Спортивный батальон 3 Жизнь во Львове вне спорта

   Жизнь во Львове вне спорта

Помимо спортивной жизни со Львовом у меня связано еще много интересных событий.   В 65-году я предпринял попытку поступить на вечернее отделение юрфака Львовского государственного университета. Заручился справкой из СКА-Львов, что руководство клуба не возражает против моего обучения в ЛГУ и готово будет создать условия для моих в нем занятий и пошел сдавать. Все сдал на четверки, имел проходной балл, но зачислен не был. Ректорат потребовал, чтобы справка-разрешение исходила от командования Прикарпатским военным округом, но получить такой документ было абсолютно нереально. На вопрос, почему тогда приемная комиссия приняла мои документы и допустила к экзаменам, я вразумительного ответа не получил, но было понятно, что такой маневр, давал возможность на мое место пристроить кого-то из блатных абитуриентов. Тогда, чтобы подготовиться к поступлению в ВУЗ в следующем году, я решил пройти весь курс 10-го класса. К тому же у меня было тайное желание получить медаль, что давало льготы при поступлении в институт. Я уже повзрослел и  не собирался повторять ошибки молодости, когда я из отличника из-за прогулов, несерьезного отношения к учебе в новой школе  превратился в заурядного троечника.  Из Москвы я получил справку с оценками за 9-й класс и с ней записался   в вечернюю школу.

Учеба в средней школе тогда в армии по мере возможностей поощрялась. Я был не единственным из спортбата, кто ходил на занятия. Нам выдали постоянные маршрутные листы, по которым мы в определенное время  могли покидать часть и возвращаться обратно. Конечно, не всегда мы доходили до школы, случалось и вечерком погулять по Львову и его злачным местам. У меня еще были дополнительные основания пропускать отдельные занятия. Дело в том, что школьные программы в Москве и Львове не совсем совпадали. К примеру, весь курс по географии в Москве я прошел в 9-м классе, а во Львове его проходили в 10-м.  Я договорился с преподавателем, что он, проверив мои знания на паре уроков, позволит мне не посещать занятия по  своему предмету. География была всегда одним из самых любимейших моих предметов, в аттестате и соответственно в справке стояло «отлично», дважды на отлично были оценены мои ответы у доски в первые же дни занятий в школе. После чего я получил добро не присутствовать более на уроках по географии.

Примерно по такой же схеме я договорился со словесником. Получил отличные оценки за несколько устных ответов, а потом регулярно сдавал ему сочинения на заданные темы. Как правило, это были пятерки. Хотя один раз я получил четверку с минусом за сочинение о городе Львове. Минус был за какой-то пропущенный знак препинания, а скидка балла была связана с моим недопониманием и соответственно не полным раскрытием темы, как было написано в заключении. Я написал, считаю, прекрасное  сочинение, но оно было в основном посвящено истории города и его замечательной архитектуре, а надо было, оказывается,  в традициях социалистического реализма писать о созидательной деятельности жителей города, строящих социализм.

 Но как бы то ни было я подошел к концу учебного  года, уверенный, что серебряная  медаль у меня в кармане. Мне светила только одна четверка по нелюбимой мной физике. Однако меня ждало разочарование. Накануне вручения аттестата мне объявили, что у меня выводится еще и четверка по географии. Как так! Оказалось, что наш географ заболел и годовые оценки за него выставлял директор. В журнале у меня были только две отличные оценки в сентябре, после чего стояли одни черточки, означающие пропуск занятий. Я попытался объяснить директору о нашей договоренности с преподавателем, ссылался на справку за 9-й класс, где была выведена оценка за курс. Но он ничего не хотел слушать. Я настаивал. Тогда он дал мне адрес географа, написал ему записку, чтобы тот  принял  окончательное решение. Географ, конечно же, поддержал меня. Тогда я стал требовать серебряную медаль. Директор отмалчивался.

 Вся эта неопределенность продолжалась около месяца. В конце концов мне сообщили, что в РОНО мне отказали в медали из-за значительного пропуска занятий.  Якобы,  существовала инструкция, по которой медалист не мог пропустить в учебном году более четверти занятий. Мне предложили забрать мой аттестат у секретаря школы. Аттестат оказался не заполненным, только внизу была забита подпись директора и школьная печать. Я должен был самостоятельно  обойти всех учителей и заполнить графы с оценками по их предмету. Но мне это было надо?! Один аттестат у меня уже  был. Второй -  не серебряный - был мне ни к чему. Чтобы не заморачиваться с поисками преподов (уже было время отпусков – попробуй их найди!)  я договорился с двумя школьными подружками Людмилой Семыкиной и Татьяной Ласкиной, что они помогут мне заполнить аттестат. И вот они старательно вписали напротив каждого предмета оценки: вiдмiнно (отлично), добре (хорошо) и  оставили свои автографы как настоящие, так и придуманные. Фамилия владельца аттестата оставалась незаполненной. Несколько лет я хранил этот документ как память, но потом подарил его приятелю моей первой жены художнику Валере Косушкину, у которого не было среднего образования, а ему оно зачем-то срочно понадобилось.

                Поступление в инситут

Но занятия в школе тем не менее были для меня полезны. Когда наступило время поступать в институт, мне очень пригодилось повторение курса по математике. Я поступал в Львовский торгово-экономический институт, а там математика была профилирующим предметом. Почему именно во Львове и в  этот институт? Дело в том, что наш призыв попал под изменения порядка демобилизации в случае поступления в ВУЗ. Точнее прежний льготный порядок, по которому солдат последнего года службы, поступивший в ВУЗ подлежал демобилизации до 1 сентября, был отменен. Поэтому нигде, кроме Львова поступать в институт я не мог. Только во Львове у меня была возможность некоторое время сочетать учебу на дневном отделении института с армейской  службой. Полтора месяца я исправно ходил днем на занятия. Один раз даже пришлось со всеми первокурсниками выехать на картошку.

  Институт тоже был выбран не случайно. Во-первых, экономика меня всегда интересовала. Институтская специальность давала возможность в перспективе попасть в сферу внешней торговли. Это уже было близко к направлению, которое давал МГИМО, куда я мечтал поступить после школы. Во-вторых, в институте была приличная  команда фехтовальщиков, и тренер обещал нам с еще одним спортбатовцем рапиристом Аликом Соловейчиком при поступлении в этот ВУЗ подработку на полставки тренера на кафедре физкультуры. Мне обещали также место в общежитии с сохранением московской постоянной прописки. Но это обещание из-за жесткой советской системы прописки оказалось не исполнимым.

В середине октября, я уже об этом писал, я отправился в Каменку-Бугскую, чтобы демобилизоваться. Оттуда  я рванул в Москву, чтобы прозондировать почву о возможном переводе в какой-либо профильный московский ВУЗ. Оказалось, что единственный ВУЗ, куда я мог перевестись, -  это Московский кооперативный институт.  Львовский ТЭИ и МКИ относились к системе Центросоюза, где я получил разрешение на перевод. Мотивировал я свое обращение болезнью матери, которая действительно была нездорова. Она не до конца восстановилась после инсульта, который случился в 63-ем году. В начале ноября я прилетел во Львов, чтобы окончательно определиться, остаюсь ли в городе на обещанных ранее условиях или забираю документы. Но систему перешибить не удалось, даже при большой заинтересованности во мне  со стороны ректората. Пришлось распрощаться с полюбившемся городом, его обитателями и друзьями-подружками.