Потомки тайронасов, вселявших страх...

Они были создателями уникальной цивилизации, хозяевами своей империи. Сегодня племя кожи властвует только в горном колумбийском районе Сиерра Невада де Санта Марта. Эти индейцы надеются вновь обрести былую честь и могущество. Но должны ли они порывать с прошлым, чтобы завоевать будущее?
С неба, которое было серым, крапал занудный затяжной дождь. Одетый в длинное белое платье, мужчина откинул свои длинные черные волосы, ниспадающие на лицо. Потом он снял мочиллу - маленькую сумку, сделанную из сисаля, грубого полотна, получаемого из листьев агавы, украшенную красными и зелеными лентами, такую же, какую носят все индейцы в этой местности, и протянул нам горсть листьев. Это оказались листья коки - кокаинового куста, листья которого содержат кокаин и который культивируется в Южно^ Америке, а также в Азии. При этом он, протянув свои руки, нас поприветствовал словами:“Ханью, ханью”. Так произошел первый контакт с проводником Антонио Лопежена, “большого шефа” деревушки Маруамаке. ‘ .
Мы пришли сюда, чтобы встетиться с индейцами племени кожи, насчитывающего всего около двух тысяч человек и проживающего на возвышенности Сиерры Невада де Санта Марта. После того, когда мы показали наши рекомендательные письма в Каза Индижена де Валедупа, то сразу получили разрешение отправиться в “страну племени кожи”.
Антонио нас ждал нас в маленьком скверике, находящимся рядом с почтой. Этот городок под названием Сан Жозе де Гватапури. по словам местных колумбийских полицейских, был последним "цивилизованным” местом. Антонио сидел на корточках и жевал листья коки. Рядом с ним находились еще двое мальчишек. То, что нас поразило сразу, так это отсутствующий, абсолютно обезличенный и куда-то направленный вдаль, взгляд нашего проводника. Но Антонио знал, зачем мы пришли, и мы тут же отправились в путь.
Чем дальше наша процессия продвигалась вперед, тем больше нам казалось, что нависшая над нами гора в форме пирамиды словно поглощала нас. Потом мы удивились, когда обнаружили, что находимся у подножья гигантской стены. Там, на высоте, когда устанавливалась ясная погода, что случалось очень редко, был виден пик Болтвар и Коломбо - впечатляющая вершина, возвышающаяся над уровнем моря болеечем на пять тысяч метров. Дальше наша дорога углубилась в заросший каменистый овраг. Повсюду стали попадаться карликовые кустарники, банановые деревья. Как никак, мы находились уже на высоте двух тысяч метров над уровнем моря. Карибское море находилось от нас на расстоянии восьмидесяти километров птичьего полета.
Географическое положение Сиерры Невада де Санта Марта объясняет появление джунглей на такой приличной высоте над уровнем моря - все-таки и здесь ощущались тропики. Возможно, что это единственные такие джунгли в мире. Мы продвигались вдоль пропасти, в глубине которой шумел водный поток. Затем поднялись почти к облакам в сырость густого и очень труднопроходимого леса. Теперь нам стало понятно, почему индейцы для многих столь недоступны.
Их предки, тайронасы, оказывали сопротивление конкистадорам около века. Именно горы дали прибежище одной из самых древних цивилизаций докулумбийского периода Южной Америки, такой, какую создали тайронасы. Перед самым прибытием испанцев они удалились на высокогорье, где создали свою уникальную цивилизацию, о значении которой стали задумываться только сейчас. У них были города, храмы и богатые захоронения, куда индейцы клали золото.
Все кончилось тем, что об этих несметных богатствах узнали. Индейцы упорно его защищали.
Ни оружие испанцев, ни хитрость и коварство миссионеров так и не смогли их побороть. А четыре с половиной века позже их потомки по-прежнему хранят традиции одной из самой старинной на американском континенте цивилизаций.
Спустя несколько часов тяжелого пути по сколькой от жидкой грязи тропинке мы прибыли в высокогорную деревушку Маруамаке, расположившуюся на относительно ровном месте, со всех сторон окруженную лесистыми горами. Вновь начался дождь. Мы нашли пристанище в круглой хижине с крышей конической формы. Нам показалось, что это жилище необитаемо, несмотря на то, что оно было окружено садами, где чувствовалось приложение человеческих рук. Антонио улыбнулся, но скорее всего это была какая-то загадочная полуулыбка. Как оказалось, мы находились в женском жилье. В этой “стране племени кожи” женщины и мужчины селятся в одной и той же деревне отдельно друг от друга. Мальчики же живут с

матерью, но работают с мужчинами. Затем, когда они становятся взрослыми, переселяются в хижины, специально предназначенные для мужчин, и живут в них по двое. Антонио нам сказал, что самые большие хижины - мужские, а другие, чуть поменьше, - жилища женщин. Расположение домов в деревне соответствует этому разделу “пополам” по половому признаку. Женщины, кроме повседневной работы и выпаса домашних животных, рассматриваются также как хранительницы магии, связанной с Луной. А в глазах мужчин есть какое-то мистическое соответствие между фруктами, которые дает природа, и детьми. Когда они не занимаются выращиванием урожая, у индейцев считается, что именно мужчины дают миру продолжение человеческого рода и осуществляют невидимую духовную связь между человеком и землей.
