Сказки при Луне. Часть 1. Половина моей души

Пролог

Animae dimidium meae – «Половина моей души», Гораций, "Оды", I, 3, 8.

Мы живём, часто даже не замечая, как определённые случаи или моменты меняют наши жизни. Чьё-то рождение или чья-то смерть заставляют переосмыслить реальность. Выигрыш или внезапная потеря денег учат жить по новым правилам. Принятие сложного решения определяет дальнейший путь.
Иногда можно всё это просчитать и понять, каким будет наше будущее. Но не всегда. Часто сложно и даже невозможно предугадать, к чему приведёт происшедшее.
Лада, Полина, Алиса и я. Знал ли кто-нибудь, что однажды в нас четверых пробудятся невероятные способности, до поры дремлющие где-то глубоко? Способности, как оказалось, чрезвычайно нужные. Вероятно, об этом могла знать лишь сама Вселенная, которая определяет наши пути.
Ведь не думаете же вы, в самом деле, что всё, что с нами происходит, случается просто так, без всякого замысла? Как известно, кирпич ни с того ни с сего никому и никогда на голову не свалится. Сюжет давно написан, нам лишь остаётся наполнить его своими действиями, чувствами и мыслями.
Почему, например, огромный серый волк оказался именно в этом дворе именно в этот осенний день? Обычно он запирался в доме перед превращением или мчался как можно скорее в спасительный лес, где не мог бы никому навредить. Но сегодня он замешкался. Сегодня он принял решение, о котором будет жалеть всю свою оставшуюся жизнь. И теперь стоял посреди незнакомого двора, дико озираясь.
К этому времени он уже почти не контролировал зверя внутри себя. Ему очень хотелось охотиться, ловить какую-нибудь сытную добычу. Но здесь, в городе, нельзя было найти никого, кроме крыс, кошек, собак и людей. Какое совпадение, что именно последний вышел на балкон в этот час, несмотря на мороз. И что уж совсем невероятно: до этого балкона можно было без труда допрыгнуть!
Сознание человека не смогло удержать зверя от прыжка. Одно ловкое движение – и вот она, добыча, лежит на полу, упав после удара сильных лап. Казалось бы, нет ничего проще. Но тут, совсем некстати, вмешивается возникший словно ниоткуда соперник. Придётся драться. Мохнатый чёрный пёс, яростно набросившийся на волка, меньше размером и не так силён, но он отчаянно защищает хозяина.
Человек внутри зверя борется. Это мешает волку. Отвлекшись от битвы, он яростно крутит головой, словно пытаясь сбросить липнущие к нему человеческие чувства. Особенно ему не нравится страх. Чего тут можно бояться? Это всего лишь молодая человеческая самка! С волком ей не совладать.
В этот совсем не случайный момент, когда битва приостановилась и волк с девушкой без помех могли смотреть друг на друга, сияющий жёлтый диск луны скрылся за тучей. Страх девушки отразился страхом в глазах человека, принявшего облик зверя.
Решение было принято уже давно. Он не стал ждать, когда луна вернётся и даст волку новую силу. Он со всех лап помчался прочь.
Нужно было увести зверя подальше отсюда. Как можно дальше.

Глава 1
Волчья тоска

Конец октября, 2008 год

Эта история началась со случая. На самом деле, началась она намного раньше, но нам было сложно проследить невероятные переплетения судеб наших предков и последствия тысяч их решений, поэтому мы решили считать,  что всё началось со случая.
У каждой он был свой. Переломный момент, последствия которого привели к тому, что мы стали теми, кем нам суждено было стать.
Тихим осенним вечером, не предвещающим ничего плохого, как и многие вечера затерянного на широких просторах огромной страны города, Лада сидела у окна и глядела на тёмные улицы, вспоминая прошедший день. День выдался на редкость счастливым, хотя бы потому, что Матвей, проходя мимо, просто улыбнулся ей. Его улыбка заблудилась в образах её памяти и теперь мешала мыслям о приближающейся зиме и холодах. Она мелькала, как улыбка Чеширского Кота, такая добрая и счастливая, немного нагловатая, правда, но это не мешало быть Ладе влюблённой в неё.
Вдруг какое-то неприятное чувство кольнуло в области живота. Необъяснимый, взявшийся из ниоткуда страх. Сердце забилось чаще. Девушка, которая всегда доверяла своей интуиции, забеспокоилась.
Она обвела комнату подозрительным взглядом, ожидая увидеть какое-нибудь подтверждение своим чувствам. Но не было ни крупных насекомых, ни существ из другого мира, да вообще ничего, что могло бы напугать.
Она уже было подумала, что интуиция её подвела, но тут раздался телефонный звонок. Громкий и как всегда неожиданный. Сердце забилось ещё чаще, девушка вся обратилась в слух.
В соседней комнате сняли трубку.
- Да? Что случилось? Что?.. Когда? – такой уверенный обычно голос мамы словно бы сорвался в этот момент, но тут же в нём вновь послышались твёрдые нотки. - Я приеду сейчас. Пожалуйста, Ольга Григорьевна, выпейте успокоительное. Скоро буду.
        Всё время разговора Лада боялась даже вздохнуть. Она сидела на подоконнике и прислушивалась. За стеной повисло молчание. Холодное, тёмное и давящее, как глубина. Девушка замерла в ожидании.
Наконец, дверь неуверенно открылась и на пороге появилась женщина лет сорока с тёмными, заколотыми на затылке волосами, в домашней одежде. Её красивое лицо было странно искажено, она совсем не походила на себя, и это пугало Ладу.
«Скажи же! Не тяни, пожалуйста!»
Губы женщины дрогнули, но она взяла себя в руки и сломанным голосом произнесла:
- Анисины попали в аварию. Бабушка у Гриши звонила. Все трое погибли.
- Ясно, - негромко сказала Лада и отвела взгляд.
Ей трудно было видеть выражение на лице матери, непривычно пугающее от переполнявших её чувств: утраты, сожаления, грусти, неверия. Внутри неё самой все сжалось и превратилось в холодный камень. Больше она не проронила ни слова.
- Ты сильная девочка. Ты справишься. А я поеду к Ольге Григорьевне.
Лада в ответ молча кивнула. Сейчас она была совсем не против остаться одна.
Семья Анисиных много лет дружила с семьей Бариновых. Их сын Гриша был с девушкой одного возраста. Они жили в одном дворе и всё детство провели вместе, словно брат и сестра. Гриша часто защищал Ладу от дворовых хулиганов и учил её кататься на велосипеде. Лада же постоянно вытаскивала их из глупых ситуаций, помогала Гришке в уроках и уборке. Взрослые в шутку сулили им большое будущее и счастливую семейную жизнь. Но Лада и не думала, что сможет когда-нибудь по-настоящему полюбить Гришу и стать его второй половинкой.
«Мы были просто друзьями, - подумала девушка, слушая, как в замке поворачивается ключ. - Были».
  В комнате было темно. Её взгляд, как прежде, неосознанно блуждал по вечерней улице, но теперь она уже не думала о Матвее. Ей представлялся Гришка, высокий худой паренёк с кривой улыбкой, зелёными глазами и дурацким хвостиком каштановых волос. Ладе не нравился этот хвостик, но Гриша оставался непреклонен. Ему казалось, что это выглядит круто.
Лада думала о нём, одновременно пытаясь осознать, что произошло. Она не чувствовала боли, только пустоту. И не понимала, почему так.
В тёмном окне она видела свои смутные очертания: беспомощная фигурка, обхватившая обычно сильными, а теперь такими тяжёлыми, уставшими руками колени; густые, волнистые, кажущиеся чёрными волосы, зацепленные на затылке, беспорядочными выбившимися прядями обрамляли круглое лицо, на котором в отражении не видно было ничего, кроме блестящих из-за света далёких уличных фонарей больших тёмных глаз. Эта пустота на месте лица в отражении так точно гармонировала с той, что царила в душе.
«Люди рыдают, когда кто-то умирает. А я сижу на подоконнике, и мне совсем не хочется плакать,» - размышляла она, жмурясь от света фар проехавшей по двору машины.
Её измучили бесплодные, терзающие мысли, и очень скоро она отправилась спать, желая поскорее избавиться от них. Ещё больше ей хотелось, чтобы всё это оказалось кошмарным сном. Она уснет сейчас, а завтра утром узнает от мамы, беспокойной, но как всегда уверенной в себе, что Анисины вновь приглашают их на дачу, несмотря на холода.
Когда Лада укладывалась спать, на улице зарядил дождь. Мерный стук капель по карнизу и тёплое одеяло разбудили онемевшие чувства, и девушка расплакалась. Надрывно, кусая подушку, до боли в голове. И плакала, пока не иссякли силы и глаза не распухли так, что просто трудно было их открыть.
Потом она уснула. И ей снился дождь. Он шумел всё громче и громче. И в нём всё отчётливее слышался волчий вой. Зверь был уже очень близко. Так близко, что девушке показалось: он вот-вот нападёт на неё. От страха она распахнула глаза и резко села в кровати, осматриваясь.
       В квартире было тихо и темно. Дождь прекратил, лишь редкие капли громко бились о подоконник. Сквозь облака в комнату заглядывал полумесяц, освещая её взволнованное лицо и отражаясь в испуганных карих глазах.
Сердце всё ещё бешено билось. Девушка хотела было встать и включить свет, чтобы не было так страшно, но резкая, ни с чем не сравнимая боль вдруг пронзила всё тело. В кожу впились невидимые иголки, а живот скрутило изнутри. Едва успев выбраться из кровати, Лада упала на колени и сжалась, обхватив себя. Такого с ней ещё никогда не происходило.
«Что это?!»
Ей даже думать было больно. Из глаз брызнули слезы.
Что-то происходило со всем её телом. Неудобно стало сидеть, обхватив себя руками. Нос словно бы стал больше, ноги странно изогнулись, а стопы вытянулись. Прямо на глазах растрепавшиеся волнистые пряди тёмно-каштановых волос побелели и стали короче. Такими же светлыми волосками быстро стали покрываться руки, ноги, всё тело.
Превращение было долгим и болезненным. Но, наконец, всё же завершилось. Боль утихла так же быстро, как и началась. Посреди комнаты лежала белая волчица, ещё не до конца осознавшая, что произошло.
Скоро она поймет. Поймет и привыкнет, научится с этим жить. Для этого ей понадобится время, а сейчас нужно спешить. Её ждут.

Глава 2
Змеюка подколодная

Конец апреля, 2009 год

Полина сидела на скамейке возле бревенчатой стены. Не обращая ни на что внимания, она сосредоточенно снимала с себя старые кроссовки. Сегодня утром, осознав, что солнце наконец начало по-настоящему согревать, Полина решилась прогуляться босиком по дорожкам участка. Ей было всё равно, что, несмотря на теплое солнце, земля и воздух ещё не успели прогреться как следует, поэтому тропинки, проложенные тут и там по огороду, были очень даже холодными.
Она любила ходить босиком летом. Ощущать стопами мягкую свежую траву, податливую землю, горячие камни. Сейчас до лета было ещё далеко, но девушке уже не терпелось вновь испытать это волшебное ощущение единства с природой. Своей босоногой прогулкой ей хотелось выразить протест долгой зиме и  вместе с тем поприветствовать показавшиеся на горизонте тёплые деньки.
Сняв второй кроссовок и избавившись от носков, Полина опустила ноги на дорожку. Она старалась не замечать холода от земли. Ей хотелось верить, что весна вот-вот, не сегодня завтра, превратится в лето. Да и как тут можно было не верить, когда солнце было таким ярким, а небо просто-таки сияло голубизной! Девушка подставила лицо согревающим лучам и зажмурилась от света и удовольствия. Ноги её теперь крепко стояли на земле, привыкая к почти позабытым за долгую зиму ощущениям.
Из домика вышел папа. Он очень хотел бы присоединиться к дочери, но вспомнил, что за выходные нужно успеть разобрать вещи в сарае, и, грустно вздохнув, прошёл мимо. Полина посмотрела ему вслед, затем встала и сделала шаг по тропинке, выложенной бетонными плитами. Прекрасное чувство детской радости захлестнуло её, и она закружилась на месте, ловко перепрыгивая с ноги на ногу. Потом промчалась по не вскопанным ещё грядкам огорода, царапая и обкалывая ноги твёрдыми комьями прибитой земли, но чувствуя себя при этом всё так же естественно и хорошо. Когда ноги устали от подобных целительных процедур, она выбежала на тропинку, ведущую между грядок прямо к большой  железной бочке с дождевой водой. Возле дна огромного сосуда образовалась лужа, которая всё никак не хотела просыхать, и прямо в этой луже, обмотанный вокруг бочки, лежал шланг. На него-то Полина и встала, чтобы заглянуть внутрь и увидеть своё отражение.
Длинные светлые волосы, худое лицо, усыпанное милыми веснушками, аккуратный носик и выразительные ясно-карие глаза. В такой чудесный день ей нравилось в себе всё, и она радостно улыбнулась. Отражение улыбнулось в ответ.
Папа вытащил из сарая старый велосипед, прислонил к стене дома и потёр руки.
- Смотри-ка, что нашёл! – сказал он дочери.  - Зверь! Педали и колеса, главное, есть, а больше ничего не надо! С таким хоть в цирке выступай!
- Разве что в цирке,  - весело ответила Полина, оборачиваясь и глядя на старый велосипед без руля и сиденья.
Папа почесал затылок, ещё некоторое время посмотрел на железного зверя, а потом опять вернулся в сарай. Полина решила присоединиться к нему: мало ли что ещё интересного можно было найти в старом сарае? Она уже было собиралась вновь ступить на дорожку, как вдруг что-то ещё более холодное, чем земля, коснулось её ноги. Сердце замерло от страшной догадки, но тут же вновь забилось, сильнее и быстрее, чем прежде.
- Просто трава, - тревожным шёпотом попыталась внушить себе девушка.
Боясь пошевелиться, она всё же нашла в себе силы медленно опустить голову вниз. От увиденного её охватила паника: мимо, касаясь длинным холодным телом обнажённых ног девушки, ползла тёмная полуметровая змея. Неслышно она обогнула бочку и скрылась в земле. 
Только когда змея полностью исчезла с глаз, Полина вдруг содрогнулась всем телом и бросилась к небольшой скамеечке, стоявшей в метре от неё. Ей хотелось оказаться сейчас как можно выше, и эта скамеечка была единственным спасением. Ноги заплетались, не слушались. Девушка несколько раз оскользнулась на месте, содрав кожу о шершавую стенку железной бочки, а потом и вовсе произошло нечто ужасное.
Что-то вдруг обвило её тонкие голые ноги. И это что-то было толстой длинной чёрной змеей, которая непременно хотела съесть свою добычу прямо здесь и сейчас, чтобы потом несколько месяцев переваривать её в своём желудке. Полина нисколько не сомневалась в этом. Её охватила настоящая паника. Девушка задёргалась, стараясь высвободиться из пут, не дать обвить себя полностью, не дать задушить. Наконец, не в силах больше сдерживаться, она закричала, при этом резко разворачиваясь на месте и пытаясь освободить одновременно обе ноги. Равновесие было утрачено, ноги заскользили по толстой чёрной шкуре кошмарного монстра, который только крепче сжимал её побелевшие лодыжки. Падая, девушка нелепо взмахнула руками, но это не спасло: виском она с силой ударилась о край скамеечки, которая совсем недавно должна была стать спасительным островком. Свет, мир, страх – всё исчезло.

Далёкий, словно во сне, голос становился всё отчётливее. И вот уже гул превратился в отдельные слова, в которых можно было понять смысл:
- … будет хорошо. Сотрясение не тяжёлое. Правда, у неё шок, так что не думаю, что она сейчас что-нибудь поймет. Побудьте с ней пару минут, а потом дайте отдохнуть и прийти в себя.
- Спасибо, - глухо произнёс знакомый мужской голос в ответ.
Она была птицей, смотрящей на всё с высоты своего полета. Крыльями она разгоняла туман, окутавший мир. Острый слух её слышал не просто слова, но мысли. Зоркий глаз смотрел насквозь, заглядывая в самую душу. Она была птицей, кругами спускалась на землю и бледно-серый туман расступался перед ней.
И вот мир перевернулся: только что она смотрела сверху вниз, а теперь наоборот. Перед глазами растянулся побелённый высокий потолок, под спиной чувствовалось знакомое с детства сопротивление пружин старой кровати. Откуда-то справа на лицо падали редкие лучи заходящего красного солнца, а слева обжигали сердце обеспокоенные взгляды родителей. Они сидели на соседней свободной койке и молчали.
        «Что случилось? Где я?»
Голова раскалывалась на части, в ушах слышался жгучий звон. Ей сложно было говорить: губы пересохли, мысли текли медленно и вязко.
Заметив, что Полина открыла глаза, мама тут же встала с места и подошла к ней.
- Все хорошо, – заботливо сказала она. - Ты в больнице. Тебе нужно поспать. Хочешь пить?
Полина кивнула. Она видела, как отец уже наливает воду и протягивает маме. Мама подносит прохладный стакан к пересохшим губам дочери и, придерживая её голову, наклоняет. Живительная влага придает сил, но голова вдруг начинает кружиться, к горлу подступает неприятный комок тошноты. Девушка медленно опускается обратно на подушку и закрывает глаза.
Словно невидимые качели отрывают её в этот момент от кровати и несут вверх. Разноцветная карусель красок бежит перед глазами. Небо опять меняется местами с землей.
        «Как же я не досмотрела? - проносятся у неё в голове чужие мысли. - Я же рядом был. Как не заметил? Почему так долго шёл, когда услышал крик? Надо обязательно вытравить всех змей и убрать этот шланг!»
        Она слышит даже очень тихие мысли и видит самую глубину чувств. Туман ещё мешает ей, но придет время, и она научится разгонять его без остатка. А сейчас ей нужно лишь немного поспать.

Глава 3
На крыльях нелюбви

Май, 2009 год

Весна - это, наверное, самое многообещающее, вдохновляющее и чувственное время года. Лишь только заслышав голос весны в хмуром феврале, мы уже чувствуем, как её силы начинают нас наполнять. Мы видим лучики солнца, чувствуем первое тепло и думаем о том, что пора что-то менять в жизни. Тает снег, и нам кажется, что мир обновляется и нужно обновляться вместе с ним.
Весна лучше других времён напоминает нам о том, что всё в сущности своей переменчиво, что не бывает оттепелей без метелей, как не бывает худа без добра.
В апреле теплеет. Мы снимаем тяжелые пуховики и сжимающие голову шапки, и нам становится так легко и свободно, словно мы птицы, вспорхнувшие в небеса. Наши души, наши сердца оттаивают, пробуждаются от зимней спячки. Скоро начинают цвести деревья, зеленеет трава. Мы видим красоту и вдохновляемся тем таинством возрождения, которое она открывает для нас. И в нас самих просыпается желание творить и совершать что-то прекрасное. Например, влюбляться. Или признаваться в любви. Мы готовы любить безотчетно, безответно. И так сильно горит в нас надежда, что всё будет только хорошо, что противиться ей просто невыносимо. И мы улыбаемся.
Алиса улыбалась, спеша мимо дворов по дороге в школу. Улыбалась, вдыхала свежие ароматы тёплой весны, любовалась маленькими, проклюнувшимися зелёными листочками на деревьях, молодой травкой, прозрачными лужами.  На ней уже давно не было тяжелого пуховика. Сегодня она надела легкий цветастый плащик, платье с поясом, подчеркивающее её стройную фигуру, и туфельки на небольшом каблуке. Её длинные светлые волосы были распущены и пышными волнами ложились на спину, голубые глаза сияли, а лёгкий румянец на щеках делал её и без того милое лицо ещё более милым и привлекательным.
В её душе, как и везде вокруг, была весна. Алиса чувствовала себя самой счастливой девушкой на свете. Ей казалось, что ещё немного – и ноги оторвутся от твердой земли, она полетит вперёд, лёгкая, свободная и счастливая. Полетит прямо в объятия человека, которого, кажется, по-настоящему полюбила. Всего месяц они вместе, но она чувствует сейчас, что очень сильно любит его. Раньше она, наверное, не до конца понимала это, но сейчас понимает. Вот она любовь: крылья за спиной, счастье в сердце, желание безвозмездно быть рядом и дарить своё тепло. Разве не такой она должна быть?
Вдохновлённая своими мыслями, Алиса вспорхнула по лестнице к двустворчатой двери и широко распахнула её, вступая в холл родной школы, как на сцену театра. Предучебная суета тут же заполнила весь мир, но это ничуть не омрачило девушку. Уверенная в себе и в своих чувствах, высоко подняв голову, улыбаясь и здороваясь со всеми знакомыми, она вошла в коридор, ведущий в крыло старшеклассников.
- Лада, привет! Как твои дела? Полина ещё не пришла? – её голос серебристой речкой разливался в толпе. - Позвоню ей сегодня, узнаю, как она. Дианка, привет! Как идёт подготовка к экзаменам?.. Ой, извини, мне нужно кое-что сказать одному молодому человеку. Серёжа! Серёженька! Привет! Ты очень занят? Мы с мамой хотели пригласить тебя в гости. Давно ты у нас не был…
Алиса улыбалась, щедро одаривая окружающих своим счастьем. Она легко вступала в разговор, легко выходила из него, оставляя после себя шлейф ароматных цветочных духов и хорошего настроения.
- … Привет, Матвей! Здравствуй, Лера! Рада вас видеть! Может быть, в этот раз, юноша, вы наконец остановитесь. Пора бы остепениться и выбрать свою единственную. Конечно, подумай! Разве я посоветую плохое? Кстати, ты не видел Никиту?.. Интересно, где же он? Ещё не пришел?
Она внимательно осматривалась, пытаясь разглядеть среди пестрой толпы учеников одного-единственного, к которому так стремилось сейчас её сердце. Лёгким движением она собрала волосы на затылке в незамысловатую и воздушную причёску, что придало ей странное сходство со светлым облачком, парящим в небе.
Не увидев знакомого лица в коридоре, Алиса поспешила подняться по лестнице на другой этаж. Может быть, он там? Решил уйти подальше от суеты? Что на него, конечно, не похоже. Он всегда любил бывать в центре внимания, как и она.
Перепрыгивая через ступеньку, девушка миновала пролёт и вдруг резко остановилась, едва не споткнувшись. Она так хотела видеть Никиту, так хотела обнять его и разделить с ним то чувство, которое несла от самого дома, что ещё некоторое время пыталась заставить себя поверить, что обозналась. Но она не обозналась.
Высокий и красивый смуглый парень с серьгой в ухе и дорогим воском в чёрных волосах, был, конечно, её Никитой. Вот только сейчас он крепко прижимал к себе за талию хрупкую девчушку года на два его младше. Девушка упиралась, но он настойчиво тянул её к себе, и взгляд его Алисе совсем не понравился. Этот взгляд принадлежал ей, он не должен был принадлежать больше никому другому. Не так. Не сегодня.
Никогда прежде Алиса не знала, что значит в одно мгновение упасть с небес на землю и разбиться. Улыбка исчезла. Сияющие глаза потускнели, солнце внутри погасло.
Некоторое время девушка молчала, просто глядя на происходящее. Ей хотелось убежать и сделать вид, что ничего не произошло. Но она понимала, что это обман. А обман – ужасная вещь.
Когда она заговорила, голос её уже не звенел.
- Совет да любовь вам, пожалуй.
Брюнет обернулся. Взгляд его сразу стал растерянным и неприятным. 
- Здравствуй, Никита, - Алиса смотрела ему прямо в глаза, тон её был сухим и официальным. -  У тебя минута, чтобы придумать оправдание, которое меня убедит. Желаю удачи. Время пошло.
Уводя сюда девушку, которую, кажется, звали Юля, Никита никак не ожидал, что будет обнаружен именно Алисой. Он вообще не думал о ней, сражённый гибкостью этой милой брюнетки, которая ещё на улице хвасталась перед подругами новым достижением в гимнастике, открыто демонстрируя стройные ноги и привлекательные изгибы тела. Никите очень хотелось поближе познакомиться с этой девушкой. Раньше он только мельком видел её в коридорах, она ничем не отличалась от остальных и на фоне Алисы казалась слишком простой. Но теперь он понимал, что она не так проста, как кажется. Как жаль, что Алиса пришла так рано и увидела его.
Гибкая гимнастка, воспользовавшись тем, что Никита отвлёкся, выскользнула наконец из его крепких рук, бросила совсем не девичье оскорбление и быстро ушла. Никита, угнетённый такой ситуацией, взирал на Алису со смесью недоумения и презрительного высокомерия. Та молча ждала.
Пушистое облачко, которым она была каких-то две минуты назад, теперь больше напоминало серую дождевую тучу, вот-вот готовую разразиться громом и молниями.
- Слушай, Лисёнок… - начал было Никита, искренне не понимая, почему он должен оправдываться.
- Алиса, - пасмурно отозвалась девушка. - Минус десять секунд за ошибку. Итого у тебя ещё полминуты.
- Нам не стоит больше быть вместе, - нехотя произнес парень.
Алиса промолчала.
- Я хочу с тобой расстаться, - продолжил Никита. - Ты потеряла блеск в моих глазах, понимаешь. Есть другие, получше…
Он не знал, как ещё объяснить. Взгляд её бесстрастных глаз и отсутствие каких-либо эмоций заставляли его чувствовать себя растерянным. Обычно девушки при расставании закатывали истерики, давали пощечины, кричали или как-то ещё выражали своё негодование. Эта же смотрит и не отводит взгляда. И чего-то ждёт.
Ещё несколько минут назад Никита был для Алисы одним из самых дорогих людей в жизни. Но теперь не осталось никаких чувств, кроме какого-то осадка и собирающейся внутри темноты.
Прошло секунд десять в полном молчании, пока наконец она не ответила:
- Получи спасибо за честность. Сдачу оставь себе. Поищи, может, кто тебе за такую цену совесть продаст.
Бросив последние слова, Алиса резко развернулась и побежала вниз по лестнице. На самой нижней ступеньке она поскользнулась и упала, больно ушибив ногу. Не проронив ни звука, встала и быстро пошла вперед. Она искала глазами массивную фигуру Серёжи, который всё ещё, как она надеялась, был где-то недалеко.
Увидев его и подойдя, она всё так же молча прижалась к груди друга детства, уткнувшись в неё носом. Своё красивое, но искажённое сейчас обидой лицо, она постаралась спрятать, оттянув на себя рубашку Серёжи. Кулаки её были сжаты, слышались судорожные всхлипы человека, который старается сдержать рыдания, но у него плохо получается.
Серёжа неловко и осторожно обнял девушку одной рукой за плечи.
- Что произошло? – спросила изумлённая Лада, стоявшая рядом.
Никогда прежде она не видела подругу в таком состоянии.
Многие смотрели в их сторону, недоумевая, что же могло превратить это светящееся от счастья создание в плачущую девчонку за каких-то несколько минут. Кто-то перешёптывался, обсуждая. Кто-то делал вид, что не замечает. Но в толпе явно чувствовалась атмосфера сожаления.
Алисе не нравилось это, поэтому она старалась как можно скорее взять себя в руки, но пока у неё это плохо получалось.
Серёжа в ответ на вопрос Лады пожал плечами. Та нахмурилась, но спрашивать больше не стала. Она положила руку на плечо Алисы и тихо произнесла:
- Не переживай. Всё будет хорошо.
- Всё чертовски плохо, - глухо отозвалась Алиса. - Я, видите ли, потеряла блеск в его глазах. Сдались мне его глаза… Урод.
Лада изумлённо взглянула на Сережу, но встретила такой же изумлённый взгляд, обращенный в её сторону.
- Ты говоришь про Никиту? – осторожно спросила она.
Алиса не ответила, но всхлипывать вдруг прекратила.
- Хочешь, я найду его и научу правильно разговаривать? – басом произнес Серёжа, сжав свободную руку в кулак и хрустнув пальцами.
Он чувствовал себя неуверенно, обнимая девушку и не понимая, как таким образом ей можно помочь. Ему было проще дать обидчику в глаз или нос, чтобы неповадно было.
- Нет, не трогай его, - произнесла Алиса, поднимая голову. - Пусть его совесть замучает. Если, конечно, она у него есть.
  Впрочем, в душе ей очень хотелось, чтобы друг сделал именно так, как предложил.
Целый день Алиса была сама не своя. Вечно уверенную в себе и яркую, теперь её словно подменили. В ней не осталось ни капли хорошего настроения. Ей ни с кем не хотелось говорить, ей никого не хотелось слушать, даже слова утешения или заботы только злили её. Так продолжалось до тех пор, пока не закончились уроки и все не разбрелись по домам.
Пройдясь по всё такой же светлой и полной надежд весенней улице и наконец переступив порог своей квартиры, девушка вдруг почувствовала необычайный прилив энергии, словно всё хорошее настроение разом вернулось к ней. Она внезапно осознала, что в ней достаточно сил, чтобы пережить это предательство и счастливо жить дальше. Она будет держаться и ни у кого не попросит больше помощи. И не бросится ни к кому на грудь, рыдая.
- А всё-таки хорошо я ему сказала! – похвалила она себя, глядя в зеркало. – Молодец, Алисик! Так и надо! И что ты, собственно, расстроилась? Не достоин он, чтобы такое прелестное личико портило себя слезами! И вообще, никто этого не достоин! Ты сама по себе, – она улыбнулась и потянулась, любуясь собой. - Нечего плакать из-за мужчин. Пусть они по тебе плачут. А ты будь счастлива и свободна!..
Сделав лёгкий шаг к кровати, она прыгнула на неё животом, ожидая испытать пусть короткое, но такое вдохновляющее ощущение свободного полёта. Вот только ни живот, а также ни руки, ни ноги, ни другие части тела, так и не коснулись пышного покрывала. Девушка повисла в воздухе, словно марионетка, подвязанная на ниточках неумелым кукловодом.
Ошалев от происходящего, Алиса попыталась успокоиться и мыслить трезво. Медленно она выровнялась в воздухе, принимая вертикальное положение.
Ей с трудом верилось в то, что произошло. Некоторое время она думала, что сошла с ума: парить в воздухе – да как такое возможно?! Но прошла всего лишь минута, и девушка поняла, что ей это нравится. Она подумала даже, что ей всё равно, сошла она с ума или нет, ведь чувствовать себя лёгкой, невесомой, не обременённой силой тяжести так здорово, что она готова ради этого ощущения даже лишиться рассудка.
Но она, конечно же, не сошла с ума. И очень скоро, быстрее, чем все остальные, сумела принять и понять свой дар. И была по-настоящему счастлива от того, что приобрела его.

