Глава 26. На грани

    Аарис вернулся на Ардос. Он оставил Имала ждать у границы портала, охранять проход, чтобы никто не вошёл и не выскользнул в другой мир без ведома Вахди. Мимо дракона не прошмыгнёт и мышь, если он намеренно не отведёт взгляд, на ящера можно положиться.
   
    Первенец Иллахима распростёр руки и окутал себя синей дымкой, обратившись в огромного дракона, голову которого венчали мощные рога и мелкий обод из острых золотых шипов. Он взмыл в небо с оглушительным рёвом, вдохнул полной грудью родной и прохладный воздух, наслаждаясь его сладостью и свежестью. Приятно быть самим собой, а не прятаться под личиной смертного, постоянно держа под контролем бушующий в груди ураган. Подняться к облакам и ощутить их сырость, взреветь, заставляя небеса дрожать, почувствовать на плотной чешуе горячие лучи Илсаяна – это так приятно!
   
    Удовольствию пришёл конец, Вахди вдоволь насладился своей лёгкостью и приятным полётом. Он направился в Фирин, куда его и позвал Аманкиль. Саим был обеспокоен поведением Вахди Пламени.
   
    Женщина взбесилась, она боролась с духом Морана в своей груди. Два существа не могут жить в одном сосуде, не причиняя друг другу вреда. Моран держался, но сущность Стихии подавляла его, желая получить главенство над телом. Она не хотела чувствовать его в себе, сила от этого слабела и истощалась, а тьма внутри росла. Желание тёмного мага было единственно правильным – разделить пару и дать им вздохнуть облегчённо. Но для нирато охви нужен особый сосуд, сильный, крепкий, который выдержит всю мощь знаний великой Книги Бытия. Ни один арди для этого не подходил.
   
    Сын Теней Ардоса встретил Стихию у входя в огненный храм, обеспокоенно описав ситуацию. Великий Дракон молча выслушал его и задумчиво застыл, пытаясь понять, как лучше поступить. Ведь каждому нужно свободное пространство, чтобы жить, творить и заниматься магией без вреда друг другу. Всё больше сливаются Тень и Стихия, всё больше объединяются, смешивая противоположные силы. Праведный голос Атарра Наорэ нельзя потерять, как в прошлом была потеряна Ясара, оставшаяся без телесной оболочки. Она жива, но за неимением продолжения рода стала призраком, поставив своей целью найти нового хранителя великого знания. И сейчас он испытывает страшные муки.
   
    Аарис спустился в катакомбы. Он увидел свою сестру и испытал душевную боль, какой раньше не чувствовал. Керем превратилась в неадекватную, сумасшедшую богиню, бьющуюся в цепях, надетых на неё в целях безопасности. Разъярённая и опасная, она сейчас представляла угрозу для самой себя, её заперли здесь, чтобы она не натворила дел.
   
    - Керем, ты слышишь меня, сиэ? – позвал Аарис, сделав пару шагов навстречу рвущейся на свободу Вахди.
   
    - Долго же тебя не было, ящерка, - разные голоса превратились в один, звеня эхом в стенах подземной камеры. – Где пропадал? Что делал?
   
    - Знаю, тебе больно, чувствую твои муки, как свои, – вымученно произнёс Вахди Небес. – Но ты должна держаться, вы оба должны.
   
    - Вытащи его из меня! – взревела Керем, подавшись вперёд. Цепи не дали продвинуться дальше, оковами впиваясь в запястья. – Я знаю, ты можешь это сделать! Раздели нас!
   
    Аарис понимал, что для него важнее, пока не пришёл в подземелье. Он думал над планом Илсир, осознавал, что он выполним и это спасёт миры от уничтожения. Но сейчас, видя мучения сестры, не мог решить, куда применить силу в первую очередь. Жизнь родного арди достойна всецелого внимания, но жертвовать Вселенной ради спасения одной жизни Вахди не станет. Больно, горько, обидно. Невероятно стыдно и мучительно одновременно – осознавать, что первостепенная задача поднялась всего на одну ступень выше и теперь ничего нельзя изменить.
   
