Дежавю

Как и большинство подростков, Вика жила беззаботной жизнью, наполненной радостью и любовью. Неделю назад ей исполнилось шестнадцать. Поскольку Вика всерьез увлекалась фотографией, родители подарили ей на день рожденья современную фотокамеру, которой мог бы позавидовать любой начинающий фотограф, не говоря уже о сверстниках. Вика очень обрадовалась такому подарку. Семья у них была не слишком богатая, но жили мирно и дружно. В школе Вика мало чем отличалась от своих одноклассников. Оценки были средние. Уроки не всегда учились, а домашние задания не всегда выполнялись. В последнее время, у девчонок становилось все больше разговоров о мальчиках. Первые влюбленности благодаря стрелам Амура зарождались то между одной парой, то между другой. Вика пока не определилась, кому из мальчиков подарить свое сердце, ей нравились сразу двое – одноклассник Тимур и Богдан из параллельного класса. У Тимура была тонкая душа. Он увлекался музыкой, сочинением стихотворений и песен, чем сильно привлекал Вику, которая тоже очень интересовалась искусством. Богдан был «сорвиголова», без комплексов и предрассудков, такой себе прямолинейный добряк, но именно в этом была его изюминка. Но и чувства к ним отступали на второй план перед любимым хобби. Теперь после занятий Вика часто спешила домой. Ей хотелось поскорее взять свою новую фотокамеру и пойти в парк, или прогуляться по улицам города, чтобы запечатлеть мгновения, которые длятся меньше секунды и которые невозможно вернуть назад. В этом была какая-то магия, непредсказуемость, непревзойденная красота момента.
Второй месяц осени выдался теплым и дождливым. Желто-золотые листья на земле, местами еще зеленая трава и теплое дыхание ветра создавали атмосферу ностальгии и меланхолии. Как будто две стихии – лето и осень – сошлись в одном месте после долгих лет разлуки. Даже солнце грело еще по-летнему. Это была грустная сказка, в которой плакал дождь, а сердце сжималось от знакомых нот.
В такие дни, Вика чувствовала себя совсем взрослой. Детство осталось позади. В школе ей приходилось смеяться, когда смеются другие, поддерживать разговор, шутить и ей это нравилось, но часто ее душа уставала от этого, и ей хотелось немножко погрустить, подумать, чтобы никто не отвлекал ее от созерцания прекрасного. Ведь совсем скоро они с одноклассниками расстанутся. Каждый пойдет своей дорогой. Впереди их ждала взрослая жизнь. Какой она будет не знал никто. Каждый верит, что его жизнь будет безоблачной, что все пойдет легко, как по накатанной дороге, но это не так. У каждого свой путь в этой жизни, и у многих он будет тернистым, многих заведет в тупик, и лишь немногим улыбнется удача и они достигнут успеха и желанного счастья. Когда Вика задумывалась над этим, то ей начинало казаться, что она родилась не в свое время и что этот мир для нее чужой и непонятный. Мама говорила, что виной всему подростковый возраст и что это пройдет, но Вика боялась неизвестного будущего, а еще больше боялась, что не найдет своего места в жизни. Вдруг его вообще нет – места под солнцем для нее?
Вечером перед выходными был дождь. Вика любила такую погоду. Осень и дождь – это была ее стихия. Она помогала ей настраиваться на творческий лад. Дымка меланхолии, постоянно обволакивающая ее мысли и настроение, была необходимым атрибутом ее жизни. Несмотря на то, что в субботу не нужно было идти в школу и уроки можно отложить на потом, уже в шесть утра Вика выскользнула из постели. Быстро привела себя в порядок, оделась, на ходу перехватила бутерброд и, взяв фотокамеру, отправилась прогуляться по местной округе. Тишина была как глубокая пропасть: кинешь в нее камень, прислушаешься, а в ответ услышишь молчание. Ни звука, ни эха, ни намека на то, что там есть жизнь. Город спал. А те, кто уже проснулся, продолжали нежиться в постели, спускались готовить завтрак, выпить чашечку свежезаваренного кофе, читали газеты и уныло рассматривали мрачный осенний вид за окном. После дождя было сыро. Желто-багровые листья намокли, отчего, напитанные дождевой водой, стали еще ярче. Разве что дворники, самые ранние пташки на улицах, взяв свой рабочий инструмент, гребли мокрые листья в кучу. Вика видела этот осенний мир не только глазами, но и через объектив фотоаппарата.  Фотографии получались удивительные, живые, красочные. Почти час Вика бродила по улицам, пока они понемногу стали наполняться людьми. Нехотя и лениво они выбирались из своих домов, как медведи из берлоги. Подумав о том, что пора возвращаться домой, ведь родители могут забеспокоиться, не обнаружив ее в спальне, а она опрометчиво не оставила записку и телефон забыла, Вика решила, что сделала достаточно снимков и пока ей будет над чем поработать.
