55. Сказка о мудром актёре Юрии и его ученике

                Сказка о мудром актёре Юрии, его ученике Яблочке и их мытарствах
                Глава 1
Пожалуй, самыми известными героями разных забавных и странных историй в позапрошлом веке были бродячие актёры и их удивительные приключения. Сколько же всего неожиданного и интригующего случалось с ними на их, несомненно, интересном и тернистом жизненном пути. Оттого многие актёры гордились своим нелёгким ремеслом и с честью носили звание артиста бродячего театра. Однако не все актёры вот так вдруг стали бродячими. Это зависело от множества причин.
 
          Иных манила романтика дорог, бурные похождения, стремительные интриги, или же просто весёлость нрава. Ну, не могли они сидеть на одном и том же месте, им обязательно требовался простор, бесшабашная публика, принимающая их на «ура», и невероятный кураж, какой можно обрести только в провинции.

          Столичная искушённая публика являлась чересчур чопорной и кичливой, а потому не умела быть по-настоящему удовлетворённой и благодарной. Тогда как в провинциальных городках, где и правил-то всего один городничий, от слов «к нам приехал бродячий театр комедиантов» на улицах мгновенно начинался праздник. На лицах людей тут же появлялись улыбки, настроение менялось на глазах, и даже самая блохастая дворняга переставала чесаться и бежала на площадь в надежде получить подачку от мальчишек желающих узреть артистов.

          Одним словом, провинция для бродячего актёра, это рай рукоплесканий и блаженная обитель, где он может стать кумиром и властителем сотен умов сразу. А это, как известно для любого актёра главное. И всё же не все актёры попадали в разъездной театр по воле весёлости своего нрава или особого романтизма. О, нет, далеко не все. Имелись и такие, которые волею судеб вынуждены были оставить столичные подмостки и, распрощавшись с лёгкой жизнью отправиться в странствия добывать себе хлеб насущный на периферии. И опять-таки причины для этого были разные.

         Кто-то просто состарился и выпал из репертуара, кто-то элементарно не смог ужиться с режиссёром либо импресарио, а кто-то и по мере принятия горячительных напитков оставил сцену навсегда. В общем, причин и обстоятельств масса. Но все они, не идут ни в какое сравнение с той, что была у одного замечательного человека и талантливого актёра с простым и звучным именем – Юрий. Правда, все обращались к нему по-разному, кто по-обычному Юра, кто официально Юрий и по отчеству, кто уважительно Георгий, а кто мог и по-свойски окликнуть, мол, «Юрка, привет». Но никто и никогда не звал его уменьшительно ласкательно, Юрочка, Юронька или Юрик. Все эти обращения были не приемлемы по отношению к нему. И на то имелись веские основания.
 
       Уж больно Юрий был страшен лицом. Нет, не уродлив или некрасив, а именно страшен. Его лицо таило в себе какую-то демоническую гармонию, все его правильные черты сложенные вместе составляли некую маску ужаса. Его высокий лоб, прямой нос, угловатый подбородок, рот с рядами исключительно ровных белых зубов, узкие слегка припухшие губы, и даже изумрудно-зелёные глаза, глубоко посаженные в череп, вызывали невольный трепет у всякого взглянувшего ему в лицо. Уж насколько мрачна была его внешность. 
                Глава 2
В детстве маленького Юрочку боялись все дети, они шарахались от него как чёрт от ладана, бежали в разные стороны и рыдали горючими слезами, что очень расстраивало Юру. Он до самой юности так и не смог найти себе друга. Только в зрелом отрочестве он встретил себе доброго товарища. Впрочем, ненадолго, так что и в юношеском возрасте он из-за своей неординарной внешности терпел сплошные неудачи и разочарования. Сверстники, с коими ему по мере надобности приходилось общаться, очень тяжело шли с ним на контакт и попросту чурались его.

        А что уж говорить о женском поле, девицы старались обходить стороной все те места, где он по их наивному рассуждению мог бы находиться в тот момент. Был ли это трактир или же торговые ряды им всё равно, стоило девицам только предположить, что он может быть там, как они тут же меняли направление своего движения и делали такую дугу по окольным переулкам, что не каждый городовой нашёл бы их. 

         Однако были и такие молоденькие дамочки, что из чистейшего любопытства решались познакомиться с Юрием. Но он даже и тогда умудрялся всё испортить. Стоило ему лишь раз, ради приятного общения, улыбнуться и тут же всё летело в тартарары. Своей улыбкой Юрий делал только ещё хуже. Девицы в панике бросались бежать, а те, что были по тщедушнее просто падали без чувств. И лишь изрядная порция выплеснутой на них воды приводила дамочек в должное состояние.

         Но тут надо добавить, что не только молодые дамочки и девицы теряли самообладание от его нестандартной улыбки. Попадались и особи мужского пола, у коих не хватало отваги выдержать её. Было в Юриной улыбке что-то дьявольское, что-то такое от чего кровь стыла в жилах, и захватывало дух. И, разумеется, такой его особенностью не преминули воспользоваться различного рода криминальные элементы; жулики, шулера и даже бандиты.
 
          – Послушай, Юра,… есть для тебя одно небольшое дельце… тебе и делать-то почти ничего не надо… работа непыльная,… тут некий купчишка задолжал мне деньжат,… я его недавно выручил, а он хам, отдавать не желает!… Так мы с тобой до него дойдём,… я с ним чуток пошепчусь, покумекаю,… ты пока в сторонке постоишь,… а как я тебе украдкой знак подам, так ты ему просто ласково улыбнись,… и всё, твоя работа сделана… - предлагали ему иные тёмные личности, обитающие средь торговых рядов на «Охотном». 

         И ведь Юрий шёл к тому купчишке, и более того в означенный момент улыбался. И уж тогда на этого купчишку было больно смотреть, он тут же менялся в лице, резко потел и источал неприятное амбре. А бывало, что и стучал от страха зубами. Зрелище, надо сказать презабавное и даже смешное. Отчего Юра, по понятным причинам, только ещё больше улыбался и начинал посмеиваться. И вот тут купца было уже не остановить. От столь леденящей душу ухмылки бедолага был готов выполнить любое желание, лишь бы его оставили в покое.

          Но справедливости ради надо заметить, что такие вылазки к купцам у Юрия случались чрезвычайно редко, только когда он окончательно садился на мель, а в его карманах гулял ветер, и не было ни гроша. Урчащий от голода живот и вдрыск разорванные башмаки заставляли его это делать. Ну, тот факт, что Юрий бывал частенько голоден это вполне понятно, молодой растущий организм постоянно нуждался в подпитки. А вот то недоразумение, что у него периодически рвались башмаки, и ему раз в месяц требовалась новая пара обуви, это уже чересчур. На это нужны были немалые средства. Но Юрий не мог поступать иначе, ведь ему приходилось очень много ходить, а хорошая обувь в этом деле главное подспорье.

          Однако и здесь надо пояснить, что ходил Юрий так много не ради какого-либо развлечения или для пустого времяпрепровождения, нет, а только во имя того чтоб найти применение своей жгущей душу мечте. Уж больно страстно мечтал он стать актёром. И такая мечта появилась у него неслучайно. Вот тут следует вспомнить, что в ранней юности Юрию всё же удалось на какой-то краткий период найти себе друга. Правда, тот друг оказался тоже непростым человеком.
                Глава 3
Это был старый актёр из лучшего столичного театра. Случались у него и взлёты и падения, всякое бывало, но вот к закату его карьеры с ним произошло то, что в корне поменяло его существование. Заболел старик, сразила его нелёгкая болезнь, а вместе с ней к нему пришла и слепота. Из театра его, разумеется, попросили, кому нужен слепой актёр, да ещё и старый. И это невзирая на все его былые заслуги, а ведь он значился весьма уважаемым драматическим актёром. Однако это никак не повлияло на его отставку. Старика просто перестали пускать в театр, и он смирился. А то, что он столкнулся с Юрием на улице, это было совершенно случайно.

          Шли они друг другу навстречу, каждый думал о своём. Вот здесь-то и подкараулила их судьба. Столкнулись они нечаянно посредь бульвара. А так как старик был слеп, то он и не увидел Юриного лица, а не увидел, значит и не отшатнулся. И даже наоборот, попросил у Юрия прощения и протянул ему руку с примирением. Так они и познакомились, старый слепой актёр в отставке и юноша с трагическим лицом, без работы и без дела. По понятным причинам Юрий не мог найти себе достойного занятия, а тут вдруг слепой актёр в его рукопожатии сразу разгадал мощную силу хоризмы и скрытый талант.

        – О, юноша,… я чувствую, насколько вы добры и милосердны,… вы обладаете большим потенциалом духовности,… определённо вы положительный молодой человек… - вмиг нашёлся, что сказать старик, и приветливо улыбнулся. 
 
         – Ну что вы,… как можно такое узнать за минуту общения… ведь вы меня даже не видите… - польщённый такой оценкой, попытался скромно возразить Юрий.

         – А мне и не надо видеть тебя, мальчик мой,… я слышу твой чистый свежий голос и чувствую в ладони биение твоего щедрого сердца!… Так может биться сердце только добродетельного человека,… твой пульс спокоен и ровен,… ты даже не разгневался, столкнувшись со мной!… Согласись, ведь будь ты злодеем, ты непременно накричал бы на меня,… а этого не произошло,… значит, ты добр и не можешь причинять вред ближнему своему!… А ещё ты благороден и не умеешь лгать,… помыслы твои чисты и прозрачны,… голос твой наполнен искренностью и идёт из глубины души, такой голос бывает лишь у достойных людей!… В тебе таится великий талант,… но чувствую, что-то мешает тебе раскрыть его, показать людям… - быстро перейдя на тон наставника, довершил свой монолог старик.

        Юрий более возражать не стал, ведь всё сказанное старцем было правдой. Несмотря на вызывающую трепет внешность, Юрий по строению своего внутреннего мира был истинным добряком. Он и самой крохотной козявочки обидеть бы не смог, уж настолько гармонично в его душе уживались добродетель и пороки. Хотя пороков-то в нём особо и не имелось, так по мелочам; то кашлянет, не прикрыв рот, то зубы забудет почистить, сущая ерунда, с которой он легко справлялся. Главным же его недостатком, так и оставалось лицо. 

        Что поделать, случается Господь совершает столь опрометчивые ошибки; посмотришь на лицо человека, вроде демон демоном, а заглянешь в душу, там светлей, чем у самого чистого ангела. Впрочем, вполне возможно, что это вовсе и не ошибка, а великое испытание. Но как бы там ни было, Юрий очень обрадовался встрече со слепым стариком, ведь тот понимал его, как никто другой, и видел в нём лишь скромного юношу с прекрасной душой. Каковым Юрий собственно и являлся. Разумеется, меж ними сразу завязалась дружба. 

         Однако это была не та привычная дружба, что случается у людей их возраста и положения, вовсе нет, у них возникли очень тонкие и прочные взаимоотношения ученика и его учителя, а это дорогого стоит. Юрий проникся к старику благоговейным уважением и почитал его как родного отца. А старик в свою очередь, обнаружив, в Юрии редкостный талант, старался как можно скорее и точнее передать ему все свои знания и навыки. Он явно понимал, что ему недолго осталось на этом свете, здоровье подгоняло старика. Юрий же, ценя такое отношение к нему, ответил старцу преданностью достойного ученика и впитывал все преподаваемые ему знания с великим рвением.

        Старик проживал в крохотной квартирке рядом с театром. Она хоть и была небольшой, но зато ухоженной и даже уютной. Что же касаемо Юрия, то он обитал на постоялом дворе. Там же он и подрабатывал незначительным трудом, чтоб хоть как-то прокормиться и заплатить за комнату. Комната при постоялом дворе конечно невесть что, но всё же жильё. Иначе Юрий просто прозябал бы на улице, ведь он был приезжий из провинции и своего угла в первопрестольной у него не имелось. Жил Юрий один, не обременённый никакими связями и обязательствами. Его родные, услышав от него, что он собирается уехать в главный город, не последовали за ним, а так и остались в своей волости. Впрочем, им и там было хорошо. Когда же старик актёр узнал, что у Юрия нет своего угла, он тут же предложил ему переехать в его квартирку.

        – Так будет сподручней,… утром проснулся и сразу на занятия,… а ведь заниматься нам с тобой надо много и усердно,… дабы тебе за короткий срок получить, как можно больше знаний!… А то, ох чую, ненадолго моих сил хватит,… проклятая хвороба совсем одолевает меня… - искренне пожелав приютить юное дарование, совершенно невзначай разоткровенничался старец. На что Юрий по своей обыкновенной привычке опять возразил. 

         – Нет, что вы учитель!… Вы ещё крепкий и никакая болезнь вас не возьмёт!… Я не допущу этого!… Стану всячески ухаживать за вами!… - рьяно воскликнул он и даже был готов тут же доказать старику свою признательность. Однако старый актёр не стал требовать от него никаких доказательств и лишь слегка усмехнулся. А уже в следующее мгновение они перешли к занятиям. Ну а заниматься им и вправду приходилось очень много, долго и усердно.
                Глава 4
Так продолжалось целых два года, а они пролетели, словно один день. Юрий за это время подрос, окреп, уверился в своём даре и из него получился замечательный актёр. И если бы не его ужасающее лицо, то он уже тогда бы мог играть прекрасных принцев и добродетельных королей. Но этому было не суждено осуществиться. Прошло ещё полгода, и старый актёр, однажды ночью тихо ушёл в мир иной. Болезнь, которой он страдал последние годы, окончательно взяла над ним верх.

         Прощание с усопшим было кратким. Из театра на панихиду пришло несколько давних приятелей старика. То были его товарищи по сцене, такие же пожилые актёры с долгим стажем службы Мельпомене. Попрощавшись со своим товарищем, они вместе с Юрием проводили его в последний путь. Возвратясь с кладбища, старики по традиции приняли поминального «Кагора» и разговорились. Юрий не замедлил рассказать им про своё обучение у их товарища и даже в виде доказательства продекламировал им пару монологов из «Гамлета».

        Удивительно, но друзья старика нашли его игру превосходной, чрезвычайно интересной и достойной внимания. А при расставании, находясь после «Кагора» в прекрасном расположении духа, они пообещали составить ему протекцию при поступлении на службу в театр. Чему Юрий, разумеется, был несказанно рад. На том они и разошлись. Актёры пошли своей дорогой, а Юрий так и остался жить в квартирке своего учителя.

         И с того самого вечера, вот уже полтора года, он ждал когда его позовут в театр на прослушивание. Ну а чтобы не терять артистической формы он каждый день истязал себя долгими репетициями и заучиванием текстов классических пьес. Но время шло, день сменялся днём, а его всё так и не звали. И вот тогда он чтоб попросту не умереть с голоду пристрастился промышлять различного рода заработками соответствующими его внешнему виду. И, конечно же, приработок с отбором средств у купцов входил в их число. Однако, как известно, такое случалось редко, вынужденно и ввиду объективных причин.

         Но вдруг в одночасье всё переменилось. Когда уже были потеряны последние надежды, в квартирку к Юрию совершенно неожиданно заявился всклоченный импресарио из того самого театра, где ранее служил его добрый старик.

          – Выручай дружище!… Беда у нас,… наш главный «злодей» перебрал вчера с горячительным и отдал богу душу,… земля ему пухом,… нет теперь у нас подходящего актёра на роль Лаэрта!… А ты, я наслышан, знаком с трагедиями Шекспира,… так может, надумаешь пойти к нам «злодеем»!?… - прямо с порога без всяких предисловий взмолился он.         

           – Да тут и думать нечего!… Я ваш!… Берите меня со всеми потрохами!… Я вам хоть Шекспира, хоть Сумарокова на зубок отчеканю!… - исходя от радости завосклицал Юрий и, разумеется, разулыбался. А импресарио от его улыбки, словно кто по коленям ударил. Худенькие его ножки подкосились, раздутый от переедания живот перевесил, и он прямо как был, лицом вперёд, так и бултыхнулся. Хорошо ещё Юрий в самый последний момент успел его подхватить, и не дал упасть бедолаге, не то тот бы обязательно себе лоб расшиб.

          – Ах, голубчик,… ну ты меня просто спас,… спасибо тебе любезный,… но только ты уж больше при мне так не улыбайся,… пощади, иначе в другой раз я совсем околею… - не то, шутя, не то всерьёз, пролепетал импресарио и тут же Юрию контракт на подпись подсовывает. А Юрий, даже и читать-то его не стал, схватил со стола перо и мигом подписал. Да ещё в конце и жирную точку поставил, мол, ваш навсегда. 

          И всё, только что он был простым бродягой со страшным лицом и душой добряка, а тут раз, и он уже актёр столичного театра с амплуа «злодея». Такого развития событий он даже в самых смелых мечтах представить себе не мог. И минуты не прошло, как они с импресарио умчались в театр на репетицию. А там надо сказать, служили видавшие виды актёры, всякого они за свою жизнь в театре повидали, но даже и они при появлении Юрия на сцене, вздрогнули, а кое-кто и перекрестился.

         Разумеется, те старики, которых Юрий уже знал, товарищи его учителя, они ему ещё протекцию обещали, ничуть не смутились и даже наоборот зааплодировали. Старики действительно были рады его появлению в театре. Кстати, это именно они посоветовали импресарио обратиться к нему, и теперь искренне ликовали. Однако режиссер резко прервал их и велел продолжать репетицию. На сцену вышел Гамлет и начал свой монолог.
 
         Но вот очередь дошла до Юрия, и он не замедлил проявить себя во всей своей красе. Его незаурядный талант наконец-то излился на подмостки. Роль Лаэрта он знал наизусть, старик учитель готовил его основательно. И Юрий с такой тщательностью, скрупулёзностью и правдой, отыграл партию Лаэрта, что даже умудрённый опытом режиссёр впал в лёгкий ступор. Бедняга весь побледнел, зрачки его расширились, в горле пересохло, и он не в силах что-либо сказать стал хлопать в ладоши. Прочие вмиг подхватили его порыв и в зале тут же разразились самые настоящие аплодисменты.

          Это была первая овация в жизни Юрия. Ему рукоплескала вся труппа театра, включая и импресарио. Но Юрий ничуть не зазнался и не задрал носа, а скромно поклонившись, отошёл вглубь кулис, дав тем самым другим актёрам отыграть свои роли. Репетиция пошла своим чередом и продолжалась уже без заминок. Ну а дальше, как это и водится, был сам спектакль.
                Глава 5
Народу на «Гамлета» в этот день пришло невероятное количество. Весь зал был полон публики. А на галёрке так вообще стояли, сгрудившись одной большой, сплошной толпой. Трудно было понять кто там, не то это студенты, не то семинаристы явились на спектакль, всё просто слилось в единую серую массу и лишь иногда медные пуговицы поблёскивали на их мундирах. В партере дела обстояли на много пестрее. Бельэтаж и ложи благоухали ароматом роскоши.

          Слухи о новом странном актёре, заменившем прежнего «злодея», молнией облетели весь город. И теперь завзятые театралы рвались увидеть его в деле. Иные зрители уже имели неудовольствие столкнуться с Юрием на улицах. Его внешность стала для них страшной загадкой, сомнения мучили их, так ли этот человек ужасен на самом деле, или же это всего лишь «маска». Любопытство распирало всех без исключения. Но вот прозвучал первый звонок, затем второй и наконец-то дали третий. Действо началось. Всё шло как обычно, и сам Гамлет на месте, и его откровения к Офелии звучат привычно. Пока никаких происшествий, полнейшая гармония. И тут пришла очередь явиться Лаэрту. Юрий в означенный момент вышел на сцену и вступил в диалог. Что в эту секунду сотворилось с залом, трудно описать.

        Часть женского общества тут же лишилась чувств и сползла со своих кресел прямо на пол. Разумеется, их кавалеры, сидящие рядом, немедля бросились их оттуда доставать. Случилась страшная сумятица. Оставшаяся же часть дам, более стойкая и менее впечатлительная, буквально впилась глазами в свои бинокли и уставилась на сцену, дабы лучше рассмотреть лицо Лаэрта. Оторвать их от этого занятия было невозможно. Вся галёрка совместно с бельэтажем и ложами в едином порыве ахнула и замерла боясь лишний раз вздохнуть. Наступило невероятное оцепенение. Такого в театре никто не помнил.

         Меж тем Юрий играл свою роль, как никто другой до него. Он просто-таки блистал, затмив собой и Гамлета, и Офелию вместе взятых, включая и самого короля Клавдия. Несколько минут спустя по залу пронёсся лёгкий ропоток. Публика начала приходить в себя и делиться впечатлениями. Первый шок отпрянул, и появилось странное чувство наслаждения, какое бывает, наверное, только на казни в момент исполнения приговора. Все разом осознали и поняли, насколько же талантлив и убедителен новый «злодей».

         Едва сцена с участием Юрия закончилась, и он скрылся в декорациях, как публика повскакивав с мест разразилась бурными овациями. Триумф был на лицо. Крики «бис» и «браво» звучали со всех сторон. Никто не остался равнодушным. И только через пятнадцать минут непрерывных оваций публика потихоньку начала успокаиваться. Это были как раз те самый минуты, ради которых каждый артист готов пойти на любое преступление, вплоть до самого тяжкого. В конце концов, именно такая реакция публики и делает актёра актёром.

          Следующего появления Юрия на сцене все ждали уже затаив дыхание. И при всяком его новом появлении всё с точностью опять повторялось; восторженные крики и буря оваций. В этот вечер Юрий переиграл всех своих партнёров, и даже Гамлет с его «To be, or not to be…» был забыт сразу после этого монолога, все говорили только о Лаэрте. Но всё хорошее рано или поздно кончается, закончился и спектакль.