Глава 4
Гость, пришедший через окно

Начало октября, 2009 год

Мне не нравилась окружающая темнота. Я не боялась её, мне она просто не нравилась. Я была в лесу, но странно глухом, словно находящемся в огромном помещении, куда не проникал никакой свет.
Было так мрачно, что сложно было разглядеть хоть что-нибудь, кроме более тёмных, чем мрак, силуэтов, похожих на стволы высоких сосен. Но не только это заставляло меня думать о том, что я нахожусь в лесу. Был ещё отчётливый крик совы, перекликающийся с далёким волчьим воем.
Я шла, стараясь найти выход. Я точно помнила, что должна бояться всего этого: темноты, одиночества, страшных лесных хищников. Но не боялась и, сама поражаясь своей смелости, шла вперёд, от ствола к стволу.
Ноги были босы, и под ними чувствовалась мягкая трава. Она не шуршала, от неё не исходил ночной холод и влага. Она была похожа на ковёр, постеленный кем-то среди стволов в этом странном помещении.
Внезапно я чуть не налетела на преграду, неожиданно выступившую из-за стволов и больше всего похожую на огромный плоский шкаф метра два высотой, накрытый тканью. Я видела эту ткань так чётко, как ничто вокруг. Она была такой же тёмной, как стволы, но на ней можно было разглядеть складки и ворс. Кажется, это был тяжёлый бархат.
Мне стало интересно, что же скрывается под этой тканью: может быть, там выход? Одним резким движением я сорвала тяжёлый покров и тут же отшатнулась, испугавшись того, что увидела. Это был совсем не шкаф, а огромное зеркало с блестящей чёрной поверхностью. Именно зеркало, потому что в нём было моё отражение. Со странной тёмной кожей и чёрными волосами, с горящими глазами, но это определённо была я.
Мой образ напугал меня в тысячу раз больше, чем мрачный лес. А когда отражение оскалилось, выставляя напоказ белые острые клыки, я совсем запаниковала и попыталась убежать подальше. Но ноги запутались в чёрной ткани, лежавшей на земле, и я упала, больно ударившись локтями о твёрдую поверхность.

Я открыла глаза и поняла, что лежу на полу. Это уже не лес, и здесь совсем не так мрачно, как было там. Меня окружали тёмные, но узнаваемые предметы мебели, а из окна слышался далёкий и привычный шум города.
Я дома. И мне приснился кошмар. Видимо, сон был действительно страшным, потому что я впервые за последние пятнадцать лет упала с кровати во сне. Точнее, соскользнула, закрутившись в одеяле. А теперь ещё и что-то тёплое и пушистое лижет мне нос, сопит и поскуливает над ухом.
- Перестань, – попросила я хрипловатым от сна голосом.
Осторожно отведя морду пса от своего лица, я встала. Хелсинг тут же вскарабкался на постель, заняв там всё свободное место.
Хел, или Хелсинг, – этой мой пёс. Я нашла его в картонной коробке под ёлкой во дворе перед самым Новым годом. Маленький тявкающий от холода и голода щенок привлёк моё внимание. Мне стало жаль малыша, и я взяла его к себе домой, чтобы накормить и согреть. Я накормила и согрела его, да. Заодно и помыла. Очевидно, от радости щенок как заведённый носился по всей квартире, пока не было мамы. Потом мама пришла. Я слёзно упросила её оставить пса на денёк. Потом ещё на денёк. И ещё. И вот уже почти два года этот щенок помеси ховаварта с дворняжкой, давно превратившийся в огромного пса, живёт в нашей квартире, скрашивая моё одиночество в то время, когда мама бывает на работе, а папа на службе.
Вздохнув и покачав головой, я встала и подошла к окну, кутаясь в тёплое одеяло. На дворе тоже была ночь. Только не такая мрачная, как во сне. На небе, зависнув высоко над домом напротив, светила полная луна, такая далёкая и завораживающая. Почти полностью голые ветки деревьев, раскиданных по двору, костляво топорщились, ожидая, когда первый снег укроет их бархатной шубой. Октябрь в этот раз был неуютен и хмур. Он поскупился на солнечные деньки, позволяющие насладиться багрецом и золотом, о которых с такой любовью писал в своё время Пушкин. С самых первых дней октябрь спрятал солнце за тучами и зарядил дождями. Из-за них не успевшие толком пожелтеть листья напитались влагой, потяжелели и быстрее упали на землю.
Впрочем, сегодняшняя ночь обещала привести за собой наконец светлый день. Тучи закрывали небо лишь отчасти, кое-где можно было даже увидеть редкие звезды. Не слышно было стука капель по окнам и подоконникам, к которому за последние недели я уже успела привыкнуть.
Я стояла и смотрела во двор. Хел, полежав немного на кровати, вскочил и подбежал ко мне. Я почесала пса за ухом, радуясь, что рядом кто-то есть. Хелсинг встряхнул головой и высунул язык, часто дыша. Я улыбнулась. Ночь была тихой и спокойной, и меня так манило на улицу.
- Хелсинг, пошли гулять? – спросила я у пса. - Ты ведь меня спасёшь, если что?
Словно поняв мои слова, Хелсинг гавкнул. Я действительно могла бы уйти сейчас, если бы хватило смелости, ведь дома, кроме меня, никого не было. Но смелости не хватило.
Ругая себя за страх, я отправилась в гостиную, чтобы выйти на балкон. Хела потянула за собой – с ним было не так страшно в темноте. Я искренне недоумевала, как мне удавалось во сне оставаться такой спокойной в мрачном лесу.
Свежий ночной воздух, ворвавшийся в комнату, когда я распахнула дверь балкона, взбодрил, и мне показалось, что сегодня я уснуть уже не смогу. Я прислонилась к косяку, Хел  сел рядом. Пару минут прошли в полной тишине, лишь гул редких машин доносился издалека.
Ночь – прекрасное время. Время сказок, волшебства. Время влюблённых и романтики. Время, когда можно мечтать. Ночь дарит нам яркие звёзды и загадочную далёкую луну.
Почему-то, глядя на луну, я вспоминаю одиноких волков. И сразу воображение рисует мрачную и грустную картинку: тёмный лес, обрыв, полная луна и воющий волк-одиночка на этом обрыве. Я иногда тоже хочу выть, глядя в чистое ночное небо, но если услышат люди, они могут неправильно понять. А мне очень важно, чтобы меня понимали правильно.
Поток далёких от реальности мыслей оборвал тревожный рык Хела. Мгновение спустя что-то неожиданно толкнуло меня в грудь, и я упала на пол. Дыхание сбилось, удар смягчило одеяло. Опомнившись, я почти сразу вскочила на ноги. Какой-то смутный страх и огромное  желание бежать овладели мной.
Хелсинг рычал где-то рядом. Я обернулась, и сердце вдруг ухнуло куда-то вниз: недалеко от моего пса, оскалив клыки, стоял огромный и самый настоящий волк. Зверь с жадностью голодного хищника смотрел на меня, игнорируя настойчивое рычание Хела. Он сделал шаг ко мне – Хел гавкнул.
«Это сон? Откуда в моей квартире волки?! Или это игра воображения?» - в панике думала я, не отрывая взгляда от ужасного существа со вздыбленной шерстью и горящими глазами.
Я видела, как обнажаются, словно маленькие лезвия клинков, острые когти, как белеют в темноте волчьи клыки и собирается складками кожа на носу  возле глаз. В сами глаза я смотреть не решалась.
Волк присел и приготовился к прыжку. И вдруг я, совершенно внезапно и мгновенно, почувствовала странное спокойствие и какую-то смиренность судьбе:
«Значит, так нужно. Возможно, я стану первым человеком, которого загрыз волк в его собственной квартире в центре города. Всё равно ничего нельзя поделать. Лишь бы не было больно…»
Ожидая нападения, неосознанно и совершенно неожиданно для себя, я всё же взглянула в глаза зверя. Они были красивые, карие, по-человечески знакомые.
Похоже, этот зрительный контакт ещё больше разозлил и подстегнул волка. Шерсть его вздыбилась сильнее, и он, оттолкнувшись сильными лапами, прыгнул вперёд, прямо на меня.
Стремительно надвигающуюся чёрную тень сбила другая, поменьше. Обе упали на пол, превратившись в бесформенное скулящее и рычащее чудовище. Затем послышался отчаянный, пугающий визг.
Схватка длилась всего несколько секунд. За это время я успела лишь отступить к стене и оглянуться в поисках какого-нибудь спасительного оружия.
Огромный тёмный силуэт волка вновь возник рядом со мной. Я вжалась в угол и зажмурилась. Совсем близко клацнули белые зубы, нос учуял душный запах пасти. Пронзительная боль в плече, близко к шее, заставила вскрикнуть. И вдруг волк снова отдалился.
Я распахнула глаза. Взгляд упал на пол, где в призрачном лунном свете отчётливо была видна тень человека, стоящего на четвереньках. Его спина была изогнута, волосы взъерошены, неестественно длинные руки и ноги скользили по полу и превращались в мохнатые когтистые лапы волка.
Меня охватил жуткий ужас, а от внезапной догадки даже закружилась голова:
- Оборотень, - губы пересохли и отказывались слушаться.
Волк всё это время вёл себя беспокойно и яростно крутил головой, словно стараясь сбросить что-то с глаз. Услышав мой голос, зверь сосредоточился, вновь обратил на меня внимание, зарычал и приготовился к новому прыжку.
- Не надо! - отчаянно вскрикнула я.
В этот момент в комнате заметно потемнело. Луна, освещавшая гостиную не хуже уличного фонаря, скрылась за тучей. Волк затих, карие глаза вдруг изменились: взгляд стал осознанным и каким-то испуганным. Я не успела даже ни о чём подумать, как вдруг зверь резко развернулся и спрыгнул прямо с балкона в пустоту сгустившейся ночи. Ему вдогонку залаял Хелсинг.
Мгновение я смотрела на то место, где только что был волк, не веря в произошедшее. Затем жуткая тяжесть в голове и слабость в ногах охватили меня. Я наспех закрыла балкон, задёрнула шторы и, придерживая рукой раненое плечо, заковыляла обратно в спальню.
Страх темноты пропал. Его затмили боль и потрясение от пережитого.
- Хелсинг!.. - позвала я, падая на кровать.
Ответное скуление где-то совсем рядом уже через секунду превратилось в водоворот ярких красок. В нём я и утонула, не в силах сопротивляться.

Глава 5
Сон наяву

Будильник с каждой секундой звучал всё настойчивее. С трудом выплывая из глубокого сна и чувствуя, как гудит голова, я медленно протянула руку и выключила звук. Наступила тишина, сопровождаемая лишь утренним шумом за окном.
Я лежала, и мысли мои постепенно прояснялись. Сон действительно был глубоким, поэтому я не сразу вспомнила, что произошло ночью. А когда вспомнила, сонливость как рукой сняло. Я распахнула глаза, резко села на кровати и огляделась.
Всё было как обычно. Ничего не напоминало о произошедшем, кроме жгучей боли в плече. Подняв руку, я осторожно прикоснулась к тому месту, в котором особенно сильно чувствовалось жжение. Под пальцами ощущалась рваная линия, сантиметров двадцать, с запёкшейся кровью. Края её припухли и болели больше всего. Рана проходила совсем недалеко от шеи, и всё внутри меня на мгновение похолодело, когда я вдруг осознала, что мне чрезвычайно повезло остаться живой сегодня ночью.
Боль жгла. Я испугалась, что когти огромного серого волка могли быть заражены, что в ране может оказаться какая-то страшная инфекция. Но очень скоро поняла, что это меньшее из бед. Ведь огромный серый волк был совсем не обычным.
- Бред, - не удержавшись, произнесла я.
Впрочем, если подумать… Вовсе не бред. Мир полон таких вещей, о которых некоторые могут лишь догадываться. Кто-то о них мечтает, а кто-то всеми силами их отрицает. Но эти вещи существуют, и существуют абсолютно и независимо от чьего бы то ни было мнения.
Магия есть. Я всегда чувствовала это, но убедилась в том, что не ошибалась, совсем недавно, когда Полина и Алиса рассказали о своих необычных способностях. Узнав, я почти не удивилась, а приняла всё как должное. Мне было волнительно и радостно: интуиция не подвела! В этом совершенно неволшебном мире непременно должно быть что-то волшебное, что объясняло бы многое. Например, что такое эта самая интуиция или то, откуда берутся сказки и легенды.
Немногие получают возможность так близко познакомиться с магией. Мне просто ужасно повезло, что мой привычный мир раскрылся передо мной в новом, ярком цвете. Была только одна мысль, что грызла меня временами: почему необыкновенный дар достался людям, находящимся рядом со мной, а не мне? Почему магия обошла меня стороной?
Однако этой ночью всё изменилось. Не стоит теперь думать о том, что чего-то не может быть и что в чём-то я была обделена. Вот оно – моё собственное прямое столкновение: самый настоящий оборотень в квартире на втором этаже, в центре города.
А может, это всё-таки было лишь сном? И царапину на шее оставил Хелсинг, а остальное придумало воображение?
Мысль о преданном чёрном псе, который так отчаянно защищал меня ночью, пусть даже и во сне, заставила встрепенуться, вскочить с кровати и выбежать в коридор.
- Хел! Хелсинг!
В ответ – гнетущая тишина, которую нарушил лишь резкий визг тормозов вдалеке и звук хлопнувшей подъездной двери.
- Хел! Ты где?
Я принялась обследовать квартиру, ища огромного чёрного пса, которому сложно было остаться незамеченным.
В дверном замке повернулся ключ.
«Мама! Что ей сказать?..»
Метнувшись обратно в комнату, я натянула домашнюю толстовку, чтобы скрыть рану, убрала выражение испуга со своего лица и вернулась в коридор. Мама уже стояла на пороге, держа дверь открытой и чего-то ожидая.
- Привет! – сказала она мне, обернувшись. - А я вот сегодня раньше после смены освободилась и решила с псом погулять, пока спать не легла.
Она работала в частной школе-интернате для одарённых детей. График её состоял из дневных и ночных смен. В дневные она проводила занятия, а ночью в основном ей нужно было следить за спокойствием и порядком. Нередко удавалось поспать на работе, но сон этот больше походил на дремоту, поэтому всегда, приходя с ночной смены домой, она позволяла себе пару часов отдохнуть в тихой и уютной обстановке. Сейчас вид у неё тоже был уставший, но она как всегда ласково улыбалась мне.
Через незапертую дверь в квартиру наконец ворвался чёрный лохматый пёс. Высунув язык, он встал на задние лапы, толкнул меня в живот передними, оставив грязные пятна на кофте, и помчался в ванную, готовый мыться после прогулки. За это время я успела заметить, что у него порвано одно ухо.
Кажется, мой внешний вид и озабоченное выражение лица насторожили маму, потому что она сказала, что я очень бледная и нездорово выгляжу, и предложила не ходить сегодня в университет. Но мне надо было обо всем рассказать! Непременно. Как можно быстрее. Поэтому, уверив маму, что всё в порядке и что мне просто плохо спалось, я отправилась мыть Хелсинга, умывать себя и собираться.
Хелсинг уже ждал в ванне. Я включила душ, сполоснула ему лапы и хвост, вытерла. Чистым мокрым полотенцем промыла рану с запёкшейся кровью на ухе, обработала перекисью, за что получила злой рык в ответ и предупреждающее клацанье зубов. Закончив, я аккуратно причесала взъерошенную шерсть и провела ладонью по чёрной голове.
- Бедняга, - сказала я тихо. - Натерпелся сегодня.
Пёс доверчиво посмотрел на меня, заскулил, а затем бросился в коридор, торопясь напиться вдоволь после прогулки. Посмотрев ему вслед, я занялась собой. И в первую очередь тщательно обработала и промыла царапину на плече, морщась от жгучей боли. Кажется, придётся обращаться к врачу, чтобы наложить швы. Такая рана без специального вмешательства заживать может долго. Пока что остаётся просто заклеить и забинтовать её. Кофта надёжно всё скроет.
Закончив с этим, я взглянула в зеркало, чтобы понять, насколько плохо можно выглядеть после ночной встречи с оборотнем в собственной квартире или после дурного сна о такой встрече. Овальное лицо с чёткими линиями скул было бледнее, чем я привыкла видеть, скорее даже сероватого оттенка. На нём отчетливо был виден обычно совсем незаметный старый шрам на щеке, оставленный осколком кирпича, которым в детстве в меня запустили глупые мальчишки во дворе. Они узнали, что друзья зовут моего отца Северным Псом, и стали дразниться, бегая за мной попятам, гавкая, высовывая языки и даже пытаясь укусить. Тогда я разозлилась и действительно зарычала на них в отместку. Моё вступление в игру раззадорило их ещё больше, и они стали закидывать меня листьями, собранными в кучу заботливым дворником, как если бы отгоняли собаку. Среди листьев попался обломок кирпича размером в четверть ладони. Я даже не поняла сразу что случилось, почувствовала лишь, как засаднило в щеке под правым глазом, а затем липкие красные капли стали падать на кофточку. Помнится, разревелась я тогда как раз из-за этого, а не из-за боли: рисунок котёнка, который мне так нравился, испортился.
Мальчишки, увидев кровь, сразу убежали. Дерзости в них как-то поубавилось. А уж когда мой папа вёл с ними серьёзную разъяснительную беседу, они и вовсе стояли тише воды, не смея даже глаз поднять.
Вспомнив сейчас этот полузабытый эпизод из жизни, я лишь вздохнула и провела пальцем по тонкой линии шрама, тянущейся от скулы к самому уху. Шрам на несколько мгновений слился с кожей, а затем вновь проступил белой полосой на сероватом фоне.
Недовольно покачав головой, я всмотрелась в остальное. Синие круги под глазами стали заметнее и тяжелее. Сами же глаза, карие и грустные, в уголках непривычно налились кровью и слегка пульсировали, как иногда бывает при высокой температуре. Русые волосы, имеющие обыкновение становиться рыжими на солнце, сейчас были такого тусклого серо-зелёного оттенка, что стало даже немного тоскливо. Их обязательно нужно будет скрутить в косу, чтобы всё не выглядело так ужасно.
Я выдохнула, попытавшись максимально расслабить напряжённые плечи, и, ещё раз окинув себя оценивающим взглядом, наконец вышла из ванной.
Возвращаясь в свою комнату мимо гостиной, я заметила на растении в кадке на полу клок серой шерсти, а рядом на тёмном паркете – не сразу заметные следы крупных волчьих лап. Теперь точно можно сказать, что всё это не было сном.
Выпив чашку чая, мама приняла душ и отправилась спать, пожелав мне хорошего дня. Вряд ли она успела заметить шерсть волка и следы – слишком устала. Я неслышно протёрла пол. Уходя, взяла с собой клок шерсти, считая доказательством того, что со мной сегодня произошло нечто невероятно странное.

