Дедушка - Эпизод 05 Окончание

   Наверное, Адику приснился кошмар, потому что, проснувшись в холодной испарине, он, как в детстве, не отдавая себе отчёта, мысленно позвал Дедушку, и тот - впервые не откликнулся на его зов. Адик вообще больше не чувствовал его присутствия. Он звал его снова и снова, но от этого только звонче и раскатистей звучала тишина в голове.
   Эви тихонько посапывала рядом, поджав ноги к округлившемуся животу. Она вдруг заворочалась во сне, устраиваясь поудобнее, и Адик замер, стараясь унять гулко колотящееся сердце, чтобы не разбудить её. Сам он в эту ночь уснуть уже не смог.
   А на следующий день, после долгого лета, неожиданно пришла осень.
   Она налетела стремительно, порывом холодного ветра в горах, за несколько недель неузнаваемо изменив облик Межгорья. Листья с деревьев осыпались, как песок с обсохшего после купания тела, мягким шелестящим ковром укрыв землю; трава пожелтела и пожухла. Давно не стриженые овцы недоверчиво обнюхивали её, с тоскливым блеянием разбредаясь по холмам и низинам в поисках более подходящего корма, но ничего лучшего не находили. Собаки яростно лаяли, пытаясь согнать их в кучу.
   Через несколько дней перестала работать линия доставки и автоматические кормушки. Дедушка предупреждал об этом, поэтому Адик заблаговременно запасся консервированными продуктами и сухим кормом для собак.
   Заметно похолодало, небо затянуло тучами, а с моря потянуло сыростью. Дымный кряж, уже давно не проявлявший активности, снова разбушевался. Земля ощутимо подрагивала, и в Красных горах случилось несколько обвалов, которые наглухо перегородили вход в Каньон. Река обмелела, превратившись в мутный ручей между обрывистых берегов.
   Собаки, которым теперь приходилось довольствоваться одним лишь сухим кормом (да и тем - не вволю), стали нервными и раздражительными. Когда одна из овец ободрала бок, выпутываясь из колючего кустарника, псы, ошалевшие от недокорма, и опьянённые запахом крови, накинулись на неё, разорвав на куски. Адик не решился их отогнать.
   Это событие поставило точку в его сомнениях: задерживаться в Межгорье дальше не имело смысла. Со слов Дедушки, Адик знал, что вслед за осенью неминуемо последует зима, которую они с Эви не сумеют пережить, если останутся здесь. Нужно было, как советовал Дедушка, уходить на запад – во Внешний Мир.
   Следующим утром, собрав оставшиеся припасы и тёплую одежду, Адик навьючил их на одну из смирных низкорослых лошадок, забредших с Равнины в поисках пропитания, а на другую усадил Эви, которой уже трудно было идти пешком. Сам же, вооружившись дедушкиным посохом и покрикивая на собак, он погнал овец к ближайшему броду.
   Силовой барьер, закрывавший выход во Внешний Мир отключился, как и прочие приборы в Межгорье. Они без труда миновали Туманный Перевал и отправились дальше - на запад, где у Дедушки имелась резервная хижина, снабжённая всем необходимым, включая автономный источник энергии. Там Адику и Эви предстояло провести первую в их жизни зиму.
   За перевалом тоже царила осень, но размеренная и величественная. Деревья, окрашенные во все оттенки заката, стояли, будто охваченные пламенем. Было почти так же тепло, как летом в Межгорье: Туманные горы надёжно защищали от холодных ветров. Трава ещё вовсю зеленела, и овцы тут же разбрелись кормиться.
   Адик оставил их пастись, решив вернуться на следующий день, а сам, вместе с Эви, лошадьми и собаками, отправился дальше. Он прежде никогда не бывал в этой местности (Дедушка не брал его с собой), но точно знал, куда нужно идти.
   На закате они добрались до места, и Эви, утомлённая дорогой, тут же уснула. Адику, который тоже изрядно утомился, отдыхать было некогда: пока окончательно не стемнело нужно было ещё многое успеть.
   В первую очередь, он накормил собак, которые лезли под ноги и нетерпеливо повизгивали в предвкушении кормёжки. Потом, из недалёкого ручья, натаскал в бойлерную воды, наколол дров и растопил печь. Он никогда раньше этим не занимался, но, как всегда, руки знали, что нужно делать, хотя получалось пока ещё совсем неуклюже.
   Конечно, бойлер можно было нагреть при помощи электричества или газовой колонки, но Дедушка предупреждал, что энергию нужно экономить, по крайней мере, до тех пор, пока Адик не запустит ветряные двигатели и не расчехлит солнечные батареи на крыше.
   Закончив с работой, он обмылся тёплой водой, поужинал холодными консервами и лёг спать, когда небо было уже сплошь усыпано звёздами.
   На следующее утро Эви осталась в постели. Её тошнило, хотя за весь прошлый день она почти ничего не съела. Адику не хотелось оставлять её одну, но нужно было пригнать стадо. Полдня он просидел рядом с кроватью, держа её за руку, отирая от испарины и меняя холодные компрессы, а когда она, наконец, забылась беспокойным сном, тихонько поцеловал в запёкшиеся губы, поставил на прикроватный столик стакан с водой и вышел из хижины, бесшумно прикрыв за собой дверь.
   Когда Адик вернулся, Эви уже проснулась. Жар спал. Она выпила всю воду и попросила поесть. Браслет жизнеобеспечения сделал своё дело.
