Плюшевый плед. 3

                Хотя из всех знаков завершения предпочитаю самое незавершенное и туманное – многоточие, думается мне, знак вопроса совершенно логично завершит мое незаконченное, нелогичное и более чем несовершенное творение...

Из ненаписанного, но законченного романа.




               Хотелось обнимать крепко-крепко, ощущать исходившее от него мягкое тепло, укутываться в обволакивающую нежность, вдыхая  любимые ароматы детства. Почему-то казалось, он непременно должен пахнуть детскими воспоминаниями. А воспоминания у Натальи чаще всего пахли смородиновым чаем, вишневым вареньем и ванильными оладушками, создавая ощущение защищенности и уютного спокойствия. Женщина прижалась к мягкой складке щекой и не почувствовала никаких ароматов кроме годами въевшегося запаха пыльной грусти никому не нужной вещи.

              –Похоже, давно висит. Зоя, ты не замечала, у грусти  запах пыли…

               Зои рядом не было. Вроде как пару минут назад вместе любовались плюшевым пледом в шотландскую клетку, радуясь находке. Наталья и не заметила исчезновения подруги.

               Плед, вывешенный в заштатном магазинчике текстиля для дома, негаданно явился  идеальной материализацией ментального образа подарка для их общей приятельницы.  Накануне обсуждая приближающийся юбилей, Зоя с Натальей вспомнили о давнишнем желании Анны иметь плюшевый плед осенней расцветки. Когда, обойдя все крупные мегацентры, надежда найти желаемое начала потихоньку ретироваться, неожиданно в отдалении от делового и исторического центра города в совершенно непримечательном  магазинчике дамы увидели плюшевый плед в желто-коричневую шотландскую клетку.  Плед в магазинчике, несомненно, находился в родстве с пледом из далекой юности их подруги, не так давно ею вспоминаемой, и  стал бы для нее  приятным сюрпризом.

               Возбужденный голос Зои послышался возле кассы, скрытой  стеллажом с пледами. Зоя обнимала незнакомого для Натальи мужчину и весело мельтешила возле него: то резко встанет на носочки от нахлынувших эмоций, словно подпрыгивает на месте, то дернет за  рукав куртки, заглядывая в глаза, то прижмется, положив голову на грудь. Мужчина  улыбался. Светлые глаза холодного серого цвета потеплели и смотрели на Зою с той доброжелательной снисходительностью, с которой взрослые люди обычно смотрят на детей, котят и щенков. 

               –Наталья, это мой старый и давно любимый друг. Знакомься,  Петр Иванович. Сколько же мы не виделись, Петя!

               Такие знакомства, называемые про себя ритуальными, Наталья очень не любила. Не просто не любила, а терпеть не могла. Вот что говорить в таких случаях? Привычное «Очень приятно» или «Очень рада»?  И с какой стати она должна быть рада совершенно незнакомому ей человеку? Чувствовала себя скованно, натянуто улыбалась, как правило, быстро буркала нечленораздельное приветствие и отходила в сторону.

              –Так-таки и старый?– голос у мужчины был густой, мягкий и бархатистый, как хороший церковный кагор. Зойка что-то бойко защебетала.

              «Павлин,– отсигналило раздражение,– а не буду я с тобой здороваться. Хватит с тебя и улыбки».Наколовшись на игольчатый иней холодных глаз, пристально ее разглядывающих, улыбка получилась  вымученной и кособокой.

              О романе, случившимся с Петром Ивановичем лет пятнадцать назад,  Анна с Натальей слышали часто, но ни одна из приятельниц избранника Зойки воочию не видела. Несмотря на то, что инициатива разрыва отношений исходила от мужчины, Зоя тепло и не без удовольствия вспоминала друга. Талант цивилизованного расставания, чему в немалой степени  способствовали не столь щедрые подарки, сколько незыблемо уважительное и корректное отношение к женщине,  оценили все.

              Мужчине было за шестьдесят. Для своего возраста выглядел он достойно: высокий, подтянутый,  седой. Одет был со вкусом и не броско, и в этой сдержанности чувствовалась добротность, качество и дорогая простота. Очень удивила трость с вычурным набалдашником: в фильмах видела, в книгах читала, а наяву встретила впервые. По стати и выправке поняла - военный.
Приговор Наталья вынесла быстро и без колебаний: «Педант, деспот, зануда».

              Петр Иванович руку Натальи отпустил не сразу. Женщина непроизвольно передернула левым плечом, рука вяло скользнула вдоль тела. Умолкнувшая Зойка  в растерянности оглядывала обоих.

              С терпкой ноткой бархатно прозвучало: «Я вам так сразу и не понравился?».

             –...дело не в этом. Я не знаю, что в таких случаях нужно говорить, как себя вести и… вообще я не люблю…эти… целования рук. Прошу прощения, но мы тут с Зоей по делу. Зоя, заплати за наш плед,  а я тебя на улице подожду, пока ты с Петром Ивановичем пообщаешься...

