Мечты в формалине. Глава 3. Are We the Waiting

Саманта листала книгу, посвященную группе «The Beatles». Медленно переворачивала плотные глянцевые страницы, рассматривала фотографии, читала надписи под ними. История группы ее не интересовала, а вот снимки дышали историей и вдохновением. Когда-то останутся от них только фотографии и музыка. Классика рока, первоисточник.

Она закрыла книгу и поставила на полку. Ее никогда не вдохновляли битлы, хотя она уважала их музыку и самих музыкантов, но не более. Она не могла слушать их все время и даже под настроение. Это не ее музыка.

Что же еще не ее? Она подошла к стойке с кассой и достала из сумки блокнот. Не ее темы для рассказов. Она зачеркнула новые темы про сестру, зачеркнула наброски о музыкантах, написанные под вдохновением от песен Green Day. Больше зачеркивать нечего. Дальше просто мысли, спутанные, разрозненные, дневник ненаписанного персонажа. Кого-то кто просится наружу, но не может сформироваться. Ребенок, которому не пришел срок родиться в этот мир.

Саманта закрыла блокнот и убрала его обратно в сумку.

Талант. Есть ли он у нее? Или писать действительно заставили обстоятельства? Зельда Фитцджеральд написала роман назло мужу, в укор ему, типа «Видишь, даже я могу написать роман. Чего тут сложного?» Правда, Хемингуэй счел роман Зельды никудышным, к ней самой он также относился не лучшим образом. Но то Зельда Фитцджеральд. Олицетворение беззаботности и беспечности. Смогла играючи написать книгу.

Саманта не может так. Ее рассказы были выстраданы.

Глупо! Саманта отмахнулась от этой мысли. К черту страдания. Сколько можно! Мечты в формалине. Не просто мечты, а ее жизнь, маленькие частички, желания, то, что она не могла сделать из-за собственной трусости, на исполнение некоторых потребовалось бы пара часов. Большинство из них не стоит сомнений и долгих раздумий.

Вчера она ушла из галереи одна, не попрощавшись с Сарой. После множества лиц на фото и вживую, Саманте хотелось побыть одной. И она медленно шла до дома, кутаясь в жакет от прохладного ветра, и думала о том, что привыкла к такой размеренной жизни, в которой ничего не происходит, так долго жила, закрываясь ото всех, что сейчас просто боится сделать шаг. Уютного теплого мирка с призраком сестры больше нет, и Чак не будет для нее, кем-то большим, чем друг из бара.

В магазин вошли две девушки, и весело болтая, прервав мысли Саманты. Они прошли к стеллажу, на котором делили место «популярные книги», «новинки» и «бестселлеры».

- Нора, тебе скоро придется покупать книжный шкаф, - смеялась девушка над подругой, которая выбрала сразу три книги.

- Одна книга в подарок тете, а еще для двух у меня места хватит. Если что придется начать оккупацию шкафа в папином кабинете, - ответила Нора.

- Психологу в кабинете пойдет Чак Паланик.

- Конечно! И Фаулз тоже.

С выбранными книгами они подошли к кассе, расплатились и ушли, оставив Саманту наедине со своими мыслями.

«А я бы пообщалась с психологом, у которого на полке в кабинете стоят книги Паланика», - подумала она.

***

Книжный шкаф, доставленный из Икея, представлял собой конструктор, стоящий у стены.  Его доставили час назад, предварительно позвонив Саманте, и сообщив о времени доставки. Она почти забыла о том, что заказала шкаф для книг.

И сейчас она сидела на полу по-турецки и изучала инструкцию по сборке, косо поглядывая на детали, освобожденные от упаковки.

Может лучше позвать мастера? - подумала она.

Нет, она сама справится с Икеевским шкафом. Тут все нарисовано и подписано, вроде бы все понятно. Саманта разгладила бумагу с инструкцией и подошла к шкафу.

Звонок в дверь заставил вздрогнуть. Она не ждала никого. Даже Сара всегда звонит, прежде чем нагрянуть в гости, тем более, вечером. Окинув шкаф печальным взглядом, она пошла открывать.

- Эмили?! – Саманта отступила на шаг назад, и с ужасом и надеждой смотрела на сестру. Ту самую, которая погибла в семнадцать лет. Ту, чей призрак она отпустила от себя днем ранее. Эмили Лейк, сестра, дочь, после гибели, которой жизнь семьи Лейк, и в частности Саманты, резко и безвозвратно изменилась далеко не в лучшую сторону, стояла перед ней взрослая и красивая. Саманте хотелось обнять ее, а потом хорошенько врезать, так чтобы кровь из носа полилась, но она не могла и пошевелится. Она поняла, как чувствует себя человек, попавший в свет фар большого тяжелого грузовика, что несется прямо на него, и ждет, что будет дальше.

- Вообще-то я Глория, - улыбнулась она. – Можно войти?

Саманта рассеянно кивнула. Девушка вошла в дом, и прислонилась спиной к двери.

- Глория? – спросила Саманта, собрав всю волю и смелость воедино. Ее голос прозвучал холодно и строго. – Кто ты такая и что тебе надо? – она скрестила руки на груди, и выпрямила спину.

- Ты хотела спросить, почему я похожа на Эмили? – спросила Глория. Длинные светлые волосы рассыпались по плечам, на губах полуулыбка, и внимательный, цепкий взгляд светло серых, как и у Эмили, глаз.

И она не Эмили. Это очевидно, но .... Это «но» как всегда все портило. Частица, отрицающая все ранее сказанное, перечеркивающая логику и здравый смысл, добрые намерения и ложь.

- Эмили моя сестра-близнец. Знаю, как это звучит. Бред, да и только.

- Эмили родилась одна, - возразила Саманта. – У нее..., - она замолчала, не зная, что сказать копии сестры.

Одно она знала точно, нужно держаться здравого смысла и не позволить себя запутать.

- Не все так просто. И ты видишь меня и думаешь об Эмили, потому что я очень похожа на нее. А моя, и ее, история весьма занимательна. Мы с Эмили близнецы и это трудно отрицать. Меня посчитали мертвой, но я выжила.

- Ладно, допустим, - Саманта смотрела в глаза Глории. – Родители ничего не говорили мне. Никогда.

- На то они и родители. Их задача оберегать нас от своих страхов. Мои мне тоже все не сразу рассказали. Я жила в неведении до семнадцати лет.

- Зачем ты пришла ко мне? – Саманта вонзила ногти себе в руку.

- Познакомится с тобой, - ответила Глория. – Узнать больше об Эмили. Я имею право хоть что-то знать про нее. Знаю, я пришла не вовремя. Слишком поздний час для разговоров. Приходи завтра в пять в «Рок энд роуз». Я буду тебя ждать.

Она выжидающе посмотрела на Саманту.

- Пожалуйста, в память об Эмили, - кинула козырь Глория.

- Ты знаешь кто я? Знаешь мое имя? – спросила Саманта.

- Да. Тебя зовут Саманта Лейк. Меня Глория Хатчерсон. И мы сестры, хотим мы того или нет.

Она открыла дверь и вышла, не дожидаясь ответа Саманты. Исчезла так же внезапно, как и появилась. То ли глюк, то ли реальность. Саманта заперла двери и вернулась в комнату, схватив телефон, она села на край кровати. Она посмотрела на темный дисплей. И ты точно хочешь ей позвонить? Спрашивала она себя. Ответ: нет! Это плохой вариант сразу звонить маме, да и что ей сказать? Как спросить, что спросить. Саманта закусила губу, телефон словно призывал ее совершить звонок.

Она бросила его на кровать, забрала волосы за уши и подошла к окну. Темнота заглядывала в ее дом, отражая его в стекле, отражая растерянное лицо Саманты.

Черт! – зло крикнула она и пнула по стопке книг. Аккуратный столбик развалился, книги рассыпались по полу.