Находясь в нескольких метрах от своего дома, она бросила взгляд на соседние здания – серые великаны на желто-багровой платформе с темными и черными прожилками земли. Красиво и устрашающе одновременно. Напоследок сделав несколько снимков, Вика нырнула в подъезд, надеясь, что тихо проберется в свою спальню. Тихо не получилось, так как стоило ей повернуть ключ в замке, как она увидела маму. Все мамы одинаковые. Нет, не все. Есть те, которые ради своих детей жизнь и душу отдадут, а есть те, кто бросает их, как ненужных щенят. Другая мама, может быть, отругала б дочку, а Викина мама – нет. Она только обняла ее и незаметно смахнула слезы, накатившие от тревоги. Отцу, понятное дело, ничего не сказали. Не мужское это дело влезать в их женские секреты.
После завтрака Вика была предоставлена сама себе, так как родители поехали за покупками, которые, обычно, затягивались на несколько часов. Сославшись на то, что ей нужно делать уроки, она осталась дома одна. Вика загрузила фотографии в компьютер и начала рассматривать снимки, отбирая особенно впечатляющие для своего альбома. Дойдя до последних кадров, сделанных возле дома ранним утром, она увидела высотные здания – серые, мокрые от дождя, безлюдные, с пустыми окнами. Рассматривая маленькие темные пятнышки оконных рам, в одном из них Вика заметила какую-то фигуру. Это был соседний дом, как раз напротив ее дома. Пристальнее вглядевшись в лицо, Вика увидела то, отчего у нее похолодело все внутри. Сначала черты показались ей до боли знакомыми, потом узнаваемыми, и наконец, родными. Это было ее собственное лицо. Это была она сама.
В это время раздался телефонный звонок. Вика подскочила от страха, так как он показался ей оглушительно громким. Звонил Богдан и приглашал ее погулять, хотя она больше ждала звонка от Тимура, но он в последнее время перестал ей звонить. Вика ловила его грустный взгляд на уроках, но он словно не видел ее.
На выходных ребята часто собирались вместе. В теплое время года их было не загнать с улицы домой. В холодные дни они ходили в клуб, где могли потанцевать и поболтать о своих подростковых проблемах. Так и сегодня, прогулявшись по парку и набережной, они с Богданом присели в мягкие кресла, заказали сок, и тихо перешептывались. Богдан пытался положить свою руку на ее, но она все время осторожно отстранялась от него. В клубе было жарко и душно. Сок быстро допили, и Богдан пошел купить еще. Ожидая его, Вика достала фотокамеру и стала щелкать. Она сделала для себя еще одно интересное открытие – наблюдать за эмоциями людей не менее интересно, чем за природой. Клац и на снимке блеск глаз прижавшейся друг к другу паре. Клац – и танцевальный ритм застыл на месте. Клац – и на фото веселый смех. Клац – девушка в углу клуба, грустная и одинокая и такая знакомая…
- О, Боже! – от неожиданности вскрикнула Вика, выпустив камеру из рук. Хорошо, что она упала рядом в кресло, иначе бы разлетелась на куски. В это время подошел Богдан. Вика сидела бледная, и смотрела куда-то в угол в дальней части клуба. Губы дрожали. Богдан не на шутку испугался. Бросив стаканы с соком на стол, он стал спрашивать у нее, что случилось. Вика смотрела в угол, но теперь там никого не было. «Может, показалось». В клубе жарко. Ей могло стать душно. Сославшись на то, что плохо себя чувствует, она попросила Богдана проводить ее домой. Он заметно огорчился. Сегодня он явно намеревался добиться ее расположения, и вдруг такое продолжение. Тем не менее, он не сказал ни слова, а помог Вике встать и они сквозь толпу танцующих ребят выбрались на свежий воздух. Его глоток был Вике необходим, так как от странного видения в клубе дрожало все внутри. Ее знобило. Богдан