   К вечеру она оправилась настолько, что даже вышла прогуляться, а ночью ей вновь стало хуже. Адик догадывался о причинах её недомогания, давно ждал и боялся этого, готовил себя, но чувствовал, что всё равно не готов. Он знал, ЧТО нужно делать – знания эти, как бывало и раньше, открылись в тот момент, когда он в них нуждался, но не было уверенности, получится ли всё сделать правильно.
   Он запустил генератор, нагрел воды, достал чистые полотенца из дедушкиных запасов, наточил нож и прокалил на огне несколько игл. Адик искренне надеялся, что нож и иглы не понадобятся, так как совсем не был уверен, что при необходимости решится пустить их в ход.
   Эви тихо постанывала во сне, и Адик, должно быть, задремал, сидя в кресле у её кровати.
   Он проснулся от её крика. Она металась в постели, её тело судорожно выгибалось, а лицо исказилось от страдания. Адик взял её за руку, и она больно впилась пальцами ему в ладонь.
   «Началось», - подумал он и, вдруг, с обжигающей ясностью понял, что все его, чудесным образом обретённые знания окажутся бесполезны, что волшебный браслет жизнеобеспечения не поможет, и что Эви сегодня непременно умрёт. Только Дедушка смог бы помочь ему сейчас, но он ушёл - навсегда покинул Адика, как вскоре навсегда покинет его и Эви.
   Адик увидел это так явно, что на него нашло какое-то помутнение. Не помня себя, он выбежал из хижины и бросился в ночь, не разбирая дороги. Он звал Дедушку - мысленно и в голос, понимая, что это бесполезно, но ничего не в силах был с собой поделать.
   «Вернись! – умолял он, размазывая по щекам слёзы. – Приди в последний раз! И я больше никогда ни о чём не попрошу тебя!»
   Когда Адик опомнился, то обнаружил, что лежит в заросшей травой седловине между двумя невысокими холмами. Он не знал, сколько уже прошло времени, но вокруг, по-прежнему, было темно. Он вспомнил об Эви, о том, что ей сейчас, как никогда прежде, требуется его помощь, и ему стало стыдно за свою истерику.
   Адик взобрался на холм и огляделся. Далеко внизу светились прямоугольники окон. Он бросился к ним, надеясь, что ещё не поздно, ругая себя и обливаясь холодным потом.
   На пороге хижины кто-то стоял, и Адик не сразу понял, что это Дедушка.
   Вместо просторной хламиды, его тело плотно обтягивал комбинезон с множеством молний-застёжек, короткие седые волосы были зачёсаны назад, а от роскошной бороды осталась лишь многодневная щетина на впалых щеках.
   - Здравствуй, Адам, - сказал он, устало улыбаясь. – Не хочешь познакомиться с сыном?..
   - Что с Эви? – Адик с трудом поборол оторопь, охватившую его при виде Дедушки.
   - Всё в порядке. Она сейчас спит. И малыш тоже.
   - Я звал тебя.
   - Я слышал. Поэтому и пришёл.
   Когда, при последней встрече, Дедушка рассказал ему о себе, Адик сначала совсем ничего не понял, увязнув в паутине незнакомых слов, но вскоре, как обычно, пришло осмысление.
   Дедушка был космическим разведчиком, прибывшим на эту планету для изучения и возможной колонизации. Корабль, на котором он прилетел, потерпел крушение, и долгие годы ему пришлось заниматься его ремонтом. Наконец, неполадки были исправлены, и настала пора возвращаться домой - на планету со странным названием «Земля».
   - Почему ты не улетел?
   - Ещё не время… К тому же мы не успели попрощаться. А ты что – не рад меня видеть?
   Адик промолчал.
   - Ты обижаешься на меня? Я понимаю. Прощаться всегда нелегко…
   - Почему ты не заберёшь нас с собой?
   - Я уже говорил тебе: на корабле только одна запасная капсула для гиперсна – я не смогу забрать вас всех. Ты готов улететь без Эви?
   - Забери её… Их.
   - Думаешь, она согласится лететь без тебя?
   - Забери силой. Потом она поймёт, что так лучше.
   - Я не могу решать за неё…
   Адик снова промолчал, не находя нужных аргументов, а Дедушка что-то тихо пробормотал себе под нос. «Трудно быть богом…», - вроде бы послышалось Адику.
   - Мы ещё когда-нибудь увидимся? – спросил он.
   - Не исключено, хотя боюсь, что больше меня уже не выпустят в космос. Так что давай, на всякий случай, попрощаемся…
   Когда Дедушка ушёл, Адик ещё долго стоял у двери, провожая взглядом его сутулую фигуру, и лишь после того, как предрассветный сумрак полностью поглотил её, он вошёл в хижину и бережно взял из рук спящей Эви попискивающий свёрток. Стоя у окна, он неторопливо покачивал его, глядя в сморщенное красное личико с беззубым, недовольно искривлённым ротиком.
   «Я стану звать тебя Кай», - подумал Адик с нежностью.
   Уже почти совсем рассвело. Наступало первое утро их новой жизни.
   Земля вдруг отчётливо вздрогнула, на столе задребезжала пустая посуда, донёсся грохот, похожий на раскаты далёкого грома, и Адик увидел, как ослепительно-яркая звёздочка, выпорхнув из-за ломаной линии горизонта, стала подниматься над дальними горами, стремительно набирая скорость. Быстро достигнув низких облаков, она ещё несколько раз мелькнула в рваных просветах, прежде чем окончательно скрыться за небесной твердью.

   Лангепас
   май, 2018