–Наташа, я не успела тебе сказать, это не наш плед. Плед уже купили,– Зоя испуганно смотрела на подругу.
–Как купили? Он висел пыльный и никому не нужный. А мы пришли и его сразу купили? Так не бывает.  Зоя, кто его купил? Когда?
–Наталья, его купил я. Вчера присмотрел, сегодня пришел за ним и сразу в кассу,– ответил  спокойно и доброжелательно.
–Вы не поняли, нам нужен именно этот плед. Это подарок для нашей подруги. Ей завтра исполнится пятьдесят лет! –  голос зазвенел досадой и раздражением на непривычно высокой ноте.    
–Наталья, мне тоже нужен именно такой плед, это пожелание моего друга, и тоже на день рождения. Я месяц объезжал все торговые точки в краевом центре, а неожиданно нашел в квартале от дома своего друга. А плед-то мужской расцветки, может вам подойдет более женственный вариант?
–Это какой такой более женственный?!– Как же ее раздражал этот бархатный голос, уравновешенный тон, спокойное лицо с настораживающими холодными глазами, настолько дисгармоничным на дружелюбном лице, что казались они чужеродными, живущими своей собственной жизнью.
–В цветочек, например.

              Наталья молча вышла из магазина.

              Как ни пыталась сдержаться, слезы по-детски безудержными потоками побежали по щекам. Обида булькала, бурлила и пенилась. Как же было хорошо в детстве: можно было расплакаться, раскричаться, поваляться на полу магазина, дрыгая руками и ногами, максимально выплескивая весь шквал эмоций… И, хотя риск получить по попе был велик, но, как правило,  примирение воинствующих сторон наступало достаточно быстро и по прошествии пары недель, выжидаемых мамой в качестве профилактики детского эгоцентризма,  желаемая игрушка, явившаяся причиной столь бурно выражаемых эмоций, появлялась на Наташином прикроватном столике.

              Детство закончилось давно, вслед никто не бросился утешать и успокаивать.

              Холодный весенний ветер игриво задувал под куртку, бесцеремонно норовил пробраться за воротник, заигрывая, пощипывал руки и щеки, и уже явно ерничая, щекотал глаза и нос. Утреннее ощущение простуды усилилось, знобило. Картошкой набух нос, глаза покраснели и слезились, траурной пылью с ресниц осыпалась тушь.

             Из магазина вышли веселые Зоя с Петром Ивановичем.

–Наталья, все благополучно разрешилось. Переговорили с менеджером, на складе у них еще один плед пылится. Я договорился, вас с Зоей там ждут. Даю машину, отвезут и привезут обратно. Зря вы так по пустякам расстраиваетесь. Практически все проблемы в этой жизни можно решить, кроме смерти. А при ближайшем рассмотрении и она не требует решения, так как проблемой не является, – голос все так же ровный, спокойный, доброжелательный. А выражение глаза изменилось: льдистость растаяла, взгляд потеплел, радужка заискрилась смешливыми сине-зелеными крапинками. 

–Наверное, я  должна быть благодарна и сказать спасибо?– Злилась, чувствовала себя смешной и инфантильной теткой.
–Как пожелаете.
–Спасибо. До свидание.
–Я думаю, мы еще увидимся.
–Вряд ли.
–Поспорим на плед в розовый цветочек?– прозвучало   задорно и молодо. 
–Если я проиграю, то подарю вам плед в розовый цветочек?– Наталья от неожиданности рассмеялась, представив дядьку с холодными оценивающими глазами, кутающегося в розовый плед.
–Нет, не так. Если вы проиграете,  я вам дарю плед. Если я проиграю, вы мне дарите.

–Судя по всему, вы в себе очень уверены,– происходящее начало забавлять. Вот только глянув на настороженно злое выражение Зойкиного лица, возникло тревожное чувство, вскользь  царапнуло и испарилось, не оставив послевкусия. Наталье списала испортившееся Зойкино настроение на ревностное желание подруги в любых ситуациях и компаниях быть центром мужского внимания.

–А к вашей обстановке подойдет розовый плед?– смех почудился тихо журчащим ручейком.

–Если не подойдет, передарю. Ну а вы для начала не проиграйте…–  в Наталье  уже смеялось все–  пухлые губы и  блестящие глаза, пушистые длинные ресницы и брови разлет. Даже пряди волос весело летали вокруг порозовевшего лица, запутывались и никак не хотели наматываться на указательный палец, норовя ускользнуть в объятия хулиганистого весеннего ветра.

–Да я уже выиграл, Наташа…



                ***
               
–Чёрт! Чёрт! Чёрт!

Наталья не сдержала нахлынувшего раздражения от Аниной истории, с самого начала повествования ощущаемой вопиюще противоестественной и неправильной. По-мужски хлопнула кулаком по столу. Слабенько хлопнула, но высокомерный богемный красавец на тонкой ножке обморочно опрокинулся в салат из помидоров и огурцов, нежный какой. 

–Аня! Да что же ты делаешь со своей жизнью?! Нельзя, нельзя!!  Это не правильно, все не правильно! Ты извини меня, не сдержалась. Сейчас уберу.

Споткнулась о взгляд подруги: по-детски беспомощный и обиженно потерянный. Глаза на пол лица, бездонные, темными омутами невыплаканных слез. Да остались ли у нее слезы? Плачет все время и  сама не замечает, рассказывает и плачет, плачет. Голос спокойный, монотонный, без эмоциональных перепадов. А слезы  бесшумным аккомпанементом, словно струйки дождя  по стеклу  тихой осенью, не отвлекают, но создают ощущение безысходности и вязкой грусти. 

