Невыдуманная история

История, которую я хочу рассказать, произошла  в Таганроге, когда город был захвачен  фашистами 17 октября 1941 года. Немцы бесцеремонно выгоняли  жильцов с насиженных мест и захватывали  лучшие квартиры.
 В то время наша семья, состоящая из четырёх человек, ютилась в маленькой  комнатке большого жактовского дома и  у нас никогда не селились немцы. Но в соседней четырехкомнатной квартире доктора Ильяхинского разместились сразу два немца – Хорст и Рихард. Они заняли две комнаты, а хозяевам оставили маленькую  спальню дочери, прихожую  и кухню.
Немцы вели себя не агрессивно. Рихард, совсем молоденький оберлейтенант, помощник, или денщик  Хорста старался подружиться  с местными парнями и, особенно, с  девушками и даже пытался учить русский язык. Хорст же был каким-то особенным немцем. Звания его никто не знал, так как  он ходил всегда в элегантных штатских костюмах, был всегда по-спортивному подтянут и тщательно выбрит. Непонятно почему, но  перед ним вытягивались в струнку даже самые высокие чины СС. В ответ он слегка кивал головой и поднимал ладонь в фашистском приветствии.
 Неожиданно этот странный немец стал очень часто общаться с моим отцом, который  знал  разные наречия немецкого языка. Их он освоил ещё в детстве, общаясь с немцами-колонистами, которых в то время много было на Украине, особенно в Днепропетровской области, где в детстве жил мой родитель.
 Однажды, Хорст увидел в руках отца газету на немецком языке,  которую тот внимательно читал и  разговорился с ним. Узнав, как отец учился немецкому языку, он с улыбкой кивнул головой:
 - Теперь мне понятен ваш акцент!
 Общались они на самые разные темы, но никогда не касались политики и не обсуждали поведение оккупантов на захваченных территориях.
 Однажды, пригласив моего отца к себе в комнату, он ему сказал:
                2.
- Александр, я понимаю, что вы не любите нас, немцев, да это и понятно: любить нас не за что.  Поэтому, я не стал предлагать вам работу переводчика ни в гестапо, ни в комендатуре, хоть вы и  знаете наш язык.  Я  имею такую возможность вас туда рекомендовать.  Но у вас семья и её надо кормить. Поэтому не отказывайтесь от продуктов, которые я сейчас вам передам. С этими словами, он вручил ему картонную упаковку, в которой было  с десяток банок свиной тушёнки, несколько пачек вермишели и большой бумажный пакет с немецкими колбасками.
 Отец принял неожиданный дар и скупо поблагодарил Хорста.
 - И ещё, - продолжил немец, - будьте осторожны в разговорах – вас окружают не только друзья, но и те, кто нам доносит обо всём, что говорят русские. Не удивляйтесь – мерзавцы есть  у  каждого народа. Мы принимаем их услуги, хотя таких людей откровенно презираем.
 Сейчас негативных для нас разговоров будет особенно много: вчера в районе вашего села Петрушино был воздушный бой меду советским лётчиком, который пилотировал истребитель и нашими четырьмя самолётами
 Это было потрясающее зрелище. Сначала ваш пилот   из немыслимого положения расстрелял одну немецкую машину. Началась настоящая карусель, где русский лётчик показывал необычное мастерство, выполняя фигуры высшего пилотажа. Он прицельно расстреливал своих противников. А, когда кончились патроны, выпустив шасси,  пошёл на таран и врезался в наш самолёт.
  Он сумел выпрыгнуть с парашютом и, приземлившись, залёг в маленьком овражке, а самолёт упал в море. Когда отряд наших автоматчиков попытался его захватить, лётчик начал отстреливаться из своего личного пистолета.
 Он не потратил даром ни одного патрона. Пятнадцать наших солдат он убил выстрелами в голову, не промахнувшись ни разу. Последний патрон, он использовал, выстрелив себе в висок.