    - Я знаю, как разделить вас с Мораном. Но, увы, сейчас не могу этого сделать, - Вахди было невероятно горько отказывать в помощи. – Я в состоянии только создать барьер между вами. Руатай находится в опасности, Керем. Твой сын, замученный руками Илсир, теперь губит молодой мир. И я должен пустить все силы на борьбу с ним.
   
    - Всегда ты ставишь долг превыше семьи, - прорычала Вахди Пламени. – Родство для тебя значит ещё меньше, чем я думала. Стремишься спасти всех, потеряв при этом и себя, и свою родню.
   
    - На мне ответственность за всех вас и за каждое живое существо, - оправдался Вахди. – Если я спасу тебя и Морана, могу не успеть сохранить то, что осталось от баланса. Никто не заслуживает такой участи, какую примерила на тебя жизнь, но заслуживают ли все миры смерти только потому, что я семью поставлю выше долга, который возложил на меня Отец?
   
    - Ты сам возложил на себя эту участь, сэо, - жёстко отреагировала Керем. – На всех нас лежит ответственность, но всех не спасти, Аарис. Тебе придётся выбирать между смертью далёкого от нас народа руат и мной, твоей сестрой. Народ возродится, мир вернётся в норму, а сила Вахди канет за Грань, где и останется.
   
    - Я знаю, как вознестись, сестра. Можно вернуться в новом теле, родившись заново. Мы все устали, Керем, каждый из нас. Не думала ли ты, что пора немного отдохнуть от постоянного наблюдения за мирами, отдохнуть от своих сил, которые превратились в тяжкое бремя?
   
    Керем захотела в который раз возразить брату, как делала это очень часто за всю свою долгую жизнь. Строптивое пламя Ардии всегда обжигало родных собственным гневом, неистовостью и огромной противоречивостью. Всегда была такой из-за дара Отца, огонь, что постоянно сияет в ней, не позволяет быть спокойной и воспринимать всё здраво, как и полагается ответственному арди. Аарис не позволил сестре высказаться и высыпать на него ещё одну порцию недовольства. Вдоволь он наслушался от неё всякого – и хорошего, и плохого. Она всегда была и будет его сиэ, любимой и обожаемой. Но не в этот раз ей говорить, что делать Первенцу Иллахима. Не в этот раз настаивать на своём мнении, учить жизни, уроки которой Дракон давно усвоил. Мужчина прикоснулся к серебряному лбу Вахди, и она тут же обмякла. Не стало криков, болезненных стонов и язвительных укоров. В камере воцарилась напряжённая тишина.
   
    - Я поставил между ними барьер, - прокомментировал Аарис свои действия. – На некоторое время его хватит, чтобы поддерживать жизни обе души в одном сосуде. Моран всё стерпит. Многое ему ведомо, многое за плечами у него. Ему положена меньшая часть сосуда.  Как только я смогу возродиться, тут же избавлю обоих от страданий.
   
    - Одумайся, Аарис, - предостерёг Аманкиль. – Ещё не поздно всё изменить. Если ты погибнешь, кто возглавит борьбу с Мраком? Кому, как не тебе, вести всех нас против Нуарай?
   
    - Ами, я устал, - сообщил Дракон. – С самого начала времён, когда не было даже Великой Судьбы, я вёл всех и каждого по пути, который избирал сам, – он подошёл ближе и положил сильную ладонь на плечо саиму. – На мне большая ответственность, чем когда-либо лежала на чьих-то плечах. Я Первый. Единственный. Я - Начало всему. И я хочу уйти на время. То, что я делал, не было правильным, то, что решал за всех – было кощунственным. За всё понесу достойное наказание, как и полагается по законам Мироздания.
   
    - Не верю я в то, что твои деяния были не праведными, - Аманкиль отрицательно покачал головой. Он противился проникновению услышанного в свой разум, отказывался верить Вахди и понимать его намерения.
   