–Ничего страшного, Ната. Фужер не разбился, а салат с красным вином еще вкуснее будет,– и добавила как-то совсем уж отрешенно.– Я догадываюсь, как со стороны все выглядит.  Спасибо тебе, ты меня любишь, пытаешься понять, волнуешься, переживаешь. За тактичность спасибо. На работе, только заикнулась про интернет-симпатию, посмеялись,  покрутили у виска и посоветовали хватать первого попавшегося мужичка, заваливаться с ним на пару дней в гостиницу и, что называется, клин клином выбивать. Звучит совершенно поганенько.  Значит, мой роман смешной, а  мужик на три дня -  не смешно.

–Да в том-то и дело, что не смешно. Пошло,– Наташа закашлялась, подавившись несказанными словами.

Словно жменю перца молотого в нее бросили. Стыд ожог грудь и лицо.  Порадовалась отсутствию у людей дара телепатии, сколько проблем, ссор и войн удалось избежать благодаря этому. А может статься, от того человечество еще и существует, что не умеем ( или разучились) мы читать чужие мысли. Конечно, гостиницу  с энергичным кобельком, благодаря богатому воображению так и представляемым Натальей тупым, самоуверенным самцом с олигофреническими признаками гендерного превосходства, без тени сомнения уверенного в своей тотальной сексуальной неотразимости, Наташа бы не предложила. Но посоветовать найти подходящего реального мужчину и попытаться с ним забыть виртуальные страдания очень хотелось.

–Я все вроде бы понимаю и  ничего не понимаю. Толком понять не могу природу этого чувства: дружба или любовь, симпатия? И уж точно ничего поделать с собой не могу. Мне другие мужчины не интересны, Наташа. Это по молодости принцы через одного попадаются, а сейчас встретить человека с ударами сердца в такт твоего, синхронным созвучием души и резонансными мыслями – почти чудо. Хотя, мне порой кажется, что людей по-настоящему притягивает не схожесть, а в отличие. Женщины и мужчины – две разные вселенные. Нам совершенно органично присуща как извечная борьба полов, так и невозможность раздельного существования. И каждый из нас ищет вторую часть себя в противоположности.  Знаешь, я поняла, категорически не получается системно размышлять о любви. Через какое-то время мозг желируется и зависает. Может оттого, что любовь - королева всех чувств и ощущений, их положительная квинтэссенция? И ее можно только чувствовать душой и сердцем, а мыслительный аппарат лишь кажущийся инструментарий по ее изучению? Что же она такое, эта любовь? Можно конечно свести все к гормонам, животному инстинкту, биохимии, экзальтации, романтизму, какой-нибудь умной теории о предназначения человечества, цели его прихода на эту землю, к глупости, в конце-то концов, можно свести. Но в понимании сути  и механизма любви нам это никак не поможет, не продвинемся ни на шаг. Зато все одноклассники в классе вычисляют влюбленную парочку много раньше, чем влюбленные сами  начинают осознавать свои чувства. И вычисляют не мозгами, а какой-то безошибочной древнейшей способностью, также плохо нами понимаемой, но такой нынче  модной – интуицией.

Наталья слушала Анну, не прерывала, одновременно пыталась найти доводы и правильные слова, настолько правильные, что услышав их, Анна вмиг освободилась бы от тягостного чувства  и получила  долгожданный билет в свободное светлое будущее. Правильные слова не находились. Неповоротливым шмелем жужжала мысль, а так ли все тягостно для самой Анны и нужна ли ей такая свобода.

–Подумалось, вроде знаем, и любовь случается без секса, как и сексуальные отношения без любви. А вот насколько они живучи друг без друга? Вопрос! А ответ у каждого свой, разброс мнений от полного отрицания взаимосвязи любви и интимной жизни до утверждения, что только воедино они могут существовать долгое время.  Заговорила я тебя? Наташа, ты-то сама что думаешь?

–Тема у нас...сложная...Что думаю? А вот я тебе одну свою историю расскажу, а ты сама выводы сделаешь. После летних каникул на первом курсе возвращалась я в Питер, еще Ленинград тогда. На Питер скорый поезд с юга шел через Украину,  в Харькове большую остановку делал.  Вместе со мной геологи молодые сели – двое парней в мое купе, двое в соседнее. Один в сердце и запрыгнул сразу. И пары слов не связали, он в соседнем купе обитал, в мое набегами к друзьям приходил. Я даже имени  не запомнила. То ли Игорь, то ли Дима, то ли Женя…Общее впечатление сохранилось – среднего роста, ближе к коренастым, темноволосый, с «говорящими» карими глазами. Почти всю дорогу молчал, а глаза одобряли и улыбались, сердились и хмурились, а чаще – смеялись. Со мной его коллега флиртовать пытался, а я, дура-дурой, тоже молчала и на друга его таращилась. Как сейчас помню свои ощущения, вышли они в Харькове, я провожала глазами пока могла видеть. И такое щемящее чувство пустоты и утраты придавило, что не знаю, как следом не бросилась. До сих пор считаю, в этот день с судьбой разминулась. Потом еще четыре года зимой и летом ездила  домой на каникулы и обратно, еще шестнадцать раз, и всегда в какой-то нереальной надежде выходила в Харькове на перрон и высматривала его.  Уже работая, в Гомеле в командировке была, на обратном пути полдня в Харькове с коллегами гуляли, а я все его высматривала – высматривала… Ты мне, Аня, скажи, что это было? Я и поклонников-любовников, возможно, всех припомнить-то не сумею, а его на всю жизнь запомнила. Кто-то скажет, романтизм молодости, юношеская влюбленность, потому и запомнилась, что не реализованной осталась. Согласна. Но таких мальчиков я сотнями–тысячами на своем веку встречала, а на всю жизнь один запомнился, с ним одним связано ощущение утраты и потери чего-то очень-очень важного в моей жизни. Так почему именно он?  Любовь, судьба, карма… Ну что ж, память осталась, а жизнь продолжилась. Очень дорогой для меня человек как-то сказал: «Свет не только в окошке, он и за окошком». Наверное, это самое главное, что я хотела донести, а там сама выводы делай.