В самом центре деревни мы увидели постройку, стоящую изолированно от других сооружений. Это был храм богини-матери. Этот дом, предназначенный для религиозных церемоний, был копией громадного всемирного храма, которым, с точки зрения племени кожи, были горные вершины и сами горы с их конфигурацией в районе Сиерры. На вершине деревенского храма богиги-матери находилась сделанная из веток и соломы какая-то конструкция в форме птичьего гнезда.
Мамо - церковный служащий, он же целитель, нам объяснил, что эта “конструкция” выполнена в виде половых органов матери-богини, и она олицетворяет собой соединение бигини с космическими силами, оплодотовряющих священную землю. Веревка из плетеных волокон - символ пуповины, была привязана к вершине храма и спускалась до земли. С помощью этой веревки церковный служитель и общается с высшими духами. Никто не может присутствовать на этих тайных церемониях, если он не посвящен в веру племени кожи. Мамо же является хранителем законов и обычаев, и он “облачен” сверхестественной властью, с помощью которой руководит повседневной жизнью племени кожи. Некоторые молодые люди, которые готовят себя для того, чтобы стать церковными служителями-целителями, выполняют эзотерические, тайные, скрытые, сообщаемые лишь посвященным, ритуал. Чтобы обладать “законом матери”, кивис - воздержанные от мирских утех послушники - должны покорить власть “ханью” и искусство священных флейт.
“Закон матери” является основным у кожи. Согласно верованиям племени кожи, создание мира идет от богини-матери. Ее сыновья - олицетворение животных и птиц: пумы, ягуара, представителя сумчатых и орла - получили в жены представительниц броненосцев, оленей, пекарей (американской дикой свиньи) и змеи. Гармония, установленная богиней-матерью, сохраняла мир в этих любопытных семействах до тех пор, пока самцы не набросились с аппетитом на своих жен. Тогда богиня-мать решила разделить мир на две части. В итоге на одной стороне мира оказались солнце, свет, тепло и самцы, а на другой - луна, темнота, холод и самки. Мужчины, согласно закона матери, принадлежат к владению добра, а женщины - зла.
Это мир, видимый и невидимый, разделенный на солнечную и светлую части, связанную с добром - мужскую, и другую, темную, мрачную лунную - женскую. В силу этого закона и проживают в деревне мужчины и женщины раздельно.
Антонио одного из нас устроил в хижину с двумя своими сыновьями. Нашлось место и в доме ожидания у его жены, которой помогала готовить пищу и заниматься с малышками ее старшая дочь. Пища оказалась простой: несколько кусочков юки, сваренной из сладкой картошки, и иногда несколько бананов. В этой маленькой деревушке проживало только трое мужчин, пять женщин, двое из которых были больны, да дюжина маленьких озорных ребятишек и девчонок. Вечерело. В Маруамаку пришли двое мужчин. Они пришли издалека. После ритуального обмена рукопожатиями - ханью - Антонио пригласил их отдохнуть в своей хижине. Мы смотрели, как они обсасывали палочки, которые предварительно обмакивали в сосуд с известковой жидкостью, стоявший на маленькой печурке. Палочки служили для извлечения из этого сосуда щелочного сока, который способствовал более быстрому перевариванию кислоты листьев коки.
У каждого из пришедших рот был набит листьями коки, которые превращались в шар, перекатывающийся от одной щеки к другой с шумом от сосания палочек. Гости при этом очень мало разговаривали. Один предложил нам несколько листьев коки и палочки. Листья мы взяли, но от палочек отказались. Листья коки на вкус оказались горькими и терпкими. Отказаться от предложенной коки в этих местах, значит - обидеть хозяев. Индейцы никогда не обособляются и не разделяются. Они практически всегда держатся вместе, и когда “убивают время” на полях, и когда иногда прерывают свою работу для проведения своего излюбленного ритуала - жевания коки.
