Сказ о Баклане и Мета-Торчке

Кароче, идёт баклан, и перед ним является сам Мета-Торчёк.

-Мета-Торчёк, дай мне жару! - воскликнул баклан, вскинув руки к божественным лоскутам неряшливых волос Мета-Торчка.

Торчёк, оторвав кусочек бумаги из своего Бесконечного Паспорта, хорошенько взбурлил в груди своей, выдыхая пылинку, слетевшую с прокуренной души, и выхаркнул на бумажку сгусток Кайфозии.

Взглядом завернув бумажку и уронив её у ног баклана, Мета-Торчёк благословил витающий в ближайших минутах приход, прошептав в развороте свою рунную-фразочку:
"Инходоп мат и, йу. ан иди."
И испарился в проекционную аркану.

Баклан незамедлительно нашёл несколько покрышек и стал танцевать на них стэп, дабы развести огонь дедушкиными кроссовками. Стоило струнке дыма показаться из-за подошвы, как Баклан пал ниц и стал целовать резиновый уголёк, распаляя в нём эссенцию химического пламени.

Оставленный Мета-Торчком косячинушка был не из символического порядка знакомого Баклану, и оттого казался ему легендарным. Влажная бумага источала прохладу свежебрызженного стакана газировки, со льдом. Один аромат относил Баклана в глубины ассоциативного кома головы, к слепку его первого прихода, моменту неизбежного озарения.

Без раздумий Баклан поднёс косячинушку к огоньку, мудрёно выждав несколько моментов, позволяя Кайфозии влиться в температурный темперамент и глубоко вдохнул, приладив губы к прохладному концу косячинушки молочным хватом.

Баклан уже не думал о том, что не может остановить свой вдох, усиливающийся, потенциирующий; от него косячинушка только рос в длину, втягивая в себя ногти, волосы и мизинцы Баклана, питая огонь, благородные крики массового самоубийства полимеров, беспрекословно следующих законам своего существования.

Баклан думал о контрасте иррационального процесса смерти, подобающего ему величия, и ретроградного насыщения помыслом предназначения всего его жалчайшего существования до, строго следовавшего неосознанным законам подсознания.

И искренне позволил косячинушке скурить себя.

Аккротомианекрустамахлотийцоррависчемаплопромитминерваклоп.

Аккротомаа.

Осадочный дэпос погибшей души Баклана уловил помазанье Мета-Торчка и последовал по нему через проекционность.

"О, Мета-Торчёк, я познал укуристину."
- прошуршал увядающий дэпос,
- "Вот Твой Я."
- в пальцы Мета-Торчка вскользнул вкуривший Баклана косячинушка,
- "А теперь, О Великий Мета-Торчёк, укажи мне ассенцию моей трансформации, я видел её предблески в искрении своей жертвенной плоти!"

Мета-Торчёк, мыслью подлечив косячинушку и арканно затянувшись, выждал. В финальный миг остаточного существования Баклана он благословил его курмический переход, указав ему вечную цель своей рунной-фразочкой:
"Иди на .уй, и там подохни."

 И был таков.