нет"? - улыбнулся он кончиками губ, - Впрочем, неважно.
- Я расскажу вам древнюю здешнюю легенду, хотите?
- Да-да, конечно! - предвкушая нечто совершенно невероятное, оживились они.

"Так вот, начал он, когда-то, уже неведомо когда, так давно это было - все знали, что выше самой высокой горы в Альпах стояла "Скала Высокомерия", и, как говорили - прямо под нею плескалось "Море горьких слёз". Помолчав, он продолжил - конечно, в Швейцарии нет морей, и может быть это было озеро? Впрочем, не мне судить, добавил он.
Говорят, что "Скала Высокомерия" была неприступна, и ещё - одни говорят, что появилась она в один день, мгновенно, а другие - что это дело рук человеческих, и выстраивалась она постепенно - тщеславными гордецами, теми, кто принёс не мало горя миру, себе, и своим детям.
Поэтому и море внизу было горьким - это были их пролитые слёзы. В "Море горьких слёз" не водилось ни одно живое существо - ни рыба, ни даже мелкий моллюск, или морская растительность - если поверхность его была солёно-горькой, то какова же концентрация ядовитой горечи на дне моря? Ещё знаю я - продолжал незнакомец - что видели на "Скале Высокомерия" уступ, на котором каким-то образом была выстроена часовенка, со временем ставшая совсем дряхлой и развалившейся. Но что самое удивительное - там до сих пор живёт пара совсем старых, и уже выживших из ума мужа и жены, которые каждый день поют дрожащими голосами одну и ту же песенку: "голубок и горлица.., никогда не ссорятся... друуужно живут..." Когда-то они были богаты, гордясь этим. И слушая не свои сердца, а мнения других, таких же гордецов, прогнали своих детей из дома. А дети, горюя, выплакали не только все свои слёзы, но, обессиленные, заснули на берегу, и больше не проснулись.
Наверное, когда они поняли что совершили, то пытаясь вымолить прощение, и вернуть детей - построили эту часовенку. И души их теперь не могут найти пристанища - ни в том мире, ни в этом."

Повисла пауза. Для кого-то длившаяся бесконечно, для кого-то - мгновение. Кто-то тёр глаза, кто-то лоб, но никто не остался безразличным к истории незнакомца.

Однако, хозяин сделал погромче сообщение метеослужбы, и невольно молодые ребята прислушались к сводке. Ожидалась прекрасная погода, и ни слова не было сказано об угрозе снежных лавин.

И все радостно закричали, и побежали наверх - отсыпаться, по дороге строя планы о покорении Гималайской вершины.

А что же незнакомец? Он набросил свой капюшон, и вышел в ночь.