Приэльбрусье. Дверь в чужие миры

               



                Александр Арсеньев



                Приэльбрусье.
                Дверь в чужие миры.


ISBN 978-5-600-01927-0               
©2018
УДК 821.161.1
ББК 84 (2-445)
 








Глава 1. По ту сторону
   Чистая фантастика, всякие совпадения случайны, и т. д. …
   Никогда не думал, что у Эльбруса две вершины. То есть совсем никогда не думал об Эльбрусе, ни к чему было. И вдруг увидел…
   В принципе в Приэльбрусье я притащился за своей подружкой, Ленкой, которой приспичило покататься с «приличных горок», причем без особых затрат. Так что Куршавель к моему облегчению сразу отпал.
   А потащился я за ней сугубо из практических соображений, «горки» на мою подружку действуют не хуже виагры, поэтому после покатушек….  Ну в общем я иногда даже поощряю и способствую этому невинному хобби, несмотря на то, что приходится напрягать свой старый универсал, чтобы доставить свою нечаянную любовь, к горкам, или обратно.
   В этот раз все было, как всегда. Мы притащились к канатной дороге по серпантину, поднялись на вторую базу, достаточно высоко и достаточно безопасно, однако на площадке перед спуском встретили знакомого, который посоветовал переждать непогоду, которую сегодня обещали синоптики, со снегом и сильными порывами ветра. Однако моя стервочка решила повыпендриваться, ну или пококетничать, и   ринулась вниз, весело визжа:
   - Арсений, догоняй. 
   Я посомневался, но тоже подтянул очки, фиксаторы, поправил рюкзачок с провиантом, и неспешно покатил следом.
   Известная скрипачка, в моих наушниках, играла неземную музыку и все было хорошо до того момента, пока шквальный ветер не подхватил меня на какой-то кочке, швырнув вниз на добрые полсотни метров и потащил по склону.  В какой-то момент мне представилось, как мой шлем разбивается о камень, напоминая брошенное в стенку яйцо, и пришла паника и понимание, что пора выбираться из хаотичного падения…. Раскинутые в стороны лыжи и палки никак не хотели цепляться за снег. Внезапно то ли камень, то ли дерево больно ударило меня по внутренней стороне бедра, и я, крутанувшись как пропеллер, неожиданно остановился, застряв лыжной палкой в какой-то расселине. Несмотря на дикий рывок, рука как-то осталась цела, и перевернувшись на живот я постарался поглубже воткнуть в снег и вторую палку.
    Отдышавшись и осмотревшись, я пополз, к какому-то естественному, полузасыпанному снегом, трамплину в основании которого углядел нишу, в которой можно было укрыться от ветра и отдышаться. Поземка стекала по моему следу и забивалась холодным и колким снегом под балаклаву и в рукава, рассыпая по коже здоровенные мурашки.  Повернувшись к ветру спиной, я пополз к своей цели. Сказать, что десять раз пожалел, что поехал вниз, или вообще приехал сюда, это сильно приуменьшить мои проклятия на свою голову и вообще на сложившуюся ситуацию. Но все когда-нибудь кончается и мой отчаянный рывок к полузасыпанному снегом обломку скалы тоже подошел к концу. Наконец-то отстегнув лыжу, каким-то чудом оставшуюся на правой ноге, воткнул палки в снег и, оказавшись в заветрии, осмотрелся повнимательнее. Ниша была примерно в метре над настом. Опасаясь, что меня может занести снегом или чего доброго, накрыть лавиной, я полез в нишу, показавшуюся вблизи достаточно глубокой, чтобы там расположиться.  Выемки и выступы в скале позволили достаточно комфортно подняться в расщелину, оказавшуюся пещерой, вход в которую преграждал массивный камень, вокруг которого шел узкий проход. Я протиснулся в этот проход, расширяющийся в низкую пещеру.  В этот момент меня что-то упруго толкнуло в спину, и я едва успел вытянуть вперед руки и завалился куда-то вбок. Хаотичное падение по какой-то каменистой осыпи, закончилось ударом по затылку моим же собственным рюкзачком. Отдышавшись, я попытался подняться по осыпи назад, подсвечивая себе смартфоном, но вверху увидел лишь плотную снежную стену. «Завалило лавиной», - появилась паническая мысль, и руки как-то сами стали судорожно царапать снег, пока не окончательно не замерзли и онемели от усталости и холода. «Надо осмотреться, к тому же поглубже может оказаться теплее», - пришла первая здравая мысль, и я, посидев и отдохнув на каком-то камне, побрел вдоль стены, покрытой инеем, опираясь на нее и изредка подсвечивая экраном смартфона, решив, что по стенке можно и обратно вернуться, если что, а заряд батареи надо экономить.
   Сколько я брел теперь уж не вспомню, но включив однажды подсветку, увидел, что причудливо изогнутый ход, по которому я брел, раздваивается. Я присел у стены и подумав, решил, что пока есть силы надо разведать пещеру, куда я попал, может, найду еще какой-нибудь выход на поверхность. Не то чтобы я спешил выбраться в метель, но понимал, что рано ли поздно это надо будет сделать, а пойти несколько метров было более привлекательно, чем выкапываться из-под лавины. Чтобы не заплутать, я решил на развилке собрать пирамиду из десяти камней. На следующей развилке, если попадется, из девяти и так далее, а когда останется три камня - поверну назад. Оглядевшись я начал собирать камни и складывать пирамидку затем, собрав мелкие камушки, выложил стрелку в направлении откуда пришел, и на всякий случай постарался нацарапать такую же стрелку на стене развилки и на стене хода, куда собирался свернуть, а поворачивать я собирался в правые ходы, до тех пор, пока не упрусь в тупик. Вторая развилка кончилась тупиком, вернувшись, я перед стрелкой нарисовал крест и пошел в левый ход, повторив свои процедуры. За следующим поворотом я вышел в пещеру, в которой хаотично росли какие-то причудливые кристаллы, заполнявшие большую часть пещеры. В свете фонарика смартфона они излучали какое-то голубоватое свечение, светившиеся некоторое время и после выключения подсветки. К сожалению пещера была не проходимой, и я уже собирался повернуть назад, как мне в голову пришла мысль, отколоть небольшой кристаллик и забрать с собой. Я взял камень, и стукнул по ближайшему кристаллу. Он зазвенел, и эхо многократно отразилось от стенок пещеры, и волнами, почему-то нарастая, стало распространятся вокруг. Я не ожидал такого эффекта, и выронил камень, а потом и вовсе ретировался, услышав в стонах эха раздражение и угрозу, от потревоженной вековой тишины.
   Сколько я плутал в темноте не знаю, потерял ощущение времени, устраивал привалы, прихлебывая чай из термоса и подъедая бутерброды, отдыхая валялся и дремал, но упорно держался   правой стены, понимая, что обратно надо будет выходить по ней. Иногда до меня долетали странные запахи, становилось то душно, то холодно, иногда какая-то тяжесть наваливалась на меня, и я едва брел, с чудовищным усилием переставляя ноги. Порой мне казалось, что пещера странно ежится и судорожно сокращается и говорит со мною то ли голосами, то ли шепотом ветров. Однажды, включив подсветку смартфона, я обнаружил себя в каком-то тумане, а в следующий раз подсветка почему-то не включилась, и мне казалось, что я уже целую вечность, едва переставляю ноги. Отдыхая, опираясь на стену, в следующий момент я почему-то обнаружил себя сидящим на своей свернутой куртке, растирающим гудящие ноги, потом проснулся на охапке какого-то мха. А когда все-же удалось включить фонарик смартфона, то обнаружил себя в пещере, со странными прозрачными сталактитами и сталагмитами у развилки, в которой было три хода. Я присел и с устатку опять задремал. Сколько спал, не знаю, ощущение времени меня оставило. Проснувшись, я обнаружил, что сталактиты стали молочно-белыми, а обследовав развилку, выяснил, что средний ход ощутимо поднимается наверх. На стенке правого хода я поставил знак вопроса, выложил стрелку из среднего хода, и пошел туда. Через некоторое время потянуло ветерком, а дальше появился сначала рассеянный свет, а затем и пятно выхода, которое оказалось дырой, диаметром около полуметра, на высоте в полтора моих роста. Я попытался сходу запрыгнуть наверх, но потерпел фиаско. Отдышавшись, начал неторопливо собирать камни, помня, что на улице еще может бушевать непогода. Когда подкатив несколько валунов, я взобрался к этому лазу, я понял, что он для меня маловат, и, зацепившись за какой-нибудь торчащий обломок скалы, я рискую застрять в узком месте. Выбрав камень покрепче, я залез по пояс в эту дыру и начал отбивать острые обломки скалы и сталактиты, напоминающие расплавленный камень, появившиеся там, наверное, довольно давно, потому как лаз был совершенно сухой. Устав, отдыхал внизу, вытянувшись вдоль своего импровизированного помоста и снова лез долбить этот ход, углубившись уже почти на длину своего тела. Откуда-то пахло травой, и я решил, что, наверное, летом кто-то притащил в пещеру сена, скрываясь от непогоды, или ночуя здесь. Однако вывалившись, наконец, в небольшую пещерку, с удивлением обнаружил вполне зеленый куст какого-то незнакомого растения. Поднявшись и выглянув наружу вдруг оказался в теплых летних сумерках. «Может это долина с теплыми источниками?», - подумал я и решил пойти поискать кого-нибудь из местных жителей.
    На первый взгляд долина была необитаема. На дне ее журчал какой-то ручей, вокруг которого росли кривые, разлапистые кустики и пучки травы. Где-то свистела невидимая птаха, да жужжала муха. А еще непрерывно, тихонечко звенело в ушах. Повинуясь какому-то наитию, я вернулся в пещеру, подобрал подходящие по размеру камни и заложил вход в лаз, из которого только что вылез. Спустившись к ручью, напился и, почему-то упарившись от этих незначительных усилий, снял куртку и завязал ее рукавами на поясе. В жестких горнолыжных ботинках ковылять было не очень удобно, вернее очень неудобно, поэтому я расшнуровал ботинки, и стал искать место для привала около ручья. Вскоре нашлась небольшая полянка, заросшая мелкой травой, с сухим бревном, вероятно прибывшим сюда с каким-нибудь паводком. Скинув куртку и ботинки, я умылся в холоднющей воде ручья, почистил одежду, и разложив ее сохнуть на бревнышке под ласковым солнцем, присел и наконец задумался, куда-же меня привела эта пещера. Повспоминав карту, которую я изучал перед поездкой, так и не понял, куда же меня могло занести, притом, что чувство направления меня обычно не подводило. Отдохнув, встал набрать валежника для костра. В термос набрал воды из ручья, у меня оставалась еще пара бутербродов, и я надеялся отдохнуть, потому, что на меня накатила волна усталости и недомогания. Обрезав ботинки под размеры калош, натаскал в пещеру мелких веток кустарника и травы, добытой с помощью моего кривого походного ножа, который меня не раз выручал, вырубая из кустов влетевшую туда Ленку. При воспоминании о ней потеплело в груди и захотелось тут-же вернуться назад, во вчера, или позавчера? С чувством времени тоже творилась какая-то ерунда. В пещере я прилег и вырубился. Проснувшись, ощутил жар, понял, что у меня температура, все тело ломило, попробовал подтянуть поближе термос с водой и опять впал в забытье. Мне снились какие-то фиолетовые шары, уколы, страшная слабость, напоминающая смертную тоску, и прочие кошмары. Когда я очнулся, слабость была моим основным ощущением, но температуры не было, я выпил всю воду и опять упал в сон. Сколько длился сон, мне не ведомо, но проснувшись, я обнаружил, что смартфон совсем разрядился. Очень хотелось жрать. В рюкзачке оказалась еще пачка печенья и шоколадка, но они лишь раззадорили голод. Посоветовавшись сам с собой, решил набрать воды и возвращаться, прихватив с собой какие-нибудь палки, колья для того чтобы было удобнее раскапывать снежный завал, который меня закрыл в пещере на той стороне горы. Я был уверен, что прошел гору насквозь, и вышел в долину с теплыми источниками, хотя ни одного из них не видел. Сходил к ручью, набрал воды, вырезал три палки, с развилками на концах, походившие на лопаты и полез в дыру, из которой вылез. Разобрав камни, которыми заложил вход, внезапно уперся в скальный монолит. Вместо лаза была небольшая, глубиной меньше метра ниша. И все! Я подолбил скальное основание, в своем неверии в происходящее, пока не устал. Вышел на берег ручья, сел на камень и задумался, или просто впал в ступор, чувствуя себя больным, усталым и разбитым. Вернулся в пещеру и опять упал в нездоровый сон. Через какое-то долгое время вынырнул из забытья, обрезал ножом отросшие ногти, и выбрался из пещеры. Около ручья, откуда я пил долго и со вкусом, присел на корягу, торчащую из воды, и опять впал в прострацию.
   Из задумчивости меня вывело какое-то дребезжание, шорох и скрип. Поозиравшись, я увидел, что в мою сторону двигается повозка, груженная сеном, как я подумал сначала. Когда это нечто переместилось ближе, я стал различать детали, вернувшие меня в действительность и повергшие в недоумение. Впереди шло какое-то животное, напоминающее донельзя заросшего мамонта, изжелта-зеленого цвета, голова которого оказалась увенчана коронообразными рогами, а хобот был какой-то укороченный, вполовину или треть от длины хобота слона. Этот мамонт тянул за собой не арбу, а волокушу, на которой восседал такой же заросший абориген, упакованный в шкуру того же цвета. Когда они подползли ближе, я увидел в волокуше какое-то копытное животное, явно добытое на охоте, поскольку из его бока торчала какая-то палка, напоминающая древко копья. Когда процессия поравнялась со мной, я немного поднялся по пологому берегу ручья и окликнул аборигена:
   - Эй, что это за место, как называется?
Абориген закрутил головой, увидел меня, как-то толи рыкнул, толи взвизгнул и стал выдергивать палку из бока своей поклажи, а я, видя, что дело принимает нежелательный оборот, метнулся к рюкзаку и совершенно автоматически схватил файер. Развернувшись,
увидел, что абориген, размахнувшись своим копьем, послал его в мою сторону. Без труда увернувшись, я бросился вперед и дернул за шнурок, зажигая файер. Сноп огня, вырвавшийся из моей руки, обратил в паническое бегство и аборигена, и мамонта, затрубившего неожиданно сиплым и тонким, для своих габаритов, голосом.
   Только сейчас вспомнилась добрым словом рыбоглазая продавщица, впарившая нам эту пиротехнику, залежавшуюся после нового года. Впрочем, я не особо противился, решив снять ролик спуска с горки с этой пиротехникой, чтоб потом выложить на ю-туб, или в свои аккаунты в соцсетях.    На поле брани, после бегства противника обнаружилось копье, с наконечником из какого-то черного металла, тушка убитого животного и продукты жизнедеятельности мамонта, а может и аборигена. Сообразив, что мясо можно поджарить и утолить наконец, свой дикий голод, я извлек из рюкзачка свой походный кривой тесак, нарубил веток, вырезал филе, по своему вкусу, набрал кусков дерева, оставшихся на берегу от половодья, как я предположил, и, наконец, расположил свои импровизированные шампура с кусками мяса над костром.  Вскоре дым костра приобрел ни с чем несравнимый запах жареных шашлыков, и я неожиданно обнаружил себя отгрызающим кусочки мяса со своих веток-шампуров. Заморив червячка, я было впал в сытое безразличие, но взяв себя в руки, счел нужным осмотреть окрестности, раз уж меня сюда занесло. Собрав свои пожитки, забросил тушку своей недоеденной добычи на каменную полку над пещерой, мимо которой прошел, и потопал вверх по ручью.
   Вскоре я набрел на несчастного мамонта, запутавшегося своими постромками в прибрежных кустах, и решил его пока не беспокоить, а распутать на обратном пути.  Прибрежная тропа стала сужаться и забирать вверх, а я, не встретив на своем пути ничего для себя интересного, повернул обратно, решив распутать мамонта, и, если тот не слишком дикий, забрать с собой, а если заупрямится - отпустить восвояси. Мамонта я нашел там-же, где и оставил, с большим трудом распутал канатообразную веревку и попытался потянуть за собой флегматично жующего окружающие кусты тушу мамонта. Первая попытка ни к чему не привела. Тогда припомнив, что абориген подергивал его за свисающие со зверя веревки, привел постромки в первоначальное положение и потянул один из них, желая развернуть зверя назад, к пещере, внезапно в своей голове я ощутил что-то в виде вопроса, будто мое лицо попыталось мысленно принять вопросительное выражение, не знаю еще, как объяснить свои ощущения. Примерно полчаса мне потребовалось, чтобы поверить в то, что это мамонт пытается вступить со мной в контакт. Наконец, после ряда экспериментов, я попытался представить пантомиму, будто поворачиваюсь и иду, и к моему удивлению и радости мамонт развернулся и зашагал к пещере. Волокуша во время панического бегства несколько пострадала, но еще вполне могла выполнять свою функцию. Шагая за мамонтом, я поднимал с земли палки, куски дерева, ветки и кидал их в волокушу, подумав, что запас дров мне не помешает, а заодно и тренировался в управлении своим новым транспортным средством, представляя, как он доворачивает то вправо, то влево. Получалось примерно через раз, но получалось! К пещере мы добрались довольно быстро, я остановил мамонта со второй попытки, и принялся разгружать волокушу, подкинув в угасающий костер дров. Положив сверху пару бревнышек, пытаясь изобразить подобие нодьи, я погнал бедное животное в другом направлении, рассудив, что разведать территорию все равно надо, да и запас дров не помешает. А может удастся найти аборигена и уладить возникшее недопонимание совместным поеданием шашлыка.
   Примерно через полчаса монотонного движения вниз по ручью я набрал довольно много дров, и уже собирался поворачивать, как мой мамонт сам остановился, поднял свой хоботок вверх и начал принюхиваться. Я почувствовал его страх и увидел, как он прижал к голове свои уши. Разыскав среди дров копье, подошел к нему и стал озираться по сторонам. Как и следовало ожидать, ничего не увидел. Но через несколько секунд как будто ледяной ветер коснулся моего затылка, резко обернувшись, успел увидеть только, как что-то сталисто-серое скользнуло в заросли на другом берегу ручья. Мамонт тоже заворочался и затряс головой. Ощущение опасности не исчезало, поэтому я отцепил волокушу от веревочного кольца на шее гиганта, и полез отцеплять вожжи, которые оказались привязаны к крючьям, просто протыкавшими уши животного. Я вынул крючья из кровоточащих дырок, мамонт слегка потряс ушами и развернулся в сторону ручья. Я прикинул, что опасность может нам угрожать со стороны ручья, и решил немного отступить к скалам, повернулся и начал потихоньку двигаться к горе, мамонт стоял не шевелясь, тогда я попытался представить себе, как он двигается за мной, тот еще немного помахал ушами и действительно, стал пятится в моем направлении.  Выше тропы, на камнях, мне стало видно, как длинная серая спина какого-то зверя рассекает заросли травы на противоположном берегу, двигаясь в сторону моей пещеры, в другой стороне от нас тоже было какое-то движение, однако кто там мельтешил в траве, было не разглядеть. Посидев у горы еще минут двадцать, мы не дождались больше никаких действий от наших невидимых оппонентов. Напряжение спало, и мы продолжили путь. Мысленно подтолкнув мамонта к волокуше, я уже как должное воспринял его движение. Продев в кольцо на шее животного концы волокуши, на которых оказались глубокие косые вырезы, выполнявшие роль крючков, я осмотрел его уши. Почистил их от мусора, застрявшего в шерсти, нашел какие-то уже заросшие дырки, посомневался, и решил попробовать обойтись без поводьев, однако в последний момент все-же накинул их на веревочное кольцо на шее гиганта, чтоб не мешали. Мысленно толкнув свою рабочую лошадку, я убедился, что все и так работает и продолжил собирать валежник в волокушу. Однако, памятуя, что в кустах могут прятаться хищники, копье все же таскал с собой.
   Вдруг из кустов выскочил мой давешний волосатый знакомец, вероятно не смирившийся с потерей волокуши, но вместо попытки вступить в контакт, он кинул в мою сторону увесистый камень и схватился за постромки. Мой мысленный приказ «стоять», мамонт выполнил, и остался равнодушным к подергиванию постромков, и повизгиванию своего давешнего наездника. Чтобы не остаться без тягловой силы, и видя агрессивность своего оппонента, с копьем наперевес, пригнувшись, я кинулся на нахала. Тот, увидев меня, соскочил с волокуши и припустил в лес. Больше он на нашем пути, в этот день, не встретился.
     В пещере нас ждал сюрприз. Зверь, с серой шкурой стального отлива, напоминающий пантеру, размерами и повадками, учуял на каменной полке склад мяса, и не отказал себе в удовольствии пообедать. Решив, что и пещера тоже ничего, он попытался меня отпугнуть, рыча и подвывая, над остатками трапезы. Я, скинув рюкзак, левой рукой нашарил там свой нож, и начал медленно к нему подбираться, выставив копье вперед.  Зверь внезапно прыгнул вперед, вдвое сократив расстояние между нами, я остановился, не поверив в такую прыгучесть, и это чуть меня не подвело, зверь снова метнулся серой молнией ко мне, я успел только поднять кончик копья, направив его в грудь хищника, он на лету, грузно навалился на копье сверху, которое вырвавшись из моих рук воткнулось древком в землю, и, я, упав на спину, едва успел откатиться, чудом увернувшись от когтистой лапы. Зверь, лапой сломав копье, яростно начал кусать древко, торчащее из его груди. Видимо он сам что-то себе и повредил, потому что вокруг копья стала толчками выплескиваться алая кровь, глаза зверя стали стекленеть, и последний раз рыкнув, он уронил голову с оскаленной пастью на камни. Потом у него и из пасти хлынула кровь, и он затих.  Меня накрыла запоздавшая паника. Руки дрожали, сердце бессовестно барабанило в грудную клетку, заглушая журчание ручья. Отдышавшись и приведя себя в относительный порядок, я с опаской подошел к зверю, завалившемуся на бок, и попробовал потрогать обломок копья, торчавшего из груди. Подергал его, и, не дождавшись реакции со стороны павшего противника, попытался достать копье. После некоторых усилий мне это удалось. Почувствовав себя увереннее, я пошел к ручью, обмыл копье, ставшее коротким дротиком, от крови и пошел обратно к пещере. Поодаль увидел выглядывающего из кустов мамонта, зацепившегося волокушей за какой-то валун, и ласково заворковал ему,
   - Я так и знал, что ты удерешь, трусишка, - похлопал его по боку и отцепил волокушу, забросил постромки ему на спину, и мысленно отпустил его попастись в прибрежных кустах. 
