Нюрочка

  Нюрочка лежала и представляла, как она сейчас встанет, возьмёт веник, намочит его, стряхнёт воду и начнёт подметать пол в доме…  Нет, сначала она помоет сепаратор и посуду. А после пола уже пойдёт рвать траву кроликам. Все эти дела поручила ей мама, уходя рано утром на покос.
Нюрочка была не то, чтобы уж очень ленивая, но  она просто любила помечтать, подумать, представить трудовой процесс , прежде чем начать что-либо делать.
  Вспомнив, что вода в кастрюле на печке для посуды может остыть, она стремглав соскочила с кровати и работа закипела. Ей интересно было перебирать все детали сепаратора. Она пускала «тарелочки»  в плавание и наблюдала, как они падают на дно большой кастрюли с водой.
Закончив с сепаратором,  она принялась за стаканы, стеклянные  банки из-под  молока, кринки .
Со стаканами получались интересные опыты. Если его вверх дном опускать в воду, а потом в самом низу отпустить, то пулей вылетал на поверхность. Вот один из стаканов и вылетел из кастрюли на пол, задев ведро. Разбился вдребезги. Чтобы мама не ругала, Нюрочка собрала в подол осколки, какие увидела и, немного подумав, отнесла  в дальний угол огорода, высыпала  в ямку, а сверху бросила комок земли. Всё! Теперь  мама и не узнает.
  Вернувшись, домыла посуду и только хотела начать подметать пол, повернулась, чтобы взять в углу веник, как острая боль пронзила пятку. Сколько ни выворачивала ногу, чтобы вынуть острую иголку стекла, у неё ничего не получалось. Так, хромая, она закончила выполнение всех поручений, села на крыльцо и стала ждать маму.
  Издали заметила, что мать несёт ей подарок – веточки со спелой кислицей ( красная смородина). Бросилась  бегом навстречу с подпрыгиванием, так как наступала полностью только на одну ногу. Мама тут же присела,  достала серку изо рта и с её помощью вынула стеклянную занозу, наложила подорожник и завязала ногу платком.
  Ничего мама не спросила. Знала, что Нюрочка и правду-то не расскажет, насочиняет с три лешего. На углу у печки  мать увидела  остатки разбитого стакана. Ругать не стала. Слишком мала ещё была её доченька, которую приходилось оставлять домовничать и выполнять порой не простые поручения. Например, следить, чтобы не ушёл из улья рой. Здесь и взрослый-то не каждый знает, что делать. А Нюрочка справлялась. Иногда, правда, и отпускала его. Но боролась до последнего. Потом с ободранными ногами, покусанная пчёлами сидела и ревела, размазывая кулачками слёзы. Никто её не ругал за это. Нюрочка была ещё слишком мала...
 
    Вспоминается и такой день. Неприятности следовали одна за другой. 
    Утром мама попросила её принести воды из речки. Вёдра были большие, поэтому она носила воду по полведра. Порой вёдра так начинали раскачиваться, что приходилось ставить их на землю, а потом уж осторожно опять подхватывать коромыслом. Всё было, как обычно. Она подошла к мосточку, положила коромысло, а вёдра взяла в руки, чтобы зачерпнуть воды. Но её взгляд упал на какой-то светлый шар, как мяч, в переплетениях кустов, метров десять от мостков. Раньше его там не было, или внимания не обращала. Так, с пустыми вёдрами, она и полезла к этому чему-то интересному. Поставила вёдра, взяла палку и пошевелила удививший её объект.
    Шершней-то она и раньше видела, а вот, как они строят свои дома - не знала. Теперь знает. Увидев и услышав хозяев странной конструкции, она схватила вёдра и с диким воем понеслась к мостику по скользкому берегу. Ноги разъехались, вёдра полетели в реку, а юный энтомолог, падая и забывая дышать, рванул домой. Ей повезло, что шершни отстали. Видимо, успела унести ноги с охраняемой ими личной территории.
 
