глава 13 собака который улыбался

под редакцией Климовой Майи Георгиевны

Нож в спину

      Ход времени неумолим. Не обошло время и Андрейку Коноплянкина, наложив свой след результирующим ударом по психике и мировоззрению. Общепринятый социум не сочетался с реальностью. В стране полным ходом шла антиалкогольная кампания и борьба за трезвость. А он приходил в дом деда, зажигал свечу, наливал рюмку (дед рассказал, что на крыше у него припрятана самогонка), ставил перед портретом старика и закуривал дедовские папироски. В табачном дыму дед материализовывался, как живой, и рассказывал, вводя внука в курс дела борьбы со вселенским злом:
- Мы, «смершевцы», ведем войну с силами тьмы, - рассказывал Игнатий Павлович, - и ты, внучек, один из нас. Во время Великой Войны с «подземельщиками» был заключен паритетный договор,  в результате которого они стали использовать территорию нашего Великого Союза в качестве пути-трафика наркотиков на Запад.
- Дед, а кто они - «подземельщики»? И зачем им трафик наркотиков?
- «Подземельщики» - они нелюди, перемещаются по зеркалам, входя в наш светлый мир из темноты, из зазеркалья. Зарабатывают они на дури - и нехило, и мы держали их под контролем – считай, контролируемая поставка. Взамен они встали на нашу сторону, и мы, Советский Союз, победили в Великой Войне, совладали с Гадом. Позже «подземельщики» предали нас, и началась «Холодная война», Карибский кризис - все было…
- Дед, так мы же пленили Гада.
- Это, внучек, начало новой войны, и тебе этого не простят…
     Не дремала в эту ночь и орава юных сатанистов. Они устроили шабаш и приняли в братство Кольку Сережкина, и Чижиков его науськал, что для того, чтоб стать настоящим братом «Истинного Света», он должен пролить человеческую кровь. Дал ему жертвенный нож и предложил пустить кровь Коноплянкину Андрейке. Помутненный рассудок Кольки, хлебнувшего «козьего молочка»-варева, за очередную дозу был готов на все – он поклялся, что пустит кровь Петровичу.
     Не дремал и Сан Саныч. Он понимал, что долго ждать очередного преступления ему не придётся («Бегемот» информировал) и, несмотря на приближающийся праздник Великой Победы, выписал наружное наблюдение за будущей жертвой.
     Тем временем «жертва» готовилась к параду: школьники собирались маршировать параллельно со взрослыми, а отрепье сатанистов ждало, когда их жертвенный нож попробует человеческой крови. Чижиков наущал новобранца Кольку (ему дали имя Никас):
- Брат Никас, ты к Коноплянкину на параде со спины подкрадись и пику-нож в спину, в самое сердце.
- Так меня поймают.
- Братка, кто тебя поймает? Народу много. Колонна марширует, никто и не заметит потери бойца – его еще затопчут и ребра переломают. Никас, ты нож в нем не оставляй, обязательно вытащи и большое дело сделаешь для нашего братства – путь к свету откроешь.
- Не сомневайся, брат Андре, я сделаю! А козье молоко?
- Кадиллак сварит. Сделаешь дело - и будем три дня пить …
      Тем временем пришел девятый день месяца мая – светлый праздник. Андрей Петрович с утра пораньше встретил ненаглядную Олю Шкуркину, и под ручку они двинулись к месту сбора колонны. Путь шел по главной улице города Республики: колонна следовала к Вечному огню, который находился в самом её начале. Шли бодро, весело и пели песни военных лет. Адепт Никас следовал следом – он рассматривал спину и мысленно ощущал биение сердца жертвы… «Ага, сейчас пройдем улицу Орджоникидзе, а там – оркестр, толчея, никто и не поймет,  - думал подлец,- правильно Чижиков все рассчитал, да и жертву он не зря подобрал: красавицу Шкуркину хочет».
Миновали Орджоникидзе,  направляясь к трибунам, они метрах в ста были, негодяй зашел за спину Петровича и приблизился. Вытащил из обшлага рукава нож и выпадом вонзил «пику» в намеченную точку. Она вошла, как в масло, не ощущая препятствия. Сережкин-младший, не ощущая преград, продолжил движение и почуствовал, как рука вместе с ножом входит в Петровича и жало растворяется. Он разжал руку и ощутил в ней сердце… Проваливаясь всё дальше, он упал и свалил жертву на землю.
Милицейский кордон отсек свалку . Откуда ни возьмись, появились скорая и Сан Саныч Иванов. Потерпевшего осматривали врачи, а Сан Саныч прихватил Никоса, провожая в обезьянник воронка:
- Что, сучонок, дожрался бормотухи? Всем своим драным братством сядете за покушение на убийство, вона - рука по локоть в крови!!!
К майору подошел сержант:
- Товарищ майор, можно вас на пару слов, - и, отойдя в сторону, зашептал: - Сан Саныч, у потерпевшего нет телесных повреждений, только куртка разрезана, и никого ножа нигде нет!
- Как так? Наблюдатель видел удар и свалку!
- Врачи осмотрели - шрам в районе сердца со спины свежий и все . Кровь на куртке исчезла на моих глазах, ножа нигде нет. Что за чудо? А…
В обезьяннике в дверь барабанил Колька :
- За что, за что! Пустите! Я ничего не сделал!
Нагло врал Колька. Майор открыл дверь и увидел чистого, как агнец, Никаса.
- Пшел вон, молокосос.
Колька двинул в притон адептов сатанизма, где его ждали братья «Истинного Света», а правохранитель направился к скорой:
- Андрей Петрович, объясниться не желаешь?
- Так нечего объяснять, товарищ майор.
- А порез на куртке?
- Так толпа каблуками порвала.
- Ладно, иди. Держи визитку. Захочешь поговорить - звони.
Андрей взял подругу за руку, и они отправились в дом деда…