В университет в этом году все поступили почти без проблем. Огорчало лишь то, что теперь мы учились на разных факультетах и виделись реже, чем в школе. Я и Полина изучали иностранные языки,  Алиса – русскую филологию. Лада же поступила на физико-математический, и оказалась в одном потоке с Матвеем, красивым, высоким и темноволосым. Ей, конечно, нравилась в школе математика, но, пожалуй, совсем не она сыграла главную роль при выборе факультета.
На большой перемене Полина, Алиса и я отправились через двор в соседний корпус, где как раз и училась Лада. Мне не терпелось рассказать о том, что произошло. Мы устроились у подоконника в отдалении от других студентов. Заинтригованные подруги в ожидании уставились на меня. 
Дотянувшись рукой до плеча, я сжала ладонью царапину под кофтой и, вздохнув, рассказала свой сон и всё, что произошло сегодня ночью, предоставив в качестве доказательства клок шерсти и показав царапину.
Лада взяла клок из моих рук и внимательно осмотрела.
- Немолодой волк. Шерсть скаталась, ломкая, - медленно произнесла она с удивившим нас всех знанием дела.
- И ты думаешь, что это оборотень? – серьёзно поинтересовалась Полина.
Я кивнула. Для меня было важно, что они воспринимают рассказ всерьез, как настоящие друзья. Не смеются, не смотрят с недоверием, не хлопают в утешение по плечу, как безнадежно больную. Все мы знаем, что Алиса умеет летать. В этом нет никакой подделки. Это необъяснимо, но это так. Нам ли удивляться тому, что что-то необычное всё же существует? Если оно существует, так почему бы нам не узнать об этом больше? Разве это не интересно?
- Можно я возьму клок себе? – попросила Лада.
- Он тебе нужен?
- Ну… - протянула она, не отводя взгляда от шерсти. - У меня же папа увлекается охотой. Покажу ему, может, что-нибудь ещё сможет сказать.
- А как ты ему объяснишь, откуда у тебя это?
- Так и скажу, - ответила она, пряча трофей в пенал. - На Дину напал волк в её же квартире, оставил после себя неизгладимые впечатления и клок старой шерсти. Кстати, ты говоришь, он просто выпрыгнул во двор?
- Да. Сбежал, когда луна спряталась за тучу.
- Интересно, где он сейчас… - задумчиво протянула подруга.
- Что ты имеешь в виду?
- И правда! – вдруг ахнула Полина, глядя на Ладу. – Это же ужасно!
Та с упрёком посмотрела на неё и вновь повернулась ко мне.
- Он куда-то сбежал. Значит, где-то у нас в городе живёт огромный серый и опасный волк-оборотень, способный навредить другим.
Я растерялась. Да и никто из нас, по-видимому, не пришёл в восторг от этой новости. Алиса нахмурила аккуратные брови, что сделало её красивое лицо ещё более красивым, а Полина, поджав губы, смотрела то на меня, то на Ладу.
- Но ведь… Оборотни превращаются только в полнолуние? – предположила я.
- Во-первых, не факт, - учительским тоном сказала Лада и тут же добавила в ответ на наши недоумённые взгляды: - Я где-то читала, что это не всегда так. Во-вторых, что с того? Он может быть опасен один раз в месяц, но это не отменяет того факта, что он опасен.
Я промолчала.  Подруга была права.
- Но ведь это всё значит, - взволнованно произнесла Алиса, - что ты тоже станешь страшным опасным волком!
Все воззрились на меня. Странно, но эта мысль до сих пор почему-то не приходила мне в голову. Я была так поражена тем фактом, что оборотни существуют и что один из них побывал ночью в моей квартире, что совершенно забыла об опасности обращения в им подобных.
- Не-ет, - с сомнением протянула Полина. – Для этого нужно, чтобы оборотень укусил тебя. Он ведь тебя не кусал?..
- Только царапину оставил… - встревоженно произнесла я.
- Ну, вот! Это не страшно, ведь так?
Я неуверенно кивнула.
- Ты чувствуешь, что превращаешься? – Алиса продолжала хмуриться.
Я занервничала, но всё же ответила:
- Чувствую, что плечо болит. А ещё чувствую, что жутко не выспалась.
Лицо Алисы вдруг прояснилось и она подбадривающе улыбнулась:
- Раз так, то спешу тебя заверить: ты просто обыкновенный человек! Либо я тоже оборотень, потому как тоже жутко не выспалась…
Она даже вполне натурально зевнула. Я облегчённо вздохнула, но не могла до конца понять, радоваться мне от этого или нет. Наверное, всё же радоваться: быть монстром-убийцей совсем не хотелось. С другой стороны, велико было желание обрести какой-нибудь магический дар.
- Ты меня пугаешь, - произнесла Полина негромко, во все глаза глядя на меня.
- А ты меня. И прекращай читать мои мысли! – ответила я и сама почувствовала, как в голосе, помимо укора, прозвучала лёгкая ревность.
Лада всё это время молчала и лишь внимательно наблюдала за мной. Когда я обернулась к ней, она вдруг вздрогнула, словно внезапно очнувшись, и перевела взгляд. В этот же момент рука её как-то резко потянулась к волосам, чтобы поправить воображаемо-выскочившие пряди. Мы с Алисой и Полиной повернулись туда, куда она смотрела, и понимающе  переглянулись.
По коридору, улыбаясь, шёл тот самый темноволосый парень по имени Матвей. Под руку с ним шла девушка, которая почти с самого первого дня появления юноши в университете исполняла роль его возлюбленной. Она что-то говорила, Матвей в ответ качал головой.
Проходя мимо нас, парень приветливо махнул рукой. Мы ответили ему тем же, вот только Лада, разволновавшись, так дёрнула руку, что с плеча её соскользнула сумка. Занервничав, девушка отвела взгляд и привела себя в порядок, делая вид, что ей совершенно не интересно, что теперь думает Матвей, а уж тем более его девушка. Последняя, увидев неловкое движение Лады, хмыкнула и бросила на нас свысока взгляд, в котором явно читалось слово «неудачницы». Матвей же вовсе не придал никакого значения происшедшему и уже открыл было рот, чтобы что-то сказать своей спутнице, но тут на сцену вступила Алиса.
Заметив ухмылку пассии Матвея, она просто не смогла оставить всё как есть и, широко улыбнувшись, звонким как колокольчик голосом громко воскликнула:
- Привет, Матвей! Не сразу узнала! Ты так изменился после школы.
Вообще-то, нисколько, но с чего-то нужно было начать.
Юноша с любопытством посмотрел на сияющую Алису. Подойдя ближе, та крепко и бесцеремонно обняла его, словно они были хорошими друзьями, которые давно не виделись.
- Я так рада тебя увидеть! Отлично выглядишь! Вот что самостоятельная жизнь делает с людьми. Ты и в школе был красавец, но сейчас просто… слов нет!
Говорила она очень громко. Смотрели на неё все, кто стоял в коридоре. Алиса успела уже познакомиться со многими студентами, многие же знали её ещё со школьных времён. В том числе и девушка, которую, к слову сказать, звали Оксана и которая недовольно поджала губы, когда Алиса бросилась обнимать Матвея.
Алиса сделала вид, что только-только заметила её присутствие. Продолжая стоять вплотную к слегка растерявшемуся юноше, она воскликнула:
- О, Оксана! И тебя не узнала! Ты что-то сделала с лицом? Выглядишь как-то неважно.
Лада чувствовала себя неловко, но поведение подруги в данный момент позволяло ей думать, что сама она всё-таки смотрелась ещё не так глупо. Впрочем, Алиса не боялась мнения других людей. Ей нравилось быть самой собой и ещё больше нравилось играть на публику. Публике же, в свою очередь, состоящей почти целиком из людей, которые Алису знали, нравилась её игра, а развернувшееся посреди скучных пар представление доставляло удовольствие.
Вот и в глазах Матвея мелькнуло понимание, а следом – любопытство. Он не стал сопротивляться и не стал вступаться за Оксану. Кажется, ему стало интересно узнать, чем всё это закончится. Его девушка, оказавшись негативной героиней в этой сценке, зло сверкнула глазами, но не ответила.
Алиса, не дождавшись её реакции, вновь переключилась на Матвея:
- Тебе надо внимательнее следить за своими девушками! Что-то быстро они у тебя меняются. Наверное, не могут выдержать стиль рядом с тобой. А это значит, что тебе нужно быть попроще.
Матвей скривил губы и качнул головой, словно говоря: «Пожалуй, ты права».
- Может, тебе быть попроще? – всё же не выдержала Оксана. - Распинаешься, как в цирке.
Она говорила негромко и ядовито, глядя прямо в глаза Алисе.
- Куда уж проще, - отмахнулась та, совершенно не смутившись и не отводя взгляда.
Ей только того и надо было, чтобы на публику вызвать своей игрой негативные эмоции Оксаны и испортить ей тем самым день.
- Мы люди простые, - улыбнулась она. – Что думаем, то и говорим. Как чувствуем, так и действуем. В игры не играем. Ладно! Что уж. Не обижайся! Матвей, - Алиса послала парню воздушный поцелуй, - пока! Рада была повидать!
Матвей всё так же молча кивнул. Она подмигнула ему напоследок и вернулась к нам. Парочка отправилась дальше по коридору. Оксана ещё несколько метров сжигала Алису взглядом, но та только продолжала улыбаться ей в ответ.
Полина, Лада и я чувствовали себя неловко. Собравшиеся в коридоре студенты посматривали то на уходящую пару, то на нас и что-то обсуждали.
- Ну ты и!.. – начала было Лада, но запнулась, не зная, как лучше докончить фразу.
- Спокойнее! – посоветовала ей Алиса. – Тебе бы тоже не помешало быть попроще, - она поучительно посмотрела на подругу. – Эта красотка не из-за любви к Матвею липнет, а из-за репутации. Поверь мне, я знаю.
Взгляд ее на мгновение потускнел, но лишь на мгновение, а потом она продолжила:
– Эта Оксана та ещё стерва. Пусть слегка остудится, пока не перегорела. Ты разве не видишь?.. Матвею скучно! Он терпит её просто так, потому что по «статусу» ему положено. Он – первый красавчик, умник, спортсмен. Она – о, Боже мой! – «Мисс Университет» за прошлый год. На год его старше, старушка. Ухватилась, потому что предыдущий такой же в прошлом году выпустился и благополучно улетел от неё в Канаду. Красоваться же с кем-то нужно. А Матвей – чем не симпатичный аксессуар для дамской сумочки? С её точки зрения, я имею в виду, - поспешила добавить Алиса. – Вот так обстоят дела, Ладочка.
Она утешающим жестом погладила подругу по плечу, но та лишь покачала головой и нервно дёрнулась. Далеки были для неё размышления просвещённой в этой теме Алисы. Может быть, та и была права, но Ладе совсем не понравилось, что подруга так неприятно отзывается о Матвее: словно бы он дружит с девушками только из-за статуса, словно бы ничего в нем больше нет, кроме статуса.
Есть в нём что-то. Лада не сомневалась в этом.
- Да, он от нее устал… - негромко произнесла Полина, сочувственно глядя в спину заворачивающему за угол Матвею. – По глазам видно. Не только в мыслях.
- Короче говоря, - подытожила Алиса. – Не придумывай сама себе сложностей. Будь проще.
- У нас сегодня ещё тренировка с ним, - напомнила я.
- Вот Ладочке в связи с этим и задание: до вечера научиться быть проще. Мы сейчас уйдем, - она деловито посмотрела на часы, - и оставим тебя в покое. А ты думай.
- Ну так идите уже, - нетерпеливо произнесла Лада. – Свалились на мою голову, философы. У нас тут оборотни, а вы меня жить учите!
- Не философы, а филологи. Мы не мудрствовать любим, а слова красивые говорить. А вот ты как раз мудрствуешь, - не преминула заметить Алиса. – Ладно, всё, уходим!
Она подбадривающе улыбнулась недовольной Ладе и махнула нам рукой, как всегда уверенная в самой себе. Мы попрощались и ушли, оставив подругу в покое. Пора было возвращаться на пары.

Глава 6
Закипает кровь

Прошёл почти месяц с того дня, как меня оцарапал оборотень. Волнение от произошедшего угасло ещё на первой неделе, когда после наложения нескольких швов наконец перестало болеть плечо. Я нисколько не забыла о произошедшем. Просто стала реже перекручивать в голове картины той пугающей ночи и возможные варианты развития событий. Иногда всё же лежала полночи без сна, размышляя о том, что со мной стало: превращаюсь ли я в монстра, заразилась ли я страшной болезнью, а может быть, просто сошла с ума и всё это происходит в моём воображении.
Я думала и о оборотне, который ворвался в ту ночь в мою квартиру. Кто он? Что он делал тогда в моём дворе? Намеренно ли пришёл туда или оказался случайно? Собирался убить именно меня?
Первые несколько дней, я даже боялась, что он вернётся. Прислушивалась к каждому шороху в квартире, запиралась в комнате вместе с Хелсингом, чтобы было не так страшно. Ждала, когда огромный волк с человеческой тенью вернётся, чтобы завершить начатое.
Но он не приходил. И я успокоилась.
«Он хотел убить меня, но в последний момент человеческая сущность пересилила и он передумал. Значит, человек в нём сильнее, чем волк. Значит, он не должен вернуться,» - так я себя убеждала.
В конце концов мерность привычных будней, относительное спокойствие в моей жизни и отсутствие выходящих за рамки привычного событий усмирили мой страх. Я стала легче засыпать и даже видеть хорошие сны. События той ночи затуманились в памяти, стёрлись яркие воспоминания и чувства. Казалось, что жизнь наладилась. Стала такой, как была: мирной и тихой. Абсолютно обычной.
Было начало ноября. Наступали зимние холода. Деревья уже давно оголели, и город стал серым и неуютным. Листья, опавшие ещё в сентябре, пожухли и мокрыми тряпочками лежали на грязных дорогах. Серость была повсюду: на улицах, в домах и в душах людей.
Снег не шёл. Казалось бы, пора. Пора бы ему выпасть и укрыть собой замёрзшую землю, украсить голые ветви деревьев и крыши домов. Пора бы спрятать этот серый мир под своим чистым, блестящим в свете солнечных лучей покрывалом. Но снег не шёл.
В университете из-за болезней преподавателей отменили несколько пар, и теперь один лишний день в неделе, в понедельник, мы отдыхали. И именно в этот день я проснулась с ощущением того, что сегодня моя жизнь изменится.
С самого утра я старалась занять себя какими-нибудь незначительными делами, чтобы не спугнуть это странное, непривычное, но очень приятное чувство вдохновения, похожего на эйфорию. Мне казалось, что кто-то готовит для меня грандиозный сюрприз, и я ждала этого сюрприза с нетерпением и любопытством.
Временами я чувствовала, как кружится голова, но была уверена, что это от счастья и долгой прогулки с Хелом. Пёс был бесконечно рад тому, что его хозяйка наконец перестала вести себя как серьёзный человек и почти полтора часа бегала – именно бегала! – с ним по тротуарам и газонам города.
Темнеть начинало рано. Но надвигающиеся сумерки нисколько не испортили моего настроения. Наоборот, ощущение изменений становилось всё более ярким, эйфория усиливалась и голова кружилась всё чаще.
Мне не хотелось думать о том, чего именно я жду. Мне было слишком хорошо, чтобы об этом думать: свободный день, солнечная погода, наконец-то зажившая рана… Нет, в самом деле! Не может же быть так счастлив человек, который скоро обратится в монстра! Уж этого-то со мной точно не произойдет! Тем более мы это уже обсуждали.
На тренировку я пошла с высоко поднятой головой, осознавая себя не такой, как все люди, идущие мимо. Хотелось громко крикнуть: «Вот я! Смотрите на меня!» и пойти дальше под недоумённые взгляды прохожих, недовольных тем, что кто-то так дерзко прервал их серые привычные будни.
С Ладой я встретилась на остановке, недалеко от стадиона, где проходили тренировки. Я молча улыбнулась ей, сделала реверанс и потянула за руку, торопя на занятия.
- И тебе привет, - сказала она, поспевая за мной. - Что с тобой случилось? Ты выиграла миллион?
- Лучше! – ответила я таинственно. - Я выиграла этот день.
Лада перестала задавать вопросы, решив, видимо, что с людьми, философствующими и ведущими себя не совсем адекватно, лучше не вступать в словесную полемику, пока к ним не вернётся здравый рассудок.
Она, я, Матвей и ещё один юноша по имени Иван посещали кружок, где обучали различным видам немного устаревших уже сейчас боевых искусств, связанных с оружием. Мы изучали технику владения мечом, шпагой, а также технику стрельбы из лука и арбалета, на что, по решению тренера, делался основной упор.  Мне иногда казалось, что мы походим на ярых фанатов Средневековья и Толкина, хотя и не являемся таковыми. Но это было необычно, а потому интересно.
Заняться таким странным делом меня заставила Лада, которая однажды поинтересовалась у Матвея, чем он увлекается, помимо учебы. Матвей рассказал ей, что ходит на занятия по стрельбе к своему хорошему другу. Лада узнала, где находится этот кружок, и спросила у Матвея, можем ли мы туда попасть. Лично «мы» на то время никуда не хотели попасть, а уж тем более на такое странное и, как казалось, дорогое развлечение. Но что не сделаешь для лучшей подруги? И мы туда записались.
С тех пор прошло почти два года, и я ни разу не пожалела о принятом Ладой решении. Помимо «сказочных» боевых искусств, мы обучались и многим другим полезным вещам. Тренер оказался замечательным человеком и очень скоро стал нам хорошим другом, несмотря на разницу в возрасте.
Оказалось, что у него не так много учеников. Площадка принадлежала ему, и плату за занятия он брал относительно небольшую и то, скорее, ради приличия. Говорил, что это было его мечтой, а за мечту не платят деньгами. Ещё полгода назад с нами тренировались двое взрослых юношей. Их звали Володя и Арен. Они вечно развлекали народ своим дурачеством, несмотря на то что оба умные и довольно образованные люди. Но они окончили курсы и покинули нас, разъехавшись по разным городам в поисках своего места в жизни. Теперь из взрослых учеников нас оставалось только четверо: я, Лада, Матвей и Ваня – друг Матвея.
Чем ближе мы подходили к воротам тренировочной площадки, тем сильнее билось моё сердце, словно что-то неизвестное, чего я ожидала, было где-то там, за этим забором. Вероятно, от того же волнения вдруг совсем некстати разболелась голова.
- Доброе утро, девушки! – улыбаясь, поздоровался с нами тренер.
Это был немолодой, немногим старше сорока лет мужчина с добрыми карими глазами. Каштановые волосы и усы чуть тронула седина. Он был высокий и худой. Всегда ходил в кофтах или рубашках с длинным рукавом, скрывая свои руки, которые, как мы узнали от Арена однажды, были обезображены старыми шрамами. Шуруп – так мы называли его между собой – рассказывал, что раньше очень любил лазать по деревьям, а ещё часто ходил в походы в лес и однажды «повздорил» с лисицей.
Собственно, все эти увлечения, а также любовь к произведениям Толкина привели к тому, что однажды у молодого парня Александра возникла идея создать свою небольшую школу, в которой он мог бы обучать других ребят тому, что называл навыками выживания. Умение биться на мечах и луках вряд ли можно было бы назвать актуальным способом выживания в современной городской среде, но это не помешало юному предпринимателю включить их в обучение. Кроме того, мы развивали силу и ловкость, учились бегать и прыгать через препятствия, лазать по деревьям, стенам. Зимой окунались в бочку с холодной водой, летом пробовали делать шалаши из веток, разжигать разными способами костер. Это действительно оказалось очень интересным. И очень сильно сближало учеников не только друг с другом, но и с тренером. 
Конечно, возник вопрос, как ему удается содержать небольшой стадион и спортивный зал, закупать оборудование, снаряжение и всё остальное. Мы знали, что живёт он прямо тут же, в небольшой квартирке, примыкающей к залу, которую сам называл каморкой. Поэтому предположили, что раньше у него была хорошая квартира, которую он выгодно продал, и какие-то сбережения, позволившие выкупить территорию старого детского спортивного комплекса, преобразовать её, отстроить, отремонтировать и привести в тот порядок, который был ему по душе.
Прямо, конечно, никто не спрашивал. Но и этого предположения нам было вполне достаточно. Шур стал для нас человеком дела и слова, человеком, который не просто мечтает, но всеми способами стремится реализовать свои мечты. Мы уважали и любили его, в том числе за его душевность, доброту и понимание.
- Здравствуйте, Александр Трофимович! – ответили мы, проходя в ворота.
Шур, одетый в старенькое короткое пальто и джинсы, поставил к забору какую-то доску и отошёл. Он улыбнулся нам, чем-то напомнив своей внешностью непревзойденного Тома Селлека, и махнул рукой, зовя за собой. Пройдя по стадиону, мы вошли в просторный тёплый зал, где было множество манекенов и мишеней. Наши луки, арбалеты, мечи и прочее снаряжение хранились в  небольшом сарае, пристроенном к залу. Вход в сарай был как изнутри, так и снаружи, с улицы.
В углу зала ещё одна дверь вела в комнату, где жил Шуруп. Ему тут нравилось, и он никуда не хотел переезжать. В его каморке мы часто после тренировки в дождь или в холодную погоду оставались всей компанией, чтобы просто поговорить. Здесь было тепло и уютно, словно дома. Узкий круг друзей, горячий чай, счастливые глаза и улыбки – достаточно, чтобы чувствовать себя на своем месте.
- Замёрзли, девушки? – поинтересовался звонкий и слегка насмешливый голос.
- Привет, Матвей! Замёрзли… Согреешь? – улыбнулась я, чувствуя в себе вдохновение не подобные шутки.
Лада тихо хмыкнула, стоя неподалеку и снимая с себя перчатки.
- Подумаю над твоим предложением, – совершенно не смутившись, отозвался Матвей. - Но только из меня плохая грелка, - он притворно вздохнул. - Может, у Ивана получится лучше?
Словно по неведомому сценарию, в зал из раздевалки вышел высокий русоволосый паренек. Он поздоровался с Шуром и посмотрел на нас. На его лице появилась приветливая улыбка, совершенно особенная и невероятно добрая. Одной ей он мог согреть кого угодного, даже очень замёрзшее сердце.
Шур широко развёл руки и хлопнул в ладоши, привлекая наше внимание. Сегодня мы отрабатывали открытую, боковую и закрытую стойки при стрельбе из лука, закрепляли умение использовать высокий хват и повторяли то, что проходили на прошлом занятии. Самые главные навыки стрельбы у нас уже были. И лично я была этому очень рада, потому что до сих пор помнила, как мы несколько недель подряд только и делали, что учились вставать в правильную позицию для стрельбы. Поднять лук, опустить лук, поднять лук, опустить лук… И так целый час! Все это для того, чтобы тело запомнило движение.
Где-то посередине тренировки у меня что-то случилось с кликером. Ваня предложил мне свой старый лук, из которого стрелял раньше, пока не собрал себе новый с помощью Шурупа. Я кивнула, тут же пожалев об этом движении из-за резко загудевшей головы, и мы направились в сторону сарая. Проходя мимо Матвея,  я услышала, как тот тихо напевает себе под нос: «Тили-тили-тесто!..». Я сделала вид, что не заметила, но почувствовала, как лицо на мгновение разгорелось жаром.
 Впрочем, чуть позже я поняла, что его песенка не сильно меня задела. Мне было достаточно спокойно рядом с Ваней, даже несмотря на то, что мы остались почти наедине. Жар же, похоже, нисколько не был связан с намёком Матвея, потому что через пару минут, когда я проверяла, в рабочем ли состоянии кликер на одолженном Ваней луке, прилив горячей крови вновь ударил в лицо. Хуже того, боль в голове стала сильнее, зажгло в плече и на шее, там, где после наложения и снятия швов остался светлый шрам от царапины.
Конечно, не этого я ждала, почувствовав утром ветер перемен. Не возвращения почти позабытой боли.
Уже идя через зал обратно, я ощутила вдруг, как пол уходит из-под ног и приближается к глазам. Затем на несколько мгновений мир вокруг погас, а потом возродился снова из смутных пятен и неясных звуков.
- Тренер! – послышался как сквозь толщу воды встревоженный крик, а затем всё тот же мир начал поворачиваться вокруг меня.
Зашумели ещё голоса. Сознание начало понемногу возвращаться. Звуки становились яснее. Медленно, через силу открыв глаза, я поняла, что лежу на полу, а голова чуть выше, на чьих-то коленях. Было тяжело дышать, а лоб словно сдавило железным обручем.
Кто-то приблизился и сел рядом. Я увидела длинные рукава кофты и руки Шурупа. Его ладонь легла мне на глаза и оказалась очень горячей.
- Так, - сказал тренер встревоженно, - Лада, принеси из шкафчика рядом с раковиной в комнате нашатырь. Дина, слышишь?
Я разлепила засохшие губы, чтобы медленно и с трудом ответить:
- Да, просто…
Я почему-то начала искать оправдание своей слабости, но мысли ещё смешивались и думать было физически больно.
- Что с ней? – негромко спросил Матвей.
Тренер помедлил с ответом. Его горячая рука всё ещё лежала на моем лбу.
- Похоже, высокая температура, - ответил он наконец, и голос его прозвучал очень устало.
Видимо, вернулась Лада с нашатырем, потому что через несколько мгновений в нос ударил резкий запах, глаза распахнулись и сознание вернулось окончательно. Я даже приподнялась, чтобы отодвинуться подальше от бутылочки с лекарством.
Колени были Ванины. Его же руки поддерживали меня, пока я вставала. Лада нараспашку открыла ближайшее окно. Я вдохнула свежего воздуха. Стало намного лучше. Но меня всё-таки довели до каморки и усадили на кровать.
Все столпились вокруг, давя своим вниманием.
- Всё в порядке, - ответила я, постаравшись сделать как можно более спокойное лицо, хотя в голове опять начала пульсировать тупая боль.
- Да уж видно, - иронично заметила Лада. - Ты же выиграла этот день.
- Кровь кипит, - сказал Шуруп, а затем добавил, не отводя взгляда от моего лица: - Вызывайте такси. Лада, проводишь до дома?
- Вместе проводим, - уверенно произнёс Матвей.
Ваня кивнул.

Глава 7
Новая жизнь

На такси мы вчетвером добрались до моего дома. Сидя возле окна на заднем сиденье, я попыталась прижаться лбом к холодному стеклу, чтобы уменьшить боль. Но очень скоро пожалела об этом, когда машина, наехав на очередную ямку на дороге, подпрыгнула и моя голова сильно ударилась о выступ над окном. В глазах потемнело, и я решила больше не экспериментировать.
Когда мы приехали, ребята втроём проводили меня на второй этаж до дверей квартиры.
- Как ты себя чувствуешь? – спросила Лада.
- Терпимо, - ответила я, постаравшись улыбнуться как можно бодрее.
Меня смущало их внимание и тяготила такая настойчивая и дружная забота. Я казалась себе жалкой в их глазах, и это было неприятно.
- Сама дальше справишься? – поинтересовался Матвей.
- Вполне.
Я начинала раздражаться. Уже сложно было помнить о том, что всё это друзья делают ради меня, потому что переживают. Лада – ещё понятно, мы дружим с самого детства. Но Матвей и уж тем более Ваня! Неужели, я для них так важна?
Мой взгляд встретился со взглядом Ивана. Он смотрел серьёзно и слегка хмуро, но когда я обратила на него внимание, тепло улыбнулся.
- Ладно, - сказал Матвей, уловив намёк в моём легком раздражении. – Мы пойдём. Отдыхай.
Он махнул рукой и стал спускаться вниз по лестнице. Иван последовал за ним. Лада улыбнулась напоследок, и улыбка эта показалась мне какой-то неправильной: не подбадривающей, как у Вани, а наоборот, сочувствующей, печальной и усталой.
Она отправилась вслед за мальчиками. И только когда они уже миновали целый лестничный пролёт, я вдруг опомнилась и крикнула им вдогонку:
- Спасибо!
- Да не за что, - услышала я голос Матвея.
- Отдыхай! – перекликался с ним голос Лады.
Ваня промолчал. Он вообще чаще молчал, чем говорил. Жесты, улыбки и взгляды были для него более свойственны, чем слова.
Хлопнула подъездная дверь. Ребята ушли. Я достала из сумки ключи и несколько секунд спустя уже закрывала за собой дверь квартиры.