заботливо накинул ей на плечи свою куртку и провел до самого дома, правда, стребовал с нее обещание, что завтра они снова встретятся. На улице вечерело. Оказавшись у дома, они с Богданом еще какое-то время стояли и о чем-то беседовали, потом целовались, хотя настроение у Вики было не романтическое, но почему-то она не остановила Богдана. Все-таки он ей очень и очень нравился. Рядом с ним у нее возникали новые ощущения, которых раньше никогда не было. Не только чувства льнули к нему, но и тело. На людях она не позволяла ему распускать руки, но наедине, она разрешала зайти дальше, чем просто держаться за руки. Он мог скользнуть руками по ее спине, по бедрам, мог стать совсем близко, прижаться, и ей это нравилось. Кто-то кашлянул на соседней лавочке. От неожиданности Вика оторвалась от Богдана и заметила, как за ними наблюдают соседские старушки на лавочках. Они уже склонили свои седые головушки и стали перешептываться. «Ну вот, теперь будут распускать сплетни», - подумала Вика. Богдан тоже стушевался. Ему вдруг стало неловко, но он не отпустил Викину руку. Смущенная назойливыми любопытными и осуждающими взглядами старой гвардии, Вика, пряча взгляд, отдала ему куртку и прошептала, что ей пора домой. Богдан, еще раз чмокнув ее в щеку назло старушкам, отравился к себе. Вика смотрела ему в след, пока он не скрылся из виду, а затем подняла голову вверх. Хотя были уже сумерки, свет от фонарей и в окнах хорошо освещал двор. В окне, где на снимке была девочка, промелькнула тень и быстро исчезла. Страшно было до дрожи, но Вика твердо решила подняться наверх и познакомится с таинственной незнакомкой, так похожей на нее. Ведь она видит ее уже третий раз – на снимке, в клубе и вот сейчас эта девочка оказалась дома раньше Вики, хотя еще полчала назад сидела за столиком. Сделав глубокий вдох, который должен был ее приободрить, Вика решительно потянула дверь в подъезд соседского дома на себя. «Какой этаж?» - вспоминала Вика. – «Ага, девятый».
- Приехали, - разочаровано сказала она.  Лифт не работал, но Вика не собиралась отступать, раз уже решилась выяснить, что же за девочка постоянно наблюдает за ней. Отважившись зайти в дом, она немного успокоилась и теперь мыслила логически. Скорее всего, в дом въехала новая семья, и эта девочка просто очень похожа на нее. Ей даже стало интересно взглянуть в лицо своей копии. Вика уже подсмеивалась над тем, как удивятся ее родители, когда она познакомит их со своей новой подружкой. Так этаж за этажом она поднималась вверх. На восьмом она остановилась и выглянула через перила наверх.
- Вроде бы все тихо, - прошептала она себе. Ей снова стало не по себе. Место это показалось ей знакомым, хотя она была уверена, что раньше здесь не была, но почему же так щемит внутри. Медленно, стараясь не шуметь, она поднималась на девятый этаж. Поставив ногу на последнюю верхнюю ступеньку, Вика осмотрела лестничную клетку, окно и площадку с окном, откуда видела девочку. Никого. Вокруг стояла гробовая тишина, а внутри у нее, наоборот, нарастала буря. Теперь Вика уже не сомневалась, что бывала здесь раньше, хотя не могла вспомнить когда. На стене были написаны слова «Вика + Богдан», а затем за знаком уравнения нарисовано сердце, пронзенное стрелой. Это не могло быть совпадением. За дверью справа послышался шорох, затем щелкнул замок, и в коридор вышла пожилая женщина. Вика, так и стоявшая на верхней ступеньке, столкнулась с ней лицом к лицу. От этой близости Вика отпрянула назад, оступилась и покатилась вниз по лестнице. Пожилая женщина спокойно закрыла дверь и пошла вниз по лестнице, не обращая никакого внимания на неподвижно лежащую на лестничной клетке девочку.