Ровно гудела сплит-система. Из прохладного комфорта квартиры выходить в сентябрьскую жару не было ни сил, ни желания. Встреча подруг получилась камерной. Богемец, давно выуженный из салатницы и отмытый, обиженно стоял на краю стола и грустил, даже хрустальными гранями не играл, хотя обычно не упускал возможности пококетничать и покрасоваться.

–Аня, я все хотела спросить… Извини, но рассказывая, рассказывай все. А твой интернет-визави он-то как к тебе относится? И знает ли о твоих чувствах?– прервала  Наталья уютное молчание.

–Не знаю и не знает. А догадываться, наверное, догадывается, как и я…Не смотри ты на меня так… Я все понимаю…Но и ты пойми, вот мне какая теперь разница, как он ко мне относится,  и что я для него значу или не значу? Что изменится? Или ты думаешь, узнав, что в его жизни ничего не значу,  у меня на раз-два-три остынут все чувства? Да и вообще, о каких «значу – не значу» может идти речь  отношениях, не имеющих будущего?  Молчим. Нельзя ничего говорить, пока это не произнесено еще как-то можно жить, общаться…делать вид, что ничего не произошло… Порвет…Понимаешь меня?  Больше всего на свете боюсь, что не выдержу и утоплю его в своей заботе, задушу нежностью… И нет у меня права ни на беспокойство о нем, ни на нежность… Как нет будущего у этих отношений. Незаметно для себя мы за черту опасную зашли, вот теперь выкарабкиваюсь. И сделать это возможно только порознь.  И только время нам в помощь…Потихоньку учусь жить заново, пока плохо получается. 

–Анюта, ты понимаешь, что это уход от реальности? Ты понимаешь, что в быту он может оказаться совсем другим человеком, отличным от того, которого что ты себе нарисовала в виртуале?  В виртуальном пространстве невозможно почувствовать человека,  узнать и понять! 

–А что есть реальность? Какая она? Где? Их ведь миллиарды, у каждого из нас как минимум одна –его личная, индивидуально-субъективная, а то и несколько... И благо, если их можно синхронизировать… Наташа, я порой очень сомневаюсь, что наша субъективная реальность реальнее нашей виртуальной реальности, это всего лишь две проекции нашего представления о мире и себя в  этом мире, в отличие от явных фантазий для удобства называемых реальностями. А почувствовать и в  реальности человека трудно. Порой, полжизни рядом прошагаешь, а он вдруг неожиданной стороной к тебе повернется…И ошибаемся, теряем, заблуждаемся, расстаемся, вновь ищем дружбу и любовь, да просто адекватное человеческое общение… Согласна,  в виртуале, где не задействована большая часть органов чувств, человека понять и прочувствовать  сложнее, ну да и тут многое от желания и способностей зависит. А насчет ухода от быта в фантазии, так знаешь, моя виртуальность много достойней чьей-то реальности будет!  Как вспомню о  самце на три дня…

–Аня, я не хочу спорить. Наверное, не дано мне найти правильные слова для тебя. Если бы виртуальная жизнь полностью заменяла реальную, тебе не было бы сейчас так плохо…Иной раз простое прикосновение руки, это  событие  на всю жизнь… Не помню, кто-то гениально сказал о виртуальности: «Нет близости колен…».  И вообще, я очень сомневаюсь, что эти интернетовские чувства есть любовь. Симпатия, привязанность, дружба… Ну да тут ты права, сначала бы понять что такое эта любовь, а потом уже судить-рядить и ярлыки  снимать-вешать.

  –Я, Наташа, сразу тебе сказала, все понимаю, отчасти и согласна, но изменить ничего не могу...Вот так-то. Ты с Зоей общаешься? Новости последние знаешь?

– Нет, уже пару месяце как не общаемся. Петр Зое категорически запретил ему звонить. Последний раз она совсем уж не выбирала выражения в мой адрес. Я еще по старой дружбе терпела, объясняла, увещевала, пыталась как-то сгладить ситуацию. Петр не стал,  сразу обрубил общение и мне об этом сказал. После этого больше не звонила.  Я надеюсь, в голове у нее со временем прояснится, и Зоя успокоится на наш счет.