Она опустилась на пол рядом с ними, взяла в руки первую попавшуюся и кинула ее на подоконник. Это слишком даже для нее. Эмили ее отпустила, ее нет. И вот появляется Глория. Нужно что-то сделать, просто что-то сделать, чтобы дожить до утра и не наделать глупостей. Почти мистическое совпадение, словно Эмили вела ее к ней. Саманта усмехнулась. Она не верила во всю эту мистическую чушь, но, похоже, эта мистическая чушь пока что только и способна все мало-мальски оправдать быстрое «отступление» призрака Эмили и появление ее близнеца.

Она посмотрела на шкаф, вспомнив, что хотела его собрать, потом перевела взгляд на книги.

Эмили. Глория. Близнецы.

Одного взгляда на Глорию достаточно, чтобы увидеть в ней Эмили. Вот только Эмили нет. Есть только ее близнец, и этот близнец только что стоял перед ней.

Саманта вскочила на ноги и выбежала в прихожую, по пути наступив на икеевскую инструкцию. Она поспешно одевалась, пытаясь одновременно надеть и ботинки и жакет, теряя равновесие и чуть не падая.

Почему она сразу с ней не поговорила? Зачем ждать завтра? Сколько времени прошло? Может она еще успеет догнать Глорию.

Саманта стояла у дома, решая в какую сторону идти. Куда она пошла? И далеко ли ушла? И может, все же лучше вернутся домой. Она сказала, что будет ждать ее завтра в кафе. В «Рок энд роуз» так много значащем для Саманты, месте, ставшем неотъемлемой частью ее жизни. Там Чак, там за каждым столиком сидят потенциальные герои ее рассказов. Кафе-бар наполненный сюжетами и образами, мечтами, уходящими на волю через вентиляционную решетку над баром и открывающиеся двери.

- Глория! – в отчаянии крикнула Саманта, зная, что ей вряд кто ответит. Крик растворился в воздухе.

Она шла по улице, выбрав направление наугад, интуитивно. На оживленной части Роксайд-роудс скользила мимо прохожих, всматриваясь в лицо каждой блондинки в короткой кожаной куртке. Ни одна из них не оказалась Глорией.

Саманта остановилась посередине улицы, людские потоки огибали ее словно вода камень. Глории среди них не было.

Неужели она так быстро ушла. Но куда? Где она живет? Где она остановилась?

Отели. Саманта сделала два неуверенных шага вперед. На поиски у нее уйдет ночь. И это все бессмысленно. Способ занять себя, ибо спокойно сидеть нет сил.

Сестры-близнецы. Глория и Эмили. Но мама не говорила. Она ничего никогда не говорила. Эмили умерла, а она все равно ничего не говорила. Молчание. Тайна. И вот копия сестры стучится вечером в двери и назначает встречу.

Перед глазами Саманты встала картина, которую она почти забыла.

Мертвое тело Эмили на асфальте перед домом, раскрытые глаза, струйка крови из уха и самое жуткое – улыбка на губах. Розовые губы Эмили улыбались. И Саманта смотрела на них, и ей хотелось взять мел и нарисовать Эмили крылья, огромные ангельские крылья. Эмили даже в столь жуткой смерти была прекрасна. Прекрасная в жизни, прекрасная в смерти. Когда же до сознания Саманты дошло, что сестра мертва и крылья ее не поднимут, она закричала. Кричала и кричала.

Крик сорвался с губ сдавленным стоном, Саманта закрыла рот рукой. Нет, так нельзя. Нужно взять себя в руки.

Она повернула обратно к дому. Саманта шла быстро, спешила поскорее добраться до дома, чтобы дождаться завтрашнего дня.

То, что завтра она встретится с Глорией только в пять вчера, не имело значения, там будет другое течение времени, главное перешагнуть отметку «завтра».

Дома она скинула обувь и жакет, и прошла в комнату, сев на пол, рядом с инструкцией по сборке шкафа, окинула взглядом комнату и сказала сама себе: Приступим!

К трем часам ночи шкаф был собран. Довольная Саманта любовалась результатом своих трудов. Она справилась со шкафом, и в какой-то степени с собой.

Книги она решила расставить завтра, будет, чем заняться после встречи с Глорией. Если ей вообще захочется чем-то заниматься после встречи с ней.

Она устала настолько, что мысль о Глории не подняла череду других мыслей, тянущихся одна за другой.

Утро солнечным светом ворвалось в комнату через не зашторенное окно. Саманта с трудом открыла глаза, нашарив под подушкой телефон, она посмотрела на время, и свернувшись в клубок зарылась лицом в одеяло, голова гудела от недостатка сна. Через пять минут запищит будильник и можно вставать. Сегодня у нее встреча с Глорией, и в какой-то степени с Эмили. Это все будет вечером, а сейчас нужно собираться на работу, и постараться не наделать глупостей до встречи с сестрой.

Саманта нехотя встала с постели и пошла в душ, смыть остатки сна и привести мысли в порядок. Рано или поздно наступает день, когда жизненно необходимо придерживаться плана и соблюдать намеченную последовательность. И вот для Саманты такой день настал. Никаких необдуманных звонков и действий, хотя бы до встречи с Глорий, а уж потом она будет действовать по обстоятельствам.

В магазине, среди полок с книгами она отвлечется от мыслей об Эмили и Глории. Отстраниться от них было все сложнее. Множество вопросов скопилось в голове.

Почему так произошло? Как сестра-близнец Эмили пропала? Почему мама ничего не говорила? Какие еще тайны есть в ее семье? Что если Глория не та за кого себя выдает?

Перед глазами вставали лица Эмили и Глории. Одинаковые. Правда Глория немного загорелая и волосы чуть белее, и взгляд более уверенный. Эмили было всего лишь семнадцать. А Глории сейчас двадцать четыре. И Эмили было бы столько же. Ее любимая ангельская сестра могла бы быть сейчас такой как Глория. Живой.

Она открыла двери и вошла в полумрак магазина. Тишина тут же окутала ее, прогоняя мысли и образы. Саманта щелкнула включателем, и прошла вглубь вдоль заполненных стеллажей.

Переодевшись в подсобке, она вышла, готовая открывать магазин для покупателей. Пейдж тоже скоро приедет, и Саманта надеялась, что она нашла ей напарника. Разговаривать с напарником не обязательно. А вот Сару это заставит меньше болтать. Хоть Сара и не понимала намеков и смен настроений, при посторонних она была молчаливей и сдержанней.

Пейдж Коултер приехала, и как ожидала Саманта, привезла хорошие новости. Она вошла в магазин, улыбаясь, как кинозвезда на красной ковровой дорожке. Саманте время от времени казалось, что в своем сознании Пейдж играет в звезду кино. Настолько были отточены все ее улыбки и жесты. Весь образ Пейдж был продуман до мелочей: от сумочки и туфлей до улыбки и тембра голоса.

Саманта ею восхищалась. Не внешним образом и улыбками, а тем как Пейдж это все создала и себя и свои два книжных, как она каждый день порхала как бабочка в любую погоду, жизнелюбивая и энергичная. И ее машина, желтый Fiat, ей отлично подходила.

Пейдж это муза. Она запросто могла бы стать музой художника или фотографа. Для музы писателя ей не хватало едва уловимой грусти в глазах. А может, зажигательная Пейдж выжигает свою грусть каждое утро. И все думают, что она вот такая вся яркая и беззаботная, а может у нее были в жизни такие ситуации, что и врагу не пожелаешь.

- Привет! – улыбнулась Пейдж. – Хочу тебе сообщить, что завтра ты работаешь с напарником. Его зовут Джеймс Поло. Для работы с книгами и людьми вполне подходит.

- Отлично! – улыбнулась Саманта.

- Ты выглядишь уставшей? Что случилось? – Пейдж чуть нахмурилась. Саманте не удалось улыбкой и наигранной бодростью скрыть бессонную ночь.

- Да все нормально, всю ночь собирала шкаф.

- Лучше бы позвала мастера.

- Лучше, но было уже поздно во всех смыслах, - рассмеялась Саманта.

- Ладно, я на Уинчел-роудс, вечером приеду сюда с новобранцем и все ему расскажу.

