Эта долгая, короткая жизнь. 1 глава

      Наверное, каждый человек должен знать свои истоки, это принято не только у мусульман, но и у других национальностей. Мы должны знать, кто наши предки. Во всяком случае, надо пытаться узнать. Я не придавала этому значения, но тогда я была несмышлёной девочкой, а бабушка, вместо сказок, рассказывала мне истории о своих родителях и родственниках, а я, открыв рот, слушала её. Она всю жизнь проработала учительницей младших классов.
     Мои прадедушка и прабабушка родились и выросли в Маргилане, Ферганской области. Небольшой городок, жители которого выращивают виноград, кукурузу, подсолнух и конечно хлопок, на бесконечных хлопковых полях. Это сейчас на дворе две тысяча десятый год, а моей бабушке почти девяносто лет, но тогда, в начале двадцатого века, мой прадедушка батрачил на богатого бая, у которого были стада баранов, коров, быков и даже лошадей. Конечно, прадедушка с таким количеством скота один не управлялся, ему помогали двое его взрослых сыновей, а прабабушка, как бы это мягче сказать... вместе с дочерью батрачила в огромном доме того же бая. Дочери тогда было четырнадцать лет, но с работой она справлялась быстро и справно. Да и жили они почти по соседству, в маленьком домике, который и построил из глины мой прадедушка.
     Бай, у которого было четыре жены, часто засматривался на красивую, чернобровую девушку в национальном платье, в вышитой бархатной безрукавке и такой же тюбетейке. Ведь только он и заходил на женскую часть своего дома. От каждой жены, у него были дети и постарше Сабиры, дочери прабабушки, но девушка стала замечать, что мужчина, которому давно за пятьдесят, неоднозначно на неё смотрит.
     Только девушка и представить себе не могла, что он заговорит с её отцом о том, что хочет взять её в жёны. А кто мог перечить хозяину, он ведь и работу им давал, и кормил, даже одеждой обеспечивал из старых вещей своих домочадцев. Сабира же дружила с сыном батрака, жившего по соседству, ну как дружила, ведь паренёк тоже работал на бая, впрочем, как и все живущие рядом. Так, иногда они проходили друг мимо друга, а когда удавалось, они втайне от всех встречались на берегу речки, что протекала за махаллёй. Это были невинные встречи, они даже смотрели друг на друга с опаской, едва бросая взгляды и тихо разговаривая. Тогда, в те времена, наверное, о любви не заговаривали, но о скрытых чувствах парня к Сабире, когда невзначай видели их вместе, никто и не догадывался, ведь по сути, они были ещё детьми, он был старше Сабиры всего на год. Смотрели на них без всяких задних мыслей, только кажется и сама девушка была расположена к парню, которого звали Гафур.
     Каждое утро, Сабира с мамой ходили в дом бая и сразу шли на женскую половину, там они убирались, стирали, готовили еду, мыли посуду. Шло время и когда Сабире пошёл шестнадцатый год, Юлдаш бай заявил, что хочет взять Сабиру пятой женой. Отец девушки не мог возразить, тем более, за дочь он получал хороший калым, а это несколько голов баранов, корову и лошадь вместе с арбой. Мама Сабиры, Машкура опа, долго не соглашалась и плакала.
     - Он стар для неё, Сабира - моя единственная дочь, бегим. Откажите Юлдаш баю, не губите её жизнь, - просила бедная женщина, обращаясь к мужу "бегим".
     - Эх, женщина. Как я могу идти против самого Юлдаш бая? И потом, он даёт хороший калым, может мы сможем вылезти из нищеты и женить сыновей. Сама знаешь, старшему, Гулому, уже восемнадцать, Сардору четырнадцать, а невестку взять не можем. Не на что гостей на свадьбу пригласить и хотя бы плов дать, - тяжело вздыхая, ответил ей Бакир акя.
     - Моя дочь будет несчастна, бедная девочка... - плакала Машкура опа.