Дома никого не было. Мама, вероятно, ушла к кому-то в гости. Я вдруг почувствовала ужасную усталость и тоску: жизнь издевается. Сначала внушает надежду на приятные перемены, а потом валит с ног, ударяет дверцей машины по макушке и заставляет друзей испытывать к тебе жалость. И словно слышишь её ехидный старушечий голос: «Ну, что? Понимаешь теперь? Нечего строить сказочные иллюзии и ждать сюрпризов. Реальность жестока. Пора бы уже этому научиться!»
И вот я стою на пороге, привалившись к стене и закрыв глаза. Мама в гостях, ребята ушли, и только сейчас, оказавшись в одиночестве, я вдруг остро ощущаю потребность в чьей-нибудь помощи. Но рядом нет никого, кто мог бы окружить заботой: снять с меня сапоги, подхватить на руки, уложить в кровать, принести большую кружку горячего чая с лимоном и шоколадку. И всё это безвозмездно, без лишних вопросов, без упрёков и сочувствующих взглядов. Одиноко. Грустно. И хочется… есть.
Да, именно в этот момент заурчал живот. Мысль о еде мгновенно перебила чувство тоски и одиночества. Я сняла сапоги, куртку и отправилась на кухню, чтобы заглянуть в холодильник. Хелсинг, до того сидевший в коридоре в ожидании, резво помчался за мной. Я отчётливо различила жалобу на голод в его лае, или же мне просто так показалось, потому что я сама была голодна как волк.
Пёс подбежал к пустой миске. Я подошла к холодильнику, открыла его. Там обнаружились жареные куриные ножки. За два-три укуса я расправилась с одной, даже не потрудившись разогреть её. Вторую, освободив от масляной кожи, отдала Хелсингу. Затем насыпала ему ещё сухого корма и отправилась в комнату, чтобы там, завалившись в одежде на кровать, вновь вспомнить про пульсирующую в голове боль.
Под её размеренные волны я, кажется, задремала. Мне даже приснился сон о волке, бегущем по лесу. Я ощущала скорость, силу лап и ловкость, позволяющую перепрыгивать овражки, обегать деревья, вовремя опускать голову, минуя низкие ветки. На обрыве, когда лес кончился, волк остановился. Его взгляд нашёл блестящий круг луны. Он поднял голову и призывно завыл. Ему вторили другие волки, далёкие. И этот звук сотен волчьих голосов слился, сплелся, превратился в дребезжащий и раздражающий шум.
Я проснулась и поняла, что кто-то звонит в звонок, а Хел, скуля, скребёт косяк, желая впустить этого кого-то. С трудом поднявшись и доковыляв до коридора, я открыла дверь. Вернулась мама.
- Привет! – сказала она, заходя и шурша пакетами.
- Привет! – ответила я, забирая поклажу и унося её на кухню.
Когда я вернулась, она уже вешала куртку в шкаф.
- Спала? – спросила она, посмотрев на меня.
- Да, чувствую себя не очень.
Она приложила холодную ладонь к моему лбу.
- Ну да, - сказала она, слегка встревожившись, - лоб горячий. Ничего не болит?
- Голова… немного, - мне не хотелось тревожить её ещё больше.
- Я тебе сейчас заварю какого-нибудь порошка, а ты ложись. Поспишь, а завтра посмотрим, - сказала она, направляясь на кухню. - Есть хочешь?
- Нет, я уже перекусила.
Минут пятнадцать спустя я лежала в кровати, переодетая, напоённая каким-то растворимым порошком от простуды, поцелованная и оставленная выздоравливать. Успев ещё устыдиться мыслям об одиночестве, я вновь провалилась в сон.
Некоторое время спустя меня разбудил Хелсинг, поскрёбшийся в дверь. Я встала, открыла. Он ворвался ко мне, сразу запрыгнув на широкий подоконник. В квартире было темно. В маминой комнате едва слышно работал телевизор.
Я закрыла дверь, подошла к окну. Голова всё так же монотонно гудела, пульсируя в такт ударам сердца. Я открыла створку, впустив в комнату свежий морозный воздух и шум ночного города. Хелсинг часто задышал. Я закрыла глаза и тоже глубоко вдохнула.
И поразилась тому, как много оттенков запахов мне удалось различить: запах свалявшейся листвы, мокрой древесины и мокрой шерсти, машин. Даже запах масла из круглосуточного кафе, которое находилось через двор. И ещё какие-то запахи. Острые, непонятные.
Помимо запахов, я слышала много звуков: шелест шин, жужжание моторов, стук одиноких каблуков, скрежет рогов последнего троллейбуса.
Я понимала, что и раньше чувствовала и слышала всё это, только не могла различить. Запахи и звуки смешивались в общий фон, их невозможно было разбить на части. Теперь же отчего-то всё стало таким четким, явным, понятным. Отчего?
Я открыла глаза и уткнулась взглядом в повисшую над соседним домом полную луну. Её серебристый свет влился в моё сознание, и всё стало до боли ясно.
Мысль, от которой я пряталась целый день. Одно лишь слово. Оборотень.
Тело пронзило невыносимое ощущение, идущее откуда-то изнутри. Я негромко вскрикнула и согнулась, сев на колени. Хелсинг гавкнул, повернувшись ко мне, затем спрыгнул с подоконника и улёгся под столом, прижав уши. Послышалось тихое скуление.
Боль не отступала, она нарастала, выворачивая наизнанку. Меня бросило в холод, затем лицо обдало жаром и голова словно бы распухла. Глазам стало тесно в глазницах, в ушах зазвенело. Лицо, казалось, надувается, словно воздушный шарик, готовый вот-вот лопнуть. Но вдруг стало легче. На губах появился вкус крови. Кажется, она бежала из носа, и вместе с ней уходила боль.
Всё же я оборотень. И сегодня полнолуние.
Кости заныли так внезапно и сильно, что я упала на пол и тихо застонала, свернувшись клубочком и стараясь прижать к себе руки и ноги. Из глаз побежали слёзы. Я почти кричала от невыносимой боли и не могла понять, почему мама не слышит и не идёт мне на помощь. Мне казалось, что своим криком я должна была разбудить её.
Вдруг на фоне боли послышался мужской голос:
- Тише.
Испугавшись, я вскинула голову, чтобы осмотреть комнату, но никого не было.
- Прости, я не хотел тебя пугать, - извиняющимся тоном произнес тот же голос. – Ты слышишь меня лишь в своей голове. Позволь помочь.
Я вновь сжалась, чувствуя, как вытягивается позвоночник, лицо, меняются руки и ноги, видя, как вся кожа покрывается серыми волосами. Мне хотелось только, чтобы всё это поскорее закончилось. Я закрыла глаза и откровенно завыла в голос, не в силах больше сдерживаться. Хелсинг завыл из-под стола вместе со мной.
- Всё будет хорошо, - вновь произнес незнакомец. - Скоро всё кончится. Ты станешь волком. Тебе нужно будет бежать как можно скорее. Бежать в лес, к югу от города. Не бойся, я поведу тебя.
Я старалась слушать: голос отвлекал от боли и действительно успокаивал.
- Прошу, постарайся сохранить сознание до тех пор, пока не доберёшься до леса. Это очень важно. Лишь когда попадёшь в лес, можешь без опаски дать волю волчьим инстинктам. Магия укроет тебя от чужих глаз. Не нужно будет опасаться того, что ты можешь натворить. Ближе к рассвету тебе удастся взять контроль над собой. Тогда мы и встретимся.
 Голос затих. Но я вдруг заметила, что и боль прошла. Осталось только ноющее ощущение в костях и мышцах, как бывает на следующий день после тяжелой тренировки.
Я открыла глаза. Мир изменился. Он стал чётче, поменял оттенки. Несколько минут я неподвижно лежала, стараясь осознать, чем теперь стала. Тело моё было нисколько не привычно, сознание словно бы запихнули в другую голову. Голову зверя. 
Кто я? Неужели теперь я похожа на того монстра, что напал на меня месяц назад? Мне вспомнились клыки, горящие глаза, когти-кинжалы и душное дыхание пасти, распахнутой прямо возле моей шеи.
«Не нужно будет опасаться того, что ты можешь натворить».
Но что я могу натворить?..
Не время для всего этого. Более менее придя в себя и стараясь абстрагироваться от охватывающей меня паники, я попыталась встать. Удалось не сразу: я не понимала, как двигать конечностями. Но через несколько попыток словно бы вспомнила, как всё должно быть, и ощутила себя калекой, который спустя годы сидения в коляске заново учится ходить. Но, научившись один раз, разучиться почти невозможно. Поэтому через несколько попыток я всё-таки уверенно встала на лапы, сделала пару шагов, повернула голову. Встретилась глазами с Хелсингом.
Несколько мгновений мы смотрели друг на друга. Затем Хел приподнял голову и негромко, но достаточно дружелюбно тявкнул, словно бы говоря: «Я знаю, кто ты».
Окно было открыто. Позабытым когда-то движением я оттолкнулась лапами и запрыгнула на него.
Голос велел бежать к югу. И что-то заставляло меня без сомнений довериться ему. Хотя бы то, что он был единственный, кто оказался рядом, когда всё это произошло.
Что-то тянуло меня в нужном направлении.
«Я поведу тебя,» - вспомнилось мне.
Хорошо, веди меня, голос. Я пойду к тебе. Я помчусь к тебе. Мне хочется мчаться, хочется бежать со всех лап. Вот они, мои перемены. Вот чего я ждала весь день. А может, всю жизнь. Обновления.
Хорошо, что живу я всего лишь на втором этаже. Можно было бы, наверное, сразу спрыгнуть на землю. Кажется, волк на такое способен. Но лучше пока не экспериментировать.
Чуть наискось, под балконом, была покатая крыша магазинчика на первом этаже. Я посмотрела на неё, затем на Хелсинга. Тот уже сидел и внимательно следил за мной. Лапой я прикрыла окно так, чтобы можно было протиснуться в него, но при этом не сильно задувал внутрь ветер. Застопорила створку толстой тетрадкой, подпихнув её в зазор между рамой и подоконником. Закусив край шторы, плотно закрыла её.
Мне самой было не холодно. Внутри словно всё бурлило. Новое тело ныло, требуя, чтобы его хорошенько размяли. А ещё явно животный  инстинкт всё настойчивее требовал бега и мяса.
«Пора. Надеюсь, успею добежать до леса».
Я протиснулась в оставленный зазор, в два прыжка, используя крышу магазинчика, спустилась на промёрзлую землю, покрытую корочкой инея, и, уловив направление, сорвалась с места.

Глава 8
Необычный кот

Когда Лада вернулась домой после тренировки, родителей ещё не было. Её ждал только абсолютно чёрный гладкошёрстный кот, с изумрудными глазами, нагловатой мордой и очень высокой самооценкой. Он сидел на стуле в её комнате и вылизывал лапу.
Когда девушка вошла, он даже не прервал своего занятия. Лада услышала вопрос:
- Что-то случилось?
Голос, как ей казалось, принадлежал молодому мужчине, не старше тридцати. Он был бархатным и очень приятным. Правда сейчас его немного портило лёгкое беспокойство.
- Да, - вслух ответила Лада. - Диане стало плохо, отвели её домой. Мне кажется, это из-за того оборотня. Помнишь, я приносила клок шерсти? Сегодня полнолуние…
Теперь кот отвлёкся от своего занятия и внимательно посмотрел на девушку.
- Не завидую, если так, - вновь прозвучал мужской голос.
Он принадлежал именно чёрному коту, который в силу своих физических особенностей вынужден был использовать телепатию, чтобы общаться с людьми.
Конечно же, кот этот был не совсем обычным. Он появился в квартире Лады несколько месяцев назад, летом.
В прекрасный выходной день, когда солнышко ласково светило в окно и никуда не надо было спешить, девушка сидела на кровати и читала. Окно было распахнуто настежь, поэтому громкий скрежет когтей по карнизу заставил её оглянуться. По ту сторону окна сидел тот самый кот. Сидел, гордо вытянувшись и глядя прямо на неё. Не тем испуганным взглядом, который можно встретить у обиженных жизнью уличных котов, а вполне разумно и уверенно.
- Привет, - сказала Лада, вставая и подходя к окну. - Какой крупный голубь попался…
Отчётливый чужой голос в голове заставил её вздрогнуть и даже ойкнуть:
- Не сравнивай меня с этими глупыми птицами, - голос был явно недоволен. - На закуску они ещё ничего, но мозгов в них явно маловато.
Морда кота всё это время оставалась неподвижной, он также смотрел на неё, но ни один ус не дёрнулся. Поэтому Лада не сразу сопоставила голос, звучащий в голове, с котом, да и она никак не ожидала, что последний умеет говорить. Ей пришло в голову, что это может быть Силлант – он пару раз общался с ней с помощью телепатии, – но слишком уж было на него не похоже.
- Извините, - сказала она растерянно.
- Пожалуйста, - ответил голос. - А теперь впусти и дай воды. Очень хочется пить.
При этих словах кот встал, потянулся и подошёл к сетке, спасающей квартиру от летающих насекомых. Только теперь девушка поняла, что происходит. Поняла и недоверчиво прищурилась. Учитель, который помогал ей освоиться в магическом мире, успел рассказать много историй о заколдованных существах, которых не следует подпускать близко. Поэтому сейчас она не спешила приглашать в дом странного чёрного кота, умеющего общаться.
- Почему я должна тебя впустить? – спросила она с подозрением.
- Потому что я твой родственник и мне просто необходимо поселиться у тебя, - ответил кот, прохаживаясь вдоль сетки и нетерпеливо поводя хвостом.
- Ничего себе наглость! - отозвалась девушка. - С какой стати тебе у меня селиться? Я не помню, чтобы в моей родословной были кошки.
- Хамка, - ответил кот, вновь садясь. - Со старшими так не разговаривают.
Лада не ответила. Она скрестила руки на груди и остановилась в метре от сетки. Несколько секунд они играли в гляделки, но затем кот как-то странно прищурился и вдруг начал орать. Теперь уже натурально по-кошачьи, на весь двор и самым противным образом.
Девушка увидела, что дети и старушки во дворе обратили на кота внимание. Кто-то даже высунулся из окна противоположного дома, чтобы посмотреть, что происходит. Маленькая девочка, возившаяся в песочнице, показала на надрывающегося кота пальцем и испуганно воскликнула:
- Мама, киса! Ей бойно!
- Ей не больно, доченька, - отозвалась женщина. - Просто хозяйка не хочет её пускать домой.
После этих слов Лада сдалась. Кот не прекращал орать, пока она не сняла сетку и не отошла с ней так, чтобы тот мог спокойно войти и спрыгнуть на пол.
- Не охрип? – недовольно спросила девушка, прилаживая сетку на место.
Кот облизнулся. Голос в голове прозвучал пугающе кровожадно:
- Теперь, когда ты впустила меня в дом, я смогу завладеть твоей душой и телом, смогу управлять тобой. Зря ты это сделала.
Девушку пробрал страх. Кот сделал несколько шагов к ней. Она невольно отступила, глядя в сверкающие зелёные глаза. Он сделал ещё несколько грациозных завораживающих шагов. Она отступила ещё и упёрлась спиной в книжный стеллаж. На ощупь девушка вытащила какую-то книгу и приготовилась отбиваться.
Увидев это, кот сел. Посмотрел на неё как-то странно, словно исподлобья, и вновь в голове прозвучал голос, уже не такой кровожадный:
- Да, таким мне ещё не угрожали. Или это намёк?
Лада посмотрела на книгу в своих руках. Это был сборник «Ста лучших кулинарных рецептов для домохозяек».
- Есть ещё Библия для изгнания демонов, - неуверенно произнесла она.
- О нет, - ответил мужской голос, - это я и так наизусть знаю. Сам кого хочешь изгоню.
Лада продолжала сжимать книгу в руках, как оружие. Кот тяжело вздохнул, и вновь прозвучал его голос:
- Я пошутил. Не нужна мне твоя душа. Если бы была нужна, я бы давно вытянул её из тебя, используя твою кровь, волосы, одежду. Ко всему этому у меня уже долгое время есть доступ.
- Не поняла.
Слова кота Ладу совсем не успокоили.
- Я начал следить за тобой даже раньше, чем в тебе пробудилась сила, - устало произнёс голос. - Заклясть твою душу проще простого: с расчёски падают волосы, они же остаются на куртках и кофтах, откуда потом попадают на улицу. Кроме того, старая одежда, которую ты выбрасываешь, ещё долго сохраняет твой след. Имеется в виду магический след, конечно. А ещё с белой волчицы нередко летят клочья шерсти, а на лапах из мелких порезов сочится кровь. Так что сама посуди: возможностей у меня было много.
Лада начинала очень сильно нервничать. Она не понимала, угрожают ей или нет, но ей не нравилось, что этот кот так много знает и уже давно следит за ней.
- Не переживай, - продолжил кот. - Когда начнём жить вместе, я смогу создать для тебя надёжную защиту.
- Кто ты такой? - встревоженно спросила девушка.
- Твой дальний родственник, - с готовностью ответил нежданный гость. - И я действительно пошутил. В моих намерениях не было ничего плохого. Но ты так опрометчиво поступила, впустив меня в свой дом, что мне захотелось тебя немного поучить…
Девушка опустила книгу, всё ещё недоверчиво смотря на кота.
- У меня уже есть учитель.
- Учителей много не бывает. Каждый учит своему и по-своему. Чем больше учителей, тем мудрее ученик. Тем более что мне есть чему тебя поучить, наследница.
- В каком смысле?! – Лада изумилась так, что руки совсем опустились и книга повисла, удерживаемая лишь за уголок.
- Давай, я всё расскажу тебе, милая, - произнёс голос устало, - но только ты сначала дашь мне воды. Мне, правда, очень хочется чистой воды.
Все ещё не зная, чему верить, Лада положила книгу на полку и собиралась уже выйти из комнаты, но на пороге обернулась. Ей не хотелось оставлять этого незнакомца без присмотра.
- Я не собираюсь ничего красть, - мужской голос вновь стал недовольным. - В моих же интересах остаться здесь и подружиться с тобой. Но если это заставит тебя действовать быстрее, я буду оставаться в поле зрения.
Кот подбежал к двери, недовольно виляя хвостом, и первый вышел из комнаты. Направление он угадала верно, и Ладе оставалось только ускорить шаг, чтобы не упустить его из виду. На кухне кот уселся на табурет и стал ждать, пока девушка достанет блюдце, наполнит его кипячёной водой и поставит рядом с ним.
Он долго и жадно пил. Вода под его языком расходилась мелкими волнами. Лада смотрела, молчала и ждала, что же будет дальше.
Наконец кот оторвался от миски и облизнулся.
- Вот теперь я готов, - намного более дружелюбно произнес он. - Пошли в твою уютную комнатку, там расскажу всё, что ты должна знать.
Таким же образом – кот впереди, а Лада позади – они вернулись в комнату. Необычный гость забрался на кресло за письменным столом, а девушка села на кровать, подобрав под себя ноги и обняв для уверенности подушку.
- Итак, - важно произнес голос, - теперь ты можешь задать вопросы, которые тебя интересуют. Уверяю, что буду отвечать честно. Если же ответ тебе пока слушать рано, то я так и скажу, лгать не буду. Пожалуйста, приступай.
Голова девушки уже давно была наполнена вопросами, поэтому долго раздумывать не пришлось.
- Как тебя зовут? Салем? – последнее вырвалось как-то нервно. Это звучало как шутка в её голове, но шутка, кажется, осталась понятной только ей.
- Патрик, - ответил кот, - или Пат. 
Продолжения не последовало. Ладе пришлось задать следующий вопрос:
- Почему я слышу голос в своей голове?
- Кошки физически не могут говорить, как люди. Поэтому мне приходится использовать телепатию, чтобы общаться с тобой. Я – не буду скромничать – мастер в этом деле, поэтому для меня не представляет сложности передать свой голос в твоё сознание, а затем уловить твои эмоции или даже хорошо выраженные мысли. Но лучше, конечно, если ты будешь отвечать вслух. Люди, не являющиеся телепатами, не умеют хорошо и четко формулировать мысли в голове и транслировать их, поэтому мне проще понять их, когда они говорят. Да и им так привычнее.
Лада кивнула и задала следующий вопрос, интересовавший её, пожалуй, больше всего.
- Кто ты? Ты сказал, что ты мой родственник, но я не уверена, что в роду у меня были представители породы кошачьих.
- Я не буду обижаться на твою недальновидность, - кот недовольно вильнул хвостом, но всё же достаточно ровным голосом продолжил: - Вероятно, ты ещё не поняла, что я не всегда был котом. Когда-то я был человеком. В твоём роду были совсем не кошки, а великие люди. Точнее, великие маги.
- Да ну, - тут же недоверчиво произнесла девушка.
Кот вновь недовольно вильнул хвостом и несколько секунд смотрел ей прямо в глаза.
- Это так. Если ты недооцениваешь себя, это не значит, что нужно недооценивать и всех своих родственников. Я говорю, что у тебя в роду были великие маги. Самые лучшие. Самые опасные. Маги, которые могли высушить моря, обратить день вспять, разрушить и собрать замки за считанные минуты. И это всё так, - голос Патрика стал суровым. - Прими это. И никогда больше не сомневайся и не затеняй их величие своим собственным комплексом неполноценности.
Лада не нашлась что ответить. Ей не до конца было понятно, что хотел сказать кот, но она и в самом деле почувствовала в нём какую-то необъяснимую силу, по сравнению с которой она сама вдруг стала казаться себе маленькой, несерьёзной.
- Я расскажу тебе историю, - продолжил Пат. - Историю о том, как я стал котом и почему пришёл к тебе.