- Вечером во сколько? – решила уточнить Саманта.

- У тебя какие-то дела? – спросила Пейдж.

- Да. Важная встреча в пять. Здесь недалеко. Я успею добежать за пятнадцать минут.

- На важные встречи лучше приходить заранее, - улыбнулась Пейдж. – Я приду в четыре и отпущу тебя.

- Спасибо, Пейдж.

- Пожалуйста! Все, я ушла.

Пейдж махнула рукой и вышла из здания. Саманта наблюдала из окна, как Пейдж Коултер садиться в машину, точно на нее направлены все камеры мира.

Наверное, это круто быть такой уверенной и красивой как Пейдж, ходить с гордой осанкой королевы, быть естественной и милой при лакированном облике. А может, это всего лишь ей кажется, что образ Пейдж отполированный, может для нее естественно быть кинозвездой, как для Саманты тонуть в апатии и отсутствии вдохновения.

Смогла бы я написать про Пейдж рассказ, подумала она. И покачала головой. Она не знает даже приблизительно, что можно писать про яркую Пейдж. У нее был один персонаж – Эмили. Любимая сестра, которая оставила этот мир.

Саманта поймала себя на мысли, что любила Эмили больше, чем отца и мать. Если бы что-то случилось с ними, они с Эмили это бы пережили. Она была в этом уверена. Она бы пережила все, если бы знала, что у нее есть сестра.

И вот к ней в двери стучится Глория.

***

Она вошла в бар, махнула рукой Чаку, и прошла к дальнему столику у окна. Чак подал знак, чтобы она подошла к нему, но Саманта в ответ улыбнулась и покачала головой.

Сев за столик, она посмотрела в окно. Глория скоро придет. Хотя кто знает. Эмили никогда не опаздывала, но Глория ее близнец, может быть, близнец делает все по-другому. Саманта взяла салфетку и стала отрывать от нее полоски, занятие от скуки, убийство времени. Она старалась не думать сейчас об Эмили и Глории, не думать о том, что они близнецы. Не думать вообще ни о чем, просто отрывать полоски от салфетки, пока не придет Глория.

- Привет! – Саманта вздрогнула от голоса Сары, и посмотрела на нее. – У тебя телефон выключен, я подумала, что ты здесь. И не ошиблась!

Сара гордилась собой. Она села напротив Саманты и еще раз улыбнулась.

- У меня встреча, - сказала Саманта, без тени улыбки. Сара сейчас здесь лишняя. Ее не должно тут быть, ни при каких обстоятельствах.

- Кто он? – наклонилась вперед Сара.

- Она.

- Не поняла? – удивилась Сара.

- У меня не романтическое свидание, а деловая встреча.

- С издателем? – глаза Сары сверкнули в предвкушении услышать потрясающую новость о том, что ее подруга писательница, которую издают в крупном издательстве.

- Это семейная деловая встреча! – раздался голос Глории. Она стояла позади Сары, положив руки на спинку стула.

Сара обернулась и открыла рот от возмущения.

- Кыш! – шикнула на нее Глория, словно Сара была дворовой кошкой.

Сара не шелохнулась.

- Мне нужно поговорить с сестрой! – сказала Глория.

С сестрой.... Саманта отвернулась к окну. В стекле призраками отражались Сара и Глория.

Сара посмотрела на нее, ожидая поддержи и объяснений.

- Освободи место! – повторила Глория, теряя терпение.

- Глория! - повернулась к ней Саманта. – Не смей с ней так разговаривать, - она сердито посмотрела на Глорию, и перевела взгляд на Сару: – Извини, - сказала она. – Мне действительно нужно поговорить с ней наедине.

- Хорошо, если что звони! – сказала Сара, и, бросив на Глорию гневный взгляд, встала и пошла к выходу. Глория проводила ее тяжелым взглядом, и, убедившись, что Сара ушла села напротив Саманты.

И тут на смену Саре вошла девушка Чака Трейси. Видимо она решила, что небезопасно оставлять своего парня надолго без присмотра. Она отыскала взглядом Саманту и криво улыбнулась. Глория в свою очередь, проследив за взглядом сестры, одарила девушку презрительно-насмешливым взглядом. У той хватило ума отвернуться от них и пойти к Чаку.

- Возьму нам что-нибудь, - сказала Глория, вставая со стула.

- Нет, сиди, я сама что-нибудь принесу! – Саманта резко встала со стула. – Что ты хочешь? Я угощаю.

Глория задумалась, но ненадолго.

- Я хочу кровь этой стервы.

- А без шуток? – нервно спросила Саманта. – Хватит того, что ты по-хамски говорила с моей подругой.

Перебранок с Трейси ей не хотелось, разборок Глории с Трейси тем более. Игра в «гляделки» была эффектной, и этого достаточно. Саманта видела Глорию второй раз, но понимала, что она съест Трейси и не подавится. Доломает хрупкий мир Саманты и даже не заметит этого.

- Так что ты будешь? Или я возьму на свой вкус?

- Возьми мне, пожалуйста, капучино, - ответила Глория.

Саманта пошла к бару.

- Марисса, привет! – улыбнулась она баристе. – Мне два капучино.

- Ок! – улыбнулась в ответ Марисса.

- Кто это? – спросил у Саманты Чак, кивая куда-то за спину девушки. Трейси изучающее рассматривала Саманту.

- Лучше тебе не знать, кто это, - ответила она.

- Кофе я вам принесу, - сказала Марисса. Саманта вернулась за столик, чувствуя, как начал рушится ее мир. Она не смогла ответить Чаку прямо и откровенно, как раньше. Из-за Трейси это или из-за Глории она не знала.

Глория плела из полосок салфетки коврик.

- Все хорошо? – спросила она, не отрываясь от своего занятия.

- С кофе – да, - ответила Саманта. – Начинай. Что ты хотела сказать.

- Минутку, - она отодвинула салфетку и достала из сумки папку, положила ее на стол. – Можешь сама ее открыть.

- Нет, давай ты сама мне все расскажешь. Я не буду ничего открывать, - Саманта откинулась на спинку стула и скрестила руки на груди. Глория вчера ворвалась в ее жизнь. И пытается снова притащить с собой призрак Эмили, снова поднять едва успокоившиеся чувства. Саманта пару дней прожила как Саманта Лейк, толком не зная, что делать и куда идти, она пыталась почувствовать этот мир, принять его ритм, не запираясь в своей скорлупе. И вот копия сестры сидит напротив, а на столе коричневая папка из кожзама. Такие папки хранят важные документы и секреты, будто для этого и созданы.

- Хорошо, - Глория открыла папку и достала оттуда два документа. – Это свидетельство о рождении. Мое. Я там уже записана как Глория Хатчерсон. Но дата рождения моя настоящая, как и у Эмили.

Саманта взяла свидетельство из рук Глории, внимательно изучая каждую цифру и букву.

- А это медицинская запись, свидетельствующая о том, что у Барбары Лейк родились две девочки. Это копия. Оригинал нужно искать в архивах Кливлендской больницы. Мама скопировала ее, сама не зная зачем. Но видимо вот за этим, - Глория протянула Саманте второй листок.

Саманта смотрела на листы, изучая, читая, воспринимая, но не в силах осмыслить эту информацию.

- А вот это, - Глория достала третий лист. – Это отказ семьи Лейк от одного из детей. От меня. У меня не было тогда настоящего имени, они назвали меня условно Мэри, - Глория произнесла это имя с раздражением, будто оно царапало ей язык.

Саманта взяла из рук Глории третий лист. Ее сердце стучало все чаще, и все что говорила Глория, казалось выдуманной историей. Такого не могло случиться, упрямо выстукивал мозг. Барбара Лейк не могла отказаться от своего ребенка. Она любила Эмили и вторую бы тоже любила... Мэри. Глорию.

- Ваш кофе, - Марисса поставила чашки на стол. – Что-то еще?

- Счет можно? – улыбнулась ей Глория.

- Конечно! – Марисса ушла.