   Перетаскав дрова в пещеру, я попытался отволочь тушу зверя туда-же, но потерпел фиаско. Зверь оказался тяжелым неимоверно. Пришлось освежевать его прямо на месте. Разрез сделать не удалось, потому что никак не мог проткнуть ножом шкуру, поэтому, нашел входное отверстие копья и попытался его расширить, поперек шкура резаться не хотела, поэтому я разрезал ее вдоль груди и пуза, сколько смог. Вывалил потроха, вспомнив, как однажды в деревне участвовал в изготовлении домашней колбасы, отрезал кишечник, и вывернув его, бросил в ручей, полоскаться, придавив камнем, чтоб не унесло. Долго мучился, снимая неподатливую шкуру, в конце-концов отрезал по суставам лапы и тоже вывернул шкуру, насколько смог. А потом кинул шкуру тоже в ручей, чтоб не засохла, и было легче позже снять мездру, а сам занялся тушей.  Поджарив на пробу небольшой кусочек мяса, я решил, что оно мне скорее нравится, и принялся готовить колбасу, нарезая мясо мелкими кубиками, смешивая его с нутряным салом, и набивая этой смесью куски кишечника, отрезая их по мере необходимости. Концы кишки, не мудрствуя, завязывал узлом. Вырезав несколько жердей, я пристроил их над костром, а на них повесил свою импровизированную колбасу.
     Сколько мог, я порезал мясо на полоски, и тоже пристроил на жердях. Шкуру достал из ручья и поскоблил мездру, где достала рука, потом достал и пожевал шашлычок, который тоже пожарил между делом, и сморенный сытостью и теплом задремал прямо у костра. Мне снился мамонт, который опять запутался где-то в кустах, и жалобно ныл, всем видом вопрошая, когда же я его распутаю. На периферии его восприятия чувствовались какие-то тени, похожие на хищника, напавшего на нас, и страх. От его страха я и проснулся, с кряхтением встал, опираясь на копье, случайно наступил на подсохшую у огня шкуру, и обнаружил, что засохшая мездра трескается и отваливается от шкуры, обнажая желтую, упругую замшевую поверхность. Постояв у костра, я каким-то образом понял, что мамонт где-то справа, и кинув на плечо шкуру, сунув под мышку копье, посомневавшись, надел рюкзачок и побрел распутывать животное. Заметив издали своего горемыку, я увидел, что постромки опять намертво запутались в низкорослых кустах, а мамонт дергает их, только усугубляя положение. Я подозвал его к себе, ослабив натянутые веревки. Шкуру бросил под ноги животному, и велел ее топтать, а сам, отцепив постромки, стал рубить кустарник, выпутывая веревку. Распутав постромки, подцепил волокушу, и вывел мамонта на тропу. Где-то на самой периферии я продолжал ощущать присутствие хищников, но они не приближались, и меня это устраивало. Наконец совладав с веревкой, я остановил животное, продолжавшее послушно мутузить шкуру. Достал ее, и с удовлетворением отметил, что она уже стала похожа на плащ, к тому-же раздавленные кости черепа и остатки лап вывалились из шкуры, и я недолго думая, накинул ее на плечи, завязав лапы узлом на груди. Мы побрели обратно к пещере, я, чувствуя необыкновенную усталость, присел в волокушу и задремал.
      У пещеры распряг мамонта, велел ему далеко не уходить, а сам залез в пещеру и завалился спать, укутавшись шкурой.
      Поутру, вернее по ощущениям, утром моего времени, ничего интересного не случилось, облака все также закрывали светлое небо, я резал мясо и развешивал его вялиться, мамонт бродил где-то у ручья. Когда мне надоело возиться с мясом, я сделал новое древко для копья, несколько дротиков и обжег им концы. На всякий случай постарался сделать каменный топор.  Позже я позвал мамонта, запряг в волокушу и пошел за дровами, туда, где я приметил бревнышки побольше, по берегам ручья. Отцепив постромки, я привязывал их к бревну, цеплял другой конец за веревочное кольцо на шее мамонта, а тот выволакивал их на тропу, вдоль берега. Собрав несколько штук, я прикрепил их с помощью тех-же постромков к волокуше, и мы отправились в обратный путь. Свалив свою добычу у пещеры, я опять сделал что-то вроде нодьи - длинного костра, из трех бревен, распределив угли вдоль них, и вернулся к монотонной очистке костей от мяса. У меня получался внушительный запас еды, и мысль, что хищники рано или поздно ее учуют и попытаются ею завладеть, заставила меня придумывать укрепления. Вытащив жилы из туши зверя, я обзавелся какими-никакими веревками, и сгонял еще раз за бревнами и стройматериалом.   Когда мне надоедало заниматься строительством, я вычесывал своего мамонта, и пытался из его вычесанной грубой шерсти плести веревки. В конце концов за пару-тройку недель изнурительного труда я выстроил из бревен и камней стену, закрывающую вход в пещеру. Дверь я сделал из толстых жердей, вырезать которые было то еще удовольствие. Привязал эту дверь своими импровизированными веревками, и, закончив коптить и вялить последние порции мяса, решил дать себе день отдыха, половину которого просто продрых у костра, уже приноровившись укутываться в шкуру хищника, как в спальный мешок. Попытался еще раз вернуться назад, но знакомого лаза в той-же нише, да и других выходов в задней стенке пещеры опять не нашел, что снова повергло меня в недоумение, уныние и депрессию.
    Хищники меня больше не беспокоили, и я подумал, чтобы не утонуть в депрессии и ностальгии, сходить на разведку подальше, дня на два. Рассудив, что против ветра идти сподручнее, смутно вспомнил, что к добыче подкрадываются с подветренной стороны. Правда, особо я ни на какую добычу и не рассчитывал, однако подточил копье и нож о камень, который нашел около пещеры, по сходству с точильными камнями, нагрузил в волокушу припасов, веревок, и двинул против ветра - вниз по течению ручья.
   Первый день прошел без происшествий. Вечером я разжег костер и, отпустив мамонта пастись, подкрепился вяленым мясом и завалился спать. Во сне мне приснилось, что меня кто-то внимательно разглядывает. Я тут-же проснулся, не открывая глаз и не шевелясь, прислушался, потом, осторожно приоткрыв один глаз осмотрелся. Костер догорал, мамонт спокойно сопел где-то невдалеке, я попытался воспользоваться его органами чувств, но тоже ничего не обнаружил, и рискнул мысленно спросить:
   -  Ты кто? - изобразив заодно мысленную пантомиму с удивленным лицом, по аналогии с первой встречей с мамонтом.
   Сначала контакт пропал, потом появился кто-то еще и довольно четко изобразил такой же вопрос с жестом в мою сторону. Поскольку я никогда до этого не занимался мысленной пантомимой, мне пришлось попотеть, придумывая какие-то жесты для абстрактных понятий. Затем я обнаружил каким-то образом, что общаюсь через мамонта, прервал с ним контакт и сам отправил вопрос:
   - Где вы? Кто вы? - и неожиданно пришел достаточно связный ответ.
   - Мы Дорги, мы здесь живем, вас двое? Мы никогда не встречались с такими как вы, Кто вы?
   - Я человек, — ответил я, - я попал к вам случайно. Вы можете мне помочь вернуться домой?
После продолжительной паузы, когда я уже перестал ждать ответа, кто-то произнес в моей голове
   - Мы определили, где вы. Идите вниз по ручью, через три-четыре заката я приду к вам на переговорную площадку и попытаюсь вам помочь.
   Измученный этим странным общением я заснул, и мне приснился сон, что я лежу в психиатрической больнице и рассказываю своему соседу, шизофренику Пете о своем мамонте, а утром, я почему-то это знал, мне поставят капельницу и я усну, и больше не проснусь.
   В этом мире я проснулся в холодном поту. Через день, на берегу ручья я нашел выход глины, или породы на нее похожей и после экспериментов с пропорциями глины и песка, нашел вполне приемлемый рецепт смеси, пригодной для обжига в костре, примерно две трети глины, треть песка и немного золы. Вылепив пару плошек и пару кособоких чашек, я значительно улучшил свой быт. После обжига в костре, посуда стала устойчивой к воде и значительно прочнее. Устав от тряской волокуши, я стал прикидывать, из чего бы сделать колеса, и присматривал по пути деревья подходящего размера, однако дело упиралось в отсутствие топора. К четвертой ночевке я понял, что прибыл на место. Это была довольно большая округлая поляна, вымощенная красноватым камнем, вроде гранита. В центре ее оказалось кострище, обложенное черными камнями. Я воспользовался им, и попытался вскипятить воду, опуская в свою самую глубокую миску камни, и покрошив туда вяленное мясо. Получился жиденький бульон, мясо размякло и приобрело более съедобную консистенцию. В целом мне понравилось, и я решил развивать в этом направлении свои кулинарные успехи.    
     После сытного ужина я поскучал о кофе со сливками, или хотя-бы о чае и задремал, продолжая грезить о несбыточном. Моего сознания коснулось чье-то внимание, и я насторожился.
   - Пришел - констатировал бестелесный голос.
   Я так и не понял, раздался он в моей голове или снаружи.
   - Ну да, ведь приглашали? Я не ошибся местом?
   - Все в порядке, - тот-же голос переместился куда-то вправо, я автоматически повернул туда голову.
   -Ты меня видишь? -Удивился голос.
   - Нет - ответил я мысленно, - но чувствую движение.
   - Как интересно, - сказал голос и переместился еще правее, я повернулся за ним - обычно ретранслятор не дает таких эффектов.
   - Ретранслятор под этой площадкой? - спросил я.
   - Ты знаешь это слово? - опять удивился гость.
   - Ну да, аппарат, переводящий один сигнал в другой, или изменяющий его, я полагаю. Как тебя называть? - спросил я. Гость немного помолчал и произнес набор шипящих и щелкающих звуков.
   - Мне это не воспроизвести, сказал я, давай для удобства общения ты будешь Страйк, а меня можешь называть Арсений.
   - Хорошо, Арсений - сказал Страйк, - скажи, откуда ты пришел?
Я слегка задумался, затем стал излагать свои приключения в обратной последовательности в пространстве и времени, дойдя до пещеры остановился. У меня появились опасения, не открою ли я ворота в свой мир чужакам, о которых ничего не знаю, может они каннибалы, или еще что похуже.
   - Нет, мы не каннибалы, - серьезно ответил мой внутренний голос - мы Дорги - здешняя цивилизация.
   - Покажись, как ты выглядишь - попросил я.
   - Мы достаточно аморфны, можем показаться тебе... необычными - ответил Страйк.
   - Как-нибудь переживу, - пробормотал я вслух.
   - Как хочешь, - последовал мысленный ответ, и к костру выплыл сиреневый шар. Он висел над землей примерно в полуметре, поверхность его спереди была глянцевой, неподвижной, а по бокам появлялись и исчезали мелкие псевдоподии. Я скорее с интересом, чем с испугом уставился на него, и, помолчав, ляпнул:
   - А чем вы питаетесь?
   Шар подумал и сказал
   - Как-то ты очень озабочен гастрономической темой, я понимаю ассоциативный ряд, ты вероятно боишься, что наша цивилизация поглотит вашу, однако мы не испытываем необходимости расширять наш ареал существования. Параллельно с нами существует другая цивилизация, ты уже с ними встречался, судя по использованию шаки. Я понял, что речь шла о мамонте.   - Правда, используешь ты его весьма своеобразно, - продолжил Страйк. - Не наблюдал, чтобы шорси управляли ими телепатически, впрочем, тебе попался довольно одаренный экземпляр, попробую подобрать ему соответствующую самку, может возникнет и третья цивилизация. А «питаемся», вернее пополняем энергию за счет полевых энергий - гравитации, электромагнитных волн, света и т.д., нам все годится, и мы над этим не задумываемся. Однако должны держать свою численность стабильной, иначе начнутся природные катаклизмы - бури, землетрясения и прочее, проверено на практике еще моими предками.
   Естественно термины у меня подбирались близкие по смыслу образам, которые продуцировал Страйк.
   - Кстати я могу подзарядить электрические штуки, лежащие у тебя в спинной сумке. А взамен возьму тепловую энергию от костра. - телепатнул Страйк.
   Костер слегка вспыхнул и почти погас, понизу потянуло холодком. Я вспомнил, наконец, зачем пришел и спросил:
   - Так вы поможете мне вернуться домой?
   - Конечно, - сказал Страйк. - Если ты сам захочешь, но мы, наверное,  закроем за тобой эту дверь в наш мир, твое появление - это какой-то сбой, наши вселенные находятся в разных, хотя и похожих частотах. Тебя они стимулируют, ты очень быстро эволюционируешь, а на нас, боюсь, твой мир может действовать наоборот. Я постараюсь рассчитать частоту твоего мира по твоим вещам, и когда в следующий раз мы будем пересекать эту полосу, ты сможешь уйти так же, как пришел. 
   - А как вообще-то я к вам попал? - задал я очередной вопрос.
   - Могу только предполагать, - ответил Страйк. - Когда разночастотные вселенные проникают друг в друга, возможен всплеск энергии, выносящий часть материи в другой мир. Например, если ты бросишь горсть камушков в воду, от них пойдут кругами волны, и там, где две или три волны пересекутся и суммируются, возможен всплеск, и несколько капель вынесет в воздух. А если представить, что это не одна граница раздела сред, а две-три или несколько, к тому же по волне возмущения метрики континуума капля может скользнуть в пространстве или времени в другие координаты в своем мире, картинка получается совсем сложная, в общем, в вашем языке еще нет понятий, которые бы объясняли этот процесс. Но возвращение возможно, я как раз со своими просчитываю варианты, да, в общем, почти все уже понятно.
   - И когда примерно это будет? - спросил я.
   Страйк ответил,
   - Сейчас прикину. В твоих единицах времени примерно через два года и три месяца.
   Я приуныл.
   - Если хочешь, можешь пойти к шорси, будешь у них большим вождем. 
   - А к вам можно? - спросил я.
   - У нас нет поселений, похожих на ваши, я один нахожусь на этой территории, чтобы не нарушить энергобаланс, если нам собраться группой - это будет слишком большая локальная энергопотеря для планеты, чреватая природным катаклизмом. Собираться вместе мы можем только в открытом космосе или около звезд. А на этой территории планеты, где я обитаю, есть два племени шорси, в одном из них сейчас что-то типа выборов вождя или шамана, в общем, какого-то лидера. Я могу позвать какого-нибудь переговорщика, он тебя приведет и включит в число претендентов.
   - А в чем заключаются выборы? - поинтересовался я из вежливости.
   - Они демонстрируют там свои умения перед племенем, у кого они окажутся полезнее для племени по мнению большинства, тот и становится лидером на год, до следующего праздника нового года, - сказал Страйк, - так они ведут летоисчисление, а время спрашивают у меня, иногда сами пытаются считать, но у них плохо выходит.
   - И что я им буду демонстрировать? - вяло поинтересовался я, - да и тяги к власти у меня нет.
   - Боюсь тебе придется сделать выбор. Если не возглавишь племя, возглавит кто-то другой, например, тот, у кого ты отнял шаки и повозку, и придется тебе воевать со всем племенем. Продемонстрируешь фокус с файером, этого наверняка хватит для победы, или продемонстрируешь нож, они уважают оружие, или покажешь, как управляешься с шаки, в любом случае если что-то не понравится, вернешься сюда, моих посланников они не убивают, боятся, наверное, ссориться.
    - Хорошо, - вздохнул я, - зови своего посыльного. 
   Через час к костру робко подкрался какой-то патлатый пацан, и что-то пропищал.
   - Эй, Страйк, - мысленно позвал я, - я ведь их языка не понимаю.
   - У них он в стадии создания, так что и поспособствуешь, а те пара сотен звуков, которыми они пользуются, я тебе сейчас продемонстрирую.
   - И в моей голове ворохнулась какофония звуков, которые постепенно распались на отдельные слова, которые я начал понимать.
  - Сядь, - сказал я пацану по-ихнему, - и он послушно сел.
   Наверное, его надо покормить, тощий какой, подумал я и покопавшись в волокуше достал миску, сунул в руки пацану и сказал
  - Вода, еда - сказал я и показав, как вода в миске превратилась в бульон, велел пацану поесть, а сам решил покопаться в рюкзачке, может еще какой фокус придумаю, но кроме связки файеров так ничего путного и не нашел.  Пацан во все глаза смотрел сначала на мои манипуляции с миской. Потом осторожно попробовал и умял все с такой скоростью, что я засомневался, пойдет ли эта еда ему впрок, или покинет организм с такой же скоростью.
   - Пойдем, - робко сказал пацан.
   - Пошли, - согласился я, позвал шаки, запряг его и, показав на волокушу, спросил пацана:
   - Поедешь или пойдешь?
   Пацан покивал и вприпрыжку отправился вперед, а я завалился в волокушу и продолжил свои размышления на тему демократии и выборов. Впрочем, распиханные по карманам файеры давали какую-то уверенность в победе, и я даже немного задремал, приказав шаки держаться за пацаном. Мне слышались в ментальном поле отдельные слабые всплески эмоций и простеньких мыслей в голове у пацана, и страх, он явно меня боялся, или чего-то связанного со мной, и в тоже время вроде восхищался мной, поди, пойми этих дикарей.
Глава 2. Вождь
    Очнулся я от воплей. Мой шаки пытался влезть в какой-то шатер из шкур, а обитателям шатра это активно не нравилось. Я быстро остановил шаки и велел ему пятиться. И тут же остановил снова, поскольку волокуша явно не была предназначена для движения назад. Вывалившись из волокуши, я заорал на бестолково бегающих вокруг дикарей, и, неожиданно для себя начал пинками их подгонять к волокуше, заставляя взяться за нее, крича на их языке «Возьми», и, сопровождая вопли пинками, для лучшего понимания, затем пантомимой показал, что волокушу надо поднять, и заставил своего шаки пятиться назад. Пока я дремал, шаки притащил волокушу в какое-то селение, и мы оказались   на   вытоптанной поляне, вокруг которой стояли то ли шатры, то ли вигвамы, над каждым из которых курился дымок.  Мои помощники как-то незаметно рассосались по своим палаткам, а из той, в которую пытался влезть шаки, вытолкнули давешнего пацана.  Я показал на него пальцем и спросил
   - Ты - имя? -тот что-то пробормотал, я еще раз повторил громче
   - Имя?
   Он пробормотал громче несколько звуков из которых я расслышал что-то вроде «Пака».   
   - Хорошо, будешь «Пака», - сказал я, меня уже начала утомлять эта неразбериха,
   - Кто вождь? - спросил я его.
   - Ты вождь, - неожиданно ответил Пака. Но ход его мысли оказался мне на руку. Я взял его за плечо, зашел в палатку, из которой его вытолкнули и повторил свой риторический вопрос,
  - Ты вождь, раздался нестройный хор голосов, вслед за писком моего пацана, в дымном сумраке шатра. Внезапно меня осенило, и я уже мысленно произнес свой вопрос, и замер, неожиданно моего сознания коснулись два осторожных ответа
   - Ты Вождь.
   - Идите за мной, - мысленно сказал я, и вышел из дымного вигвама. За мной вышел мой Пака и еще две девчушки неопределенного возраста, им можно было дать и по 15 и по 25 лет, настолько они были худы и чумазы.  Я понял, что надо делать, и к концу моего вояжа по туземным палаткам, за мной уже таскалась довольно внушительная свита слышащих меня в телепатическом диапазоне. Когда я обходил вторую половину стойбища, я взял с собой только Пака, а остальным велел   ждать меня у шаки, который стоял посередине местной площади и задумчиво жевал какой-то куст. По ходу дела я выяснил, что в селении нравы довольно просты, и Вождь всегда берет что хочет, а при дележе коллективной добычи у него право первого выбора, и он берет лучшие куски. На вопрос где будет мое жилище, Пака сказал мне:
   - Где хочешь, можешь выгнать кого-нибудь из шатра и занять его, или приказать построить себе новый.
     После официальной части я отправил свою свиту за жердями и веревками, а также за людьми, которые умеют строить шатры лучше других. Пока по лагерю шла суета, я попытался связаться со Страйком, и он мне ответил: 
   - Я над вами, вижу, ты развил бурную деятельность. На моей памяти так быстро племя еще никто не прибирал к рукам, обычно на это ухолило от трех дней до недели.
   - Хорошо, что ты мне про это не сказал, - улыбнулся я - ты знаешь здешнюю розу ветров, шатер хочу поставить длинный, вдоль ветра.
   - Ветер если есть, обычно дует вдоль ручья, по ущелью - ответил дорг, - кстати, не все тебя приняли, вон в том доме, с красной шкурой наверху, живет спятивший старик, который считает себя кем-то вроде шамана или бога, я слышу, он собирается убить тебя, и сам стать вождем. Сейчас его не воспринимают всерьез, но если ему удастся покушение, кто знает... 