Племя кожи, также как и их соседи, племена арзариосов и архуакосов’ не кочевое. Согласно их древнему обычаю кожи, они перемещаются только в силу острой необходимости или же для работ по сбору урожая, но затем снова возвращаются в деревню. Они идут от фермы к ферме, чтобы поддерживать в хорошем состоянии земли, которые закреплены за ними, собирают бананы, маниоку, маис, тыкву, бобы. Это вегетарианское питание иногда дополняется броненосцем или борюгом, правда, очень редкими в этих горных местах животными. Здесь есть также ананасы, манго, сахарный тростик - энергетический источник для кожи.
Утром настала очередь готовить завтрак одному из гостей - Августину. После трапезы, которая состояла только из одной сладкой картошки, мы отправились с ним в путь. Он жил в районе Мемизил. Мы шли за ним и его семьей до его маленького земельного надела, расположенного в пяти часах ходьбы от деревни Маруамаку. А прибыв на место, стали работать с ним и его двумя сыновьями на поле, где произрастала на юка - сладкая картошка. Вечером рубили сахарный тростик. в то время как жена Августина с тремя дочерьми пололи сорняки на участке, расположенном немного ниже. Они подготавливали этот участок для предстоящего внесения удобрений и последующего сева, которыми занимаются только мужчины, а сбором урожая - только женщины. Свою работу семья Августина в тот день закончила только с наступлением сумерек. Обеда, как такового, не было. Семья лишь слегка поужинала все той же юкой с фруктами и, уставшая за трудовой день, быстро заснула.
К полудню следующего дня к Августину пришел Ревено из племени арзариосов в двумя женщинами, чтобы помочь соседу в работе. У индейцев вообще очень сильно развита взаимопомощь, даже если они принадлежат даже к разным племенам. А вот ритуальный раздел между мужчинами и женщинами сохраняется даже во время работ. В то время, когда женщины ждали, Августин и Ревено запрягли громадного буйвола в деревянный пресс “доисторического периода”. Старший сын, которому было только восемь лет, стал погонять животное по кругу, которое стало “закручивать” два деревянных колеса-круга пресса, которые сильно скрипели. Августин и Ревено в это время все время клали в пресс ветки сахарного тростника, сок от которого стекал в большой котел, стоящий на земле. Это была тяжелая и многочасовая работа. Один из нас стал им помогать. Было очень жарко. Руки и одежда покрылись сладким соком. Через несколько часов мужская часть работы была закончена. Наступило время потрудиться и женщинам. Августин, Ревено и мальчик удалились в освежающую тень алоэ. Трое женщин начали варить на огне сок сахарного тростника. Через час они сняли котел с огня. Еще через два часа, в то время когда мужчины уже работали на поле, а девочки и молодые женщины пасли диких свиней, держа их на веревках, женщины размешивали сваренный сахарный сок. Он уже был похож на тесто желтого цвета, которое педстояло месить и медленно вытягивать. Мы оставались с женщинами, которые во время работы шутили и давали нам пробовать то, что получалось у них из сваренного сока сахарного тростника. Этот продукт был похож на наши леденцы, только очень- очень сладкие, но вкусные. Эти “леденцы” у индейцев называются панелой, хотя у нас бы их назвали патокой, которая у индейцев кожи является практически единственным их богатством.
Реальность же у индейцев племени кожи оказалась более горькой. Часто кожи рассказывали о белых, метисах, о своих проблемах с “земляными королями”, которые “легально” отобрали и присвоили их земли, а также о стычках гакеросами, грабящих захоронения их предков и выращивающих марихуану в труднодоступных для “цивилизованных” колумбийцев долинах Сиерры Невада де Санта Марта, хотя это по колумбийским законам и запрещено. Однако индейцы не вмешиваются пока ни в “делишки” гакеросов - наркомафиози, ни в дела законной колумбийской власти, которой они не доверяют еще в нашествия конкистадоров на свои земли. Их глаза блестят от странного света, когда они воскрешают в памяти своих соседей-индейцев архуакосов из Сан Себастьян де Раваго, которым они завидуют, потому что те имеют красивую одежду. Или рассказывают о арзариосах. которые, почти отчаявшись, “потеряли” себя из-за алкоголя, поэтому их называют малойосами или обесчещенными. Однако все вместе они все- таки хотели бы образовать силу, направленную против белых, которые только и думают о том. чтобы “стереть индейцев с лица земли” и забрать у них последние земли даже в труднодоступных для белых горных местах.
Они чувствуют себя братьями всех горных жителей. Племя кожи считает себя единствеными потомками суровыми и непримиримыми тайронасов, перед которыми когда-то все тряслись от страха, включая испанцев...
Галина ОСТЯКОВ,
 Вячеслав ОРЛОВ