        По его завершении публика ещё долго не отпускала актёров и восторгалась игрой Юрия. Теперь его демоническая внешность не отталкивала, а наоборот притягивала к себе людей. Ему была преподнесена масса цветов и тысяча восхищённых эпитетов. Его сравнивали с героями Гомера и Сапфо, нарекали титулами древнеримских правителей и богов. А одна особо впечатлительная дамочка бросила ему на сцену свой веер, что по тем временам считалось признаком особого почитания и влюблённости.

         Однако не это сейчас заботило Юрия, о нет, не смазливые дамочки и их привязанности, всё это мелочь. В его душе сейчас пылало чувство глубокой признательности и благодарности к своему почившему учителю. В минуты триумфа он думал только о нём. И это вполне понятно, ведь это он дал ему возможность реализовать себя и раскрыть свой талант. А потому, Юрий, лишь только все разошлись и страсти вокруг его персоны улеглись, невзирая на столь поздний час, прямиком отправился на кладбище, воздать должное своему гениальному учителю. Это был благородный порыв его души.

         Разумеется Юрий прихватил с собой целый ворох всяких цветов, малую толику театрального грима, как того требуют актёрские традиции, и даже сунул в один из букетов тот самый веер который подарила ему впечатлительная дамочка. Юрий посчитал, что уместней будет преподнести его учителю, истинному автору его успеха. И всё бы ничего, и его визит на место упокоение старого мастера наверняка бы прошёл незамечено, но Юрий не учёл того обстоятельства, что некоторая часть зрительниц, в надежде увидеть своего кумира вблизи, обычно поджидает такового у служебного выхода из театра. Досадная ошибка новичка.

        И хотя Юрий не являлся ещё признанным кумиром, однако парочка своих почитательниц у него уже завелась. Как раз они-то и поджидали его сейчас у служебного выхода. И едва Юрий вступил на брусчатку мостовой, как эта парочка тут же последовала за ним. Подойти и заговорить со своим кумиром они пока ещё не решались, элементарно побаивались. А вот проследить и узнать, куда он направляется после спектакля, любопытства у них хватило.

        И каково же было удивление этих почитательниц, когда они увидели, в какую сторону свернул их кумир, дорожку на кладбище в городе знал каждый. И тут надо заметить, что одной из почитательниц Юрия была та самая дамочка, веер которой он сейчас нёс в одном из букетов. Второй же почитательницей являлась её близкая подруга и по совместительству соседка по имению. Обе были вполне зажиточными барынями, и увлечение театром входило в список их развлечений. Однако такого ночного развлечения они вовсе не ожидали. Трепетный ужас сковал их сердца. И всё же, преодолевая страх и отторжение, они продолжили свою слежку.
 
        Но зря они это сделали. Ночь, пустынная улочка и дорога на кладбище под лунным мерцающим светом сыграли с ними злую шутку. Их воображение распалилось настолько, что им в головы взбрели самые невероятные предположения. Дамочки с испугу удумали, что Юрий ночует на кладбище в одном из склепов, мол, потому туда и идёт. И более того они решили, что его жуткая внешность полностью соответствует всему тому, что о нём говорили. А, как известно, о Юрии ходило немало скверных небылиц. Дескать, он и подручный дьявола, и служитель бесовского культа, и поклонник чёрных месс. В общем, каких только грехов не приписывала ему людская молва.

         И, разумеется, у парочки благовоспитанных провинциальных дам не хватило смелости проводить Юрия до конца. Дойдя лишь до ворот кладбища, и узрев сквозь мрачную дымку сизых испарений, куда он направляется, они тут же ретировались. А уже на утро, весь город был полон нелепых слухов о ночном похождении нового театрального «злодея». Уж дамочки постарались, и в краткий срок оповестили всех своих городских знакомых об их злоключениях.
                Глава 6
Меж тем сам Юрий, возложив ночью своему учителю цветы, благополучно вернулся домой и теперь спокойно спал. Однако поспать до обеда, как он намеревался, ему не удалось. Уже по полудню у двери его квартирки собралась целая толпа возмущённых зевак-злопыхателей. Сначала они скромно переминались с ноги на ногу и что-то бурчали себе под нос. Но когда на колокольне соседской церквушки пробил обеденный набат, толпа словно взбунтовалась. Поднялся страшный шум и в сторону Юрия посыпались недвусмысленные угрозы.

        – Эй ты, чернокнижник!… Выходи!… Вылазь кладбищенский упырь!… Иди сюда подлый колдун!… Да сжечь его и дело с концом!… У, проклятый оборотень!… Решил нас своим дьявольским даром покорить!… Не выйдет!… А ну ломайте дверь!… На дыбу его!… Нет, лучше на костёр!… - беспрестанно гомонила толпа готовая растерзать Юрия прямо сейчас. Тут уж пришлось вмешаться околоточному уряднику. Он как раз недалече в трактирчике посиживал да чаёк попивал. А здесь такой гвалт да шум поднялся. Ну, он и примчался сломя голову. А как услышал от людей, в чём вина Юрия да чем тот якобы по ночам занимается, так сразу же в голос орать.

         – Как так!… В полночь на кладбище ходил!… Что за бесовщина!… - кричит, ругается, – никак с нечистым якшался,… чёрт его возьми!… Но вы, господа хорошие, ему не уподабливайтесь!… Хватит горло драть,… я сам с ним разберусь!… А вы ступайте-ка отсюда, пока дело до греха не довели… - смачно перекрестившись, сердито заявил урядник и давай к Юрию в дверь колотиться.

        – Эй, артист, открывай!… Это я околоточный!… У меня к тебе дело имеется!… - орёт что есть мочи. А Юрий-то от всего того галдежа давно уже проснулся, и по квартирке мечется, не знает как ему быть. Услышал он знакомый голос околоточного, уж не единожды разговоры вели, да быстрей кинулся впускать его, может хоть он расскажет, что делать.

        – Ну, вот что парень,… тут дело такое,… народ говорит, что ты ночью на кладбище чёрную мессу служил,… так ли это!?… Дескать, поработить ты людей желаешь,… мол, в свою дьявольскую веру обратить надумал!… Негоже это, давно тебя знаю,… вроде раньше за тобой такого не водилось!… Может, что в своё оправдание сказать хочешь!?… - прям с порога пристал с расспросами урядник, а сам по квартирке глазами так и рыщет, какие есть, улики ищет.

        – Да ну что за глупости такие,… ну, какая ещё дьявольская вера,… я верю только в театр и служу богине Мельпомене,… никому более!… А ночью на кладбище я ходил к своему учителю,… возложил цветы в знак признательности,… ведь вчера, благодаря ему, у меня был первый триумф… - пытаясь всё прояснить, залепетал Юрий да околоточному стул подставляет, – присаживайтесь,… чайку испейте… - предлагает ему. Но урядник и слушать ничего не хочет.

         – Некогда мне тут рассиживаться, да чаи гонять,… плохо твоё дело артист!… Мне ты можешь говорить, всё что угодно,… я-то тебе верю,… а вот людей ты вряд ли сумеешь переубедить!… Ведь у нас народ коли, что себе в голову втемяшил, так этого у него уж никак не отнять!… Вот и выходит, что я-то тебя понимаю,… да и старика твоего я тоже знал и почитал, хороший был человек,… но только и ты пойми, что житья тебе отныне здесь не будет!… Уж раз записали тебя в чернокнижники, так жди теперь беды,… не ровён час прибьют!… Уйти тебе из города надо,… пусть всё успокоится, народ угомонится, потом может и вернёшься!… А сейчас мне этот шабаш ни к чему,… ступай-ка ты по-хорошему, не доводи народ до греха!… А я уж тебя потихоньку полегоньку за кордон-то и выведу, не дам людям тебя тронуть… - вдруг смягчив свой тон, по-доброму обратился к Юрию околоточный, и всё в оконце пальцем тычет, указывая на разъярённую толпу. Ну, что тут поделать, ведь и вправду покалечить могут, народ у нас горячий, если что не по его, так и не пожалеет. Согласился Юрий с урядником. 

        – Ладно, уйду я из города,… но только и вы уважьте мою просьбу,… за квартиркой этой приглядите,… не дайте её разорить,… ведь она доброму человеку принадлежала,… сохраните память о нём… - упредил он околоточного и стал собираться.

         – Вот чудак человек!… Ему бежать надо,… спасаться!… А он о памяти своего покойного учителя думает!… Ох, и добрый же ты парень,… зачтётся тебе… - удивлённо охая, подметил урядник, и стал помогать Юрию вещи укладывать. Хотя тому и укладывать-то толком нечего, так, лишь сущая безделица, взял кое-чего из одежонки, еды чуток на первое время, да водицы фляжку. Кинул всё в походный мешок, да и пошагал за околоточным. А тот впереди идёт, да народ от него отгоняет.
 
         – А ну хватит глазеть!… Разойдись!… Нечто не видите, увожу я его!… Не будет он вас более беспокоить,… ступайте по домам!… Делом лучше займитесь!… - покрикивает на зевак да поглядывает, чтоб Юрия никто не тронул. Так и вывел его из толпы, да тут же прямиком к кордону направился. А народ смотрит, нашлась управа на их обидчика, да и расходиться стал. Нет, ну не сразу конечно, особо рьяные постояли ещё немного, повозмущались для порядка, а уж потом в трактир подались, там всё обмыть и обсудить затеялись. Уж так у нас заведено, чуть что, так сразу в кабак.

         А меж тем околоточный Юрия до границы городка проводил, перекрестил его на дорожку, праведными словами наградил и обратно в квартирку подался, закрыть да опечатать её собрался. Ну а Юрий постоял ещё с минутку, посмотрел, как урядник за поворотом скрылся и побрёл восвояси прочь. И правильно сделал, потому как спокойствия ему тут всё равно бы не дали. Подкараулили бы, да дубьём хорошенько отходили, такое у нас зачастую случается. 

         Вот так один неосторожный, и пусть даже самый благородный порыв, воздать дань памяти учителю, повернул Юрину жизнь вспять. Вроде всё у него только наладилось, мечта осуществилась, в театр взяли, и на тебе, раз и всё опять возвернулось. Да ещё и хуже сделалось. Был у Юрия дом, хоть и маленькая квартирка, но своя, а теперь и этого не стало. Снова в бродягу бездомного обратился. Эх, кабы не та роковая ошибка, жил бы он себе припеваючи. Но что уж теперь говорить. И с этого дня у Юрия начались мытарства по провинциальным просторам нашей отчизны, по дальним деревням да неблизким городкам, не нашлось ему места в первопрестольной. 

        Впрочем, он не привык подолгу грустить, тем более что его вчерашний триумфальный дебют на главных подмостках страны, не стал для него чем-то напрасным или бесполезно утраченным. Для Юрия это сделалось великим уроком, он извлёк из этого неоценимую пользу. Прежде всего, он окончательно уверился в том, что актёрство это именно его стезя, и что в другом каком-либо ремесле он себя не видит. А это уже немало.

         Осознал он и силу своего таланта. Увидел, каким мощным воздействием обладает на людей. И уже точно для себя решил, что в какие бы переделки он не попал, и с какими бы трудностями не столкнулся, никогда и ни за что не изменит своему призванию. Станет всей мощью своего дарования приносить людям только радость, веселье и положительные эмоции, делая тем самым своих зрителей хоть чуточку, но добрее. И такое его стремление вполне понятно, ибо он на своём собственном примере убедился, на что толкает людей неосознанный гнев, предубеждение и страх перед неведомым. 
                Глава 7   
Одним словом задумал Юрий нести в народ только светлое, доброе, вечное. А для этого ему требовалось измениться самому. Поменять своё амплуа «злодея» на противоположное. Наоборот, стать весельчаком и балагуром. Ну а кто же у нас ещё, как не ярмарочные скоморохи и бесшабашные лицедеи-комедианты умеют заразить людей своим весёлым смехом и радостью. Только они способны сделать из угрюмого, надутого мужика, улыбчивого задорного простака. Только благодаря им, обманутые девицы вновь обретают веру в себя и начинают жизнь сначала.

         Только скоморохи и озорники лицедеи могут вселять в людей надежду на светлое будущее и воспитывать в них благородную доброту. Юрий был просто окрылён такими возможностями бродячих комедиантов и сделал свой выбор. Так он, всего за сутки из театрального трагика-злодея, преобразился в уличного весельчака лицедея. И более того, у него не осталось и капли сомнения в правильности своего выбора.

        – К чертям чопорные подмостки первопрестольной!… Они не приняли меня, какой я есть, но и я, их упрашивать не стану!… Вперёд на площади и ярмарки!… Туда, в гущу жизни и событий, к человеческим страстям!… Там мой зритель, там моя судьба!… - преисполненный вдохновеньем, рассудил Юрий и тут же начал обдумывать свои дальнейшие действия.

         Но у него сразу возник вопрос, а как же быть с его источающим страх лицом. Как с такой внешностью нести людям доброе, светлое, вечное, ведь любой зевака, увидев его, не только не рассмеётся, но и едва ли сможет заговорить. Впрочем, для настоящего актёра нет ничего невозможного. Вот и для Юрия его лицо не стало каким-то препятствием. Тем более что амплуа скомороха предполагает красочную внешность и размалёванную физиономию, чем тут же не замедлил воспользоваться Юрий.

        В первом же попавшемся у него на пути городишке он в дамской лавке упросил продавца одолжить ему белой пудры, красной помады и разных теней. В общем всего того что может принадлежать к категории «театрального грима». Ну а, как известно, Юрий умел убеждать торговцев-купцов, и потому уже через несколько минут у него было всё необходимое для того, чтобы стать вполне размалёванным и по-шутовски разодетым весёлым скоморохом. Но была и ещё кое-какая незадача, и это исполняемый им репертуар. Ну как в таком одеянии читать, допустим, монологи из «Гамлета» или же декламировать поэмы Гомера, разумеется, это невозможно. Впрочем, этого от Юрия и не требовалось. Оказалось, что он помимо драматического репертуара, превосходно владеет и комической его ипостасью. А потому тут же, прямо в этом же городке, на его главной ярмарочной площади он и начал свою карьеру скомороха, и начал он её с басен Эзопа.

        Взойдя на невысокий помост в центре ярмарки, предназначенный для объявления различных указов и прочих надобностей, Юрий вытянулся во весь свой юношеский рост и, чуть кашлянув, широко улыбнулся своей неповторимой ярко-белозубой улыбкой. Ну а так как он был в гриме скомороха и с набеленным лицом, то эта его знаменитая улыбка никого не напугала и даже наоборот, привлекла взоры торговцев.

          – Ха!… Ха-ха!… Глядите-ка, какой потешный фрукт нарисовался!… никак чего-то сказать хочет!… - заметив Юрия, крикнул торговец яблоками своему соседу по ряду.

         – И вправду потешный!… Ха-ха,… а ну парень,… говори, чего хотел!… Не томи!… - посмеиваясь, поддержал продавца яблок сосед, и помахал Юрию увесистым куском ветчинной колбасы, которой собственно и торговал. От столь аппетитного махания у Юрия резко подвело живот, рот наполнился слюнями и он, громко всхлипнув, начал.

         – А вот господа хорошие!… Да барыни пригожие!… Послушайте-ка комедийный рассказ!… дабы иметь наперёд зоркий глаз!… - задорно шутя и забавно жестикулируя руками, зычно прокричал он, и из его уст тут же полилась нравоучительная басня о лисе и винограде. Притом слово «полилась» здесь не преувеличение, а точная характеристика. Юрий настолько приятно и ясно излагал содержание басни, что звучание его голоса можно было принять скорей за лучистое пение псалмов, нежели чем за чтение. И в этом был весь Юрий. Ну не мог он фальшивить, даже если это и была простая провинциальная ярмарка. Безупречно исполнив первую басню, он тут же перешёл ко второй. А надо напомнить, что знал он таковых немало, его старый учитель постарался, как следует, и вложил в него предостаточно подобных текстов.

        Народ, который всего лишь несколько минут тому назад ещё спешил куда-то по своим делам, вдруг прекратил все передвижения, и замер возле помоста с любопытством наблюдая за выступлением новоявленного скомороха. Разумеется, Юрий в корне отличался от привычного типажа комедианта. У него не было каких-то наигранных заготовок или уже годами отработанных приёмов. Всё делалось спонтанно, экспромтом, притом профессионально и от души. Но вот Юрий дочитал вторую басню, учтиво поклонился, и уже было хотел слегка передохнуть, чтоб осмыслить происходящее, как всё пошло совершенно иначе.

         – Эй, парень!… Давай-ка ещё чего-нибудь сбацай!… Уж больно красиво ты заливаешь!… Давай ещё!… Не робей!… А ну вдарь!… - закричали ему люди, а торговец колбасами демонстративно завернул в газетку тот самый кусок ветчины, коим до этого помахивал, и даже подмигнул, как бы говоря, мол, ты парень этот кусок уже заработал и он достанется только тебе. Конечно же, такой щедрый жест торговца придал Юрию ещё большей уверенности, и он, не отвлекаясь на перерыв, отчеканил дополнительно целых пять басен подряд. Но при этом он исполнял их уже более развязано, раскованно и даже где-то театрально, что тут же не замедлило сказаться на реакции зрителей. Такая манера исполнения имела невероятный успех.

         Люди легко вникали в суть басен и хохотали над их героями с такой силой, что прилавки ходили ходуном. Один, огромный шквал жгучего смеха царил над всей ярмаркой. Такого искреннего порыва хохота эта площадь ещё не знала никогда. А спустя буквально полчаса на ярмарке собрался почти весь городок, народ сбегался со всех его уголков. Люди хохотали как оглашенные, и требовали всё новых басен, и это было уже не остановить.

         – Давай парень!… Жги!… Не стесняйся!… Во даёт!… Ох, и ловкач!… Хотим ещё!… - требовали они и, держась за животы, чуть не падали от смеха. А Юрий им и не отказывал, он тоже вошёл во вкус. Вертелся волчком, изображая героев басен, крутил колесо, показывая оборот сюжета. Из него так и била фонтаном феерия эмоций, и он, не переставая пританцовывать, всё читал и читал. Но вдруг запал его энергии стал заметно иссякать. Голод и дорожная усталость навалились на него, словно снежный ком, замедляя движения. Но народ было уже не унять, люди никак не хотели угомониться, толпа кричала «бис» и вынуждала Юрия продолжать. Такое и в театре-то нечасто встретишь, а тут на простой торговой площади уездного городка и такой приём, дело редкостное и удивительное. И ещё неизвестно чем бы всё это кончилось, если бы не её величество природа.

         Внезапно разразилась страшная гроза. Из-за столь бурного выступления Юрия никто просто и не заметил, как она подкралась. Люди, спасаясь от колкого холодного ливня, моментально разбежались кто куда, а торговцы попрятались под навесы. Юрию тоже пришлось быстро найти себе убежище, иначе бы весь его расписной грим махом размяк и стёк, и тогда бы люди увидели его истинное лицо. Но благо этого не случилось, он юркнул под навес того самого торговца колбасами, где тут же получил своё вознаграждение.

          – Ну, парень ты и зажёг!… Я сроду таких скоморохов не видал!… Мы-то уж привыкли к их дудочкам, свистулькам да балалайкам с мандолинами,… а тут ты со своими звонкими словесами,… да тебе и никакой музыки не надо!… Вон как ты легко говоришь,… аж заслушаешься!… - нахваливая Юрия, затараторил торговец и немедля протянул ему обещанный кусок ветчины. Юрий тут же впился в него зубами.

           – Экий ты голодяга!… Эх, парень,… на-ка тебе хлебца да кваску,… а то, что же ты касатик всухомятку-то ешь… - увидев такое поведение Юрия, откликнулась бабка торговка справа и подала ему горбушку ржаного да баклажку с квасом. Юрий с жадностью припал к баклаге и чуть за раз всю её не опустошил, уж так ему хотелось пить.

        Меж тем ливень быстро схлынул, и опять выглянуло солнышко. Под навес поспешили заглянуть и другие зрители с Юриного выступления. И все что-то ему протягивали. Кто пучок зрелой репы, кто батон белого румяного, кто яблок чуток, кто капусты вилок. В общем, задарили Юрия с ног до головы. Он и опомниться не успел, как стал обладателем небольшого съестного припаса достаточного, чтоб ему кормиться целую неделю.

        Но самое ценное заключалось даже не в этом. Он теперь получил всеобщее признание огромной, многоликой и разборчивой публики. Так что ему сейчас большей частью было приятно и сытно от этого. Разумеется, нашлись и такие зрители кто подкинул Юрию монет. Конечно не очень много, но этой суммы ему вполне хватало, чтоб нанять небольшую комнатку при местном постоялом дворе, куда он тут же и не замедлил отправиться на ночлег. Зрители провожали его с ярмарки приветственными возгласами и криками одобрения.      

         Как это и водится в провинциальных городках, постоялый двор соседствовал бок обок с ярмаркой. А потому проводы были недолгими, и спустя уже буквально пять минут Юрий лежал на кровати у себя в номерке, и неспешно жуя остатки ветчины, перебирал в уме лучшие моменты своего выступления. На столе покоился добрый запас съестного, а в кармане бренчало немного серебряных и медных монет. Можно было смело заявить, премьера состоялась, и состоялась с большим успехом. Однако ночь подкралась незаметно, лёгкий полумрак окутал номер, и вскоре Юрий счастливо заснул.
                Глава 8
Пробуждение было приятным. Юрий проспал всю ночь напролёт и открыл глаза только с первыми петухами. Настроение было чудесное, голова ясная, идей в ней роилось огромное множество, а новый день сулил продолжение приключений.