Глава 9
История необычного кота

Он лёг в позу сфинкса и начал рассказ. Его бархатный голос, звучащий в голове, окутывал Ладу словно туманом. Всё время повествования девушка неотрывно смотрела в изумрудные кошачьи глаза. Возможно, поэтому воспоминания далёкого предка телепатически передавались в её сознание. Ладе казалось, что дух её покинул тело и умчался в рассказываемую историю: так ярко представали перед ней картины событий, так отчётливо звучали голоса участников и так близки были их переживания.
Вот о чём шла речь:
- Больше тысячи лет назад я был одним из самых могущественных магов бриттов. Мое мастерство позволило мне, как и моему отцу и деду, укрепиться при дворе короля. Нередко он обращался к моей помощи, и я был верен ему и своему королевству. У меня был брат Льюис, искусный маг и воин. Мы состояли на службе верховного волшебника, который умел даровать годы жизни и делал это для тех, кто был особенно искусен и верен. В том числе и для нас с Льюисом. Я и брат должны были прожить долгие, очень долгие годы, сохраняя наше королевство от врагов и правителей. Короли должны были сменяться один другим, а нам суждено было оставаться бессменными, обретать всё большую мудрость и силу. Таков был замысел.
И вот мы продолжали жить, учиться, исследовать мир, защищать и сохранять королевство. Полтора столетия всё шло так, как было задумано. Временами мы меняли образы и личины, сохраняя тайну нашего долголетия.  Это было необходимо, иначе простой народ не смирился бы с тем, что мы обладаем таким даром. Многие стали бы завидовать. Даже если верховный чародей мог дать долгую жизнь каждому, он не стал бы этого делать. Это не привело бы ни к чему, кроме ненависти со стороны народа. Люди должны рождаться и умирать - таков закон жизни. Если они будут только рождаться, то очень скоро на земле не хватит места. Долгой жизни заслуживали лишь те, кто мог быть основой королевства, лишь избранные, великие, могучие. И те, кто при всём при этом не сходил с ума. А такое случалось через двести и триста лет жизни с некоторыми из наших соратников.
Такое случилось с Льюисом. Войны, которые он прошёл, извратили его сознание. Он стал жестоким и мстительным. Во всех начал видеть обманщиков и лицемеров. И главным врагом для него стал верховный чародей: именно он, считал Льюис, устраивает войны; именно он лжёт королям, чтобы те действовали в угоду ему; он сделал из нас своё войско, которое слепо следует неведомо куда.
Однажды Льюис пришёл к чародею, чтобы открыто объявить о своём недоверии. Чародей ждал его. Он имел точно такую же власть отнимать годы жизни, как и дарить их. Он видел, как извратилось сознание Льюиса, и не хотел более оставлять его у власти. Он попытался поговорить с моим братом, но это не помогло. Тогда с помощью магии он вытянул из Льюиса подаренные ему долгие годы. Льюис вновь стал обычным смертным человеком, которому осталось прожить каких-то пятьдесят или чуть больше лет.
Я до сих пор уверен, что идеи Льюиса были извращёнными. Бедный брат не справился с грузом боли и ответственности. Он перестал понимать, как устроен мир и что в нём происходит. Да, чародей вел войны, да, он указывал королям, но всегда его решения были только во благо страны. Он жил в этой стране и любил её, ничего удивительного в том, что всё, что было хорошо для страны, было хорошо для него.
В общем, мне пришлось смотреть, как Льюис стареет. Как я ни пытался помочь ему вернуться на праведный путь, дух его всё более мрачнел. Теперь уже от обиды на то, что чародей одолел его и лишил возможности быть вечным защитником королевства. Всё темнее и темнее становилась его душа. Наконец, мрак настолько затопил её, что магия, бурлящая внутри Льюиса, обратилась во зло.
Смертный, он вновь пришел к чародею. Теперь уже безлунной облачной ночью, тихо, во мраке. Но и тогда чародей ждал его. Разговор вновь не помог. Разразилась дикая битва, в которой погибли оба.
И это был страшный удар. Вдвойне ужасный для меня: я потерял брата и учителя. Мудрость оставшихся чародеев воплотилась в создании совета, где все дела вершились теперь путем тщательного обсуждения и голосования. Я же, раненый дважды, скрылся ото всех, не желая больше участвовать во всем этом. Мне нужно было время, чтобы прийти в себя и вновь вступить на защиту королевства. Мои соратники чародеи понимали это, поэтому не стали искать меня.
Так, вернувшись в мир маленьких смертных людей, я совершил то, что после ещё долго казалось мне ужасной ошибкой. Я влюбился.
Моей избранницей стала Альма. Милая, добрая, отважная Альма, не побоявшаяся выйти замуж за волшебника. Тогда многие считали, что волшебники жестоки, расчётливы и не умеют любить, что они мудры, но черствы, как старый хлеб. Однако Альма, встретив меня, очень скоро перестала верить во всё это.
Мы поженились. У нас родилось трое детей. Окруженный любовью, заботой, бытом и детским смехом, я почти забыл, кем являюсь на самом деле. Я был счастлив. И удивлён тем, что счастье моё – вот оно: не в великих делах и защите королевства, а в небольшом домике на вершине холма возле гор, рядом с любимой женой и детьми.
Моя великая магия тогда превратилась в бытовые чудеса и детские фокусы. Мне не нужно было сушить реки и испепелять замки. Всё, что от меня требовалось, – быстро разжечь огонь в камине, поднять мебель, чтобы можно было помыть пол, поиграть с детьми. Я стал забывать…
И вспомнил только тогда, когда заметил, что Альма стареет. Теперь она выглядела почти на тридцать лет старше, чем я. А я внешне был таким же, как и мои старшие дети, разве что прибавлял себе возраста, отращивая бороду.
Раненый горьким осознанием, я вновь сбежал. Только теперь путь мой был определён: я возвращался туда, где должен был быть все эти годы. Соратники чародеи встретили меня весьма радушно, они уже давно ожидали моего возвращения. Но когда они узнали, что я осмелился завести семью, то огорчились.
- Привязанность к семье помешает твоей великой цели, - сказал Огастин, выглядевший старше и мудрее всех остальных.
- Я понимаю это, - ответил я покаянно, - но мне хотелось бы узнать, существует ли хоть малейшая возможность сделать мою жену и моих детей бессмертными, такими же, как и я?
Все маги одновременно покачали головой.
- Дать годы жизни и отнять их мог только верховный чародей. Он не раскрыл своей тайны, и никто из нас до сих пор тоже не смог узнать этот секрет, - ответил Огастин. - Так что люди и молодые волшебники обречены оставаться смертными, а мы, великие маги, напротив, обречены жить слишком долго, пока не будем убиты, не иссохнем или пока не появится тот избранный, что откроет секрет овладения временем жизни.
И вот тогда я подумал, что вполне могу оказаться тем самым избранным, о котором говорил Огастин. Я начал изучать и экспериментировать. Обратился к древним свиткам, к тёмным и светлым тайнам, к запретным знаниям. Пробовал, рисковал своей жизнью, делал всё, что было в моих силах, а в моих силах было очень многое.
Это были тяжелейшие годы моей жизни: я вернулся в семью, принимал участие в обсуждениях совета и пытался открыть величайший секрет на Земле. Пару лет я держался, не давая себе позволения оставить без внимания хоть что-то из этого. Но потом мой разум предал меня. Сказалась усталость, напряжение и хаос магической энергии, царящий вокруг меня. Сказывались мои небезопасные эксперименты. Так, в один не самый удачный день моей жизни я напортачил с заклинанием и обрядом, не сумел верно сконцентрировать свои мысли и обратился в  кота. Очевидно, виной тому была неправильная манипуляция с магической девяткой и знаком жизни… Но это уже неважно. С тех пор мои возможности экспериментировать оказались сильно ограничены. Многие заклинания требуют, чтобы их произносили вслух, а говорить я уже не умел. Кроме того, для обрядов нужны руки и пальцы, но они превратились в мягкие лапы и острые когти.
Мои соратники, узнав о том, что произошло, пытались помочь, но не смогли. Я зашёл в своих экспериментах так далеко, как никто из них ещё никогда не заходил. Постепенно их энтузиазм уменьшился, и я понимал, что в этом нет ничего странного: тратить магические силы и время на одного, пусть даже очень сильного мага, чтобы вернуть его в совет, – не приоритетная задача. Конечно, они не оставили меня. Я всё так же принимал участие в обсуждениях. Нередко помогал в каких-либо заданиях, особенно если они были связаны со сбором информации и наблюдением. Случалось, что кому-нибудь из магов приходило в голову решение моей проблемы, он пробовал, осторожно, не желая никому навредить, но ничего не получалось. Так я и остался котом. И конечно, перестал думать, что я избранный.
Впрочем, как я понял, кое-чего мне всё-таки достичь удалось: я, кажется, стал не просто долгожителем, но бессмертным. Как маг, при особой концентрации я могу ощущать и анализировать каждую клеточку своего тела. Определённо, процесс старения замедлился настолько, что я перестал замечать его вообще! За всё то время, что я пробыл котом, маги, которых я знал, стали старше по обычным меркам лет на сорок, Огастин и вовсе теперь похож на старика. Я же до сих пор ощущаю себя тридцатилетним.
Тогда, когда я только более менее научился справляться с новым моим положением и быть человеком в теле кота, я вернулся к Альме и детям.
Я поведал своей жене обо всём, что со мной произошло. Тяжёлая грусть в её глазах стала ещё тяжелее. Она не прогнала меня, смирившись со своей и нашей бедой. Каждый раз, когда я приходил, мы говорили. Я играл с детьми и внуками – они знали, кто я и почему такой, не было смысла скрывать. Я спал рядом с женой на нашей кровати, прижавшись к её теплому боку, она гладила меня. И хотя мысль о том, что я не могу быть по-настоящему мужем и отцом угнетала, я понимал, что деваться некуда. Остаётся лишь принять то, что есть.
Альма умерла, когда у нас уже появились правнуки. Я был рядом с ней до конца. В доме остался жить старший сын со своей женой и внуками. Семьи двух дочерей жили неподалеку. Я старался не упускать из виду никого из них, тем более что к моим детям перешла моя магия и мне необходимо было учить и направлять их. После магия перешла к их детям, а потом к внукам… И для всех я пытался оставаться мудрым учителем, наставником. Но наконец их стало слишком много. Да и магический дар проявлялся не всегда в достаточном количестве и не у всех, а иногда передавался через одно или два поколения.
Понимая, что за всей семьёй мне всё равно не уследить никогда, я стал выбирать тех, в ком магия пробуждалась особенно сильно, и оставался с ними, учил, рассказывал историю нашего рода.

- Вот почему я пришёл к тебе, - закончил свой рассказ кот.
При этих словах медленно, как из тумана, реальность вновь проступила перед Ладой. Некоторое время она просто сидела, не говоря ни слова и пытаясь осознать, что всё сказанное для неё значит. Затем всё-таки задала вопрос:
- Значит, ты мой прапрапрадедушка и пришёл, чтобы обучать меня магии. Неужели во мне она есть?
Кот недовольно дернул усами. Его голос вновь зазвучал, только теперь не так плавно, как прежде, а резко и ворчливо.
- Ну вот, опять! Кажется, первое, что мне предстоит сделать, – избавить тебя от этого ужасного комплекса неполноценности. Сказал, что есть, значит, есть. Не надо занижать свои способности. И да, я твой прапрапра… Так что отныне, - взгляд его стал хитрым, - я на твоем полном обеспечении: корми меня, ухаживай, расчёсывай. Дважды в неделю я буду принимать ванну. Поэтому мне нужна ароматная пена с запахом лаванды, своё полотенце, лучше два. Кошачий корм я не ем – гадость та ещё. Предпочитаю курицу, можно овощи. Люблю зелёный чай. Когда мне понадобится, я буду уходить: совет до сих пор существует, и я остаюсь одним из его членов. И да, туалетом пользоваться я умею, если это тебя беспокоит.
Пока он говорил, Лада пыталась понять, каких чувств в ней больше: возмущения, любопытства или паники. Тогда она ещё долго приходила в себя. Затем как-то всё само собой уладилось. Родители приняли кота спокойно, не без помощи, правда, как позже узнала Лада, некоторых приёмов скрытой телепатии. В семье просто стало на одного человека больше, как будто бы у Лады появился очень умный младший брат: его надо было кормить и купать, но зато он мог дать совет, наставление, мог рассказать что-то полезное и интересное, знал много особенностей того волшебного мира, с которым сама Лада столкнулась совсем недавно. Нередко, услышав какую-нибудь историю от Силла, она просила рассказать её же у кота. И тогда получала сюжет с двух разных точек зрения, что позволяло ей лучше его понять.
С родителями Пат не разговаривал. Они считали, что он просто кот. Мама Лады не обладала достаточной магией для обучения. Она не знала о своих способностях, но зато вспомнила, что у её бабушки когда-то тоже жил такой большой чёрный кот.

- Когда ты уйдёшь? – вновь прозвучал голос.
- Как можно скорее, - ответила девушка. - Разберусь с учёбой и побегу. Ты ведь поможешь?
В полнолуние она почти не могла контролировать своё тело. Волчьи инстинкты становились сильнее с каждой минутой наступления темноты. До полуночи ещё можно было терпеть. После – сознание гасло, как при обмороке, от переутомления и возвращалось только тогда, когда она уже мчалась, ступая белыми лапами, по какому-нибудь парку или, что хуже, по улицам города.
Не желая никому навредить в эти ночи, Лада заранее уходила из дома, превращалась в волка по собственной воле и, сохраняя сознание как можно дольше, бежала в сторону полюбившегося и ставшего родным леса. К Силланту. Чтобы не тревожить родителей, раньше она дожидалась, когда они уснут, и тихо-тихо выходила из квартиры. При этом ужасно боялась, что кто-нибудь из них всё же услышит, как она уходит, или вдруг решит заглянуть к ней в комнату, когда её нет. Теперь же, когда появился Патрик, проблема исчезла: кот мог успокоить их сознание, сделать так, чтобы они крепко спали и видели хорошие сны и чтобы им и в голову не пришло посреди ночи заглядывать в комнату дочери.
Он придерживался мнения, что не стоит скрывать свой дар от родных, но Лада всё же боялась, что родители не поймут. Конечно, сам Патрик жил во времена, когда магия была привычной каждому, поэтому не боялся рассказать о своих способностях жене и детям. Но сейчас магия не вызывает доверия и является редкостью. Меньшее зло, если тебе просто не поверят. Но если поверят, то наверняка не оставят в покое и придумают, как использовать. Конечно, последнее к родителям не относилось, но зато неверие с их стороны как раз было возможно. Неверие и страх. Никто не знает, к чему это могло бы привести, и проверять Ладе пока не хотелось.
Поэтому всё оставалось на своих местах. Поэтому сегодня, как и раньше, Патрик «успокоил» сознание родителей Лады, когда они вернулись домой после работы. Мама и папа, чувствуя приятную усталость, поужинали, а затем, обнявшись, устроились перед телевизором, даже не обратив внимание на то, что мимо их открытой двери, завёрнутая в одно лишь старое полотенце, прошла дочь. Прошла и вышла на улицу. В ноябре.
Вообще, можно было бы и не брать полотенце: мама и папа всё равно бы не обратили на неё внимание, а на улице она сразу бы превратилась в волчицу. Но ей так было спокойнее. Да и гулять голышом перед прапрапрадедом, пусть и тридцатилетним и видавшим едва ли не всё на свете, ей тоже не хотелось. 
Поэтому она выскользнула за дверь в одном полотенце, прислушавшись, не идёт ли кто в подъезде. Затем, ёжась от холода, спустилась по лестнице, прошептала самое простенькое заклинание, которому успел научить её дед, стала невидимой на какие-то несколько десятков секунд, за которые успела раздеться, выйти во двор, обернуться волчицей и, радуясь теплу, силе и ощущению свободы, забежать за угол дома.
Держась теней, кустов и деревьев, прикидываясь большой белой собакой, она торопилась выбежать из города. Путь предстоял неблизкий, но быстрые лапы приведут её к заветному лесу примерно через час, если не придерживаться дорог и оббегать деревеньки. В лесу можно будет спрятаться и дать инстинктам полную волю. Лес убережёт от бед.

Глава 10
Силлантий

Потом полетайте над городом,
чтобы попривыкнуть, а затем на юг,
вон из города, и прямо на реку.
Вас ждут! (с)
М.А. Булгаков, «Мастер и Маргарита»

К югу от города. В лес.
Я бежала, ведомая странной силой. Скрывалась в тени домов и деревьев, пока была в городе. Широкие улицы перебегала как можно скорее, чтобы прохожие и водители, которых даже сейчас было немало, заметили не волка, а большую собаку. Чем дальше я уходила от центра, тем меньше становилось людей. Холод и тьма загоняли всех в тёплые уютные дома. Лишь те, кто не знал или не понимал радости домашнего очага, блуждали, как и я, прячась в тенях.
Наконец, город кончился. Дороги, и без того ужасные на окраинах города, стали совсем невыносимыми. По обочине бежать было легче, чем по разбитой  машинами и замерзшей в ночи грязи проселочных дорог. И я бежала. По обочинам, полям, полянам, просекам, мимо лесков, речушек, холмиков. Бежала, и всё никак не могла насытиться скоростью и свободой. Я понимала, что это уже не столько человеческая радость, сколько животное чувство. Я ощущала себя собакой, спущенной с поводка впервые за долгий срок.
«Надеюсь, мама не зайдет ко мне в комнату ночью и не заметит моего отсутствия…» - с тревогой думала я, пока и эту мысль не вытеснил хаос волчьего сознания. Это были не оформленные в слова мысли, но безымянные порывы, действия, желания. Глубоко внутри я понимала, что это ненормальное поведение. Я словно потеряла разум и почти не могла себя контролировать.
В какой-то момент моё тело метнулось в сторону маленького лесного зверька, учуяв его запах и желая схватить и растерзать его. С огромным трудом я сумела отказаться от этого, заставляя себя бежать лишь в указанном направлении.
Мне казалось, что путь длится уже долгие часы, что я никогда так далеко не уходила от города на собственных ногах. Последнее было вполне вероятным. Как-то мы с мамой и папой ходили за грибами. Пешком от конечной остановки автобуса. Шли очень долго, а потом ехали обратно на транспорте чуть меньше часа. Вероятно, сейчас я ушла ещё дальше.
И что странно: темнота и открытое неизвестное пространство не пугали меня. Я всегда боялась теней и одиночества, но теперь не испытывала страха ни к тому, ни к другому. Даже наоборот: всё это меня радовало. Обратная сторона темноты и одиночества – свобода – пересилила мучающую долгие годы боязнь. Всё моё существо было переполнено каким-то спокойствием, умиротворённостью, необъяснимой лёгкостью, пока сильные лапы несли меня вперёд.
Нос чуял множество доселе неизвестных мне запахов, глаза видели дальше и лучше. Через толстую шкуру не чувствовался холод осени, морозный ветер не мешал свободно дышать при беге. И вот, наконец, я очутилась на вершине холма, с которого была видна небольшая деревушка, где сейчас, на пороге полуночи, светилось всего пару окон. Дальше, за деревней, был ещё один холм, на котором темнела неровная полоса елового леса, а ещё выше, над ним, ярко сияла полная луна. В этот лес мне и нужно было попасть.
Предчувствуя скорое освобождение от контроля, зверь, сидящий внутри меня, возбуждённо рванулся вперёд. Я попыталась унять его порыв, отчего наши сознания спутались: тело потеряло координацию, лапы заплелись и в какой-то момент не нащупали нужной опоры. Я повалилась на землю и кубарем, тщетно пытаясь вернуть контроль над собственными конечностями, покатилась вниз с холма. Торчащие голые ветки маленьких кустиков, камни и корни неприятно били по бокам. Пришлось зажмуриться, чтобы случайно не лишиться глаз.
Наконец спуск кончился ударом о широкую стену без окон. Наверное, это был сарай или конюшня. Послышалось жалобное скуление. Я испугалась, не сразу сообразив, что оно исходит от меня. Некоторое время мы обе: я и волчица – приходили в себя, навалившись на бревенчатую стену и тяжело дыша. Затем я встала и рысцой побежала по улочкам.
В первую минуту мне удалось рассмотреть деревеньку. Она была добротная, аккуратная, достаточно современная. По пути встретилось лишь пару домов, построенных много лет назад из елового сруба. Другие, тоже из дерева, выглядели новее. Попался и совершенно современный дом, сделанный из кирпича.
Все дома были огорожены забором. Улица, по которой я бежала, оказалась мощёной. Конечно, не такой, как в крупных городах, но сделанной на славу, крупными камнями, по которым удобно было идти и ехать.
Вот всё, что я успела приметить до того, как волчица вновь почуяла скорую свободу и попыталась вытеснить меня из моей же головы. Теряя контроль, я сосредоточила все мысли на конечной точке – первых деревцах леса – и ускорила бег.
Вот, наконец, холм. Подъём. Теперь коренья и камни служат удобными ступеньками, позволяющими быстрее подниматься. Вот и ели, тёмные и холодные. Спасительные, если верить голосу, наставлявшему меня. Лапы ступили на жёсткую, устеленную опавшими иглами землю под деревьями.
На мгновение мир закружился перед глазами. Затем я провалилась во тьму. 

Сознание приходило медленно, как после обморока или глубокого сна. Оно появлялось, затем я снова на несколько секунд проваливалась в темноту. Потом оно снова появлялось. И так несколько раз. С каждым пробуждением мысли становились всё яснее.
И вот я уже понимала, что лежу в небольшом овражке, в колючих кустах и боюсь пошевелиться, так как телу не хочется больше испытывать боли. Я всё ещё в образе волчицы, но теперь её сознание утомлено, оно отступает.
Я открыла глаза, уставилась в ночной сумрак и прислушалась. Вокруг были ветки колючего кустарника. Они упирались мне в бока, лапы, шею, морду. Где-то сверху слышался шелест ветерка и далёкое уханье совы. Я попыталась понять, цела ли: подвигала лапами, глубоко вздохнула. Кажется, всё в порядке, не считая нескольких царапин.
Нужно было выбираться. Я медленно поднялась на лапы и начала карабкаться вверх, стараясь ступать в промежутки между ветками, на землю. Идти оказалось больно: правая передняя лапа, кажется, была вывихнута, или я её растянула.
«Не волчица, а глупый щенок! - недовольно подумалось мне. - Дали свободу, так используй её с умом. А она – нет. Лучше сломя голову будет носиться по еловому лесу, чтобы потом свалиться в овраг и что-нибудь себе сломать!»
Я устала и была раздражена тем, что моё тело использовали так неаккуратно. В пасти ощущался неприятный привкус железа и чего-то ещё… Я поняла, что это, только когда выбралась из оврага. Точнее, каким-то образом вспомнила, как будто сон, как волчица, мчась по лесу, схватила на бегу какого-то мелкого зверька, не успевшего спрятаться в норку, и проглотила целиком.
От этой мысли меня страшно замутило. Я попыталась абстрагироваться и не думать о том, чем может быть заражён съеденный зверек и где он ползал, пока моя волчица его не поймала.
Я стояла на краю овражка, оглядываясь. Стволы деревьев возвышались передо мной, ветви почти скрывали небо. Земля темнела, тут и там вздымаясь холмиками, кустиками, упавшими стволами сухих деревьев. Всё та же неведомая сила потянула меня в сторону от овражка, и я пошла, осторожно ступая и не понимая, как волчице вообще пришло в голову тут бегать. Впрочем, скоро и я привыкла к поверхности. Перестала обходить тонкие веточки и маленькие кусты, шла прямо по ним или перепрыгивала, если хватало сил. Иначе пришлось бы ужасно долго петлять.
Минут через десять я вышла на аккуратную полянку, окружённую со всех сторон деревьями. Слева у самого леса стоял небольшой деревянный домик. Свет в его окнах словно бы был живым: он переливался, как от костра, и заливал танцующими тенями тёмно-синюю ночную поляну. Были ещё какие-то небольшие постройки, обрамлённый забором участок и колодец. Сам дом не был отгорожен от мира ничем, кроме стены леса.
Справа от домика гармонию стройных стволов нарушало поваленное дерево. На нём, что-то перебирая в руках, сидел человек. Заметив меня, он выпрямился, отложил своё занятие и поднялся навстречу. Когда он вышел на свет, падающий из окна, я увидела, что глаза у него зелёные, волосы каштановые, а лицо заросло бородой так, что нельзя точно было сказать, сколько ему лет. Мне показалось, что где-то около сорока. Сам он был высоким, но крепко сложенным мужчиной. На нём был надет свитер, на ногах – старые потёртые джинсы и удобные ботинки. Он был достаточно красив собой, его вид и его тёплый взгляд не отталкивали, а притягивали, возникало желание познакомиться поближе, поговорить.
- Я ждал тебя, - сказал он, подходя ко мне, и я тут же узнала голос, который этим вечером успокаивал и наставлял меня.
Я осторожно пошла навстречу, пока не зная точно, можно ли ему доверять. Но мне очень хотелось.
Наконец мы приблизились друг к другу. Он присел прямо передо мной и протянул руку. Я, вспомнив традицию мужчин пожимать руки, приветствуя, протянула ему лапу. Он улыбнулся и крепко, но осторожно пожал её.
Я заскулила от боли. Совсем забыла про то, что именно эта лапа повреждена! Шла всю дорогу, хромая, а теперь, отвлечённая встречей, забыла.
Мужчина тут же перехватил лапу, взяв её обеими руками так, что теперь она лежала у него на ладонях. Легчайшими движениями крепких пальцев он прощупал суставы. Когда я снова заскулила, произнёс:
  - Все кости на месте. Вероятно, просто растяжение. Это пройдёт. Я наложу тугую повязку и привяжу мешочек со льдом, чтобы не было отёка. Когда доберёшься до города, обратись к врачу, пусть посмотрит твою руку в человеческом виде.
Он встал и направился в сторону домика. Заходя, оставил дверь открытой, видимо, приглашая и меня последовать за ним. Но я не рискнула. Через некоторое время он вышел с бинтом, ножницами и небольшим платяным мешочком, вновь сел передо мной, взял лапу и занялся её спасением. Он действовал ловко, словно имел большой опыт в лечении животных или людей. Я молча и с любопытством смотрела на его действия, а он говорил:
- Нелегко, наверное, пришлось сегодня, - его голос был спокойным, добрым, даже ласковым. - Тебе придётся привыкнуть. То, что с тобой произошло, уже никак не исправить.
  На секунду он заглянул мне в глаза. Взгляд его был серьёзным, но в нём не было ни жалости, ни отвращения, ни осуждения. Лишь понимание и желание помочь.
- Месяц назад тебя оцарапал оборотень. Как ты уже, наверное, догадалась, последствий избежать не удалось, - он слегка улыбнулся. - Теперь ты тоже оборотень, но это не значит, что ты превратилась в монстра, который каждое полнолуние жаждет людской крови и плоти.  Всё не так.
Я в этом очень сомневалась. Не знаю, сумел ли волчий взгляд передать мои сомнения, но, похоже, человек, сидящий передо мной, умел заглядывать в самую душу.
Он закончил перевязывать лапу, отпустил её и теперь снова внимательно смотрел мне в глаза, продолжая свой рассказ:
- После заражения внутри тебя пробудился зверь, волчий дух. Это не болячка, не бешенство. Это нечто совсем другое, связанное, скорее, не с физическим миром, а с духовным. Волчий дух, подчиняющий сознание человека, связан с кровью. Ты, наверное, знаешь, что самая сильная магия – магия, основанная на крови? - он вопросительно посмотрел на меня, я промолчала, ожидая продолжения. - Так вот, в тот момент, когда оборотень оцарапал тебя, твоя кровь связалась с его волчьим духом и тело твоё образовало новое существо. Новое существо внутри тебя. Твоё второе сознание, второе Я, пробуждающееся только в часы наиболее сильного магического влияния: ночью, в полнолуние.
Он сделал паузу, чтобы у меня было время обдумать услышанное. Объяснение про второе Я настойчиво напоминало мне истории о шизофрении. Но я старалась не зацикливаться на этой мысли. Уж слишком человеческой она была, чтобы обдумывать её, сидя в образе волка рядом с Магом в странном лесу. Впрочем, может быть, нет никакого Мага и нет никакого леса вокруг, лишь белые стены, старая пружинная кровать и старушка-санитарка за дверью…
Возможно, незнакомец услышал, о чём я думаю, потому что в какой-то момент нахмурился и, как мне показалось, даже укоризненно качнул головой, но всё же продолжил как ни в чём не бывало:
- Пока ты не научишься контролировать его, пока вы не поладите, дух волка будет стараться захватить твоё сознание каждую ночь. Чем сильнее ты будешь сопротивляться, тем агрессивнее он будет. Поэтому вам нельзя становиться врагами, вам нужно подружиться.
Последняя фраза прозвучала как предостережение. Я насторожилась.
- В полнолуние влияние его настолько велико, что противостоять почти невозможно. Ты сама сегодня в этом убедилась. Нужны невероятные силы, чтобы суметь сохранить человеческий облик в такое время. Возможно, когда-нибудь ты найдешь их в себе, но пока не советую заходить так далеко. Этот лес, - он указал на деревья вокруг, - наполнен особой магией. Сюда ты можешь приходить в полнолуние и каждую ночь, не боясь навредить кому-либо из близких. Здесь волк получит свою свободу и стихию, а твоё сознание – спокойствие. Здесь тебя всегда буду ждать я, - он снова улыбнулся. – И кстати, меня зовут Силлантий, или Силл. Я, если можно так выразиться, наставник, учитель, проводник.
Я слегка наклонила голову вбок, демонстрируя интерес.
- Как наставник, я помогу освоиться в новом для тебя мире. Ты можешь приходить в любое время, я всегда здесь, если только меня не вызовут на особое задание, но это в последнее время бывает нечасто. Кроме того, ты всегда можешь позвать меня на помощь мысленно. Я чувствую своих учеников на расстоянии, особенно если их одолевают какие-то очень сильные эмоции, связанные с даром.
В этот момент сзади послышался тихий звук. Я обернулась и увидела среди тёмных стволов большого и невероятно белого волка. Такого яркого здесь, в темноте, что смотрелось это неестественно. Волк остановился, сел на краю леса и внимательно посмотрел на меня.
Силл встал и обратился к нему:
- Здравствуй!
Волк обернул к нему морду. Несколько секунд они просто смотрели друг на друга, а потом мужчина сказал:
- Лучше в следующий раз. Подожди меня в доме, пожалуйста.
Волк поднялся и направился в сторону открытой двери. Проходя мимо, он посмотрел на меня, и я увидела, что глаза его какие-то странные, непривычные. Но я не могла объяснить, что именно в них было не так.
Когда волк скрылся в доме, Силл вновь сел передо мной и продолжил говорить:
- У меня несколько подопечных учеников. Такие, как я, нужны, чтобы помочь людям освоиться с каким-нибудь сильным и опасным даром, доставшимся им. Мы не призываем под опеку телепатов или тех, кто умеет левитировать – такой дар достаточно безопасен для окружающих и его вполне можно принять и освоить своими силами. Конечно, если такие люди захотят сами узнать больше про магический мир и свои способности, мы будем готовы их обучать. Но намеренно мы, наставники, призываем лишь оборотней, либо тех, кто по собственной воле оборачивается каким-либо животным, либо ещё таких, например, кто может искажать пространство и время. Им нужен особый присмотр и помощь. Поэтому ты здесь.
Силлантий вдруг так пристально посмотрел мне в глаза, что я невольно испугалась и напряглась. Однако то, что он сказал дальше оказалось весьма неожиданным. Голос его при этом звучал ещё серьёзнее, чем прежде.
- Я хочу стать твоим другом. Хочу помочь тебе. Помни об этом.
Такие настойчивые уверения нередко заставляют сомневаться. Но сейчас, глядя в зелёные глаза незнакомца, я верила каждому слову. Я чувствовала себя спокойно и в безопасности. Уже тогда я понимала, что, конечно же, буду возвращаться сюда снова и снова, чтобы вновь ощутить тепло его души, услышать спокойную уверенность его слов, быть принятой такой, какая есть.
Силл в очередной раз улыбнулся, словно прочитал мои мысли, и продолжил:
- Сегодня ты уже много пережила. Со временем привыкнешь. Главное, не отталкивай свой дар. Это я говорю тебе как Маг. Это очень важно. Способность, которую ты приобрела, – теперь часть тебя. Ты никуда от неё не денешься, поэтому я советую принять её, как дар. Принять и смириться. Не бороться, а развивать. Если будешь сопротивляться, то возможны два варианта: либо волк, разъяренный сопротивлением, захватит твою сущность и ты превратишься в настоящего зверя; либо ты просто сойдёшь с ума, пытаясь отречься от того, что неразрывно с тобой связано. Представь человека, пытающегося навязать себе и остальным мысль о том, что у него нет головы, м?
Он встал.
- Беги домой. Тебя ещё ждёт долгий путь. Береги лапу. Если побежишь прямо в ту сторону, – он указал направление, – то примерно через час будешь дома. Доверяй инстинктам. Не пытайся бороться. Скоро мы увидимся снова.
Он кивнул мне в знак прощания. Я тоже кивнула, а затем поднялась на лапы – правая теперь болела немного меньше – и побежала в указанном направлении. На пороге леса обернулась. Силл всё ещё стоял на том же самом месте, глядя мне вслед. Он помахал рукой.
Я вздохнула, повернулась и отправилась дальше, петляя между деревьями. Скоро они кончились и я оказалась на том самом холме, где в начале ночи моё сознание покинуло меня. Внизу темнели домики деревеньки. Теперь уже нигде не горел свет. Все спали.
Я спустилась вниз, предчувствуя скорое наступление утра. Тишина окружающего мира окутывала меня. Я постояла, прислушиваясь к ней, наслаждаясь, вдыхая её полной грудью. С неба упали первые в этом году снежинки. Одна опустилась мне прямо на нос, я увидела, как она растаяла, превратившись в блестящую в свете заходящей луны каплю.
Снова появилось желание мчаться вперёд. Какое-то воодушевление после ночного путешествия и встречи с Силлантом наполняло меня. Разогнавшись, я быстро преодолела деревеньку и сама не заметила, как взобралась на холм, с которого кубарем скатилась раньше.
Ближе к луне, ближе к звездам. Внезапный порыв и игривое желание заставили меня сделать то, что так пугает и тревожит людей ночами и что так томило мою душу там, на балконе, в ту самую роковую ночь. Долгий протяжный вой ещё долго звучал в моей голове, пока я бежала в сторону дома.

