Глава 2. Боярин и волхв

Остатки оленины, тихо шкворча, медленно поджаривались на углях, чуть поодаль из другого костра устроили жаровню, там мелкие ломтики оленины вперемешку со свежепойманной рыбой коптились впрок, - все ещё помнили, как несколько дней назад им довелось изрядно поголодать, пока они не преодолели тот громоздкий утёс. Да и позже особого времени поохотиться не было – боярин с волхвом спешили. Так что можно сказать, что это был первый ужин за много дней, когда всем довелось насытиться. Позади остался трудный переход, позади и две могилы их товарищей, один из которых пал в бою с недругами, а второй утоп на реке, когда ладья разбилась в щепы об окаянный утёс. Но впереди ждал ещё долгий путь, а потому о пропитании следовало позаботиться, уж коли выпала такая удача – подстрелить оленя. Заруба, сытно рыгнув, подсел к волхву.
- Как думаешь, что там, на той стороне Поясового Камня?
- На которой? – широко зевнул старик.
- Закатной.
- Да всё то же: Отступник продолжает топить Русь в крови, поднятые мной и оставшимися верными нашим богам князьями мятежи ширятся.
- Покончим ли с Володькой-то?
- То одним богам ведомо, да и то не всем.
- Ты ж общаешься с богами, вот и спроси их!
- Молчат по этому поводу боги, они в последние времена вообще молчат. Ещё моему прапрадеду боги поведали, что они покидают нас, и Русь ждут тёмные века, полные смут и тяжких испытаний.
- Сказывают, что тебе почитай уж две сотни лет.
- То так.
- Как же тогда давно боги отвернулись от нас?
- Уж боле пяти сотен лет тому. Да коли б отвернулись, сказываю же – покинули.
- А почто?
- Мне то отколь знать? – внезапно взъярился волхв. – Вот у них и спроси. У богов тож свои циклы имеются, може они спят сейчас. А сон у богов знаешь какой долгий?
- Так когда-нибудь проснутся значит.
- Когда-нибудь, не сумлевайся.
- Эх, дожить бы, - мечтательно глядя в ясное ночное небо с рассыпанными по нему светлячками звёзд, протянул боярин.
- Не доживём ни мы, ни дети и даже внуки наши. Тёмные века ещё токмо начались, самое страшное ещё грядёт.
- Неужто может быть что похуже, чем нынче творится?
- Может. Множество ворогов на Русь-матушку позарятся, множество браней предстоят нашим потомкам. Да токмо всех одолеет Русь и воспрянет, став ещё краше прежнего. Давай спать, боярин.
- Твоя правда, Велемудр, назавтра надобно постараться пройти хучь бы с десяток поприщ. Что по здешним тропам да с поклажей нелёгкой вельми мудрёно, - огладил бороду боярин, - одначе на сытый желудок оно всё повеселее будет.

В просторной избе собралось человек десять. Во главе стола восседал пожилой бородатый мужчина, остальные сидели на лавках, молчание повисло в воздухе.
- Ну так чего собрал-то, Кузьмич? – наконец не выдержал Егор.
- Весть долетела, - пожевав губами, заговорил бородач. – Братство Чёрной Крови в наших краях объявилось.
- Вона как, - почесал затылок другой мужик. – А нам-то что за забота?
- А то ты не понимаешь, Лесей? – пригвоздил взглядом спросившего старший. – Эти демоны худое с собой тащат, словно уличный пёс блох. Вся мелкая нечисть уж растревожилась. А кто здеся должон за порядком следить? Мы – Грозовые Псы.
- И что нам делать велишь?
- Во-первых, быть всем на стороже, поодиночку не шляться. Во-вторых, девки, особливо молодые, пущай покуда по избам сидят, - эти твари любят молодух. В третьих, гонцов до города послать, пущай и там стражи озаботятся. Кстати, где наши щенки?
- Всех по домам развели, только вот эти, что к твоей внучке в гости пришли…
- Что с ними не так?
- Да вроде как за нами должны были идти, однако запропастились куда-то. Может в прятки играют?
- Не чую я их в избе. Проверь-ка, Егорушка.
Через несколько минут смущённый Егор топтался возле дверей.
- Ну чего  толчёшься, сказывай уж.
