Заблудилась...
для виду взяв корзину и зобеньку, пошла в сторону леса. Побродив по ягодным и грибным местам немного насобирала путиков. волнушек, всего несколько груздей и рыжиков. Подберезовиков и подосиновиков попадалось больше, но частью были червивые, а белых попалось совсем немного. Спустилась к речке, умылась и попила родниковой воды. Вроде, как полегчало.
За речкой, лугами и осиновым леском виднелась деревушка. Когда-то она была больше и Юля частенько бегала к тётке. Теперь и тётки в живых нет да и деревня стала втрое меньше. И всё-таки что-то тянуло. Набрала горсть красной смородины,
почти созревшей, но кислой и съела, морщась Несколько ягодок упало в воду , за ними метнулись пескари. Когда-то, когда на речке было две мельницы, Юля помнила последнюю, уже не работавшую, но с остатками плотины и колесом, рыбы было больше и речка полноводнее. В заводях мелькали стремительные, иногда с ладонь и больше хариусы.
Юля отыскала взглядом дом тётки. Из трубы вился дымок. Значит кто-то живёт. Может быть из родственников. Чтобы сильно не устать , поднимаясь в гору, Юля свернула на полдороге к осиннику и насобирала до края корзины оранжевых крепких грибов. У нескольких сосенок её попали крепкие рыжики-боровики. Остатками земляники посластила во рту.
Когда подошла к дому, на крыльце увидела средних лет женщину, в которой не сразу узнала свою двоюродную сестру. Всё-таки десяток лет с лишком не видались.
Обнялись, попили чаю прямо в крыльце, почистили и пожарили грибы и поели, выпив по две чарки водки.
- Пошли в горницу, там прохладнее,- сказала Лиза.
Когда сели на лавку, взгляд Юли сначала скользнул по фотографиям на стене в рамках. Многие лица были знакомы и вызывали воспоминания. Потом в большой раме
она увидела молодую женщину, отдалённо похожую на Лизу. Но её больше поразило то, что женщина стояла голой в речке, вода немного выше колен. И всё напоказ: межу ногами рыжеватый пушок и сочные срамные губы, живот, как у беременной, большие груди с сочными сосками.
- Ты что ли?
- Узнала. Да, теперь уж не такая красота, хотя... Каждый возраст по своему хорош, пока бабе до сорока пяти. Другая и до пятидесяти смотрится.
- А кто это тебя так разукрасил?
- А брат мужа, художник-любитель. Когда с мужем разбегалась, с ним любовь крутила. Вот он и намалевал меня. Может и тебя, если хочешь?
- Платить поди надо?
- Да он тебе заплатит немного, если немножко попозируешь, а если побольше да поласкаешь его ещё, так и он щедрее станет. Ещё и платок красочный подарит. Он
платки тоже малюет и на картинах и для мастеров, они за это ему платят, а он половина на жизнь, половина на краски да баб да девок. Да за деньги, бывает и молоденькие ему позируют и спят с ним. Он хоть и моложе моего мужа, но теперь ему уже за сорок, бывший военный, был ещё наездником на ипподроме, а теперь больше на бабах наездник, когда от художества отдыхает.
- Как-то непривычно, хотя денежек мне бы надо, хоть на курорт съездить, ни разу не бывала.
- А чего непривычного. Раздевайся. Я сфотографирую тебя, покажу ему, если понравится...
- А на душе так муторно, что хоть каких-то перемен.
Только Юля разделась и в дверях появился видный ещё из себя, щеголеватый мужчина, выше среднего роста брюнет с усами.
- Вот моя двоюродная Юля хочет тебе позировать, оставить для истории, пока есть на что посмотреть.
Юля даже не успела смутиться. Он как загипнотизировал её взглядом. Подошёл и поцеловал в губы, коснулся грудей и попы едва-едва уловимым касанием, но от этого она опьянела, как от рюмки вина.
- Ну, пошли
- Прямо так - тихо проговорила Юля осипшим от волнения голосом.
- Да сначала в мезонине тебя посмотрим, потом, может , на природе. Важно фон найти, поза также важна...
Когда Юля поднималась по лестнице в мезонин, он едва заметным касанием задел бёдра и провёл пальцами сзади между ног .
Юля остановилась почти посередине лестницы и он, нагнув её спину, слился с ней.
- Что прямо здесь, ещё свалимся...
- Это так проба, примерка...
В мезонине он повалил её на кровать, потом перевернул . Она забыла обо всём и
это забытье было ей приятно. Он прервал любовные ласки. Посадил её на кровать, велел согнуть одну ногу в колене и взглянуть на него снизу вверх. В это время луч солнца из окна лёг ей на лицо.
-Ну, вот глаза светятся, что и надо.
Он взял фотоаппарат и сделал несколько снимков. Потом продолжилась близость между ними. Потом они лежали отдыхая.
- Я не спросила, как Вас зовут.
- В постели можно на ты. Василий или Вася, как хочешь.
- А денежки когда?
- Я ещё рисовать не начал. Не фото же мне продавать?
- А ты будешь мой портрет продавать?
- Сначала написать надо, как получится, потом денежки. Хотя аванс или задаток могу дать, но когда уже что-то получится на полотне, а на это уйдёт дня два-три.
Он поставил на мольберт холст, натянутый на рамку. развёл краски на палитре и
начал. Через час Юля устала и он разрешил ей прилечь. Пока она смотрела на солнечные зайчики на потолке и стене мезонина, Вася налил по чарке коньяка и отломил по плитке шоколада.
-Выпьем за любовь между нами!
Потом они ласкали друг друга .Василий вдруг сказал:
- А теперь ты оседлай меня, как японская гейша и люби, пока не устанешь .
После этого снова продолжался сеанс создания портрета.
Дверь открылась и нарисовалась Лиза.
- Я предлагаю сделать перерыв на ужин.
После ужина женщины в халатиках, Вася в пижаме прошлись к берёзам около бани, где Юля была запечатлена нагишом на фоне берез и заката. Она хотела одеть
халатик, но Лиза и Вася разделись и пошли в баню. В бане также были фото в разных видах и перед тем , как помылись и после.
На ночь выпили и Юля совсем опьянела. Вася её целовал, ласкал, а она засыпала. Сон ей снился, как продолжение вечера.
Назавтра она впервые увидела свой портрет и он ей не очень понравился.
- Но это же только этюд.- успокоил Василий.
Он достал красивый платок, похожий на павлопосадский и сфотографировал Юлю в нём. Потом они договорились, что Юля придёт через два- три дня. А дома скажет, что заблудилась.
Свидетельство о публикации №218050800772