        – Ах, какой же это замечательный городок,… какие славные люди живут в нём,… а как чудесно они меня вчера принимали,… такого внимания, пожалуй, и в столице не сыскать!… Однако, хорошего – помаленьку,… нельзя злоупотреблять вниманием людей,… пирог всегда должен оставаться чуть-чуть недоеденным, ибо и впредь пробуждать аппетит… - с наслаждением потягиваясь в кровати, слегка по-философски рассуждал Юрий, когда с улицы вдруг послышалось призывное ржание лошадей. При постоялом дворе имелась почтовая станция, каких на просторах провинции разбросано немало.

        – Ого!… Прямо, как какой-то сигнал тревоги!… Труба зовёт, а ну вставай и мчи вперёд!… - вмиг оживившись, пропел Юрий, – надо быстрей в дорогу!… Нельзя подолгу засиживаться на одном месте!… Иначе закостенеешь и превратишься в унылого мещанина!… - окончательно решился он, быстро покидал все свои припасы в походный мешок, и тут же, даже не умываясь, как был во вчерашнем гриме, выскочил наружу. Небольшая бричка, запряжённая парой лошадей, стояла у ворот готовая отправиться в путь. В ней, небрежно развалясь, сидел молодой барчук и скучающим взглядом наблюдал за происходящим вокруг. Кучер на козлах уже замахнулся кнутом, дабы придать лошадям прыти. Но тут в жизнь молодого барина ворвался Юрий.

         – Сударь, будьте добры!… Подбросьте хоть куда-нибудь бедного артиста!… Буду очень признателен!… - вскочив на подножку, воскликнул он.

         – Хм,… а почему бы и нет!… Присаживайся любезный!… вдвоём всё веселей дорогу коротать!… - расплывшись в улыбке увидев перед собой размалёванную физиономию Юрия, задорно воскликнул барчук. В тот же миг хлыст кучера опустился на круп коренной кобылицы и бричка тронулась. Юрий от столь резкого толчка нелепо повалился на сиденье рядом с барчуком. Оба тут же расхохотались, и барчук помог Юрию устроиться поудобней. Так началось их путешествие. 

        Ну а вскоре молодые люди, вдоволь насмеявшись, познакомились и разговорились. Оказалось Феофан, так звали барчука, уже неделю, как выехав из столицы, добирается до своего родного городка в N-ской губернии. Там намечалась свадьба его рано овдовевшей тётушки с одним из богатейших купцов уезда. Притом каждый из них от этой брачной сделки получал своё, купец – дворянский титул, а тётушка возможность тратить капиталы купца, всё чин чинарём. Племянник же торопился припасть к этому сытному пирогу. А почему бы собственно и нет, ведь они с тётушкой как-никак родственники.

        Юрий, услышав от барчука столь забавную причину его путешествия, не преминул тут же отложить её у себя в голове в особую ячейку, где у него хранились все замыслы его будущих скетчей и реприз. Дальнейшее совместное путешествие с барчуком не принесло ничего нового или забавного. Барчук даже не поинтересовался Юриными происхождением, кто он и откуда, наверняка рассуждал так, «подумаешь, какой-то разукрашенный артист-комедиант, да их теперь столько по провинциям мотается, что каждого знать ума не хватит». Ну а потому всю оставшуюся дорогу барчук только и знал, что бубнил о себе и своих неурядицах с тётушкой, при этом считая, что он делает Юрию большое одолжение.

        Одним словом поездка оказалась нудной, хотя и скоротечной. Уже во второй половине дня ближе к обеду они благополучно прибыли в другой провинциальный городок, где Юрий не замедлил покинуть порядком надоевшего ему барчука. Барчук же, поменяв на почтовой станции лошадей, продолжил свою охоту за тётушкиными богатствами. Юрий меж тем поспешил отправиться на торговую площадь, на которой, кстати, всё было точно таким же, как и на предыдущей ярмарке. Такие же прилавки, такой же бодрый торговый люд, и даже небольшой помост в центре ярмарки имел точно такой же вид. Юрий на ходу слегка припудрился, поправил грим, и мгновенно вскочив на помост начал своё выступление. Но как бы это скучно не звучало, всё повторилось с прежним постоянством. Всё те же басни, та же ироничная манера исполнения, тот же восторженный приём, и даже купчишки-торговцы с их подарками и серебряно-медной мелочью оказались неизменными.
   
        Ну что уж здесь поделать, провинция есть провинция, и много мудрости не надо, чтобы развеселить ярмарку, народ на ней и сам развеселиться рад. Однако Юрию этого показалось уже мало. Ему вдруг захотелось чего-то большего, чего-то более величественного и помпезного. Ох уж этот юношеский максимализм, либо всё или ничего. А оттого Юрий и здесь надолго не задержался. И в тот же вечер, не теряя времени на ночёвку, отправился дальше. Ну а потом ещё дальше, и ещё, и так пока не наступила зима. А она белоснежная голубушка, как обычно пришла неожиданно.
                Глава 9
Эх, зима-зимушка, как же ты внезапна, вроде только что светило солнышко и многоцветная осенняя листва радовала взор, а тут раз, и поля уже лежат под белым покрывалом, а дедушка мороз хозяйничает в лесах. Все мы и всегда, как бы ни готовились к зиме, оказываемся застигнутыми врасплох её появлением. Точно так же и Юрий, не успел он запастись тёплой одеждой и жаркими валенками, как вдруг, был застигнут внезапным зимнем наступлением. Но не надо думать, что такое обстоятельство хоть как-то охладило его желание путешествовать. Нет, и ещё раз нет. К этому времени у него уже скопилась небольшая, но вполне достаточная сумма наличности, чтоб позаботится о себе. А потому он без особых забот обзавёлся тёплым полушубком с овечьим подбивом, парой добротных подшитых валенок и вдобавок роскошным заячьим треухом.

       В общем, как говорят господа военные, встретил зиму во все оружие, экипировался по полной форме и продолжил свой вояж по провинциальным ярмаркам и городкам. А надо отметить, что и зимой жизнь там ни на мгновенье не замирает. Зимних забав наш народ знает великое множество, и с удовольствием их применяет, чтоб скоротать студёное время года. Здесь и лазанье на обледенелые столбы за красными яловыми сапогами-призом, и задорный штурм снежного городка, и культовые праздники с купанием в проруби. А что уж говорить о катаниях на тройках с бубенцами, это, пожалуй, самое любимое занятие, а отсюда и выражение классика, «Ну какой же русский не любит быстрой езды». В общем, развлечений масса и все они не обходятся без пёстрых скоморохов, задорных комедиантов и разряженных лицедеев. 

         Ну а в этом деле равных Юрию не было, уж тут он был неотразим и даже незаменим. Его весёлое разукрашенное лицо мелькало повсюду. Он с лёгкостью птицы перемещался из городка в городок, и везде демонстрировал своё непревзойдённое искусство делать людей счастливыми. На его представления собирались огромные толпы, его шутки и прибаутки передавались из уст в уста, становясь народным фольклором. Популярность его росла и множилась.

        Юрий сверх меры был любим и почитаем зрителями, однако истинного его лица по-прежнему никто так и не видел, это оставалось большим секретом, что только ещё больше подогревало интерес к его персоне. Невероятное количество поклонниц и почитательниц охотились на своего обожаемого комедианта-одиночку, кумира тысячи горожан. И он всем им уделял внимание, был чрезвычайно любезен и учтив, раздавал автографы, отвечал на записки от сходивших с ума по нему дамочек, заботился о нравственности в семьях и высмеивал гулящих мужей, что очень забавляло женскую половину публики. 
 
         Более того, его стали приглашать в небольшие городские салоны для избранной аудитории, где он с успехом исполнял свои сатирические репризы. Обыкновенно в таких камерных салонах собирались не только мещане, обыватели или простые купцы, но и почтенные люди из дворянского сословия. Бывали также даровитые музыканты, достойные литераторы, вдумчивые художники и даже романтичные барышни увлечённые поэзией. Одним словом некие «сливки общества» того городка, где он оказывался. И у всех у них выступления Юрия пользовались непременным успехом и восторженным признанием.

         Однако время неумолимо и зима не вечна. Постепенно пришла весна, а за ней и примчалось лето. Так что Юрий без дела не засиделся и едва весенняя распутица на дорогах сошла на нет, он с новыми силами бросился в разъезды, или, как он их теперь в шутку называл «мои мини гастроли». Уж чего-чего, а чувства юмора ему было не занимать, шутить он любил и умел. Но что ещё замечательно, с недавних пор он стал сочинять свои собственные скетчи и басни. Поднакопился кое-какой багаж знаний и разъездного опыта, и все его наблюдения за людьми выплеснулись на бумагу.  Можно было смело сказать, в нём проснулся литературный дар.

         И вот тут-то ему пригодилась отложенная на потом история того племянника себялюба-барчука с коим он как-то проехался в бричке. Из неё вышел превосходный комедийный монолог с дивным названием «Сказ о любви к молодой тётушке и капиталам её жениха, зажиточного купца». Публика принимала этот монолог на «ура» и смеялась до слёз, что придавало персоне Юрия ещё большего уважения и авторитета. Многие поклонники уже сейчас считали его гениальным комедийным актёром. А кто-то из них даже отписал своим родственникам в столицу, что, мол, здесь на периферии объявился такой самородок, какого им там, в их столицах, никогда не увидать. Уж так его превозносили. Зрители множества уездных городков, где Юрий выступал, настолько привыкли к его образу весельчака и балагура, что уже не могли себе представить его каким-то иным. А ведь он в своём драматическом мастерстве и умении давно уже превзошёл уровень простого бродячего комедианта.

         По своей значимости Юрий вполне бы мог стать звездой любого театра страны, включая и столичный. Но выступать на сцене без грима он теперь просто не решался, в народе ещё была жива память о той страшной истории про актёра «злодея» с пристрастиями чернокнижника. Его могли бы запросто узнать, и тогда крах всему. Юрий это прекрасно понимал, а потому на театральные подмостки пока не стремился и успокаивал себя мыслями о настоящем.

          – Провинция моя судьба,… здесь мой удел, моя стезя,… тут мне и рай, и ад,… и я такому дому рад… - не раз с покорством говаривал он, и продолжал своё служение Мельпомене на ярмарочных площадях, а не на столичной сцене. Что, надо отметить, шло ему только на пользу.
               
          Меж тем прошёл уже год с тех пор как Юрий начал свою подвижническую карьеру бродячего актёра. За это время он заметно изменился, притом как внешне, так и внутренне.  Его духовный мир претерпел значительное переустройство, многие пустяки вдруг обрели для него большое значение, а казавшиеся ему ранее глобальные и важные проблемы наоборот уменьшились до незначительных размеров. И это всё говорило о том, что Юрий повзрослел и его юношеский максимализм уступил место жизненному опыту и мудрости.

         Теперь его многие взгляды на происходящее больше походили на рассуждения видавшего виды старца, нежели чем на заявления молодого выскочки-гордеца, коим когда-то он являлся. Сейчас по некоторым измышлениям он стал сравним со своим старым учителем. Многие житейские истины стали для него более понятны и значимы. Теперь он и вовсе перестал реагировать на какие-либо негативные моменты, считая их сущей безделицей. 

        Если Юрий не имел под боком переездных лошадей, то он мог запросто протопать из города в город пешком. Или же при виде мёрзнущего на обочине дороги нищего, поделиться с ним едой, отдать ему свою тёплую одежду, а самому пойти налегке. И при этом он нисколько не мёрз, и даже напротив ему от этого делалось только ещё теплее. Однако время неумолимо и неслось вперёд семимильными шагами.         
                Глава 10
Так за заботами о ближнем и выступлениями на ярмарках стремительно пролетел ещё один год, затем ещё один, и ещё. Юрий толком и насладиться-то не успел, как пронеслось несколько быстрых, но таких прекрасных и полных творчества лет. На что Юрий только мудро и не без тонкого юмора, заметил.

         – Года идут, но я-то не старею,… под маской не видать моих морщин,… стареет мир вокруг меня,… а я всего лишь наблюдаю,… как время лихо улетает вдаль!… - пошучивал он, и в чём-то был прав. Ведь его душа действительно нисколько не постарела и по-прежнему благоухала свежестью юношеского задора. Годы мытарств не омрачили её грязью зла и порока. Юрий всё также был светел и чист помыслами. Чего, к сожалению, нельзя было сказать о его внешности, и в частности о лице, с ним случились страшные перемены. 
          
         Грим, который ввиду известных причин постоянно присутствовал на его лице, сильно измучил кожу, под толстым слоем пудры ей не удавалось как следует дышать, и она попросту умирала. Но что ещё заметно изменилось, так это его нынешняя прическа, впрочем, вернее будет сказать её полное отсутствие. В виду того, что жизнь Юрия, невзирая на все её приятные стороны, протекала в постоянных тяготах, он очень рано поседел.

        Ярко-белая, колющая взор седина обдала всю его голову, включая бороду и усы. Однако это было неприемлемо, ну, что это за комедиант с сединой, такого быть недолжно, иначе зритель всё воспримет искажённо. Скажет, «как же так, он весь седой, значит, жизнь его нехороша, так с чего бы ему нас тогда смешить и развлекать?… нет, нам такой весельчак не нужен!…» и не пойдёт на его выступления. Юрий знал, что такое неизбежно случиться, а потому с недавних пор постоянно брил голову на лысо, и даже изредка носил весёлый рыжий парик. Вот насколько изменилась его внешность. А как-то однажды, сидя у зеркала в номере очередного постоялого двора, он, полностью смыв с себя грим, вглядываясь в своё отражение, пустился в грустные и долгие размышления.   

       – Ну что Юрий… - обратился он сам к себе, – считаешь, жизнь к тебе несправедлива,… ты хотел служить в лучшем театре страны, мечтал о столичной публике,… а теперь на потеху простому обывателю выходишь на сцену ярмарочного балагана и читаешь монологи в провинциальных салонах!… Эх, Юрий,… многие в твоём возрасте давно уже сделали карьеру, обзавелись семьями, нарожали детей, поставили их на ноги, и живут себе счастливо, пожиная плоды своих трудов,… а ты чего добился!?… Да ты за это время не только не обзавёлся семьёй, но ещё и успел покрыться сединой, превратившись морщинистого старца!… И что теперь проку в твоём внутреннем задоре и приобретённой мудрости,… кому они сейчас нужны!?… ведь, в сущности, ты горемыка,… одиночка,… и у тебя никого нет!… Да ты себе даже кота не можешь завести,… у тебя просто нет дома, где бы он мог ловить мышей! Эх, Юрий-Юрий,… ни кола-то у тебя, ни двора,… была квартирка старого учителя, и ту ты бросил,… ничего-то и никого у тебя нет,… остепениться тебе надо… - как-то тихо с унылой хрипотцой в голосе промямлил он последние слова. Горькая скупая слеза покатилась по его щеке, и он, с тоскою всхлипнув, повалился на кровать.

        Прометавшись в раздумьях ещё несколько минут, Юрий вскоре забылся тревожным сном. Ночью он стонал и всё куда-то рвался. В горячке, то скидывал с себя одеяло, то вновь кутался в него. Не открывая глаз, протягивал руки вверх к потолку, тяжко всхлипывал, вздрагивал, и снова затихал. Но это не была какая-то болезненная горячка, нет. Скорее это искало выход мучительное, копившееся годами внутренние напряжение. Сейчас оно прорвалось наружу и исходило из него в виде какого-то жуткого, страшного, ночного кошмара.

         Кризис миновал только под утро. Для Юрия эта ночь действительно стала кошмарной и жуткой, но в тоже время и знаковой, в его взглядах на жизнь произошёл кардинальный перелом. И нет ничего удивительного в том, что после этой ночи у него появились совершенно иные, новые мысли в отношении своего будущего. Проснувшись далеко за полдень, он, основательно взвесив все за и против, решил вернуться в первопрестольную.

        – А что собственно я теряю!?… Я, что здесь в маске, что там буду ходить с чужим лицом!… Какая разница!?… ведь прежнего меня уже всё равно нет,… теперь на лицо я древний старик со своей печальной историей бродячего шута!… Никто меня там и не узнает,… вернусь инкогнито,… поселюсь в своей коморке под видом ушедшего на покой негоцианта!… Уж с этой-то ролью я справлюсь!… Заведу себе пушистого сибирского кота и буду жить потихоньку, никому не мешая,… чинно и порядочно,… капиталец у меня кое-какой имеется,… накопил чуток,… на первое время хватит, а дальше посмотрим!… - решительно заключил он и стал собираться в дорогу.

        И тут надо заметить, что Юрий не обманывал себя, говоря о капитале. У него действительно скопился хоть и небольшой, но всё же капиталец. И его хватило бы ему даже на очень приличное время, если конечно им рачительно распорядиться. Так уж вышло, что за свои выступления в провинциальных салонах, он, вот уже года как четыре, оплату получал в ассигнациях, а это вам, знаете ли, не медяки и даже не серебро.

         Так что его решение было правильным и своевременным, тем более что его здоровье начало резко сдавать, появился грудной кашель и ноющая ломота в суставах. Другое дело, что этому его решению не суждено было так быстро осуществиться. Как это всегда у Юрия и бывало, в его дела вмешалось проведение. Закончив сборы, Юрий на ходу перекусил кое-какой снеди и быстро спустился вниз, чтоб рассчитаться с хозяином постоялого двора. Тот был как раз на месте. Получая от Юрия деньги, хозяин искренне удивился, да что там скрывать, он был просто ошарашен, ведь номер у него снимал весёлый размалёванный комедиант, а покидал морщинистый, угрюмый старец. Как же тут не удивиться.

       Однако Юрий на удивление хозяина никак не отреагировал, вмиг рассчитался, вышел на улицу и полный светлых надежд направился вон из городка. Почти сразу выйдя на просёлочную дорогу, он только ещё больше прибавил ходу. Все его мысли теперь были заняты лишь одним, возвращением в первопрестольную. Желание быть к вечеру на несколько вёрст ближе к цели, подгоняло его и придавало сил. Прошагав, таким образом, вполне уже долгое время, Юрий так углубился в свои размышления, что даже не услышал зычный окрик кучера стремительно мчавшейся позади его помещичьей брички.

        – Посторонись, окаянный!… Зашибу ведь!… - орал во всю глотку кучер, но всё без толку. Юрий как шагал, не оглядываясь, так и продолжал шагать. Лишь в последний момент кучер успел отклонить лошадей вправо, да и то не до конца, левый задний подкрылок брички со всего маха ударил Юрия по ногам. Как уж так вышло, сам нечистый, наверное, не разберёт, но только то, что здесь не обошлось без проведения, это точно. Просто мистика какая-то. От такого верного попадания по ногам Юрий тут же свалился как подкошенный, раз и его уже нет.

        – Тпррррру!… Стой милай!… - закричал кучер лошадям и насилу заставил их остановиться. Дамочка средних лет в тёмных, слегка траурных одеждах, ехавшая в бричке, мгновенно выскочила из неё и бросилась к Юрию.

        – Ох, божешь ты мой!… Фёдор недотёпа!… ну что ты натворил!… никак человека убил!… - на ходу звонко попрекала она кучера. Юрий же лежал ничком, лицом уткнувшись в придорожную пыль. От столь сильного удара с ним случился болевой шок, он потерял сознание и теперь не шевелился. Подскочив к нему, дамочка резким движением перевернула его на спину, тем самым не дав наглотаться пыли. 

        – Ах ты, Фёдор-Фёдор,… вон как человека зашиб!… А ну подай мне фляжку с водой,… она там, в бричке, на сиденье лежит!… - прикрикнула дамочка на кучера, – ох, бедняга,… вон весь в грязи,… как бы ни задохнулся… - глядя на Юрия, добавила она, и стала быстро вытирать ему лицо своим чистым надушенным платочком. А тут уж и кучер подоспел, фляжку поднёс.

         Смочив платочек водой, дамочка тщательно обтёрла Юрию рот и удалила остатки грязи из-под носа. Отчего Юрию сразу стало легче дышать, и он начал приходить в себя. Не открывая глаз, он протяжно простонал и инстинктивно попытался приподняться. Но ничего у него не получилось. Видимо сильная боль мешала ему очнуться до конца.

         Меж тем дамочка, протерев ему подбородок, тут же перешла к осмотру травм ног. Левая нога не пострадала, её практически не задело, а вот правой не повезло. Дамочка вмиг установила, по какому месту пришёлся основной удар. С правой стороны бедра зияла страшная рана, кровь уже успела проступить, и очаг поражения был залит ею. Дамочка мгновенно разодрала остатки Юриной брючины и, скинув с себя шаль, наложила ему чуть выше раны плотную повязку. Кровотечение тут же прекратилось, и стала видна вся картина увечья. Бедро заметно опухло и посинело, а место удара грубо распорото.

         – Сильнейший ушиб и разрыв тканей… - констатировала дамочка, – благодари бога Федор, что у бедняги ещё нет перелома, иначе бы ты до конца своих дней не отмолился!… И радуйся, что задета всего лишь одна нога,… хотя и этого уже вполне предостаточно… - с укором поглядывая на кучера, сердито проворчала дамочка, и вновь вернулась к Юриному лицу. Взялась полностью отчищать его от дорожной пыли. Отмыв глазные впадины и устранив грязь со лба и носа, дамочка вдруг резко замерла. Она будто жуткий призрак увидела. 

         – Не может быть… это же он!… Нет-нет… это невозможно!… ах, боже мой, какая несправедливость!… - вскрикнула она и горько зарыдав, упала Юрию на грудь, – да что же это делается,… ну за что ему так достаётся… - содрогаясь всем телом, глухо простонала дамочка, и в тот же момент Юрий окончательно очнулся.

