Алиса, меелафон, бля!

                Подарок для моей любимой Королевы Хоткинкиджо Первой и милой секси тоненькой рыженькой Елены Ландер
     Блез Паскуале, злонамеренный лаборант ведомства генерала Рагозина в неустановленном чине секретной подчиненности, орудующий здравым смыслом вопреки, выглянул настороженным касторовым глазом из жестяной банки из - под сайры и оглядел окружающее гиперболоид пространство. Пространство жиблилось. Вихревые потоки направляющих кукожили неизменностью уравнений Вуйкеса кутлуган, странной зеленоватой дымкой окутывающий суть потного страбоскопа, возле которого и оказался Блез на точке выхода из искривлений вселенского разлома. Все верно, все и произошло, как предусмотрел Гарин Эраст Самуилыч. Помнится, он зашатался от презрительно брошенных красавцем Кадочниковым прямо в центр лица слов  " Вы болван, Штюбинг ", Гарин еще подумал, что Штюбинг означает многое, раз уж если об нем заговорил обычно немногословный Кадочников, ученик самого Грибова, ушел попервоначалу на сорок лет в долгожданный запой, но потом собрался и модернизировал товарища Шульгу, кепастого чекиста и научника, растратного человека, производящего робототехнику мешками, открыл пятый закон Кусумды и застрелился на х...й. Но перед саморасстрелом Гарин предусмотрел координаты точки выхода, правда, уже передергивая затвор наградного  " Маузера ", он решил, что точки выхода и входа обычно перемежаются просаком, но додумать внезапно пришедшую на ум гениальность не успел, грянул выстрел и горячая, но заслуженная предыдущими актами предательства научного сообщества пуля прервала пульс сердцебиения инженера, он побелел и зашатался, опадая невнятной массой тела на теплую кучу свежего навоза, только что вываленную академиком Свинадзе, перешедшим противоестественно из гуманитарии в греки, тем самым знаменуя истинность исследований Льва Гумилева о пассионарных осликах, мутационно скрещенных с мулами и молом Севастополя, города русских моряков, ходивших, как известно, клешами и строго по диагонали, пошатываясь невозможной раскачкой матросского люда - племени сименолов.
     - Ты чего тут, гнида ?
     Блез Паскуале перевел взгляд при помощи шарнирного ускорителя на вопрошавшего и увидел перед собой коня, цинично восседавшего на приболтовой коряжине, увинченной шурупом с молотка к сохлому коррозийностью туловищу горбатого Вертера, зачесавшего свои буйные блондинистые волосы назад, судя по всему, последняя встреча с меелафоном закончилась предсказуемой оргией на космостанции, хотя Блез и не был уверен.
     - Обожди, Крым, - вмешался суровый робот Вертер, закуривая папиросу от никелированной зажигалки, - не видишь, разве, что ушатало человека ? На, сука, зыбни мальца, - предложил Вертер и Блез протянул сквозь экран плазмоидной защиты руку, ожидая встретить тактильно продолговатый цилиндрик папиросы, но яростно всхохотнув, всхрапнув и перднув, Вертер ухватил за конечность Паскаля и вынул из банки, потряс и выбросил на х...й. - Говно вопрос, - ответил он, не дожидаясь вопроса от недоумевающего коня, - ты, конь, Эмиля Золю читал ли ?
    - Это где про титьки ? - возмутился конь. - Ты мне не гони, Вертер, я - то знаю, что кумыс.
    - Да, - подтвердил робот, выпуская щупальце из горба и ощупывая влажной поверхностью присосок одухотворенное лицо коня. - Послушай вот лучше историю, - прошептал робот, обдумывая результаты измерений щупальца внутри себя.
    - Однажды в студеную зимнюю пору пошел под откос доцент молодой, он правил в Париж суконные лыжи, гремя по ходу ботвой, пересек и Польшу, и немцев, и вышел к Дунаю, где плыли моржи ...
    - А у их главой полномочности была Мать Моржиха, - обрадовался конь, вспомнив носастую шаманку зловредного ареала обитания засаленных пупов, - здоровая такая тетка, как свекла или башенный кран.
    - Ну, - не стал противоречить Вертер, неторопливо снаряжая разрядник грузоподъемности, что свисал у него с левого плеча. - И говорят моржи, мол, тыр, пыр, е...ся в сраку, - робот выстрелил в своего спутника серебряной молнией, прочертившей странный знак в сгустившемся пространстве и вот именно так, мои милые девочки, древние кельты изобрели руническое письмо, а первой надписью было  " Именно здесь Оспакар Чорный Топор вышиб из Гуннара Бородатого дух во имя Вотана ".
    А Толстой назвал получившееся гиперболоидом и выжег на х...й глаза всем советским зрителям невероятным талантом нашего отечественного Сильвера Борисова, превзошедшего гениальностью ту самую параллельную шлицу, что виднелась у АР - два за кадром.