–Похоже, ее жизнь уже успокоила. Помнишь, в ее подъезде жил предприниматель Сергей, еще все знаки внимания ей оказывал? Все ты со своим Петром забыла… Нас Зойка на семь лет моложе, а он ее на пять, да еще и бизнес вел, на взгляд Зойки, мелкий и неперспективный, вот она его и игнорировала. А парень упорный оказался: то цветочки с конфетами подарит, то в ресторан пригласит, то духи к празднику презентует. Зойка цветы с духами возьмет, конфеты съест, в ресторан сходит, да перед носом парня дверь в свою квартиру и закроет. Он новую атаку предпримет, она вновь бортанет. И так уже пару лет. В последнем разговоре с Петром он довольно резко сообщил о прекращении всех отношений и попросил ее больше никогда ему не звонить. Зойка мне об этом разговоре рассказывала, плакала, жалилась на жизнь, тебя и Петра. Всегда поражалась нашей бабской способности приватизировать всё и всех на своем пути, особенно тех, кто нам не принадлежит. Представляешь ее состояние? А тут Сергей со своими ухаживаниями, обнять в подъезде пытается. Ты Зойку в гневе знаешь, в выражениях она не стала стесняться, родственников и парнокопытных вспомнила, слова  все известные  нецензурные в ход пошли. В итоге она говорит: «Как же вы, кобели озабоченные, меня достали, проходу от вас нет - то за зад ущипнете, то на грудь слюной капнете. Что ты за мной все ходишь? Что тебе надо? Секс?  Хорошо, будет тебе секс. Проходи, прямо и направо. Ну а дальше как в песни поется: «Раздевайся, ложись,  раз пришел». Парень опешил, пробормотал, мол, буду через полчаса и исчез. Наташа, ты не хмыкай и не спеши, ничего тут еще не понятно…Через полчаса он стоял на пороге ее квартиры с огромным букетом красных роз в одной руке, французским коньяком в другой.  Одет был в белоснежную сорочку с галстуком, шикарный итальянский пиджак, носки и туфли и… все… Тут уж Зойкин черед пришел дар речи терять и, похоже, он до сих пор у нее не восстановился окончательно. Сейчас ходит бледная, не накрашенная, это наша-то Зойка, с жутким токсикозом.  Сказала, за ребенка больше Сергея волнуется, не дай Бог что случится, он ей в жизни не поверит, что не специально извела ребеночка и точно сдержит обещание - придушит своими руками. В следующую субботу они расписываются тихо, по- семейному – только родителей позвали.

–Вот что значит шикарный букет цветов!
–Я все же склоняюсь к хорошему коньяку! Думаю, дело в нем было…

Богемец неодобрительно перемигнулся хрустальным бликом с соседом: «Да сколько можно стол туда-сюда дергать. Да еще смеются как оглашенные, посуда зенит от их ржания. Настоящие дамы так не смеются. Кобылы, да и только, что с них взять. Того и глядишь опять меня в этот плебейский салат уронят. Бабы!».

–Ната, давай рассказывай о вас с Петром. Твоя очередь.

Слезы, если только это не слезы радости и смеха, не украшают женщину.  Анна успокоилась и повеселела: лицо порозовело, глаза задорно заблестели. Наталья с удовольствием рассматривала подругу: умная, симпатичная женщина, самодостаточная, энергичный деловой руководитель на работе,  женственная и  нежная в быту, хорошая мать, преданная дочь. И перечислять много можно и качеств душевных и достижений, вот только счастья  женского в этом списке не было. Такого простого непростого женского счастья. Да точно ли не было? А есть ли это женское счастье у нее, у Натальи? 

–Мы так давно не виделись, я и забыла, о чем уже рассказывала тебе. Как познакомились, знаешь, как случайно встретились на набережной, знаешь? Чем больше я узнаю Петра, тем больше у меня подозрений насчет случайности нашей встречи. Думается, у сотрудников органов госбезопасности, даже бывших, ничего случайного не бывает. Сначала изредка общались раз в неделю, потом чаще. Мне с ним интересно. Очень хорошо разбирается в живописи, классической музыке, латиноамериканской литературе. Много читал, много путешествовал. Последние наши встречи о  нашумевшем деле Медунова интересно поведал, он в ту пору совсем молоденьким лейтенантом в ФСБ  службу начал.  Знаешь, пока я твои думки насчет любви слушала, мысль пришла.  Ты вот о том, что людей по-настоящему притягивает не схожесть, а в отличие. Возможно. Но различия не должны быть больше критической массы, определяемой нашей индивидуальной степенью вместимости. Классифицировать гомо сапиенс занятие пустое в силу бесчисленного множества  критериев, но если бы я взялась, то первичная классификация прошла по критерию «А можно ли тебе рассказать о Бегущей по волнам?». Схожесть наших реальностей, наверное, необходимое условие для гармоничного сосуществования и общения.  Бывает и интерес есть, и симпатия, а отношения буксуют и скрипят как новые туфли по песку. А он или она даже не то, чтобы в дружбу с любовью не верят, вроде как,  и верят, и говорят о них красиво теоретически, но и любовь и дружба в их личной реальности так красивыми картинками и замирают, неживые… Или разойдутся знакомые во мнении о роли России в Великой Отечественной войне, и все, считай не сложится у них дружбы никогда…
–Ната, а ты сама-то в нее веришь, в Бегущую?– Анна еще больше похорошела. В распахнутых глазах бирюза летнего моря заволновалась.
–Анюта, я не верю в нее. Я знаю. По молодости часто вместе бегали, сейчас я больше на берегу любуюсь. И знаю, я могу тебе в этом признаться, ты меня поймешь.
–А Петру ты можешь о ней рассказать? Поймет? Из ваших с Зоей рассказов мне он  показался сухим до черствости, практичным до  прагматичный, педантичным до жесткости. Не так?