    - Я избрал Киамаль Илсир наречённой, я пропустил мимо своего слуха дыхание Симеока, и я повинен в том, что происходит на Руатай.
   
    - Не вини себя, вини её! Падшая много натворила за бесчисленное количество рарон! – вспылил саим, всплеснув руками. – Постой, - с сомнением посмотрел он на Стихию, - ты не просто так говоришь всё это… Ты знаешь, где она..? – высказал предположение крылатый арди.
   
    - Более того, я воплощу в жизнь её план, - заверил Аарис. – Многое пришлось осмыслить, чтобы принять для себя подобное решение, друг мой. Не стал бы я слепо доверять Киамаль, если бы не знал, что это действительно верный шаг к спасению всех миров.
   
    - Не ты говоришь это, Аарис. Тот Вахди, которого я знал, не пошёл бы на подобное! – гнев обуял Аманкиля. Он смотрел на Стихию и не понимал его намерений, таких рискованных и, на первый взгляд, безрассудных.
   
    - Значит, ты знал не того Вахди, - заключил уверенно Дракон. – Понимаю все твои опасения. Илсир ищет прежде всего выгоду для себя, а потом уже думает о других, в лучшем случае, – пояснил он. - Сейчас её жизнь в такой же опасности, как и жизни всех народов. С помощью моей силы она восстановит свои крылья и былую мощь, но чертог для неё закрыт останется навеки, пока она не искупит вину. Если моя жертва исправит её помыслы и перекроет все поступки, то смерть доставит мне лишь удовольствие.
   
    - И что же она задумала на этот раз? – нервно спросил краснокрылый саим. – И почему ты поспешил довериться ей?
   
    Вахди пригласительным жестом пригласил пройти Аманкиля в катакомбы и покинуть подземную залу. Он молча шёл по тёмным коридорам освещая магическим шаром на ладони путь для обоих. Немного затянув напряжённую паузу, мужчина начал последовательно рассказывать план действий, который должен уберечь Руатай от неминуемой гибели.
                ***

    Илсир с гордостью наблюдала за тем, как в малую залу катакомб входит Аарис. Она знала, что он непременно вернётся, чтобы дать ей то, что она так желает – крылья. Торжествующим видом ардийка давала понять, что она наконец победила самого могущественного Вахди. Первенец Иллахима добровольно идёт на смерть, знает, что мучения будут страшными и невыносимыми. Полностью лишиться дымки – самое ужасное, даже мрачнее позорного грехопадения, которое воспаляет каждую клеточку тела и лишает магии.

    Аарис молча прошёл в угол комнаты и стянул с себя обмундирование. Сейчас ему мешает всё. Обтягивающий чешуйчатый верх с защитными вставками на линии позвоночника и на груди затруднял дыхание, сердце словно зажималось в тиски и начинало умоляюще стучать, требуя больше свободного места. Взгляд Вахди ненадолго замер на гордо смотрящей Киамаль. Она не скрывала своей победной улыбки, с воодушевлением наблюдая за каждым движением Стихии. В отточенных действиях Аариса была невероятная грация, серебряное поджарое тело пульсировало сине-зеленым светом, татуировки словно были руслами для древней реки магии, которая струилась под плотной кожей.

    Ноги быстро освободились от кожаных узких сапог с высоким голенищем до колена. Они стягивали, были подобно кандалам, которые не дают свободно ходить и стоять. Чешуйчатые штаны со вшитой в пояс длинной, до пят, накидкой были сняты последними. Тело должно дышать, оно лёгкое, сильное, его не нужно прятать под одеждой, чтобы скрыть всю красоту и подтянутость каждой жилки. Вахди стоял обнажённый перед бескрылой богиней. Она рассматривала его недолго, но с таким откровенным желанием в глазах, что становилось противно.