- В машину сели, возле дороги чёткий след обрывается. И ещё… ненашенский запах там витает, дурной запах. Небось кто-то из верхушки Чёрной Крови, а с ним второй, тот самый следак из города.
- Вот ведь, - шибанул кулаком по столу старший, – бери людей, дуй в погоню. Нашенских надобно воротить назад.

В двери зала тихо постучали. Виконт недовольно поморщился, натягивая штаны. Его рубашка из тонкого батиста едва висела на плечах, пуговицы от неё рассыпались по всему полу, галстук валялся где-то неподалёку.
- Что надо, Кристас? – по латышски спросил виконт. – Неужели что-то столь срочное, что не терпит отлагательств?
- Да, сэр, - входя и тут же уставившись в пол, произнёс дворецкий. – Прошу прощения, леди Анна.
Та, которую назвали Анной, с лёгкой усмешкой спрыгнув со стола, подобрала лежащие под ногами ажурные трусики.
- Ну так в чём дело? – нетерпеливо дёрнул бровью виконт.
- Урмас сообщает, что посылка задерживается.
- Надолго?
- Как минимум часов на шесть от назначенного срока.
- Хорошо, Кристас, я понял, можешь идти.
- Да, сэр, - слегка поклонился дворецкий.
- Подожди, Кристас, - Анна уже надела трусики и искала ножкой туфлю. – Проводи меня в мою комнату, я желаю отдохнуть. Эмиль, дашь знать мне, когда посылка прибудет.
Виконт недовольно плеснул себе в бокал вина, жестом давая знать дворецкому, чтобы тот исполнил пожелание дамы. Оставшись в одиночестве, он задумчиво забарабанил пальцами по столу, затем придвинул к себе тарелку, вероятно решив закончить ужин, раз уж ему не довелось закончить кое-что другое.

Крупная стая чёрных ворон кружила над старой, обшарпанной остановкой с оклеенными различными объявлениями столбами. Вороны, словно высматривая кого-то, нарезали в небе спирали. Мужчина выдернул свою спутницу из битком набитого салона и, вновь крепко сжимая её руку, потащил в сторону домов.  Стая ворон последовала за ними, монахиня с тревогой посмотрела вверх, однако её спутник оставался спокоен.
- Не крути головой, - бросил он даже не взглянув на девушку, - это друзья.
- Вороны – друзья? – от неожиданности резко тормозя, вскрикнула девушка.
- Да. Не тормози.
- Кто… кто вы такой? – выдохнула монахиня.
- В настоящий момент твой телохранитель. Пошли уже.
Четырёхэтажный дом с облезлыми стенами встретил подошедших колебанием занавесок на окнах. Мужчина слегка ухмыльнулся, показав кому-то средний палец. Его квартира пахла затхлостью, пылью и дешёвым табаком. Девушка брезгливо окинула взглядом дощатые полы, убогий диван, стол и древний шкаф с облезлыми дверцами в углу комнаты. Внезапно раздался жуткий гул, монахиня вздрогнула, но оказалось, что это всего лишь старый холодильник на кухне.
- Полагаю у нас есть немного времени, - проходя на кухню и закуривая вонючую папиросу, изрёк её спутник. – Можно помыться, отдохнуть и чего-нибудь пожрать. А то воевать на голодный желудок как-то не полагается.
- Воевать? – тихо прошептала монахиня. – Вы собираетесь с кем-то воевать?
- Да не хотелось бы, - разглядывая упаковку яиц и початую бутылку водки в холодильнике, отозвался мужчина. – Но судя по всему, придётся.
Взяв в руки бутылку, мужчина хмыкнул и поставил её обратно, затем извлёк из морозилки упаковку пельменей и кусок варёной колбасы. Подойдя к столешнице он развязал пакет с хлебом, понюхал и мрачно выбросил его в мусорное ведро.
- А хлеба-то нет. Ладно, пельмени можно и без хлеба поесть, - устраивая на плите кастрюлю, рассуждал мужчина.
