Был месяц май

               
 Низко кланяюсь  воспитателям детских садов  за их благородный и нелёгкий труд.
               

Был месяц  май.  Всё уже отцвело, и черешня  отливала   сочными боками.  Я шёл не спеша, потому как вокруг меня блистал зелёный рай.   Колхозный детский сад  - строение основательное, двухэтажное, крепкое, с  беговой дорожкой на гладком  асфальте тянуло меня к себе. Всё здесь поменялось.

 Новые унитазы блестели эмалью, кафель отливал синевой, цветы в коридорах и большой музыкальный  зал пугал меня торжественностью.  Пели птицы, щебетали дети, хотелось от переизбытка чувств  прильнуть  к  стартовой  разметке на  асфальте  и бежать.  Вылететь из колодок, как Усейн  Болт,  и  промчаться  у всех на виду, гордо выгнув спину. Сестра,  увидев меня, заулыбалась.

- Что, братишка, поскучал?

- Да. Вспомнилось многое.

- Как убегал?  Так по сей день о тебе легенды  слагают.

Мы шли с ней и радостно говорили. Впереди, держась за руки, попарно вышагивали дети. Они оглядывались на меня: одни озорно, другие с любопытством осматривали меня. Я моргал им глазом,  а они,  смутившись, двумя.  Шеренга втягивалась в детскую площадку, дети разбегались по углам: одни в песочницу, другие в домик. Она закрыла за собой калитку, и мы с ней через забор непринуждённо говорили. Дети играли и изредка подбегали  к ней спрашивать её разрешения. Было мило и непринуждённо. Я уже уходил, когда она меня окликнула.
 
- Побудь  с детьми минутку, мне надо в группу сбегать. Я мигом.

  Я прижался к калитке.  Отсюда я видел всех, и ответственность за детей холодом овладела моим телом.  Но всё перевернулось  в миг, как будто злой ветер, рванув в площадке,  придал малышам дополнительное ускорение. Не обращая на меня особого внимания, крепкий малыш, по всей видимости, он был среди них заводилой, выхватив куклу у девочки,  кинул её за  загородку.  Я перепрыгнул через забор, отряхнул  куклу от пыли и вернулся  назад.

 Девочка  висела на мальчике, и зубы её вот-вот должны были впиться ему в щёку. Я ещё с забора видел его бедственное положение, он пыхтел, пустил слюну от страха и  из последних сил держал её зубы на минимальном расстоянии. В груди у меня ёкнуло, какая  - то жилка  под воротником начала бить  тревогу: две девочки задрались, одна, схватив деревянного коня* и его лошадиной головой, упёршись  другой в подбородок, спихивала несчастную с пьедестала.

 Возвышенность была довольно высокой, девочка пятилась от коня, и край её отступления  привёл меня  в ужас.  Я успел, снял девочку, а другая с конём расплакалась. Она шла к калитке и говорила мне, что уйдёт, а я, согнувшись в три погибели,  уговаривал её остаться. Крепкий мальчик, заводила, зажав другого малыша  в домике, бил конём ему  в живот.  Жилка в груди трубила мне набат. Голова моя  ничего не соображала, и я  крутил ею, как перископ.
 
- Стоять!!!

В это слово я вложил всего себя. Я стоял, раскинув  руки, вращал глазами, а дети в оцепенении замерли.  По дорожке бежала сестра, за нею, охая, нянька, хлопали окна на этажах, высовывались из окон воспитатели и кричали сестре, что у неё  чужой мужчина в площадке. Она была уже рядом, гремела щеколдой  и я, вздохнув, почувствовал облегчение.

 Дети разом ослабли, их лица расцвели, и они  гурьбой кинулись к калитке. Как цыплята к маме - квочке, так и они радостно бежали к сестрёнке.  А  я   стоял, ноги мои были полусогнуты в коленях,  и   я чувствовал    себя нелепо. Май месяц не блистал.

- Ну, что братишка, с новосельем?

- Нет, сестрёнка, с увольнением!
 

Усейн Болт – знаменитый бегун на короткие дистанции.
Конь – деревянная палка, с головой коня, сделанная  из фанеры.