     - Я всё сказал, сегодня же поговори с Сабирой, я Юлдаш баю слово дал, а ты знаешь, что значит слово мужчины, - поднимаясь с курпачи, твёрдо сказал Бакир акя.
     Пришлось Машкуре опе начать разговор с дочерью. Поглаживая её чёрные косы, женщина ласково поцеловала дочь в лоб. Сабира, ничего не понимая, опустив голову, смиренно ждала, что скажет ей мать.
     - Доченька моя, свет очей моих... тут такое дело... понимаешь, Юлдаш бай попросил у твоего отца твоей руки. И отец согласился, - еле подбирая слова, говорила Машкура опа.
     Сабира, побледнев, посмотрела на мать. Девушка была воспитана и никогда не перечила родителям. В её глазах появились слёзы.
     - Мамочка... не губите! Умоляю! - невольно воскликнула она.
     - Смирись, дочка, так решил твой отец, да и слово он дал Юлдаш баю. Бай даёт за тебя хороший выкуп, мы хоть старшего брата женить сможем. Стыдно соседям в глаза смотреть, до сих пор бобылём ходит, - ответила Машкура опа и поднялась, давая понять, что разговор окончен.
     Сабира, сложив руки на коленях и низко нагнув голову, заплакала. Она понимала, что её судьба уже решена, слушать её никто не будет и тем более, её уже ничего не спасёт. Машкура опа со слезами, которые она не стала показывать дочери, вышла во двор. Сабира тоже тихонько вышла из дома и побежала к соседям, где жил Гафур, надеясь, что он сможет ей помочь.
     - Сабира? Ты? Почему плачешь? Что случилось? - спросил Гафур, моя руки в арыке, который протекал во дворе, под старым тутовником.
     - Меня хотят замуж отдать, - опустив стыдливо голову, тихо произнесла девушка.
     - Как замуж? За кого? - сжав кулаки, спросил парень.
     - За Юлдаш бая. Он хочет взять меня пятой женой, - так же тихо, отвечала Сабира.
     В отчаянии, Гафур сел на землю.
     - И ты согласилась? - спросил он.
     - А меня никто не спрашивал. Вы же знаете, Гафур акя, как это у нас  делается, - ответила Сабира.
     - Не отчаивайся, Сабира, мы что-нибудь придумаем. Я никому тебя не отдам, даже баю. Когда это произойдёт? - спросил Гафур,
     - Не знаю, но думаю, медлить они не будут, - ответила Сабира.
     - Мы с тобой убежим! Я подумаю, как и куда можно скрыться. Приходи завтра на наше место к речке, там и решим, как нам быть, - сказал Гафур.
     Ничего не ответив, Сабира лишь кивнула головой и ушла. Только пойти назавтра к речке, у неё не получилось. Утром, к ним пришёл Юлдаш бай и надолго задержался в доме. Он пригнал десять баранов, корову и лошадь, всё, как и обещал. Даже привёз на арбе два мешка риса, два мешка муки и два мешка кукурузы с пшеницей, оставив и арбу. А потом сказал Бакир акя, что ждёт их утром, чтобы провести обряд никяха.
     Сабира, которая стояла в комнате у окна и слышала весь разговор со двора, упала без чувств. Гафур прождал любимую два часа и поняв, что что-то случилось, вернулся домой. Пойти в дом Сабиры, он не решился, зная строгий нрав Бакир акя.
     Рано утром, Бакир акя запряг лощадь и посадив дочь на арбу, поехал в дом Юлдаш бая. Машкура опа надела на дочь паранджу и обняв её напоследок, наказала во всём слушаться мужа. Всю дорогу Сабира проплакала, оглядываясь, в надежде, увидеть Гафура. И она его увидела, проезжая вдоль речки. Парень ждал девушку на их месте, где они редкими случаями могли встречаться. Парень стоял, сжав кулаки, бледный, с каменным лицом.