–Да все так и не так. Он разный, по ситуации. Хотя мы полная противоположность друг другу и по характеру и по эмоциональному выражению, наши реальности близкие. Пока его не узнала, очень сложно было: за встречу умудрялась обидеться раз десять, на все подряд, считала грубым, жестким и даже побаивалась.  А потом…. У нас, Аня, на самом деле  схожие взгляды по самым важным вопросам - честь, достоинство, дружба, семья, родина, многое другое. Как-то сразу сложилось правило - не только не обманывать друг друга даже в мелочах, это само собой разумелось, но даже умалчивания максимально избегать. Мне постепенно стало легко, комфортно и спокойно с ним. И я, как ты, упустила момент перехода той самой черты, после которой редко друзьями расстаются. Поначалу наше общение забавным казалось, потом  интересным, потом… Сейчас мне очень его не хватает.

– Вы расстались? Ната, ты не вздумай плакать! Я с тебя пример беру, а ты плакать надумала! Ты мне все расскажи, а потом вместе решим, а  надо ли плакать.

–У нас был уговор - никакого общения по телефону. Петр так решил, я согласилась. Он хотел видеть глаза собеседника и вообще считал, что позвонить можно на эмоциональном всплеске, но вряд ли на эмоции я буду искать встречи. Где он живет, я толком не знаю, а он один раз был у меня, когда проблемы с трубами случились, помог мастером хорошим. По средам, пятницам и субботам  с семи до восьми вечера в любую погоду  могла найти его на набережной. Мы гуляли порой до самой ночи. О встречах в другие дни договаривались. Примерно с июля виделись уже практически каждый день. Я за два месяца все самые красивые места нашего края посмотрела, на всех лучших пляжах искупалась. А три недели назад он сделал предложение.  Сказал, что если я откажусь, нам придется расстаться. На меньшее чем брак и семья он не согласен. И еще, он собирается заполучить меня в абсолютную свою собственность, более того, я должна одобрить его планы по моей приватизации. Вот так-то. После этого я Петра не видела.

–Ты ему отказала?! Наташа, не молчи…
               
Обезвоженный жарой, высушенный суховеем, еще в полдень получивший солнечный удар вымотанного сверхурочной работой и хроническим недосыпанием злющего светила, сентябрьский день доживал свои последние часы. Смеркалось на улице, в комнате и в душе. В полумраке с озерцом запекшейся крови недопитого каберне  матово бледнел уставший богемец. 

–Наташа, не молчи! Ты приняла решение? Нашла Петра?
        –Я искать начала через пару дней после разговора, но на набережной он так и не появился. А зачем искала, сама понять не могла. Только через три недели приняла решение. Друга его, на чей день рождение покупался шотландский плед,  на набережной встретила, он мне телефон Петра не дал, так и сказал: «Если у женщины, получившей от Петра предложение руки и сердца, нет номера его телефона, значит,  телефон вам без надобности, и вы и без телефона Петра найдете, если захотите».  А я ума не приложу, как и где мне его искать. Я соглашусь выйти замуж. Мне без него уже очень плохо. Но сомнения все же остались, не уверена, что имею моральное право принять его предложение. И еще… У Петра есть любимая  теория «тридцати дней». Он считает, если после ссоры в течение месяца ни один из двоих не сделает шага к примирению, то отношения эти - пыль и суета, стряхнуть и забыть, не более того. К принятию решений это также относится. У меня осталось пять дней.

– Успеешь, успеешь. Ты про право моральное поясни. Почему нет права? Перед ним нет права?

–У меня, наверное, нет морального права и перед ним и перед собой.  Давай честно! Он много старше меня, на пятнадцать лет…Человек обеспеченный. Мне очень интересно с ним,  спокойно. Три недели не виделись,  я скучаю, хандрю, маюсь. Но это не любовь, у меня – не любовь. И я ведь не пошла бы замуж за сантехника его возраста с зарплатой в двадцать тысяч? Порой ощущаю себя корыстной змеей. Зойка так прямо мне и говорила…

–Ну не Зойке о корысти бы говорить. Да ты и сама в это не веришь. А сантехники одна из самых востребованных и доходных профессий, ты их зарплатой в двадцать рублей не оскорбляй. Я тебя поняла, но корысти не усмотрела. Думаю, если бы его реальность не совпала, как изволишь красиво выражаться, с твоей, ты бы не только замуж за него не собралась, но и общение прекратила. Он не виноват, что оказался вполне обеспеченным человеком. Радуйся, другие об этом мечтают, а ты проблему сделала. Что там еще в твоем рукаве сомнений, вытаскивай!

– А если я встречу подходящего по возрасту мужчину и влюблюсь?  Обманывать - никого не обману, но надо будет решать: или Петру сделать больно, или свои чувства задавить…

–Ната? Ты еще замуж за этого не вышла, а уже нового любимого встретила? Тебе не смешно? А мне смешно. Ты его еще встреть, любимого и молодого, а потом посмотришь, кто нужнее будет,  да и Петр тебя без страстей испанских отпустит, он сильный человек,  к тому же мудрый.