Глава 11
Маг и его подопечная

В этот раз Лада забежала слишком далеко. Быстрые лапы, жажда скорости, свободы и свежего мяса привели её к реке, которой она прежде никогда, бегая по лесу, не достигала. Однажды она изучала карту этой местности, поэтому предположила, что это Кама или один из её притоков. Размышлять глубже не было сил и возможностей, поэтому девушка решила оставить этот вопрос на потом.
Вообще, в образе волчицы в полнолуние думалось с трудом. Все размышления перебивали резкие звериные инстинкты и порывы. Требовалось огромное усилие воли, чтобы в нужный момент вспомнить о том, что у неё есть человеческое Я, которое имеет свои моральные принципы.  Сегодня, например, она чуть не сцепилась с какой-то собакой, сбежавшей от хозяев в леса, но вовремя вспомнила, что на самом деле никогда не хотела бы причинить вред никакому животному, тем более если оно слабее. А эта собачонка, хоть и гавкала громко, но была в два раза меньше, с тонкими лапами и хрупким хребтом. Белая волчица уже приготовилась к прыжку, когда Лада вдруг опомнилась и в последнее мгновение изменила направление движения, как можно быстрее умчавшись подальше в лес.
Возможно, именно из-за этого нереализованного азарта волчица была так энергична. Ей не дали «высказаться», и теперь она тратила подготовленную для драки энергию на безумно быстрый бег.
В случае Лады волчица и человек не были двумя разными сознаниями, обитавшими в одном теле. Это был один разум, контролировавший тело, его образ и действия. Девушка по собственному желанию могла превращаться в волка в любое время. Но полнолуние, время наибольшей активности луны, действовало для её дара, как наркотик. Подобно человеку, которому требовалась доза какого-либо вещества, ей необходимо было обратиться в волка в такие ночи. Она не могла противиться этому соблазну. А превратившись, испытывала некое подобие эйфории, почти полностью подчиняя своё сознание животным инстинктам. Мысли превращались в бесконечную карусель, а сама она ощущала себя полупьяным пассажиром, который только и может, что сидеть на этой карусели и тупо наблюдать за происходящим.
Теперь, по прошествии нескольких часов, эйфория начинала отступать. Сознание постепенно прояснялось. Лада понимала уже, что находится на берегу широкой реки, что от воды тянет холодом и рыбой и что очень хочется есть.
Берег был высокий и довольно крутой. Скользя лапами по настилу из опавших иголок, девушка спустилась вниз и подошла к самой воде. Было тихо. Ближе к зиме рыба уходит в глубину. Поймать кого-то сейчас без специальных приспособлений и лодки почти невозможно. Особенно в образе волка.
Лада побежала вдоль самой кромки воды. Смутная надежда найти какую-нибудь заводь или добраться до сужения реки, где можно попробовать поохотиться на мелкую рыбешку, тянула её вперёд. При этом холодный влажный воздух помогал быстрее приходить в себя. Наконец, окончательно опомнившись, девушка сообразила, что всё это очень глупо: зачем пытаться добыть себе в сложных условиях еду, как зверь, если есть возможность просто поесть по-человечески у Силла?
Встряхнувшись, чтобы взбодриться и выбросить глупые мысли из головы, она повернулась, вскарабкалась на обрыв и помчалась к домику Силлантия. Магия этого леса вела в нужном направлении.
Наконец между деревьями показался просвет, и белая волчица вышла на полянку, где стоял знакомый и уютный домик. То, что происходило перед ним, заставило Ладу остановиться.
В нескольких метрах от поваленного когда-то давно дерева она увидела Мага, а перед ним, слегка наклонив голову, сидел большой серый волк. Человек что-то говорил, но когда белая волчица вышла из леса, поднялся на ноги и повернулся в её сторону. Незнакомый волк тоже обернулся. Несмотря на довольно большое расстояние, девушка увидела в его глазах то же человеческое выражение, которое много раз замечала, рассматривая себя в образе волчицы в большом зеркале. Да и не могло быть иначе: Силл вряд ли стал бы вести разговоры с обычными волками. Впрочем, вполне может быть и такое… Однако всё же не в этот раз.
Тем более что тень человека, падающая со стороны луны, явно выдавала оборотня. Это Силл рассказал Ладе уже давно, а сейчас ей довелось увидеть этот странный эффект воочию. От зверя на землю ложились две тени: одна, рождённая светом огня из окна домика, была неестественно длинной, но абсолютно волчьей; другая, более бледная и короткая, возникшая от сияния луны, принадлежала человеку, а точнее – девушке. Странно было все это видеть. Странно, но познавательно. Такая особенность была присуща только оборотням. У самой Лады тень всегда соответствовала образу, в котором она находилась.
- Здравствуй! – сказал Маг, обращая на себя её внимание.
Лада посмотрела на него. Она знала, что Силл не хуже Пата владеет телепатией и с ним вполне можно общаться, находясь в обличии зверя. Только мысли нужно формулировать чётко, глядя прямо на собеседника, не отвлекаясь.
«Это Диана, ведь так? Может, нам стоит раскрыть карты?..»
Эта мысль тревожила Ладу. Она была пока не готова обнаруживать свой секрет перед подругой, но не могла не предложить это мудрому Магу, который, как и Пат, не был сторонником секретов от близких.
Девушка занервничала, сердце забилось чаще. Силл, кажется, понял это, поэтому сказал:
- Лучше в следующий раз. Подожди меня в доме, пожалуйста.
Лада с облегчением выдохнула, а затем проследовала мимо наставника. По пути она ещё раз посмотрела на волчицу, мысленно улыбаясь и говоря «Привет!» Она знала, что та её не поймет, но не могла не поздороваться.
В доме было как всегда тепло, светло и уютно. Здесь была всего одна жилая комната, обставленная только самыми необходимыми предметами мебели: кровать в углу напротив двери; стол слева у окна; посреди дальней стены – старая печь, сделанная из красного кирпича. В печи горел огонь. Были ещё полки, на которых стояли книги и разные шкатулки. Были сундуки. У самой входной двери справа к стене была приделана лестница, ведущая на чердак. У изножья кровати находился спуск в подполье. Возле печи с одной стороны располагалась дверь, ведущая в уборную, а с другой – в баню. Попасть в последнюю можно было ещё и с наружи, со стороны пристроя. Там же, недалеко от входа в предбанник, был колодец с родниковой водой.
В доме не было ничего лишнего, сделанного просто так, ради красоты или из-за каких-либо предрассудков. Всё было на своем месте. И центром этого всего был волшебный огонь, горевший в печи. Ему не нужно было подкладывать дрова, дым, уходя в небо, не оставлял копоти. Его не требовалось поддерживать. В холодное время года он сам горел ярче и теплее, а летом почти затухал, оставляя на несгорающих поленьях лишь тонкий синий ободок. Силл как-то обмолвился, что этот огонь – часть его души. Пока жив хозяин, будет жить и пламя. Лада сразу восприняла его слова буквально и теперь, подходя ближе к печи, с наслаждением понимала, что греет ее не обычный раскалённый воздух, а тёплая душа доброго Мага.
Не рискуя пока превращаться – вдруг Диана решит заглянуть? – Лада улеглась возле огня и закрыла глаза. Теперь она чувствовала себя спокойно. Можно было отдохнуть от животного безумия, совсем недавно владевшего ею; от тревожных мыслей; от суеты и шума города, которые за неделю, что она не была здесь, ужасно ей надоели. 
Спустя некоторое время в домик вошёл Силл. Услышав скрип половиц, волчица открыла глаза, обернулась и встала.
- Обратишься? – спросил Маг, убирая на место бинт.
«Да, пожалуй,» - ответила девушка.
Силл прошел к сундуку, откинул тяжёлую крышку и достал плотную льняную рубаху большого размера и пояс. Он унёс всё в баню, а когда вышел, туда забежала Лада. Она оказалась в предбаннике, где стояли корыта, ушат для воды, ковши, бочка и старое зеркало на подставке в полный рост. Рубашка лежала на небольшой скамеечке. Закрыв за собой дверь, девушка обратилась в человека, оделась и подпоясалась. На ней длинная рубаха выглядела как платье, доставая почти до колен. Это её вполне устраивало, да и смотрелось очень даже неплохо. Напоследок Лада прибрала растрепавшиеся волосы, заплетя их в более менее приличную косу, и вышла.
К этому времени Силл уже успел поставить на стол большую тарелку ароматных щей и теперь заваривал чай.
- Я подумал, ты проголодалась, - сказал он, увидев её.
- Ещё как! – ответила девушка, усаживаясь на скамью и беря ложку. - Я специально перекусила перед выходом, чтобы этот зверюга внутри меня чувствовал себя сытым. Но это опять не помогло, - она помолчала, хлебая суп, а потом продолжила: - Слишком много сил ушло на беготню, и в итоге я опять проголодалась. Дошло до того, что подумывала, не наловить ли рыбы в реке.
Лада заметила, как при слове «зверюга» Силл слегка нахмурился, но не стала акцентировать на этом внимание. Он был против того, чтобы она проявляла негативное отношение к своему дару. Лада знала это и понимала, что он пытается до неё донести, но пока не могла до конца принять перемену своего естества. Ей нужно было ещё немного времени.
- В реке? – удивился и встревожился Силлант. - Далеко же тебя забросило. Это граница магической завесы. Если бы ты осмелилась уплыть на другой берег, то я бы уже не смог гарантировать тебе безопасность. Будь осторожнее.
Слегка пораженная Лада кивнула. В этот момент где-то недалеко раздался волчий вой. Девушка и Маг переглянулись и понимающе улыбнулись.
- Кажется, всё идет как надо? – спросила Лада, возвращаясь к супу.
- Все хорошо, - ответил Силл.
Они помолчали. Словно прочитав её мысли, Маг через некоторое время серьёзно сказал:
- Думаю, теперь тебе не стоит бояться раскрыть себя. Нет смысла оставаться одиночкой, когда рядом есть кто-то такой же, как и ты.
Девушка сделала вид, что увлечена едой, чтобы потянуть время. Но потом всё же ответила:
- Я подумаю над твоими словами.
Силл кивнул и начал разливать заваренный чай по кружкам. Проглотив последнюю ложку вкуснейших щей, Лада вздохнула и, стараясь придать голосу небрежный тон, спросила:
- Что теперь будет со мной?
- Что ты имеешь в виду? – Силлантий слегка приподнял бровь.
- Ну… У тебя теперь новый ученик… Ученица. Теперь я, наверное, как старший ребёнок в семье: любимый, но отошедший на задний план при появлении младшенького.
- Плохого же ты обо мне мнения, - тут же отозвался Силл.
Голос его прозвучал укоризненно, но он не злился, не смотрел на неё, как на глупую девочку, а пытался понять. Он всегда пытался понять, а не осуждать. Никогда не делал поспешных выводов, не глядел свысока, несмотря на возраст и опыт. Сначала это слегка удивляло Ладу, она чувствовала какой-то подвох, но позже поняла, что в этом скрывается его мудрость и доброта. Удивительно, как быстро этот человек стал для неё очень важным, почти родным. И она с ним чувствовала себя такой же важной и родной. Как с внезапно вернувшимся из долгой командировки любимым дядей.
И вот сейчас Маг был обеспокоен её мыслями, но не раздражен и не зол.
- Каждый ученик по-своему ценен, - сказал он тихим и убедительным тоном. - Каждый важен. Нет первых, вторых, третьих. Нет лучших, худших. Есть те, кого я знаю дольше. Есть те, с кем только знакомлюсь. Но никто из них не отходит на задний план.
Он помолчал, внимательно глядя на девушку, сидящую перед ним, а затем добавил:
- Пообещай мне, что больше не будешь допускать подобных мыслей в голове.
Настойчивость его взгляда выносить было сложно. Лада опустила глаза, вздохнула и кивнула.
- Обещаю.
- Хорошо, - Силл откинулся на стуле и поднёс к губам кружку с чаем.
Девушка тоже принялась за чай. Он был ароматным, сделанным из лесных трав. Уже после первого глотка на душе становилось мирно, а утомлённое долгим бегом и плотным ужином тело расслаблялось и млело.
- А много у тебя учеников? – негромко спросила Лада, глядя на своё отражение в тёмном окне, за которым, медленно кружась, падали первые в этой осени снежинки.
- Не очень, - ответил Силл. - В основном это те, кто уже давно вполне может обходиться без меня. Они иногда приходят. Среди них большинство – оборотни. Некоторые сами берут под опеку тех, кто только что был обращен. Но я всё равно держу с ними связь.
Он глотнул ещё чая и продолжил:
- Ещё есть один малыш, который может преобразовывать пространство в зависимости от своих потребностей. Нам пришлось изолировать его в специальной сфере и создать иллюзию окружающего мира. Пока он ещё слишком мал, чтобы контролировать свои потребности: если он хочет есть, то получает еду из ближайшего источника пищи; если больно, пытается избавиться от боли, перенося её на другие живые существа; если страшно, зажигает свет, может устроить пожар; если ему скучно, он заставляет животных, птиц и даже людей танцевать и петь. Это очень опасно как для него, так и для окружающих. Поэтому нам пришлось организовать специальное пространство. Мы стараемся научить его.
- Стараетесь? То есть вы не знаете, получится ли? – удивилась Лада.
- Никогда не знаешь, что может получиться в итоге, - вздохнул Силл.
Они снова замолчали. Лада ждала продолжения, а Маг, видимо, погрузился в свои мысли.
- А много таких, как я? – спросила наконец девушка.
Наставник улыбнулся, вновь взглянув на неё.
- Нет. Таких, как ты, больше у меня нет. Последний ученик,  умеющий обращаться в медведя, был задолго до тебя. Но, к сожалению, он недавно умер.  Не от дара, конечно, - поспешно добавил Маг, - от простой человеческой болезни.
- Значит, по факту нас у тебя таких волкообразных теперь двое? –спросила, подводя итог, девушка.
Силл некоторое время размышлял о чём-то, глядя ей прямо в глаза, а затем ответил:
- У меня вас много. Даже тем, кто уже давно научился контролировать свой дар, бывает нужна помощь. Никто не перестает быть моими подопечными. Но да, начинающих волкообразных всего двое: ты и Дина.
Лада задумалась над его словами:
- То есть в нашем маленьком городе есть ещё такие же? Никогда бы не подумала! Что будет, если мы столкнемся на улице в полнолуние?
Силл опять помедлил с ответом. Ладе показалось, что он пытается обойти какую-то тему: не хочет врать, но и говорить о чём-то явно не желает.
- В городе, где вы с Диной живёте, вас всего трое. Остальные живут в других городах и деревнях поблизости.
- Трое? – удивилась девушка. - Кто же третий? Тоже молодая девушка?
- Нет.
- Юноша?
- Когда я познакомился с ним, он был маленьким мальчиком.
Маг закрыл глаза на несколько секунд, затем, тяжело вздохнув, открыл и сказал:
- Нелёгкая у меня работа.
С этими словами он встал, словно ставя точку в обсуждении. Лада допила чай и протянула ему кружку.
- Ещё одну, и я, пожалуй, пойду. Скоро рассвет.
Силл налил ей ещё одну кружку ароматного горячего чая. Они посидели в тишине. И тишина эта была хорошей, не напрягающей. Она не сопровождалась мыслями о том, что нужно придумать тему для разговора, она не была неловкой. Она была просто спокойной тишиной, в которой каждый думал о своём.
  «Хорошо здесь, в этом домике, - думала Лада, снова глядя в окно на медленно кружащиеся снежинки. - Словно в сказке».
Допив вторую кружку чая, девушка поблагодарила Силланта, встала и прошла за дверь, в предбанник. Там сняла рубаху и обратилась волчицей. Когда она вышла, посуда со стола была уже прибрана, а Маг ждал её у камина. Лада подошла. Он присел, погладил её по голове широкой, крепкой ладонью.
- Будь осторожна, - сказал он. - И подумай о том, что я тебе сказал.
Лада подалась вперед, на мгновение прижавшись лбом к его груди. Затем развернулась и, толкнув лапами дверь, выбежала на улицу. Она слышала, как Силл идёт следом, но обернулась только на самом краю полянки, у входа в лес.
Силл стоял на пороге домика. Когда она обернулась, он помахал рукой. Лада мысленно улыбнулась ему, а затем побежала дальше, петляя между деревьями. Скоро они кончились. Белая волчица остановилась на вершине холма. Внизу, словно рождественские пряники, блестели под тонким слоем первого снега домики деревеньки. В одном из них уже горел свет.
Мир оживал. Иней и снег на траве приятно холодили лапы и придавали сил двигаться вперёд. Пару раз волчица ткнулась носом в покрытые снежным пушком нижние ветви одиноких молодых елей. Морозный и еловый запахи смешивались, создавая причудливый лёгкий аромат.
Лада чувствовала себя отдохнувшей и даже выспавшейся. Пора было возвращаться домой.

Глава 12
Нужно об этом подумать

Я это обдумаю, а потом спрошу ещё раз…
«Малыш», А. и Б. Стругацкие

Силлант ещё немного постоял на пороге, глядя на окружающий его маленький домик лес. Внешне всё было тихо, но что-то тревожило сердце. Не в правилах Мага было игнорировать подобные сигналы интуиции, но пока нужно было сделать нечто другое. Требовалась помощь.

Разрывающие плоть когти. Рык. Острые жёлтые зубы и дикие глаза. Нужно принять решение.
- Вспомни, кто ты, - голос не подвёл.
Толчок. Клацанье зубов у самого уха. Яростный рык. Кто-то скулит. Ещё один толчок, очень сильный. Кровь. Темнота. Тишина.
Полина распахнула глаза, чувствуя, как горит от жара лицо. Она лежала в темноте и не могла понять, где находится. Сердце бешено билось, дыхание было прерывистым, а в голове снова и снова возникали страшные картины.
Прошло некоторое время, прежде чем она осознала, что лежит в собственной кровати, в комнате. За окном ещё темно, только слабый свет далёкого фонаря растекается по полупрозрачной шторе.
Она проснулась от кошмара. Странного кошмара. Такие ей никогда раньше не снились. Такие яркие, отчётливые, живые. Подобное случалось обычно с хорошими снами: про путешествия, приключения или полёты. Снами, из которых ей самой не хотелось бы уходить. Но чтобы кошмары…
Полина всегда придавала ночным видениям большое значение. Проснувшись, она старалась сохранить как можно больше фрагментов увиденного, чтобы затем попытаться найти в них знаки и предсказания.
Были сны, которые дарили ощущение счастья и спокойствия. Были повторяющиеся сны. Так, раз в пару месяцев ей снился маленький ребёнок, которого нужно было от чего-то защитить. Она всегда спасала его, и утром просыпалась с чувством уверенности в себе и своих силах.
Всё бывало, но такие вот кошмары… Слишком реально, чтобы быть обычным сном. Но слишком уж жестоко, чтобы ожидать такое в реальности, привычной для Полины.
Девушка встала с кровати, подошла к окну, распахнула створку и с наслаждением подставила лицо навстречу морозному воздуху. Несколько снежинок упало на макушку, щёки и нос. Она чувствовала, как они тают на разгорячённом лице, оставляя после себя колкий холодок, словно след от лёгкого поцелуя. Свежесть морозной ночи успокаивала. Ритм сердца замедлялся, дыхание становилось ровнее.
С улицы доносился привычный ночной гул, который принято было считать городской тишиной. Полина прислушалась к мыслям вокруг. Но в ту ночь их почти не было; лишь лёгкий фоновый шум, похожий на еле слышный шелест неисправного телевизора. Все спали.
Постояв ещё немного, девушка закрыла окно, вернулась в кровать, укуталась тёплым одеялом и через некоторое время уснула беспокойным сном.

