Книжный крематорий

В ту котельную книги приносили чуть ли не каждую неделю, из всех публичных библиотек,  по спискам.  Это были особые списки, сделанные на фотокопировальной  машине  и книги, названия, которых были в этих списках, надлежало не просто утилизировать, как макулатуру, но обязательно сжечь, такую они представляли идеологическую опасность.
Почему именно здесь, почему в этой котельной?
Ну, не все ли равно, в какой. А эта была ближайшая, самая удобная.
По инструкции теткам из управления контроля вменялось наблюдать процесс горения книг от начала и до конца, но кто  будет ждать в грязном подвале книжного крематория, где и сесть идеологическому работнику, человеку с высшим образованием,  не на что. Связки книг бросали на пол под ноги  олигофренистому  котельщику.  Однако же кочегар котельной только с виду был дурак. При слабом умственном развитии и низком образовании, по каким-то только ему понятным признакам, умел этот люмпен-пролетарий ценные книги распознавать. В ящике, который он вытащил из под кровати,  я сразу же нашел одиннадцатый номер Нового Мира за 1962 год, томик из переписки Черчиля, Рузвельта и Сталина, полное собрание Хрущева, переведенный на русский язык сборник статей Мао и два экземпляра книги Анатолия Кузнецова "Бабий Яр".
  В первый раз в гости к котельщику я пришел с водкой. Он шутовато принял из моих рук бутылку, нарочито внимательно прочитал надпись на этикетке и сказал:
- Столичная. Спасибо за уважение. Большинство приходит с чернилом.
- Тоже за книгами? – спросил я дрогнувшим голосом, потому что испугался, что меня опередили. 
- Да, кому твои книги нужны. По разным другим делам. К водке требуется закусь, - сказал он, и из пространства между рамами единственного в котельной окна, достал сверток с деревенской колбасой. Поставил сковородку на электроплитку и принялся колбасу жарить.
- По каким делам? – спросил я.
- Ну, у меня можно всегда спокойно выпить, менты не гоняют, - уклонился от ответа он. – А чего ты столько вопросов задаешь.
Перебирая книги, я сразу отложил в сторону «Ивана Денисовича». Он заметил это и спросил:
- Что, хорошая вещь?
Я сказал:
- Да.
Он сказал:
- "Волкодав – прав, людоед – нет".
- Это из другой его книги, вы читали? – спросил я.
- По радио слушал. Сколько этот журнал, примерно, стоит? - спросил кочегар
- Не знаю, - сказал я, - но его можно обменять.
– Где это такие книги меняют? – спросил он.
- Возле книжного на Волгоградской и в Букинисте на Проспекте напротив завода Ленина. Но на Проспекте  опасно, менты стали облавы устраивать.
- Обменять на что?
- На Воннегута, например.
- Воннегута, - переспросил он, - у меня в котельной такого писателя еще не было. Ты мне нравишься. Возьми журнал в подарок.
Я поблагодарил. Колбаса уже поджарилась. Он поставил сковородку на табуретку, сам сел на кровать, подтолкнул мне ящик с книгами, разлил водку по стаканам и спросил:
- За что пьем?
- Не знаю, - сказал я.
- За то, чтобы скорее все наебнулось, - сказал он.
Мы выпили.
- Вы думаете наебнется? – спросил я.
- Обязательно, - сказал он.
- Почему вы так думаете?
- Есть один признак скорого их конца.
- Какой?
- Книги жгут. Ну, как колбаса? - спросил он.
- Вкусная.
- Есть исторический пример, - сказал он.
- Немцы?
- И немцы тоже. Только немцы были счастливые от своего Гитлера, жгли книги на площадях открыто, а эти втихаря в котельных.
- Немцы начали жечь в тридцать третьем, а закончилось у них только в сорок пятом, - сказал я.
- Ну, что твои эти двадцать лет для Деда Мороза, - сказал котельщик.
- Какого еще Деда Мороза? – спросил я.
- Ну, Бога, если хочешь.
Котельщик налил мне полстакана, себе полный, посмотрел через стакан на пламя в большой железной печке и сказал:
- Давай за Него выпьем, за Бога.