   Как раз из этого шатра раздались вопли, и моего посланца выкинули на улицу, я понял, что сейчас и начинается настоящая борьба за власть и за жизнь, и рефлекторно велел мамонту топтать этот шатер, как шкуру харо, добавив к императиву часть гнева, который стал подыматься во мне мутной волной. Шаки тонко и визгливо завопил, подняв свой короткий хобот, но сейчас в его вопле был не страх, а гнев, и ринулся на шатер. Хорошо, что я успел своей свите дать задание снять с него волокушу. Через пять минут на месте шатра был разноцветный блин. Я успокоил животное, и снова поставил его в центр площади. Досадное происшествие настолько ускорило работу, что через час-полтора вдоль ручья уже стоял длинный шатер, поставленный по моему немудренному эскизу. Я просто два остова вигвама соединил продольными жердями и укрепил их «Х» образными распорками. Кстати, самые длинные жерди напоминали бамбук, но их было мало. Увидев, что шкуры на шатрах лежат кое-как, я велел уложить сначала нижний слой, затем внахлест следующие слои, как черепицу, и в дальнейшем велел укладывать шкуры только так, и ворсом книзу, к земле, если на них была шерсть. Потом велел принести мелких веток и постелить их на землю, сверху укрыть травой и шкурами, кострище обложить камнем, прикатить большие камни, сделать из них столы, в общем, раздал ценные, с моей точки зрения, хозяйственные распоряжения. За палаткой велел сделать подстилку и тент от дождя для шаки, и вымотавшись за этот длинный день, пошел спать, буркнув мысленно
   - Жрать приготовьте, - не забыв сунуть за пояс свой тесак, и прихватить копье, и уже засыпая, мысленно попросил Страйка, - Если можешь, пригляди за ними, а если что, разбуди меня пожалуйста.
   - Разбужу, - пообещал тот, - Мы не спим, нам ни к чему.
   Проснулся я оттого что мне было душно и жарко, меня облепили мои последователи, вероятно решив, что я замерз, а может, потому что поленились сделать подстилку побольше. Я с хрустом потянулся, вылез из-под голых девиц, и пошел на улицу отлить, и освежиться. Пошел к ручью, машинально проверив шаки. Он, умница, дремал вполглаза, на своей подстилке за нашей палаткой. Поблагодарил Страйка и попрощался с ним. Подумав, я прихватил с собой рюкзачок и копье, мало ли хищник, какой забредет и, почуяв, что шаки проснулся, позвал его с собой. На пологом берегу ручья разделся по пояс, встряхнулся, умылся, и, почувствовав прилив сил, стал вычесывать своего мамонта, как по привычке его называл. «А почему бы так его и не назвать?» - подумал я и мысленно прошептал,
   - Теперь твое имя Мамонт. Внезапно зверь забеспокоился, я коснулся его чувств и понял, что справа ветер несет какой-то кислый запах и смутный шум, вроде потрескивания ветвей. Я скользнул на берег, велев Мамонту стоять неподвижно.  Накинув на себя шкуру, я рассовал в карманы файеры. Дотянувшись сознанием до спящих в моем чуме людей, я велел им просыпаться, брать оружие и веревки и скрытно пробираться к ручью, ориентируясь на Мамонта. Сам же, стараясь не шуметь, полез глубже в кусты, по пути постаравшись вкачать в шаки порцию гнева, но не сразу, мне было нужно, чтобы он сохранял боевой дух и не боялся файера, и в тоже время, чтобы был относительно вменяем, чтобы не потоптал своих. Я помнил, как он совершенно отключился, утаптывая мятежный шатер. Остальным воинам я тоже постарался придать уверенности, сообщив, что к нам крадутся враги, я их собираюсь попугать огнем, и напустить на них шаки. Я надел голову поверженного зверя как капюшон, и до меня запоздало стало доходить, что мой меховой плащ тоже сыграл свою роль в быстром усмирении племени, они боялись этого зверя, и страх этот проецировался и на меня.  Я тут же решил разыграть и эту карту в предстоящей битве. Мне здорово повезло. Своих людей я успел расположить полукругом за своей спиной, без труда вычислил лидера вражеского отряда, бородатого воина в какой-то рваной шкуре и с громадным копьем в руках.  Я затаился в небольшой ложбинке, под кустом, и он вышел прямо на меня. Подойдя к кусту он обернулся к своему воинству и стал что-то важно вещать, в этот момент я просто поднялся и приставил копье к какой-то прорехе в шкуре, на его животе, и со всей дури ткнул его. От его войска меня скрывала его туша и он, махнув рукой, с оборота навалился на копье. Я понял, как мои предки охотились на медведя с рогатиной. Мой враг от неожиданности завопил и рванул на меня. Копье мягко вошло в его брюхо, и мне оставалось только упереть его древком в землю и приподнять. Он начал дергаться и хрипеть, а потом замер, навалившись на копье, которое вышло у него из спины и горбом вспучило шкуру, которой он был обмотан.  Я обошел его тушу, не откидывая своего страшного капюшона и вдруг неожиданно для себя заорал, что есть мочи:
   - Лежать всем, быстро, мордой в землю!
    Туша моего врага завалилась набок, и по его войску пронеслась волна, напоминающая морской прибой. Это падали мои коварные враги, кто в обморок, а кто, выполняя приказ. Некстати и сзади раздались те же звуки, и даже Мамонт шлепнулся на брюхо. Я понял, что немного переборщил с мысленным посылом, но в таком деле, чтобы выжить, лучше пере-, чем недо- .   
   Я заставил своих тоже перетрусивших воинов встать и собрать оружие у врагов, а их самих связать веревками, потом подумал и решил, что веревок все-равно не хватит, и велел врагам полсти на четвереньках на центральную площадь, а своему воинству приказал идти по краям этого людского потока и направлять их в правильном направлении, а непослушных колоть копьями. Непослушных так и не выявилось, поэтому медленный поток согбенных спин дополз, в конце концов, до площади, и я выяснил, что их, в сущности, не так уж и много, по крайней мере, меньше, чем моих нынешних подданных. Я велел Пака разыскать меня, а когда он вынырнул у меня из-за спины, прятался он там что ли, спросил, знает ли он кого-нибудь из этих пленных.
   - Конечно, - ответил Пака, - всех знаю. 
   - И кто это? - Спросил я, - рассказывай все, не тяни, и что им приспичило напасть на вас.
   Пака смело окунулся в толпу пленных, тоже кое-как одетых в грязные шкуры, поговорил там с кем-то и снова вынырнул возле меня. 
   - Их привел вождь, это соседнее племя, они думали, что у нас еще нет вождя, хотели захватить нас и сделать своим племенем. Отнять наших женщин, а мужчин заставить работать. А еду нашу съесть.  Но ты убил их вождя, и теперь ты и их вождь тоже.  Их шаки, женщины и дома в лесу, недалеко. Что прикажешь им вождь, и сколько женщин возьмешь себе?
   Я сначала хотел отказаться, но затем подумал, а может и среди них есть телепаты, надо проверить, и велел распорядиться, чтобы их лагерь перемещался сюда. Пака что-то прокричал, из толпы пленных вскочило человек пятнадцать и куда-то побежало.
   - Ты что, отправил их за своим добром? – спросил я чем-то довольного Паку.
   - Ну да, я им сказал, что, если они не поторопятся, ты опять превратишься в харо и съешь их.
   - А почему на том берегу ручья нет хижин? Спросил я Пака.
   - Так и здесь места хватает, а одному там страшно, вдруг харо придет, или еще кто…   
   - Вот и скажи, чтобы они свой лагерь там разбили, - велел я, и Пака серьезно покивал, сделав какие-то свои выводы.
   В это время стали высовываться любопытные рожицы из наших вигвамов, сначала дети, потом взрослые, Пака уже по двадцатому разу пересказывал нашу героическую эпопею, как я понимаю, с каждым разом, что-то привирая. В конце концов, я велел неофитам сваливать на другой берег ручья и готовить площадку под свои вигвамы, а Пака велел сообщить всем, что я иду обедать и, если мне в моем чуме не будет еды, я кого-нибудь съем из неудавшихся поваров. Пака все воспринял буквально и молниеносно исчез, а я пошел к куче палок, которые эти бедолаги по недоразумению считали оружием. В основном это были шесты с заостренным и обожженным концом,, иногда с каменными или костяными наконечниками, но изредка попадались и металлические наконечники, я их откидывал в сторону, и вскоре набрал достаточно, чтоб вооружить свою группу.  Отложив все оружие с металлическими наконечниками, я задался вопросом, откуда оно. Племя вполне соответствовало каменному веку, и я не заметил никаких признаков кузни или плавильных агрегатов. А вот каменные топоры и молотки присутствовали в этой куче в изобилии.  Увязав охапку копий капроновым шнурком, я взвалил их на плечо и отправился к своему новому дому. Мое появление вызвало легкий переполох. Не знаю, что Пака им наговорил, но камни, которые должны были изображать столы, были заставлены едой, к моему удивлению растительная пища превалировала над мясной. Я подкатил камень поменьше в центр, в качестве стула, уселся на него и принялся дегустировать, не сразу заметив, что остальные стоят по ту сторону костра, на другой половине жилища. Я крикнул, показав на Пака,
   - Принеси воды пить, - и тот, метнувшись куда-то в угол, принес деревянное ведро, наполненное водой. Ведро   напоминало обрезанный ствол бамбука, только зеленовато-фиолетового цвета. 
Я поел и отправился подремать, бросив на ходу,
   - Кто еще не поел, налетайте на угощение, сейчас отдохну и дальше работать будем.
   Пока я не лег, никакого движения не было, потом народ стал потихоньку подтягиваться к импровизированному столу, раздалось чавканье, какие-то переговоры, и я сытый и усталый, уснул. Во сне я ворочался, чувствовал, как кто-то теплый залезает ко мне под шкуру, но окончательно не проснувшись, снова заснул. Проснулся от того, что кто-то горячо дышит мне в шею, и обнаружил под боком голую девицу, старательно гревшую меня. Я отодвинул ее, и вылез к костру.
   - Вставайте, кто слышит, -  я это мысленно прошептал, почти не надеясь на успех.
   Однако куча зашевелилась, вылез Пака, к которому присоединились еще четверо тел, одна из них оказалась давешней девицей, гревшей меня.  Она накинула набедренную повязку, а голые груди так и остались дерзко торчать в разные стороны.
   - Одеваемся и пошли на улицу, - прошептал я и выскользнул за порог, накинув свою шкуру.
Когда ко мне присоединились остальные, я оглядел свое воинство и решил, что могло быть и хуже.  Выстроив их в одну линию легкими тычками, я подошел к каждому, кроме Пака, спросил, как его зовут и переиначив имя для своего удобства, тут же всех переименовал, получилось следующее: Пака, Кука, Шаша, Куси и давешняя девица Мара.  Куси тоже оказалась девчонкой, лет семнадцати, Кука – пацаном тинейджерского возраста, а Шаша мужиком лет тридцати-тридцати пяти, по моему субъективному восприятию. 
   - Ну что, будем продвигать вашу цивилизацию к небывалым высотам.  - сказал я вслух, а затем, подумав, дал задание для мозгового штурма своим апостолам. Нарисовал колесо и колесную пару, показал руками примерные размеры и спросил, из чего это можно сделать.  Через пять минут все варианты из веревочек, шкур, веток я забраковал и решил, что пока они не понимают конечного результата, лучше им поработать исполнителями.  Я велел   мальчикам взять по топору и натаскать мне дерева, потолще.  Девок я усадил перед собой и после непродолжительного допроса, выяснил, что счет у них идет до пяти, по количеству пальцев, если больше пяти это «много», а больше десяти – «очень много».  Металл они берут из «небесных камней», а иногда, за какие-то особые услуги его дают дорги.  Письменности у них нет. Иногда они ходят на переговорную площадку, а по праздникам, два раза в год, они ходят на мену, что-то типа рынка, в радиусе десяти дней пути их четыре, и меняются с соседними племенами разными нужными вещами.  Подумав, я решил, что нужно посоветоваться со Страйком, а для того чтобы девки не бездельничали, наломал кусочков тонких веток, расчистил перед собой площадку и разложил кусочки от одного до десяти штук, написал перед каждой кучкой арабскую цифру, и повторил много раз мысленно и вслух все цифры. Велел все это выучить и сказал, что проверю, когда вернусь.  Позвал Страйка и договорившись о встрече на переговорной площадке, велел Пака разбудить остальных и послать таскать к моему чуму бревна и камни. Велел отбирать камни не очень большие, по форме и размеру напоминающие кирпич, мысленную иллюстрацию тоже послал, с примерным масштабом, в размер головы Пака.
   На площадке меня уже ждал Страйк, как только он меня почуял, начал осыпать комплиментами, наверное, решил, что я к нему за моральной поддержкой иду. Я не стал его разочаровывать, к тому же дифирамбы на свой счет мне всегда приятны. Однако решив, что свою дозу я уже получил, приступил к своим расспросам.  Мне нужна была карта местности с выходами руды, меди, олова и железа, а также желательно каменного угля и глины. 
   - О, ты решил произвести техническую революцию! – одобрил Страйк, - однако на чем я тебе нарисую?
   - Может в смартфон закачаешь? – автоматически предложил я.
   - Действительно, ты же из другого мира, -   сказал Страйк - все готово, для зарядки ко мне обращайся, однако не забывай разводить костер, мне преобразовывать энергию гораздо легче, чем генерировать, да и телепатией я владею не так хорошо, как хотелось бы, поэтому здесь мне общаться и помогать тебе проще.
   Я проверил смартфон, в нем оказался файл карт незнакомой местности, доступный в автономном режиме. 
   - Может, закачаешь еще схемы плавильной печи, инструментов гончара, плотника, столяра, кузнеца, в общем, ремесленников какие сможешь, а я сейчас костерок сооружу, - и я принялся колдовать над костром, пока я ходил за дровами и занимался разведением костра, Страйк неподвижно висел у кострища, а когда костерок весело затрещал горящими сучками, сказал мне:
   - Информации почти нет. Мы уже давно не занимались материальным миром, но мои коллеги и я кое-что поизобретали тебе в помощь, все в смартфоне, обозначения карты сейчас объясню, - и в моей голове опять что-то шевельнулось и я понял, что означают значки, которые я мельком видел в смартфоне на карте. 
   - План по развитию ремесел я тоже прикинул и скинул тебе. Кстати, ты биологически с ними совместим, не исключено, что кто-то из них проник в твой мир под видом кроманьонцев, правда, непонятно почему здесь их цивилизация стагнировала. Может и мы их сдерживали, - согласился он с моим незаданным вопросом, - пока сами не развились настолько, что это перестало иметь значение для нас, а может время у нас и у вас течет с разной скоростью. Кстати, мне кажется ты не с того начал. Ремесла  - это хорошо, но они дают толчок к развитию оружия, а морали, тормозов-то у них еще нет.
   - Вот кстати и заповеди закачай, если не сложно, и план развития морали, и цивилизации вообще, - попросил я. 
   - Хорошо, - сказал он, - поскольку ты начал с евгеники и ее развитие   тоже отразим.
Я понял, что мне придется либо корректировать и свою мораль, либо не влезать в этот проект, а тихо спрятаться в своей пещере, стараясь выжить в войне с племенами. Убежать я не мог, поскольку единственный путь домой, известный мне, был в той пещере, откуда я пришел, а откроется он, по словам дорга, только через два года.
   - Кстати, а другие пути домой для меня есть? -спросил сразу я.
   - Возможно, но я их пока не знаю, да и ошибиться можно, частоты некоторых миров могут совпадать, и ты можешь случайно попасть в похожий мир, но он не будет твоим домом.
   - Сумерки тут есть, а темной ночи я так и не видел, и небо постоянно облачное, заметил я.
   - Да, Дарга, эта планета, имеет эксцентричную орбиту вокруг парной звезды, излучение здешних звезд достаточно жесткое, и мы прикрыли планету защитным слоем, который и нам энергию дает и биологическую жизнь на планете защищает.
   - Понятно, - сказал я, и решил не углубляться в астрономические дебри, и так голова пухла от избытка информации, - если ты закачал все, я, пожалуй, почитаю, если ты не возражаешь. 
   - Конечно, - ответил Страйк, - еще успеем пообщаться, - и исчез.
   Я так устал от здешних чудес, что даже не удивился.   План развития цивилизации предусматривал развитие морали, создание философии, что-то вроде Конфуцианства, создание института семьи, причем поли- и моногамии не придавалось никакого значения, все зависело от внешних факторов и служило лишь развитию популяции в целом. Естественно, терпимость к другим расам и народам. Заповеди тоже присутствовали и судебная система, по типу разбора полетов при царе Соломоне.  На этом фоне развитие ремесел проводилось под оборонительную военную доктрину. В целом мне понравилось и я, утомленный, задремал у костра. Мне приснилось, опять фиолетовые шары, уколы, и что подданные мои ссорятся. Я прикрикнул на них, объяснил Пака, что камни нужны не круглые, а плоские, показал азы строительства. Маре объяснил принцип счета десятками и дал основы сложения и вычитания и, собрав всех в кружок, на примере их ссоры поведал десять заповедей, и велел их усвоить, и объяснить мне потом, кто как понял.   Из предыдущей беседы с девчонками я понял, что основное их занятие - собирательство, основной рацион - растительная пища, поэтому решил дать задание Куси созвать отряд девиц и собрать съедобные зерна и злаки, какие они используют в пищу, или считают съедобными, и принести мне все найденные образцы. Если она каких-то растений не знает, привести с собой тех, кто знает больше.
   Проснувшись, усталым и разбитым, я опять обнаружил Страйка висящим над костром,
   - Привет, - сказал я, - ты знаешь, я как-то странно себя чувствую в вашем мире, у меня снизился эмоциональный фон, я чувствую недомогание периодически, я почти ничего не боюсь, телепатия пришла как-то сама собой, во сне вижу события, происходящие где-то далеко, и даже участвую в них.
   - Да, - ответил дорг, - наш мир заставляет просыпаться твои способности, я тебе уже говорил, ты эволюционируешь, то есть совершенствуешься биологически, я пытаюсь тебе помочь выжить и приспособиться, но похоже ты не только приспосабливаешься, но и как-то изменяешься, самосовершенствуешься.   
   - Это само-собой получается, - пробормотал я, чувствуя, что с патетикой Страйк перегнул.  – Лучше помоги память мне улучшить, а то информации все больше, боюсь, захлебнусь.
   - А ты что-то забыл? - спросил мой собеседник, и я вдруг понял, что помню все, что со мной случилось в этом мире.
   - Это тоже ты? - задал я риторический вопрос.
   Дорг не ответил, зато я почувствовал, что к нам кто-то приближается.
   - Кто это? - Снова спросил я.
   - Можно сказать мой подарок, - ответил Страйк, - помнишь я говорил, что твоему шаки можно подобрать пару, чтобы и детеныши тебя слышали, вот из диких шаки я подобрал тебе несколько штук, попробуй, поговори с ними. 
   Я сосредоточился и почувствовал, как меня как будто с любопытством разглядывают, или обнюхивают, в общем, как-то постигают. Я постарался ласково погладить каждого из них, их оказалось шесть штук, четыре самочки и два самца. Я повернулся к ним лицом (откуда-то я знал направление) и стал ждать, иногда подзывая их, как зовут любимую собаку.  Через несколько минут я услышал какой-то гул и открыл глаза. Над шаки, идущими ко мне, колыхался рой каких-то летающих насекомых. 
   - Интересный побочный эффект, - заметил дорг, - тебя услышали инсекты, я даже не знал, что они еще существуют, так их осталось мало. Это протоцивилизация, они существовали миллионы лет назад, потом регрессировали, утратили интеллект, но зачатки сознания, вероятно, сохранились, и они услышали тебя! 
   - Не совсем так, - раздался в моей голове шелестящий шепот, - я долго спал, потому что нужды просыпаться не было.  Когда мои носители собираются вместе, я просыпаюсь.
   - Так ты что-то вроде коллективного разума, - догадался я, - как тебя называть?
   - У меня нет имени, твой друг назвал меня Инсектом, пусть так и будет.  Сегодня твой друг искал определенных шаки и создал напряженность полей, к которым чувствительны мои носители, поэтому они собрались над этими животными, а когда ты их позвал, полетели за ними, и я действительно тебя слышу. 
   - Приятно познакомиться, - выдал я дежурную фразу, - а твои носители кусаются? 
   - Они питаются нектаром и мелкими насекомыми, если ты об этом, и у них есть хелцеры, они могут себя защитить и питаться мясом. - Инсект подумал и добавил, - но к сожалению, их осталось не очень много, почему-то популяция резко сократилась.
   - Может с появлением теплокровных состав флоры изменился? - отметился Страйк.
   - Может, но сомнительно, носители не привязаны к определенному растению, могут легко менять пищевые предпочтения, - сказал Инсект, -  впрочем, я исследую этот аспект, пока я здесь. 
   У меня сложилось впечатление, что они перекинулись информацией с доргом, в каком-то недоступном мне канале связи.
   - Вот оно как, а какие незаметные и безобидные с виду, - опять сказал Инсект.
   Я изобразил удивление и вопрос мысленной пантомимой, которая стала доступна мне в этом мире, и почувствовал, что Инсект послал мне эмоцию, похожую на улыбку, и сказал
   - Здесь есть животные, мелкие грызуны, которые питаются зерном и насекомыми, они здорово сократили популяцию носителей и не дают ей восстановиться, к тому же запасы еды привлекают и более крупных животных, а разорение ульев - это голод и гибель колонии.
   - В моем мире, сказал я, - существуют пчелы, летающие насекомые, которые с избытком вырабатывают мед - продукт богатый сладкими углеводами и полезными для нас веществами. Мы строим этим насекомым домики, ухаживаем за ними и за это, забираем часть меда для еды.
   - Расскажи мне про них, - заинтересовался Инсект. 