        – Что случилось?… Что со мной?… Кто вы?… - еле открыв глаза, чуть слышно пробормотал он. 

        – Ах ты, бедняга,… нечто ты не узнаёшь меня!?… Хотя конечно, куда уж там… столько лет прошло,… а я вот тебя сразу узнала, и это несмотря на то, что ты сильно постарел и изменился,… видать жизнь тебя не жаловала. Что же с тобой такое случилось, отчего же ты весь покрылся морщинами и выглядишь как старик… - судорожно вглядываясь и непроизвольно продолжая вытирать Юрию лицо, тихо пролепетала дамочка.

        – Что вы такое говорите барышня,… прямо какими-то загадками,… разве мы с вами когда-то встречались!?… Да у меня никогда в знакомых и девиц-то не водилось,… да ещё, чтоб помнили меня в лицо,… вы случаем не ошиблись,… может, спутали с кем!?… - по-прежнему пытаясь приподняться, удивлённо произнёс Юрий.

        – Ах, да!… Ну, конечно, ведь ты же ничего не знаешь!… Но полно разговоров,… я очень рада, что нашла тебя и теперь уж ты от меня никуда не денешься!… Мы сейчас же перевезём тебя ко мне в имение!… Ох, уж этот глупый Фёдор, сбил тебя,… не мог заранее остановить лошадей… - посетовала дамочка, опять укорив кучера.

         – А я-то что!… Я ему кричу-кричу,… а он хоть бы хны,… идёт себе и идёт… - тут же оправдываясь, откликнулся Фёдор.

         – Ну ладно, хватит бубнить-то,… помоги-ка лучше мне его поднять да в бричку усадить… - вновь проворчала дамочка, но уже не так сердито, а где-то даже с благодарностью, ведь не сшиби он Юрия, то они так бы и проехали мимо. Фёдор ещё что-то пробурчал себе под нос, быстро подогнал бричку поближе и, подхватив Юрия своими огромными, сильными, натруженными руками, ловко загрузил его на сиденье.
 
        – Готово,… лёгкий аки пушинка… - весело ухмыльнулся он и лихо запрыгнул на козлы. Дамочка мгновенно села рядом с Юрием и они тут же продолжили свой путь. Всю дорогу они молчали, дамочка заботливо придерживала Юрия и не давала ему лишний раз говорить, дабы он понапрасну не тратил сил. А Юрий был этому только рад, сильная ноющая боль в бедре нещадно мучила его и мешала сосредоточиться, оттого все его мысли сейчас были большей частью в раздрае, и ему хотелось спокойствия. Фёдор, словно чуя такое его желание, вёл бричку плавно и аккуратно, проворно объезжая всякие кочки и ухабы. Но, невзирая на столь медленный темп езды, они довольно скоро прибыли в имение дамочки.

        Это была скромная усадьба, приличный дом в два этажа с мансардой и небольшим балкончиком под крышей с видом на яблоневый сад под окнами. Разумеется, это ещё не считая полей и леса с речкой, которые также входили во владения загадочной дамочки. Однако всё это мизер по сравнению с тем, чем владеют нынешние господа-чиновники, распорядители обширных земель и волостей.

        Благополучно изъяв Юрия из брички, его тут же разместили прямо в центральной гостиной. Там было достаточно просторно, и к тому же стоял большой, удобный диван, что немаловажно в теперешнем состоянии Юрия. Дамочка незамедлительно взялась ухаживать за ним. Тут же понабежало дворни; кухарка, прачка, да нянька с внучкой. Им немедленно были даны соответствующие распоряжения. Кухарке готовить ужин, прачке подать свежее бельё и воды, а няньке с внучкой помогать барыне. 

         И уже буквально через несколько минут Юрий был со всех сторон обложен чистыми простынями, подушками, полотенцами, верхняя одежда с него снята и отдана в стирку, сам он тщательно умыт и прибран. Нога, как и делается в таких случаях, помещена на возвышении, а его рваная рана кропотливо обработана целебными травами и отварами. Нет ничего лучше народной, проверенной веками медицины, ведь порой один лист обыкновенного подорожника действует гораздо эффективней, чем сотни таблеток городских докторов.
 
        Но надо отдать должное и Юрию, во время всей этой «экзекуции» он вёл себя спокойно, стойко, и безропотно, абсолютно не сопротивлялся тем болезненным процедурам, что с ним сейчас проделывали. Когда же всё было закончено, дамочка заставила выпить его какой-то странный настой и, прогнав дворню из гостиной, притушила свет, оставив лишь пару свечей на столе.

          – Ну как тебе,… полегчало!? Сейчас рана не тревожит!?… - заботливо спросила она.

         – Да вроде боль немного отпустила,… примочки вашей няньки просто бесценны… - чуть скривив улыбку, попытался шуткой ответить Юрий. 

        – Да-да,… она у меня мастерица,… и не таких больных выхаживала, умница,… она и вашим первопрестольным докторам фору даст… - также шуткой откликнулась дамочка.
   
       – Постойте-ка барышня,… каким это «вашим первопрестольным»?… я вот уже как много лет не живу в первопрестольной,… да и откуда вы знаете, что я там жил?… - вдруг оживившись при упоминании о его прежнем месте проживания мягко, но настойчиво поинтересовался Юрий, пытливо посмотрев на дамочку.

        – Ну, я же уже говорила, что много лет прошло,… однако для меня это не повод забывать своего давнего кумира,… тем более с ним много чего связано… - таким же мягким тоном ответила дамочка и загадочно улыбнулась своей незабываемой обворожительной улыбкой.

        – Погодите-погодите!… Я, кажется, начинаю вас вспоминать!… - увидев её улыбку, тут же взволновался Юрий, – вы,… вы,… похожи на одну девушку с моего триумфального дебюта… - указывая на неё пальцем, закивал он головой. 

       – Ну, вот уже ближе к сути,… ещё чуть-чуть и ты окончательно всё вспомнишь… - поддержала его догадку дамочка. Быстро подошла к старинному дубовому бюро, резко отворила его и достала небольшой свёрток, – взгляни сюда,… может это тебе поможет… - тихо сказала она, развернула свёрток, и в её руках очутился тот самый веер, который, тогда в ночь триумфа, Юрий вложил в букет.

        – Не может быть!… Это и вправду вы!… Та милая девушка с улыбкой феи, что бросила мне на сцену свой веер!… - изумлённо и явно узнав дамочку, воскликнул Юрий.

          – Да, это я,… и, к сожалению, в твоих бедах виновата тоже я,… ведь это мы с подругой тогда ночью пошли за тобой и, неправильно поняв твой порыв, на утро раструбили на весь город несуразную чушь,… а в результате, это обернулось для тебя изгнанием!… Разумеется, потом мы во всём разобрались, но было уже поздно, ты исчез!… А когда мы от своих знакомых узнали, при каких обстоятельствах тебя практически выжили из города, то тут же бросились к вашему околоточному уряднику!… Стали ему объяснять, что, мол, мы всё напутали, и не так дело было,… однако он уже и сам, без нас, во всём разобрался,… и даже наоборот, нам начал пояснять, как всё произошло!… В общем, осознав свою ошибку, мы с подругой захотели её исправить и отправились на кладбище,… думали найти там могилку твоего наставника и попросить у него прощенье за нашу болтовню,… а ещё надеялись и тебя там встретить,… полагали, задержался,… но, увы, тебя давно уже не было в городе!… Могилку учителя мы быстро нашли,… а на ней букеты цветов с дебюта,… стали их поправлять, и в одном из них я обнаружила свой веер,… тут-то мы и поняли, насколько же ты порядочный человек и как ты чтил своего учителя!… Мы с подругой тут же дали себе зарок, что обязательно отыщем тебя и предпримем всё, чтоб вернуть тебе доброе имя,… но, к сожалению, все наши поиски были тщетны,… да и много чего изменилось в жизни!… Но вот, по прошествии стольких лет, мой кучер сбивает тебя на просёлочной дороге,… это просто не постижимая удача!… - расплывшись в счастливой улыбке, закончила свой рассказ дамочка. Юрий тут же подхватил её улыбчивый тон.

         – Да уж,… действительно непостижимо!… Какая удача!… Но только не для моей ноги, она пока ещё ничего об этом не знает!… - немного глупо пошутил он и тоже расплылся в улыбке, – эх, а я-то простак, решил наконец-то в первопрестольную вернуться!… Думал, заживу там потихоньку в своей квартирке,… отдохну на пенсии,… покуражусь,… а тут на тебе,… бум-с и рука проведения толкает на меня бричку с милой девушкой виновницей моих бед,… вот так конфуз!… ха-ха-ха!… - добавил Юрий и, превозмогая боль, заливисто рассмеялся.

        – Кстати о твоей квартирке,… а ведь она все эти годы оставалась в целости и сохранности,… я хорошенько приплатила уряднику, чтоб он следил за ней и поддерживал порядок,… и я, между прочим, по несколько раз в год езжу к нему проверяю, как обстоят дела!… И должна заметить, что урядник всё добросовестно выполняет,… так что с твоим возвращением трудностей не возникнет… - моментально вспомнила дамочка.

         – О как!… Ну это же прекрасно, я о таком и думать не смел!… большое спасибо тебе милая,… вот только извини, имени я твоего не знаю!… Как звать-то тебя красна девица!?… - любезно поблагодарив и деликатно перейдя на «ты» мягко спросил Юрий.

         – Ой, ну скажешь тоже, девица,… а я ведь ни намного младше тебя,… ох, и шутник же ты Юрий,… ну а звать меня просто, Людмила… - слегка зардевшись и мило улыбнувшись, ответила дамочка и сразу засобиралась, – ой поздно уже!… Давай-ка спать,… тебе вон лечиться надо, да силы восстанавливать,… а с утра я тебе перевязку сделаю,… там обо всём другом и поговорим!… Теперь уж нескоро расстанемся, времени у нас хватит,… а сейчас постарайся подремать,… помнишь, я тебе настой давала!?… Так вот, он сонный!… Всё, устраивайся, ложись поудобней, и глазки закрывай… - нянчась с Юрием прямо как с маленьким ребёнком утихомирила его Людмила и, подхватив со стола свечу, тут же отправилась к себе, плотно затворив за собой дверь в гостиную.

        Юрий остался предоставленный сам себе. После такой беседы он будто заново родился, с него словно какое-то наваждение сошло. До этого он всё мучился невнятными сомнениями, правильно ли он делает, или нет, а сейчас всё вдруг прояснилось, исчезло бремя неопределённости. Но главное его поразила манера общения с ним этой некогда юной его поклонницы. Она вовсе не чуралась его, а наоборот, шла открыто на контакт и разговаривала с ним просто по-свойски, словно знала его уже много лет. Впрочем, ведь так оно и было.

         Людмила все прошлые годы жила с постоянной мыслью о Юрии, и немудрено, что он теперь для неё стал чем-то привычным, обыденным и даже родным, а отсюда и такое близкое отношение к нему. И надо сказать, что такое отношение очень импонировало Юрию, он чувствовал себя рядом с ней нужным, необходимым и быть может даже незаменимым. А это было очень важно для него, наконец-то за столько лет скитаний он встретил родственную душу. Теперь он был явно окрылён, и более того, он, безусловно, заметил, насколько хороша его нынешняя хозяйка.

        – Вот же-шь штука эти дамочки,… и ведь не знаешь, как тут быть!… Но как же она очаровательна,… годы абсолютно не властны над ней!… Она по-прежнему стройна, подтянута и чертовски привлекательна!… Нет, в ней определённо есть что-то такое, отчего меня к ней влечёт,… однако надо заметить, что и она ко мне тянется,… да у неё даже есть какая-то привязанность ко мне!… Разумеется, в этом свою роль играет её чувство вины,… но не до такой же степени!… Ах, как же она невероятна!… Нет, она точно не оставляет меня равнодушным,… ну, неужели я начинаю в неё влюбляться!?… О нет-нет, это было бы так банально,… больной влюбляется в свою сиделку,… и потом, она же барыня, у неё вон и имение есть, и слуги,… а я кто такой!?… Простой паяц,… комедиант с ярмарочной площади!… ну нет, мы явно не пара!… Ах,… надо гнать,… гнать от себя все эти мысли… - невольно рассуждая, вдруг, словно испугавшись своих чувств, запротестовал Юрий и с головой укрылся одеялом. Однако долго ему так лежать не пришлось, целебный настой, что ранее ему заботливо подала Людмила, сделал свое дело, и уже вскоре он забылся глубоким, оздоровительным сном.
                Глава 11            
Ночь прошла тихо и спокойно. Юрий спал более или менее безмятежно. Температура, которая накануне уже было подскочила, резко спала и боль утихла, что говорило о начавшемся выздоровлении. Правда, до полной поправки было ещё далеко. А потому прямо с утра лечение продолжилось. Не успел Юрий открыть глаза, как на столе у его уютного дивана появился свежесваренный клюквенный морс для восстановления утраченной крови, и пару увесистых бутербродов с домашним маслом и копчёной севрюгой для пополнения сил.

         – Доброе утро!… Вижу, спалось тебе хорошо,… а сейчас пей морс и кушай,… подкрепляйся сразу,… потом займёмся перевязкой… - приятно улыбаясь, приветствовала Юрия Людмила и прямо с ходу, не дожидаясь пока он ответит, придвинула к нему чарку с морсом. Юрий успел пробурчать только что-то навроде «здрасьте», как тут же был остановлен.

         – Тише-тише,… кушай молча, и тщательно пережёвывай,…  но учти, это всего лишь закуска,… с минуты на минуту будет готова щучья уха и котлетки из гусятины!… Всё с пылу с жару и всё диетическое, как раз для тебя,… да и ещё, не забудь, перед обедом тебя ждёт целебный настой,… всё для твоего скорейшего выздоровления!… Так что ешь, как следует!… - быстро перечислив блюда, тоном нетерпящим возражений, потребовала Людмила.

          После такого Юрию ничего не оставалось, как только подчиниться, и он тут же приступил к трапезе. Притом делал он это с удовольствием, ему нравилось, как с ним обращается Людмила. Такого менторского и в тоже время любящего тона от женского пола ему не хватало всю его жизнь. Что-то было в этом тоне из отношения жены к мужу, что-то такое едва уловимое, наполненное семейным теплом и заботой. И Юрий с радостью повиновался этому тону. Как ему и было велено, он, тщательно пережёвывая, почти моментально съел бутерброды, и основательно запив их морсом, добродушно поблагодарил Людмилу.

         – Уф,… ну и наелся же я,… спасибо тебе,… ты замечательная хозяйка!… Накормила меня так, словно я падишах какой-то… - не удержавшись, пошутил он.

         – Ну, положим до падишаха тебе далеко,… уж больно они пухлые,… будто пончики,… а ты по сравнению с ними просто тонкий блинчик,… хотя, если конечно постараться, то я бы могла тебя раскормить до их размеров!… Вот только перевяжу и примочку наложу,… и сразу раскормлю… - тоже шуткой ответила Людмила и взялась за осмотр Юриной ноги. А меж тем нянька уже успела принести всё необходимое для перевязки и, собрав со стола посуду от завтрака, бегом умчалась обратно на кухню. Осмотрев рану, Людмила сразу сделала своё заключение.

        – Хм!… Как же на тебе всё быстро заживает,… прямо, как на собаке!… Опухоль намного уменьшилась, а ранение прямо на глазах затягивается,… ох, и молодец же ты!… - обрадовалась она, на что Юрий тут же мягко возразил.

       – Да я-то здесь ни при чём,… это всё лекарственные примочки,… в них сила,… а без них бы, прямо беда!… Да и выспался я хорошенько,… диван настолько удобный, что его можно назвать брачным ложем… - не переставая сочно шутить, заметил он, – кстати, о браке!… А почему ты до сих пор не замужем!?… Я не нашёл на стенах ни одного мужского портрета,… кроме разве что вон той афиши «Гамлета»,… ох, вот это да!… так это же с того дебютного спектакля!… - получше разглядев афишу, удивлённо воскликнул Юрий.
 
        – Ну, надеюсь теперь ты всё понял, и больше глупых вопросов про мужа задавать не будешь… - как бы невзначай проронила Людмила, и спокойно продолжила менять повязку, – я потому и не вышла замуж, что с самой первой минуты, как только ты тогда вышел на сцену была покорена твоей игрой, твоим талантом, твоей харизмой!… Все прочие мужские персонажи вмиг перестали для меня существовать!… Однако ты по этому поводу особо не задавайся,… ведь это только для меня ты стал единственным кумиром на свете,… с моей подругой такого не случилось!… В отличие от моего постоянства, она нашла себе другой объект обожания,… и охотно вышла за него замуж,… это был слегка немолодой, но весьма приятный офицер кавалерист в отставке!…  Не прошло и года, как она родила ему сынишку, назвали его Ильюшенькой, в честь святого. Хорошенький такой был мальчонка,… белокурый, с голубыми глазами,… но озорной,… уже в два годика не давал прохода дворовым гусям и курам,… бегал с хворостиной и гонял их!… Да ещё и покрикивал «ать-два стройся», «ать-два направо пошёл»,… это его так папаша офицер научил,… в общем одна хохма с ним была!… И всё бы ничего да не углядели за сорванцом,… убежал он как-то со двора и пропал!… Искали его всей усадьбой,… долго искали, почти месяц,… даже с собаками, а папаша офицер ещё и солдат понагнал из соседнего гарнизона,… всё обыскали, и поля, и луга, весь лес перешерстили,… и даже пруд с речкой вдоль и поперёк с бреднем облазили!… Так и не нашли Ильюшеньку, словно его нечистый унёс,… был малец, раз, и нет его!… После этого муж у подруги слёг,… немолодой ведь уже,… да ещё и старые раны открылись,… уж больно усердно по болотам да холмам рыскал,… в общем, не выдержало сердце старого воина, и к зиме он потихоньку угас,… иссох весь от горя. Эхе-хе,… но и моя подруга без него долго не зажилась,… без сына, без мужа, той же зимой впала она в горячку,… недели три металась бедная!… В один из дней просветления призвала она меня к себе,… просила, умоляла не бросать поиски Ильюшеньки,… чтоб с весной возобновили. Завещала она на него всё своё имение,… велела, как найдётся передать ему,… вон как верила в его возвращение,… а ближе к первой капели её не стало, кончилась бедняжка,… эхе-хе,… вот такие дела Юрочка… - печально вздохнув, закончила свой рассказ Людмила, а заодно и перевязку. 

        – Да,… вот так дела,… ты как знаешь, а только я за этим свою вину чувствую,… вроде как из-за меня всё случилось… - тоже печально вздохнув, заметил Юрий.

         – О нет,… ты здесь ни при чём!… Или же ты думаешь, что это ей кара за тот проступок, когда мы тебя по миру пустили!?… Но если это так, то тогда за какие же грехи офицер и Ильюшенька пострадали,… их-то за что!?… Нет, тебя это горе не касается, за твои беды я в ответе,… ведь это я тогда пойти за тобой подругу подговорила!… Так что это мой крест, и уж я от него не отступлюсь,… ты теперь для меня дороже всех на свете,… ведь больше нет у меня никого,… старики родители давно уж отошли в мир иной,… вот остались только кухарка, нянька да дворня,… ну и ты конечно!… И всё, хватит о грустном,… давай-ка я лучше тебе тарелочку ушицы принесу!… - вдруг оживившись, воскликнула Людмила, и опять не дожидаясь ответа, бегом помчалась на кухню.

         – Ах, что за женщина!?… Просто огонь!… А что за характер!?… Да это же настоящий клад!… сколько неизрасходованной энергии, сколько энтузиазма!… А ещё назвала меня ласково Юрочкой,… да я с роду такого обращения к себе не слыхивал!… Ах, ну что за прелесть!… О, нет-нет, кажется, я опять начинаю влюбляться,… ну-ка, тихо-тихо,… успокойся… - вновь сам на себя забурчал Юрий, почувствовав новый прилив симпатий к Людмиле.

         А тем временем сама Людмила уже спешила к нему с ушицей и новой порцией настоя, следом за ней семенила нянька с котлетками и морсом. Едва они появились в гостиной, как трапеза тут же возобновилась. Однако на сей раз долго она не продолжилась. Людмила более зря разговаривать не стала, и почти моментально скормила Юрию все принесённые деликатесы. А скормив, принялась за его водные процедуры.   

         Юрия поместили на кресло-каталку, которую для него за ночь смастерил кучер Фёдор. А надо отметить, что Фёдор вообще был на все руки мастер, как говориться «и швец, и жнец, и на дуде игрец». И при помощи всё того же Фёдора, Юрия отвезли в сад, где устроили ему импровизированный душ. А чуть позже, уже без участия женщин, Юрий привёл в порядок и все прочие свои дела. И при всех этих процедурах его ранение строго оберегали от намокания, и такая предосторожность была нелишней, она тут же дала свой результат. Уже при повторной вечерней перевязке оказалось, что рана превосходно заживает, и от всего увечья осталась лишь небольшая опухоль и неприятный синяк от ушиба. Но и их при помощи компрессов и примочек удалось намного уменьшить. А ближе к ужину перед всеми предстал уже совершенно другой Юрий. Всего за сутки его пребывания здесь, в нём произошло много всяких изменений.