Саманта смотрела на Глорию.

- Дальше, - тихо сказала она.

Глория извлекла из папки тонкую медицинскую карту и положила ее на стол.

- Это моя медкарта из Кливлендской больницы. Мама забрала ее, когда мы уезжали в Калифорнию. Я была очень слабым близнецом, Эмили забрала мои силы, так бывает у близнецов, я не могла дышать сама, и не открывала глаза, но, тем не менее, мое сердце билось, слабо, но билось. Меня подключили к всевозможным приборам, но никто не верил, что я выживу. Даже Барбара Лейк. Только Джоанна Хатчерсон, - Глория отпила кофе. – Она всегда была убеждена, что каждый ребенок имеет право на жизнь. Видимо это природная доброта и человеколюбие. Она стала меня выхаживать, заботится обо мне, она доказала, что я смогу выжить. Может, я всего лишь была ее научный эксперимент, но она меня полюбила, и удочерила. У семьи Хатчерсон был уже ребенок, мальчик Гленн, ему было пять в то время, он стал моим старшим братом. Я стала Глорией Хатчерсон. И когда мне исполнился год, мы переехали в Сан-Франциско. Чтобы я не могла встретиться с семьей Лейк, чтобы семья Лейк не разрушила мою и свою жизни.

Глория замолчала.

- На самом деле была еще одна причина переезда в Калифорнию, - продолжила она. – Папа нашел там лучшую работу, и даже дом присмотрел. И мы переехали на западное побережье. Мама рассказывала, что мы ехали туда на машине с прицепом, в котором лежали наши вещи и мебель. Я спала всю дорогу, просыпалась только на остановках, а первый день в Сан-Франциско не спала сутки. Мама и папа решили назвать меня Глория, имя Мэри они посчитали слишком простым для меня. Почему ты не пьешь кофе?

В глазах Саманты стояли слезы.

- Я не могу поверить, что мама и папа могли так поступить. Они бы так никогда не сделали, они бы не бросили своего ребенка, - сказала она. – Эти документы настоящие?

- Конечно. Если не веришь, могу доказать, - ответила Глория.

- Как?

- Ты мне доверяешь?

- Я тебя второй раз вижу, как ты думаешь? Я прочитала эти документы. Но...

- Сопротивляешься. Ты их видишь, ты видишь меня. Ты отталкиваешь все это, потому что не хочешь принять горькую правду, разрушающую идеальный образ родителей, и не можешь принять меня. Я не Эмили, я Глория. Я не замена умершей сестры, я другая. И я хочу стать твоим другом. Тебе нужно время, чтобы подумать?

- Нет. Если я начну все это обдумывать, то сойду с ума. Давай доказательства сейчас.

- Пей кофе и пойдем. Только тебе придется довериться мне.

Глория быстро допила кофе.

Саманта взяла в руки чашку и отпила остывший кофе. Она боялась идти куда-то с Глорией, но в глубине души она хотела, чтобы все, что сказала Глория, оказалось правдой, она нуждалась в сестре.

Марисса положила счет на стол и тихо отошла.

Саманта поставила кофе и достала кошелек.

- Я угощаю, ты не забыла?

- Помню, - ответила Глория.

Саманта положила деньги за кофе и чаевые, и стала убирать разложенные по столу документы в папку, после чего подала ее Глории.

- Пойдем, - сказала она вставая.

- Мне нравится твоя решительность, - улыбнулась Глория, убирая папку в сумку.

***

Они стояли у здания Кливлендской больницы, той в которой родились Эмили, Глория и Саманта.

- Что ты задумала? – спросила Саманта, глядя на здание больницы.

- Мы пройдем в архив.

- И кто нас туда пустит? – она повернулась к Глории. Та была спокойна.

- Пошли. Все будет хорошо, просто доверься мне.

Я тебя совсем не знаю, подумала она и пошла за Глорией.

- Только вот я тебя не знаю.

- Не будь занудой, - ответила Глория. – Они нас сами приглашают на экскурсию.

Саманта и Глория находились с торца здания, рядом с узким зарешеченным окошком. Глория встала на колени и легко вытащила решетку.

- Я уже была здесь на разведке, - пояснила она, открывая окно. – В окно легко можно пролезть. У меня это получается.

Глория не врала, она и правда была здесь, только она не ходила вокруг больницы, выискивая, в какое окно можно пролезть. Она, еще выехав из Сан-Франциско, договорилась с подругой матери, чтобы та помогла ей попасть в архив. Глория объяснила, зачем ей это нужно, а также пояснила, что нужно сделать вид, что они туда проходят без приглашения, незаконно. На вопрос, а зачем ей все это? Она пустит их и через дверь, Глория ответила, что это всего лишь дух приключения, авантюра, они идут раскопать тайну семьи Лейк. К тому же Саманте полезно встряхнутся, добавить в жизнь чуточку опасности и адреналина.

Саманта с недоверием смотрела то на окно, то на Глорию.

- А если нас поймают? Ты понимаешь, что это незаконно? – спросила она.

- Не поймают. В любом случае, мы попробуем убежать, - улыбнулась она. – Вперед! Ты первая!

- Я так не могу, - ответила Саманта. – Для меня это слишком.

- Но другого способа нет. Решайся! – Глория кивнула на окно.

«Твоя жизнь и так тоска смертная», - добавила про себя она.

Саманта опустилась на колени перед окном.

- Я не пролезу туда, - обернулась она на Глорию.

- Смелей!

«Эмили бы никогда на такое не пошла», подумала Саманта, и полезла в окно.

Спрыгнув на пол, она посмотрела на Глорию и впервые за вечер улыбнулась. Глория ловко пролезла в окно и почти бесшумно спрыгнула.

- У меня есть фонарик, - сказала Глория.

- У меня тоже, - ответила Саманта.

Они продвигались вдоль стеллажей, освещая путь светом фонариков. Глория будто знала куда идти, она шла уверенно, освещая полки, быстро читая надписи.

- Ты здесь была? – спросила Саманта.

- Только у окна, проверяла смогу ли пролезть и вылезть обратно.

- По тебе не скажешь.

- Моя мама работает в больнице, - напомнила Глория. – Мама Джоанна. Странно, да? Мы сестры, но у нас разные мамы. Ты называешь маму по имени? Или всегда «мама»?

- Всегда мама. Барбарой я ее называю, когда кому-то рассказываю про нее, знакомлю ее с кем-то. Как выглядит Джоанна?

- Она невысокого роста, и у нее карие глаза и длинные черные волосы, гладкие, как шелк. И ее голос всегда спокойный, она никогда не кричит. Она будто само спокойствие. Наверное, такой и должна быть женщина, работающая с детьми и беременными женщинами. И она сильная. В ней будто заложена какая-то древняя сила природы, ее не сломать. Она хрупкая и маленькая, но она сильная. Ты такая же Саманта. Я это чувствую. Вот, кажется, нашла, - Глория взяла с полки папку с пометкой «Отказы».

- Я сама посмотрю, - взяла папку из рук Глории Саманта, и, прислонившись к стене, стала искать нужный файл.

- Хорошо, а я поищу документы Эмили. Может, найду и Мэри Лейк.

- Зачем тебе документы Эмили? – Саманта оторвалась от поиска, она смотрела в полумрак, и хотела лишь одного – чтобы Глория просто спокойно стояла, пока она будет искать подлинник отказа.

- Я хочу узнать, что с ней произошло.

- Она покончила с собой, - тихо ответила Саманта. – Она ничего не оставила. Никто не знает, что с ней было, и почему она это сделала. И врачи тем более. Скорей всего документы про ее смерть хранятся не здесь, а в полиции. Туда-то мы не полезем.

- Туда мы можем прийти и запросить. Я еще состою в Ассоциации адвокатов, - Глория снова осматривала стеллажи, ища документы Эмили.

- Ты адвокат? – удивилась Саманта.

- Сейчас я не занимаюсь адвокатской деятельностью, но Ассоциацию пока не покинула. Они думают, что я вернусь.