 Унтер офицер, который командовал нашими солдатами, приказал местным жителям его похоронить и на могиле положить его
                3..
авиационный шлем. Жители сколотили простенький гроб, сами поставили на могиле этого лётчика деревянный крест. После похорон  наш унтер-офицер сказал:
   - Если бы наши солдаты воевали так, как этот русский  лётчик,  война была бы нами выиграна в самые короткие сроки, а нам бы покорилась не только Европа, но и Америка.
   - Но ваши войска и так воюют очень успешно: вон, сколько уже завоёвано территории, - возразил отец.
  - Это ненадолго, - тяжело вздохнув, сказал Хорст, -  войну мы проиграем.
 - Почему вы так думаете? – поразился мой родитель.
 -Причин несколько. Мы жестоко обращаемся с населением на захваченных территориях. Об этом становится известно в вашей  армии, за что нам  мстят ваши солдаты, сражаясь до последней капли крови,
 Также безобразно мы обращаемся с пленными. Те, кому удаётся бежать, возвратившись в строй, говорят своим товарищам:
 - Лучше смерть, чем плен!
  И бойцы советской армии бьются насмерть.
 И ещё - мы расстреливаем евреев, а это – непростительная ошибка.
 - А это здесь причём? -  удивился  отец.
 - Посудите сами, Александр: кого мы расстреляли? Мойшу - парикмахера, Лейбу - бухгалтера и таких же незначительных людей! А те евреи, у которых в руках капиталы, ценные бумаги и золото – сидят в Нью-Йорке, Вашингтоне и в тех странах, где нам их не достать! В их руках настоящая власть! И они сказали: «Если для победы над Германией понадобится вымостить дорогу от Америки до Берлина золотыми слитками и лить золотые снаряды – мы это сделаем.  И хоть само золото мало что значит, но они поддержат советскую армию. А мужество русских солдат – это то, что всегда было известно во все времена. Скоро, под влиянием этих евреев, с вами в союз вступят, и другие страны и мы вынуждены будем отступать до самой Германии.
                4.
Прошу этот разговор пусть останется между нами, я надеюсь на ваше благоразумие.
 Но через два дня отца арестовали. Вскоре к нам зашёл Хорст.
  На чистом русском языке он сказал моей матери:
 - Валентина, Александра арестовали по доносу вашего соседа Уразовского и его друга Адонина. Они написали в заявлении, что ваш муж предрекал Германии поражение в войне. Его хотели
 расстрелять,  но я распорядился, чтобы его отправили в Ростов  в
тюрьму на строительные  работы. По своему служебному положению я имею возможность влиять на его судьбу.  Пусть, пока работает, а потом я подумаю, чем ему помочь.
 Но его помощь не понадобилась: отцу удалось бежать во время обстрела Ростова из Батайска. Когда один из снарядов попал в Ростовскую тюрьму  и разрушил часть здания, нескольким заключённым, в том числе и моему отцу, удалось бежать.
 Его мы увидели лишь в  1943 году, когда  30 августа наши войска освободили Таганрог. Он заскочил в дом на короткое время, счастливый, пропахший потом и пылью и рассказал, что, когда он перешёл линию фронта и начал служить в танковой части, ему нередко приходилось помогать, в качестве переводчика  в особом отделе.  Там он узнал, что Хорст был оберштурмбанфюрером, служил в СД-6 и подчинялся только верховному командованию в Берлине.  В начале 1943 года он перешёл  на сторону советской армии, где сообщил нашей контрразведке много ценнейших сведений, в том числе передал список агентуры, работающей на фашистов. А молоденький оберлейтенант Рихард под Сталинградом был тяжело ранен в живот и его, вместе с другими ранеными, санитарным самолётом отправили в Берлин. О дальнейшей его судьбе  было ничего не известно.
 Когда советские войска вошли в Таганрог, всю немецкую агентуру, в том числе Уразовского и Адонина, немедленно арестовали. После трибунала им дал по  25 лет тюремного заключения строгого режима.