   - Мои знания в этом вопросе не очень глубокие, - я пожал плечами, - этим занимаются специально обученные люди, у нас довольно развита специализация. Кстати у пчел тоже присутствует специализация, главная фигура - матка, или королева, она откладывает яйца, почти непрерывно. У нее несколько самцов, трутней, которые занимаются только продолжением рода - спариванием с самкой. Им приносят еду рабочие пчелы…  - В общем, рассказал я Инсекту, что помнил из популярных телепередач и оказалось, я помню довольно много, вплоть до изготовления медогонок и ульев.
   - Интересная схема, - согласился Инсект, - и, похоже, жизнеспособная, я попробую создать пару-тройку колоний, может это восстановит численность популяции носителей, чтобы я стабильно присутствовал здесь, надеюсь, я вам не помешаю.
   - У нас разные экологические ниши, - отметил дорг.
   А я просто пожал плечами.  За этими разговорами я как-то забыл, что шаки, лишившись нашего внимания, стали пастись и убрели уже довольно далеко. Я, спохватившись, снова стал их подзывать, когда они подошли, не поленился погладить каждого по основанию хобота, где у них была своего рода эрогенная зона, и совсем с ними подружился.  Попытался их расчесывать, обнаружил у каждого за ушами каких-то кровососущих насекомых, и скорее по наитию спросил у Инсекта, который роем крутился над нами.
   - А твои носители могут почистить от кровососущих насекомых этих шаки?
   - Конечно, - отозвался Инсект, - давай попробуем сначала того, которого ты чистишь. Прикажи ему не хлопать ушами, чтобы не убивать носителей.
   - Сейчас, подожди я с ним поговорю, - ответил я и принялся убеждать шаки, чтобы он постоял спокойно, а самое главное, поставил торчком уши и не шевелил ими.
   Шаки сначала не хотел, но, когда я почесал основание хобота, растаял и согласился.
   - Давай, -шепнул я Инсекту, и рой насекомых облепил шаки. Тот сначала напрягся, но почесывание эрогенной зоны сыграло свою роль, а потом он и сам почувствовал облегчение. Рой поднялся над шаки, и я велел тому встряхнуться как собака, чтобы стряхнуть с себя остатки хитина насекомых. Результат превзошел мои ожидания, все вокруг оказалось усыпано каким-то мелким мусором. Проще было с самочками, они оказались терпеливее самцов, и старательно повторяли процедуры.
   - Ну что ж, теперь я знаю, как покормить носителей белковой пищей, если что, - прошелестел Инсект, хочешь я тебя провожу, мне не требуется усилитель, как дорги, для общения, к тому-же я ощущаю легкое беспокойство, что-то с тобой может случиться.
   - Да, ты слишком быстро проводишь реформы, нужно время, чтобы с ними смириться, адаптироваться, - отозвался Страйк.
   - Спасибо за советы и информацию, дружище Страйк, - сказал я, - пойдем Инсект, с благодарностью приму любую помощь.
   - Это аванс, надеюсь, ты поможешь восстановить популяцию носителей, - прошелестел Инсект, и мы отправились в обратный путь.
   Когда мне надоело идти, я попросил самого крупного самца шаки, чтобы он посадил меня себе на шею, как видел однажды на картинке с погонщиком слонов, и остаток пути провел с относительным комфортом. На площади, куда я повернул, стоял какой-то воин, звероподобной внешности, и что-то орал, как стало понятно по контексту, он пытался меня унижать, а себя безоглядно хвалить. Моих людей на площади не было, дотянувшись до них, я понял, что они просто выполняют мои указания, решив, что с такой мелочью, как государственный переворот, мне справиться не составит труда. Их вера в меня была безгранична, обидно было бы ее не оправдать. Увидев меня верхом на шаки, крикун поперхнулся и наконец, заткнулся. Стало так тихо, что я услышал журчание ручья вдалеке.
   - Почему никто не убил этого червя, когда он оскорбил вашего Вождя? - спросил я в полголоса, усилив, впрочем, эффект императивом, сразу несколько человек дернулись было к крикуну.
   - Стоять, - повысил я голос, - раньше надо было делать.
   Я остановил шаки, попросил поднять его ногу, сделав ступеньку, и скользнул вниз.
   - Давай драться, - я стану вождем, убью тебя, - снова завел волынку крикун, и я понял, что мой авторитет падает, потому что я не ору, и вообще не устраиваю шоу в стиле Флидстоун.
   - Смерть и так вокруг тебя, - произнес я в перерыве, когда тот набирал воздух.
   - Это ты имел ввиду? - мысленно спросил я Инсекта, можешь его нейтрализовать?
   - Легко, махни в его сторону рукой, это будет сигналом.
   Я крикнул:
   - И пора тебе заткнуться навсегда! - и махнул рукой, показав на него пальцем.
   И вновь случилось чудо…  Полуобернувшись, краем глаза я увидел, как из шерсти шаки появилась дымка, потом облачко насекомых, которое, набирая силу, превратилось в облако, плотно укутавшее крикуна, из которого сначала слышался яростный, потом жалобный визг и наконец все стихло, и облако насекомых развеялось, а в центре площади остался белый скелет.   
   В полной тишине я сказал в полголоса:
   - Если кто-то еще придет со мной биться, лучше убейте его сразу, или просто отправьте домой. Скелет не трогайте до завтра, если завтра здесь что-то останется, выбросьте из селенья диким зверям, - и, памятуя о конкретности мышления здешних жителей, показал пальцем на здоровых воинов – Ты и ты.
   Потом повернулся и удалился в свой шатер, не забыв позвать за собой шаки. За спиной я чувствовал полярные эмоции, восторг своих поклонников и страх и депрессию своих недругов. Восторга, как ни странно, было больше. В моем шатре царила хозяйственная суета, кто-то готовил еду, кто-то писал на земле цифры, а некоторые просто валялись на шкурах. Тем, кто валялся, я сказал – «Пошли за мной», -  и вышел на площадку перед вигвамом. Показав на троих парней, я приказал им притащить сюда плоский камень, а сам, усадив остальных, продиктовал им заповеди, и велел повторить сначала хором, потом каждому в отдельности. Результат был так себе, но лиха беда начало. К этому времени подкатили камень и я, велев установить его перед шатром, сказал, передайте всем, если возникнут какие-то споры, пусть приходят сюда каждый пятый день, считая от сегодняшнего, я буду решать эти споры, а через день те, кого я выберу, будут делать тоже самое и те, кто не сумеет решить спор, придут ко мне.
    Отпустив пастись шаки, я мысленно разыскал Мамонта и позвал его знакомиться с вновь прибывшими. Послав ему успокаивающую волну эмоций, попросил, разумеется, с помощью образов и картинок, показать им пастбища вокруг нашего стойбища. На камне, в шатре, я нашел какую-то еду, поел и решил, что мне, наконец, надо сделать ревизию новой части племени, которые уже разбили лагерь на той стороне ручья. Взяв с собой Пака и Мамонта, на той стороне я решил действовать по другой схеме. Останавливался перед шатром, суживал поле восприятия - каким-то образом это сужало телепатическое поле общения, и говорил про себя:
   - Выходи, - и недолго ждал, - затем повторял, - выходи, или зайдет шаки.
   Про роль шаки в подавлении первого бунта все были наслышаны, поэтому слышащие тут же начинали вылезать. Иногда с ними за компанию вылезал кто-то еще, я уже худо-бедно научился отличать слышащих меня. С ними устанавливался какой-то контакт, если я такого контакта не ощущал, я мысленно спрашивал – «А ты зачем вылез?» - если реакции не было, просто заталкивал добровольца обратно древком копья. Неофитов отправлял к Пака, который давал им, также мысленно, задание по строительству нового чума, рядом с моим, если тот не слышал, или не понимал – усаживал его на берегу ждать меня.
   Закончив обход, я назначил старосту, одного старика, показавшегося мне довольно сообразительным, велел ему отправить ко мне тех, кого я не застал в стойбище – охотников и собирателей. Взяв его как проводника, чтобы показал, где пасутся их шаки, повел за ним Мамонта. По берегу нашего ручья паслось около десятка животных, были они какими-то замызганными, грязными и неухоженными. У одного было разорвано ухо, из которого капала густая, черная кровь, он поматывал головой, и постанывал, как будто жалуясь на судьбу. Я стал их мысленно подзывать, четверо обернулись, в том числе и травмированный, и лишь двое пошли ко мне.  Их я отправил с Мамонтом на другой берег, где паслись мои шаки, пришедшие со мной от Страйка. Я велел новому старосте отвести другого слышащего меня шаки к моему стаду, а сам стал уговаривать подранка успокоится и пойти со мной. Мне удалось подойти к нему и даже погладить, однако шаки очень сильно боялся и не доверял людям, в том числе и мне. Я решил подождать старосту и сказать, чтобы этого шаки не использовали для работы, собираясь заняться им позже, а пока просто успокаивал животное. Услышав шорох листьев и хруст веток, я обернулся и повел нового начальника обратно, провел его по вигвамам, представляя жителям, чтобы не возникало никаких разборок.
   Вернувшись в свой чум, я застал там почти всю компанию, и вспомнив, что собирался проверить их успехи, поманил девчат к себе, сел прямо на землю, выровнял участок и, показав на Мару, нарисовал несколько четных цифр. Показывая поочередно на цифры устроил ей мини экзамен. Она довольно бойко ответила на мои вопросы. Такую-же процедуру с нечетными цифрами прошла и Куси, и тоже довольно успешно. Сложение и вычитание до десятка тоже не вызвало особых затруднений. Я спросил, собрали ли зерна, и, получив положительный ответ и взмах руки куда-то в угол, пошел туда и обнаружил горку смеси разных зерен.  Я чертыхнулся,  вернулся к девчонкам, и попросил сделать мешочки из кожи, показав, какого размера они должны быть. Они в замешательстве переглянулись.
   - Какие проблемы? - спросил я.
   - Шкур нет, - ответила Мара.
   - Ладно, сначала добудем шкуры, - сказал я, - а теперь давайте поедим, и я посплю, а завтра с утра будем заниматься, кстати, сходите оповестите всех, чтобы по утрам все дети, и вы все тоже, собирались около дома. Будем учиться.
   - Чему?  - спросила Куси.
   - Читать и писать сначала, - ответил я.
   С утра начался марафон, в котором я пытался загнать племя в светлое будущее, а они, как назло не хотели перенапрягаться, рассчитывая получить все и сразу. Школу пришлось перенести к подножью холма, где на вертикальной стенке можно было писать мягким известняком, или пристраивать наглядные пособия. Основные предметы - письменность (я решил за основу взять русский язык), обществоведение (мораль и зачатки философии), математику и геометрию. Во второй половине дня я ходил к местам выхода руд, заставлял строить печи, модернизированные Страйком, там, где руды выходили на поверхность. Меня интересовали железо, олово и медь, и я их нашел, по крайней мере, так думал. Известняк, в качестве флюса, и каменный уголь тоже должен был стать подспорьем для доменного производства, но попозже. Начать я решил с печей-домниц, не требующих непрерывного процесса, простых в изготовлении и эксплуатации. В конце концов, получилось три печи, то ли по толледскому, то ли по скандинавскому модернизированному варианту, стоящие рядом, - пришлось экономить на шамотной глине, которая была трудоемка в производстве.  К тому-же шкур оказалось в наличии только на три меха. Решив, что надо идти на охоту, в том числе и за шкурами, я выяснил у своих слышащих, что такой команды они давно ждут, скоро начинается миграция местных газелей, или ланей, по виду, и, наконец, в племени кончается еда. Чертыхнувшись в очередной раз, я перенес обществоведение в своей школе на последний урок и заставил своих учеников рассказывать про нужды племени и сезонные занятия. Неожиданно этот урок приобрел популярность, и посещаемость школы стало стремительно расти. Пришлось изобрести ускоренный курс для взрослых, разделить их с малышами, а преподавать поставить своих «слышащих». Впрочем, понимая, что основной интерес у племени в неформальном общении со мной, приказал не пускать на последний урок прогульщиков, а сам старался его посещать регулярно. Прогульщики все равно сидели в кустах, но поскольку слова им не давали, это было для них не так интересно. Кстати и для меня это оказалось очень полезно, во-первых, я постоянно узнавал что-то новое, например, охотники-рыболовы показали мне веревки, скрученные из волокон одного растения, которого в окрестностях было довольно много. Волокна напоминали волокна льна или конопли, я тут же организовал веревочное производство и велел делать станину ткацкого станка. Катастрофически не хватало инструментов, и скрепя сердце пришлось все силы бросить на доделку печей. 
   Охоту следовало устроить с размахом, чтобы запасов хватило надолго. Расспросив охотников о путях миграции стада, прокатился по этому пути, выбрал место, где путь проходил между скалой и обрывом. Выставил разведчиков наблюдать за мелкими разрозненными стадами понти - ланеподобных копытных, с короткими рожками и светло-серой шкурой. Вооружил получше пару десятков охотников поздоровее, разбавил их «слышащими» и велел до поры схоронится в кустах вдоль скалы, выдав им воду и сухой паек, в виде вяленного мяса. Сам разбил два лагеря, один до скалы, минутах в десяти, а другой опять-же минутах в десяти-пятнадцати после. С общим сценарием я всех членов племени ознакомил. По моей задумке, когда голова стада поравняется со средним лагерем, охотники, предварительно развернувшиеся в цепь, с криками начинают теснить стадо к обрыву. Из-за скалы выдвигается головная группа охотников и начинает перекрывать стаду путь вперед, тогда как последний отряд с шумом поджимает хвост стада. А сблизившись со стадом все начинают убивать ланей до команды отбой. Все прошло примерно по сценарию, правда голову стада все-же упустили и труднее всего, оказалось, остановить опьяневших от запаха крови охотников. В конце концов, я дал команду слышащим поработать древками копий и пинками разогнать разошедшихся соплеменников. Добычи оказалось больше, чем я рассчитывал, поэтому я велел прекратить все прочие работы и заниматься только заготовкой мяса. Ножей оказалось катастрофически мало, в ход пошли любые режущие предметы, в том числе наконечники копий и осколки кремния. Вспомнив свой опыт заготовок, заставил всех работать круглосуточно, коптить, сушить и вялить все, что мы добыли. Своих девчат я научил делать колбасу, велел делиться опытом со всеми и видел, как в лагере то тут, то там вывешивают коптиться над кострами кишки, набитые мясом.  Над лагерем стоял тяжелый запах крови, и я опасался, что к лагерю придут хищники, поэтому велел все отходы выкидывать в глубокий овраг за холмом.  У холма, около школы под открытым небом, я с помощью своих учеников построил небольшую примитивную коптильню горячего копчения, позже пристроив к ней дымоход из камней, на верхушке которого поставил камеру холодного копчения, и поставил пару учеников поддерживать огонь.   
   Однажды утром я проснулся раньше обычного, и вылез из кучи малы прямо к двери. За дверью ветер хлопал какой-то шкурой, но меня беспокоило не это. Прихватив на всякий случай копье, я вышел на улицу. Перед входом в шатер стоял здоровенный колоритный дядька, закутанный в какую-то особо косматую шкуру. На голове у него красовался какой-то пучок травы, а маленькие глазки смотрели на мир внимательно и насторожено.
   - Я пришел не драться, - пробормотал он вместо приветствия, и показал на каменный топор и обломок копья у себя под ногами.
   - Говори, - велел я. 
   - На последней охоте копье сломалось и ножа нет. Хочу на менную площадку, может металл наменяю, нож сделаю.
   - Ты умеешь делать ножи? - удивился я.
   - Умею, - гордо подтвердил он, - нагреваю в костре металл и бью камнем, пока не получится то, что надо. Только, наверное, рано еще, время мены не пришло, может в дальнее племя меня отпустишь, дашь шаки, чтобы мясо и шкуры вез.
   - Шкуры не надо возить, - автоматически сказал я, - а метал нам нужен. Кстати, откуда они его берут?
   - Откалывают от небесного камня - сказал охотник. Метеоритное железо тоже меня интересовало, но две недели пути в одну сторону и столько же в другую, да плюс торговая сессия... Я решил, что быстрее и проще запустить свое производство.
   - А хочешь у нас делать ножи, копья и другие металлические предметы? - спросил я.
   Охотник недоверчиво посмотрел на меня,
   - А как?
   - Я тебя научу, сейчас поедим и пойдем, - я позвал его в шатер, мы пожевали мяса, попили воды, я разбудил Пака, и Шаша и отправился во главе маленького отряда к горам, к нашей будущей металлургической мастерской.
   Следующую неделю мы просто плавили и складывали в кучку железо, большую часть которого я велел снова дробить и пропускать через наши печи по второму кругу. Я призвал еще людей, из своих обеих шатров, чтобы приносили еды, стройматериалы для строительства шатра около печей-домниц. Да и рабочие руки постоянно требовались. По понедельникам занимался с девчонками, давал задания, чтобы школа функционировала и без меня, а в пятницу разбирал споры, если таковые возникали. Все остальное время плавил металл, прерываясь только на сон, еду и естественные потребности. Наконец металла наплавили достаточно, чтобы приступить ко второй фазе моего плана. Общими усилиями подкатили к печи два больших валуна, которые лежали неподалеку, в качестве наковален. Построил кузнечный горн, по типу печей-домниц, только с дверцей сбоку, и с трубой. Отобрал несколько каменных топоров с достаточно широкими и плоскими обухами, и с большими трудами выковал молот, заготовки для кузнечных щипцов, и   зубила-пробойники. Пробойники я прокалил с углем и получил инструмент из углеродистой стали, которые еще и закалил. В молоте прорубил отверстие для рукоятки, в заготовках щипцов — соединительные отверстия, в общем через неделю я располагал простейшим набором кузнечных инструментов. Поставив молотобойцем охотника, которого, как оказалось, звали Кузя, я объяснил ему принципы работы, которые он усвоил сходу. Мы с ним быстро выковали второй комплект инструментов, и я стал учить его сварке, чтобы потихоньку выковать основной инструмент кузнеца - наковальню. Еще через неделю я располагал плотницкими инструментами. Особенно пригодились пилы, которые я тут-же пустил в производство, для изготовления досок. Новый комплект мехов для печей получился гораздо лучше.  Печи тоже работали непрерывно. А с появлением металлических молотов, ломиков и другого инструмента дело пошло еще лучше.  Последними я сделал металлические планки с отверстиями. Которые можно было использовать как гвоздильницы, так и для изготовления, - протаскивания проволоки. Оставив Кузю за главного, я приставил к нему трех разновозрастных «слышащих» и велел наковать гвоздей, усовершенствовав уже готовую наковальню парой отверстий. Кузя просил разрешить ему сначала сделать себе нож, уж больно ему нравилось наше огненное колдовство, которое могло осуществить его давнюю мечту. Я ему разрешил, но потом велел заняться изделиями по моему заказу. Сам же решил сделать себе выходной. Оседлал Мамонта, свистнул с собой Пака, Мару и всех, кто пожелает, я решил объехать нашу территорию. За холмом, недалеко от свалки я обнаружил стаю каких-то мелких хищников, или падальщиков, которые завидя нас ретировались в кусты. Над свалкой заметил и Инсекта, вернее его носителей, они тоже не брезговали требухой. Инсект, деликатно постучавшись в мое сознание, прошелестел,
   - У меня скоро будет все готово.
   - Конкретизируй, пожалуйста, - попросил я.
   - Четыре колонии мутируют, я их пока в пещерках на холме расположил, социальная структура почти сформирована, вывожу баланс между носительством и производством меда-тоника. Те особи, которые едят мясо, плохо его производят.
   - Так ты корми мясом только королеву, воинов и трутней, предложил я, им белковая диета должна быть полезна, - остальных нектаром.
   - Попробую, прошелестел Инсект и исчез из моего сознания. 
   Я понял, что пора готовить ульи, и мысленно спросил у своей свиты,
   - Кто умеет мастерить из дерева? - свита непонимающе молчала. - Ну кому нравится делать волокуши, древки копий, шесты. Кто-то ответил
   - Я умею, и я, - подхватил кто-то.
   Ладно. Подойдете ко мне в чуме, когда приедем и скажете – «Улей», -это слово я намеренно произнес вслух, поскольку в языке шорси подходящего слова не было.
   - А кто не боится насекомых? - я остановил Мамонта, - встаньте с этой стороны- я вытянул правую руку. К моему удивлению там собрались три девочки, во главе с Марой.
   - Ладно, - сказал я им, - тоже подойдете и скажете «улей». 
   Мой Мамонт что-то чувствовал вниз по ручью за грядой холмов, и я направил его в ту сторону. Когда мы поднялись на холм, у ручья я увидел несколько шатров, и группку людей возле них. Я отправил Пака вниз, чтобы не проявлять первым агрессию к нарушителям границы территории моего племени. Пака перекинулся с ними парой слов и мысленно позвал меня.
   - Что там, - также ответил я и расширил границы своего восприятия, подумав, что остальные могут тоже послушать, если получится.
   - Это соседнее племя, ты убил их вождя, который хотел возглавить наше племя. Я вспомнил обглоданный инсектами скелет крикуна.  Половину мужчин перебили дикие кочевники. Они не могут удержать своих границ, и просят тебя разрешить присоединится к нашему племени, и стать их вождем.  Я прикинул наши запасы и решил, что это скорее   кстати, поскольку людей, с развитием ремесел, скоро будет не хватать.
   - Скажи, что я буду думать, - телепатнул я Пака, - а сам иди на берег и сядь там.
   Пака так и сделал.
   - Теперь мысленно зови всех, кто слышит подойти к тебе и сесть под дерево, - на берегу, слева от Пака росло какое-то низкорослое дерево.
    Я услышал, как Пака мысленно зовет этих людей, и все они послушно идут под дерево. Может они все друг друга слышат? - Подумал я, сузил свое восприятие мира и на самой границе мысленного шепота и тишины сказал,
   - А теперь, кто меня слышит, подойдите и сядьте к Пака, с другой стороны. Почти половина из-под дерева перемесилась туда. Но какое-то беспокойство не оставляло меня.
   - С кем ты разговаривал, - спросил я Пака.
   - С их ведуньей, целительницей, - ответил он.