Вика очнулась в больничной палате. Слезы градом катились из глаз. Лицо пожилой женщины стояло перед глазами. Оно казалось ей до боли знакомым, но ни родители, дежурившие в палате, ни друзья, которые пришли ее навестить, не могли понять, отчего же Вика так безутешно плачет. Ей не давала покоя ужасная догадка, от которой цепенело все внутри. Эта мысль была абсурда, нелепа, невероятна. Ведь этого не может быть. Или может…
Поскольку у Вики не было серьезных травм, ей разрешили ехать домой. Всю дорогу Вика смотрела в окошко машины, а слезы катились из глаз. Родители решили, что это от пережитого стресса, поэтому старались не донимать дочь вопросами. «Марина, девочка из параллельного класса», - думала Вика, увидев знакомую белокурую голову с косичками. – «Она утонула еще в третьем классе, когда поехала летом отдыхать в детский лагерь». «Владислав, сосед по дому, живший на четвертом этаже, отличник, спортсмен, и вообще приветливый хороший мальчик. Умер от пневмонии три года назад». «Игорь Викторович, школьный психолог, - сейчас он сидел за столиком на улице и пил чай за чтением газеты. – Умер по нелепой случайности. Зимой поскользнулся на льду, упал и сильно ударился головой». «Максим Павлович, владелец кулинарии. Всем взрослым и детям в городе известна его лавка со сладостями. Чего там только нет – пирожные, торты, шоколад, зефир, вафли… ах, о чем это я. Ах, да, Максим Павлович – был застрелен при ограблении своего магазина». «Петр Николаевич – сосед по дому. Он сидел в парке на лавочке и кормил голубей. Он часто подкармливал птиц при жизни. Там же в парке и умер. Остановилось сердце». «Водитель такси, - профиль которого показался знакомым, как только они сели в машину, - водитель автобуса, которым Вика ездила в школу. – Разбился в аварии»… «Мама и папа, - слезы покатились сильнее, обжигая кожу на лице. – Альпинисты. Погибли, когда отказало снаряжение. Разбились о камни, упав с огромной высоты».
Возле дома Вику ждал Богдан. «Богдан, одноклассник, и первая любовь год назад ночью разбился на мотоцикле. С ним была девушка. Они решили просто покататься и успели отъехать совсем недалеко от дома. На встречную полосу выскочил пьяный водитель. Удар был слишком сильным».
«Девушка Богдана – я, Вика, погибла год назад вместе со своим парнем. Помню ощущение ветра, скорость, смех Богдана, как я кричу от восторга, и сильнее прижимаюсь к нему. Помню, как меня ослепил яркий свет справа. Помню, скрежет колес. Не была готова к смерти».
«Пожилая женщина, которую я встретила на лестничной клетке, моя бабушка, которая теперь осталась совсем одна, оплакивая моих родителей и меня, свою внучку».
«Девочка в окне – мое воспоминание о том, где я когда-то жила. Это напоминание мне о том, что многое я не успела, что оставила бабушку, что не успела попрощаться и сказать, как я ее люблю».
Как только Вика осознала, что ее больше нет в мире живых, люди вокруг нее исчезли – исчез Богдан, родители, водитель такси, и прохожие на улицах. Впереди возник ярко-алый свет, дорожкой уходящий куда-то вдаль. Теперь Вика должна была принять решение – остаться на полпути между мирами, где она создала реальность, в которой были те, кто хоть как-то и когда-то повлиял на ее жизнь, или пойти вперед, в неизвестность. Вика поняла, что хочет увидеть тот мир, который ждет ее впереди, поэтому повернула лицо к ярко-алому свету.
Никто не готов к смерти, но от нее не спрятаться, не убежать, не обмануть. Только сильные духом люди встречают Смерть как равную. Мы не можем ничего сделать с длиной нашей жизни, но можем наполнить ее глубиной и смыслом, и уйти достойно, когда придет наш час. Мы будем жить вечно в мыслях тех, кто нас любил.


E-mail: munacralot@gmail.com
©Камалия Готти-2018. Все права защищены.