        Первое, и самое броское, у него проклюнулись седые борода и усы. И такая свежая небритость сразу придала его образу некое патриархальное благородство, и даже лёгкую изысканность. Второе, и тоже немаловажное изменение, это Людмила обнаружила в гардеробе своего почившего батюшки кое-какие старые, но абсолютно годные для носки вещи. Разумеется, рваные штаны и поношенную куртку Юрия тут же убрали, и переодели его во всё найденное Людмилой. Ну и третье, самое замечательное, теперь Юрий выглядел, как драматический герой из романов начала девятнадцатого века. Военный, расшитый вензелями камзол из превосходного сукна, и брюки армейского покроя пришлись Юрию в самую пору, и, несомненно, понравились ему.

        Пробил час ужина, и Юрий с Людмилой заняли свои места за большим столом в малой гостиной. Нянька и кухарка переодетые в форменные синие платья и белые накрахмаленные фартуки принялись им прислуживать, а Фёдор облачённый в почищенную для того случая ливрею взял на себя роль барского лакея. В этот вечер всё было немного торжественно и даже чуть-чуть волшебно. Интригующая обстановка, превосходно накрытый стол, играющие огоньки свечей, и слегка пьянящий сидр привели Юрия и Людмилу в прекрасное расположение духа. Людмиле вдруг так захотелось танцевать, почувствовать себя в объятьях галантного кавалера, насладиться чарующей мелодией вальса или задорными нотками бравурной мазурки. Но, увы, Юрий по-прежнему был прикован к креслу-каталке. Однако такое обстоятельство не стало преградой, чтобы им вдоволь наговориться. Уж в этом-то они дали себе волю. 

        Юрий рассказывал о своих похождениях и мытарствах в провинциальных городках, увлечённо заполняя повествование весёлыми остротами о забавных приключениях, которые нередко с ним случались. А Людмила весь вечер с удовольствием слушала его, и упивалась тем счастьем, что её давний кумир нашёлся и сидит рядом с ней. Уже было далеко за полночь, когда они, полностью насладившись общением друг с другом, расстались. Юрий привычно расположился в гостиной на диване, а Людмила утомленная, но довольная отправилась к себе. На том этот день и завершился. Но он не прошёл зря, он стал основополагающим в их романтических отношениях, а то, что таковые у них возникли, сомневаться не приходилось. 
                Глава 12
Следующий день начался точно так же, как и предыдущий, и повторился в точности до мелочей, но лишь за тем исключением, что к концу дня Юрий стал потихоньку приступать на больную ногу. А это был уже значительный прорыв, дела шли как нельзя лучше. И такие успехи не замедлили сказаться на его дальнейшем поведении. Утро другого дня Юрий встретил уже на ногах. Правда, не обошлось без небольшой тросточки, на которую он опирался при ходьбе. Кресло ему больше не понадобилось, и Фёдор, недовольно бурча, быстро его разобрал.

        Зато сколько радости вызвало такое преображение Юрия у Людмилы. Она была готова петь и танцевать от счастья. И тут же, её прежние слегка траурные наряды были сброшены и заменены на более праздничные одежды с весёлыми расцветками и кружевами. Сразу чувствовалось, что в усадьбе поселилось долгожданное умиротворение. И этот день тоже пролетел, словно его и не бывало, настолько всё шло легко и гладко. Впрочем, следующий день был ни менее скоротечным. Так в приятных беседах и благостном настроении незаметно пролетела целая неделя. Юрий совсем уже оправился от своего ранения, и теперь только трость в его руке напоминала о былом столкновении.

         Казалось бы, всё замечательно, прежние неурядицы преодолены, настроение великолепное, погода прекрасная, солнышко светит, живи и радуйся. Но, увы, начало последующей недели ознаменовалось сильной грозой, в результате чего все вдруг вспомнили, что на носу осень и пора переодеваться в соответствующие одежды. Вот тут-то и оказалось, что у Юрия таковой просто нет, ведь он предполагал давно уже быть в первопрестольной и спокойно проживать в своей квартирке, а тут негаданно задержался.

         – Да уж незадача,… но она легко поправима!… И ты мне что хочешь говори, но только я тебя слушать не стану и сама куплю тебе новую одежду, включая сапоги и шляпу!… Хватит в отцовских обносочках ходить!… Я тебя так одену что другие только рты пораскрывают!… - как обычно тоном нетерпящим возражений категорично заявила Людмила и засобиралась в город за покупками.

          – Ох, какая!… я тебе даже слово не успел сказать, как ты всё уже решила!… Впрочем, тебе видней, в одеждах ты лучше меня разбираешься,… делай, как находишь нужным!… Но только учти, что размеры у меня вскоре могут резко возрасти, ведь ты кормишь меня, словно кабанчика на убой… - в свойственной ему манере привычно пошутил Юрий над Людмилой.

         – Ах ты мой милый шутник!… я просто поражаюсь как тебя тогда пригласили играть в трагедию!… да ты от природы призван веселить людей, а не пугать их трагическими монологами!… - тут же смешливо откликнулась она.

         – О, сударыня, я польщён вашей высокой оценкой моих скромных талантов!… - задорно подтрунил Юрий, – но смею заметить, миледи!… Покорил-то я вас в образе «злодея», а не «шута»!… - театрально взмахнув рукой, добавил он, чем только ещё больше рассмешил Людмилу.

         – Ах ты мой хромой «злодей»,… ну и разошёлся,… гляди как бы со стула не свалился!… - весело съёрничала она, но уже серьёзно добавила, – в общем так,… слушай меня внимательно!… Завтра с утра я с Фёдором уезжаю в город за покупками,… возьму твои старые вещи, чтоб снять с них мерку!… Ты пока походишь в этом камзоле и сапогах,… они тебе в самую пору!… И, кстати, даже идут,… ты в них на моего отца очень похож,… такой же высокий, худой и седой!… Одним словом я уезжаю, а ты остаёшься за хозяина!… И вполне возможно за один день я не управлюсь,… одежда дело хлопотное, требует тщательного подбора,… пока всё перемеришь, день пройдёт!… А ночью я обратно не поеду, останусь у знакомых,… переночую, а заодно и про тебя расскажу… - чуть разрумянившись, заявила Людмила. 

         – А, ну конечно, это обязательно!… как же про меня не рассказать-то,… для вас милых болтушек это первое дело,… знаю я про такие посиделки!… - рассмеялся Юрий.

         – Ну, всё-то ты знаешь!… а я ведь, между прочим, для тебя стараюсь!… уж раз ты собрался в первопрестольную вернуться, так вернешься туда, как полагается!… Не старым бородатым шутом, а убелённым сединами талантливым трагиком, и опрятным хозяином собственного жилья!… И чтоб встретили тебя с почётом и уважением, а не с брезгливостью и отторжением!… Думаю, ты заслужил для себя уважительного отношения,… так что сиди и помалкивай, а завтра отдыхай да хозяйничай,… сил набирайся,… поешь фруктов, подкрепись,… вон полный сад яблок, только успевай есть!… И ни о чём плохом не думай,… все твои печали позади, теперь ты со мной… и уж я позабочусь о тебе… - ласково подвела итог разговора Людмила и, нежно погладив Юрия по его седой шевелюре, вновь взялась за сборы. Юрий от удовольствия вжался в кресло и продолжил наблюдать, как ловко и проворно собирается эта очаровательная и вдруг ставшая ему такой дорогой молодая женщина.
                Глава 13
Ночь прошла как обычно, без особых волнения и происшествий. После краткого завтрака Фёдор выгнал бричку во двор, и Людмила быстро попрощавшись с Юрием, отправилась в путь. Помахав отъезжающему экипажу с минуту другую, Юрий невольно задумался, чем бы ему заняться. Он до того привык, что Людмила ведает всем его распорядком и даёт ему указания, что по началу даже растерялся.

         – Ну вот, жил себе всю жизнь один,… всегда знал что делать,… а тут недельку пообщался с милой красоткой и всё, сразу голову потерял и шагу без неё ступить не могу!… Эх, ну и попал же ты Юрий,… прямо, как кур в ощип… - опять подтрунивая над самим собой, разведя руками разулыбался Юрий. Но долго ему улыбаться не пришлось, природная смекалка быстро подсказала, чем заняться.

        – Ага!… Ну что же,… раз мне было велено откушать яблочек, то я так и поступлю!… И действительно,… вон их, сколько в саду выросло, просто пруд пруди,… пойду собирать,… но не только для себя,… пожалуй, ещё и на зиму запас сделаю!… Что же такому добру пропадать-то,… а в стужу мочёные яблочки и варенье из них это самое то… - быстро направившись в сад, на ходу рассудил он. И тут, словно подслушав его мысли, из дома выглянула кухарка.
 
       – Гляжу, ты в сад милок идёшь,… так вот на, возьми ведёрочко насобирай яблочек, а я вареньице сварю,… будет с чем, вечерком чая попить… - ласково улыбаясь, попросила она Юрия и протянула ему ведро.

       – Ой, как славно!… А я только об этом подумал,… да я с удовольствием насобираю, и не одно ведро,… да я сейчас целую бочку натаскаю!… Во мне теперь столько силы, что о-го-го!… - радостно откликнулся Юрий и для убедительности даже помахал своей тростью.

       – Ну, вот и хорошо!… а сейчас побольше кадку подготовлю под мочёные яблочки!… Ах, какой у меня ныне помощник-то есть!… - суетливо завосклицала кухарка и тут же засеменила обратно на кухню. А Юрий, ловко подхватив ведро, чуть прихрамывая и слегка опираясь на трость, поспешил в сад, довольный тем, что нашёл себе применение. Соскучившись по работе, он как заведённый взялся за дело. Собирал яблоки ведро за ведром, и носил их на кухню с таким рвением, что люди и со здоровыми-то ногами так не смогли бы.

         Однако не обошлось и без помощников, вскоре к нему присоединились прачка да нянька с внучкой. Дело пошло веселее. Ещё до обеда они наполнили одну большую кадушку и сразу принялись за вторую. Но их рвение на количестве яблок в саду никак ни сказалось. Яблок было столько, что и недели бы не хватило собрать их все. Урожай в этом году выдался знатный. Чтоб наполнить все кадки приготовленные кухаркой им пришлось трудиться почти до самого вечера. Уже начало смеркаться, а они всё собирали последнюю кадку. А яблочки-то брали все как на выставку, румяные, крупные, сочные.

         Устали, конечно, изрядно. Но зато потрудились на славу. Разумеется, все проголодались. Нагуляли аппетит, так сказать. А у кухарки к тому времени как раз и ужин поспел. Стол накрыли там же в кухне, не стали пировать в гостиной, решили так, по-свойски. Присели за большой дубовый стол прямо у печи, и сразу накинулись на еду. Наелись до отвала, настроение прекрасное. Нет ничего лучшего, чем после утомительного трудового дня всласть отведать простой деревенской еды. Вот и Юрий со своей дружной командой отвели душу на всю катушку. Тем временем солнышко уже удалилось за горизонт и в доме зажгли свечи. Лёгкий туманный свет от них падал в окно и приятно освещал яблоневый сад.   
 
        – Эх, как же замечательно мы сегодня потрудились,… а какие яблочки насобирали,… ох, и чудесные!… А какой от них аромат исходит!… Аж голова от наслаждения кругом идёт!… Вы уж мои милые помощницы ступайте, отдыхайте, спать ложитесь,… а я пойду ещё немножко в саду под яблонькой посижу, уж больно вечер хорош… - томно потягиваясь, сказал Юрий, поднялся из-за стола и без промедления в сад направился. Его помощницы тоже особо не засиделись, только он за дверь вышел, они быстренько прибрались да спать подались.

        Тут как раз и луна со звёздами подоспела. Выплыла круглоликая и всё небо своим млечным сиянием заполонила. Юрий, недолго думая устроился под самой раскидистой яблонькой, вдохнул её аромат, притих и сладко задремал. Лёгкий лунный свет, чарующие запахи ночи, а главное тишина, ну как же тут не задремать. Но вдруг всё в одночасье изменилось. Справа от Юрия в тёмной стороне сада, где стояли ещё нетронутые яблони полные плодов, внезапно раздался сначала лёгкий шорох, а затем и нарочито громкий голос.
 
        – Не видишь что ли, здесь никого нет,… и быть не может!… Все давно уже спать отошли!… Давай мешок да лезь на дерево,… и выбирай яблоки крупные, спелые,… маленькие нам не нужны,… а потом, чуть позже, и в дом слазаем,… посмотрим, чем там можно разжиться!… Вон олухи, и свет оставили непотушенным,… нам же виднее будет,… хи-хи-хи… - пробасил голос и ехидно рассмеялся. Отчего Юрий тут же проснулся, насторожился и на всякий случай придвинул к себе поближе трость, мало ли какой бугай там хихикает.

        Впрочем, невзирая на нарочитый басок, голос был явно молодой, не особо взрослого человека. А потому можно было смело заключить, что это стайка подростков совершает обычный налёт на яблоневый сад. Однако то обстоятельство, что голосом упоминался ещё и дом, Юрию не понравилось. Разумеется, он мог бы сразу спугнуть шайку и разогнать, и всего делов-то. Но боязнь того, что у подростков с такими намерениями может быть припасено какое-либо оружие, включая и нож, задержала его.

         Он в своей бродячей актёрской жизни повидал всякого безобразия, и всяких подростков встречал. Были среди них и трусливые словно зайцы, и шкодливые как коты, но попадались и такие отчаянные прохвосты, которые могли за звонкую монету и отца с матерью прирезать. Оттого-то Юрий поосторожничал и решил посмотреть, что будет дальше.

        Меж тем его глаза быстро привыкли к полумраку, и он отчетливо разобрал, что в налёте участвуют четверо. Одного паренька, того что помельче остальных, подсадили и загнали на дерево. Трое других с мешком остались внизу и стали суетливо ловить скидываемые им яблоки. Приглядевшись получше Юрий также заметил насколько ловок тот юнец, что оказался на дереве. В его повадках было что-то от цирковых обезьянок, которых Юрий не раз видел на ярмарочных балаганах. Хотя этот паренёк по прыткости и проворству дал бы им фору. Он так быстро и легко передвигался по дереву, что более взрослые подростки там внизу еле успевали за ним ловить яблоки. 

        Однако это ещё не всё, что заметил Юрий. У высокого плечистого парня сзади за поясом торчал топор, и он его постоянно поправлял, тот так и норовил вывалиться. Небольшой такой топорик, которым только лучину щипать, однако он же и самое удобное оружие для нападения. Чего-то подобного и думал увидеть Юрий. А потому правильно сделал, что затаился и стал ждать, когда наполнится мешок, а подростки за это время хорошенько утомятся. Но вот время подошло, мешок был полон, дело сделано. И юнец на дереве уже было собирался спрыгнуть, как Юрий, рассчитав всё до мелочей, в самый неожиданный для воришек момент, мощным рывком, как чёрт из табакерки выскочил из своего убежища.

          – Это какого дьявола у меня тут в саду делается!… - вмиг, словно пружина, выпрямившись во весь рост, вскинув над головой трость, не своим голосом завопил он. А то, что голос у него был не свой, это точно. Ведь просидев столько времени в засаде, он после малосолёных огурчиков на ужин, неминуемо захотел пить. В горле у него пересохло, и его голос теперь больше походил на могильный хрип мертвеца, нежели чем на крик нормального человека. Да ещё и в придачу весь его вид был однозначно не из этого мира. Старинный поношенный камзол, затёртые высокие сапоги, вкупе с его вызывающим ужас лицом, впалыми в череп глазами и всклоченными седыми волосами произвели на похитителей яблок ошеломляющий эффект.  Увидеть здесь в тихом саду, посредь спокойной ночи, столь жуткий образ они никак не рассчитывали.

        – А-а-а-а-а!… Приведенье!… А-а-а-а!… Так это старый хозяин!… А-а-а!… Призрак старика!… А-а-а-а!… Он встал из могилы!… А-а-а-а!… - вразнобой, что есть мочи завопили воришки, и задали такого стрекоча, что только пятки засверкали в лунной мгле, а у верзилы даже из-за пояса топор вывалился. И только маленький юнец так и остался сидеть на дереве. От страха он не мог пошевелить ни рукой, ни ногой. Его словно парализовало. Вжавшись всем телом в ствол яблони, малец застыл как изваяние, и лишь его широко раскрытые глаза, блестя в сияние звезд, говорили, что он ещё жив.

         – А ты что сидишь!?… А ну слазь!… Не то я тебе!… - сотрясая тростью, будто это шпага, да ещё и хрипя, словно пират восставший из небытия, надрывно прохрипел Юрий. Но всё бесполезно, мальчуган только ещё сильней впился в ствол дерева.   

         – Я тут с тобой шутить не намерен!… А ну пошёл вон, мелкий, мерзкий воришка!… Не то я прямо сейчас вместе с тобой дерево срублю!… - опять угрожающе прорычал Юрий и отошёл подобрать топор потерянный верзилой. А пока он ходил мальчонка вроде чуток обмяк и даже пошевелил руками. Но как только Юрий вернулся, он опять весь напрягся.

         – Ну, кому я сказал,… пошёл вон из сада, чертёнок чумазый,… ишь глазами зыркает,… вот я сейчас топором по дереву рубану… - уже не так строго просипел Юрий и для острастки пару раз взмахнул топориком, будто он рубить начал. Но и это не подействовало на юнца, – тьфу ты!… навязался на мою голову!… Не видишь что ли,… у меня всё в горле пересохло!… Мне надо пойти попить, а ты сидишь там, словно макака на пальме и ещё рожицы мне строишь… - совсем уже подобрев, сипло отшутился Юрий и улыбнулся своей смертельно белозубой улыбкой. Отчего, разумеется, мальчугану только ещё хуже стало. Он весь побледнел, затрясся, глаза его вдруг закатились, и в тот же миг он потерял сознание. Руки его разжались, хватка ослабла, и малец, словно крохотный куль с требухой свалился прямо в руки Юрию.

         – Вот так подарочек,…  упал бедолага,… ну и какого лешего я улыбался,… довёл пацана до бесчувствия… - испугавшись за мальчугана, пролепетал Юрий и быстрей поковылял с ним в дом.
                Глава 14
– Эй, кто-нибудь, помогите!… Тут мальчишке худо!… - едва дойдя до кухни, хрипло крикнул Юрий и, уложив мальца на барское кресло, что стояло в углу вместо дивана для отдыха, наскоро отхлебнул воды из ковша, – да что же это такое. Ну, хоть кто-то проснитесь!… Тут мальчонка помирает!… - уже нормальным промоченным горлом, что есть мочи, рявкнул он. И на этот его рявк тут же сбежались все, и кухарка, и прачка, и нянька с внучкой. 

         – Чего шумишь, как оглашенный!… Сам велел спать, а теперь будишь!… - слегка недовольно накинулась на него нянька.

         – Да вот,… тут такое дело… - указывая на мальца, скомкано пролепетал Юрий и быстро пояснил старушкам, как всё дело было, отчего те только ещё больше напустились на него.

         – Да где ж это видано, так-то людей пугать!… Ишь седой облом, вона как вымахал!… Волосы белее снега, а ума ни на грош!… Да разве ж можно с таким-то лицом посредь ночи к людям приставать!… Ладно уж мы тебя знаем,… а тут совсем ребёнок!… Вот тебе и результат, чуть не угробил дитятко… - запричитали, зашумели старушки, и даже лапушка внучка укорила его. Но делать-то нечего, мальчугана лечить надо. Ох, что тут началось, прачка быстрей холодную тряпку на лоб мальцу накинула, кухарка пахучего яблочного уксуса под нос ему подвинула, а нянька давай грудь ему растирать да пульс проверять. 

        – Так ведь и сердцу остановиться недолго,… вот же-шь пугало великовозрастное, связался с малышнёй,… как же тут не испугаться!… Так ты говоришь, спутали они тебя с покойным хозяином,… эхе-хе-хе,… а ведь и немудрено,… камзол не тебе его, да и сапоги тоже,… опять же седой,… как тут не спутать,… ну уж ладно, чего там… - сменив гнев на милость, усмехнулась нянька, чувствуя как ровно бьётся мальчишеское сердечко, – ничего жить будет!… Но только уж ты Юрий впредь его не пугай!… Смотрите-ка, приходить в себя начал… - обрадовано добавила она, видя, как малец открыл глаза. 

       – Ну как ты дитятко,… может, попить водицы хочешь!?… А может, ты голоден!?… Чего кушать подать?… - вмиг засуетились вокруг него бабушки-старушки. А мальчуган как увидел их добрые лица, так сразу и обмяк, лучше ему стало, ресницами захлопал, глазки прищурил, словно кот на масленицу и головой закивал. Ну, тут старушки кинулись поесть ему собирать, кто морс давай разогревать, кто кашку варить, кто хлебушку нарезать, суетятся, хлопочут. Один только Юрий в сторонке стоит да виновато с ноги на ногу переминается.

         – Ты это, паренёк,… прости меня,… не думал я, что ты так испугаешься… - нелепо теребя пуговку на камзоле, потупившись, говорит он мальцу, да смотрит на него и понять не может, как же такой кроха мог в шайке состоять. Ведь на вид-то ему лет шесть всего. Хлипкий, скорченный, тощий, словно скелет. В чём только душа держится. Чумазый, перепачканный, волосы черные аки смоль. На цыганёнка похож, но на удивление глаза голубые.

        Однако Юрию теперь не до глаз, он всё больше на его одежонку смотрит, сразу заметно, что она не с мальчишеского плеча. Штаны все потёртые аж лоснятся, и размера на четыре больше положенного, верёвкой на поясе перетянуты. Куртёнка вдрыск старая, висит на нём, словно он пугало огородное. А про обувь и говорить нечего, её просто нет, босой одним словом. Увидел Юрий такую нищету, и ему ещё стыднее стало, сердце в комок сжалось, душа застонала.
 