Лишь вернувшись в город, я вдруг поняла, как сильно устала. Беготня и новые впечатления почти не оставили во мне сил. Лапа ныла. Да и всё тело, впервые пережившее сегодня трансформацию, тоже. Временами я чувствовала непривычные порывы: мне хотелось встать на задние лапы, хотелось обхватить себя руками. Хотелось вновь быть человеком.
Кажется, волчице было достаточно ночных приключений. Ей не терпелось вернуть мне тело, чтобы как следует отдохнуть. Но пока этого делать было нельзя. До дома было ещё несколько километров. Если я превращусь в человека сейчас, то придётся идти по тёмным, холодным улицам голышом, ведь футболка, в которой я спала, порвалась при обращении и осталась лежать где-то на полу в комнате. Но она всё равно бы не спасла при минусовой температуре.
Как прежде я отталкивала волчицу, пытавшуюся захватить контроль, так теперь мне приходилось всеми силами стараться удержать её образ, чтобы благополучно добраться до дома.
Уже светало. Держась стен, кустов и тёмных проулков, я шла по знакомым улицам и дворам. Иногда приходилось таиться и ждать, когда какой-нибудь припозднившийся гуляка или ранний работяга пройдёт мимо. Всё это время волчица капризно сопротивлялась.
«Пожалуйста, потерпи! - повторяла я про себя. - Мне нужно ещё немного времени».
Вот, наконец, дом. Я остановилась перед навесом магазинчика, который в начале ночи помог мне спуститься из окна на землю. Я понимала, что в обличье волка, возможно, смогу запрыгнуть обратно, но также чувствовала, что больная лапа и усталость могут всё испортить, и тогда исход будет печальным: недопрыгнув, я либо с грохотом свалюсь и перебужу весь дом, либо потеряю контроль, превращусь в человека и ничем хорошим это тоже не кончится. В общем, идея запрыгивать была явно плохая.
Оставался лишь вариант с дверьми. Тоже, впрочем, не самый удобный для тех, кто пытается попасть в подъезд в образе волка. Я задумалась. Что же мне всё-таки делать? Пробовать прыгнуть? Или превращаться в человека и звонить в домофон? Кому? Маме? И что я ей скажу?
Что-то всё равно надо будет сказать. Не сейчас, так позже. Но, похоже, придется уже сейчас. А может, подождать, когда кто-нибудь выйдет? Спрячусь, а потом забегу в подъезд, пока дверь окончательно не закрылась. Непонятно только, когда кто-нибудь соизволит выйти. Да и в квартиру я всё равно никак без мамы не попаду: ключей же у меня в загривке нет.
«Скройся в тени, обернись и заходи. Всё будет хорошо,» - голос Силла в моей голове прозвучал так внезапно, что я вздрогнула.
Что ж, не верить нет причин. В углу между пристроем магазина и стеной дома было достаточно темно, да и из окон это место особо не высмотришь. Я зашла туда и, наконец, дала отбой терзающей меня волчице.
Трансформация на удивление прошла менее болезненно, чем первая. Можно было бы сравнить это с растяжкой: когда ты тянешься, тебе больно; когда замираешь в одном положении, боль тоже замирает; а когда возвращаешься в привычную тебе позу, чувствуешь приятное расслабление. При возвращении человеческого облика было так же. Мышцы словно отпустило, тело расслабилось. Я искренне порадовалось, что не пришлось валяться на земле: после обращения мне удалось остаться сидеть на корточках, упираясь руками в почву для равновесия.
Стало холодно. Разгорячённое тело быстро теряло тепло, а стопы почти сразу стало покалывать. Я поспешила встать и подойти к подъездной двери. Меня уже начинало тихонько трясти. Вероятно, волнение этому тоже способствовало. Но делать нечего, будь что будет.
Дрожащими пальцами, с трудом попадая по кнопкам, я набрала номер квартиры. Раздались долгие, резкие и громкие в предутренней тишине трели звонка. Я беспокойно оглянулась. Казалось, весь двор должен был проснуться от этих звуков. Но было тихо. Наконец, в динамике послышался голос:
- Кто?
- Мам, это я, - голос охрип и оттого звучал пугающе жутко.
Запиликал сигнал, дверь открылась. Я как можно быстрее забежала в кажущийся таким тёплым после улицы подъезд и поднялась на второй этаж. Дверь квартиры была не заперта.
На несколько мгновений меня охватил жуткий ужас. Я стояла в подъезде без одежды, замерзшая и не знала, что теперь говорить. Мне очень захотелось разреветься, убежать, спрятаться. Было стыдно, неловко, страшно. Но голос в голове повторил:
- Всё будет хорошо.
В очередной раз я доверилась ему.

Вошла, тут же нашла взглядом своё осеннее пальто и, путаясь в рукавах, надела его. Всё это время я старалась не смотреть по сторонам, чтобы не видеть выражения лица мамы, которая всенепременно должна была стоять тут же, в прихожей, с ужасом глядя на то, в каком виде дочь вернулась домой поздней ночью. 
И, конечно, она молчала, потому что была изумлена и не могла найти слов, чтобы хоть как-то отреагировать такое безобразие...
Но ведь нельзя молчать настолько тихо! Нужно хотя бы вздыхать в негодовании!..
Лишь закутавшись в пальто, я осмелилась поднять взгляд и увидела, что мамы в прихожей совсем нет. Зато на кухне горел свет. Я осторожно прошла по коридору, заглянула туда и замерла в изумлении.
За столом сидели двое. Мама в домашнем халате, сонная, но с совершенно спокойным и лишь слегка грустным выражением лица, а напротив всё в том же свитере и старых джинсах – Силлант.
Когда он сказал, что мы скоро увидимся, я не думала, что это будет так скоро! И как он успел попасть сюда раньше? С помощью магии? Что он вообще тут делает?!
В голове возник такой переполох от неожиданности и вопросов, что я не могла сказать ни слова, просто стояла босыми ногами на холодной плитке, удивлённая и смущённая одновременно.
Заметив, что я кутаюсь в пальто, мама вскочила, подошла, крепко обняла. Не судорожно, не взволнованно, а просто крепко и ободряюще. Только сейчас я ощутила непривычно странную смесь ароматов, царящих на кухне: пахло елью, ландышами и свежесваренным кофе.
- Замёрзла? – спросила мама, отпуская меня.
- Немного, - непослушными губами еле слышно сказала я.
- Иди переоденься, а я тебе чай сделаю.
Я посмотрела на Силла. Он кивнул. Что ж, пожалуй, нужно последовать маминому совету.
Переодевшись, умывшись и приведя волосы в порядок, я вернулась на кухню. Меня уже ждал горячий чай, бутерброды и шоколад. Силл пил кофе, а мама всё так же сидела напротив него. Надевая в комнате домашнюю одежду, я слышала, как они тихо переговаривались, но не могла разобрать слов. Теперь же они оба смотрели на меня, пока я садилась, стараясь сделаться как можно более незаметной, и брала в руки горячую кружку с чаем.
Я была в центре внимания и чувствовала себя жуткой виноватой. Мне было не по себе.
- Как ты? – спросила мама.
- Неплохо, - ответила я нервно, глядя в стол.
- Силлантий рассказал мне, что с тобой произошло, - голос у мамы слегка дрожал. - Я никогда бы не поверила в это! И сначала очень испугалась. Но потом поняла, что во всем этом нет ничего страшного.
Я удивленно посмотрела на неё. Она улыбнулась.
- Ты моя дочка. Какой бы ты ни была, я буду тебя любить и заботиться о тебе. То, что с тобой произошло, – невероятно, никогда не думала, что столкнусь с чем-то подобным! Но это произошло, и теперь стало частью твоей и моей жизни.
Я слушала, не веря своим ушам. Я сама ещё далека от того, чтобы принять и понять перемену в себе. А мама справилась с этим так быстро! Сколько Силл тут сидит? Не больше двух часов! Может быть, мама не понимает, что именно произошло?
- А ты, - неуверенно начала я, - точно знаешь, что случилось?
Мама вздохнула, взглянула на Силла, который внимательно слушал, продолжая пить кофе, и ответила:
- Да, точно. Тебя ранил оборотень. Теперь ты умеешь превращаться в волка. Силлантий сказал, что ночами и особенно в полнолуние тебе нужно убегать в лес, охраняемый специальной магией, чтобы укрыться там от неприятностей, к которым может привести подобное превращение. Мы придумаем что-нибудь, чтобы ты могла безопасно уходить и приходить.
Теперь я была поражена ещё больше. Взгляд переметнулся на Мага. Тот со спокойной улыбкой произнёс:
- Не бойся, твоя мама в полном порядке. Единственное, что я сделал, – ускорил процесс принятия произошедшего. Если бы ты просто рассказала, то ей потребовался бы не один месяц, а может, даже годы, чтобы всё осознать и принять. Но она сделала бы это так или иначе. Просто теперь она сделала это быстрее.
- Вы заколдовали меня?!
Судя по тону, мама была изумлена и возмущена одновременно. Силл кивнул.
- Но эта магия не повлияла на ваше решение. Вы бы и без неё приняли его. Только позже. Возможно, успели бы сделать какие-то ошибки, пока пытались справиться с произошедшим. Но теперь эти ошибки исключены.
Я вдруг почувствовала себя свободнее. Руки сами потянулись к бутербродам, настроение понемногу становилось лучше. Сказывалась только усталость. Убедившись, что со мной, по-видимому, всё в порядке, Силлант встал из-за стола.
- Поймите, - сказал он, вновь обращаясь к маме, - если бы в Вас не было потенциала «понять и принять», то магия, которую я применил, просто не подействовала бы. Но в Вас этот потенциал есть.
Он смотрел ей прямо в глаза. Она сначала хмурилась, но очень скоро серьёзно кивнула, подтверждая, что понимает. Маг кивнул в ответ.
- Спасибо за кофе. Не провожайте меня, я уйду сам.
Он обернулся ко мне.
- Отдыхай. Всё будет хорошо.
Я хотела было поблагодарить его, но ком в горле, вызванный явно не бутербродами, не позволил произнести ни звука. Силл, наверное, прочитал мои мысли, потому как улыбнулся ещё раз, кивнул маме и вышел из кухни. Я не слышала, чтобы открывалась и закрывалась входная дверь. Но Силл ушёл.

Мамино спокойное восприятие моих превращений ещё некоторое время пугало меня. Казалось, что с ней всё-таки что-то не в порядке. Лишь гораздо позже я смогла полностью осознать магию, применённую Силлантом. Лишь тогда, когда сама окончательно приняла себя такой, какой стала, и прекратила считать свои превращения уродством. Мне потребовалось на это много-много времени, но в итоге я успокоилась точно так же, как и мама.
Однако сейчас до этого было далеко, поэтому меня встревожил разговор на следующий день после полнолуния, когда мама спросила, уйду ли я сегодня ночью. Я сама ещё ни в чём не была уверена, и уж тем более мне было неловко обсуждать этот вопрос с ней. Пришлось подумать, чтобы дать ответ. Я сказала, что если влияние волчицы будет так же сильно, как вчера, то мне придется уйти. Не хочется, чтобы кто-нибудь пострадал.
Она кивнула. Попросила не бояться будить её ночью или утром. Вечером пожелала спокойной ночи, поцеловала и ушла в свою комнату. Я осталась ждать превращения. Но его почему-то не было. Лёгкие отголоски сознания волчицы достигали моих мыслей, но, как я узнала позже от Силланта, сил и энергии у неё после вчерашнего было недостаточно. Жаловаться тут, конечно, не стоило. Без превращения мне хотя бы удалось спокойно поспать.
На следующий день мы вместе позавтракали. Мама спросила, как прошла ночь. Я ограничилась смущённым: «Да всё, вроде, в порядке…» Потом она отправилась на работу, а я на первую пару.
Вчера мне не хватило смелости рассказать о своём приключении подругам. В голове и без того было много переживаний. Да и день выдался пасмурным и снежным. Не было ни сил, ни желания делиться тайнами.
Я заметила, что и Полина была какой-то опечаленной. Она рассказала нам, что ночью ей приснился кошмар и обрывки его до сих пор крутятся у неё в голове.
- Клыки, звери, рычание, кровь, - говорила подруга, хмурясь. - Как будто какой-то фильм ужасов про бешеных собак.
Я тогда не обратила внимания на её слова, потому как была больше поглощена своими переживаниями.
С Ладой в этот день нам увидеться не удалось. Зато мы встретились на следующий, на тренировке. Но и тогда я не осмелилась поделиться с ней своей историей. Мне тогда казалось, что превращение в зверя – это что-то дикое. Не каждый готов продолжать дружить с таким человеком. Да даже просто общаться, наверное, в ближайшее время не осмелится. Будет испуганно смотреть, сторониться. Если, конечно, не применить к нему ту же магию, что и к моей маме. Но вряд ли Силл будет это делать для всех моих знакомых.
Так или иначе, мне пока не хотелось ничего никому говорить.
Наверное, что-то в моём поведении было для подруги непривычным, потому что раз или два я замечала на себе её пристальный взгляд. Мне вообще казалось, что люди смотрят на меня по-другому: Лада, Шур, Ваня, Матвей, да и просто прохожие. Подозрения довели меня до того, что при каждом чужом взгляде я стала невольно осматривать руки на предмет наличия серой шерсти и глядеть в зеркальце, ожидая увидеть там волчью морду вместо лица.
Примерно так же было и в четверг в университете, и во время тренировки в пятницу. В субботу же я постаралась избежать планирования каких-либо встреч, но, как выяснилось в дальнейшем, попытка эта оказалась не совсем удачной.
Не было пар и каких-либо срочных дел, поэтому я позволила себе остаться одной, успокоиться и хорошо подумать о том, что делать со своей паранойей и всей новой информацией дальше.
Снег уже укрыл землю плотным слоем. За две прошедшие ночи его намело достаточно, чтобы дети могли катать во дворе шары для снеговиков. Погода выдалась мягкая, сквозь тучи проглядывало улыбчивое солнце, и я отправилась прогуляться. Без всякой определённой цели. Срочных дел не было, поэтому я шла не спеша, размышляя.
Встреча с Иваном была как минимум внезапной. Он шёл навстречу, и я не видела его, погрузившись в собственные мысли, до самого последнего момента, то есть до тех пор, пока он не поздоровался.
- Привет!
Он улыбнулся. Растерявшись, я постаралась взять себя в руки и, тоже улыбнувшись, ответила:
- Привет!
И остановилась. И он тоже остановился. Нет бы просто разминуться, как обычно это делают случайно встретившиеся на дороге знакомые. Но мы остановились. И нужно было теперь о чём-то говорить. Сложность была в том, что мы вчера виделись и уже успели узнать, что у кого нового и как у кого дела.
- Гуляешь? – спросил Ваня.
- Да, решила пройтись. Погода хорошая, - ответила я, чувствуя всю натянутость такой темы для разговора.
- Да, это точно.
- А ты?
- Иду к Шуру. Я вчера забыл у него книги из библиотеки.
- Ясно.
- Если хочешь, пошли вместе. Если, конечно, тебе некуда спешить.
Предложение было неожиданным.
Я поморгала, глядя на Ваню и обдумывая не только его предложение, но и подтекст. Впрочем, подтекста могло и не быть: я просто бесцельно гуляю – сама об этом сказала, – мы с Ваней вроде как неплохо общаемся, а Шур – общий знакомый, который всегда рад видеть любого из нас. Так почему бы не пойти вдвоём?
- Совсем не против.
И мы пошли. Неспешно, разговаривая о каких-то университетских событиях. Я вдруг подумала: а не рассказать ли Ване о том, что со мной произошло? В конце концов, мы не так близко знакомы, чтобы бояться потерять его дружбу, но зато я точно знаю, что молчать и хранить секреты он умеет.
Но вдруг я с удивлением для себя обнаружила, что боюсь. Боюсь рассказать ему о себе, увидеть ужас в его глазах и потом видеть этот ужас каждый раз на тренировках, если, конечно, он продолжит туда ходить. Боюсь, что он перестанет говорить со мной, улыбаться мне. Боюсь, что он, может быть, сразу примет меня за сумасшедшую. Действительно, боюсь.
- Дина?
- М? Прости, я задумалась.
- Как ты себя чувствуешь?
Я удивлённо взглянула на него, не совсем ещё опомнившись от только что мучивших мыслей.
- Спасибо, хорошо, - ответила я и сразу поняла: банальные и бессмысленные слова.
Он так внимательно посмотрел на меня, что я забеспокоилась.
Конец пути мы шли молча, чувствуя какую-то неловкость. Я старалась не думать о том, что мы рядом и вокруг никого из знакомых. Но только об этом теперь и думала. И не понимала, хорошо это или плохо. Даже мои переживания по поводу превращения в волка отошли сейчас на задний план.
Что думал Ваня, я не знала. Но тоже об этом думала. От всей этой межличностной ерунды меня избавила калитка, ведущая на знакомый стадион.
- Пришли, - произнесла я скорее для себя самой.
Входная дверь была открыта. Из прихожей мы попали в спортивный зал. Из него был проход в комнатку, где жил Шуруп. Там горел свет и пахло хлебом.
Видимо, Александр Трофимович услышал звук шагов, потому что не удивился, когда мы появились на пороге.
- Здравствуйте, тренер! – поздоровался Ваня.
- Здравствуйте, ученик! – дружелюбно откликнулся Шур. - Я так и думал, что ты зайдешь. Хорошо, что вас двое! 
Он указал на стол, где лежала большая квадратная коробка.
- Заказал себе пиццу, но понял, что один не справлюсь, так что вы как раз вовремя.
Он сделал чай, мы уселись за стол и с удовольствием принялись за угощение.
- Гуляли? – спросил тренер, и в его глазах появился лукавый огонёк.
- Случайно встретились, - ответила я, стараясь этого огонька не замечать. - Мне нечего было делать, поэтому я решила составить Ване компанию.
- Ясно, - огонёк заплясал под мохнатыми бровями.
- Что с вашей рукой? – спросила я, переводя разговор на другую тему.
Шур посмотрел на тыльную сторону правой ладони, где красовалась длинная царапина, замазанная зелёнкой.
- Собака вчера на стадион забежала. Пришлось выгонять… Как ваши дела?
Он взглянул сначала на меня. Я неопределённо пожала плечами. Потом он посмотрел на Ваню.
- Всё хорошо, - ответил тот.
- Оставил мне свои исторические книги, - тренер кивнул головой в сторону шкафа. - Тяжелое чтение для таких, как я. Никогда не понимал историю.
- Вы же любите Толкина, - улыбнулся в ответ юноша.
- Ну, это совсем другое, - заметил Шуруп.
- Но это тоже история, - ответил Ваня. - Просто сочинённая. У Толкина мир настолько продуман с его мифами, датами, персонажами, что можно назвать его полноценной альтернативной историей. Если воспринимать привычную нам историю как такой же приключенческий сюжет, то и её можно полюбить и запомнить.
Тренер задумался, а затем одобрительно кивнул:
- И то правда. Вот только наша история не так привлекательна и не так хорошо написана.
- Ну, не говорите, - снова улыбнулся Ваня. - Вам просто не попадался хороший автор и нужный сюжет.
Тема была интересная, и я тоже включилась в разговор. Мы посидели около двух часов. Уходя, Ваня чуть опять не забыл свои книги. Когда мы шли по стадиону, уже опускались ранние сумерки. Он предложил проводить меня, но я почему-то отказалась. Опять хотелось пройтись одной. Но только теперь нужно было подумать о том, что всё-таки для меня значит этот светловолосый юноша с зелёными глазами. И что я значу для него.