- А ты что думаешь? – она говорила с Глорией, но уже не отвлекалась от поисков.

- Я думаю, что может быть и вернусь. У меня длительный отпуск.

- Что ты закончила?

- Стенфордский университет. Я училась и работала. И много чего еще делала.

- Нашла, - сказала Саманта. – Здесь все документы, касающиеся тебя. Отказ, написанный мамой и папой. Все медицинские заключения, - Саманта аккуратно листала страницы. – И копии документов о том, что тебя удочерила Джоанна Хатчерсон. Твое имя здесь Мэри и оно взято в кавычки, словно это не имя, а название.

Саманта закрыла папку и посмотрела на Глорию.

- Пойдем отсюда, не ищи ничего про Эмили.

Глория кивнула.

До парковки они шли молча. Глория застегнула куртку наглухо и засунула руки в карманы, а Саманта напротив расстегнулась.

- Я даже не знаю, что думать, я не могу понять это. Наверное, мне стоит извиниться перед тобой или посочувствовать, - Саманта смотрела вперед, на огни супермаркета.

- За что ты хочешь извиниться? А посочувствовать? Я выросла в прекрасной семье и... - она замолчала. Глория хотела сказать: «и не ясно кому повезло больше». Все дело в том, что все тут ясно, ей, Глории, повезло больше и это не оспорить, она жива, Эмили – нет.

- Саманта, мы можем стать сестрами? – спросила она.

- Пока не знаю.

Глория улыбнулась в ответ. Саманта потеряна, и ее мир разрушен. Она не знает, что делать дальше и делать ли. От мамы Джоанны Глория научилась читать людей. От мамы Барбары унаследовала белокурые волосы и серые глаза.

Саманта научилась наблюдать и читать книги. И она понимала, что Глория это не Эмили. И что нужно отделять их друг от друга. Она устала от призрака Эмили, от мыслей о ней, и о том, как все могло быть, оттого, что вся ее жизнь замкнулась на сестре, а своей считай, что и не было.

И вот тайна. Сестра-близнец, которая не умерла. Снова жизнь и смерть рука об руку. Грустная аллегория и нелепость.

Глория понимала состояние Саманты. Она долго наблюдала за ней и изучала ее жизнь, прежде, чем прийти и назначить встречу. Она знала ее лучше, чем могла подумать Саманта. И Глория не намерена отступать просто так, она не уйдет так же как Эмили.

Эмили когда-то была сильнее ее физически, но время показало, что духовно она слаба. Глория считала, что самоубийство это слабость, но она не смела винить Эмили, своего близнеца. Она была девочкой подростком, и с ней что-то происходило, но этого никто не заметил и не понял.

- Ты покажешь мне, где она похоронена? – спросила она Саманту.

- Да, ты должна знать. Как-нибудь выберем день.

- Конечно.

- Ты довезешь меня до дома? – спросила Саманта.

- Да, садись.

Саманта устроилась на переднее сиденье машины Глории, блестящей вишневой Шевроле Кэпрайс 1966 года, будто только что сошедшей с конвейера. Глория повернула ключ и машина зарычала.

- Люблю этот звук, - улыбнулась она. – Мне нравятся старые американские машины, может они не самые лучшие, но у них есть стиль. Когда пришла брать машину в прокат и увидела ее, так и поняла, что это судьба.

- У меня Форд Мустанг 67 года, - Саманта пристегнула ремень. – По городу я редко езжу.

- А куда ездишь? – спросила Глория, не отрывая взгляд от дороги.

- В одно чудесное место, - уклончиво ответила она.

Глория ее притягивала, и в тоже время в ней было что-то отталкивающее. Саманта хотела бы вот сейчас сразу все-все ей рассказать о себе, как Эмили. Будто бы они долго не виделись, и вот она вернулась.

Милая наивная фантазия, которой нет места в этом мире. Правда в том, что Саманте нужно была та Эмили, которой она бы стала, если бы не совершила суицид, своя родная сестра, которую она знает, а не ее копия. Та, с кем бы она была на равных. Ее нет, и не будет уже никогда. И призрак отпущен. Она Саманта и не хочет зависеть снова от удушающего чувства тоски по сестре и о том, что могло быть, но не будет.

- Мы можем провести анализ ДНК, - голос Глории нарушил тишину.

- Да, можем и сделаем, - ответила Саманта.

Она и не подумала бы об этом. И вот Глория сама ей дала ключ. Медицинское доказательство родства куда лучше, чем документы из архива. Это более реальное доказательство, полученное в светлой лаборатории, только научный факт, без мистической примеси сказки о близнецах.

Вторая появилась, когда ушла первая.

- Как ты меня нашла? – спросила Саманта.

- Лучше сразу открыть карты, да? – Глория тяжело вздохнула. – Обещай дать мне шанс.

- Говори, как ты меня нашла. Глория, то, что ты расскажешь не страшнее того, что сделали мои родители, - Саманта повернулась к ней, та следила за дорогой.

- Ладно. Я нашла тебя, используя свои адвокатские связи. И приехала в Кливленд. Я следила за тобой. Изучала тебя и твою жизнь. Я знаю, где ты работаешь, часто проходила мимо в твои смены. И подружку твою там видела. И даже успела нахамить ей.

- Я помню.

- Нет, я нахамила ей два, уже три дня назад, когда она вышла из книжного.

- То есть, я работала и ничего не подозревала о том, что моя сестра находится в десятке метров от меня? – Саманта потянула ремень безопасности, он стал сильно давить.

- Так и есть.

- Еще что ты делала? – в голосе Саманты прозвучало недовольство. Ей было неприятно, что кто-то изучал ее словно какой-то объект, и знает, где она живет, что делает, какими дорогами ходит.

- Не злись, хотя ты и имеешь на это право. Но не могла же я подойти к тебе, не узнав, какая ты? Вдруг ты психованная маньячка?

- Которая убивает людей книгами? – усмехнулась Саманта.

- Именно, - улыбнулась Глория. – Тебе ли не знать, сколько всего интересного можно найти в книгах.

- Глория, ты уходишь от темы!

- Прости, это профессиональное: уйти от темы, а затем к ней эффектно вернутся. Я знаю, что ты пишешь. Я прочитала все твои рассказы и все они про Эмили. Мне больше всех понравился про Эмили и Смерть, - Глория свернула к дому, где жила Саманта.

- И все? – Саманта сама не понимала, что хочет еще услышать, она чувствовала, что Глория что-то недоговаривает, ходит осторожно по краю, чтобы не сорваться. Короткие, отрывистые предложения по делу и плавное лирическое отступление про книги. Саманта их прочитала не мало. Они спасали ее от реальности, от тяжелых мыслей и одиночества.

- Я была у тебя дома, - нехотя ответила Глория. – Прости меня, я не должна была этого делать, - поспешно добавила она.

К горлу Саманты подступила тошнота. Близнец Эмили ходила по дому, где жила Саманта, видела ее неприкрытую жизнь: исписанные листы, вещи, висящие на спинке стула; фотографию с Чаком, темную и нечеткую, прикрепленную магнитом к холодильнику, книги у стены; не заправленную кровать, и ноутбук с музыкой, текстами, пробами написать что-то новое. Глория изучила ее досконально. По телу прошла волна озноба. Она повернулась к Глории, не зная, что сказать на это, как себя вести.

Глория не обращая внимания на тяжелый взгляд Саманты, припарковала машину во дворе, и повернулась к ней.

- И ты давно ничего не писала. Ты не можешь писать ни о ком кроме сестры? – Глория была невозмутима и спокойна. Словно следить за кем-то это в порядке вещей.

- Многие начинают что-то писать в память о погибших родственниках или друзьях. А то, что я не пишу сейчас это только моя проблема.

- Вы были подругами?

- Она была ангелом. Она была лучшая, она обо мне заботилась, но сказать, что мы были подругами, я не могу. У нее были другие интересы. Но она всегда была готова прийти на помощь. Эмили была добрая, отзывчивая и... умиротворенная.

