Сказы о нефтяном поиске. Газ с реки Таз

«Тазовская скважина №1 в Тюменском Заполярье первоначально планировалась в качестве опорно, но затем была переведена в разряд разведочных. При ее бурении произошло два аварийных вы-броса газа. Первый случился в апреле 1962 года. Он довольно быстро «заглох» в результате обвала пород в стволе скважины, не нанеся ей особого вреда. Второй аварийный фонтан, полностью уничтоживший скважину, произошел в сентябре того же года. Дебит газа оценивался в 800 тыс. – 1 млн кубометров  в сутки и 10-12 тонн воды». (из воспоминаний Ю. Карогодина)
«Ямал — сплошной посул открытий. Неисследованная тундра, неопознанная глубь озер, сокровенные недра до¬ линии гор. Может быть, этот застывший полярный край таит в себе такие сокровища, увидев которые, старый общипанный мир ахнет от алчной зависти». (В. Козлов «Полярная фактория»)

Далеко, значит, на севере река есть, имя у нее чудное – Таз. На ней поселок стоит – Тазовский…
- Река Таз! – захохотал Федька. – Что же, дядя Егор, там на тазах плавают?
- Верно, Федька, смешное название. Ненцы-то зовут ее Та-суйявой. Видать, чтобы легче выговаривать, оставили от названия только первую часть. Река та немалая. Начало берет с Сибирских Увалов и в залив впадает. Поморы такие заливы губой величают. От реки та губа Тазовской зовется. Еще при царе Николае Кровавом в том месте факторию поставили для торговли с ненцами. Да место не шибко удачным оказалось. Звалось у самоедов Горой мертвецов, кладбище там было у местных.
После войны Отечественной правительство наше решило нефть искать за Уралом. В Тюмень геологи поехали, геологоразведочную экспедицию создавать.
- А откудова ехали, дядя Егор? – спросил Васятка.
- А со всей страны ехали. С Украины много было, с Баку, Грозного.
- А почему они грозные?
- Да не грозные, Васятка! Город такой на Кавказе – Грозный его имя. Когда еще при царе война с горцами за Кавказ шла, крепость построили и имя ей дали – Грозная. Верно, чтоб горцы опасались нападать на ее. То название и городу передалось. Ехали геологи в Тюмень, но только народ ученый ничего не знал о недрах сибирских. Как к ним подступиться, глубоко ли нефть лежит? Решили скважины бурить специальные, опорными их величают. По всей Сибирской равнине их двадцать штук наметили. Первую в Тюмени пробурили. По тому месту сейчас машины ездиют, улица там имени Марите Мельникайте. Девчоночка эта литовская сперва в Тюмень в эвакуацию приехала, опосля на фронт ушла и погибла ге-ройски.
На берегу Туры у Тюмени село есть – Яр. Там тож скважину бурили, а она воду целебную дала. Поставили подле нее лечебницу, теперь народ ванны минеральные принимает.
В Сибири-то с дорогами совсем тяжко было, скважины наметили по берегам рек. До Таза буровых дел мастера добрались в год, когда Юрий наш Гагарин в космос путь-дорогу проложил. Станок буровой по Оби да губе к месту доставили. Из Оби то они в губу Обскую вышли, да в губу Тазовскую свернули. В ее, в губу енту, две реки впадают – Таз да Пур. Обе по силам равные. Непростой та скважина оказалась.
- Что, сызнова, авария, как в Березово? – спросил Петька.
- Две аварии на ей случились, да чуть не ликвидировали ее, но решили повременить и новое испытание провести. Со скважины этой история большого газа сибирского началась.
Год миновал с первого полета в космос. Аккурат, в апреле плю-нула скважина газом. Только быстро подземный дух угомонился, сговорчивее березовского оказался. Глотку-то ему подземной породой забило.
- Как это, дядя Егор? – спросил Митяй.
- Ну, как… Ты, Митька на высоком берегу реки бывал?
- Бывал.
- Вот, берег-то высокий осыпается. Тако ж и в скважине, шибко она глубокая, а порода в ей осыпалась. Осенью второй фонтан забил. Бают, за день из скважины миллион кубов газа в сутки вылетало, а с им водица подземная, по десять тонн! Посмотреть на эту силищу сам Эрвье прилетал, начальник всей тюменской геологии.
