Операция Брусок на чесноке

(по рассказам папы)

Из всех дней недели Сёма большего всего любил субботу. В этот день отец
с утра пораньше запрягал лошадь, мать давала сыну последние наставления и, оставив его «на хозяйстве», родители уезжали в город на базар. Там  они продавали творог, яйца, овощи с огорода, а отец ещё и рыбу, которую они ловили вместе с Сёмой. На базаре их рыба уходила в мгновение ока, а всё потому, что у отца был особый рецепт её  засолки и  копчения. И как ни старались приятели Еремея выудить у него этот секрет, ничего у них не получалось:  он лишь улыбался в свою бороду  и  повторял:
- Секрет-то прост: главное, с солью не переборщить, да с дымком не спешить.
А на вырученные деньги родители покупали городской еды, одежду, подарки Сёме. Сёма тоже бы ездил с ними, но дома были куры, гуси, поросёнок. Их никак нельзя было оставлять без присмотра. А к вечеру ещё и  Бурёнку надо было встретить из стада.

Сегодня суббота. Родители уже уехали, и Сёма остался сам себе хозяин на целый день. На столе стояла запотевшая от холода кринка с молоком – мать специально достала её из подпола перед отъездом, и душистый каравай. Сёма с аппетитом поел и быстренько побежал  во двор. Выпустил кур из курятника, насыпал им корма и метнулся за хворостиной, с которой всегда выгонял гусей на зелёную лужайку возле дома. Гусак с важным видом хлопотал вокруг стаи и, наконец, выстроив всех в ряд, направился, гогоча, к лужайке. Сёма похвалил умного гусиного вожака и стрелой помчался в свинарик. Васька уже издавал требовательное похрюкиванье, искоса посматривая на Сёму через свои белесые ресницы. В ведре стояла приготовленная матерью похлёбка для  Васьки – надо было только вылить половину содержимого в лохань. Сёма шустро справился и с этой работой. Он вообще был шустрым и сметливым пареньком, и, когда хотел, хорошо и быстро справлялся с любой работой по дому или во дворе.

А сегодня он очень хотел поскорее разделаться с делами по хозяйству: ему просто не терпелось взяться за одно, очень важное, дело. Назавтра было назначено сражение между «красными» и «белыми». Все ребята хотели быть красноармейцами, поэтому всем пришлось  тянуть жребий, чтобы никому не было обидно. Сёме повезло: он попал в «красный» отряд. Но для сражения нужна была винтовка – нет, не настоящая, а из деревянной доски. Сёма уже заготовил для этой цели штакетину от полисадника. Но теперь надо будет поработать ножом, выстругать винтовку получше, чем у этого хвастуна Петьки Скворцова. Да он и не сам делал её, а его старший брат – все это знали.

Сёма взял в шкафу нож, уселся на крыльцо и принялся строгать штакетину. Но вскоре он досадливо поморщился: для такой работы нож был не достаточно острым. Его надо было срочно наточить. Поразмыслив, он понял, что без бруска здесь не обойтись. У отца был очень хороший брусок, но Сёме брать его было запрещено:  брусок достался Еремею ещё от деда, которого он очень любил и поэтому свято хранил все оставшиеся от него вещи.
- От того, что один раз поточу нож, ничего с ним не сделается, - размышлял Сёма, напряжённо стараясь додуматься, где отец мог держать свой драгоценный брусок, -  да и не узнает отец, что я брал его.

Взгляд его, между тем, упал на цветастую занавеску, прикрывавшую притолоку над входной дверью. Что-то подсказывало мальчугану, что там, среди мелкой хозяйской утвари, и находился  предмет его поиска.
И вот, взобравшись на табурет, Сёма стал шарить руками по притолоке, стараясь добраться до самых отдалённых углов. Под руку попадались какие-то щётки, коробочки, отвёртки и другие интересные предметы. Вдруг он задел что-то рукавом рубахи, и это «что-то» с грохотом упало на пол. Сёма посмотрел вниз и обомлел: на полу лежал любимый папин брусок, но не один, а два – две его половинки!
Сёмин отец был человеком крутого нрава, и  парнишке частенько доставалось от него за  проказы и непослушание. Сёма понуро присел на порог и стал вертеть в руках половинки злополучного бруска. Что же придумать, как избежать наказания? И вдруг его осенило! Он побежал в кладовку и принёс оттуда головку чеснока. Натерев чесноком обе половинки, он прижал их друг к другу и некоторое время подержал в таком положении. Брусок держался!  Правда, не очень прочно, но для Сёминой задумки этого хватало.

Потом он опять забрался на табуретку, пристроил брусок на притолоке так, что когда дверь открывалась, он падал вниз и – о горе!  - «разбивался» на две части! Сёма отрепитировал падение бруска несколько раз и остался доволен результатом. Самым важным в этой инсценировке было расположить брусок так, чтобы он не свалился на голову входящего. Поэтому сметливый Сёма догадался поместить  его поближе к основанию двери, к краю, где находились петли. Проходя через дверь, люди никак не могли оказаться в этом узком проёме. Убедившись в надёжности эксперимента, Сёма не спеша наточил нож,  выстругал винтовку, проведал Ваську, загнал гусей и  вернулся в дом. Ещё немного и можно было начинать операцию «Брусок на чесноке».

Когда отец с матерью въехали во двор, они удивились, что сын не встречал их.  Обычно, он с нетерпением поджидал их у ворот и помогал вносить в избу долгожданные покупки. А Сёма сидел внутри и  с  замиранием сердца, прислушивался к  голосам и шагам поднимавшихся по крыльцу родителей; первым шёл отец.

Дверь отворилась. Брусок с грохотом свалился на пол. Отец чертыхнулся и поднял… одну половинку бруска. Вторая, едва держась, торчала над дверью: то ли чеснок выдохся, то ли Сёма плохо смазал половинки. Обман тут же был разоблачён.  Сконфуженный Сёма покаянно признался отцу в содеянном, боясь поднять на него глаза. И вдруг отец стал хохотать так весело и громко, что к нему присоединились и мать, и виновник происшествия.

А Еремей подносил к носу половинки бруска и, давясь смехом, обращался к жене:
- Мать, в другой раз вместе с копчёной рыбой повезём бруски чесночные продавать – понюхай только, как вкусно пахнут!
Счастливый Сёма понял, что в этот раз  всё обошлось: отец  простил сына за находчивость.
- Так я за Бурёнкой побежал, - заботливо предположил Сёмка и бочком прошмыгнул через распахнутую дверь, опасливо поглядывая наверх.