Богемец раздраженно дзинькнул, сфальцетив от усталости: «Спать пора, а они все хихикают. Ладно бы еще пили, а то вино скоро прокиснет. Хоть бы уже какой-никакой мужик в доме появился, порядок навел, подружек ее безумных разогнал. Сказано, бабы!».
       
         Анна  призадумалась.Продолжила разговор.

– Наташа, ты сама мне столько раз говорила: «Жить надо здесь и сейчас!». Что ж ты, начинаешь конструировать новую реальность? Найдешь ты своего Петра, он у тебя символист по жизни...А где ты говоришь, он предложение делал? В нашем парке у лягушачьего пруда? Вечером? Не надо меня целовать,  его найди и целуй… Слушая твой рассказ, почувствовала, а ведь он тебе нужен этот сложный и суровый дядька, сумевший стать родным и уютным, плохо тебе без него будет. В нашем возрасте это уже серьезная причина сказать «Да».

Стемнело, пора было расходиться. Отодвигая от дивана стол, дамы напоследок еще раз уронили задремавшего богемца в салатницу. Он, громко огрызнувшись, смирился со своей судьбой,  затих, уютно устроившись на остатках салата.  Наталья было вышла за порог,  передумала и вернулась.

–Анюта, а ты ведь самая счастливая из нас троих. Ближе всех к любви подошла. Мы в детстве  маленькими девчонками спорили,  что лучше любить или быть любимой. Ничего о любви не знали, но спорили… А сейчас  скажу: «Самое большое счастье,  когда есть кого любить». Ты не плачь больше, моя хорошая. Страсти ненужные улягутся, лишняя шелуха осыплется, главное останется. Будешь ты еще со своим чудом интернетовским общаться. И есть у тебя право о нем беспокоиться, есть. Когда знаешь: где-то живет, ходит, дышит дорогой тебе человек,  как и он знает: где-то есть ты и ты переживаешь, думаешь, помнишь о нем, то какая разница, как называется чувство - любовь, дружба, симпатия. Это уже и не главное. Главное, что это чувство есть. 

                ***

В жару полумеры еще хуже их отсутствия, если дождь, так ливень подавайте, а не какого-то чахлика слабосильного. Только раздразнит – раззадорит. Ни свежести, ни облегчения не принесет. Да хотя бы зелень пожухлую освежил бы, и то польза была. А так… Лишь пыль к земле прибьет, да грязь на опавших листьях размажет.  А дышать совсем трудно станет. Парит, хватаешь ртом воздух, словно рыба на мелководье,  в надежде глоток кислорода урвать у окружающих, как ингаляцию травяную делаешь. Влажно, жарко, душно. Поперхнешься перегретым маревом, да и побредешь домой дышать свежим воздухом под сплит, хватит – погулял.
Петр Иванович сидел на той же самой скамье возле лягушачьего пруда и читал книгу.  Наталья не могла привыкнуть к его способности чувствовать ее приближение задолго до того, как она подходила к месту встречи. Замечали они друг друга одновременно. Этому никогда не мешало ни чтение, ни разговор со знакомым. Как только Наталья появлялась в поле его видения, Петр Иванович откладывал книгу, прощался с приятелем и шел навстречу женщине. Отшучивался: «Я как собака, по запаху тебя чувствую». 

– Здравствуй, Наталья.
Бархатный голос. Как же она соскучилась! А по привычно  спокойно-доброжелательному лицу Петра как обычно ничего не прочитать. Только   в глазах вопрос,  заметный лишь немногим.
–  Я тебя нашла! Я успела!
– Куда ты успела, Наташа?
–В тридцать дней уложилась! Петр? Петр, это же твоя теория! Я не успела? Петр, я ничего не понимаю! Ты почему на меня так смотришь?
–Ната, ты для чего меня искала? Говори.

Как душно-то. И не снаружи духота - внутри, словно руками кто грудь с силой медвежьей сжал, трепещут легкие тряпкой вялой на выдохе - вдохнуть не могут, сердце беспокоится – в ребра стучит, а бестолку….

–Твое предложение в силе? Если да, то я согласна выйти за тебя замуж.  В здравом уме и твердой памяти даю согласие на свою полную и безоговорочную приватизацию. И искала тебя, сказать об этом, старалась успеть в твои «тридцать дней».   
–Я тебя ждал. А тридцать дней – это для молодых. Когда у тебя впереди много времени, то можно тридцать дней подождать, а потом развернуться и начать искать новую любовь, прося у Бога, чтобы предыдущая любовь не последней сталась.  А когда времени мало, как нынче у меня, то все время тебе отпущенное ждать будешь, потому, как сам просил у Бога - пусть эта женщина моей любовью последней станет, той, что на всю оставшуюся жизнь. Ната, не плачь, все у нас с тобой хорошо. Ты на свой вопрос, почему я хочу официально оформить отношения, ответ получила, но теперь я хочу услышать ответ: «Почему ты соглашаешься выйти за меня замуж?».

– Уже есть ответ, Петр, я не только тебя нашла, я и ответ нашла. Если брак для тебя единственная возможность быть рядом со мной, а я очень хочу, чтобы человек, которому я нужна, был рядом, я выйду замуж. Мне необходимо ощущать себя нужной кому-то, и очень хочется, чтобы этим человеком был ты.