- Что у его фамилия такая чудная? – спросил Федька.
- Батя его из французов был. Сам Юрий в Тбилиси родился, в Грузии это. Еще до революции на свет появился, тогда город этот Тифлисом величали. А дед евоный, Жан-Франциск из Франции в Россию приехал, понравилось ему тут. Он даже, слышь-ко, самому царю письмо о том написал. Остаюсь, мол, у вас в России и весь сказ. Внука его при рождении Раулем назвали, Юрием то он уж после стал. В Тюмень он приехал, когда Иван Иваныч в Быструхе с партией своей съемку вел. Поставило государство Эрвье экспедицией руководить, а уж опосля и трестом.
Месяц ту скважину глушили, опосля новую начали бурить. Породы геологи много отобрали, керном его называют. Ее при бурении не мельчат, а прям из скважины столбиками вынимают, чтоб, значит, смотреть на ее. Стали изучать. А порода та из песчаника состоит, а меж ним прослойки глинистые. Песчаником величают песок мелкий, в камень слипшийся.
- Дядя Егор, а почему авария случилась? – подал голос Васятка.
- Снова, ты, Васятка, коней нахлестывашь. Не ждал никто газа в этих глубинах. Ведь как думали, дойдем до тех же пород. Что в Березове, там и газ ждать станем. Ан, вишь, как вышло. На второй скважине учли ошибки-то. Поставили привентор. Это штука такая, чтоб скважина не плевалась. Стали скважину испытывать, а из нее вода идет.
- Вода, а газа нет? – удивился Васятка.
- Вот и Эрвье удивляется. «Как же так?» - говорит. – «Где же газ?». А ему молодой ученый, Карогодин его фамилия. Он начальнику-то и скажи: «Не там, товарищ Эрвье, вы газ ищете? Выше надо, в сеноманских отложениях».
- А что такое сеноманские отложения, дядя Егор? – спросил Васятка.
- Земля наша, Васятка, что слоеный пирог. Из разных слоев со-ставлена. Сверху, значит, помоложе, а древние, стало быть снизу. Сеноманским отложениям, геологи бают, сто миллионов лет.
- Ух ты! – поразился Васятка. – Это тогда ящеры жили? Их дирозаврами звали.
- Верно, только не дирозаврами, а динозаврами. Только у нас они не водились, было у нас здесь море, а равнина наша на дне морском покоилась.
- Ты, Васятка, про своих ящеров после поспрашаешь. Давай, дядя Егор дальше. Ты нам про газ скажи. Пошел он, аль нет? – Федька был недоволен Васяткиными расспросами.
Дядя Егор лишь усмехнулся и продолжил:
- Эрвье-то уж главному геологу газовый фонтан показать обе-щал. Геолог-то приехал, а ему только воду кажут. Не сразу послушал Эрвье молодого аспиранта, хотел  скважину ликвидировать.  Главный геолог приехал, стали решать что делать. А Карогодин тот на своем стоит. Послушал его главный, повелел сеноманские отложения проверить. Поспорил даже с журналистом одним, что газ будет.
- И что, пошел газ-то, - с нетерпением пробасил Ванька-тракторист, которого тоже заинтересовали Егоровы рассказы.
- Ты, Ванька, видать газет не читал, радио не слушал. То Васятке простительно, а ты-то мужик здоровый, комсомолец. Пошел фонтан, не соврал Карогодин. Только не как в Березове. Народ-то ученый тепереча. Отвод сделали, с него и хлестал огненный фонтан.
- Все-то ты знаешь, дядя Егор! Будто сам там бывал, - усмехнулся Ванька.
- Не бывал, - поглаживая бороду, улыбался дядя Егор.
- Откуда знаешь столько про поиск? – спросил Митяй.
- Знаю, - загадочно протянул рассказчик. – Почти шесть десятков годов живу, как не знать. В Тазовском тогда большое месторождение открыли, самое большое. (В ту пору еще не открыты были газовые гиганты – Медвежье, Уренгойское, Бованенковское и другие месторождения Ямала. – прим. ред.)
- Дядя Егор, а про большую нефть расскажешь? – спросил Ва-сятка.
- Расскажу, Васятка, завтра приходи. Про мегионскую нефть поведаю, про первые баржи, что по Оби ее возили.