Руны Перуна и польский Бен Сахар

                Подарок для Эль Мюрида, просто качественно накернувшего старшину - ефрейтора
     Мозес - эльтибер, подхорунжовый тархун Великого Каганаты Боготы страны слепых, полномочный чрезвычайностью кобзарь хозареянских разливных пастбищ, поделенных по справедливости и жеребьям свинцовых жаканов, с недоумением потер свой выдающийся нос, чуя чуть сладковатый запах собственного холокоста, переставшего быть личным, как все личные дела давно уже стали на брегах Итиля общественными, ибо личность сама стала обществом, воплощая постулат Постумия Первого об аристотелиевой метеоризме, что придет на смену лошадке, она и пришла, наша вся метеоризма, вспучась громко лопающимися пузырями  " Кока - колы ", в коричневые недра которой и смотрел неотрывно Мозес, потирая нос, как вбежал его стрюцкий, из некогда плененных каракалпаков, о чем вопиял его белый куколь, в который он и кутался, спасаясь испитым телом драконида от вялотекущего полночного бриза, налетевшего на Ставку эльтибера в излучине ног Матронушки и Дона, обычному зимовнику притаежных обитателей Боготы.
     - Товарищ Мозес, - содрогаясь плечевым суставом выбросил стрюцкий клич из мореной дубом груди патриота, - прибыли послы от Кулябки и Первого закона Ома.
     - Знаю, - шепнул эльтибер, показывая пальцем на черно - белые бурки, подкованно стоявшие у сошника юртаса, - ибо пророчество галош обернулось ведовством бурок, о, стрюцкий. - Он встал на хвост и разъяренно зашипел, мелькая развоенным горлом кобзаря. - Отчего, стрюцкий, в стране слепых толстые старухи ощупывают влажными пальцами лица пасущих лам ойротов ? Почему, о, стрюцкий, общественные взаимоотношения равноценны взаимным саморегулируемым общностям самодостаточных систем по Колонду, что роздал счастье лукошком ? И, наконец, - взревел Мозес басовитым рыком луизианского блюзмена, что являлось излишним напоминанием приближенным и равноудаленным от Ставки маркузианцам, в этот нелегкий час прислушивающимся к шуму из юртаса тархуна, о важности крайнякового вопрошения перед ритуальным всепрощением из  " Маузера ", зазудевшего предвкушением на чайном столике Боготы, - о, стрюцкий, готов ли ты восприять намек из темного дула, что унесет тебя к престолу Годохмы ?
     Стрюцкий пал на лицо, спешно отстегиваемое трепещущимися моховыми пригоршнями Фасоли Малой, скакнувшей неистовым напором из ритуального горба эльтибера, знаменуя скороспешность свершения, и притаил до времени свою природную свиноядность, ужатую опоковой дланью бурок, шевелящихся в едином ритме Вселенной в углу юртаса. По свежему дуновению бриза он понял, что подкожный жир лица истончился, будто масляная бумага на китовых шхерах Уйгурии, черепнул сводом головы пред яростью Мозеса и ответил порядком, заданным Боготой в сей решающий час :
     - Старухи ощупывают лица, устав пердеть в аптечные пузырьки, видя наглядно тщету усилий по заполняемости, так как Альбац уже копает томогавк на тропе Чикаго - Салехард. На второй вопрос, мудрейший эльтибер, ответствовать неможно, како не понял я ни х...я, ну а третий, святой Пауком, вернувшим пропись, вопрос грозит единочалием на причале мисочных каемок, где и надлежит пускать пулю во всякого стрюцкого, особенно из каракалпаков.
    - Твоя правда, - опал крюшоном бубенца Мозес, отирая ухо от плевков Фасоли Малой, и выкрикнул несдержимо нукерам, - сюда, эй, кто там есть из впередходящих, сюда !
    В юртас вкатился саманный колобок, ежась торчащими по периметру шарообразия найденными соломинками, через кои еще вчера кто - то надувал лягушек, ковырял в глазу мертвого старца, лежащего на перекрестке Боготы символом светлого бельма Божественной Орхидеи, что растет тихо и тайно у врат Амазонии, или же просто доставал из межзубного пространства застрявший за трапезой кусочек рыбной кости.
    - Скажи, калабаш, - взмолился Мозес, надевая черно - белые бурки наизнанку, - доколе ?
    - Навсегда, - захохотал колобок, катаясь по юртасу углами и овечьми шкурами, на которых уже просыпался Тугай - бей. Он восстал и пригладил непослушные волосы оглоблей, отпил чаю, выжатому сосцами серой верблюдицы, перднул, с замиранием чуя дух предков, дунувший задом бея, осмотрел эльтибера и сказал, хмуря щеку несвежей щетиной. - Да.
    Мозес прянул наружу и вот именно тогда мир и услышал знаменитую песню о пиплах и гоу.