Последний ветеран... В день победы!

   Уходят из жизни наши деды, отцы и матери. Недавно на Храмцовке в Черемхово до меня дошла еще одна весть – умер Павел Иванович Лукьянец…
   Где-то за месяц до этого я постучался к нему – давно не видел… Он уже не выходил, как бывало, во двор, где мы иногда встречались. При кратких встречах он костерил почем попадя новую власть. Доставалось всем – и Путину, и Медведеву, и Зурабову… И местным районным начальникам. Причем, доставалось справедливо. Сам Павел Иванович был родом из Новосибирской области. Вспоминал, какие цены были еще при царе и как тогда жили. Иногда, скажем, совсем неплохо. А однажды рассказал, как на фронте, воевал он под Ленинградом, приказал взятых в плен немцев расстрелять.
   -Они тогда у меня уже брата убили, родных… А я их сохранять буду?! Приказал бойцам отвести в лес и всех кончить!
   Это тоже жестокая правда войны, но куда от нее деться. Хотя вряд ли она отрезвит новых фюреров, собирающихся воевать. Быть может, только тех, кто подвывает рядом?
   На войне Павел Иванович лишился ноги, так что всю оставшуюся долгую жизнь прожил с култышкой, на протезе. Протез нелегкий. Когда жена Татьяна мыла пол, даже передвинуть его у кровати было тяжело. А новую современную легкую конструкцию из титана, что была изобретена у немцев, так и не дождался. С нашим обслуживанием ветеранов, с чиновничьей перепиской да комиссиями нужного иногда и не три года ждут.
   Павел и на гражданке все воевал.
   -Он справедливый был, - говорит тетя Таня.- На ДОЗе работал мастером, наряды каждый день закрывал, чтобы рабочие знали, сколько заработали.. И они у него хорошо получали! А его ругали на планерке начальники: «Почему у вас опять перерасход зарплаты?»
   -У меня перерасхода нет, все по нарядам!
   Мужики с работы, где он командовал производством, уважали. Не стелился под начальство. И за ветеранов горой. Только вот сам себе не успел, не выбил новую «путинскую» машину - вовремя не встал на очередь, не прошел перекомиссию, когда надо, по инструкции чиновников, согласно циркулярам  и приказам правительства. «Оку» он получил еще в начале 21 века.
   -Так и ушел с обидой на эту власть,- рассказывает мне Татьяна Владимировна.
   Она спокойна и мне нравится тихий ее голос, словно шелест ветра в лесу. Она не обвиняет, просто рассказывает.
   -Шестьдесят четыре года вместе прожили. Он у меня один, и я у него одна, любимые!.. Эх, Паша, Паша, видел бы ты, кто пришел!- это про меня. -Тяжело мне, на сердце тяжесть какая-то, как комок…
   Крутой бывал Павел Иванович, особо, как выпьет. А вот поди ж ты, не разбежались, как нынешние, от мелких и прочих обид. И любовь сохранили. Уже в больницу, в реанимацию звонила она ему на сотовый, что держала в руках перед  ухом деда внучка:
   -Паша, ты слышишь меня? Возвращайся! Ты слышишь, мы все тебя дома ждем, возвращайся! Выздоравливай и приходи домой!..
   Остался кот, который бродит по квартире и кричит, ища хозяина. И медали на красной подушечке, на кровати, где он спал. Медали действительно боевые! Он, наверно, был последний ветеран, которого я знал лично …
   В далекие теперь уж восьмидесятые, еще студентом, писал о нем статью, защищая, когда их скопом, всех ветеранов, обидели в местной газете корреспонденцией о том, что они, якобы пользуясь льготами, скупают лишка для родных, обирая местное население. Шум был большой. По моим следам приехала разбираться корреспондент областной газеты , и ей противная сторона предъявляла доводы, что вот, дескать, бывает, пьет, матерится, жену обижает.
   Тогда я подумывал, что, может, действительно, ошибся, не выслушав сопротивников. Но годы идут и мне почему-то за ту статью не стыдно. Как-то все это позорно и мелочно считать - сколько пар валенок купил в местном магазине ветеран. Но ведь до этого доходили в поздние коммунистические времена заевшиеся в социализме пошлые обыватели, забывая: мы им обязаны жизнью! А то, что не ангелы они, нервы сорваны, и, бывает, ведут себя некультурно. Так подите, повоюйте, пройдите через эту кровавую мясорубку. Какие вы тогда будете?
   Пожелал мне как-то один ветеран, прощаясь после торжественного обеда 9 мая:
   -Чтобы ты никогда не воевал!
   Я понял, о чем он…
   Павел Иванович меня уважал. Я его. Пожалуй, этого было б и довольно. Только вот не открыл он мне в последний раз дверь, спутал с местным пьяницей Володькой, что частенько тащился в квартиру занять у соседей денег.
   -Не знаю никакого Владимира,- прокричал из-за стальной перегородки, не расслышав фамилию.
   -Я хочу перед тобою извиниться,- смотрит мне ясно в глаза его жена. –Он не узнал, что это ты…
   До этого она приходила к родне моей, наказывала, чтобы зашел, дабы попросить у меня прощения. А мне самому хочется встать перед ней на колени, перед этой великой русской женщиной, все стерпевшей, все перенесшей и не утратившей любви! Какие мои обиды тут могут быть?..
   Только б вот не мучила новая власть ветеранов, не дразнила их квартирами и машинами, которые получить, пройдя через чиновничью рать, не так просто, бывает небыстро, а иногда и совсем невозможно. Этим добивает она последнюю их горстку. Хотят сделать, как лучше, а получается, как всегда. Без документов надо все давать, пока они  живы. Достаточно одного документа - удостоверения ветерана. И росписи в одной ведомости за машину, квартиру или деньги. Причем с выездом к ним на дом. Тогда, быть может, мы еще и успеем им вернуть долги наши.