    - Что же ты застыла, Киамаль? – бесчувственно спросил Дракон, безучастным взглядом смотря на ту, которая смогла поставить его на колени. Или нет? – Ты не сможешь воспользоваться дымкой, если будешь находиться на таком удалении от меня, - произнёс он сухо. Его голос не звенел гневом, хотя внутри всё клокотало яростным вулканом, угрожая взорваться в любой момент. Мужчине удавалось скрывать своё недовольство таким унизительным жестом со стороны Илсир.

    - Ты прав, Аарис, - заворожённо ответила Киамаль. Она медленно, продолжая рассматривать мужчину с ног до головы, направилась к нему. – С чего мне быть далеко. Наоборот, я должна находиться ближе к Первенцу Иллахима. – Женщина коснулась обнажённого бедра Вахди, обошла его по кругу, скользя пальцами по пояснице, поднимаясь выше, прошлась по спине, возвысилась к плечу, провела по сильной руке и остановилась на груди, вплотную замерев напротив Стихии.

    Лицо Аариса продолжало быть каменно-спокойным. Илсир играла с невероятной силой, не задумываясь о последствиях Вахди тем временем не обращал никакого внимания на дразнящие касания. Он сохранял невиданное спокойствие.

    – Судьба не слишком благосклонна к тебе Дракон, - заявила она. – Иметь рядом слепую пару, которая не может оценить всех твоих достоинств – это ужасная кара.

    - Ноама из тех, кто никогда не будет смотреть глазами и любить глазами. Она получила дар видеть то, что прячется внутри. Тебе этого не понять, Киамаль, - отрешённо ответил Вахди. – Это не кара, это дар, который я получил от Создателя. Дар, которого я не достоин.

    - Ты ошибаешься, Дракон, - поправила ардийка и убрала руку с плавно вздымающейся груди Аариса. – Они не достойны нас. Всех до единого. Мы боги, высшие существа, которым дано знать больше, чем каждому из них за всю жизнь. Тебе дана сила при рождении. Не было даже населённых миров, не было даже самого времени, когда ты появился и узрел Его лик.

    - Глупа ты так же, как и самодовольна. Ты знаешь Иллахима Богом, стремишься быть ему подобной, хотя не раз из своего разума доставала обрывки реальных событий. Ошибка твоя в том, что стремишься быть подобной ему, а не оставаться собой, Киамаль. Это тебя однажды погубит. Не я уничтожу тебя, и никто из нас. Моя сила будет противиться твоей воле, потому что она непокорна, чтобы усмирить её, требуется воля, а не жажда власти, которая обжигает тебя.

    - Довольно речей, - прервала бескрылая ардийка. – Судьба не ждёт, она требует жертвы за будущее, которое изменится для всех нас.

    Аарис знал, что Илсир не сдержит слово. Она никогда не отличалась честностью и праведностью. Захватив власть над Дыханием Иллахима, она обретёт огромную силу и влияние на остальных Стихий. Снова всё начнётся сначала, описав виток по руслу Судьбоносной реки. Женщина невероятно коварна, она, даже находясь на грани поражения сделает всё, чтобы заиметь хотя бы толику магии для борьбы за то, что считает правильным. Но она давно ослепла, Вахди Небес превосходный стратег. Он никогда не сдаётся, даже если на кону стоит его жизнь. Сейчас он жертвует бессмертием, чтобы в будущем, когда придёт время, наблюдать за рождением реинкарнации Создателя, своего Отца, который уничтожит Илсир раз и навсегда.

    Мужчина быстро схватил Киамаль за запястье, пальцы второй руки сжал хватку на шее падшей. Молниеносно развернулся и прижал со всей силы женщину к каменной стене. Заглянул в глаза коварнейшей из всех и без труда прочёл мысли. Он сохранял небывалое спокойствие, какого не видел никто и никогда.