         – Эх, да кабы я знал, что ты такой есть, да разве ж я б вмешался в ваши дела,… да гори они огнём эти яблоки!… Забрали бы, сколько влезло, и шли бы подобру-поздорову,… а тут вишь, как всё вышло… - чуть не плача от сострадания к мальцу, тихо пролепетал он и скромно присел на стул рядом с креслом. И тут произошло то, чего никто не ожидал. Казалось бы, мальчуган должен был отпрянуть от Юрия, ведь напугал же до полусмерти, а он нет, наоборот, к нему подался, да легонько так по руке его погладил. Мол, ладно чего уж там, не кори себя. И преданно так Юрию в глаза смотрит, но ничего не говорит, молчит и гладит. А нянька как увидела это, так от удивления чуть на себя самовар не опрокинула.

         – Матушка пресвятая богородица!… Это что же делается,… какой доброты сиротка-то оказался,… ах, ты дитятко моё сердобольное… - запричитала она и разрыдалась. А Юрий уже и сам ничего сказать не может, слёзы к горлу подкатили, душат, съёжился он весь, застыл, боится опять мальчонку напугать. И кто знает, чем бы всё это закончилось, если бы не прачка с её вечным рвением к чистоте.

         – Помыть бы его касатика надо… вон, какой грязный… да переодеть,… что ему в таких-то лохмотьях ходить… - утирая рукавом слёзы, всхлипывая, заметила она.

         – И то верно, помыться бы ему… - уже все вместе в голос затараторили бабушки-старушки. А мальчуган-то как услышал их дружное воркование, так весь в лице переменился. Вскочил с кресла и прямо Юрию на коленки запрыгнул. Прижался к нему, обнял, словно ту яблоньку и дрожит весь.

         – Эка накинулись!… А ну угомонитесь!… Не видите что ли, вон как он мыться не хочет,… напугали беднягу,… помолчите чуток,… ваше дело бабье, накормить, напоить, и хорош,… дальше я уж сам разберусь что делать… - мигом вступился за мальца Юрий. А старушки только подивились увиденному. Поохали-поахали и снова по хозяйству хлопотать принялись. Юрии погладил мальчугана по его чернущей шевелюре, да и говорит.

       – Эх, парень,… какой-то ты странный,… только что в обморок от моей внешности падал, а теперь защиты во мне ищешь,… видать сильно ты в жизни настрадался, что даже ко мне, к страшилищу такому льнёшь… - горько вздохнув, усмехнулся он. А малец только головой ещё шибче закачал, мол, да, всё так и есть, – а что же это я тебя всё пареньком-то кличу,… а имя-то у тебя имеется!?… Как звать-то тебя!?… - неожиданно спросил Юрий, но мальчуган на его вопрос лишь плечами пожал и опять молчит.

       – Вот оно как,… даже имя своё сказать не можешь,… эх, прям беда с тобой,… и одет-то ты не по росту и чумазый как кочегар,… и голодный вон какой, что яблоки из сада таскаешь. Ну и как же мне теперь тебя называть?… Ну не пареньком же кликать, в конце концов… - наморщив лоб, пробурчал Юрий.

          – А ты его Яблочком назови,… раз он у тебя на яблоках попался, знать судьба ему такое имя носить… - вдруг отозвалась нянька, накрывая стол.

         – Ха!… Вот так чудеса!… Все детей в капусте находят, а наш-то Юрий своего с яблоньки снял!… - тут же шуткой поддержала её кухарка и все сразу рассмеялись.

        – Точно!… Как это я сам не догадался!… станешь ты теперь у меня Яблочком!… Вон, какое сочное, звонкое имя у тебя будет!… - вдохновлено воскликнул Юрий, на что мальчонка радостно обнял его и прижался ещё сильнее. На том и порешили, все сходу стали звать огольца Яблочком. А тут как раз и еда для него поспела.

       – Яблочко съешь это,… Яблочко попей того,… Яблочко закуси этим… - довольные выбором имени немедля кинулись потчевать его бабушки-старушки. А Яблочко и рад наворачивать. Знай себе, за обе щеки уплетает да улыбается. Наелся до отвала, словно маленький котёнок с голодухи. Хлебнул ещё чуток морсика, зевнул слегка, да прижавшись своим чумазым личиком к Юриному плечу, тут же и заснул, прямо у него на коленях.

        – Тише-тише… - сразу зашикал на старушек Юрий, – заснул, намаялся,… вы тут всё приберите, а я его к себе в гостиную отнесу,… пусть там отоспится. А завтра Людмилушка приедет, тогда и решим, как с ним дальше быть… - прошептал он, и осторожно поднявшись, бережно и аккуратно, словно у него в руках самое дорогое в жизни, понёс Яблочко в гостиную. Едва он вышел, как старушки тут же принялись наводить чистоту и порядок, да в полголоса обсуждать случившиеся. Появление столь крохотного и беззащитного существа в доме вызвало у них бурный прилив материнских чувств. Теперь разговоров было на всю ночь. Юрий же быстро доковылял до своего удобного дивана, и также быстро положил на него Яблочко, а тот даже и не проснулся. Как спал, так и продолжил посапывать, лишь клубочком свернулся. Юрий заботливо прикрыл его одеялом, а сам присел в кресло напротив, в котором обычно сидела Людмила.

       – Вон как оно всё вмиг изменилось,… теперь уж и я у постели дежурю,… эх, жизнь штука непонятная,… кто знает, куда она заведёт человека своими крутыми поворотами. Ещё утром я был просто одиночкой,… а вечером я уже заботливый опекун маленького существа нуждающегося в помощи… - еле слышно пробормотал он и уже в следующую секунду погрузился в глубокую дрёму.
                Глава 15   
Ночь, невзирая на события вчерашнего вечера, не была какой-то необычной, она прошла на удивление ровно и спокойно. В сад больше никто не наведывался и не рвался выручать мальчугана из плена. Складывалось такое впечатление, будто от него просто избавились и были только этому рады. Хотя на самом деле всё обстояло совершенно иначе. Ведь для тех сбежавших подростков Яблочко был чем-то навроде отмычки, этакая маленькая необходимая деталь, которую можно всегда послать впереди себя.

         Если нужно украсть яблоки, значит, его подсаживали на дерево. Надо пошарить в доме, следовательно, его посылали в форточку, чтоб он расчистил проход остальным. А надо лошадь из конюшни увести, так его в слуховое окно проталкивали, дабы он засовы изнутри открыл. В общем, был он в шайке незаменимой деталью, и потерять его прочим малолетним воришкам не очень-то хотелось. Однако надо заметить, что такими уж малолетними они не были. Самому старшему, и главному, было далеко за тридцать, и он никогда не ходил на дело, а лишь заранее выведывал места предстоящего налёта. Эдак неспешно, под видом грибника либо ещё кого, прогуливаясь возле какой-нибудь усадьбы или дома, он высматривал все входы и выходы для беспрепятственного проникновения. В общем, он был всегда в сторонке и как будто ни при чём.

       Остальные же четверо, включая и Яблочко, были у него в подчинении и выполняли всю грязную работу. Нападали, брали, уводили, били, воровали, грабили. И вот уже они были гораздо моложе главаря. Кому семнадцать, кому двадцать, кому пятнадцать, ну а самым младшеньким из них был, разумеется, Яблочко в роли отмычки. И все они как один были похожи на «балканцев», так в старину на Руси называли цыган, по наименованию европейских гор, откуда они к нам и приходили. И вот эти пятеро «балканцев» перебирались из города в город, из имения в имение, и постоянно подворовывали.

        Однако на одном месте подолгу никогда не задерживались, потому-то и были неуловимы. Пронесутся, словно ураган, покрадут что ценное или какое съестное, а потом всё наворованное, награбленное продадут, но только уже в другом городке и на ярмарке. И всё, концы в воду, иди их ищи-свищи. Вот и яблоки из сада они тоже хотели не съесть, а продать на базаре в соседнем городке. Да и в доме пошарить они тоже намеривались не ради еды иль сладостей, а ради продажной выгоды. В общем, обычное дело, воруй да торгуй. Тем и жили.

        И у каждого свои роли с обязанностями были. Самым низшим звеном у них, конечно же, Яблочко был. Его беднягу вечно шпыняли да укоряли, а иногда и тумаков поддавали. А он всё терпел, и убежать не смел, а куда бежать-то, кому он мелюзга такая нужен. Ну а тут вдруг всё так вышло, завис на дереве, и в руки к Юрию попал. А Юрий вон как к нему отнёсся. Трепетно, жалеючи и даже почти по-отечески, любя. Вот почему Яблочко с таким рвением и зацепился за него.

        Он, наверное, впервые за всю свою крохотную жизнь почувствовал в Юрии ту истинную мужскую силу, которая сможет защитить его от всех невзгод, включая и его сотоварищей подельников. Ведь те так испугались Юрия, что бежали прочь, забыв про всё на свете, и про Яблочко в том числе. Впрочем, он и сам сначала испугался Юрия. Но зато потом, там, на кухне, когда увидел какой он добрый и чуткий, у Яблочка исчез всякий страх, и он прильнул к Юрию уже не желая расставаться с ним никогда.

        Однако его подельники, остальные члены банды, не знали насколько добрым и покладистым оказался Юрий. Да они пока вообще ничего про него не знали. Ни кто он такой, ни откуда взялся, они просто приняли его за призрак старого хозяина усадьбы, отца Людмилы. Ведь весь внешний антураж Юрия говорил о столь неподражаемом сходстве. Когда-то давно, и главарь, и другие члены шайки видели и даже однажды повстречали старика хозяина, но после того как он отошёл в мир иной, они попросту забыли о его существовании, и по привычке каждый год, в сезон сбора яблок продолжали обворовывать, и сад, и дом. Так уж они привыкли. Затем, как обычно, скрывались в соседнем городке, а оттуда, нашкодив и там, перебирались дальше. И так по кругу, до следующего года. Прямо как бродячие актёры, но только их гастроли, носили абсолютно иной характер.

        И вот вчера они совершенно негаданно наткнулись на невольную засаду Юрия. Все их планы с намерениями в один миг смешались в кучу. Теперь они засели в соседнем городке и с озабоченными лицами решали, как им быть. Оставить мальца-отмычку в плену и найти ему замену, или же идти выручать его. Собственно им было всё равно, ведь они не особо ценили Яблочко, они даже звали его не по имени, а просто — эй, и сейчас их больше интересовало, кто был тот «призрак» и не пошёл ли он по их следу. Разумеется, они ещё вчера догадались, что это был настоящий человек, правда его внешний вид действительно пугал их. До этого они видели в усадьбе лишь здоровяка кучера Фёдора, но этого увальня они легко обходили. А тут появился кто-то ещё другой. Так что страх и риск нарваться на очередную засаду, не давали им прийти к разумному решению.

         А меж тем дела в самой усадьбе шли своим чередом. Проснувшись, как всегда рано, Юрий, едва встав с кресла, где он провёл всю ночь, первым делом кинулся к дивану проверить, как там Яблочко. Но тот, как ни в чём небывало, сладко посапывал. Тогда Юрий, мягко улыбнувшись, отправился по своему обыкновению в умывальню, почиститься, помыться, побриться, одним словом привести себя в порядок, ведь сегодня возвращалась Людмила, и надо было быть, как говориться, «при параде». Однако спокойно помыться ему не удалось.

        Только он приловчился к умывальнику, и, глядя в зеркало, поднёс к лицу бритву, как тут же в отражении, снизу, увидел два голубых, хитро прищуренных, любопытных глаза. Они выглядывали откуда-то из-под раковины, прямо из центра чёрной шевелюры. Лица не было видно, ведь оно было грязным и по цвету сливалось с шевелюрой. Юрий сразу понял, в чём дело. Конечно же, это был Яблочко. Почувствовав сквозь сон, что Юрия нет рядом, Яблочко проснулся и мигом кинулся его искать. Буквально тут же наткнувшись на него в умывальне, он подкрался к нему и, приподнявшись на цыпочках, тоже стал заглядывать в зеркало, тут-то Юрий его и заметил.

        – Ах ты, маленький проказник,… проснулся значит, и сразу давай в гляделки играть… - усмехнулся Юрий и погладил Яблочко по макушке. А тот едва доставал носом до края умывальника и его чумазое личико только чуть-чуть выглядывало, – ох ну ты у меня и грязнуля!… Сегодня приедет наша добрая хозяйка,… и, как же мы с тобой пред ней появимся?… Вот так, как сейчас?… Я чистый и побритый, а ты что же с таким немытым лицом!?… Я думаю, так дело не пойдёт,… бери пример с меня, и тоже помойся… - как можно мягче предложил Юрий, на что Яблочко отчего-то особенно охотно закивал головой.

        А всё потому, что Юрий сказал «мы с тобой». В одной фразе он объединил их вместе, и именно это так повлияло на Яблочко. Для него это означало, что он теперь не один и у него есть старший покровитель. Яблочко даже сам подтянулся повыше и подставил своё личико Юрию, чем тот мигом воспользовался. Он буквально за минуту тщательно с мылом оттёр всю грязь со лба, щёк и подбородка. Однако волосы пока трогать не стал. Побоялся непредсказуемой реакции Яблочка. Решил потихоньку, полегоньку, приучать его к чистоте. Юрий помнил вчерашний инцидент со старушками, когда те предложили помыть его полностью.

        Впрочем, хватило и одного вымытого личика, чтобы голубые глаза Яблочка заблестели по-новому, и в них засветилась радость. Юрий сразу заметил насколько изменился его взгляд, он посветлел, сделался более выразительным и невероятно добрым. Ни за что на свете нельзя было сказать, что это взгляд малолетнего воришки замешанного в сотнях краж. Разумеется, Юрий догадывался, чем до вчерашнего вечера занимался его подопечный, он же не был глупцом. И теперь взглянув в это чистое, детское личико он содрогнулся от такого откровения. Схватив Яблочко в охапку, он прижал его к груди.

       – Ах ты горюшко моё,… дитятко ты моё маленькое,… больше ты никогда не будешь тем, кем был,… я никуда не отпущу тебя от себя,… никому тебя не отдам,… ты слышишь меня,… никому и никогда… - сбивчиво протараторил Юрий, на что Яблочко только ещё сильнее прижался к нему, это был его молчаливый ответ.

      – Эх, малыш,… но что же ты у меня ничего не говоришь-то,… почему же так?… Что же с тобой такое случилось?… - поставив Яблочко на место, печально  вздыхая, произнёс Юрий. И тут вдруг Яблочко стал размашисто жестикулировать руками, пытаясь таким нехитрым  способом объяснить Юрию причину своей немоты. После минуты подобного пояснения Юрий понял, что ещё вчера вечером Яблочко вполне нормально мог говорить. Но это только ровно до того момента, как Юрий в образе покойника выскочил из-за дерева и разогнал всех, именно тогда он и лишился голоса. А последние Яблочко убедительно продемонстрировал, схватив себя за горло своими маленькими ручками, мол, хрясь, и всё, голос кончился, отчего Юрий только ещё больше расстроился.

       – Ох, божешь ты мой,… так это же ты из-за меня немым-то стал,… какой же я тюфяк,… лишил ребёнка речи!… Да что же я натворил-то!… Да тебя ж надо срочно к доктору везти,… слышал я про такое,… теряли люди от испуга голос,… так им потом доктора восстановить его помогали,… вот и тебе помогут… - прейдя в отчаянное расстройство, затараторил Юрий. Но Яблочко быстро одёрнул его и показал на свой широко раскрытый рот, дескать, хватит причитать, словно поп на амвоне, пора бы уже и подкрепиться.

        – О, да-да, конечно, идём-идём!… Опять я только о себе и думаю,… привык, понимаешь, один жить, вот и заговорился,… сейчас позавтракаем, как же без завтрака-то… - тут же опомнился Юрий, и они поспешили на кухню. А там уже вовсю кипела работа. Кухарка стряпала, варила, парила, кипятила, в общем, готовила всякие вкусности к приезду Людмилы. Здесь же рядом  суетилась и нянька с прачкой. Увидев Яблочко с чистым личиком, они хором заохали, заахали.

         – Ах, какой красавчик!… Ох и лапушка,… ну надо же какой прелестник!… и как же это ты его уговорил помыться!?… И что же ты ему посулил?… Чего наобещал?… - обступив Яблочко со всех сторон, загомонили старушки, забросав Юрия вопросами.

         – Да ничего я ему не обещал,… он сам так решил!… Но это-то ладно, это всё просто,… а тут выяснилось,… оказывается, это я виноват в том, что он не может говорить!… Напугал я его вчера,… вот он и обомлел… - честно признался Юрий.

         – Так мы же тебе ещё вчера об этом говорили,… попрекали тебя!… Да разве ж можно так ребёнка пугать!… А ты видимо всё прослушал!… Седая твоя голова!… - опять напустились на него старушки.

        – Ну, всё-всё… понял я, что оплошал,… чего уж теперь-то кричать, лечить теперь надо!… А вы бы лучше, чем без толку гомонить, покормили бы нас… - в ответ миролюбиво запросил Юрий, и старушек сразу как подменили.

        – Ой,… да что же это мы,… и вправду заговорились,… садитесь быстрей, кушайте наши касатики,… вот вам свежего чайку в придачу… - залепетали, забубнили бабушки-старушки, выставляя перед ними всё самое вкусное. Мгновенно на стол полетели всякие блинчики, творожники, варенье, печенье, в общем, всё, что нужно для завтрака. Да уж, все бабушки одинаковы, будут на тебя ворчать, ругаться, попрекать, а попроси ты у них чего-нибудь вкусненького, так они душу отдадут, лишь бы ты сытый был. Вот так и сейчас, напотчевали, накормили они Юрия с Яблочком до самой макушки, да на посошок ещё и компотика налили. Ох, и заботливые старушки.

        А Юрий с Яблочком поблагодарили их и в сад подались, решили под деревцем посидеть, после сытного завтрака передохнуть, да как следует всё обдумать. Однако в их планы вкралось внезапное появление шайки. Только они под деревцем присели, расположились поудобнее, как вдруг меж стволов замелькали тени, да всё ближе к дому подвигаются. Яблочко как их приметил, так сразу своих бывших сотоварищей признал. Но не дрогнул, не испугался, а только Юрия легонько в бок ткнул и на подельников указал.   

        – Ах ты, бесенята,… все никак не угомонятся,… ну-ка Яблочко погоди,… сейчас я им достойную встречу устрою… - чуть слышно прошептал Юрий, а сам уже за свою трость ухватился, и подняться собирается. Но Яблочко опередил его, резко вскочил да наперерез подельникам бросился. Какое-то мгновение, секунда, и он стремительно промчавшись мимо них, кинулся дальше в лес бежать. Подельники, разумеется, его заметили и за ним сразу ринулись. Тут уж и Юрий поднялся, трость над головой взметнул и вдогонку устремился. 

        – Стой!… Куда же ты!… Да что же это делается!… - на ходу закричал он, и за огольцами поспеть старается. Но куда там, пострелята лихие умчались и следов не осталось. А он со свой хромотой доковылял до конца сада, запыхался весь, схватился за одинокую яблоньку, обнял её и зарыдал. Уж так ему на душе горько стало, прикипел он к Яблочку, полюбил его сорванца, а он сбежал и опять со своими подельниками связался. Обидно, плохо Юрию. Встал он и идти никуда не хочет, да что там идти, вообще ничего не хочет. Нет у него более ни сил, ни желания что-либо делать.
                Глава 16
Простоял Юрий в таком оцепенении минут двадцать, всё думал, как ему теперь дальше жить, как вновь людям поверить, и тут со стороны леса шорох раздался и из кустов Яблочко выходит. Увидел Юрия, расплылся в улыбке и к нему бегом кинулся. Тут-то Юрий и понял, что Яблочко таким способом своих подельников-сотоварищей от дома и от него увёл, отвлёк их, обманул. Так в природе обычно птица-мать делает, притворяется раненой и отводит хищника от гнезда с выводком.

      Ну а так как Яблочко почти всю свою жизнь провёл на природе, то он, конечно же, знал такой способ избавиться от врага. Вот и применил его. А теперь вернулся. Обнялись они с Юрием как два самых близких человека и без лишних разговоров домой пошли. Юрий, разумеется, понимал, что такой трюк ненадолго отвадит подельников, и они обязательно вернутся вновь. Но только на сей раз они придут не для того, чтобы выручать Яблочко из плена, а для того, чтобы отомстить ему за обман.
 
        И тут уж Юрий задумался, как им двоим быть. Перед ним встал нелёгкий выбор. Остаться в гостеприимном доме Людмилы значило подвергнуть её и домочадцев опасности. Но и бросить её прямо сейчас и уйти он тоже не мог, что тогда подумает о нём Людмила. Да и у него самого на сердце от мысли о разлуке с ней становилось несладко. Ведь она для него, за тот краткий срок, что они были знакомы, стала почти родным человеком. Более того он практически полюбил её, и оттого ему приходилось мучиться сомнениями. И вот в таких раздумьях и терзаниях они с Яблочком подошли к дому, и уже было собрались зайти в него, как сзади послышалось ржание лошадей и окрики кучера Фёдора.

         – Но-о-о милая!… Ещё чуток!… Подтянись родимая!… - зычно голосил он. Юрий невольно обернулся, и в тот же миг во двор вкатилась бричка почти с горкой набитая всякими покупками и восседающей рядом с ними Людмилой.