   - Проводи ее ко мне на холм, а остальным скажи, пусть сидят на месте — сказал я, а сам перешел на голос.  - Встаньте в круг, вокруг меня, - велел я свите, - когда подойдут, пропустите Пака и ведунью, и когда они окажутся внутри круга начинайте мысленно громко говорить, лучше хором считайте до десяти, все помнят? Кто не помнит, скажите сейчас. Все покивали головами. Я показал наугад на кого-то и сказал:
   - Ты считай вслух сейчас. Тот громко сосчитал до десяти.
   - Годится, сказал я, - ты будешь считать вслух, остальные мысленно, всем понятно? Все опять покивали. Что меня беспокоило, я так отчетливо и не понял, но эти приготовления вернули мне толику уверенности. Когда Пака с тощей, как баба яга, дамой подошли ко мне, из-за спины я услышал напряженный мальчишеский голос
   - Раз, два, три, четыре. - и так далее, когда они сосчитали до двадцати и замолкли.
   - И снова считайте сначала, без перерыва, пока я не скажу -  хватит. - Повернулся к тощей старухе, которую привел Пака, и мысленно прошипел: 
   - Вы что-то от нас прячете, - стараясь максимально сузить свое восприятие на колдунье, - в своих домах.
   Я старался слова синхронизировать свое общение с выкриками своих людей, но отлично понимал, что ведьма меня слышит.
   - Ты… великий… колдун, - ответила она, - но… в том,… что в наших… домах… прячутся… дикие,… нет… нашей… вины… Они… напали… перед тем,… как вы… подошли, - ведунья поняла мою хитрость и тоже старалась свои слова синхронизировать со счетом.
   Я понял, что дикие не будут со мной торговаться, а постараются либо взять, что получится и удрать, либо погибнуть. В принципе, мне было все равно, однако не хотелось лишних жертв, в преддверии дефицита людских ресурсов.    Вглядевшись в ведунью, я понял, что она что-то недоговаривает, но решил пока этим не заморачиваться. Велел Пака ее связать, и в полголоса, отведя в сторонку, дал ему инструкции, что делать дальше, постаравшись закрыть нас от ментального прослушивания. Решив проверить результат, спросил у Мары - слышала ли она нас, и получив отрицательный результат, сказал
   - Вы с Пака поведете этих людей в лагерь, по ручью, ты пойдешь первой. 
    План мой был не замысловат, если среди поселенцев были «засланные казачки», то Мара и Пака выводили их вместе с остальными, в ложбинку, по верхнему краю которой должны были стоять воины с копьями, и покараулить их, пока я не проведу фильтрацию, отделив овец от волков в овечьей шкуре. Кроме того, за холмом Пака должен был послать зов, там ментальное поле ослабевало, и со стороны лагеря этих бродяг не должно было восприниматься. По этому зову пара десятков вооруженных воинов должны были бежать к этому лагерю быстрее лани, поскольку в противном случае я разгневаюсь. Обычно это срабатывало, племя считало, что у меня со смертью какие-то свои взаимоотношения, и я их не разубеждал. Так что нам пол часика примерно, предстояло разыграть какое-нибудь шоу, типа «мы вас не видим и не знаем, что вы там». Разровняв небольшую площадку у своих ног, я ножом нарисовал схему лагеря, и поманил пальцем своих спутников. Не считая ведуньи их осталось семеро. Я велел продолжать мысленно считать, а сам жестами показал на лагерь и на схему, и начертил семь кружочков, обозначив каждому их место вокруг лагеря.
   - Никого не выпускать, - в полголоса сказал я, - если что, топтать, я   настрою шаки.
   К слову сказать, проведя ревизию стада шаки, я собрал десятка полтора, которые проявляли признаки понимания моих команд. А поскольку моего непосредственного присутствия не требовалось, чтобы общаться с ними, я регулярно заглядывал в их головы, они ко мне привыкли и проявляли понимание моих просьб-команд, и некоторое дружелюбие по отношению ко мне. Однако я скоро понял, что они хорошо различают людей, по каким-то своим признакам, а может по комплексу, например, запах, рост, конституция, и не ко всем относятся одинаково дружелюбно.  Выяснив, что они любят сладкое, подкармливал их местными плодами, которые собирали соплеменники в ближайшем лесу, старался ухаживать за ними, периодически на пару с Инсектом, устраивал им чистки, в общем, старался как мог за ними ухаживать, и они меня слушались.
   В этот раз мне требовалось от них нечто большее. По осыпающемуся, неровно поросшему травой и кустами склону, мы начали медленно спускаться к лагерю. Шаки пыхтели, хлопали ушами и приседали на задницы. Им не нравилось спускаться по склону. Бабку я закинул на спину своего шаки. Окружив лагерь, мы снова начали считать, но теперь я стал командовать всем шаки переступать с ноги на ногу в такт нашему счету, они, кстати, прекрасно нас слушали, и ритм производил на них завораживающее действие, а я нашел, куда это действие применить. Они все громче топали, земля, которая сначала просто подрагивала, начала ощутимо трястись, а потом я с удивлением обнаружил, что в середине нашего круга образуется воронка, куда начали сползать вигвамы пришлых. Карстовый провал, решил я, и дал команду
- Назад! 
Все шаки сбились с ритма и начали пятится.  Воронка поглотила еще пару вигвамов и замерла. Я неожиданно для себя громко завопил,
   - Выходите, а то отправлю вас в подземное царство, - из чумов начали выползать грязные, косматые люди, - бросайте оружие на землю, сами идите к тому дереву, - распорядился я и махнул рукой в направлении своего ориентира, на берегу ручья. 
   Двоих я отправил присматривать за ними, Кука пошел собирать оружие, а я, сосредоточившись, почувствовал, что в чумах еще остались люди, причем из крайнего чума так и несло опасностью, я тихо сказал Кука, чтобы он раздал всем копья, и сам забрал пару штук, показал всем концом копья на опасный чум и нарисовал в воздухе кольцо, показывая, что его надо окружить. Мысленной речью я не стал пользоваться с тех пор, как понял, что кто-то из противников владеет ей. А сейчас я понял, и кто именно. В этом чуме кроме первобытного разбойника был еще кто-то, кто вызывал выраженное беспокойство у ведьмы за моей спиной. Я положил руку ей на голову, и постарался ее успокоить. Внушил ей образ моря, волны которого с рокотом накатывались на каменистый пляж, затягивая в свой сложный ритм, гипнотизируя и не выпуская назад в реальность. В общем, это ее повергло в ступор, ну тоже какой-никакой эффект, разберусь позже. На соседнем шаки висел моток веревки. Показав на него пальцем, я жестами объяснил, что веревку нужно перекинуть мне. В конце концов, она оказалась у меня, а еще через пару минут примитивное лассо, обвивало торчащие концы шестов этого чума, второй конец закрепил на веревочном кольце Мамонта. Заставив животное встать боком, я дал знак остальным приготовить копья и повел своего шаки вбок, опрокидывая чум. Веревка натянулась, чум подпрыгнул, сложился, и поволокся за мной. На открывшейся круглой площадке мы обнаружили большого воина с копьем наперевес, у ног которого лежала замотанная в кожаные путы женщина, что я определил по торчащим из-под пут титькам. В остальном она была похожа на стоящего воина. Я не раздумывая метнул в него копье, дав команду остальным сделать тоже самое. Из прилетевших копий, два-три попали достаточно удачно, одно пробило руку великана, держащую копье, другое пронзило шею, Мое-же угодило куда-то в низ живота, пробило набедренную повязку, и воткнулось в землю. Воин побулькал кровью, хлеставшей из горла, - наверное, хотел обложить нас матом, потом медленно встал на колени, и завалился на бок. Когда злоба в его глазах и сознании померкла, мой воин оттащил пленницу и забрал оружие у поверженного противника. Те, кто стояли под деревом, вскочили было на ноги в начале битвы, собираясь, очевидно, при удачном раскладе напасть на нас. Но сегодня явно был не их день. Великан зашевелился, может это была агония. Но я не стал рисковать, а велел отрезать ему голову. Наколоть ее на какое-нибудь копье без наконечника, и поставить его на границе наших земель, наклонив его в ту сторону, откуда пришли эти малахольные. Сам поехал к дереву и, по обыкновению, мысленно приказал, глядя в их сторону,            
«-Подними руку, а то умрешь».
Никакого эффекта не последовало, тогда я объявил их военнопленными, и повел в свое селение. Порывшись в памяти, вспомнил несколько экзотических способов удержания пленных от побега, и до окончательного решения отправил их на площадь под присмотром   воинов, которые запоздало прибежали мне на выручку из селения. На всякий случай я оставил при себе человек пятнадцать. Поравнявшись с ложбиной, где сидели остальные люди пришлого племени, я потряс ведьму, так и болтавшуюся у меня за спиной, и мысленно спросил:
   - Много там прячется диких?
   - Столько, сколько пальцев на обеих руках, - ответила она. 
   - Ты их знаешь в лицо? - спросил я у нее, желая облегчить себе задачу.
   - Боюсь перепутать, -ответила она, - но там наших мужчин нет вообще. Они все связанные в домах, -я понял, что забыл их там и отправил троих ребят на шаки, развязать их. Приказал сворачивать лагерь, и перетаскиваться вверх по ручью, к выходу глины, недалеко от селения. У меня мелькнула мысль сделать их гончарами. Немного подумав, я отправил еще одного и велел притащить шатер попросторнее сюда, а сам слез с Мамонта. Снял старуху, развязал ее и стал допрашивать:
   - Кто был в том шатре с большим воином?
   - Это моя дочь, - ответила старуха.
   Похоже, она не так стара, как выглядит, подумал я.
   - Чем занималось твое племя, что привозило на меновую площадку? - спросил я.
   - Дрок, - коротко ответила она.
   После   расспросов выяснилось, что дрок - это растение, напоминающее наш бамбук, шесты и изделия из которого я видел в нашем селении, еще я выяснил, что дрок растет только в одном лесу, там, где обитало это племя. Несмотря на стратегическое расположение, потеря вождя и набеги диких, которые живут только грабежами, истощило племя. И они, наслышанные о моих чудесных подвигах, решили искать счастья, или стабильности, уж не знаю, под моим покровительством. Я понял, что определять их в гончары поспешил, взамен у меня созрела идея экспедиции в их дроковый лес.
   - А есть ли сезон, когда вы заготавливаете дрок, или это можно делать, когда угодно?
   - Как возникнет нужда, так и заготавливаем, - был мне ответ, определивший судьбу экспедиции, - Хитрость только в том, как его сушить, если неправильно, он гнить будет, - уточнила баба-яга.
   - Ты знаешь этот секрет? - она кивнула, - а еще кто знает?
   Она стрельнула на меня глазами, вероятно решив соврать, но что-то увидела в моем взгляде и вздохнула:
   - Я все тебе расскажу колдун, спасибо, что спас мою дочь. Заготавливают у нас дрок только мужчины, вот они все знают этот секрет. Это секрет племени, но поскольку мы теперь твое племя, от тебя секретов не будет.
   Тем временем притащили шатер и установили его, я велел прикатить пару-тройку камней побольше, что было исполнено, и велел первого претендента в мои подданные тащить в шатер. На камни бросил шкуры, и на один сел сам, а к другому велел воинам подтащить того, кого они привели. Наклонить и прижать к камню. Подойдя сзади, я задрал набедренную повязку, убедился, что это баба и спросил мысленно,
   - Как зовут, что умеешь? - Та, очевидно приготовившись к другому, - что-то промямлила, насчет того, что она готова стать хорошей женой, - я велел ее отпустить и сказал, иди, помогай своим переносить лагерь. Следующие раз восемь повторилась эта же процедура, почти под кальку, пока я не услышал ответ.
   - Животных люблю, умею с ними общаться.
   - Как зовут, - еще раз спросил я,
   - Рожа, - ответила она.
   - Ну что ж, давай лучше будешь Роза.
   Она легко согласилась. И по моей команде уселась в сторонке.  Вслед за ней попался мужик, который задергался, удерживаемый двумя воинами, а третий, проинструктированный мной, опустил дубину ему на голову. Связанный ремешком, чтоб не баловал, дикий, был брошен за чумом и укрыт шкурой, чтоб не спугнул следующих. Долго ли коротко, ревизия потенциальных подданных была проведена, выловлено девять диких, их присоединили к остальным пленным. Еще было выявлено трое любителей животных, один художник и четверо швей. Дочка ведуньи собиралась заняться семейным бизнесом, и я велел им идти учиться в мою школу, постигать письменность, чтоб потом составить первый ботанический справочник.  Пока я выявлял скрытых врагов народа, племя успело разбить лагерь, в допросный шатер я запустил вновь приобретенных ведьмочек, а сам перед сном решил наведаться к Страйку. На переговорной площадке, над костром, он появился через полчаса после первого зова.
   - Привет, гуманоид, - поздоровался он, - какие проблемы?
   - Надо придумать какие-нибудь путы, или ограничители, чтоб мои пленные не разбежались, и не хотелось бы их при этом уродовать, - типа подрезать сухожилия, или вживлять в стопы какую-нибудь щетину, и все в таком роде. На цепи с ядром пока слишком мало металла, колодки не дадут им работать, а ленится я им не дам, не рационально. 
   - Сделай коррекцию психики, убеди, что они будут делать единственно важное для них дело, которое ты им доверишь - посоветовал дорг.
   - А как, я не умею.
   - Я тебя научу, если хочешь, ложись и расслабься.   
   Я последовал инструкциям Страйка, но кроме легкого копошения в своем сознании ничего не почувствовал. Разве что чихнуть захотелось. Я посдерживался и чихнул, и тут же понял, что уже все умею, и напоминало это смутно знакомый гипноз, только на местный манер, а императивы, которыми я манипулировал и до этого, как раз и являются основой метода. Переполненный новым знанием, я вежливо поблагодарил Страйка, попрощался и погнал в стойбище своего Мамонта, тот скакал быстро, как никогда. На площади я обнаружил все ту же компанию диких, и памятуя, что массовый гипноз легче индивидуального, велел своим воинам отойти и заткнуть уши, а сам гаркнул,
   - Смотреть на меня, бандиты, сейчас я прикажу вам спать, и вы будете спать, пока я вам не прикажу проснуться, - и без перехода взревел, - Всем спать и слушать меня!!! - Добавив жесткий императив в это предложение, вернее в восприятие этого, или приблизительно как-то так.  –  Когда вы проснетесь, станете моими самыми лучшими работниками! Это будет главное дело вашей жизни! Каждому я скажу, что делать, а теперь спите, пока вас не разбужу я или мои люди!
   За моей спиной раздался стук падающих тел, пара моих воинов плохо заткнула уши. По толпе диких пронеслась волна, и они повалились там, где сидели или стояли.  На всякий случай я поставил   караул, велев их поменять ближе к утру. И не вздумать спать на посту, а то откушу голову и надену на копье. Напугав бедных дикарей, я с чувством выполненного долга пошел в свою вторую хижину, немного пообщался с ребятами, рассказал про гигиену, под соусом, что мне нужны здоровые и хорошо пахнущие люди, отправил их мыться в ручье, и, добавив императива, приказал делать это каждый день, а сам, поев, завалился спать.  Проснулся я опять в куче-мале, от смутного беспокойства.
   - Там ползут какие-то чужие люди, - прошелестел Инсект, мне их съесть?
   - Погоди, - ответил я, - мало информации.
   Выбравшись из вигвама, я накинул свой страшный капюшон, когда-то бывший головой хищника, и, позвав Пака, велел ему разбудить человек десять, и подтягиваться к нижней окраине селения, вниз по ручью, а сам отправился в том же направлении, свято веря, что мой фокус массового гипноза опять получится. И кто бы мог подумать, он действительно удался. Подойдя к окраине, я присел и внимательно пригляделся к шевелящийся траве. Дождался, пока последние вползут на эту поляну, встал во весь рост и сказал в полголоса, постепенно прибавляя звук:
   - Всем смотреть на меня, - а затем, прибавляя императива на максимум, на пределе возможностей голосовых связок, - Всем спать, немедленно, пока я не разрешу проснуться.
   Трава замерла. Я сел на ближайший камень и спросил у Пака,
   - Ты где?
   - Уже подхожу, ответил он, и тут же я услышал торопливые шаги.
   - На этой поляне лежат наши враги, я хочу, чтобы вы собрали их, изъяли все оружие, а тела отнесли к остальным диким.
   Заглянув в их головы, когда осматривался, я понял, что это остатки диких, которые шли на выручку попавшим в плен товарищам. Закончив с этой суетой, я решил еще поспать и, вернувшись в чум, продрых с устатку еще черт знает сколько.
   Честно говоря, экспедицию нужно было организовывать попозже, когда проект колеса был бы доведен до испытаний. А я все ждал, пока рудное, кузнечное производство оперится и начнет клепать хотя бы в ремесленнических масштабах хозяйственно-бытовую лабуду, типа тележных колес. По правде говоря, за основу я взял колесо монгольской, вернее маньчжурской арбы из-за его технологичности и отсутствию металлических элементов, хотя в производстве все же решил использовать металл - обод и заклепки.  Для наших нужд требовался и дрок, во все возрастающих количествах. Я расспросил ведунью о технологии сушки и понял, что лучше сырой дрок тащить в стойбище и здесь заниматься этим, поскольку сушка, для разных нужд могла занимать не одну неделю, а то и месяцы. Заказав в кузне пилы и топоры, я велел собрать отряд из членов нашего племени, расположившихся за рекой, вновь прибывших лесовиков, и частично диких, вбив в их бестолковые головы, что целью их жизни является заготовка дрока и его транспортировка сюда, с охраной по дороге и дерева и людей, едущих за ним. Образовался довольно большой отряд, я вооружил своих соплеменников и лесовиков, а бывшим диким раздал заостренные палки, опасаясь, не вернет ли длительный поход их былые вредные наклонности. В печах катастрофически часто горели сопла у мехов, и я велел ковать их из металла. Дикие, приставленные к мехам, работали как проклятые, периодически получая порцию императива. Углежоги из них тоже получились что надо, угольные ямы работали без перерывов. Учитывая, что народу прибавилось, я построил печи -доменницы у медного и у оловянного рудников, поставив тех-же диких махать кайлом, добывая и размельчая руду, теперь у меня было кому выполнять самый тяжелый труд за похлебку, и ремесла начали развиваться. Построив еще одну кузню, я заказал плотницкий инструмент, построил столярную мастерскую и велел первым делом сделать повозку - арбу.  Первое колесо я делал вместе с ними.  Взяв бревно, я разделил его на две части, придал форму бруса, прямоугольного в сечении, велел продолбить в широкой части, в центре, квадратное сквозное отверстие, разметив размеры, а в узкой - два прямоугольных. Организовав примитивную пилораму, я поставил диких пилить доски и вырубив из досок две поперечные спицы, пропустил их через основную. Воткнув в центральное отверстие палку и набросив на нее веревочную петлю, расчертил на земле круг, отмерил расстояние примерно до обода, чтобы спицы имели достаточную глубину в дереве обода, дальше, также из досок выложил обод, отмечая, где надо стесать или отпилить. Когда первый слой обода был готов, я вырубил пазы для спиц. Также сделал второй слой, располагая его внахлест, до середины каждого элемента первого слоя. Просверлив слои обода, я померил глубину и заказал Кузе-кузнецу медных заклепок, с запасом. Потом все пометил цифрами, разобрал колесо и велел сделать своим плотникам, такие же элементы каждому.  А сам ушел на пасеку, проведать девчат, пасечниц, из лесного племени. Ульи получились не очень красивыми, однако довольно удобными и для пасечников, и для «пчел». Инсект научил носителей строить соты и это оказалось для тех своеобразным технологическим прорывом, позволившим резко, в десятки или сотни раз увеличить производство своего меда и, как следствие, увеличить количество выкармливаемых личинок. Пасека начала расти, правда Инсект оставил и первоначальную расу носителей, как хищников и воинов, питающихся белковой пищей, ведь у них была своя биологическая ниша.
   Сделав, наконец, три арбы, я отправил экспедицию за дроком, а недели через три-четыре экспедиция привезла дрок, и лесовики занялись его сушкой и изготовлением из него ведер, чашек и прочей бытовой полезности.  Разместил я их тоже на том берегу, смешав всех в одно племя. Первым заказом для них было сделать трубы для мехов и печей. Делать трубы из глины было многодельно, а металлические сопла можно было надевать и на дрок. Вскоре Страйк прислал мне сообщение, что настало время торговли с северными племенами. Подготовив караван на север, слегка поразмышлял и решил возглавить его сам. К тому времени у меня уже готовы были пять повозок, и я хотел их попробовать в дальнем походе. Забегая вперед скажу, что их модернизация продолжалась прямо в процессе перехода. Просверлив в раме отверстия для смазки, когда встретилось по пути какое-то озеро с маслянистой жидкостью, напоминающей нефть, я улучшил ход арбы. К тому же рама скрипела, елозя по оси, жестко закрепленной с колесами, а ограничительные бортики оказались сделаны далековато, и рама к тому-же двигалась в боковой плоскости, что увеличивало шум. В общем лиха беда начало, было еще куда руки приложить.
   Расспросив своих соплеменников, я узнал, что северные племена привозили на обмен вяленную рыбу, шкуры, жир, ткани, изделия из кости и еще какие-то непонятные штуки.  Мы решили везти мясо, колбасу, мед и немного металлических изделий - ножи, топоры, возок дрока и изделий из него.   На «празднике мены», как называли торговую сессию местные, устраивали и игры, типа кулачных боев, подъема тяжестей и тому подобное. Я не собирался принимать участие в демонстрации силы, но пару-тройку здоровяков взял с собой. Кстати, с моей помощью прошла и модернизация лука, который служил у местных только для охоты на мелкую птицу, соответственно был слабым и не пользовался большой популярностью. Я сделал для примера довольно мощный лук, склеив его из двух половинок разной древесины и усилив стальной вставкой. Стрелы смастерил со стальными наконечниками и хорошим оперением. Пострелял несколько раз, но толком испытать не успел. Тетиву изготовил из ремешка, который с трудом вырезал из своей бронебойной шкуры. Кстати, вырезал и запасную, у меня сложилось впечатление, что для мощного лука местные просто не смогли подобрать тетиву. Капроновый шнурок решил поберечь до лучших времен, а изобретая арбалет воспользоваться стальной проволокой или тросиком.