Перед глазами вставал образ живой Эмили. Она улыбалась своим сестрам.

- Я отпустила ее, - голос Саманты звучал безжизненно. – Я ездила в выходные в Новый Орлеан и там отпустила Эмили, она ушла по лестнице в небо.

Она замолчала.

- Не хочешь зайти в гости официально? – спросила она. – Пойдем! Я сегодня в настроении принимать гостей. Или ты меня боишься?

- Нет, - ответила Глория. Она не ожидала, что Саманта пригласит ее зайти, особенно после таких признаний.

- Твоя жизнь ужасно однотипная и скучная, не обижайся, я говорю, что вижу, - сказала Глория, проходя на кухню за Самантой.

Саманта обернулась через плечо и усмехнулась. Ситуация выходила довольно забавной.

- То, что ты рылась в моих вещах и читала мои черновики, не значит, что ты знаешь меня, - ответила она. – Хотя это ужасно лазить в чужие дома и трогать грязными руками чужую жизнь.

Она подошла к подоконнику и взяла из пачки сигарету.

- Ты понимала, что я переживаю трагедию, - Саманта закурила, выпустила дым в потолок. Она многое собиралась сказать Глории. И если эта копия Эмили приехала сюда не ради того, чтобы обратить в прах зыбкий новый мир Саманты, то ей придется принять ее без прикрас. Осточертело быть тенью умершей Эмили! Она не идеальна, и не была такой никогда. Даже в глазах матери, особенно в ее глазах. Там навсегда застыла Эмили, как жук в янтаре. Она во всем будет видеть ее, во всем, что прекрасно и гениально, а Саманта должна быть послушной дочкой и не нарушать тихой скорби. Надоело!

Глория подняла со дна все что можно, смешала свет и тьму в душе Саманты, разбудила бунтарство и цинизм, пребывавшие в анабиозе со дня смерти сестры.

- Саманта...

- Ш-ш-ш, - остановила ее Саманта. – Не перебивай, я дам тебе высказаться.

- Моя трагедия затянулась, Глория, - сказала она. – Это так. И может моя жизнь и правда в чем-то обыденна и неинтересна. Но ты забыла, что люди не оставляют открытыми сейфы и не все в этом чертовом виртуальном мире выкладывают каждый свой шаг в Инстаграмм. И даже у тех, кто так делает, есть жизнь, о которой никто ничего не знает. И у меня она есть. Эмили моя сестра, она умерла юной и прекрасной и такой останется для всех, в том числе и для меня. Я долго горевала. Очень долго. И я устала от этого. Пусть я выглядела для тебя одиноким, странным никому не нужным человеком с серой и скучной жизнью это не повод врываться в мой мир, закрытый от всех. У тебя нет такого права, кем бы ты ни была. Такого права не было даже у Эмили. Ты понимаешь значение слов «частная жизнь»?

Она нацелила сигарету на Глорию, как дротик.

- Знаешь. Ты читала определение в учебнике.

Пока она говорила, сигарета почти догорела, и пепел падал на пол, но Саманте было все равно. – Так какого черта не можешь соблюдать закон? Тебя этому учили.

- Нас учили его обходить, - невозмутимо ответила Глория.

- Заметно.

- Ты все сказала? – уточнила она.

- Мне противно оттого, что кто-то копался в моих вещах, следил за мной и вот теперь делает выводы обо мне.

- Саманта, мне жаль....

- Не могу слышать эти слова. Всем всегда жаль, все такие жалостливые и понимающие, что просто тошно.

- Что ты хочешь от меня услышать? Я не понимаю! - крикнула Глория. Она нервничала, разговор ей не нравился. Она приехала, чтобы узнать о своей сестре Эмили, заполнить пробел в своей жизни, и подружиться с Самантой, своей второй кровной сестрой.

- Я хочу, чтобы до тебя дошло, что ты ничего не знаешь обо мне и о моей семье, при этом лучше спрашивать прямо о том, что тебя интересует, а не устраивала игры в слежку и изучение. Я тоже ничего не знаю о тебе, кроме того, что тебя зовут Глория и ты близнец Эмили. Ты хочешь, чтобы мы подружились..., - она усмехнулась и покачала головой. – Как ты это себе представляла? Ты появишься, я упаду в обморок, а потом мы спляшем и споем на радостях?

- Хватит сарказма, Саманта. Ты права, почти во всем. Я не подумала, я эгоист и часто действую из своих эгоистичных побуждений. Следила я за тем, чтобы понять напугаю я тебя или нет, я просчитывала твою реакцию.

- И как?

- Ты меня удивила, - улыбнулась Глория. – Не ожидала от тебя такого хладнокровия.

- По крайней мере, ты поняла, что у тебя есть шанс. Случись у меня истерика, вряд ли бы мы сейчас разговаривали.

- Думаю, что мы подружимся.

- Да я тебе врезать хочу! – воскликнула Саманта.

- Давай! Врежь мне! – рассмеялась Глория, подходя ближе.

- Только вот не надо изображать Дердена, - устало проговорила Саманта. – Запиши мне свой номер, я позвоню, как найду клинику.

- Я могу завтра зайти в книжный если ты не против.

- Можешь, - ответила Саманта. – Туда вход открыт для всех. Только не пугай больше Сару.

- Ты же ее избегаешь?

- Не важно, что я делаю, это Сара, моя Сара, такой друг, которого хочется убить. Кстати, какие ты еще интересные факты обо мне ты узнала? – Саманта бросила догоревшую сигарету в пепельницу.

- Ты влюблена в бармена в «Рок энд Роуз».

- О как! И в каком углу ты там отсиживалась?

- Я там не отсиживалась, у тебя на холодильнике жуткого качества фотография с ним. Такую жуть только влюбленная может выносить.

- Да, - ответила Саманта. – И это не твое дело. Ясно?

- Ясно. Принимаю твои правила. Это твой город.

- Начала говорить фразами из культовых фильмов? Уже поздно, пора тебе домой, могу проводить до дверей.

- Для тебя был насыщенный день.

- У меня сейчас будет срыв, так что лучше поговорим завтра. Где ты остановилась?

- Я сняла квартиру на время.

- О, так значит ты тут уже давненько? – с наигранным удивлением спросила Саманта.

- Да. Ну, я пошла, пока ты не решила меня убить.

- Иди, а то у меня и формалин дома есть, хороню в нем мечты.

Она захлопнула дверь за Глорией, два раза повернула ключи в замке и прислонилась спиной к косяку. Сейчас ей нужно выпить кофе с корицей. Одновременно взбодрится и успокоится.

Приготовив кофе, Саманта села на стул перед окном, наблюдая за тем, как включается, то выключается свет в соседних домах. В каждой коробке квартиры или дома в настоящий момент что-то происходит, чья-то жизнь сейчас меняется. Как и жизнь Саманты.

История, что рассказала Глория, казалась ей невероятной. Разлученные близнецы это так по киношному. И когда это происходит не в кино, мы отказываемся в это верить, напрочь забывая о том, что и кино и литературу создают люди на основе реальности.

Сама реальность подобна человеческому организму – сложная, местами непонятная, выносливая и в ней порой начинают происходить такие процессы, объяснений которым нет. Как внезапные инфаркты у здоровых людей и раковые опухоли. То, что выходит за рамки понимания реальности и не укладывается в понятие обыденности, тоже стремятся сравнить со страшной болезнью. И уже известно, что каждый из нас носитель клеток, которые могут стать раковыми. И каждый день жизни несет в себе набор тех или иных событий, которые могут стать раковой опухолью на восприятии действительности. То, что кажется сюжетом для фильма, врывается в твою жизнь, и она перестает быть прежней. Как и ты.

Сегодня Саманта изменилась. Настолько сильно, что ощущала это физически. В лучшую сторону эти изменения или нет, она не понимала. Да и стоит ли задаваться этим вопросом, все равно для одних она будет лучше, для других нет.