         – Тпррру!… Приехали!… - деловито гаркнул Федор, натянул вожжи, и бричка встала, как вкопанная, Юрий мигом подхватил Яблочко и поспешил к ней. Людмила легко, словно бабочка выпорхнула из экипажа и бросилась на встречу к Юрию. Маленький мальчуган рядом с ним нисколько не удивил её, и даже наоборот, обрадовал. Первое о чём она подумала это то, что мальчишка прибежал из соседней деревни к кому-нибудь в гости из дворни, и подружился с Юрием. А для неё это означало, что Юрий любит детей и умеет с ними ладить. И такое открытие очень тронуло Людмилу. Да и какую женщину не тронула бы такая особенность мужчины, с которым её связывают романтические отношения. А потому быстро поздоровавшись и чуть приобняв Юрия, Людмила потрепала Яблочко по вихрам и весело заметила.

         – О,… да как я погляжу, у нас тут появился новый знакомый,… вон какой голубоглазый мальчуган,… ну и как тебя зовут?… - протянув Яблочку руку, спросила она.

         – Вот как раз об этом я и хотел с тобой поговорить… - прервал её знакомство Юрий, – пока тебя не было, у нас тут случилась много всякого такого, о чём я должен срочно тебе рассказать… - взволнованно добавил он и тут же схода начал всё по порядку пояснять. Однако рассказ его был недолог. Заслышав как, во двор въехала бричка хозяйки, из дома повыскакивали бабушки-старушки и сразу присоединились к Юрию. Их чуть сумбурные пояснения дополнили общую картину произошедшего. Людмила была человеком сообразительным и практически моментально во всём разобралась. Теперь и она была в курсе дел.

        – Это что же получается,… мы из-за кучки подростков покинем дом и уедем  незнамо куда!… Ну, неужели нет другого выхода!?… В конце концов, мы можем вызвать полицию, и уже пусть они разбираются с этой шайкой… - поспешила предложить она.

        – О нет, только не это,… мы не можем вызвать полицию,… ведь тогда они заберут и Яблочко,… ты же понимаешь, что он тоже причастен ко всем безобразиям шайки… - вмиг отозвался Юрий.

         – Ах да,… об этом я как-то и не подумала… - ахнула Людмила, и тут в разговор вступил Фёдор.

         – Да что мы, сами, что ли не справимся с ними!… Да я зимой один с рогатиной на медведя ходил… из берлоги его поднимал!… Гнал из леса, чтоб он к нам на пасеку не лазил,… и ничего!… А тут пацаны огольцы, да я их враз прогоню, а надо будет, так и в бараний рог скручу!… - раздухарившись, категорично заявил он.

         – Это точно!… Фёдор он такой, он со всеми ними совладает,… зачем же тогда нам уезжать!… Нам всем здесь места хватит,… всего у нас вдоволь,… смотри, сколько подарков я привезла!… Ну что Яблочко, друг мой милый, пойдём их разгружать да разглядывать!… - уже было успокоившись заспешила Людмила, и даже взяла Яблочко за руку, как Юрий опять возразил. 

         – Это всё конечно прекрасно, и мы обязательно посмотрим все подарки,… но нам всё равно надо ехать,… я просто боюсь, как бы немота у Яблочка не осталась навсегда!… Его необходимо срочно показать доктору,… и сделать это надо в кратчайший срок… - веско заметил он.

          – Ну, хорошо,… тогда поедем все вместе,… сейчас, лишь чуток передохнём, лошадям овса дадим и отправимся… - быстро согласилась Людмила.

         – Так в том-то всё и дело, что только мы вдвоём с Яблочко отправимся в путь,… вам с Фёдором нельзя покидать имение,… а ну как эти хулиганы без вас нагрянут, что тогда будет?… Разве старушки супротив них устоят?… А так вместе с Фёдором и тобой усадьба в безопасности! Нам же ждать некогда, и так уже целый день пропустили,… чем быстрей мы окажемся в первопрестольной, тем быстрей к доктору попадём,… ты пойми Людмилушка ведь это моя вина, мой грех и мне его исправлять,… ну, не могу я оставить всё на самотёк!… - убедительно высказался Юрий.

        – Ну что же, с этим не поспоришь,… но тогда я сейчас же напишу записку околоточному и выдам вам на дорогу средств,… и даже не пытайся мне возражать!… Без денег я вас не отпущу!… И потом, кто знает, сколько будет стоить лечение,… эти доктора иной раз столько просят, что и лечиться не хочется… - заботливо залепетала Людмила, и тут же пошла к себе, писать послание, остальные взялись разгружать бричку да хлопотать по хозяйству. Ну а Юрий даже и возражать не стал, он знал, уж если чего Людмила решила, то тут только подчинятся, он лишь глубоко вздохнул и принялся помогать другим.

        А уже через полчаса письмо было составлено и деньги приготовлены. Прощание было коротким. Хотя Людмила и проронила пару слезинок, но в остальном всё же удержалась, и рыдать на дорожку не стала. Впрочем, расплакаться были готовы все, включая и самого Юрия. И лишь Федор, с его огромным ростом, возвышаясь над всеми, молчаливо оберегал их терзания. Юрий пообещал, что как только Яблочко вновь заговорит, они тут же вернуться и расскажут, как прошло лечение. Только с этим условием Людмила согласилась спокойно ждать и не порываться приехать к ним. Юрий очень переживал, что она не выдержит и примчит в первопрестольную оставив старушек одних. 

        Меж тем на Яблочко уже успели надеть новые наспех ушитые брюки и небольшой местами убавленный пиджак, который нашёлся у няньки в закромах. Обувку ему тоже подобрали, но только до первой ярмарки, там Юрий собирался купить ему ботинки уже точно по размеру. В общем, Яблочко теперь выглядел очень даже неплохо, и лишь его так и немытые вихры, которые он всё ещё не расчесал, слегка выдавали в нём прежнего замарашку-сорванца. Но вот прощанье завершилось, и Юрий с Яблочком отправились в дальнюю дорогу. Фёдор вызвался подвести их до ближайшей почтовой станции, благо та была недалече. Так что ещё до темноты Фёдор успел вернуться обратно в усадьбу. А наши новоявленные путешественники, дождавшись на станции первых же попутных лошадей, продолжили свой путь. Однако все их передвижения и манёвры не остались не замеченными.
                Глава 17
Бывшие сотоварищи Яблочко почувствовав с его стороны обман, вновь вернулись в усадьбу и застали там как раз момент прощания. Убоявшись здоровяка Фёдора они, естественно, зареклись что-либо предпринимать и окольными пролесками проследили, куда увезли их бывшего сотоварища. На ближайшей почтовой станции, выяснив, что Юрий с Яблочком пересели на других лошадей они решили продолжить преследование. Жажда мести жгла им сознание, и вернуться обратно в усадьбу у них и мысли не возникло. Притом они прекрасно понимали, что с ними сделает верзила кучер, если поймает их там.

        А потому обитатели усадьбы могли жить спокойно и раскованно, чего нельзя сказать о Яблочке и Юрии, над ними нависла реальная опасность. Однако они пока ничего не знали об этом и преспокойно продолжали свой путь. В первом попавшемся городке они безмятежно провели ночь, а с утра плотно позавтракав и купив на ярмарке новую обувку для Яблочка, отправились дальше. Они были так увлечены своими покупками, что даже не заметили за собой «хвоста».

         Разумеется, этим «хвостом» был главарь шайки, остальные подельники скрывались до поры до времени. Этих остальных Юрий уже знал в лицо, и им было рискованно соваться на рожон. Главарь же был известен только Яблочку, да и то мельком, в основном связь с ним поддерживали более старшие члены шайки. Так что главарь беспрепятственно следовал за ними и запросто выведывал у станционных смотрителей, куда держат путь седой странник и его маленький напарник. Смотрители, не стесняясь, за серебряную монету, рассказывали ему всё что знали, и даже то о чём и знать не могли.

        Снабжённый такой информацией главарь готовил коварный план мести. Конечно же, он мог бы напасть на них прямо сейчас днём, но тогда пропала бы вся его секретность, а это представляло смертельную угрозу для дальнейшего существования всей шайки. Но и ночью, в полной темноте и неузнаваемости, он тоже не мог напасть, он всё ещё побаивался этого седого «призрака». Демонический облик Юрия настолько пугал его, что лишь от одной мысли вновь встретить его ночью он впадал в панику и смятение. И всё же, невзирая на свой панический страх, главарь упорно шёл по следу, терпеливо выжидая, когда путники прибудут в конечный пункт назначения.

       – А уж там я с ними разделаюсь, как Бог с черепахой,… раскатаю обоих в блины… - нервно думал он, наблюдая, как его преследуемые пересаживаются на очередной станции. Однако вечно так продолжаться не могло, и после долгого путешествия, Юрий с Яблочко наконец-то прибыли в первопрестольную. За ними следом добрался и главарь.

        Опросив нескольких праздношатающихся обывателей, он безошибочно определил, куда проследовали его подопечные. Быстро сориентировавшись, главарь тут же ринулся к центральному театру, рядом с которым скромно расположилась квартирка Юрия. Там он застал довольно-таки любопытную и неожиданную для себя картину. Местный околоточный, важно выпятив живот,  о чём-то громко разговаривал с Юрием и Яблочко. Главарь быстро затаился за соседним домом и стал напряжённо прислушиваться. Меж тем слово взял Юрий.

          – Да уж, время летит быстро,… и не заметили, как несколько лет пролетело!… Кстати, чуть не забыл,… у меня же есть письмецо от вашей старой знакомой… - вежливо улыбаясь, произнёс он и достал из внутреннего кармана бережно сложенное послание.

       – Хм,… нуте-с,… давай его сюда, сейчас почитаю… - хмыкнув, отозвался урядник и протянул руку. Юрий передал ему письмо и тут же продолжил.

       – Там говориться, что я тоже её друг и все прежние разногласия меж нами устранены… - деликатно добавил он. На что урядник не замедлил ответить.

        – Ну, положим, лично я ещё тогда говорил, что ты не замешан ни в каких чернокнижных делах,… иначе бы отнёсся к тебе совершенно по-другому!… И да, она тут так и пишет,… слово в слово, как ты говоришь!… Я очень рад, что вы с ней нашли друг друга и все разрешили,… ох, она и искала тебя тогда!… Везёт же тебе Юрий,… замечательная она дамочка,… так старалась сохранить за тобой квартиру, что я даже подумал уж не родственница ли она тебе,… но теперь вижу, что даже больше… - усмехнувшись в усы, подтрунил урядник и без лишних церемоний отстегнул от портупеи связку ключей.

       – Тэк-с,… посмотрим, какой тут твой… - деловито заметил он и стал перебирать ключи, – всегда ношу их с собой,… здесь у меня ключи от всех тайных дверей,… от подвалов, от чердаков,…  а то мало ли, что случиться!… Ага,… ну вот и твой… - агакнул околоточный, и быстро отстегнув ключ, передал его Юрию, – на, пользуйся, там у тебя всё чисто и ухожено,… заселяйтесь и живите на здоровье,… а мне срочно в управу надо,… вызвали!… Но ты если что сразу обращайся!… - уже на ходу выкрикнул последнюю фразу урядник и вмиг растворился в переулках.

       – Ну что, пошли обживаться,… сегодня нам надо ещё успеть, к доктору попасть… - махнув на прощанье уряднику, позвал Яблочко Юрий. Не прошло и минуты, как они быстро открыв дверь, вошли в своё новое старое жилище. Главарь же в этот момент довольно потирал руки.

         – Ха,… ну вот и попались голубчики,… стоит вам, только покинут дом, как я тут же устрою для вас неприятный сюрприз… - зловеще пробурчал он, и крадучись выйдя из своего убежища, бегом направился в условленное место, где его должны были ждать остальные подельники. Дорога туда много времени у него не заняла, и на бегу перебирая в уме всё им подслушанное, он уже за пару десятков минут добрался до места.

         – Ну что гаврики,… есть работёнка, и притом срочная,… собирайтесь… - с ходу заявил он.

         – Да подожди хоть чуток,… мы только пришли,… всего минуту назад,… отдохнуть бы надо,… перекусить… - загомонили подельники.

         – А ну цыть!… Я вам отдохну дармоеды!… Упустили мальца, а я теперь выслеживай!… Думаете, я не устал!?… Да я как савраска без узды ношусь, пока вы по кустам отсиживаетесь!… Вот сделаем дело тогда и отдохнём!… - резко цыкнул на них главарь, и те махом присмирели.

       Дальше главарь уже более сдержанным и спокойным тоном рассказал им, что надо делать. Выложил весь придуманный им план, распределил роли, и даже указал какой текст, следует говорить в случае провала, хотя и отрицал оный. Едва объяснение закончилось, они все вместе отправились к квартирке Юрия. Ну а там в это время всё шло своим чередом. Впрочем, некоторые важные изменения всё же имели место быть.
                Глава 18 
Переступив порог квартирки, Юрий первым делом затеял нечто вроде бани. Разумеется, без всяких там веников и парилки, но обязательно с водой и мылом.

       – После дороги помыться, это самое верное дело,… а уж потом чистыми и прибранными к доктору пойдём!… Так что давай готовься,… вон, твои вихры помоем,… а то грязные, словно у кочегара у топки… - посмеиваясь над смущённым видом Яблочко, объявил Юрий и взялся за дело. Натаскал и нагрел воды, приготовил мочалку, полотенце и чистую простынь, чтоб после баньки завернуть в неё Яблочко.

       Сам же Яблочко, глядя на это, лишь покачивал головой и молча, ждал своей участи. Теперь, когда в их окружении не было женщин, он наконец-то решился довериться Юрию. Вскоре всё было готово, и Юрий что-то бормоча себе под нос, стал над тазом поливать Яблочкину шевелюру тёплой водой вперемешку со щёлоком. За первую помывку вода сошла чернее самой чёрной сажи, однако вихры ни насколько не стали чище.

         – Ну, брат ты у меня и запаршивел!… Никогда такой грязюки не видал!… - удивлённо воскликнул Юрий и повторил процедуру. И вот тут-то его ждал сюрприз. Вода с вихров и в этот раз слилась не менее черная, чем в первый раз, но зато волосы заметно посветлели, притом в самом прямом смысле. У них появился пшенично-белый оттенок. Юрий слегка насторожился и тут же ещё раз тщательно намылил Яблочко голову. То, что произошло дальше, иначе как чудо назвать нельзя. Смыв последнюю пену и грязь Юрий обнаружил перед собой абсолютно белобрысого мальчонку с ярко-голубыми глазами и ангельским взглядом.

         – Мать честная,… вот это да!… Вот тебе и Яблочко,… да какой же ты к лешему «балканец»,… да ты же наш,… местный,… русский… - обалдев от увиденного, растерянно пролепетал Юрий, и сражённый таким открытием плюхнулся прямо в лужу рядом с тазом. Отчего конечно сразу пришёл в себя и бросился к Яблочку.

       – Так кто же ты, малыш?… Каких кровей будешь?… - расширив от изумления глаза, накинулся с вопросами. На что Яблочко только пожимал плечами да показывал себе на рот, мол, не могу ничего сказать. И тут Юрий спохватился.

       – Ах, ты боже-шь мой!… Да что же это я тебе допрос-то учиняю,… нам же к доктору бежать надо!… Давай-ка быстрей собираться… - враз загоношил он и прекратил всякую помывку, наскоро обтёр Яблочко простынкой, и сходу обрядив его во всё чистое, тут же, даже не перекусив, помчался с ним к врачу.

         Кстати, того врача Юрий знал ещё по прошлым временам, когда-то он лечил его наставника, старого актёра. Юрий всецело доверял этому доктору и сейчас, наверное, быстрее курьерского поезда мчал к нему. Хорошо ещё, что тот жил всего в квартале от Юриной квартирки. Как ни странно доктор оказался дома и неспешно вёл приём своих пациентов. Однако таковых набралось немного, старушка-билетёрша из театра с подагрой, да купец с ярмарки, мучаемый фурункулом на подбородке. Доктор уже заканчивал выписывать старушке рецепт на камфорное масло, когда к нему внезапно ворвался Юрий.

         – Нам срочно надо восстановить голос!… Вы понимаете доктор, я-то думал он «балканец», а он наш!… В этом есть какая-то тайна!… А он ничего рассказать не может!… - прямо от дверей сбивчиво затараторил он.

         – Тихо-тихо!… Ну что это за вольности такие, милейший,… врываться в кабинет врача… - уже было начал возмущаться доктор, но вдруг осёкся, – ба!… Да это же ученик моего приятеля!… Юрий, неужели это ты!?… А мы-то все думали, ты уже пропал!… - воскликнул он, узнав старого знакомого.

        – Ну да!… Я,… но только не пропал, а скитался!… И сейчас это неважно, главное он!… помогите ему,… тут ведь вот какое дело… - единым духом выпалил Юрий и тут же наскоро стал пояснять, в чём суть такой спешки и от чего онемел его юный спутник. Доктор, не перебивая его, всё внимательно выслушал и после некоторой паузы степенно заявил.

        – Ну, вот что Юрий!… Во-первых,  успокойся,… я всё понял!… во-вторых, я вынужден тебя огорчить,… причина немоты твоего мальчугана имеет нервный характер,… проще говоря, такое бывает от сильного испуга либо шока,… голосовые связки просто сводит, и они смыкаются!… Однако могу сразу, и обрадовать тебя,… это не навечно, такое проходит само по себе,… нужно только побольше положительных эмоций и вести спокойный образ жизни!… Или же наоборот такое же радикальное потрясение, как и прежде,… случается, и от этого связки тоже размыкаются, а голос возвращается,… вот так, и никак иначе!… - сделал решительный вывод доктор. Но такой ответ не устроил Юрия.

          – Это что же получается,… он прямо теперь, сразу, не сможет заговорить!?… Выходит, сейчас мы ничего не узнаем о его прошлом!?… - расстроено спросил он.

        – Ну что же ты братец так реагируешь,… насколько я понял, это случилось с ним совсем недавно,… времени прошло мало,… так что, быть может, он заговорит внезапно, едва вы выйдите на улицу или же вечером!… А быть может и через неделю,… кто знает!… Однако сейчас связки лучше не трогать,… я бы конечно мог его прооперировать, но ведь он ещё ребёнок и неизвестно как всё пройдёт,… будь он взрослый сформировавшийся человек, я бы не задумываясь принял меры,… а так я его трогать не стану,… ждите… - вновь убедительно заявил доктор.

        – Ну что же спасибо и на этом,… но если он в ближайшее время не заговорит, мы опять к вам придём,… а сейчас извините за такой бурный визит,… мы, пожалуй, пойдём,… до свиданья… - чуть успокоившись, извинился Юрий и они с Яблочко тут же ретировались. А доктор продолжил приём немало ошалевших от увиденного и услышанного, старушки-билетёрши и купца с фурункулом.
                Глава 19
 Домой Юрий с Яблочком возвращались не спеша, спокойно, и даже как-то сдержанно, торопиться им сейчас было некуда. Вихры Яблочко уже высохли и теперь, рассыпавшись по всей голове весёлыми кудряшками, сияли в лучах вечернего солнца. Несмотря на столь провальный визит к врачу Юрий всё же был доволен сегодняшним днём. Ведь они добрались до цели и открыли настоящий цвет Яблочкиных волос, плюс доктор вселил в них хоть и хрупкую, но надежду на скорейшее выздоровление, а, как известно, надежда – это уже частичка победы. Поэтому Юрий и прибывал в прекрасном настроении.

       По дороге они зашли в бакалейную лавку, набрали там всякой вкусной снеди и решили устроить себе праздничный вечер. Однако дома их ждал неприятный сюрприз. Главарь со своими подручными давно уже пробрались в их квартирку и устроили засаду. Для таких отпетых воришек, как они, это не составило особого  труда. Главарь, несомненно, знал, что Юрий с Яблочком уйдут к врачу. Это он подслушал ранее из разговора Юрия с урядником.

       И вот прибежав к дому Юрия, главарь с ватагой сразу же увидели, как Юрий и Яблочко в спешке выскочили за порог и мигом умчались прочь. Они даже дверь толком не успели запереть, уж так торопились. Чем тут же воспользовался главарь, и легко, при помощи булавки, открыл её. И теперь заняв удобные места для нападения, воришки всей шайкой ждали возвращения хозяев. Первым совершенно не заметив, что до него дверь уже открывали, вошёл Юрий, чуть позже Яблочко, он на секунду задержался, заглядевшись на соседского котёнка. И это обстоятельство сыграло важную роль в дальнейших событиях.

        Едва Юрий высыпал на стол все купленные ими продукты, как на него тут же со всех углов обрушились затаившиеся там друзья-подельнички Яблочко. Завязалась давка. Сам же Яблочко, увидев столь пугающую картину, так и застыл на пороге, не зная, что ему делать. То ли кричать и бросаться в эту сутолоку, то ли бежать за подмогой. Решение пришло мгновенно, сделав шаг назад, Яблочко, по-прежнему оставаясь незамеченным, тут же ринулся бежать к уряднику. Днём они с Юрием заходили к нему, и Яблочко прекрасно помнил, где тот живёт, дело было лишь за скоростью, с которой он домчит до него.

       Однако новые неразношенные ботинки на его крохотных ножках сковывали всю его прыть. И тогда Яблочко, прямо на ходу скинув их, помчался босиком. Так ему было сподручней, ведь он почти всю свою короткую жизнь пробегал именно так. Не прошло и пяти минут, как он был уже у урядника. А тот, по своей давней привычке, посиживал у себя в палисаднике, и преспокойно попивал вечерний чаёк из любимого тульского самовара, смачно закусывая хрустящим рафинадом. Яблочко ворвался в его идиллию, словно боевая стрела печенега, и тут же впившись своими маленькими ручонками в портупею, потянул его за собой.