Девушка прошла в ванну. Здесь всё выглядело не менее убого: чугунный сливной бачок на длинной трубе, деревянное сидение унитаза и ванна, вся в ржавых потёках. Рядом с унитазом горделиво примостилась наполненная смятыми окурками банка из-под консервов. Лишь водонагреватель да счётчики потребления воды выбивались из общего стиля "а-ля пятидесятые". "Нет, ванну я здесь принимать точно не буду, - грустно покачала головой девушка. – Как бы хоть одежду просушить, а то и апостольник, и скуфья с ризой, всё мокрое". Повернув кран с горячей водой, монахиня погрузилась в воспоминания. Ещё вчера утром она жила размеренной, спокойной монастырской жизнью. Но в обед ей передали письмо от бывшей матери-настоятельницы, прочитав которое она тут же собрала чемоданчик и, никого не предупредив, побежала на станцию. Дальше была ночь в общем вагоне, среди подрёмывающих пассажиров, играющих в карты и громко матерящихся подвыпивших мужиков и орущих детишек. Сойдя с поезда она и встретила своего нынешнего спутника. Поинтересовавшись, - не она ли сестра Елена, он сообщил, что прибыл, чтобы проводить её к матери-настоятельнице. А потом… потом была группа пьяных парней, прицепившихся к ним "на пустом месте". Парни очень жаждали познакомиться с девушкой поближе, за что и поплатились. Да, что ни говори, а драться её спутник умеет, даже нож его не испугал. Потом было привокзальное отделение полиции, где парочке сообщили,  что им придётся задержаться "до выяснения". Задерживаться её спутник не пожелал, сломав челюсть невесть чему ухмыляющемуся полицейскому и утащив Елену из опорного пункта. Вот только все её вещи остались в полиции. И ещё, - к чему были все эти драки? Разве нельзя было разрешить всё миром? Уж она, - Елена, - точно сумела бы убедить тех пьяных парней, а значит и в полицию они бы не попали. Телохранитель от матери-настоятельницы? Да не смешите меня! Что может быть общего у святой с этим грязным, мерзким, жестоким типом? Абсолютно ничего! А значит, что верить ему нельзя, возможно, что он и есть враг. Придя к такому выводу, девушка прошла на кухню, где вновь остолбенела – ну точно, её спутник – враг!
- Вы… вы фашист? – округлив глаза не выдержала Елена.
- Фашист?
От возмущения мужчина даже выронил папиросу, поймав её на лету, он сунул недокуренную папиросу в обрезанную жестяную банку из-под пива, уже и так полную окурков.
- С нациками меня может объединять лишь одно, - показывая кулак, прошипел мужчина. – При встрече настучать им по башке, может удастся выбить из неё дурь. Хотя вряд ли, идиотизм не лечится.
- А как же это?
Елена показала на вырезанную прямо на стене восьмиконечную свастику.
- А, понятно. Чтоб ты знала, свастика это древний солярный символ. Жаль конечно, что фашисты его присвоили, но не они одни, все пользуются подобными символами: христианство использует крест, у пиндосов пентаграмма, у масонов - пирамида со "всевидящим оком", у коммунистов тоже пентаграмма, евреи присвоили себе гексаграмму, назвав её "звездой Давида". Вот так-то. К тому же конкретно данная свастика правовращательная,  значит уж точно не может быть символом нацизма.
- Так вы язычник?
- Язычник? А ты значит не язычница?
- Я – православная христианка! Ничего общего с безбожниками не имею.
- Разве ж язычники – безбожники?
- Они заблудшие овцы, соблазняемые Диаволом.
- Сама ты овца, - зло сощурился мужчина.
Зашипев, пельмени залили газ.
- Вы так и не сказали, как вас зовут.
Решив, что незачем сейчас злить её похитителя, примирительным тоном спросила Елена.
- Зови меня Жёлтым Клыком.
- Вот, и имени даже у вас нет. Собачья кличка вместо него.
- За что я не люблю попов, так это за то, что они мнят себя вечно и во всём правыми. А чуть что бегут за помощью к таким "язычникам", как я.
- Неужто у вас и ранее церковь о чём-то просила? – с сарказмом спросила монахиня.
- Да уж, не в первый раз. Обращались как-то, чтобы я изгнал засевших в церквушке демонов.
- Фи, - фыркнула Елена, - демоны и в храме Божием? Ерунду не говорите, - им туда ходу нет!
- В большинстве храмов они себя прекрасно чувствуют, - выуживая очередной пельмень из кастрюли, парировал Клык. – Особенно в заброшенных, очень любят подобные места.
- Так вы экзорцист?
