Венеция

                Подарок ( драмотургицкий ) для избранной мною давным - давно из миллионов нолей и единиц необозримого моря информации Моники Белуччи
     Действие первое.
     Ночь. Степь, прошитая пулями. Топот коня. Костер. Жужжат комары. У костра двое : Тыпрдя, лысый мужчина громадного росту в примотанных колючей проволокой к мускулистым рукам рукавах от серенького по цвету пиджака, и Енот, самый обыкновенный енот с очень пушистым и теплым даже на вид хвостом.
     - И вот в этот самый момент ситуации, - говорит тихо Тыпрдя, держа на коленях свою уставшую от дум голову, - кажет она сиськи.
     - Кто ? - кричит Енот, торопливо доставая свинорез из кармана. - Кто кажет ?
     - Тебе не по х...й ? - стонет Тыпрдя, поглаживая лысину ладонью. - Ты мне лучше скажи, Енот, как мне теперь быть дальше : как святому Дионисию Парижскому или как президенту России ?
     - Как Тыпрде с отрубленной головой, - смеется Енот, бросая в костер гранату. - Надо быть самим собой, товарищ Тыпрдя. Поэтому я и бросаю в костер гранаты, а ты сидишь посреди степи, прошитой пулями.
     Грохает граната. Ветки и головяшки разлетаются, одна из них бьет Тыпрдю во голове, лежащей на коленях.
     - Понимаешь теперь, - кричит Енот, размахивая руками, - что нет у нас иного пути, окромя как будить Щорса ?!
     - Понимаю, - отвечает непонимающий Тыпрдя и встает. Идет в темноту. Енот хохочет и вскакивает следом, ссыт в костер, гася искры, и бежит, припрыгивая за Тыпрдей. 
     Действие второе.
     Те же, но не там же. Склеп восточноевропейского замка. Судя по гербу на стене : Чарторыйские, Познань. Или Конецпольские, Краков. В крайнем случае, Вишневецкие, Лойко Зобар, табор, до востребования. На гранитном постаменте хрустальный гроб, в нем Ленин. Голый, но в кепке, ростом невелик, тоже лысый, как и Тыпрдя.
     - Буди Ленина, Енот, - приказывает Тыпрдя, держа голову обеими руками, - кончились Щорсы в степи, прошитой пулями, хорошо, что Ленина эвакуировали в девятнадцатом.
     - Боязно, - сомневается Енот, почесывая задней лапкой за ухом. - А ну как он восстанет ?
     - Обязательно восстанет, - соглашается Тыпрдя, снимая со спины вещмешок. - А какого хера мы тут делаем, Енот ?
     - Будим Щорса, - вспоминает Енот, роясь в вещмешке Тыпрди, - Щорсы кончились и пришли мы к Ленину.
     - Правильно, - кивает головой в руках Тыпрдя, - вот и буди.
     Енот вынимает из вещмешка фотографию голой девушки, светло - золотые волосы чуть завиваются, мордочка стервозная, грудь идеальная. Садится у хрустального гроба Ленина и говорит, громко и отчетливо.
     - Да ну на х...й, Тыпрдя. Хотели Щорса будить, а нашли лишь фотку Трейси Лордс. Я лучше, Тыпрдя, дрочить буду, любуясь моей ненаглядной.
     Тыпрдя скрипит зубами, а Енот вынимает из вещмешка гранату и бросает ее под ноги товарища.
      Действие третье. Те же, там же. Склеп усыпан обломками хрустального гроба, живописно разбросаны разорванные на куски части Ленина, Тыпрдя с оторванными взрывной волной конечностями лежит в углу и грезит вслух о мировой революции, Енот рассматривает фотографию Трейси Лордс и подмигивает ей обеими глазами.
      - Видала, - говорит Енот, закидывая вещмешок себе на меховое плечо, - как оно получилось. Так и передай всему мировому сообществу, что, мол, тыр, пыр, е...ся в сраку, ежели б не еноты, то быть глобальному п...децу, не ходи к гадалке.
      Выходит в дверь склепа, висящую на ржавых петлях, и исчезает во мраке восточноевропейской равнины.
      Действие четвертое. Детройт. Президент - люкс центрового отеля ( названия не знаю, не бывал в Детройте ). На кровати сидит блистательная Дита фон Тиз и серьезно говорит Алистеру фон Тиз, внимательно смотрящему на нее бешеными кошачьими глазами.
      - Таким образом, товарищи, все наладилось и вумат.
      Из ванной комнаты выходит Енот и кивает ушастой головой.
      Занавес. Долгие продолжительные аплодисменты, переходящие в овацию. Сидящая в президиуме Кейт Бланшетт плачет и достает портсигар, протягивает папиросу Звягинцеву. Закуривают. Кейт утирает слезы, а потом плюет в рожу великого режиссера. Конец.