        – М-м-м-м!… Ы-ы-ы-ы!… - при этом отчаянно мычал он, упираясь босыми ножками в табурет под урядником.

         – Да что же это такое делается-то!… Ты чего малец!… Белены, что ли объелся!?… - возмущённо воскликнул урядник, чуть не опрокинув на себя чашку с чаем. Но тут же разглядев в белобрысом мальчугане юного немого спутника Юрия, резко переменил тон, – ах, так вот кто тут не даёт мне чайку попить!… Ну-ну, парень, погоди,… не тяни ты меня,… скажи что такое?… Что случилось?… Ах, да,… ты же говорить-то не можешь,… ну хоть руками покажи… - степенно выдвигая своё объёмное брюшко из-за стола, приветливо спросил урядник. Но такой тон привёл Яблочко только в ещё большее смятение. Он весь напрягся, гыгнул и замахал ручонками, словно воробушек, тщетно пытаясь хоть что-то пояснить.

        – Так-так,… это что же?… Обнял что ли кого?… А тот чего?… Упал куда?… Неясно ни слова!… - стараясь разобрать взмахи Яблочко, переспросил его урядник, медленно поднимаясь с табурета, – вот же-шь беда,… ничего сказать-то ты, не можешь,… да как же тебя понять-то, парень?!… - всплеснув руками, раздосадовано добавил он, и тут случилось, то о чём предупреждал доктор. Измученный медлительностью урядника, Яблочко сначала резко набрал полные лёгкие воздуха, а затем, весь покраснев от натуги, что есть сил, выдохнул его.

         – А-а-а-а-а!… - раздался слабый стон в конце выдоха. Но и его было предостаточно, чтоб связки у Яблочко разомкнулись, и он смог заговорить.

         – Там Юрий!… Напали!… Быстрей туда!… Его убьют!… - отрывисто и непривычно свистяще прокричал он.

          – Ах, ты боже-шь мой!… Немой заговорил!… видать и вправду горе!… Да что ж ты раньше-то молчал!?… Эх, беда-беда!… - поражённый случившимся завосклицал урядник и, пулей выскочив из палисадника, помчался по мостовой. Невзирая на свою чрезмерную тучность и тяжеленные сапоги, он оказался довольно-таки проворным субъектом и бежал достаточно быстро. Однако он никак не мог соперничать с босоногим Яблочком, тот вмиг обогнал его и мчался уже впереди. Впрочем, уряднику мешали бежать не только его сапоги и избыточный вес, но и свисток, который он второпях сорвал с портупеи и теперь прямо на ходу звонко свистел в него, что скорости ему нисколько не прибавляло, зато трель стояла такая, что хоть уши затыкай.

        А тем временем в квартирке Юрия творилось что-то непонятное. Рассчитанное главарём до мелочей внезапное нападение терпело фиаско. Юрий оказался малым неробкого десятка. За годы своих странствий он побывал и не в таких передрягах. А потому, как только на него навалилась гурьба подельничков, он ловко присел и откатился в сторону. Чудесный приём превратить нападающих в кучу-малу. В следующую секунду резко поднявшись, Юрий сразу вспомнил о Яблочко и взглянул на раскрытую дверь, там он увидел лишь сверкающие пятки своего подопечного.

         – Опять сбежал пострелёнок,… во даёт,… снова что-то затеял… - с улыбкой подумал Юрий и тут же обратил свой взор на нападающих. А те из кучи-малы вновь превратившись в единые личности, грозились нанести следующий удар. Но Юрий не стал их дожидаться и атаковал первым. Схватив за спинку ближайший стул, он, хорошенько размахнувшись, огрел им сразу двух нападающих. Ими оказались главарь и его самый старший подручный. Однако вся сила удара почему-то досталась главарю. Он как подкошенный рухнул на пол, тогда как второй лишь слегка покачнулся.

        – Ах ты, бестия!… Ты ещё стоишь!… - воскликнул Юрий и вновь замахнулся стулом. Но то, что случилось дальше, немало удивило его, тот второй вдруг лихо развернулся и спрятался за спинами двух других, более младших членов шайки.

        – Вот же-шь ты негодяй!… Прятаться за пацанов!… Ну и трус!… А ну вылазь, шельма!… - отбросив в сторону стул и выставив вперёд свои увесистые кулаки, командно вскричал Юрий. На что веского ответа не последовало, а раздался лишь тихий скулёж.

         – Бить будете, папаша… - заныл тот второй, робко выглядывая из-за спин младших.

         – Тьфу ты,… олух!… Да тебя не бить, а воспитывать надо!… - увидев испуганные глаза подростка, опустил кулаки Юрий, и уже хотел ещё что-то добавить, но тут с улицы донеслась протяжная трель свистка урядника.

         – Атас!… Городовой!… Срываемся!… - в голос закричали подростки и все скопом ринулись бежать. Выскочили в дверь только их и видели. На полу остался лежать лишь изрядно пришибленный стулом главарь. Скукожившись рогаликом, он не подавал признаков жизни.

         – Должно быть, я его совсем прибил,… вот же-шь каналья,… отвечай теперь за него… - с сожалением вздохнул Юрий и наклонился над главарём посмотреть, что с ним. Но не успел он, и дотронутся до него, как в квартирку влетел Яблочко. Увидев склонившегося Юрия, он тут же бросился к нему. 

         – Юра!… Юри!… Что с тобой!?… Тебе больно!?… Он ударил тебя!?… - сходу заголосил Яблочко и кинулся осматривать Юрия.

         – Надо же заговорил!… Ах, ты мой говорун!… вон как зачирикал мой воробушек!… Ха-ха!… - подхватив Яблочко на руки, радостно закричал Юрий, – да ничего со мной не случилось!… Всё со мной в порядке!… А вот этому пришлось несладко,… я его стулом слегка приложил, так он теперь вставать не хочет!… Ну-ка Яблочко взгляни на него,… может, признаешь!… Я-то его ни разу не видел,… зато остальных, ещё по саду помню,… сбежали они, голубчики… - добавил Юрий, указывая на главаря. И тут как раз подоспел запыхавшийся урядник.

        – Ну и чего у вас стряслось?… Дверь нараспашку,… уф,… пока бежал чуть не помер, а они тут обнимаются,… ох, ты,… а это кто такой!?… - еле переведя дух, пропыхтел он.

        – А вот это мы сейчас и узнаем!… Ну и кто же это, Яблочко!?… - откликнулся на его вопрос Юрий.

        – Да,… видел я его, но редко,… а потому плохо на лицо помню,… он у нас вроде как за главного был. Давно, ещё в самом моём детстве, когда старуха цыганка жива была, он появлялся раз несколько, а потом прятался, старался держаться всё больше в сторонке,… скрытный очень… - приглядевшись, быстро определил Яблочко.

         – Так, с этим ясно!… А что это за старуха там ещё была?… Уж не цыганка ли тётка Ляля?… Была такая бандерша,…  на воровстве детей специализировалась… - окончательно отдышавшись, резко поинтересовался урядник.

         – Ну да, Ляля!… Это они её так ласково называли,… а для меня она была хуже всякого врага!… Колошматила меня нещадно и заставляла выполнять всё, что ей заблагорассудится,… запрещала мне мыться и стричь волосы!… Вымазала их в саже и велела так ходить всю жизнь,… говорила, что если я буду мыться, то помру,… мол, она на меня порчу навела!… Ох, и нехорошая тётка была,… а потом вдруг куда-то исчезла,… пропала, да и всё,… помню, остальные горевали по ней,… а я так наоборот, радовался, что её нет,… но волосы всё же мыть не стал, убоялся,… так и ходил до сегодняшнего дня, пока Юрий не помыл… - улыбаясь, ответил Яблочко.

        – Ах, ты мой говорун,… вон как всё толково рассказал!… Ох, и намаялся же ты бедняга,… теперь-то я понимаю, почему ты тогда так ко мне кинулся,… бабушек-старушек испугался,… это у тебя с детства,… ну ничего, сейчас всё по-другому будет!… А откуда же ты у них взялся-то?… Ведь тех подростков сразу видно, что они «балканцы», а ты вон какой беленький… - потрепав Яблочко по шевелюре, спросил Юрий.
 
       – А я и не знаю, откуда,… помню лишь, как меня били маленького, да всё пугали дубинкой, коли слушаться не буду… - пожимая плечами, ответил Яблочко. И тут вдруг главарь стал в себя приходить. Внезапно закашлялся, запыхтел, а потом и глаза открыл. Меж тем начало смеркаться, и комната стала погружаться в темноту. Юрий быстро зажёг свечи и поставил на стол. При их свечении облик Юрия резко изменился и вновь приобрёл демоническо-зловещий вид. Тем временем урядник взялся допрашивать главаря. 

        – Эй, ты,… слышишь меня?… Кто такой?… Откуда?… Отвечай!… - хорошенько встряхнув его, резко вскрикнул он. Но главарь молчал и только топорщил глаза, то на урядника, то на Яблочко. Было видно, что он сбит с толку и даже не понимает, где находится. И тут к допросу подключился Юрий.

        – Ну-ка, дайте-ка, я его поспрошаю,… скажи-ка мне братец, откуда у вас появился сей отрок?… - склонившись над главарём, указывая на Яблочко, ёрнически спросил он, и немного улыбнулся своей убийственной, белозубой улыбкой. От неё главарь мигом пришёл в себя и вспомнил всё, и где он находится, и что с ним происходит. Вздрогнув всем телом, он испуганно вжался в пол и срывающимся голосом тут же забубнил.

       – Не трогай меня,… ты дьявол!… Нет-нет, здесь ты меня не убьёшь,… тут полицейский, он не даст!… Урядник, я всё скажу,… только уберите его от меня… - заскулил главарь, словно побитая собака.

        – Так говори быстрей, не елозь!… Иначе я сейчас уйду и отдам тебя ему на растерзанье!… - нарочито строго рявкнул урядник, и ещё разок хорошенько встряхнул главаря, после чего тот сразу запел как соловей.

      – Я сам точно не знаю, как всё было,… но только однажды, когда мы стояли малым табором у имения старого вояки, тётка Ляля привела его к нам,… сказала, мол, он как бездомный козлёнок, отбившийся от стада, бродил по лесу,… вот она его и подобрала. И всё смеялась,… дескать, теперь у неё в услужении барчонок будет,… я ещё тогда ей говорил, что не к добру это,… белый ребёнок в таборе приметная фигура!… Но она и слушать ничего не хотела,… обмазала его всего сажей и велела нам научить его воровать,… ну, мы так и сделали!… А тётка Ляля после этого и года не протянула,… сгинула где-то на болотах,… ходила туда за ядовитыми травами для приворотного зелья, да и не вернулась. А этот шкет так у нас и остался,… и вот теперь из-за него и мы попались,… я же говорил, надо было его ещё тогда вышвырнуть!… Ох, дядьки,… худо мне здесь,… отпустили бы вы меня… - вдруг запричитал, заканючил главарь и в один миг превратился в какого-то жалкого замухрышку. 

        – Так!… Ну теперь всё понятно с вашей шайкой!… Сегодня как раз соглядатае из соседнего уезда предупредили, что к нам направляется кочующая банда «ромал»,… меня даже в управу из-за них вызывали,… а это вы оказывается!… Ну ладно, хорош с тобой разговоры говорить,… пойдём-ка в участок,… оформляться… - жёстко заявил урядник, и ловко прихватив главаря за шиворот, поставил его на ноги.

          – Я согласен, ведите меня в участок! Да хоть куда,… да хоть в тюрьму, лишь бы подальше от этих обоих,… не хватает мне с ними воздуха,… задыхаюсь я! И вообще я тут ни при чём,… это всё они,… я не виноват… - опять заскулил, заюлил главарь, но урядник и слушать его не стал, быстро вытолкал в дверь.

         – Ну ладно братцы,… прощевайте,… поведу я этого фрукта пристраивать,… а с вами мы ещё увидимся,… посидим, чайку попьём, поговорим!… - уже на ходу откликнулся урядник и они с главарём в ту же секунду скрылись в темноте вечерних улиц.

         – Пока-пока!… Ещё встретимся!… - крикнул им вслед Юрий, и уже было хотел запереть дверь, как вдруг услышал чётко узнаваемый цокот приближающегося экипажа. Так по-особенному цокали лошади только в бричке у Людмилы. Фёдор подковывал их как-то по-своему.
                Глава 20
– Неужели это она!?… - мелькнула мысль у Юрия, и он застыл в нерешительности. В тот же миг на площадь перед домом резво вкатилась знакомая бричка, и Фёдор привычно зыкнул с облучка.

         – Тпррру, родимые!… Приехали!… Ну вот,… ещё до полночи поспели!… - пробасил он, и Юрий, тут же узнав его, бросился к экипажу. А из экипажа, лёгкая словно пёрышко, выпорхнула Людмила и сразу попала в его объятия.

       – Ты уехал, а мне вдруг стало так плохо, одиноко, без тебя,… без Яблочко,… я хоть и видела его всего раз, но сразу почувствовала, что он мой, родной,… такой же, как и ты! И я уже не могла выдержать ни минуты, следом за вами кинулась,… вот приехала,… ты только не гони меня,… я всё равно теперь уже никуда от вас не уеду… - взволнованно и даже как-то торопливо произнесла Людмила и нежно прижалась к Юрию.

       – Ах, Людмилушка, милая,… вот и хорошо, что приехала,… очень даже замечательно, и уезжать никуда не надо… всё уже разрешилось, тех хулиганов бояться теперь не стоит,… мы уже знаем кто они, и сейчас им не до нас!… Но важно другое,… ты теперь посмотри на Яблочко,… каким он стал… - ласково поглаживая Людмилу по волосам, радостно отозвался Юрий и указал на Яблочко, а тот стоит в дверях и, не решаясь босиком выйти наружу, смотрит, что во дворе делается. Меж тем на улицах зажгли фонари, и свет с ближайшего упал прямо на Яблочко, освещая его во всей красе.   
 
        – Ох!… Ах,… не может быть!… Что же это!… Да как же так!… - внезапно завосклицала Людмила и кинулась к Яблочко, – Ильюшенька!… Мальчик мой!… Да боже-шь ты мой,… да что же это такое делается!… Ах-ах,… ну, неужели ты меня сразу не узнал,… ну, как же так,… ну, посмотри же на меня,… это же я, ваша соседка!… Ну, что же ты молчишь,… кровиночка моя… - обнимая и целуя Яблочко, готовая вмиг расплакаться, запричитала она. Тут уж и до Юрия с Фёдором стало доходить, что происходит на их глазах. 

         – Так это же и взаправду наш Ильюшенька,… давеча-то он весь чёрненький был,… его и не признать,… а теперь-то вон, какой светлый,… и волосёнки кучерявые, прям как тогда… - баском пролепетал Фёдор и тут же пустил слезу.

        – Ах, так вот откуда ты взялся!… Яблочко ты моё перекатное,… катился-катился и опять под родное крылышко возвратился,… Ильюшенька, колобок ты наш, беляночка… - тоже всё поняв, заулыбался Юрий и мгновенно присоединился к Людмиле. А Фёдор стоит, да только успевает слёзы рукавом утирать, всё наглядеться не может, как они обнимаются да милуются, вот уж воистину настоящие счастье. И ещё неизвестно, сколько бы всё это продолжалось, если бы лошади не заржали и не запросили овса.

      – Ох, ё-моё!… Про вас-то я и забыл!… Сейчас родимые,… и оботру, и накормлю… - первым очнулся Фёдор и кинулся к лошадям. А за ним уж и Юрий спохватился. 
 
       – Ну что, милые мои,… и то правда,… а не перекусить ли нам!?… Ведь у нас с тобой Яблочко с самого утра и маковой росинки во рту не было,… да и Людмилушку попотчуем,… вон, сколько всего вкусного на столе лежит,… уж постарались, понабрали!… - оживился он и задорно рассмеялся.

        – Точно!… Устроим пир!… Нам теперь есть, что отметить!… - радостно поддакнул ему Яблочко.

        – Ах, ты боже-шь мой!… так ты заговорил!… - удивлённо воскликнула Людмила и подхватила Яблочко на руки, – ой, Юра!… да ты только посмотри на него, он опять босиком!… Ох, и сорванец,… ах, и пострелёнок!… Ну, прямо как много лет тому назад,… ну, уж теперь я с тебя глаз не спущу… - заохала-заахала Людмила, и они быстрей вошли в дом, ведь был уже глубокий вечер, холодало. 

        Юрий тут же принялся хлопотать по хозяйству, разогревать ужин, готовить приборы и конечно заваривать свежий душистый чай. Ну, какая же трапеза обходится у нас без этого чудесного напитка. А Яблочко тем временем затеялся рассказывать Людмиле обо всех сегодняшних происшествиях, ведь он теперь мог свободно говорить и притом делал это очень даже уверенно, его связки сейчас работали как новенькие, впрочем, почему бы и нет, они же хорошенько отдохнули, пока он молчал.

      Ну а вскоре ужин и чай были готовы. Все быстро сели за стол и стали ужинать. А чуть позже, закончив кормить лошадей, к ним присоединился и Фёдор, но и ему досталось много чего ещё вкусненького. Спать улеглись уже далеко за полночь. И хоть квартирка была небольшая, места в ней нашлось всем. Фёдор неплохо устроился на кухне, Людмила в комнате на единственной кровати, а Яблочко с Юрием на гостином диване в прихожей. И кстати, все изумительно выспались, вот что значит быть счастливым. Когда родные и любимые тобой люди рядом, это и есть самое настоящее счастье.

        И с этой памятной ночи у них началась новая, счастливая жизнь, полная приятных забот и хлопот. Юрий сразу взялся за творческое обучения Яблочко. После того как у него прорезался голосок Яблочко говорил не умолкая. И вот, чтобы этот пыл не прошёл напрасно, Юрий дал ему задание выучить все басни и монологи, которые он и сам когда-то учил здесь же, в этой уютной квартирке. Сейчас Юрий с благодарностью вспоминал своего учителя, и те времена, когда тот приобщал его к чудесному театральному искусству. И теперь, как говориться, всё повторялось на круге своя, теперь в роли учителя был он сам.

       Но надо отметить, что и Людмила не осталась в стороне. Сейчас, когда наконец-то нашёлся давно потерянный сын её подруги, она навёрстывала упущенное, и одаривала Яблочко неподдельными материнскими ласками и любовью, которую он не успел испытать в полной мере. Так внезапно образовалась самая настоящая семья, где каждый получал то, что ему не хватало всю жизнь, и даже более того. Неожиданно Яблочко (Ильёй его пока не называли, решили пусть привыкает постепенно) проявил интерес к репертуару Юрия, который тот использовал в своих странствиях по ярмарочным площадям.

       Особенно Яблочку понравился тот удачный монолог про незадачливого племянника и его богатую родственницу, с названием «Сказ о любви к молодой тётушке и капиталам её жениха зажиточного купца». В устах Яблочко этот монолог звучал невероятно комично и вызывал восторг у всех, кто его слушал. А надо сказать, что к тому времени у Яблочко нашлось уже немало слушателей и почитателей. Тот же урядник с его сослуживцами смеялись до слёз над выступлениями юного дарования.

       Ну а дальше больше, вскоре узнав о возвращении Юрия, да ещё и с семьёй, к нему не замедлили явиться эмиссары из театра с извинениями. За тот срок, что Юрий отсутствовал, в руководстве театра, разумеется, успели разобраться в случившемся, и тут же пожалели, что его так несправедливо уволили. Театр без него многое потерял, репертуар оскудел и сделался не таким ярким и выразительным. После того триумфального Юриного дебюта уже никто из актёров не мог с ним сравниться. А потому перед Юрием поспешили извиниться и тут же пригласили его обратно, притом сразу на ведущие роли.

        Вполне естественно, что Юрий согласился, однако выдвинул своё условие, взять в труппу и его воспитанника, Яблочко. Никто и не подумал возражать, а наоборот все только возрадовались, и даже выделили ему немного средств на антрепризу с тем монологом про племянника и тётушку. Успех у публики был феноменальный. Кстати, сей монолог и поныне  можно встретить в репертуаре многих актёров антрепризы, уж настолько он оказался актуален. Ну а для того времени это было вообще нечто сногсшибательное.

       Одним словом у Юрия и Яблочко настал период триумфа. И теперь никто и ничто не могло помешать им воплощать в жизнь свои давние мечты, ведь врагов и злопыхателей у них не осталось, ни прежних подельников, ни самого главаря поблизости уже не было. Доподлинно известно, что подростки-подельники, убоявшись кары за содеянное ими, покинули пределы губернии и добровольно отправились в самый дальний монастырь простыми послушниками. А главарь, по заверению урядника, после суда был отправлен в ссылку за Урал  на сибирские просторы, где внезапно женился, остепенился и остался там навсегда.

        А меж тем по прошествии краткого времени Людмила, будучи прекрасным литературоведом и незаурядным художником написала на эту тему небольшую, но очень содержательную пьесу. Которая с потрясающим успехом была ей же и поставлена на сцене. Так неожиданно для себя Людмила стала театральным режиссёром. Но в роли режиссёра она проходила недолго.

        Буквально через девять месяцев у них с Юрием случилось пополнение, на свет появилась кроха доченька – Машенька. Такая хорошенькая, светленькая, беляночка, и сразу заявила о себе приятным, нежным и очень мелодичным голоском. Яблочко тут же определил, что Машенька непременно станет великой певицей. И все с ним согласились. Однако это уже другая история, другая сказка, и она только начинается, а впереди всех ждёт долгий и счастливый путь…
                Конец
Igorshipskih@mail.ru                Автор: Шиповских Игорь.