   Иногда, вдали, мелькали какие-то смутные фигуры, вероятно диких, но они не нападали, и мы игнорировали их присутствие. Хотя однажды, проезжая по опушке какого-то леса, я увидел человека на дереве, который кривлялся и что-то орал. Решив испытать лук, я пустил стрелу в направлении этого чудика и, неожиданно, попал. Подданные восприняли это как само-собой разумеющееся, сгоняли к дереву, притащили тело со стрелой. Стрелу я вынул, а по поводу смерти бедолаги, решил, что он разбился, поскольку в бедре, куда попала стрела, жизненно важных органов нет. Видимо за этой сценой наблюдали, потому что больше никто на глаза не показывался.
    Прибыли на место мы через восемь дней, на пару дней раньше, - повозки оказались гораздо быстрее, чем волокуши.  Решив занять свое воинство, я стал учить их стрелять из лука, обнаружив в возке с дроком пучок подходящих по диаметру прямых веток. Сделав из прутьев и травы мишень, я объяснил, куда нужно стараться попасть, показав, как стрелять, и велев на опорную руку наматывать кусок шкуры, чтобы не поранить тетивой. Сам стрельнул в направлении мишени один раз, сделав вид что объясняю технологию стрельбы, и, конечно, никуда не попал. Поставил пару человек собирать стрелы, установил очередь и потеха понеслась. При дефиците развлечений, шоу пользовалось огромной популярностью, особенно после того, как его видели в деле. Даже наши дамы, не проявляющие к оружию интереса, встали в очередь пострелять. Я сделал себе заметку, что надо изобрести женский лук, может быть блоковый, для облегчения процесса натяжения.
   Северные племена подтянулись к исходу третьего дня. Мы уже заняли лучшие места в центре площадки, соорудили из камней что-то вроде прилавков, и с интересом ждали, что же предложат в этот раз северяне. Они предложили традиционный набор, рыбу мы обменяли на мясо, мои люди, участвующие в предыдущих торгах, торговались до хрипоты, для обеих сторон это тоже было частью шоу, а я набрел на волокушу, на которой лежали какие-то гладкие веревки желтого цвета, метра полтора длиной. Как я понял из объяснений продавца, это часть какого-то морского зверя, (типа китового уса, - подумал я), поскольку этого добра было много, а в хозяйстве такая длина коротковата, он на пробу привез пучок. Я попробовал прочность этих жил, спросил не сгниют ли, а после ответа, что этого зверя они убили в прошлом году, выменял у него все на ведро из дрока, и велел через полгода привезти все, что будет. Но длиной не меньше метра и оставил ему одну жилу, завязав узлами оба конца, обозначив примерную минимальную длину. Похоже я нашел отличную тетиву для моих луков. Еще у одного северянина я нашел кучку каких-то металлических запчастей, которых у него оказался целый мешок. Среди них я увидел колесики, то ли из алюминия, то ли из титана, которые можно было приспособить под блоки для луков.
   - Нашел машину, - поведал он, - наверное от древних дорги осталась. - Тут недалеко, что отковырялось - забрал.
   - На что обменяешь? - спросил я.
   - А что предложишь, - ответил тот.
   Я предложил ему баночку меда, вернее стаканчик, мы наделали их из дрока, граммов по сто, и сверху завязали их шкурами, для удобства транспортировки и обмена. - И покажи, где нашел это, - сказал я, и мы били по рукам, чтобы завершить сделку.
   Про наш чудесный мед новость разнеслась быстро, кто-то уже пробовал, кто-то слышал, а поскольку фенамин еще не изобрели, его природный аналог расходился на ура. Основные торговые сделки завершились в первый день, после торговли около наших шатров царило оживление, основной товар - ножи, наконечники копий и топоры, я велел придержать на второй день, и цену заламывать большую. У нас   еще свои были не обеспечены полностью этим дефицитом.
   У костра Пака что-то рассказывал и показывал мою стрелу, наверное, про того несчастного, что свалился с дерева. Кружок его слушателей постепенно рос, я же ушел в свой шатер и завалился спать.
   - Вождь, - коснулся моего сознания призыв Пака, - можно я возьму твой лук, показать, как он стреляет.
   - Возьми, только осторожно, не убей никого, сонно ответил я и вырубился, проснулся было, когда Мара и Куси залезали ко мне под шкуру, но, узнав их, снова отрубился.
   Утром я узнал, что великий шаман северян пытался заколдовать мой лук, но у него ничего не получилось, и стрела пробила ему руку насквозь. Никто не решился ломать мою стрелу, опасаясь, что на него падет мое проклятие, так и сидел у чума бедолага пол ночи со стрелой в руке. Хорошо, что стрела не повредила крупные сосуды. Узнав в чем дело, я подошел к нему, положил его руку со стрелой на камень, достал свой тесак и аккуратно отрубил оперение. Затем одним рывком выдернул стрелу по ходу ее движения, помазал медом ранки, давно убедившись в его антисептических свойствах, и велел замотать чистой тряпкой.
   Кстати, как они делают ткань, я так и не выяснил. Оставив шамана так и сидящим с закрытыми глазами, вероятно ждущего, когда я отрублю ему руку, я пошел разыскивать волокушу, на которой видел моток ткани. Ткань мои уже выменяли на топор, и теперь я предложил нож просто за рассказ о том, как они делают эту ткань. Оказалось, что у них на болотах растет растение, что-то вроде хлопка, они собирают эти семенные коробочки. Удаляют семена, разбрасывая их потом опять на болотах, прядут и ткут, добавляя в нить что-то вроде паутины, нити которой собирают в пещерах. Из одной паутины ткань получается рыхлой, вроде марли, мне ее показали, и я тоже все выкупил за инструмент, а из одного хлопка очень непрочная. А если соединить их вместе, получается что-то вроде брезента, или дерюги. Причем ткацкий станок тоже достаточно примитивный — из двух поворотных рам и двух челноков, на одном из которых паутина, на другом нить болотного хлопка.
   Остаток дня я посветил разбору того хлама, который выменял под видом запчастей. На следующий день меня разбудили крики,
   - Что там? - сонно пробормотал я.
   - Начались соревнования, - сообщила Куси, удобно угнездившаяся у меня на груди.
   - А ты чего не идешь?
   - Вождя кормить буду. - сказала она, - чтобы никого не съел.
   И тихонько выползла из-под шкуры. 
   - Значит та еда, которая постоянно лежит на камне, специально для меня? - запоздало допер я.
   На площадке для игр мне быстренько расчистили место, прикатили камень, накрыли его шкурой. И я важно уселся, изо всех сил изображая крутого Вождя. Один мой крепыш и какой-то северный богатырь уже пыхтели в грубо нарисованном круге. Как сообщил мне мысленно Пака, мой ходячий справочник, правила заключаются в том, чтобы любым способом вытолкнуть или выбросить соперника из круга. Если какая-то часть тела, например, нога или рука, окажутся вне круга, боец считается проигравшим. Поодаль лежали два огромных валуна, как сообщил Пака, надо поднять и держать валун, пока можешь, кто первый уронил, тот и проиграл, иногда эти камни толкали в круге-разновидность того, что происходило сейчас. Еще предусматривалась борьба, нужно было уложить соперника на лопатки, любым способом, любопытный конкурс - кто дальше бросит камень, а следующий - кто дальше плюнет. Принять участие мог каждый желающий, система было олимпийская, на выбывание, так что вся толпа, так или иначе была задействована в процессе, и веселуха шла полным ходом.  Я предложил Пака сделать еще конкурс стрельбы из лука и метания копья. Пака с кем-то посоветовался и сказал, северяне считают, что твой лук заколдован и не будут участвовать, а копье можно. Если каждый свое будет метать.  Потом что-то случилось непредвиденное, здоровенный северянин, как мне подсказали, сын их вождя, вышел в круг, показал на меня и что-то крикнул.
   - Что он хочет, Пака, - спросил я.
   - Он хочет с тобой бороться, хитрый какой, если проиграет, в этом нет позора, проиграть великому колдуну, а если выиграет, может стать вождем, вызвать на поединок отца, как победитель вождей, - ответил мой помощник.
   - Какие есть еще правила? - спросил я.
   - Ты можешь назначить любой приз выигравшему, из имущества, проигравшего, или выполнение желания победителя, кроме его жизни, и тот, кто тебя вызвал, не сможет отказаться. А если ты не примешь вызов, ты как будто проиграл в глазах зрителей.
   Я встал, подошел к кругу и с интересом уставился на здоровяка. Это надо обладать недюжинной смелостью или безрассудством? Я чуток подумал и решил, что цивилизация только выиграет, если я обучу этого спортсмена еще и каким-нибудь премудростям, вроде грамоты, счета и ремесел.
   - Скажи ему, что я ставлю условие, проигравший должен будет два года, это четыре   праздника мены, работать и выполнять все приказы победителя, то есть если выиграю я, я заберу его с собой и он будет работать на меня как пленный, на пятый праздник мены я его отпущу домой. Если победит он - пленным побуду я, если он боится, может отказаться, забрав свой вызов.
   Пака громко объявил мои условия, сын вождя все больше бледнел, вероятно, не ожидая встретить настоящее коварство в ответ на свою наивную хитрость. А предложение забрать свой вызов вообще поставило точку в его надежде как-то выпутаться из той ситуации, куда он сам себя и загнал, в этом случае он прослыл бы трусом, и дорожка в вожди оказалась бы перекрыта навсегда. А положение почетного военнопленного наоборот давало бонусы, но отодвигало мечту на два года. По загоревшемуся взгляду я понял, что он решил меня убить. Но сначала он должен был принять условия или забрать свой вызов.
   - Я принимаю условия, - проревел он и двинулся на меня.
   Я мог бы тут-же пригвоздить его императивом из своих новых талантов, но решил дать публике зрелища. Когда он занес свои ручища у меня над головой, я выскользнул из шкуры и обходя его справа, нанес короткий и жесткий удар ему в солнечное сплетение. Пока он мял мою шкуру, ударил его под коленки сзади, запрыгнул ему на спину, задрал его голову к небу, вцепившись ему в бороду и жестко ударил по шее, целясь в каротидный узел.  Для публики было непонятно, почему великан так медленно двигается, но я знал, как парализует удар под дых.  Мой соперник, потеряв ориентацию, медленно заваливался на спину, и я едва успел отскочить, когда он с грохотом обрушился на землю. Когда пыль осела, племенам предстала картина лежащего на лопатках великана, на грудь которому я поставил ногу, для пущего эффекта. Нельзя сказать, что я был хорошим бойцом, однако на секции по рукопашному бою ходил, и даже пару раз занимал призовые места. Просто аборигены в рукопашном бое были как дети, которых и обижать-то вроде стыдно, но как подумаешь, что он меня бы задушил, если бы поймал, то стыд сразу сменяется удовлетворением.
   Когда мой противник очнулся, я препроводил его в руки Пака, и велел выделить ему место в нашем обозе, после окончания праздника мены. А конкурсы продолжались.  Увидев толстый канат, который мы тоже привезли на обмен, - из него получались хорошие ошейники для шаки, я вспомнил веселый конкурс перетягивания каната, и решил добавить свою лепту в общее веселье. Объяснив, что требуется от команд, я вызвал по десять человек от каждой, для повышения мотивации я выставил банку меда-тоника для команды победителя, от своих щедрот. Все взялись за канат и по моей команде начали тянуть в разные стороны. Черту я провел перед собой. И стал с интересом наблюдать как двадцать здоровых мужиков, подбадриваемые своими фанатами, пыхтят и тужатся. Увидев, что мои вот-вот победят, я окликнул своего бойца мысленно. Тот повернулся ко мне и этого оказалось достаточно, чтобы противники с веселым ревом утащили канат на свою сторону. Я важно поздравил их, вручил мед, посоветовал поровну разделить его на всю команду, а своим сказал, что надо уметь проигрывать, и ушел к общему костру рассказывать свои конфуцианские притчи, ради которых я собственно и приехал. Если верить Страйку.
 Глава 3 Сокровища чужаков
   На следующий день к моему шатру явился поверженный вчера противник, с мрачной рожей и заявил, что ждет приказаний. Я выяснил, что зовут его Ярух, приказал выучить счет с помощью Пака, а сам, позвав давешнего торговца странными запчастями, повел караван к неведомой машине.  Машина действительно оказалась недалеко, и напоминала   танк. С обтекаемыми обводами и небольшой башней. Наружное оборудование, обвесы, были разграблены, но, похоже, вскрыть машину никому не удалось. К моему удивлению в том месте, где предполагалась дверца, мерцал какой-то оранжевый индикатор. Я приказал подкатить к одной стороне машины пару- тройку валунов, попробовал разные комбинации воздействия на индикатор, но ничего не добился. Когда камни подкатили, я велел трем шаки упереться рогами в борт машины и попробовать приподнять ее, дав команду своим людям закатывать камни под машину, если она приподнимется.  Машина поднялась на удивление легко, камни были задвинуты под нее, и я увидел искомый аварийный люк в днище машины. Проникнуть туда оказалось легче, чем я ожидал. Откинув полукруглую скобу, я сделал несколько оборотов по часовой стрелке и дверь, тихонько скрипнув, отделилась, сместилась в пазах куда-то внутрь стенки и обнажила круглое отверстие. Я велел никому не двигаться, а сам тихонько сунул голову в неведомое. Ну, в нутро машины, конечно.
   Тусклый, аварийный свет зажегся автоматически с моим появлением.  В рубке управления, как я определил этот закуток, сидели два скафандра, причем один был полураскрыт и являл миру желтоватый скелет гуманоида. Судя по состоянию скелета времени с момента гибели экипажа прошло немало. Я поразбирался с системой креплений и победил ее, случайно нажав на большую красную кнопку на животе скафандра, и отстегнул страховочные фиксаторы. Подтащил к выходу сначала раскрытый скафандр и велел забрать и положить его рядом с машиной, а затем и второй, сопроводив приказом вытащить скелеты из скафандров и положить рядом. А самим разбить лагерь и устроить дневку.  В рубке управления я попытался разобраться с пультом, но он был настолько чужой, что я предпочел попробовать сначала метод научного тыка. То есть буквально. Ткнуть в кнопку, и подождать, что произойдет.
   На всякий случай я велел Маре, которую специально оставил на холме, наблюдать за событиями. Докладывать результаты наблюдений каждые сто ударов сердца, даже если ничего не происходит, а если что-то случится, то сразу мне сообщать, что видит.  Сделав один прогон и не добившись больших успехов, то есть никаких, я   решил погрузить этот агрегат на арбу и на следующее утро двинуться назад, к своему стойбищу. Через неделю, подъехав к переговорной площадке, я велел выгрузить машину. Оставил при себе Мамонта, шатер и пять человек, включая Ярух, и стал звать Страйка. Я так разошелся со своим зовом, что ко мне явились два диких шаки, Инсект и стая падальщиков, похожих на бесхвостых лис. Животных я попробовал приручить и, после некоторых трудов, дал им команду идти к нашим звероводам.  Инсекта попытался научить играть в шахматы, но, похоже, ему игра не понравилась, и он ушел по своим делам.   Страйк пришел через два дня. Осмотрел машину и сказал, что она сильно разряжена, поэтому у меня ничего получиться и не могло, повисел над моим костром, и вдруг из машины выщелкнулись панели, напоминающие крылья.
   - Так это самолет, - догадался я.
   - Ответ не правильный, это машина разведки, а панели - это энергосборники, типа ваших солнечных батарей, но другого принципа действия и КПД, - язвительно добавил он.  Или мне показалось?
   - Кстати, индикатор-то горел, над дверью. У него свое аварийное питание, может почти бесконечно подзаряжаться от света, градиента сред, гравитации, да от чего угодно. И как это ты не открыл эту дверь? Нажми на индикатор.
   Я нажал, и он податливо погрузился, теперь вверх, вправо и вниз. Дверь открылась.
   - Я пытался на него нажимать - без эффекта, - сказал я, уже уловив, что Страйк надо мной подтрунивает, - Наверное питания не было.
   - Догадался, - мысленно хмыкнул он. Пока мы пикировались, дверь плавно приподнялась, и отъехала в сторону.
   - А отчего они погибли, может опасность еще сохранилась? 
   - Погибли они от стартового импульса. Когда-то давно отсюда стартовал корабль пришельцев, в аварийном режиме, это их разведмодуль. Они сразу, с планеты ломанулись в подпространство, эти горы, кстати, частично следствие этого прыжка. А поскольку ломалась и рвалась метрика пространства-времени, импульс вывел из строя автоматику и вместо того, чтобы уйди с кораблем, модуль остался тут, обесточенный, чтоб тебе было понятно, и команда погибла. Это тоже были гуманоиды, но какой расы я не знаю, это было до меня, я спросил у старших, они тоже не знают, - он по обыкновению ответил и на незаданные вопросы.
   - А зарядившись, он будет работать?
   - Да, и я научу тебя им управлять, кстати, я выяснил, здесь время идет гораздо медленнее, чем у вас, в сотни, если не в тысячи раз, точнее не скажу, может космонавты это поняли, поэтому так быстро и рванули? - ответил дорг.
   Я задумался, и до меня тоже начала доходить неприятная правда. Я здесь находился около полугода, и по словам Стайка в моем мире уже прошло от пятидесяти до пятисот лет или больше. Я не поверил ему, вернее не хотел верить:
   - Хочешь сказать, что мой мир с твоим так редко пересекается?
   - Ну почему редко, для нашего времени два-три года вполне даже часто, - ответил Страйк, - возможно, твоя бурная индивидуальная эволюция как-раз побочный эффект этого парадокса.
   Я захотел сесть, но обнаружил, что уже сижу и нервно тереблю край шкуры. Еще захотелось вдруг закурить и проснуться. Но на холодном камне эти мысли быстро сошли на нет и я спросил, просто чтоб прервать паузу:
   - А скафандры в рабочем состоянии?
   - Да, я их починил. Они тоже в основном от дефицита энергии не функционировали. Кстати, интересная конструкция, можешь попробовать освоить, я коды уже все считал.
   - И каковы его возможности? Спросил я.
   - Практически автономный модуль с самообеспечением почти на месяц твоего времени. И зарядка автоматическая, черпает энергию отовсюду, почти как я, - сказал Страйк, - Залезай, я его почистил, у него, кстати, оригинальная система утилизации отходов, ну ты сам увидишь.
   Я достал скафандр и подумал, как только мои орлы его открыть-то смогли.
   - Открывается он автоматически, стоит этого захотеть или подергать за эти шнурки, - показал дорг, - раздевайся, чтобы им управлять, лучше носить его на голое тело.
   В скафандре ничем не пахло, мои опасения оказались напрасными. Зато эластичная ткань, казалось, сама подтянулась и обволокла меня как противоперегрузочный комбинезон, которым, впрочем, отчасти он и был.  Наушник нашел мое ухо, и что-то промурлыкал.
   - А можно настроить систему коммуникации, чтоб я мог общаться, - спросил я Страйка.
   - Сейчас подключим тебя напрямую, должно получиться, - ответил тот. И в этот момент я почувствовал, как границы мира раздвинулись, я услышал, как топчутся шаки поодаль, как Мара спрашивает у кого-то:
    - Ну, что там видно... 
   Я ощутил, как высоко в небе парит какая-то птица, которую я никогда не видел, как подо мной течет подземная река. Причем не журчит, я просто чувствовал движение жидкости, как рыба боковой линией. В общем, мир изменился. Я как само-собой разумеющееся, связался с модулем, получил какие-то данные, которые адаптировавшись к моей системе мер, выдали мне кучу параметров внешней среды.
   - Ну нифига себе тут датчиков, - сказал я в пространство.
   - Частично уменьшаю канал передачи, прошелестел бестелесный голос. Я понял, что костюм обладает искусственным интеллектом и еще я могу управлять модулем. Я тут же поднял его в воздух.
   - Зарядка энергией пять процентов, - сказал другой голос.
   Это модуль, понял я и спросил его:
   - Время зарядки до ста процентов?
   - Четыре часа, пятьдесят восемь минут, - ответил модуль, адаптируясь к моим  метрическим системам.
   Я посадил его и оставил заряжаться.
   - Каков радиус связи, - спросил я у модуля.
   - На этой планете по всей поверхности. Могут быть перебои в пещерах северного полушария. Там много тяжелых металлов.
   - Покажи на карте, - велел я.
   Перед глазами возник голубой шарик, с материками и океаном, повернулся и увеличил гористую область в центре какого-то материка.
   - Покажи нашу дислокацию, шарик снова уменьшился, повернулся и показал алую точку на поверхности планеты.
   Я понял, что стал обладателем несметных сокровищ. Еще бы знать, как применить их. 
   - Спасибо, сказал я доргу, - а сам я смогу теперь к нему подключаться?
   - Конечно. Ты уже автоматически прошел все процедуры регистрации, но можешь и не отключаться, скафандр очень адаптивный, может стать невидимым, а защищать тебя будет гораздо лучше, чем эта шкурка.
   - Эта шкурка для престижа хороша, - возразил я, - а естественные потребности?
   - Все естественные потребности, кроме секса, можешь доверить скафандру, - сказал Страйк, - я тебе говорил, что решение создатели этого костюмчика нашли оригинальное, да и к сексу по большому счету можно его адаптировать. Не почувствуешь разницу.
   - Ну, тогда конечно, - проворчал я, - еще раз спасибо, пойду спать, устал что-то.
   И решил пока скафандр не снимать, проверить на практике эту рекламную кампанию чужой технологии. Телепатнул своим:
   - Пошли в селение, -  и подумал, что и селение пора как-то назвать.
