Почему я против забастовок и митингов?

Что творится у нас в стране? Митинги, забастовки, пикеты шахтеров, блокирующие железные дороги. В Советском Союзе ничего подобного не было. И о забастовках, происходящих постоянно в капиталистических странах, мы узнавали из газет, радио, телевидения. Гордились тем, что у нас, в стране Советов, не бастуют, да и причин нет для забастовок: хотя на самом деле их было больше, чем достаточно. Но попробуй пикни: мигом окажешься за решеткой. Другое дело – сейчас: глас-ность, демократия, свобода. Говори – что хочешь. Делай – что пожелаешь. И ничего тебе не будет.
Волнения шахтеров в нашей стране начались в 89-м году, когда забастовки охватывают один за другим угольные регионы: Кузбасс, Донбасс, Воркута. В 1991-м они достигают своей кульмина-ции, поставив на колени металлургов энергетиков и другие отрасли народного хозяйства. Шахтер-скими волнениями тогда воспользовалась оппозиция в лице демократов, представители которых для нагнетания страстей были разосланы во все угольные регионы, на все шахты. Лидер демократов, Б. Н. Ельцин, выступая тогда в марте 91-го в Московском Доме кино на встрече представителей рос-сийских политических движений, приветствуя забастовки шахтеров, сказал: «объявим войну руководству страны (М. С. Горбачеву, Н. И. Рыжкову)… и широким фронтом пойдем в наступление…. И нам тоже уже пора, как шахтерам, засучить рукава и кулаки поднимать». И именно тогда, на пике шахтерских забастовок, когда на ладан дышали доменные печи и теплоэлектростанции, демократы пришли к власти. И можно сказать без всякого преувеличения, что именно шахтеры посадили тогда на трон Бориса Николаевича, а он, в свою очередь, благословил их на забастовки.
И вот сейчас, почти десять лет спустя, ситуация в России повторяется: снова бастуют шахте-ры, снова на ладан дышат доменные печи и ТЭЦ. Но те, кто тогда стоял у власти (коммунисты), се-годня находятся в оппозиции. А тогдашняя оппозиция (демократы) – у штурвала государства. Да и выступления шахтеров стали если не более массовыми, то, безусловно, более жесткими (если не жестокими), более требовательными, более коварными и эгоистичными. Десять лет назад не было «рельсовой войны», требования шахтеров были, в основном, экономическими, с шахтерами легче было договориться. Тогда шахтеры требовали от Правительства СССР, которое возглавлял Н. Н. Рыжков, экономической самостоятельности, которую и получили. Но…: систематические неплатежи потребителей, жульничество директоров шахт и посредников, низкая производительность труда, высокая себестоимость угля осложнили жизнь шахтеров до предела. Теперь они выдвигают, кроме прочих требований и такое: чтобы шахты снова стали государственными предприятиями.
«Рельсовая война», перекрытие такой железнодорожной артерии, как Транссиб нанесло тяже-лейший удар по экономики России – особенно Сибири и Дальнего Востока. В июле простаивали сотни поездов с горюче-смазочными материалами, лесом, удобрениями, медикаментами, скоропортящимися продуктами, углем – то - есть, со всем тем, без чего промышленность и сельское хозяйство регионов становятся если не мертвыми, то полуживыми.
Большая часть населения солидарна с шахтерами. Но это, очевидно, пока. Ведь, так или ина-че, а забастовки шахтеров прямо или косвенно ударят больно по каждому из нас. Но, а что касается левой оппозиции, то она этим забастовкам рада – радешенька. Ведь для них чем хуже обстановка в стране, тем лучше. Вот мы видим по телевизору крайне левого крикуна Виктора Анпилова, который уговаривает шахтеров Ростовской области, блокирующих железную дорогу, не уходить с рельсов. И вот к пикетчикам Белого дома подходит ныне покойный Лев Рохлин, одобряет их действия, сказав: «То, чего нам не удается сделать в думе (отправить Президента в отставку) – сделаете вы». Шахтеров Анджеро - Суджинска приветствует лидер КПРФ Г. Зюганов своим посланием, и просит их «Дер-жаться!». А тот же Анпилов призвал шахтеров даже «смелее браться за оружие». Но когда Зюганов со своими соратниками утром, 12 октября 1998 года, пришли на Горбатый мост, чтобы вместе с бас-тующими отметить четырехмесячный юбилей шахтерских забастовок – знакомое место оказалось пустым. Это означало, что забастовки шахтеров в России, слава Богу – закончились. Да и сами шах-теры не скрывали того факта, что им надоели визиты, поздравления и приветствия разных Анпило-вых, Зюгановых, и иже с ними.
Прекратить блокаду Транссиба шахтеров Анджеро - Суджинска в июле сего года просили же-лезнодорожники из Новосибирска, Красноярска, Томска – и других городов, металлурги. Не помог-ло. В адрес недавно проходившего внеочередного чрезвычайного съезда шахтеров в Москве, были направлены десятки телеграмм от железнодорожников, металлургов, энергетиков, работников сель-ского хозяйства, моряков – с просьбой прекратить рельсовую войну, и не оставлять их без работы и куска хлеба. Именно тогда и губернатор Кемеровской области Тулеев отправил телеграмму Зюгано-ву с просьбой прекратить его подстрекать шахтеров на забастовки. В какой-то степени это сыграло свою положительную роль. Конечно, не все шахтеры приветствуют рельсовую войну, забастовки. Так их не поддержали шахтеры из Прокопьевска и Кисилевска. Многие товарищи по работе были против, когда блокировалась железная дорога Новокузнецк-Таштагол.
Таким образом мы видим, что и демократы, и коммунисты использовали шахтеров в качестве ударной силы в борьбе за власть.
А выход из сложившегося критического положения только один: совместными усилиями ру-ководителей страны, шахтеров, металлургов, строителей, работников сельского хозяйства, и других - восстановить производство, и сельское хозяйство. А иначе – гибель. И когда я вижу по телевизору, как у Белого дома сидят шахтеры и стучат беспрерывно касками по асфальту – мне становится страшно.
Митинги, демонстрации, акции протеста, политическая нестабильность, борьба за власть все-гда подталкивают общество все ближе к краю пропасти. А вести борьбу на краю пропасти очень опасно: бастующие тоже свалятся в неё.
Митинг, забастовка, толпа – это всегда разрушение, это всегда горе. Революции, забастовки, митинги всегда делает агрессивное меньшинство – при молчаливом согласии большинства.