- Тьфу ты, ну пусть буду экзорцистом.
- Врёте! – вдруг вспомнив, что она давно ничего не ела и по такому поводу сократив молитву до предела, заявила Елена. - Ни за что не поверю, чтобы православные священники для изгнания нечистой силы обращались к такому, как вы!
- А чем я-то тебе плох?
- Может и не плох, но наши молитвы действуют на демонов сильнее.
- Ваши святая вода, молитвы и освящённая соль действуют лишь на самых слабых демонов, да на приграничных сущностей. Я предпочитаю пользоваться символами наших предков, они поэффективнее будут.
- Мы именем Христа их изгоняем, а вы по повелению Диавольскому.
- По мне, так хоть по повелению греческих богов, лишь бы суметь с ними разобраться. Впрочем, и вашими, и католическими, и мусульманскими техниками я тоже пользуюсь, иной раз они весьма удобны. Может быть, - мужчина задумчиво почесал вилкой шрам на скуле, - кто во что верит, у того то и эффективнее.
- А как вы стали экзорцистом?
- Мой отец и мой дед, и дед моего деда, - все они сражались с демонами и вампирами.
- Вампиров не существует, незачем мне тут сказки рассказывать!
- Угу, не существует, - вдруг согласился Жёлтый Клык. – Пока ты не столкнёшься с ними.
- Так у вас это семейный бизнес?
- Типа того.
- И где сейчас ваш отец?
- Пропал, когда мне ещё лет двенадцать было. Ушёл на очередное дело и не вернулся.
- Сочувствую, а матушка?
- Оставила нас, когда я ещё совсем мальцом был. Тож вот в религию ударилась.
- Простите…
- Да ничего, не ты же ей голову задурила. Но, должен признать, что и среди ваших достойные имеются, из низов. Работал я как-то с одним таким, протоиереем в деревенском храме служит. Так он, между прочим, говорил, что любой дар от Господа.
- В последнее время много ереси развелось.
- Этот "еретик" помогает людям больше, чем вся ваша зажравшаяся клика, где сплошь педерасты собрались.
- Не клевещите на церковь!
- Неужто не знаешь о подобных делишках?
- Ну… может в католической церкви нечто подобное и бывает… иногда. Но не у нас!
- Ага, а на Урале целый архиепископ в этом замазался. Тоже не знала? Как посещал очередной монастырь, так ужирался в мат и трахал в жопу какого-нибудь молоденького послушника. И всё шито-крыто, все помалкивали, а кто не желал помалкивать, тех по дальним монастырям рассовывали.
Елену передёрнуло от грубости.
- И… что с ним стало?
- Да ничего. Когда прихожане начали возмущаться , сослали его куда-то по тихому и всё. Полагаю, что это не единичный случай, просто самый громкий из них. Молчу так же про беспошлинную торговлю алкоголем и ювелирными изделиями, было время даже сигаретами торговали. Не церковь, а ЗАО РПЦ.
Прерывая спор на подоконник уселась ворона. Жёлтый Клык подошёл к ней почти вплотную, заглядывая в круглые глаза. Потом выпрямился, бросив вороне ещё не оттаявший кус колбасы и пристально взглянув на Елену.
- Однако серьёзные у тебя враги. Не мудрено, что так быстро нас обнаружили. Заканчивай трапезничать, мы уходим.
Подойдя к шкафу он извлёк из него коробку, в которой оказалась пара револьверов и упаковка с патронами. Проверив, заряжены ли револьверы, Клык высыпал остальные патроны в карман, револьверы поместив в плечевые кобуры.
- Против твоих врагов не особо эффективно, однако лучше, чем ничего, - проворчал он.
После чего достал с верхней полки ножи, тоже запрятав их под куртку. Откуда-то извлёк несколько паспортов и пачку евро, небрежно перетянутую резинкой, всё это тоже исчезло в бездонных карманах его куртки.
- Тебе бы переодеться, а то уж слишком приметна, да у меня не во что. Свитер есть, наденешь?
- Я же в нём утону, - пискнула миниатюрная монахиня.
- Ну, значит будем выглядеть, как два бомжа. И этот… клобук свой сними, выделяешься очень.
- Это скуфья и риза под ней.
- Один чёрт, снимай. Ну, готова? Тогда пошли.