   По пути стал спрашивать своих слышащих, есть ли здесь стационарные города и как называются. Кто-то вспомнил, что на берегу есть рыбацкая деревня с названием «Рыбаки», ну типа. – «пойдем к Рыбакам», «а у Рыбаков ты был?»   Я дал задание опросить жителей селения, как они хотели бы назвать его, и, покачиваясь на холке Мамонта, задремал, велев ему идти к первому своему шатру, и около него остановиться. Однако служба наша и опасна, и трудна. Две стрелы, откуда ни возьмись, стукнули меня в грудь, в неприкрытое шкурой место. Одну я поймал и увидел, что наконечник у нее костяной, из какого-то рога сделанный и заточенный грамотно, с насечками. Еще не успели упасть на землю стрелы, а я уже знал, что впереди, в кустах, сидят шесть человек с луками, еще   одиннадцать в кустах вокруг нас и двое тащат Яруха, куда-то назад. Я уже взлетел на соседнего шаки, укрыл Мару шкурой с головой. И шепнул, сиди неподвижно, будешь приманкой. Как-то автоматически велел скафандру включить программу мимикрии и, став практически невидимым, догнал и парализовал каким-то разрядом двоих похитителей Яруха. Его поставил на ноги и сказал:
   - Тебе приказ охранять их, никуда не отпускать.
   А сам пронесся вихрем по окружающим кустам, вырубив своих противников, даже не запыхавшись. Шаки с начала моей операции возмездия остановились. Я дал команду своим орлам, не успевшим даже понять, что происходит, собрать тела и объяснил, что мы попали в засаду. Пересчитав тела, я одного не обнаружил, но скафандр мне подсказал, что хитрован просто спрятался в кустах, когда началась заваруха. Вероятно, решил переждать неприятности лежа. Я выволок его на торную тропу и быстро выяснил, что безутешный папаша - вождь северян, решил вернуть своего сынка силой, помня, что племя его еще полгода назад было вдвое крупней, сильней и все дела. А про перемены он и знать не захотел. Тела я приказал погрузить в повозку, подошел к Яруху, мрачно охранявшему своих бессознательных спасителей и сказал:
   - Сейчас я беру этих людей в плен, отпущу вместе с тобой, но, если такое повторится, отошлю их головы твоему отцу. Какую весточку послать твоему отцу, чтобы поверил мне?
   Набычившись, Ярух сказал:
   - Я бы убил всех и головы отослал, иначе он не поверит. Не знаю, что сказать больше.
   - Давай немного подождем, - предложил я, - залез на своего Мамонта, и поехал рядом с Марой, вернув назад свою шкуру.
   В селении приказал связать пленников и оставить на площади.  Яруха отослал в шатер военнопленных, работающих с металлом.  Выставил дозорных, дал команду костюму отслеживать появление чужих и предупреждать, если полезут враги. Да и пошел спать, заодно решив проверить остальные функции скафандра, разрекламированные Страйком.
   Следующую неделю я выключился из активной жизни, осваивая скафандр и управление разведмодулем, откликаясь только на самые животрепещущие проблемы типа нападения диких или харо, который задрал одного из наших охотников. 
    Но когда один из дней принес плохие новости, - какой-то умник из свежих пленных решил побузить и был убит, я понял, что пора возвращаться к рутине.
    Похвалив своих охранников за бдительность, велел отрезать бунтарю голову и насадить ее на кол. Голову решил оставить пока на площади, для острастки остальных пленников.  Потом у меня созрели планы урегулирования конфликта, один с использованием приобретенной техники, включавший бомбежку вражьего селения отрубленными головами, другой с использованием Яруха. Мне по душе был менее кровавый, как-то не нравилось мне убивать дикарей, даже для пользы дела и выполнения стратегических планов.  Велев привезти Яруха на площадь, я сначала расспросил его о численности его племени, теперь в цифрах он ориентировался, о занятиях и ремеслах, узнал, что они добывают разного морского зверя, в основном загоняя на отмель и добивая копьями. Прикинул что нужно сделать и, удалив с площади своих, провел очередной сеанс гипноза, с последующим разоблачением северного вождя и стойким желанием работать на вновь обретенную родину в моем лице. Учитывая разделение труда, и их специализацию на тканях, рыбалке и добыче морского зверя, поставил их делать ткацкие станки разных назначений, инструменты для кораблестроения и добычи морского зверя, ну и рыбацкие принадлежности.
   После пары недель интенсивных курсов с моим участием, каждый из них определился, каким ремеслом он будет заниматься. Только Яруха я натаскивал более интенсивно, кроме того преподавал ему и парочке самых талантливых его людей стрельбу из лука, рукопашный бой и философию.  В своей школе я ввел уроки ремесла и мои мастера отрабатывали оброк, раз в неделю рассказывая о ремесле и показывали свои умения.  В конце концов голова на площади стала откровенно вонять и проработав северян очередным императивом, приказал Яруху и половине его отряда собираться в путь. Выделил идти с ними десяток своих воинов и охотников, раздав им новые луки с тетивой, которую я выменял у северян. Дал Яруху повозку и ножи, чтоб выменивал «китовый ус» для тетивы. Старшим назначил Шаша, велев ему проводить отряд Яруха только до границы. Там разбить временный лагерь, охотиться и ждать пленников обратно, а дождавшись, возвращаться, нигде не задерживаясь. По моему плану я накладывал на племя северян своего рода контрибуцию, они должны были отправить на три года ко мне на учебу и в работники группу детей и подростков, в два раза большую, чем отряд, напавший на нас.  При отказе я накладывал запрет на обмен с ними и объявлял охоту за членами этого племени. Но самое главное, если Ярух не возвращался, он, не сознавая этого, создавал в племени северян пятую колонну.  Однако мне поведение вождя северян не нравилось и я, памятуя поговорку, - «хочешь мира, готовься к войне», сел за изобретение арбалета.    
   Для начала я припомнил, что оставлял у Кузи гвоздильницы - плашки с прорубленными отверстиями, через которые можно было тянуть проволоку. Поискав, в разведмодуле я нашел портативный лазер, велел выковать   плашки из сырого железа, достаточно толстые, забрал их и сделал лазером калибровочные конусовидные отверстия, где-то от сантиметра до четверти миллиметра. Сделал чертеж станины и простейшей лебедки, заказал валики и шестерни в кузне, а сам пошел в школу и произвел очередную техническую революцию, рассказав, а самое главное, показав работу блоков. Дети мне не сразу поверили, решив, что я колдую, зато слышащие восприняли как руководство к действию, чем меня порадовали.  На Кузю и его подручных мои «изобретения» тоже произвели впечатление. Кроме того, для облегчения работы я нарисовал чертеж винта и гайки, подсказал, как делать лерку и метчик, и пошел отдыхать. Однако полноценного отдыха не получилось. Едва я завалился на свои шкуры, вышел на связь Шаша и доложил, что на них напали дикие, атака отбита. Все дикие, около десятка, как я понял, убиты, потерь в нашем отряде нет, с дикими разобрался Ярух и два его помощника, которых я учил. Шаша сказал, что решил посмотреть их в деле и собирался вмешаться, только если это потребуется.
   Пришло сообщение от разведмодуля, зарядка закончена, системы протестированы, мелкий ремонт завершен. Решив мониторить прилегающие территории, я отправил модуль собирать информацию о том, что происходит в округе и в первую очередь о своей группе, ехавшей к северянам. На границе нашей территории, на севере, я обнаружил засаду и предупредил о ней Шаша.  Сюрприз меня ждал на востоке, какое-то племя оккупировало дроковый лес. В остальных местах все было ожидаемо. Я насчитал человек пятьдесят-шестьдесят диких, гуляющих по моей территории, решил их прибрать к рукам и отправить в дроковый лес. Людей стало реально не хватать.  Но сначала я решил поговорить с представителями этих нарушителей конвенции. Позвав Пака и Куси, Мара была занята в школе, а Роза, из новеньких, на пасеке, я в последний момент решил взять и Пола, сына Шаша, лет десяти-двенадцати, в котором чуял большой потенциал.  Посадил модуль за своим вигвамом, успокоил Мамонта, который почему-то заволновался, как-то не нравилась ему инопланетная техника. Рассадил свою команду в десантном отсеке, увидел, что еще пара мест есть, и забрал из своего шатра еще двоих мускулистых девчат. Они ходили ко мне заниматься рукопашкой, кажется сестры Вука и Зика.
   - Луки прихватите, - сказал я им, - вспомнив, что после мены с северянами, довел до ума   проект женского лука, к тому и коротковатые жилы из китового уса располагали. 
   Моя команда расположилась, я взлетел, и чтобы лишний раз не травмировать психику кроманьонцев, погрузил их в сон. Полет закончился довольно быстро. Я решил сесть поодаль, чтобы иметь пространство для маневра, да и не хотелось мне их убивать, накинуться, как на демонов, отбивайся потом. Разбудив своих, я важно сказал, что мы в дроковом лесу, здесь какое-то племя зашло на нашу территорию, и нам предстоит его прогнать, покорить, или истребить, больше вариантов предложено не было и я решил послать на разведку своего вездесущего Пака с сестрами-бойцами. Осмотрев окрестности, обнаружил с помощью сенсоров скафандра, недалеко, на поляне какого-то собирателя, небольшой массы тела, наверное, женщину или ребенка собиравшего ягоды или грибы. Я послал Куси привести сюда аборигена, закрыв и закамуфлировав модуль. Пол хотел было на него забраться, но я не разрешил, а рассказал ему очередную конфуцианскую притчу. Вскоре появилась Куси, ведя за руку девочку лет восьми,
   - Это Лизи, она ягоды собирает, - и подтолкнула девочку ко мне.
   - Ты меня слышишь? - по обыкновению спросил я мысленно.
   - Да, -ответила та неуверенно.
   - Откуда вы пришли, - продолжил я общение. 
   - Они из степей, дальше на востоке, - вмешался Пол, - у них был степной пожар, все сгорело.
   - Я знаю, что ты умеешь узнавать без вопросов, это называется сканировать, - одернул его я, - но в данном случае важна не информация, а то, что она умеет с нами общаться, и это надо развивать при каждом удобном случае. Но раз влез, давай, поговори с ней сам. 
   Я закончил свой мысленный диалог с Полом и ласково сказал девчушке, - поговори с этим торопыгой, может он тебя чему-то и научит.  Информацию я получил и прикидывал, как разрулить ситуацию.
   - Не надо нас убивать, - внезапно насупившись телепатнула мне девочка.
   - Тебе Пол наболтал? - спросил я.
   - Нет, я сама вижу ваши варианты.
   Интересно, подумал я, Пол такой сильный индуктор или она сама.
   - Я сама, подтвердила она.
   - Тогда посоветуй, что мне с вами делать. 
   -  Разрешите нам здесь жить, мне тут нравится, - прошептала она мысленно. 
   - Я чувствую, что ваш вождь захочет большего.
   - Вот его и убейте, - с детским максимализмом твердо сказала она, тогда все изменится, и мы будем послушными.
   - Похоже, так и надо сделать, - пробормотал я и остановил своих разведчиков, которые уже высматривали что-то на окраине местного стойбища. - Ищите, где шатер вождя, ждите меня и ничего не делайте, - распорядился я, и, велев Полу, Кусе и Лизи ждать у машины и делится знаниями. 
   Скользнув в лес, я понесся к стойбищу, чувствуя, что почему-то опаздываю.
   - Нас поймали! - Вскрикнул мысленно Пака. И замолк, наверное, сознание потерял. Я усилил экзоскелет скафандра, и через несколько секунд был в стойбище, успев увидеть, как моих ребят волокут к большому шатру. Крикнул:
   - Стойте, отпустите их.
   Воины бросили тела ребят и повернули копья в мою сторону. На заднем мониторе я увидел, как со спины ко мне подкрадывается еще одна образина с дубиной. Когда он замахнулся, я сделал шаг в сторону и от души, воткнул локоть ему в солнечное сплетение. Сработали компенсаторы. Боли я не почувствовал, хотя мой локоть явно ударился о позвоночник злодея. Я понадеялся, что хоть противнику было больно и продолжил движение, как ни в чем не бывало. Воины грозно затрясли копьями и, хотя я был в полной безопасности, подбегая к ним, я сделал зигзаг и переломал их палки. Взяв за шею одного здоровяка, я спросил,
   - Где вождь? - Он показал глазами на распростертое за моей спиной тело и я понял, что немножко переборщил с шеей. Отпустил его, и тот с облегчением шмякнулся на землю. Я поманил второго и спросил:
   - Где ваш вождь, - тот, не мудрствуя лукаво показал пальцем и нехорошего человека, нападающего со спины.
   - Ну что ж, тем хуже для него, - промурлыкал я, и потащил за ногу бесчувственное тело к большому шатру, рассудив, что это наверняка его чум, и не ошибся.
   Из чума выскочили два звероподобных воина и с дубинами бросились на меня. Мне надоело изображать драку и я, используя тело врага как дубину, что с экзоскелетом было не так уж сложно, знатно отмутузил забияк. Те четверо, что тащили моих ребят, попытались ретироваться, но этого я им не позволил. Выстроил понурых вояк в ряд и велел стоять. Поманил любопытную рожицу, выглянувшую из ближнего чума пальцем, а когда та постаралась скрыться, метнулся и выволок парнишку наружу. Обнаружив, что его ноги болтаются в воздухе, поставил, и сказал:
    - А теперь тебе задание, обойди все чумы, и пригласи всех сюда, - прорычал я громоподобно, динамик у скафандра был что надо. - А тех, что не придут, я сам достану из домов, как тебя, понятно?
   Парнишка покивал и бросился выполнять задание, визжа,
   - Все к чуму вождя! Все к чуму вождя! 
   Вскоре его энтузиазм начал приносить плоды. Я велел одному из понурых воинов принести воды, остальным перенести ребят в тенечек. Вырубил, походя, шалуна, пытавшегося убежать, и положил его туда-же.  Наконец, воин изображавший черепаху принес воду, я сначала осмотрел ребят, убедился, что это просто обморок и аккуратно полил их водой, чтоб они очнулись и поучаствовали в шоу. Потом спросил молчаливую толпу,
    - Все собрались? - ответа не дождался и сказал, - тогда придется проверить, как обещал.
   И с целеустремленностью трактора прошел по чумам, вытащив наружу пару самых пугливых аборигенов, а из чума вождя какую-то растрепанную девицу.
   Я думал, что она огорчится, увидев тело возлюбленного, но та, похоже, радовалась. Настроив динамик, чтобы меня было слышно везде, я представился:
   - Я хозяин здешних мест, вождь племени, которому принадлежат эти земли, вас сюда    не звал, разрешения вы не спросили, мало того, вероломно напали на моих людей и на меня, со спины, и нанесли удары дубиной по голове. Я считаю справедливым столько же раз ударить теми же дубинами наших обидчиков, а потом продолжить нашу беседу.
   Подняв дубину вождя, которой он пытался меня ударить, прислонил его тело к чуму, и почти без замаха сплющил его голову, почти сравняв ее с плечами – экзоскелет – великое дело. Позвав своих ребят, сказал, одного вашего обидчика я уже стукнул, вон он лежит. Осталось еще трое, вон их дубины, рядом с вашими луками, приступайте. Пака сказал мысленно:
   - Вождь, можно мы их убивать не будем, только стукнем.
   -  Хорошо, - согласился я, - только орите пострашнее и замах чтобы был красивый.
   Сестры оживились и заулыбались, а воины, еще больше понурились и побледнели, поглядывая на лежащего товарища, наверное, завидовали ему.  Первым вышел Пака, пока он степенно подбирал дубину, я подошел вплотную к воякам и шепнул, отключив динамик, получите по лбу, падайте замертво, а то сделаю с вами как с вождем. В их глазах зажглась надежда, я отошел и Пака с ужасным криком треснул в лоб первого воина, тот упал и дрыгнул ногами. Девчата тоже не подкачали и после процедуры я сразу потянул внимание на себя.
   - Ну вот, справедливость восстановлена, теперь, я надеюсь прохожих, а особенно детей вы не будете ни с того ни с сего бить по голове. Знаю, что случился пожар и вы сюда забрели случайно. Но это моя территория и у вас есть выбор, уйти отсюда, куда хотите или примкнуть к моему племени. Если кто-то хочет драться, тот последует за своим вождем, - я драматически выбросил руку в направлении изуродованного тела, -  а теперь посмотрим, что вы решили, Кто решил влиться в мое племя стойте на месте, кто решил уйти, идите на ту сторону чума, а кто хочет последовать за вождем – идите ко мне.
   Кажется, толпа после этих слов от меня отшатнулась, однако за шатер никто не пошел, хотя в толпе обозначилось какое-то движение. Сморщенная старуха с каким-то дротиком пробиралась ко мне, когда она размахнулась, чтобы кинуть его, тоненько пропела тетива, и две стрелы воткнулись в шею старухе. Сестры не зря учились.  Я сказал Пака и сестрам, что делать, а сам пошел в шатер, и позвал с собой подружку вождя. Она сначала нахмурилась, очевидно, примеряя себя на роль трофея, потом махнула обреченно рукой и поплелась за мной. В шатре она сразу стала стаскивать с себя одежду. Когда она разделась, я спросил ее:
   - Тебе жарко?
   - Нет, - ответила она, - но все равно ты меня изнасилуешь, так чего-тянуть-то. 
   Я растянулся на шкурах и сказал:
   - Не сейчас, садись, расскажи, как ты сюда попала, вроде не похожа на остальных.
   - Меня украл здешний вождь, может, и степь в отместку наши подожгли, - она вызывающе посмотрела на меня.
   - Мне это без разницы, - можешь оставаться здесь, или поехать со мной, я оставлю наблюдателей и пришлю кого-нибудь. А на «праздник мены» ваши приезжают?
   - Обещали приехать в этом году, меня проведать, сказала она, - а так не ездят, далеко очень. Наверное, останусь, привыкла уже, - она отвела взгляд, и я понял, что она что-то не хочет мне рассказывать.
   Скорее по наитию я сказал,
   -  Я девочку здешнюю Лизи заберу с собой, не знаешь, чья она? 
   Девица внезапно бросилась мне в ноги и запричитала,
   Возьми меня, вождь, все буду тебе делать, буду послушной и покорной, что прикажешь буду выполнять. Я сказал:
   - Так это твоя дочь?
   - Да вождь, ничего от тебя не скроется, когда меня украли, я уже была беременной. Возьми меня как женщину, дай ей вырасти хоть еще немного.
   - Я учить ее буду, она станет хорошей ведуньей, или еще кем, сама выберет.  Если хочешь и тебя с ней возьму, только не вой, дай отдохнуть. И уже засыпая, мысленно спросил,
   - Кто еще меня слышит? 
   И вдруг девка опять затараторила,
   - Здесь таких почти нет, я только с дочкой общаюсь, а у вас много умеет молча говорить?
   - А, это опять ты! Приберись лучше, и дай отдохнуть.
   Что-то из меня здешняя заварушка высосала все силы, или это плата за использование скафандра?
   - Привыкнешь, - шепнул скафандр, и я отрубился.
   Подремав пару часиков, я велел Пака и сестрам остаться в чуме вождя, по-хорошему обыскать его и все металлические или необычные предметы показать мне. Велел девке вождя, которую как оказалось, зовут Силка, собираться и идти со мной.
   - За околицей еще притаились трое воинов в засаде, - доложил мне скафандр, эмоциональный фон негативный, вероятно на контакт не пойдут.
   - Сколько народу на охоте, - спросил я Силку. Она пошевелила губами и показала четыре пальца.  Я тут-же вызвал Пола,
   - К вам не забредал один дикий охотник?
   - Забредал, -важно ответил Пол, явно копируя меня, - теперь лежит без сознания.
   - Отойдите от машины, на всякий случай, сейчас она двигаться будет.
   В мониторе шлема было видно, как ребята отошли, держась за руки. Я поднял модуль, и опустил его на распростертое на поляне тело.
   Придется опять топать ножками, подумал я, рисковать не стоит, если вражина придет в себя, лучше пусть под машиной полежит, а то детей еще напугает. Пака уже приступил к обыску, кидая шкуры как попало.
   - Пака, шкуры складывай в одно место, вот сюда, металл - сюда, остальное сюда, - я обозначил секторы, а потом проверьте стойбище еще раз, на опушке нас опять засада ждет.
   - Нам пойти с тобой? - встрепенулись сестры.
   - Нет, охраняйте Пака, всем вместе в чумы не заходить, один всегда караулит снаружи, поддерживайте постоянную связь друг с другом. В общем, я все уже вам сказал. Ладно, Силка, пошли. 
   У опушки я остановил Силку, ускорился, и вскоре стал обладателем еще трех рабов, которые изо всех сил хотели одного охранять ребят у чума вождя от любых посягательств. Ребят я предупредил, что враги стали военнопленными и будут их охранять, а сам пошел к модулю, позвав Силку. Та ковыляла едва-едва, в конце концов, мне это надоело, я взял ее на плечо со всем скарбом, завязанным в большой узел, и быстренько добежал до нашей полянки. Дети играли в какую-то игру, иногда повизгивая и посмеиваясь. Посреди поляны стоял закамуфлированный модуль, под модулем, как и полагается, лежал вражеский охотник. Я поднял модуль, привел в рабское состояние очнувшегося охотника, лицезрел душещипательную сцену воссоединения матери и дочери, в общем, весело проводил время.
   Упаковав всех в десантный отсек, я услышал робкую просьбу детей их не отключать, подумал и решил, что детская психика самая пластичная, все выдержит, и позвал их в кабину, объясняя по ходу назначение приборов и происходящее. Пол и Лизи соревнуясь друг с другом (может в этом все дело?), схватывали новую информацию на лету. Я рассказал им основы планетологии и даже показал на мониторе, как выглядит космос. Когда мы приземлились, я велел не рассказывать остальным пассажирам о нашем вояже, слегка подтолкнул императивом, и неожиданно встретил сопротивление Лизи. В слух сказал:
   - Если будешь мне сопротивляться, учить тебя не буду, отправлю обратно в твое племя и больше к себе не заберу. Лизи притихла, и неожиданно заплакала:
   - Не отправляйте меня обратно, я хочу с мамой. 