     Мать достала вёдра из реки и, наносив воды, собралась посмотреть маточный засев на рамках в ульях. Снарядив помощницу, как и подобает пчеловоду, повела её с собой. Ей всего-то и надо было работать дымарём. Но ручки её были ещё слабы и она, уперев дымарь в колодку, нажимала на его подвижную часть животом, вернее, всем телом. И случись же пчёлке угодить между дымарём и животом. Конечно же, пчела ужалила помощницу и ужалила прямо в пуп! Предназначенную судьбой свою инъекцию на этот день она всё-таки получила! Девочка-то и так была хайластая: чуть что - сразу орать. А тут уж она дала волю своему горлышку... Дымарь был брошен прямо в улей. Махая руками, высоко поднимая ноги, она поскакала прочь, скидывая по дороге сетку, рубаху, штаны.

   А вечером нужно было встретить корову Майку. Никогда она сама ко двору не приходила. Будет бродить по деревне, а домой не пойдёт. Только наша пастушка направила Майку домой, как за ними, ни с того ни с сего, погнался бык из стада. Да почему-то не за коровой, а за ней! Пришлось дать дёру, опять же с рёвом. Как кошка взобралась на соседний тын, спрыгнула в огород. Да вот, незадача! Она повисла на своей косе. На тыне. Голову, как огнём , обожгло. Она отчаянно дрыгала ногами и орала на всю деревню, пока не подбежали взрослые и не сняли её с плетня. Мать, не дождавшись дочери с коровой, вышла сама. " Вот что с таким ребёнком сделаешь? - сокрушалась матушка, - что ни заставь, о чём ни попроси - всё у неё надур получается! "
   Да её и звали-то все Нюрочка. Одни со смысловым намёком, созвучным имени, другие - от того, что она была небольшенькая, какая-то хрупкая. Не дотягивала до Нюры. Но непоседа была и проказница.

   На Седьмое Ноября в соседнем селе солдаты концерт давали и передовиков производства повезли туда на машине. Обыкновенный грузовик. В кузов поставили лавки. К вечеру мороз стал уже крепче. Небо было глубоким, ясным, проступили огромные звёзды. Раньше в Сибири к этому времени устанавливалась настоящая зима. Скот забивали без боязни на потепление. Так вот: в числе передовиков производства был и отец Нюрочки. Вместе с остальными детьми передовиков она бегала вокруг машины и просила взять её с собой. Тут кто-то из взрослых, всё-таки, поднял в кузов одного из ребят. Машина тронулась. Нюрочка ( откуда силы взялись?!) подпрыгнула, вцепилась в задний борт и попыталась залезть. Ей помогли чьи-то руки. Боясь, что её увидит отец или, чего ещё хуже, снимут с машины, она залезла под лавку и затихла. Но худенькое пальтишко, сырые, наверное, валенки плохо хранили тепло. Мороз-то-мороз, да и ветер какой! Нюрочка начала потихоньку замерзать.
   " Ой, ты, зима морозная,
     Ноченька ясно-звёздная,"- весело горланили счастливые пассажиры. Наша страдалица тоненько подхныкивала во время пения, а потом и просто разревелась навзрыд. Услышав плач, вытащили скукоженную " передовичку ", узнали и по рукам передали отцу, сидевшему на лавке у кабины. Он расстегнул москвичку ( так называли мужские полупальто ), прижал к себе дочь, дыханием согревал руки, соседи оттирали и утепляли ноги. А отец, суровый и грозный, которого она боялась, как огня, целовал её в носик и говорил: " Дурочка ты моя! "
    Концерт был потрясающий. Выступали настоящие артисты, которым пришлось служить здесь, в глуши. А домой она уже ехала у папки " за пазухой " спокойная, радостная и безмерно счастливая.
    Счастье это длилось до самого утра... Конечно же, потом получила...