Нелюдь

под редакцией Климовой Майи Георгиевны

     «Мур-мур-амур-мур»,- мурлыкала  лесная речушка Песьянка, играя брызгами на каменистых перекатах.
     Солнышко улыбалось – май. После суровой зимы весна встречала своих выпестов в угодьях Нижнетавдинского заказника.
      Маманя в этом году принесла двух медвежат – Кешу и Гешу, они шлепали за ней следом шаг в шаг . Она вела их на первую рыбалку, пару гнезд диких ос они уже разорили в ближайшей согре и полакомились остатками меда, правда, у Геши морда опухла от укусов «полосатых», ну ничего, до свадьбы заживет. Маманя по пояс вошла в воду и наблюдала. Медвежата опасливо касались воды лапой, но пример мамы воодушевил, и они смело вошли в воду, освоились и плескались на мелководье.  «Дзынь-брызь»- отозволась косолапым Песьянка, играя в шерсти прозрачными каплями. Мама-медведица подцепила лапой проплывавшего мимо тайменя и выбила его на берег, рыкнув:
 - А ну, завтракать, шалуны,- и улыбнулась детям.
Браконьер пожевал не прикуренную сигарету и в бинокль рассмотрел медвежат. Подумал: «Фортуна улыбается, все как хотел заказчик – медвежонок-«весенник». Только которого брать? У левого морда опухшая, что ж, мое счастье их двое, будет у дочки новый скутер – заказчик не первый раз платит исправно. Шкуру вредить нельзя… И к чему ему шкура медвежонка-весенника? Но это его дело.»
Не спеша он прикинул снайперскую винтовку с прибором беспламенной и бесшумной стрельбы: заказчик и платил, и снаряжением  обеспечивал исправно. Прицелился в голову Кеши, задержал дыхание… Выстрел. Медвежонок выронил тайменя и пал бездыханно.
     Маманя, почуяв неладное, бросила рыбалку и кинулась к Кешке: у него из раны сочилась кровь. Она выла, и трясла бездыханное тело, и ревела, оглашая лес стоном. «Надо уводить Гешу.» Рявкнула - и пара медведица и юнец поскакали напрямки в чащу.
     Ублюдок закурил, сплюнул и пошел к трупу. Он работал один в целях экономии. Подумал : «Быстро я с этим заказом справился. Вот он, мой охотничий фарт!» Сам себя он считал охотником и, выждав время, принялся к свежеванию малыша. «Лапы и желчь китайцам пойдут», - думал он, берясь за нож, и не спеша свежевал и разбирал тело.
      Маманя спрятала Гешу в берлоге. Он плакал. Рыкнула на него и двинулась. Запах человека вел ее. Она огляделась в своих угодьях и вышла к «Лешей поляне». В кустах стоял квадроцикл с прицепом: «Так это его треск взорвал округу вечером – он нас с ночи караулит». От реки слышалось сопенье и треск веток. Медведица притаилась. Вот он. Удар лапы, треск сучьев и костей.
     Егеря заказника нашли два тела – свежеванное Кеши и его - нелюдя.