   - Тогда слушайся и делай, что тебе говорят, рассказывать пока нельзя, поняла? - в этот раз императив, разве что не вымогали из меня, опережая стадии погружения в коррекцию, что тоже было необычно. 
   Еще раз взглянув в нее, я понял, что она открылась до самых глубин подсознания, я снова укутал ее защитой, вниманием и теплом. А Полу сказал, не подсматривай, тебе еще рано, навредить можешь неокрепшей психике. Тот тоже умолк, покивал, и бережно, словно стеклянную, взял руку Лизи и повел ее на выход, шепча,
   - Не бойся, я тебя не обижу, наоборот буду защищать.
   Я понял, что натворил что-то важное, но во что это выльется, пока не понятно. Детки могли стать и ящиком Пандоры.
    В стойбище был какой-то непорядок. Староста левобережья, кстати, мною же и назначенный, плел какую-то интригу по выходу из моего племени. Я с ходу увидел, как смогу разрулить к своей выгоде ситуацию. Конечно, старикан мнил себя вождем, а племя, как бараны плелось за царем обезьян, в отсутствии тигра. Однако тигр объявился, снес пару самых горячих голов и дал баранам волю, прибрав царя обезьян в свою темницу. 
   Если перевести с языка легенд, я объявил, что наказываю подлого предателя старосту, которого сам и назначил. Назначаю другого, тут-же подобрав его из вигвама слышащих, а также что в дроковом лесу, с моего согласия работает другое племя, степняков. Если их что-то не устраивает, я изгоню всех недовольных из племени. И ввел новый постулат, решив, что до конфуцианства это племя еще не доросло. «Ребенка можно наказывать болью, но, когда ребенок вырастет в воина, он будет презирать боль. Поэтому для предателя наказание одно – смерть» и велел высечь это на плите с заповедями.  Дав денек-другой осознать весь ужас их положения, оказавшихся между небом и землей, я пережил массовый приход чернорабочих, которых принимал отовсюду, даже из среды диких. Потом фактически расформировал ядро их племени, отправив остатки обратно, в дроковый лес, во главе с новым старостой. Новичков в дроковом лесу я тоже решил держать в ежовых рукавицах, каждый год назначая им нового сатрапа. Старика, экс старосту, убили сами соплеменники, на окраине селения, под каким-то кустом. Даже без моих приказов никто труп не убрал, поскольку соплеменники, поняв, что он с ними сотворил, все как один, отвернулись от него, а другим он был известен как предатель и изгой, о труп которого никто руки не хотел марать. В конце концов, я попросил Инсекта сожрать труп, а скелет оставить в назидание.
   Долго ли коротко, Кузя научился тянуть проволоку, делать тросики, варить сталь, и я запустил производство простеньких арбалетов, со стальным луком. Это был прорыв технологии, несмотря на то, что зарядка осуществлялась «козьей ножкой», и скорость перезарядки уступала луку, убойная сила арбалетного болта была намного больше, чем стрелы лука. 
   Ярух как-то уболтал отца и прибыл с караваном детей, половину которых я забраковал, как даунов, и отправил обратно. Послав с ними Пола и Лизи, и объяснив детям, кого следует искать.    Главой делегации я отправил Шаша, велев ему слушаться детей в вопросах отбора. Евгеника, еще не открытая на планете, набирала обороты. Силка покуксилась, но согласилась на путешествие дочки. Вернее, ее удивило, что я про это спрашиваю, и она решила подыграть. На самом деле она была счастлива, черпая свободу, вернее то, что понимала под ней, полной горстью.  В конце концов, она уехала, встретилась с отцом Лизи, разочаровалась, и вернулась в мое стойбище.
   Еще до отправки Яруха я знал, что придется организовывать что-то типа интерната для особо одаренных детей и решил строить его из того стройматериала, который натаскали в самом начале моего правления. На холме я спланировал построить что-то типа средневекового города- крепости, только с более совершенными удобствами, типа выгребных ям, водопровода, бань и др. Учитывая, что я один, на этой планете стоил целой армии, стены решил делать скорее для защиты от случайно забредшего хищника, а дома-многосемейки с максимальными удобствами. Дома я решил строить из самана – глины с соломой, формованной в кирпичи или блоки, а для более солидных построек таких как мельница, мост, в перспективе, решил использовать камень или классический обожженный кирпич и древний цемент – отожженную глину с известью. Известняка было в избытке, печи-доменницы давали жар около тысячи градусов, а требовалось порядка девятисот, так что технологические условия позволяли делать и цемент, и кирпич. Ну а поскольку самое главное начать, я выделил под строительство пару человек и велел закладывать стену вокруг вершины холма, рассудив, что циркулярная постройка сэкономит стройматериалы, да и межкомнатные стены экономнее стен отдельных построек. Так что со стороны верховьев ручья начала подниматься двойная стена, внешняя из камня, внутренняя из самана. Специально для строительства построили печь-денницу побольше, с трубой и разборной стенкой, обожгли толченный известняк, погасили его, и по моему рецепту - половину известкового теста на половину глины, при необходимости с добавлением песка, тщательно перемешанный — я на этом особо настаивал, стали делать цементный раствор для кладки каменной стены.  Как делать саман я тоже показал, самое главное было изготовить формы из досок. Яму для замеса глины выкопали быстро, травы насушили с избытком, глины накопали, и уложили вокруг ямы. В яму залили воды, засыпали глины, я загнал туда пару шаки, и они старательно топтались, перемешивая глину, а между ними прыгали и бегали дети. После того, как я решил, что глина готова, в яму стали бросать сушеную траву, и процесс продолжился. Деревянные формы смочили, и мои помощники стали плотно набивать в них глину с соломой, палочками ровно срезали край и выбивали на площадку, тоже посыпанную травой. Площадка оказалась маловата. Пришлось готовить еще одну, зато саманных кирпичей получились много. Я послал крутящуюся вокруг малышню считать их, получались разные цифры, в конце концов, давно сосчитавший их с помощью скафандра, я объявил победителя и назначил его главным охранником, чтобы отгонял не в меру расшалившихся сверстников от сохнущих кирпичей. А для придания солидности дал древко копья, которое прихватил у кузницы. В кузне, кстати, подбивал Кузю сделать водяную мельницу, приспособив ее и печи раздувать и молотом работать. Кузя только недоверчиво головой крутил. Но я посулил ему скорое воплощение моего проекта. Недели через две кирпичи подсохли, наружная каменная стена поднялась в человеческий рост и я стал строить внутреннюю стену, собираясь ее делать бутовым методом- между двух каменных стен засыпать наполнитель — камни и песок, а для прочности поливать их известковым молоком. Подумав, сделал и внутренние перегородки, укрепив и внешнюю стену. Когда стена поднялась по пояс, а производство кирпичей стало опережать строительство стены, я решил строить мельницу. Заодно и рыбы половить. 
   Сделав цемент из отожжённой глины, извести и пепла, я, не мудрствуя лукаво, стал набирать камни прямо с реки, благо дно горной речки собственно и состояло из камней. Расчертив план, обозначил колышками площадку, вбив их на обеих берегах реки и протянув между ними веревки. Река в этом месте делилась на два рукава, образуя посередине остров, представленный в основном скальными породами. Глубина была разве что по пояс, но выше по течению берега были достаточно высокие, чтобы при необходимости поднять уровень воды. Вбив в самом глубоком месте два шеста, обозначив будущие створы, после некоторого размышления все же сдвинул их к нашему берегу, рассудив, что так будет удобнее делать пристройки. И вдоль веревок до шестов велел строить стены. Выше по течению построил запруду между нашим берегом и конечностью острова из вколоченных в дно реки бревен, которые натаскали шаки из ближайшего леса.  Дно реки обнажилось и мы достаточно быстро поставили стены, а потом достаточно долго засыпали получившиеся   полости камнями, песком и землей. В конце концов, и эта работа завершилась успехом.  Пришла пора порыбачить. Я велел сделать из бревен такую-же запруду в другом рукаве, немного под углом, чтобы получилось как-бы крыло невода, оставив в центре   русла дыру. Такую же велел проделать в первой запруде, и сделать из бревен и веток щиты, закрывающие эти бреши. Методом проб и ошибок щиты были сделаны. Сплетен из веток и щит для запруды на будущей мельнице. Кроме того, я открыл курсы плетения корзин в школе, и скоро все племя плело корзины разного назначения и размера. Были сделаны и дубликаты щитов, чтобы из-за какой-нибудь поломки рыбалка не накрылась медным тазом. Наконец все было готово, я назначил день рыбалки и в назначенное время рыбалка началась.
   Второй рукав реки был закрыт щитом, большая часть племени и несколько шаки были отправлены вверх по реке километра на два, для надежности, и по команде слышащих пошли по реке цепью, колотя ветками и палками по воде. Плетенкой, которая пропускала воду, но не пропускала рыбу, был закрыт просвет между дамбами мельницы. Слышащие в двух группах следили, чтобы не открылся щит второго русла, и чтобы был открыт просвет первого.  Когда шумный бурун моего племени начал приближаться, я велел шуметь на запруде второго русла и тихо приготовить щит, чтобы закрыть запруду первого. Увидев, что бурун перед племенем - это вал выпрыгивающей из воды, беснующейся рыбы, я приказал опустить на мельнице и запасную плетенку. После того, как загонщики вытеснили бурун в пространство между мельницей и запрудой, я велел закрывать первое русло, и открывать второе. Когда вода стала уходить, обнажилось дно, буквально вымощенное рыбой. Двинув мановением руки племя на свершение трудового подвига, я наблюдал, как быстро заполняются заготовленные корзины. «Хорошо, что я недавно открыл залежи каменной соли», - отстраненно подумал я. Когда крупная рыба была выбрана и корзины заполнены все, несмотря на то, что рыбы еще было полно, я дал команду всем выбраться на берег и открыть шлюз первого русла. Дело было сделано. Праздник рыбалки состоялся. Надо ли говорить о том, что моя коптильня работала круглосуточно, все ведра были заполнены соленой рыбой, а все веревки унизаны рыбой, вялящейся или сохнущей. Рыбный шашлык тоже нашел своего массового поклонника.
    Время шло, дало всходы первое засеянное поле, детинец в городище был почти достроен, слобода мастеров тоже. Я участвовал еще в одном празднике мены, но нам там менять было практически нечего, и мы просто забрали все что привезли западные племена и отдали, что они выбрали, поторговавшись чисто для традиции, зато я провел сепаратные переговоры с вождями, по результатам которых забрал по выбору Пола детей учиться, а изучив их потенциал, предложил заниматься стеклодувством, изготовлением цемента, кирпичей и бронзы. В их краях как раз было много олова, редкого у нас. Один из вождей отказался посылать на учебу детей своего племени, я видел темные мысли, ворочающиеся у него в голове, но не стал настаивать, лишь сказал, что с его племенем никто торговать не будет. Больше мы его не видели и о его племени не слышали, остальные довольно быстро адаптировались и даже посылали взрослых ко мне на стажировку, не бесплатно, конечно. Пройдя весь цикл обменов и, обучив первое поколение соседних племен, я понял, что пора изобретать деньги и торговлю.
   Южные племена не пришли на праздник мены в прошлый раз, и я увел обоз на восток, где как раз пора было менять моего ставленника, поправить небольшие перегибы, ассимилировать окончательно всех лесовиков и подумать, что еще они могут делать. Не знаю, откуда ветры дули, но в следующий раз на месте южной мены нас ждала засада. Я про нее узнал от разведмодуля, который посылал всегда разведывать дорогу, когда выезжал из стойбища. Причем ждали нас грамотно, для своего уровня. Выслали разведчиков, замаскировали стоянку в ложбине, костерки делали маленькие из сушняка. Остановив караван на дневку, на полпути к засаде, я ночью слетал туда и взял языков, которые ушли из лагеря в противоположном от нас направлении, поохотится, как стало известно позже.  Они меня не боялись, вернее они ничего не боялись, даже когда я сделал им больно, они только скалили зубы. Я понял, что мне опять предстоит нелегкий нравственный выбор. Конечно они мне все рассказали, соревнуясь кто быстрее и, кто припомнит больше подробностей, но обнаружился постэффект этой ломки сознания – они возненавидели друг друга и как только остались одни начали драку, не на жизнь, а на смерть. Пришлось их развести в разные юрты и связать. Кажется, у меня появилась проблема. Эти орлы поведали мне, что далеко на юге сформировалась большая империя степняков. Как и опасался Страйк, я, сам того не ведая, дал толчок к милитаризации здешней цивилизации, поставив на поток производство металла и модернизировав оружие.  Действительно, мораль не поспевала. Появившийся откуда-то с севера огненно- рыжий воин сначала стал вождем одного племени, потом покорил другое, третье и т.д. Он построил гениальную пирамиду власти. Не стал держать большую армию, а в покоренных селениях ввел оброк – десятину продукции, и обязанность выделять одну десятую вооруженных людей-воинов на военные нужды, а также кормить проходящие отряды, подчиняясь человеку, принесшему его косичку. Как я понял пленников, прическа его составляла что-то типа дредов, а огненно-рыжий цвет волос в этой части планеты не встречался. Поэтому если возникал где-то бунт, он призывал какого-нибудь опытного воина и отрезав косичку, вручал ему с наказом собрать отряд и подавить бунт. Воин брал, как правило, десяток-другой своих более-менее опытных соратников, шел в направлении бунтующего селения и по пути набирал себе армию в первых встречных деревнях. Если их было мало, делал крюк.  Я даже позавидовал гениальности этой схемы, но тут же нашел и слабое звено – дреды и отсутствие быстрого транспорта и каналов связи. Правда, ремесла не процветали, он украл пару мастеров из соседних племен, которых я обучил, и в каждом селении велел обучиться у них ремеслу, варить металл и делать оружие.  Я взял паузу и слетал к Страйку посоветоваться и посчитать варианты.  А то, что Рыжий, узнав, что я поеду на праздник мены, послал отряд попытаться меня убить или взять в плен, и другой, больший отряд, в набег на мое селение, мне было даже на руку. Заглянув в селение, я забрал с собой мобильную группу слышащих, кто влез в десантный отсек, взял Пола и Лизи в кабину, и карающей десницей рухнул на головы мародеров Рыжего. Быстренько обратив их в свою веру, я отправил колонну на рысях в свой лагерь обоза, идущего на юг для мены, которая, как я уже понял, опять не состоится. Посетив второй отряд, я и его обратил в свое подчинение и приказал ждать подхода моего обоза, чем, в сущности, они и занимались, правда, изменив последующий сценарий их действий.  Оставив пару человек с ними, для связи, и, чтобы разгрузить модуль, хотел сначала просто пленить Рыжего, потом сделал немножко по-другому, чтобы усилить эффект своей коррекции этой цивилизации. Усыпив охрану и всех, кто в чуме, поработал над сознанием Рыжего, после чего всех разбудил. Рыжий внезапно захотел проинспектировать свою империю, инкогнито. Поэтому повелел приготовить себе сумку с припасами, призвать своих помощников и довел до их сведения что собирается провести тайную инспекцию своих владений и исчезнуть на некоторое время. Распоряжения если такие будут, пошлет как обычно, с человеком с косичкой. Потом забрал сумку, всех отослал, и больше его никто не видел. 
   Правда далеко на севере в затерянной рыбацкой деревушке на островах, появился какой-то совершенно лысый рыбак, потерявший память. Нашли его в лодке, дрейфующей вдоль берега, после очередного шторма.
   Идея с дервишами – бродячими философами себя оправдала. Я отправил их довольно много во всех направлениях, в том числе выросших из слышащих детей, и из настоящих южных дервишей, подкорректировав им философскую часть проповедей. Учение получило название Арса, вероятно по созвучию с моим именем, и потому, что на каком-то диалекте так называлась бескорыстная помощь.  Кстати, один из выпусков школы, который был обучен разным ремеслам, отправился с дредами Рыжего на юг, развивать ремесла. Мы со старостами составили примерную карту занятий жителей юга и раздали инструкции нашим выпускникам, из которых следовало, что Рыжий приказал развивать те ремесла, носителями, которых являлись мои ученики. А если кто-то придет звать их на войну или требовать дани, нужно тут-же убить такого посланца. Потому что Рыжий освобождает их от воинских податей, а десятину они должны собирать и обмениваться с другими племенами, приобретая то, что необходимо для развития ремесла.  Эквивалентом обмена установить золото и серебро.  К тому времени у меня уже работали два серебряных рудника и один золотой. Я даже специально учредил палату мер и весов, на местный лад. К примеру местный метр я сделал как одну десятимиллионную четверти меридиана, проходящего через наше селение, грамм- как массу одной миллионной кубического метра воды и т.д. В общем, воспользовался готовой системой, только измерение времени тоже перевел в десятичную систему, 1 десятичный час = 0,1 суток, 1 десятичная минута = 0,001 суток, 1 десятичная секунда = 0,00001 суток. Сутки соответственно один оборот планеты вокруг своей оси.
   В своем селении велел построить дом из самана, но по моим размерам, где все архитектурные элементы соответствовали метрической системе, посадил туда человека для всяких обращений, и велел отлить пластины измерения длины и гирьки для измерения веса. Металлический метр еще и вмуровал в стену снаружи, чтоб каждый мог проверить длину. Открыл там-же торговлю весами разных размеров, и гирек к ним. Только часы получались или песочные, или водяные.
   В империи Рыжего не обошлось без накладок. Двоих посланцев не приняли, попытались прогнать, пришлось вмешаться, после чего моих посланцев стали воспринимать как полубогов и беспрекословно слушаться. Когда пришло время собирать дань, империя Рыжего начала рушиться. Посланцы прибывали за податью без дреда - символа власти и, как правило, по наущению моих эмиссаров, были убиты. Нескольким удалось удрать, первый собрал отряд и вернулся, но там уже ждал их я, и, обратив в повиновение, отправил наказать тех лентяев, которые паразитируют на трудовом народе в лагере Рыжего. После короткой гражданской войны (не без моей помощи), селение Рыжего было стерто с лица земли, племя его рассеяно, и превратившись в диких, частью было уничтожено, частью попало в плен. Схему его я модернизировал и внедрил в свою практику, однако выбрав добровольное вступление в свой протекторат, а условия оставил практически те же.  Кроме того, по этой схеме построил систему бюрократии, по ходу сбора налогов мобилизовывал из соседних селений, каждый раз из разных, счетчиков, оценщиков и мытарей и, если ловил их на сговоре - тут-же отправлял в барак военнопленных.  Моя империя росла как на дрожжах, однако и время шло, и однажды Страйк связался со мной, и сказал, что через декаду – неделю по моему десятичному времяисчислению пересекутся наши вселенные и, если я хочу вернуться, надлежит мне быть в известной пещере.  Я собрал детей, в основном тех, кого таскал с собой, человек семь-восемь, назначил главным Пола и велел держаться вместе, в обиду друг друга не давать. Провести   реформы, когда подрастут, и продиктовал им план развития цивилизации, предложенный Страйком и скорректированным мной. Велел советоваться в сложных случаях с Инсектом и Страйком, а сам объявил, что мне надо побыть одному, быть может сходить в дальний поход, посмотреть в конце концов как они без меня справляться будут, пожать, так сказать, плоды их обучения. Когда вернусь, сказал, не знаю, и вернусь ли вообще.  Призвал старших слышащих и своих сатрапов из дальних земель, за которыми слетал на модуле, и доставил в свою резиденцию, которую мне построили в центральном круге нашей растущей крепости.  Объявил о своем длительном отпуске, назначил Старшим Пака, а если что с ним случится, обозначил систему выбора из слышащих, которые давно уже превратились в своеобразную элиту бронзового века. Из группы одаренных детей сформировал совещательную палату с правом вето и довольно большими полномочиями и ушел. В первый день всем, кто пытался со мной связаться, отвечал, терпеливо излагая свою легенду. В последующие дни отвечал, только когда считал проблему важной, и велел к ответам подключаться свою детскую группу, а в последний день только подслушивал, как они сами справляются. Потом вздохнул с сожалением и отправился в пещеру, разбирать свой лаз. Модуль расположил на вертикальной стене скалы над пещерой, велев закрепиться и перейти в режим ожидания. Один скафандр остался в модуле, если цивилизация созреет до этой технологии, Страйк наверняка поможет. Сам надел второй скафандр, полностью заряженный и оснащенный.    Страйку я до конца и не верил, на счет ТАКОЙ разницы в потоках времени. Однако собравшись с силами, разобрал свой лаз, залез в пещеру, снова заложил лаз за собой и отправился в путь. У тройной развилки услышал зов Страйка:
    - Дальше иди сам, буду присматривать за этим местом, пока частотная полоса твоего мира не уйдет. Это будет примерно через два-три месяца нашего времени и несколько лет в твоем мире. Захочешь вернуться, запас времени у тебя есть.
   И исчез из моей головы. А я продолжил путь, левой рукой опираясь на стену, проходя полосы тумана и гравитационных аномалий. Иногда проваливаясь в забытие.   В отличие от первого путешествия мог наблюдать пещерные пейзажи в обычном, инфракрасном, ультрафиолетовом, да вообще во всех известных спектрах. Мне показалось что обратно я шел гораздо дольше. Но любой путь когда-нибудь кончается, вот и я пришел в знакомую пещерку, обнаружил такую-же снежную пробку, однако теперь без труда проплавил себе ход до выхода из пещеры, а потом наверх. Склон оказался под ледником. Контуры гор остались почти теми-же, но сам пейзаж разительно изменился. Исчез лес, исчезли подъемники и поселок у подножья горы. Вокруг меня был только лед и камень.