–Хорошо, Наташа. Но уговор помни. Три года мои, да и потом только если человек  встретится хороший  отпущу, еще и смотреть буду - охламону не отдам,– холодные, льдистые глаза, а ей уже не страшно.
–На слово поверишь?
–У тебя вариантов нет.

Злыми колючками зашевелились мысли: «Неужели? Сейчас если хоть слово о брачном договоре, совместной собственности или  наследстве скажет - встану и уйду». Сжалась вся в ожидании, в горле пересохло, язык, словно сухой песок приправленный желчью месил, с трудом слова произнесла.
– И почему же нет вариантов? 
–То, что ты меня обмануть не сможешь, это одно. Ты себе обман простить не сможешь, и это главное.
–А если я никуда уходить не захочу, не прогонишь?

«Нет, дочь, подарков при жизни от меня не будет. Вот помру, тогда… А какая разница как умирать? Хоть среди плачущей родни, а хоть на скамье в парке, одно слово-смерть».– Последнее время к Наташе часто непрошенными воспоминания приходили. Не радовалась, но и не гнала. Как со стороны на себя прошлую и нынешнюю смотрела, прислушивалась, а что изменилось?– «Сдержал ты свое слово, никаких подарков при жизни… Тебе-то все равно как умирать было, а нам с мамой не все равно было, как с тобой прощаться. Не позволили на скамейке, в кругу семьи умер, которую для себя давно не мыслил. Папа, подарки при жизни надо делать, для радости и в радость. Их приятно при жизни получать от родных людей. Подарки  от любви и избытка чувств делаются. После смерти, это наследство, папа. Больно…» 

–Ну-у-у… я подумаю. Куда едем в путешествие, решение за тобой: Гоа, Париж, Барселона,  может, Крым или Питер?– задумалась, чуть вопрос не прослушала. Голос у Петра все такой же ровный, спокойный, доброжелательный. А выражение глаза изменилось: льдистость растаяла, взгляд потеплел, радужка заискрилась смешливыми сине-зелеными крапинками. 
– Архангельская губерния.
– Что так?
–Приятельнице в наследство достался деревянный дом ее прадеда, в лесу Архангельской области. Представляешь? Деревянный дом прямо в лесу! И речка рядом! Она один месяц летом с мужем  там проводит. И я каждое лето ей завидую! Еловый лес, юркая холодная речка, ковром красно-синего бисера ягодная поляна накрыто…Меня звали, но все как-то не с руки было.  Хочу в Архангельскую губернию, в лес! Можно? 
– В лес так в лес. И на Кижи заедем.
–Тогда и на Валаам, и в Питер…

Лягушки самозабвенно квакали, возможно, совещание у них было, а может, радовались вечерней зорьке, желая бесноватому летнему светилу провалиться куда подальше. С моря потянуло сыростью. Набирал силу ветерок. Заплутавший кошачий ребенок  играл в салочки с  кленовыми листьями, рыжим ковром раскинувшимися на берегу  лягушачьего пруда. Трехцветный, распластавшись на листьях, котенок был бы совершенно неразличим, кабы не белая мордочка с бандитски поблескивающими глазенками цвета спелого крыжовника. Наталья, улучив момент, когда котенок оказался у ее ног, зачерпнула ладонью,  ловко перехватив под живот. Перебирая лапами в воздухе, котенок продолжил бег, пока не понял, что пленен, чему громогласно выразил протест писклявым мяуканьем. 

– Беспризорник, значится? Ну что, пойдешь ко мне жить? Согласен?– Наталья с улыбкой рассматривала пытающегося вырваться котенка. А он умудрялся одновременно пищать, кусаться и извиваться всем телом, для завершающего устрашения противника сердито шевелил усами и выпускал крохотные ноготки -кинжальчики.
–Я не согласен. Наташа, уже все по-другому теперь будет: не только котенок должен быть согласен, но и я, – Петр нахмурился, пытаясь скрыть сине-зеленые смешинки в глазах.
–Ты не согласен?
–Я не согласен с постановкой опроса. Давай так спросим: «Ну что, Васька, пойдешь к нам жить?»
–А почему Васька? Куда ни кинь, везде сплошные Васьки и Алиски! В знак протеста против стереотипов и шаблонов  предлагаю назвать его  Неваськой или Антиваськой. Как тебе?
–Неваська. Мне нравится.
–Ну что, Неваська, пойдем домой, в твоем случае –поедем?

        От безуспешной попытки обрести свободу, отвлек Натальин ноготь, котенок притих. По -детски быстро переключив внимание,  попробовал на вкус и с азартом принялся обгрызать со всех сторон, скользя по вишневому лаку острыми как гвоздики зубами. Устал быстро и пристроился на ладони спать, обстоятельно поискав самое удобное положение, уложил на пальцы мордочку с кусочком вишневого лака между бровями. Тяжело вздохнул во сне, лизнул палец с уничтоженным маникюром и  вкрадчиво замурчал, извиняясь за причиненный ущерб.

         Смеялись губы и глаза, ресницы и брови. Даже пряди волос весело летали вокруг Натальиного зарумянившегося лиц, запутывались и никак не хотели наматываться на указательный палец, норовя ускользнуть в объятия матерого летнего обольстителя – морского бриза.