Сейчас оставшись одна, она поняла, что о многом хочет расспросить Глорию. Сколько деталей она упустила в сегодняшнем вечере! Глория ведь собиралась с самого начала привести ее в архив больницы. И уж не сама ли она вытащила решетку на окне? Быть такого не может, чтобы решетка так просто убиралась с окна.

Она подготовилась. Она все продумала.

Саманта закрыла глаза, пытаясь расслабиться и не думать о том, что еще сделала Глория или что она еще собирается сделать.

«Но ведь можно спросить Глорию об этом прямо».

Саманта резко открыла глаза и не успела она взять телефон, он зазвонил. Это была Сара.

- Да! – рассеянно ответила Саманта.

- Ты в порядке?

- Да. То есть, нет. Мне о многом нужно с ней поговорить. И я устала, и окончательно запуталась. Запуталась во всем, что меня окружает. В своих мыслях, чувствах, их отсутствии. Не знаю, что мне делать дальше. То, что было мне дорого, ушло. А то, что сделано – потеряло смысл. Я не понимаю, как я дошла до такого состояния. Сейчас я хочу только одного, чтобы моя сестра была здесь. Эмили всегда знала, что делать.

Саманта не знала, зачем все это говорит Саре. Она просто говорила, потому что не могла больше молчать.

- Сестра? – осторожно спросила Сара. Саманта не рассказывала ей про Эмили. Чаку рассказала, а Саре нет. Друг из бара знал о ее боли, подруга, что почти всегда рядом – нет.

- Да. Моя сестра.

- Эмили? Эту наглую девицу зовут Эмили?

- Эмили ангел, а это Глория. Они обе мои сестры. И они обе мне нужны. Ты права, Сара, мне нужна помощь. И.... Я просто брежу, устала и не соображаю, что говорю. Пока. Извини за все.

Саманта положила трубку.

***

- Расскажи мне что-нибудь про Эмили, - с порога попросила Саманта. Барбара сделала шаг назад, с опаской глядя на младшую дочь.

- Ты не выключила фары, - заметил отец, кивая на окно.

- Пожалуйста, выключи, - она бросила отцу ключи. Джордж не ожидал этого, ключи со звоном упали у его ног. Он поднял их, благодарно кивнул Саманте, и вышел на улицу, прихватив со столика в прихожей пачку сигарет. Хороший повод уйти из дома, пока Саманта и жена говорят о его умершей старшей дочери. Он не выносил этих разговоров.

- Может, снимешь пальто и пройдешь в гостиную? – Барбара скрестила руки на груди.

Саманта, скинув пальто и ботинки, пошла в гостиную, мама последовала за ней, не расцепляя рук.

- Папа два часа будет выключать фары, - сказала она.

- Я знаю, - девушка села на край дивана. – Расскажи мне об Эмили.

- Она твоя сестра и ты про нее знаешь достаточно и даже больше, чем я. О том, что Эмили любила книгу Харпер Ли я узнала от тебя после ее гибели. О чем я могу рассказать тебе? – она села рядом с дочерью, мягко улыбнувшись. Барбара хотела свести разговор на нет. И ее взволновало появление на пороге Саманты в такое позднее время. Она никогда не приезжала спонтанно, не предупредив, особенно вечером.

- Мама, мне нужно узнать что-то новое про Эмили. Я написала про нее кучу рассказов, я жила ее историями. И вот я не могу больше написать ни строчки, ни про Эмили, ни про кого-то другого и это меня словно душит. Внутри меня полно слов и я хочу их сказать, но для этого мне нужна Эмили.

Саманта с мольбой смотрела на мать.

- Тебя обязательно писать? И обязательно про Эмили?

- Она моя муза. Мой источник вдохновения. Для меня это важно, - Саманта замолчала, не зная, как заставить мать сказать правду про близнеца, не выдав при этом Глорию и себя. Она вцепилась в писательство как в спасательный круг, но понимала, что мама не поведется на это. Барбара не воспринимала серьезно увлечение дочери. Она считала, что Саманте вообще не стоит писать про Эмили. Барбара не говорила это прямо лишь потому, что жалела дочь и себя.

- Я не могу рассказать тебе про нее ничего нового, - она опустила руки, показывая всем своим видом беспомощность и усталость.

- Расскажи о детстве Эмили, что было до того, как появилась я. Расскажи про ее рождение, - голос Саманты слегка дрожал.

Барбара испуганно посмотрела на нее.

- Что, мама? Ты что-то скрываешь? – Саманта взяла ее за руку. В глазах Барбары стояли слезы, она покачала головой и закрыла глаза. По щеке медленно скатилась одна слезинка.

- Ты издеваешься надо мной? – надломлено спросила она.

- Нет, мама. Я просто хочу знать. Мне интересно.

- Тебе всегда все интересно, наверное, потому ты и сочиняешь рассказы, - Барбара вытерла слезы тыльной стороной ладони. – Какая ты у меня красивая.

Барбара дотронулась до волос дочери.

- Тебе стоит завивать волосы, делать легкие волны. Будет очень красиво.

- Мама.... Ты уходишь от вопроса.

- Я бегу от него! – Барбара повысила голос и скрестила руки на груди. – Я не хочу ничего рассказывать.

- Почему? У меня чувство, что ты что-то скрываешь. Почему мы не можем вспомнить Эмили в детстве? Почему?

- Расскажи ей, иначе этот разговор не закончится никогда! – Джордж появился в дверях гостиной, он вертел в руках ключи от машины. – Я загнал машину в гараж, нужно поменять масло.

Он снова ушел.

- Ты расскажешь или папа будет ночевать в гараже? – Саманта дотронулась до руки матери.

- Хорошо, я расскажу, раз вы оба этого хотите, - она сделала ударение на слово «оба», будто хотела максимально снять с себя ответственность за дальнейшие слова.

Она снова скрестила руки на груди.

Нужно сказать все сразу без долгих предисловий, думала она.

- Это не просто.

- Я понимаю. И слушаю.

- Эмили родилась не одна, у нее был близнец, - Барбара не смотрела на Саманту, ее взгляд был устремлен в пустоту, она говорила будто сама с собой. – Эту девочку мы называли Мэри, и она была очень слабая. Эмили же была здоровым и сильным ребенком, а Мэри умерла.

Барбара тяжело вздохнула.

- Зачем ты заставляешь меня переживать это снова? – повернулась она к Саманте.

- Ты видела, как умерла Мэри? – не отступала она.

- Нет, я видела, как она умирает, и этого было достаточно.

- Достаточно?! Она была твоим ребенком. А что если она выжила?

- Она не могла выжить. Врач сказал нам, что Мэри нежизнеспособна.

Нежизнеспособна. Саманта вспомнила, как Глория пролезала в окно архива, вела машину, прогоняла Сару из кафе. Она не подходила под определение «нежизнеспособна».

- У меня была Эмили. И я была нужна ей больше, я выбрала ее. Мы отказались от Мэри. И не тебе нас судить. Ты хотела узнать про Эмили что-то новое. Вот оно новое – у нее был близнец.

- И все же...

- Что все же?

Саманта обернулась, у стены стоял отец. Они не услышали, как он вернулся.

- Если та девочка выжила?

- Не выжила. Врачи сказали, что она не выживет, и что мы зря ждем, - резко сказал он. – Нам было тяжело, если хочешь знать. Это тяжело делать такой выбор.

- Но почему вы не дождались какого-то результата? Почему оставили ее? – Саманта вскочила с дивана. – Она такая же, как Эмили, и нельзя было ее оставлять. Мэри была вашей дочерью, сестрой Эмили, а вы ее бросили умирать.

- Ты думаешь, что все так просто или то, что ты все понимаешь?! Хватит! Этот разговор окончен! Хватит играть в эти игры и делать из Эмили персонажа книги. Ты можешь чтить ее память тихо? – Джордж сорвался на крик. – И забудь про близнеца.

Саманта молча смотрела на отца, понимая, что переступила черту дозволенности установленную в их семье в отношении Эмили. Она узнала тайну, оберегаемую родителями, как от детей, так и от самих себя. Мэри для них не могло существовать, они отреклись от нее, чтобы создать полноценную семью, в которой нет трагедий. Они выбрали воспеваемое благоденствие ради Эмили и Саманты.