     Кажется, Сабира смирилась со своей судьбой, опустив голову, она ехала в дом Юлдаш бая. Там мулла уже ждал невесту, для него накрыли стол и они вместе с баем трапезничали. Сабиру завели в соседнюю комнату и приоткрыли дверь, начался обряд никяха. Мулла почитал молитву, потом спросил Юлдаш бая, согласен ли он взять в жёны дочь уважаемого всеми Бакир акя, Сабиру, на что тот коротко ответил, что согласен.
     - Дочь Бакир акя, Сабира, согласна ли ты взять в законные мужья уважаемого Юлдаш бая, сына Хаким бая? - спросил мулла.
     В ответ тишина, мулла ещё раз задал тот же вопрос, опять тишина, только когда он спросил в третий раз, на его вопрос ответила старшая жена Юлдаш бая, которая исполняла роль свидетельницы, что она согласна. Мулла опять почитал молитву и провёл ладонями по лицу, давая понять, что обряд никяха завершён.      
     Сабира сидела, словно изваяние, ей казалось, что всё происходящее - страшный сон и она скоро проснётся. Ей принесли новые одежды и переодели, накрасили брови и глаза сюрьмой, готовя к брачной ночи. Только ночью, когда Юлдаш бай вошёл к ней, она со страхом ждала и не понимала, что же сейчас произойдёт. А Юлдаш бай, привыкший к подчинению, бесцеремонно стал раздевать девушку. Она плакала и со стыдом молила не трогать её. Потом он грубо взял Сабиру, причиняя ей боль, а когда наконец всё закончилось, повернулся на бок и захрапел.
     Сабира же уснуть не могла, её тело будто ей и не принадлежало, от боли, она прикусила губы и не переставая плакала. А ранним утром, когда даже ещё петухи спали, она тихонько вышла из дома и побрела в темноте по улице, не зная, куда и зачем она идёт. Девушка пришла к речке, может думала встретить там Гафура, кто знает. Но у реки никого не было. Сев на берегу, она смотрела на поток воды, стремительно несущийся по течению. А потом, Сабира встала и бросилась в реку, правда, она была не очень глубокая, но каменистая. Ободравшись, она пыталась уйти под воду, только вода будто не принимала её и наконец устав, она прибилась к берегу и закрыла глаза. Там её и нашли, видимо вымотавшись, она устала и уснула.
     Её схватили люди Юлдаш бая и приволокли обратно в его дом. Юлдаш бай с силой ударил девушку по лицу, платье на ней было порвано от камней на дне реки, руки и плечи  ободраны в кровь, волосы растрепались, но казалось, ей было всё равно.
     - Она мне не нужна! Выведите её на улицу, позовите отца, соберите людей, я хочу, чтобы эту тварь, которая надумала убежать от своего хозяина, да ещё совершившая страшный грех, хотела покончить с собой, осудили всем миром. Как народ решит, так тому и быть. В свой дом я её не впущу. Она опозорила не только своего отца и братьев, но главное, блудница опозорила меня, Юлдаш бая, - громко говорил Юлдаш бай.
     Люди собрались быстро, пришли и отец Сабиры и братья, мать стояла в парандже и с ужасом смотрела на свою единственную дочь.
     - Люди! Я собрал вас, чтобы вы сами решили, что делать с этой бесстыжей, - орал Юлдаш бай.
     Бакир акя и его сыновья стояли в стороне и смотрели на Сабиру с недоумением, со смешанным чувством вины и презрения.
     - Смерть ей! - кричали одни.
     - Камнями закидать её, бесстыжую, - кричали другие.
     - Семью опозорила, нет ей места в нашей махалле! - громко старались перекричать всех, кричали третьи.
     А Сабира стояла, опустив голову, понимая, что назад пути нет. Или смерть, или в лучшем случае, изгнание, хотя просто прогнать её не смогут. Ведь этим она опозорит всю махаллю.