Шаг 27. Сослагательное наклонение

Шаг 26. Песнь о Нибелунгах
<< http://www.proza.ru/2018/05/10/544


     "ЗАКОНЫ ПРИТЯЖЕНИЯ"

     Шаг 27. Сослагательное наклонение


     Последние события в жизни Светы так встряхнули её, так потрясли, что она совершенно выпала из наезженной колеи. Несколько дней она ходила как в тумане, не находя себе места, всё валилось из рук: еда подгорала, посуда билась, нужные вещи всё время куда-то терялись. В квартире стоял непривычный для неё бардак.
     Влада, поначалу трусливо ходившая перед ней на "задних лапках", вскоре всерьёз обеспокоилась переменой в матери, предположив, что это из-за неё она стала такой. Множество раз она подходила, прося прощения, клялась, что никогда больше не расстроит её, что беспрекословно будет выполнять по дому все дела и никуда после школы не пойдёт, - сразу домой; что с Дашей перестанет общаться, что... Но слова не долетали до сознания матери, оставаясь повисшими в воздухе пустым обещанием.
     На работе о Свете заботливо беспокоились, расспрашивали, что произошло, могут ли они чем-то помочь, предлагали ей взять отгул, отдохнуть, но она коротко всем рассеянно отвечала, что у неё всё хорошо, просто немного болит голова...

     "А день, ещё не выдохшись, устал,
      И бился в окна дождь, как раненная птица,
      А он смотрел в окно и всё не мог решиться,
      Разбавить белизну тетрадного листа."

     Она стала бояться одиночества, оставаясь один на один со своими страхами. Мучительные мысли как рой диких пчёл кружили над ней, налетая и жаля её душу своим горьким ядом.
     Она теперь боялась позвонить Сергею, опасаясь наткнуться на такую ситуацию, к которой она совершенно не готова, да и вряд ли сможет хоть когда-нибудь хоть как-нибудь подготовиться.
     Она ждала, когда позвонит он и скажет ей, что у него всё хорошо, что по-прежнему любит, и только её, и пригласит погулять или попить кофе.
Но он не звонил, ожидая как всегда звонка от неё.
     Совершенно никому не нужная робость, глупое нежелание надоедать и страх навязывать своё общество. Что за жизненная позиция, глупая принципиальность?! Если он боится обжечься в очередной раз - это одно! Но что если он не звонит ей по другой причине? Semper plus metuit animus ignotum malum (неизвестная беда всегда внушает только страх).

     "И телефон в углу как будто упрекал,
      И в дисках на решете хранил родные числа,
      И всё, что в этот день ещё могло случиться,
      Теряло берега, как в засуху река."

     Если между Сергеем и, как её там, Жанной ничего и не было, то это только всего лишь вопрос времени. Почему он переехал к ней? Что в его словах было правдой, а что нет? Что их связывает кроме работы? И что это ещё за идиотское прикрытие - ремонт?
     Да, цепкая баба попалась. Умная. Хитрая. От такой так просто не вырвешься, не сбежишь. Если такая чего-то захочет, то всеми правдами и неправдами своего уж точно добьётся.
     Жанна! Какое неприятное имя! Надо ж было назвать так её?! Что-то есть в нём алчное, жадное, поглощающее этот мир целиком и никак не насыщающееся! Так только проститутки себя называют для экзотики... Проститутка, - наслаждаясь найденным клеймом, Света мысленно выжигала его на лбу своей соперницы. - Проститутка! Проститутка!.. - но облегчения это не принесло, а только новую волну жгучей ревности.

     "А там, где вечер зажигал огни
      Оконного кроссворда по горизонтали,
      Светилось изнутри окно, где так же ждали
      Но шаг навстречу сделать не могли."

     Если она "проститутка", то наверняка в совершенстве владеет всеми тайными приёмами завлечения, удержания и полного удовлетворения всех мужских желаний.

     Она ярко представляла в своей голове, медленно отравляя себя ядом неуправляемой фантазии,
 
     как Жанна в одних гипюровых стрингах шипящей змеёй извивалась на шесте вокруг Сергея, нашёптывая ему различные пошлости и одурманивая своими аппетитными круглыми ягодицами;
     как Жанна, накинув на голое тело немецкий китель времён фюрера и приковав Сергея наручниками к кровати, безжалостно избивала его кожаной плёткой;
     как Жанна, напялив на голову ковбойскую шляпу и завязав на груди в узел клетчатую рубашку, дико вопила, прыгая на нём и безостановочно трахала, трахала, трахала...

     "И бился над подушкой чей-то душный сон
      О том, что ничего уже нельзя исправить,
      И капельки дождя в серебряной оправе
      Переливались в зеркалах окон."

     Очнувшись от света слепящих фар, визга тормозов и пронзительных гудков автомобилей, Света поняла, что бежит. Ноги сами несли её к нужной улице, к нужному дому. Сергей в последний раз сообщил ей свой новый адрес, "на всякий случай". Город она знала хорошо, особенно его старый центр.

     С каждым шагом сердце её колотилось всё сильнее, угрожая выскочить и разорваться на мелкие куски.
     С каждым шагом, приближающим её к роковому дому, она рисовала картины одна страшнее другой:

     как Жанна в горящем круге с пятиконечной звездой пьёт чью-то кровь в любовном экстазе;
     как Жанна варит на огне любовное зелье, бормоча магические заклинания из древней книги;
     как Жанна, одев Сергею на голову шлем со множеством проводов, тщательно сканирует его мозг и навсегда удаляет всю найденную память о ней, о Свете...

     "И шли года, меняя улиц имена
      И ниточки дорог печатая на лицах,
      И всё, что в этот день ещё могло случиться,
      Со стоном порвалось, как первая струна."

     На втором этаже в квартире с большим эркером горел свет. Сергей стоял на стремянке под потолком и что-то там замазывал, держа в одной руке небольшое ведёрко, в другой - шпатель.
     Stultum facit fortuna quem vult perdere (чтоб погубить, судьба лишает разума)!

     Вдруг он обернулся, вглядываясь в улицу. Света, прячась от него, юркнула в тень арки дома напротив. В соседней комнате открылось окно и на подоконник, закуривая сигарету, села красивая женщина с чёрными волосами, собранными в хвост, в крупных очках, в огромном бесформенном свитере, держа в одной руке сигарету, в другой - пачку белых листов.

     - Жанна, - прошептала она. - Вот, значит, какая ты?!.

     Понемногу успокоившись, что самые страшные подозрения остались лишь в её воспалённом воображении, по крайней мере, пока, она постояла ещё несколько минут, дожидаясь, пока не уйдёт Жанна.
     Окно захлопнулось и в комнате погас свет.

     Cotidie damnatur qui semper timet (вседневный страх есть та же казнь вседневная).
     Ни тени на подсказку об их отношениях! Ни намёка для зацепки! Ничего!

     "Оставить только снам нашёптывать: "Прости!"
      И обдавать уже давно забытым жаром,
      И день, когда ленивый дождь стекал по фарам,
      И можно было всё ещё спасти."

     Сергей, стоя на стремянке и что-то слушая в наушниках, замазывал, и замазывал, и замазывал трещины на потолке.


Шаг 28. Пора становиться собой
>> http://www.proza.ru/2018/05/12/548