И вот Саманта вынудила их раскопать прошлое и нащупать старые шрамы. Она сделала это для себя, чтобы убедится в том, что Глория не обманывает ее, и бумаги в архиве настоящие, что это все реальность, а не бред сознания, ни фокус, ни иллюзия. Глория существует и она ее сестра, такая же как Эмили.

- Простите, - прошептала Саманта, понимая, что ее слова не принесут никому облегчения. – Я поступила эгоистично, и вы правы. Я поеду домой, - она направилась к выходу.

- Ты останешься у нас до утра. В таком состоянии тебе нельзя за руль, - голос Джорджа звучал спокойно, будто он и не кричал минуту назад.

- Я приготовлю тебе спальню, - Барбара встала и вышла из гостиной, она все еще держала руки сцепленными на груди.

Саманта молча села на диван, избегая смотреть на отца. Она чувствовала себя виноватой перед ними. Они потеряли Глорию, Эмили и не хотели терять ее. Они не хотели ничего рассказывать никому и никогда. В их семье не должно было такого случиться.

Что же творится с ними, раз они все же решились мне все сказать? – думала она. – Неужели им настолько больно, что папа разрешил все мне сказать, лишь бы я больше не задавала подобных вопросов.

- Мне утром на работу, я уеду рано, - тихо сказала она.

- Саманта, то, что я сказал на нервах, не потеряло свою силу, когда я успокоился. Я говорил серьезно, надеюсь, ты это понимаешь и примешь.

Он подошел к дивану и положил руку на плечо дочери. Саманта кивнула.

- Вот и хорошо. Пойдем, приготовлю тебе чай.

***

Глория медленно подошла к барной стойке, внимательно разглядывая Чака и Трейси, которая не ушла и после их ухода.

Девушка заказала себе виски, и, повернувшись к бармену спиной, прислонилась к стойке. Она внимательно изучала бар и его ночных посетителей.

- Ваш виски, - Чак поставил на стойку стакан.

- Спасибо! – обернулась Глория и улыбнулась ему, а после перевела взгляд на Трейси. – Ты друг Саманты?

- Знакомый, - ответила Трейси.

- Я говорила не с тобой, - мягко ответила Глория. Трейси нервничала, а Глория наслаждалась игрой. Выйдя от Саманты, она вернулась в «Рок энд Роуз», чтобы лучше узнать круг общения Сэмми.

- Мы хорошо общаемся, но только в баре.

- И что ты можешь про нее сказать? – Глория сделала маленький глоточек виски.

- Девушка, пьющая виски, как вульгарно! - фыркнула Трейси.

Глория проигнорировала замечание Трейси, и продолжила разговор с Чаком.

- Я, кажется, знаю, что нашла в тебе Саманта. Ты приятный в общении и не умеешь угрожать. Так, что ты можешь сказать про Саманту?

- А тебе зачем? И кто ты вообще такая?

- Я ее родственница, но так вышло, что мы долго не общались. Сэмми что-то тревожит, и я хочу ей помочь, а для того чтобы помочь, мне нужно знать, что с ней происходит. Ты же волнуешься за нее? Я за своих друзей волнуюсь, - она снова сделала глоток.

- Я тебя впервые вижу, и не буду ничего рассказывать про Саманту.

Трейси поморщилась, но ничего не сказала.

- Ясно! – Глория забралась на стул и расстегнула куртку. Отвернувшись от Трейси и Чака, она продолжила рассматривать бар.

Она ловила себя на мысли, что здесь весьма уютно, и Чак хороший собеседник для Саманты.

- Вы о многом говорите с Самантой? – спросила она.

- Что? – переспросил Чак, не желая отвечать на вопрос Глории.

- Ничего, - ответила она. – Кливленд интересный город. Мне нравятся названия ваших улиц. И еще у вас есть Музей славы рок-н-ролла.

- А в твоем городе этого нет? – язвительно поинтересовалась Трейси.

- Нет, в моем городе мост Золотые ворота, крутые повороты, извилистые улочки и места славы рок-звезд.

- Сан-Франциско, - ответил Чак.

- В точку, молодец! – улыбнулась Глория. – Ты бывал там?

- Нет.

Глория снова отвернулась.

- А знаешь, ты не просто знакомый Саманты. Ты ее друг, ты защищаешь ее, - она посмотрела на Чака через плечо.

Он не смотрел на Глорию. Ему не хотелось говорить с ней о Саманте, особенно в присутствии Трейси.

Да они много говорили, шутили, смеялись и что-то придумывали. Но он сделал выбор, у него есть Трейси, Саманта должна стать просто знакомой, но даже это не дает ему право рассказывать о Сэмми первому встречному.

- Я уже сказал, что не буду говорить с тобой о Саманте! – с раздражением в голосе ответил он.

- Я это поняла, - криво улыбнулась Глория.

Она соскочила со стула и пошла к выходу. Чак оказался хорошим парнем, Сэмми повезло с таким другом.

На полке в гостиной стояли фотографии Эмили. Саманта рассматривала их, беря в руки каждую фотографию. Мама потом поправит их, как нужно, всегда так делает. Эмили улыбалась ей, далекая и близкая. Интересно было бы увидеть фотографии семнадцатилетней Глории, подумала она.

Мама права, ей слишком много всего интересно.

Рассказ матери, документы, внешность Глории – неплохие доказательства их родства, но ДНК послужит самым сильным.

- Доброе утро, - услышала она голос мамы.

- Доброе, - улыбнулась в ответ Саманта. – Как ты?

- Хорошо, а ты?

- Тоже. Мне нужно ехать, иначе я опоздаю.

- На завтрак не останешься? – Барбара с нежностью посмотрела на фото Эмили.

- Извини, не могу, нужно ехать.

Саманта быстро обняла маму. Отстранившись, она улыбнулась, Барбара улыбнулась в ответ. Она радовалась, что в ее мир вновь вернется спокойствие и порядок.

Машина Саманты стояла у крыльца. Папа обо всем позаботился. Он стоял, прислонившись к стене, и курил.

- Доброе утро! – улыбнулась Саманта.

- Привет, - выпустил он колечко дыма. – Ты в порядке? Готова сесть за руль?

- Да, все хорошо. Еще раз извини.

- Мы эту тему обсудили и закрыли, и не вернемся к ней.

Саманта кивнула. Тайна перестала быть тайной и потеряла свою силу. Сейчас нужно вернуться в Кливленд и вечером найти Глорию, если она не придет к ней сама.

- Ну, я поехала! Несмотря ни на что, я рада была с вами повидаться.

- Мы тоже. Ждем на День благодарения. Надеюсь, все будет хорошо.

- Пока, папа.

Она села в машину и включила зажигание, минуту она смотрела на дом и отца, после махнула на прощание рукой и стала отъезжать от дома.

День благодарения еще не скоро, и она и отец это понимали. В этой фразе было нечто большее, чем приглашение на праздник. Тактично, но твердо Саманте дали понять, что ее здесь ждут только по праздникам и в хорошем настроении. Там будут вспоминать Эмили, как всегда, и никто не хочет говорить на неприятные темы. Саманта не должна больше нарушать скорбное благоденствие, осквернять их светлую память по старшей дочери грубым вторжением. Они снова сделали выбор в пользу Эмили.

Она чувствовала себя брошенной как ее заброшенная дорога, как брошенные дома. Маленькая девочка Мэри тянула к ней ручки и улыбалась.

Меня тоже выбросили, помнишь? Но я жива.

Ангел улетел.

Маленькую Мэри назвали Глорией и везли в солнечно-морской Сан-Франциско.

Саманта была одна.

Она включила музыку, чтобы отвлечься и привести мысли в порядок. Музыка помогает расслабиться и собраться, она психолог, свидетель и соучастник. Музыке не соврешь, она будит сердце и разум, она не даст соврать самой себе.