    - Именем святейшего Отца-Иллахима, именем Нуарай-владычицы, - слова произносились бесчувственно, заученные наизусть давным-давно. Для Киамаль они не значили ничего хорошего. – Вынужденно и не праведно, насильно и не по чести и совести, я Аарис Первородный, Вахди Небес по рождению, наделённый силой Создателя, проклинаю свой дар. Проклинаю имя Его и Его деяния! Проклинаю чистые помыслы, возвеличивая порочный Мрак выше Света! Беру клятву у лишённого мной воли, требую плату душой и телом, разумом и бессовестным плотским желанием. Последняя из рода, Киамаль Луот не по своему хотению отдаёт жизнь своего чрева моей Навадай, а у меня забирает святейший дар, чтобы возвеличить его и отдать порождению Тьмы. Она клянётся, что исполнит услышанное мной в этой зале, клянётся, что не причинит вреда остальным моим братьям. Да будет так!

    Произнеся постыдные слова и опорочив своё имя, Аарис совершил ещё более страшное. Он ударил Киамаль кулаком по лицу, заставив её вскрикнуть от страшной боли. Женщина упала на каменный пол. Она понимала, какое следует продолжение, какую боль испытает, потому стремилась подняться и сбежать из подземной залы, собирая подол длинного платья. Ноги запутались в ткани, что дало Дракону старт к омерзительным действиям. Мужчина схватил за плечи Илсир и развернул к себе лицом, впечатав в холодный пол. Разорвал платье, оголив стройные ноги. Он не преминул взять кричащую ардийку прямо здесь, в подземелье, крепкой хваткой пригвоздив руки падшей у неё над головой.

    Киамаль кричала, брыкалась, отползала назад, но Аарис лишь сильнее бил её, подтягивая к себе обратно. У ардийки нет истинной пары, судьба не свела её с тем, кто подарил бы радость и умиротворение, позволил бы продолжить род. Теперь этому не бывать, потому что Аарис изнасиловал её, опорочил её чрево, которое сгниёт и иссохнет под влиянием времени. Дракон совершил святотатство – в катакомбах храма Небес, в священных стенах взял не предназначавшуюся ему женщину.

    Закончив осуществлять преступление, Аарис оттолкнул от себя рыдающую Киамаль и неспешно поднялся, принявшись натягивать штаны и обуваться. Руки едва удерживали одежду. Мужчину трясло от содеянного. Он заставил Илсир пожалеть обо всём, что она говорила и делала, наказал себя за те ошибки, которые совершал. «Пусть пламя Луранари покарает всех нас», - воззвал к правосудию Вахди. Он рассказал Аманкилю план своих действий, когда находился на Ардосе, чем заставил саима выйти из себя. Пока слова не превратились в действия, легко составить последовательный план. Но на деле всё оказывается иначе – трудно пересилить себя и приступить к исполнению желаемого.

    Аарис заставлял себя не сожалеть о содеянном. Он сделал всё правильно – такие слова внушал себе, прокручивая в памяти омерзительные касания, резкие удары по лицу и разливающуюся по телу до омерзения приятную истому.

    - Теперь приступим к твоему плану, - сказал мужчина с плеча, повернув голову. Он слышал, как Киамаль тихо рыдала, хрипло завывала, комкая изодранный подол платья и стараясь прикрыть оголённые ноги. – Ты не сможешь от него отказаться, я взял с тебя всё, что полагалось. – Стало противно от собственных слов. – Теперь ты скованна клятвой и не посмеешь изменить решение, принятое не так давно.

    - Ты мерзость, - дрожащим голосом произнесла ардийка. Она смотрела на того, кого, казалось, победила. Принесла немалые жертвы ради своего величия и утоления нескончаемой жажды власти.

    - Да, Киамаль, - ответил, повернувшись, Дракон. – Теперь я такой же, как ты. Падший. Я знаю, ты жаждешь мести за содеянное с тобой. Я бы желал того же. – Он вынул кинжал из коротких ножен и прошёл в центр залы, медленно опустившись на колени. – Не медли, забирай всё. Дыхание Иллахима отныне твоё. – С этими словами он вонзил острие зеленоватого клинка в кожу в месте узора татуировки, рывком вскрыв тонкую преграду, отделяющую силу Стихии от внешнего пространства.



Продолжение тут: http://www.proza.ru/2018/05/15/1627