Глава 13
Загадки и разоблачения

Звонок в дверь заставил Алису радостно вскочить из-за стола, за которым она сидела, пролистывая от скуки разные сайты, и помчаться в прихожую. Из гостиной выглянула мама.
- Я уже открываю! – крикнула на ходу Алиса, махнув рукой.
- Я вижу, - ответила мама, покачала головой и вернулась в комнату.
Девушка распахнула дверь. На пороге стоял Серёжа, высокий, крепкий, улыбающийся. Его тёмные волосы были аккуратно подстрижены, щёки и подбородок заросли густой щетиной, обещающей в скором времени превратиться в окладистую бороду. Под расстёгнутой курткой виднелась толстовка, на ногах, несмотря на снег, красовались старенькие кроссовки, а за спиной виднелся неизменный спортивный рюкзак, уже давно потускневший и истёртый почти до дыр.
- Наконец-то! – сказала Алиса и отошла, давая юноше возможность зайти. - Чай уже скоро почерствеет, а торт остынет!
- Торт? – удивился Сережа, снимая куртку. - У кого-то праздник?
Алиса с картинным упрёком покачала головой.
- У меня! – сказала она. – Ко мне в гости наконец-то пришёл мой дорогой друг, Сергей Иванович Курпатов!
Из гостиной снова выглянула мама.
- Здравствуйте, Сергей Иванович! Давно тебя не видели, - улыбаясь, сказала она. - Как твои дела?
Серёжа снова улыбнулся и басовито ответил:
- Да вроде ничего.
- Хорошо, что нашёл наконец время для нас, - она взглянула на дочь. - Лисаня, организуй всё на кухне сама, мне пока нужно кое-что доделать.
- Ещё бы, мам! – картинно возмутилась Алиса. – Думаешь, я не смогу поухаживать за собственным Серёжей?
Мама ушла, а девушка схватила друга за руку и потянула в свою комнату. Серёжа, удивившись, но не сопротивляясь, пошёл за ней.
- У меня для тебя кое-что есть! – заявила Алиса, придав голосу такой таинственности, что юноше стало даже немного страшно.
В комнате он остановился, удивлённо оглядываясь. И правда, давно тут не был. Раньше всё выглядело совсем по-другому: были детские обои в цветочек, изрисованные понизу разноцветными красками и фломастерами; был комод, обклеенный сверху донизу яркими вырезками из цветных журналов; стены были увешаны плакатами актёров из девяностых годов; в углу стояла небольшая раскладная кровать, а за ней – домашний турник, где Серёжа с Алисой проводили больше всего времени в детстве, соревнуясь в гибкости, качаясь на качелях и кольцах и сооружая из одеяла, книг и перекладин укрытие.
Сейчас же всё выглядело совсем по-взрослому, что было, конечно, неудивительно: девушке скоро должно было исполниться восемнадцать, ей не пристало жить в комнате с разрисованными обоями в цветочек и плакатами Факундо Арано. По крайней мере, Серёжа так думал. Ему нравилось, что теперь тут чистые светлые стены; что стоит большой шкаф, не украшенный наклейками; что есть стол, на котором, помимо книг, красуется ещё и швейная машинка; что на подоконниках цветы, а кровать стала больше и накрыта лоскутным одеялом. Всё выглядит как-то женственно и очень подходит молодой хозяйке.
Пока он оглядывался, Алиса достала из ящика какой-то предмет и теперь, напустив на себя серьёзный вид, протягивала его другу. Серёжа подставил руки и взял небольшую, сшитую из цветной ткани фигурку странного животного, не то медведя, не то собачки.
- Это тебе, талисман! – сохраняя всё тот же серьезный вид сказала Алиса.
- Спасибо, - ответил юноша, чувствуя себя немного неуверенно с цветастой игрушкой в руках.
- Это медвежонок. Я сама сшила его, - объяснила девушка. - Постаралась сделать таким, чтобы ты мог носить его с собой, спрятав в сумке. Он будет тебя охранять.
- Спасибо, - ещё раз ответил Серёжа, глядя на глаза-пуговки, крестиком пришитые к голове тряпичного зверька. - Ты думаешь, меня нужно от чего-то охранять?
- Всех нужно от чего-то охранять, - пожала плечами Алиса. - Даже таких больших и сильных, как ты. Просто знай, что если тебе понадобится помощь, - она вновь улыбнулась, - то я постараюсь сделать всё, что смогу.
Игрушка была меньше серёжиной ладони. Он подумал про девичьи причуды, но всё же аккуратно положил подарок в боковой карман рюкзака.
- А теперь пойдем пить чай! – позвала довольная собой Алиса.
Они вместе прошли на кухню, где на столе их дожидался шоколадный торт, салат и перепечи. Алиса, изображая из себя примерную хозяйку, принялась готовить чай. Всё, что она сделала для этого, - позвала младшего брата Сеню, которому совсем недавно исполнилось одиннадцать и который вчера провинился, пролив на её любимые джинсы компот. Уже второй день ему приходилось искупать свою вину, выполняя домашние поручения.
И вот теперь Сеня, которого старшая сестра оторвала от компьютерной игры, хмуро поздоровался и стал наливать чай. После того как стол был накрыт, Алиса, словно бы снисходительно, позволила брату захватить с собой несколько перепечей и кусок торта. Довольный малый вернулся к себе в комнату.
- Кнут и пряник, - поучительно сказала Алиса. - Кушайте, пожалуйста.
Она уже начала накладывать Серёже в тарелку большой ложкой салат, но тут в дверь снова позвонили.
- Сеня! – крикнула Алиса.
- Сеня, - почти одновременно раздался голос мамы, - открой, пожалуйста.
Сеня только-только усевшийся снова за игру, пробурчал что-то вроде: «У меня же миссия!», но всё же поплелся открывать. Через некоторое время в коридоре раздался знакомый голос:
- Привет, Сеня! Спасибо, что открыл! Беги, миссия не ждёт.
Алиса, удивившись, встала и вышла в коридор, чуть не столкнувшись со спешащим обратно к игре братом.
- Полина? Привет!
- Привет! – сказала неожиданная гостья. - Я на минутку. Хотела попросить у тебя тетрадь по русскому, чтобы к семинару подготовиться. Надеюсь, не сильно помешала.
- Ну что ж, - Алиса притворно вздохнула, - ничего не поделаешь: придётся тебе остаться дольше, чем на минутку.
Полина несколько секунд молча и вопросительно смотрела на подругу, а затем сказала:
- Только один кусочек и маленькую кружечку чая.
- Ай-яй-яй! – укоризненно покачала головой Алиса. - Что ты за человек, а? Не успеешь пригласить, как сама уже напрашиваешься. Куда катится мир?
Картинно ворча, она приняла у Полины плащ, отправила его в шкаф на вешалку, а затем они вместе прошли на кухню. Увидев Серёжу, Полина дружелюбно улыбнулась.
- Привет! Как твои дела?
- Привет! Да вроде ничего.
- Хорошо бы, чтобы было хорошо, - произнесла Полина и вдруг, обернувшись к Алисе, одёрнула: - Нет. Не трогай брата, он скоро начнет тебя искренне ненавидеть. Лучше я сама себе чай сделаю.
Алиса скорчила рожицу:
- Да сиди уж, нравоучительница.
Она принялась делать чай. Полина села напротив Серёжи и взяла перепечу. Юноша последовал её примеру. Когда чай был готов и все наконец уселись за стол, Алиса вдруг особенно внимательно посмотрела на подругу и сказала:
- Что-то ты… Не выспалась?
- Так плохо выгляжу? – грустно улыбнулась Полина.
- Ну, не так чтобы совсем, но бледная какая-то. Правда ведь, Серёжа?
Серёжа ничего такого не видел, поэтому уклончиво произнёс:
- Возможно.
- Вот, даже Серёжа так считает, - констатировала Алиса. - Так что случилось?
Полина покрутила в кружке ложкой, размешивая невидимый сахар, который никогда не клала в чай. Она думала, стоит ли придавать значение тому, что не дает ей покоя. И решила всё-таки рассказать:
- Не могу нормально спать из-за кошмара. Почти каждый день просыпаюсь от одного и того же сна: какие-то звери, то ли собаки, то ли гиены, то ли волки, – нападают на человека.
- Каждый раз одно и то же? – удивился Серёжа, которому никогда не снились повторяющиеся сны.
- Да, именно одно и то же, - ответила Полина.
- Тогда, может быть, это не просто кошмары? – серьёзным тоном произнесла Алиса. – Ты же телепат. Может, тебе снится то, что произошло на самом деле?
Полина кивнула:
- Я тоже об этом думала. Но почему оно тогда мне снится? Чтобы я знала? А зачем мне знать?
- Может быть, это пророческие сны? – предположил Серёжа.
Алиса давно доверила другу свой секрет о том, что она может летать. Тот сначала был удивлен и сбит с толку. Реалист по натуре, он не понимал, как вообще такие вещи могут существовать в мире. Некоторое время он думал, что подруга шутит над ним, искал какие-то зеркала и нитки, просматривал видео про иллюзионистов. Но в итоге всё же согласился с тем, что это правда. Согласился и перестал удивляться вообще чему бы то ни было необычному, следуя логике «ну, раз есть, то есть». Алиса попросила не рассказывать об этом никому, на что Серёжа просто пожал плечами и сказал:
- А зачем мне? Это никого не касается. Это просто твоё умение. Я же не рассказываю никому, что ты умеешь шить на машинке. Тут то же самое.
«Шить на машинке проще,» - подумала Алиса, но размышления парня были понятны и успокаивали.
Подруги знали об этом разговоре, поэтому сейчас Полина так спокойно рассуждала о странных снах при Серёже, а тот лишь с интересом слушал, уже ничему не удивляясь.
- Пророческие? – Алиса ухватилась за слово. - Пророческие! Не то, что было, а то, что будет! И тебе они снятся потому, что ты должна это предотвратить!
- Не делай из меня Фиби, - нахмурившись сказала Полина, но через мгновение лицо её изменило выражение и она добавила глубокомысленное: - Хотя…
- Что именно тебе снится? Ты помнишь подробности? – интересуясь, Алиса не забыла положить Серёже ещё один большой кусок торта, за который тот тут же с удовольствием принялся.
Полина закрыла лицо ладонями, стараясь вспомнить.
- Снится много, но запоминаются только размытые обрывки. Больше какое-то чувственное ощущение…
- Страх? – спросила Алиса.
- Нет, страха нет, - глухо ответила Полина из-за рук. - Сожаление и сильная  злость.
- Скажи, что помнишь? – допытывалась подруга.
- Всё, что я и так уже говорила: человек, звери, похожие, скорее, на волков. Наверняка драка, потому что есть смутный образ когтей и клыков. Потом происходит какой-то взрыв, толчок… И я просыпаюсь, словно меня выкидывает, - она отняла руки от лица. - Вот всё, что удаётся запомнить.
- Хм, - Алиса запустила пальцы в светлые волосы, небрежным движением изящно их растрепав.
- Вот то-то и оно, что «хм», - совсем грустно сказала Полина. - А я из-за этого «хм» спать нормально не могу.
- Должно же быть хоть что-то, если это пророчество, - рассуждала Алиса. - Хоть что-то, что бы позволило тебе понять, что делать с этим. Может, стоит подождать?
- А если это не пророчество? – спросила Полина.
- А что тогда? – изумилась Алиса.
- Вот именно!
- Может, вы у кого-нибудь спросите? – вмешался Серёжа.
Такая тактика была ему по душе: не знаешь сам, спроси другого. Чем бесполезно размышлять, бродя вокруг да около, лучше узнать у того, кто уже с таким сталкивался.
- Но в нашем окружении нет людей, которые могли бы помочь в подобном, - сказала Алиса. - Если только искать кого-то незнакомого. Через интернет, например. Но есть большая вероятность, что мы нарвемся на шарлатана.
- Это точно, - печально отозвалась Полина.
- А ваши подруги? – спросил Серёжа.
- Дина и Лада? – удивилась Алиса, - Вряд ли они как-то связаны с необычными способностями. Дину недавно поцарапал волк или  оборотень, но, видимо, на ней это никак не отразилось…
- Кхм, - с явственным намёком кашлянула Полина.
Алиса с молчаливым изумлением посмотрела на неё:
- Ты что-то знаешь, чего не знаю я?.. А, ну конечно, - на её лице появилось укоризненное выражение. - Ты совсем не следишь за собой! Я скоро откажусь с тобой дружить!
- Прости, - виновато произнесла Полина. - Это часто само получается. Но я очень стараюсь.
- Так что же? – отмахнулась от её извинений Алиса.
Полина вновь задумалась о том, стоит ли ей выдавать чужой секрет. Но она и так уже слишком долго тянула с разговором, ожидая, когда Лада и Дина сами всё скажут. Особенно Лада. Уже год прошел с тех пор, как у неё появились способности, а она так и не набралась смелости поделиться этим с подругами.
Девушка глубоко вздохнула, покосилась на Серёжу, с интересом взирающего на них, и решилась:
- Дина, кажется, всё же стала оборотнем.
- Что?! – Алиса даже вскочила. - Дина? Наша Дина? Всё-таки стала ужасным клыкастым монстром? – она понизила голос, чтобы мама не услышала, но от этого он не стал звучать менее встревоженно.
В Серёжиных глазах тоже появился испуг, и Полина поморщилась.
- Кажется, теперь я понимаю, почему она пока никому об этом не рассказала.
- Но погоди! – всё так же возбужденно продолжила Алиса. - Летать или читать мысли – это одно. Но превращаться в монстра-убийцу!.. Это… Это… - она бессильно опустилась обратно на стул и лицо у неё стало жалостливым. - Бедняжка.
Полина попыталась вспомнить те обрывки мыслей и впечатлений, которые ей удалось уловить от Дины в начале недели.
- Мне кажется, что тут не всё так страшно, - сказала она неуверенно. - По-моему, есть кто-то, кто ей помогает.
- Помогает? – слабым голосом переспросила Алиса.
- Да. Кто-то, кто в этом понимает. Когда я слышала её мысли, я не чувствовала, что она боится саму себя. Скорее, в ней  было больше страха о том, что мы не поймем её.
- Понять-то поймем, - сказала Алиса всё так же грустно, - но сможем ли помочь?
Полина вдруг улыбнулась.
- Это хорошо, - сказала она. - Хорошо, что ты думаешь о помощи, а не о том, чтобы бежать подальше.
- Вот ещё! – возмутилась Алиса, демонстративно хватая ложку и накладывая Сереже ещё один кусок торта. - Что я, бессердечная что ли?
- Нет, конечно, - примирительно произнесла Полина, - не бессердечная. А раз ты не бессердечная, то, наверное, вполне мирно примешь информацию о том, что Лада тоже превращается в волка. Но! – прервала она уже готовую вновь возмутиться подругу. - По собственному желанию. И уже давно.
- Что за?!. – Алиса не могла уже сдержать бурю разного рода чувств, бушующую в ней: изумление, жалость, страх, возмущение. - Какого, блин, черта? – она стукнула кружкой по столу. - Мы вроде подруги, а они не доверяют нам?! И что за фишка с волками? Что, нельзя превращаться в других животных? Что за странное распределение способностей?..
Она вдруг замерла, уставившись в одну точку, а затем медленно, негромко, отчётливо, без всякого намёка на возмущение произнесла:
- Что за странное… распределение… способностей?..
- Что ты имеешь в виду? – нахмурилась Полина. - Я не понимаю твоих мыслей – у тебя в голове хаос.
- Почему способности появились у нас четверых? Знакомых, подруг? Разве ты знаешь ещё кого-нибудь в твоем окружении, кто обладал бы способностями?
Полина задумалась.
- Нет.
- Может, они скрывают?
- Нет. Я точно знаю.
- Мне кажется, нам стоит поразмышлять над этим. Раскрыть все карты друг перед другом и всем вместе подумать над этим чёртовым распределением способностей, - на последних словах она нравоучительно постучала указательным пальцем по столу.
Полина кивнула:
- Вероятно, ты права. Но пока всё же не стоит их торопить. Я чувствую, что скоро они сами придут к этому. А мы будем готовы принять всё то, что они скажут. И вообще, - она отпила остывшего уже чая, - я начала говорить про Ладу и Дину потому, что мы заговорили о человеке, который мог бы нам помочь. Может быть, тот человек, который помогает Дине, поможет и нам?
- Ты уверена, что есть кто-то? -  с сомнением поинтересовалась Алиса.
- Вполне.
- Тогда надо спросить у Дины.
- Вероятно да. Но пока подождем. Может быть, сны прекратятся или появится какой-то другой знак. По крайней мере, подождем, пока Дина сама нам о себе не расскажет. Если всё останется как есть и я буду продолжать потихоньку превращаться в зомби, тогда придётся просить у Динки помощи. Неприятная будет ситуация, не хочется, чтоб так оно всё вышло.
- Определённо, - кивнула Алиса и повернулась к Серёже: - Что думаешь?
Юноша, так и не осиливший третий кусок торта, но внимательно слушавший разговор, сказал:
- Мне кажется, стоит подождать. Не надо торопиться создавать проблему, если возможно обойтись без неё.
- Мудрые слова мудрого человека, - кивнула Полина. - Ну ладно, спасибо за чай и за разговор! Я, пожалуй, пойду.
Алиса была не на шутку озадачена той новой информацией, которую узнала. Случайное чаепитие переросло в серьёзное обсуждение, она не была готова к такому. Голова была забита, и как ни пыталась девушка оставить на потом все размышления, они всё же не давали ей покоя.
С задумчивым видом она проводила Полину, с таким же видом вернулась на кухню, положила Серёже четвёртый кусок торта рядом с третьим, погладила друга по голове, как обычно гладила младшего брата, а потом замерла рядом с подоконником, глядя на уходящую по двору подругу.
Она не заметила, как прямо тут же, рядом с подоконником, «села» по-турецки прямо в воздухе, не переставая при этом глядеть в окно. Серёжа наблюдал за ней, не притрагиваясь уже ни к какому торту, а просто сидя за столом и подперев голову рукой.
  Она была милой. Милой, родной, необычной, красивой. А сейчас, когда висела задумчивая в воздухе, сжимая в руках ложку из-под торта, она особенно нравилась ему. Ему нравилось, что она так непринуждённо чувствует себя рядом с ним, нравилась серьёзность, сочетающаяся с какой-то ребяческой капризностью. Нравились голубые глаза, обрамлённые черными ресницами, и ямочки на щеках. Нравилась хрупкость стройного тела. Он не хотел прерывать её, но нельзя было допустить, чтобы сюда вошла мама – она не знала ещё о том, какой способностью обладает её дочь.
- Алиса, - позвал Серёжа негромко.
- М? – задумчиво отозвалась девушка.
Было видно, что она где-то глубоко в своих мыслях.
- Алиса, - чуть громче произнес юноша. - Лись.
- Что?.. – она медленно повернула голову, не отрывая взгляда от невидимой точки на полу.
- Ты висишь в воздухе, - сказал он, указывая на её ноги.
Девушка недоумённо посмотрела вниз. И лишь через пару секунд до неё дошло, что происходит. А когда она поняла, то тут же бухнулась на пол, не успев вовремя выпрямить ноги. Серёжа бросился к ней.
- Ударилась? – обеспокоенно спросил он.
На шум прибежала мама:
- Что тут такое?
Алиса, опираясь на крепкие руки друга, уже поднималась с пола. Она больно ударилась бедром, но это, по крайней мере, привело её в чувство.
- Со стула упала, - сказала она, потирая ушибленное место. - Ой! – вдруг вспомнила девушка. - Полина же тетрадь не взяла! Я ещё успею её догнать!
Мимо удивлённой мамы и Сережи она пробежала в свою комнату. Обнаружив ложку в руках, не нашла ничего лучше, как сунуть её в рот, чтобы не мешала. Нужная тетрадь лежала наверху стопки, девушка схватила её и, накидывая по пути пальто, бросилась на улицу.
Даже через двойное стекло кухонного окна, куда выглядывали мама и Серёжа, было слышно, как Алиса, несясь в домашней одежде и осеннем пальто по двору, сжимая в зубах ложку, а в руках тетрадь, кричит:
- Фылина! Фодожди! Фефрафь жавыла!
- Беспокойная, - покачала головой мама.
- Заботится, переживает - с каким-то странным оттенком в басовитом голосе сказал Серёжа.
- Иногда слишком, - вздохнула мама и, посмотрев на стол, спросила: - Ещё чаю налить?

Глава 14
Хмурое небо и лучик надежды

Очередной понедельник свалился на город свинцовой тяжестью серого холодного неба. Ещё неделю назад люди жаждали снега, который мог бы скрыть безрадостные чёрные силуэты деревьев, грязь дорог и тротуаров, подарить приятный глазу переливающийся блеск белоснежных сугробов, напоминающий о скором наступлении Нового года. Но вот первый снег выпал. А потом второй. Третий, четвертый… И за семь дней город завалило так, что многие уже успели пресытиться такой зимой и возжелать скорейшего наступления лета. Белая глазурь, радовавшая глаз в первые дни, стараниями людей и машин быстро превратилась в грязный лед, а мрачные тропинки – в непроходимые сугробы. Если центральные улицы ещё чистили, то во дворах и в переулках дело обстояло намного хуже: ноги утопали  в снегу, а протоптанные дорожки были настолько узкими, что даже одному человеку на них не хватало места.
Город продолжал оставаться городом не для людей, погода не давала повода отдыхать, а время свалилось на голову хмурым понедельником. Сил и желания работать или учиться не было в таких обстоятельствах, наверное, ни у кого.
У меня не было точно. Я спала до последнего. Пара должна была начаться в половине двенадцатого, и я провалялась в тёплой постели почти до одиннадцати. А потом, не позавтракав и наспех одевшись, побежала в университет.
Чувствовала я себя уставшей. На прошлой неделе я почти каждую ночь, кроме первой после обращения, становилась волком. И каждый раз мои кости и мышцы словно переламывало в мясорубке, а потом склеивало вновь. После таких трансформаций я обычно некоторое время лежала, приходя в себя, пытаясь разобраться в образах волчицы и думая, стоит ли мне куда-то уходить или всё же лучше остаться дома. Зверь внутри меня хотел бежать, и с каждым днем это желание становилось всё сильнее. Дошло до того, что в эту ночь он попытался сам себя – то есть меня – цапнуть за бок. А всё потому, что я противилась его порыву мчаться в метель по городу. Агрессия волчицы начинала меня пугать, поэтому я решила, что сегодня, если ночь будет спокойной, мы с ней снова отправимся к Силланту. Тем более что после давящей серости города хотелось как следует проветриться.
Как это нередко бывает из-за слишком долгого сна, голова казалась тяжёлой и слегка болела. Сказывалась, конечно, и погода. Я торопилась в университет, увязая в снегу, как в зыбком песке, и думая о том, способен ли снежный настил выдержать вес волка и мягкую поступь его лап. Совсем не хотелось сегодня ночью так же прокладывать себе дорогу в сугробах волчьими лапами, как сейчас я это делала тяжелыми подошвами зимних сапог.
В университет я пришла за пару минут до звонка. Так торопилась, раздеваясь в гардеробе, что не заметила, как из пуховика выпало на пол карманное зеркальце. Только высокий звук от удара о бетонную плитку пола привлёк моё внимание. Я посмотрела вниз и увидела, как маленький зеркальный прямоугольник покрылся сеткой трещинок.
- Ну, на счастье, наверное, - сказала добродушная женщина, работающая в гардеробе.
- Надеюсь, - не слишком уверенно сказала я, осторожно поднимая осколки, чтобы выбросить их в мусорное ведро.
Разбитое зеркало не придало мне жизненных сил, скорее, наоборот. Я немного расстроилась, ведь это зеркальце служило мне верой и правдой не меньше пяти лет. Но делать было нечего: зеркало уже было разбито, а звонок вот-вот должен был прозвенеть. Я поспешила в аудиторию.

Лада проснулась в понедельник раньше обычного. Вторая пара начиналась в десять, а она уже с семи часов валялась в кровати без сна и думала.
Ей совсем не нравилось лежать так и думать, потому что мысли обычно в голову лезли какие-то не очень приятные: бытовые проблемы и проблемки, учёба, воспоминания о Гришке, решение каких-то несуществующих в реальности дел, да и просто всякий бред. Ей определённо не хотелось вертеть всё это в своей голове, но вставать сегодня не хотелось ещё больше.
Она лежала и смотрела через окно на однотонное серое небо. Пат сидел на подоконнике и тоже смотрел на небо. Ещё недавно он спал, уютно свернувшись клубочком на кресле. Но теперь сидел и, казалось, размышлял о чём-то, глядя вдаль.
- Беспокойные вести, - услышала Лада вдруг его голос в голове.
Она промолчала, ожидая. Кот обернулся и посмотрел на неё своими зелёными глазами.
- Как ты собираешься провести свой день?
Девушка поразмыслила над этим минуту, а затем сказала хрипловатым ото сна голосом:
- Пойду на учебу. Потом вернусь домой, сделаю задания, какие успею. Потом тренировка.
- А потом? – глаза кота чуть прищурились.
- Ночью? Может быть, пойду к Силлу, если не будет такой метели, как сегодня, - она закрыла глаза, представила уютную избушку Мага, слегка улыбнулась своим мыслям и сладко пролепетала: - Хочу посидеть у его тёплого огня. И чтобы он покормил меня каким-нибудь своим фирменным блюдом…
Кот не ответил. Лада открыла глаза и увидела, что он снова смотрит в окно. Ей даже почудилось, что их короткий разговор был навеян сном. Она вздохнула, резким движением откинула одеяло и села. Бодрясь, сказала вслух:
- Ладно! Пора вставать.
Кот не обернулся. Пока девушка умывалась, завтракала и одевалась, он всё так же продолжал сидеть на подоконнике, глядя на небо. Когда она наливала ему в блюдце молоко, он не пришел.
- Я сделала тебе творог со сметаной, - сказала она, напоследок заходя в комнату.
Кот и тогда не ответил.
- Постараюсь вернуться домой до тренировки, - добавила Лада, слегка сбитая с толку его задумчивым поведением.
Впрочем, с ним такое бывало. Нередко он надолго погружался в свои мысли. Иногда, когда Пат лежал, свернувшись, на пледе, она думала, что он спит, но потом замечала, что глаза у него открыты и взгляд направлен в одну точку.
«Вероятно для тех, кто прожил на свете так много лет, в этом нет ничего странного,» - успокаивала себя девушка.
Вот и сейчас она не стала придавать поведению кота слишком серьёзного значения и просто оставила его в покое, надеясь, что, когда вернётся, Пат уже выйдет из этого задумчиво-пространного состояния.
На улице, как и ожидалось, было серо и безрадостно. Ещё большей тоски нагнали вороны, которые сидели тут и там на ветвях деревьев так густо, что казалось, будто голые стволы покрылись какой-то страшной чёрной листвой. Они кричали, перелетали с ветки на ветку. А когда Лада проходила мимо, встрепенулись и зашумели крыльями.
«Это что ещё такое? Никогда столько ворон тут не видела,» - подумала девушка, и ей тут же вспомнились слова Пата: «Беспокойные вести».
Может, он вовсе не на небо смотрел, а на деревья, полные чёрных птиц? Может, это что-то значит?
Лада постаралась не зацикливаться на этой мысли – день и без того был хмурым.

Пары тянулись дольше, чем обычно, и были невероятно скучными. У преподавателей не хватало энергии, чтобы суметь заинтересовать студентов, а у студентов не хватало энергии, чтобы оставаться заинтересованными. Несмотря на то что сегодня пар было всего две, мне показалось, что я провела в университете целый день. Хотелось как можно скорее попасть на тренировку, чтобы хоть там, в уютной, знакомой, дружеской обстановке, почувствовать себя хорошо.
Поэтому я не пошла домой, а решила скоротать время между учёбой и тренировкой в столовой, подкрепляясь кофе. Со мной за компанию остались Алиса с Полиной. Кажется, они о чём-то поспорили, потому что были слегка враждебно настроены по отношению друг к другу.
Особенно это было видно по Алисе. Вместо того, чтобы как всегда отвечать на неугодные ей мысли колкими фразами, она отмалчивалась, вздыхая при этом тяжело, как бык перед красной тряпкой.
Мы сели за свободный стол, немного поговорили о прошедших парах и о том, что сегодня ужасный день. Когда тема себя исчерпала, Алиса вдруг резко спросила:
- Как твои дела?
Я была слегка сбита с толку и тут же вспомнила субботний визит к Шурупу. Слишком уж часто близкие люди стали интересоваться моими делами. Обычно, когда видишься с кем-то каждый день, не задаёшь ему подобного вопроса: всё и так ясно по поведению и настроению. Такие вопросы близкие люди начинают задавать тогда, когда ты болен или когда в твоей жизни произошло что-то непривычное.
Вот и теперь после вопроса Алисы я почувствовала себя тяжелобольной и, потупившись, ответила неопределённое:
- Нормально.
Люблю этот ответ. Он почти всегда честный. Ведь у каждого своя норма жизни.
- Хорошо, - отозвалась Алиса уже более мягким голосом.
- А твои, Алиса? – тут же спросила её Полина, делая странный акцент на имени.
- Хорошо, - как ни в чём не бывало кивнула Алиса. - А твои? – она тоже сделала странный акцент.
Мне показалось, что разговор превращается в какой-то бред.
- Хорошо, - ответила Полина. - Ещё раз спасибо за тетрадь.
- Кстати, - вспомнила вдруг я совсем некстати, - не снятся тебе больше кошмары?
- Да, кстати!
Алиса выжидающе посмотрела на подругу. Та помедлила с ответом, а потом произнесла:
- Я как раз хотела это обсудить.
- Что-то не так? – встревожилась я.
- Помнишь, я рассказывала, что во сне видела клыки, зверей, человека, драку?
Я кивнула.
- Так вот, один и тот же сон повторяется уже неделю.
Я была удивлена.
- Это, наверное, как-то связано с твоим даром, - предположение казалось мне очень логичным.
- Наверное, да, - согласилась Полина.
В разговор вступила Алиса. Всё это время она продолжала с интересом глядеть на подругу и сладко улыбнулась ей, говоря:
- Мы уже обсуждали это. Пришли к выводу, что сон пророческий.
- Скорее всего пророческий, - тут же уточнила Полина.
- То есть это должно случиться? С кем-то из нас?
То, что способности Полины к телепатии могут обратиться в способности к ясновидению, меня не очень удивило. В конце концов, и там, и там прослеживается работа мозга, мысли, сознания. Полина может улавливать образы настоящего, так что же мешает ей улавливать образы будущего?
В ответ на мой вопрос Полина покачала головой:
- Я почти уверена, что это не женщина. И уж тем более не девушка. Кто-то старше. Может, даже пожилой. Не знаю точно, смутно всё это помню.
Я задумалась.
- Но это должно быть как-то связано с тобой, раз приходит тебе в голову.
- Это точно, - согласилась Алиса, отводя наконец взгляд и принимаясь за молочный коктейль.
Полина ничего не сказала. Тогда Алиса, задумчиво помешав трубочкой в стакане, произнесла негромко, словно бы ни к кому не обращаясь:
- Хорошо бы спросить у кого-то, кто знает.
Я подумала, что действительно хорошо бы иметь такого человека, который мог бы помочь нам разобраться с нашими способностями. И тут же чуть не хлопнула себя рукой по лбу от осознания собственной глупости. Почему раньше это не приходило мне в голову?
- Я… Могу узнать!
Мне так хотелось рассказать всё им, сейчас же. О Силланте, о себе. И я уже было даже начала, но вдруг представила, что именно я им сейчас расскажу: девочки, мы вот тут пьем с вами кофе и молочные коктейли, а ночью я превращусь в злобного зверя, который не может себя нормально контролировать и способен перегрызть ваши тоненькие шейки, если вы случайно окажетесь рядом.
Мне вдруг отчётливо вспомнились сказанные где-то месяц назад слова Алисы: «Ты станешь страшным опасным волком!». И еще её испуганное лицо.
Пришлось ограничиться кратким пояснением:
- Есть… Один человек, который может помочь. Я могу с ним связаться. Спрошу у него.
И мне показалось тогда, что я совершила ужасную ошибку, посмотрев на мгновение в глаза Полины. Я увидела её взгляд и почти физически ощутила: она знает. Она же телепат. Мы договаривались, что она не будет читать наши мысли, но гарантии в этом нет.
Секунду всего я смотрела в её глаза, смущённая и напуганная. А она словно бы ждала какого-то решения от меня.
«Потом,» - я выдавила это слово из хаоса мыслей, стараясь, чтобы оно прозвучало как можно яснее. Остальное она поймет сама. Если не поймет, то объясню позже. Не сейчас.
Я не знаю, получила ли подруга моё послание. Но через несколько мгновений она ответила, то ли на мой секрет, то ли на мою фразу, которую я только что произнесла:
- Это не опасно?
- Нет, - тут же отозвалась я.
«Что бы ты ни имела в виду,» - закончила уже про себя.
Алиса, казалось, всё так же спокойно пьёт свой коктейль, но взгляд её тоже стал каким-то настороженным. Она, чуть прищурившись, смотрела то на меня, то на Полину. Я подумала, что сейчас мне лучше уйти. Осознание того, что Полина знает мой секрет, было сродни ощущению, когда на тебя выливают ушат холодной воды. Хочется бежать в тепло, в безопасное место, где такого не повторится.
Я постаралась взять себя в руки ещё хотя бы на пару минут, собралась с мыслями как могла и сказала:
- Всё узнаю, не переживай.
Попытка улыбнуться была не очень удачной. Я встала.
- Пойду, наверное, - посмотрела невидящим взором на часы. - Спасибо, что посидели со мной.
Собралась, просто хватая кое-как свои вещи, судорожно махнула рукой и ушла, стараясь идти как можно медленнее, хотя бушующее в душе волнение гнало вперёд.

- Вот видишь, - досадливо бросила Полина, глядя мне вслед. - Она пока не готова. А теперь вообще, может, надолго замкнется…
Алиса вздохнула и, с укоризной посмотрев на подругу, сказала:
- Не надо было так на неё таращиться.
- Да, лучше было давить намёками: «Как твои дела? Чего нового? Не беспокоит ли тебя что-нибудь по ночам?» - упрекнула в ответ Полина.
Обе надулись и просидели молча некоторое время. Затем мысли и той, и другой постепенно перетекли с обиды на возможные способы решения проблемы. Уже через пять минут Полина сказала:
- Ладно, подождём, что она узнает у своего знакомого.
- Да, - кивнула Алиса. - А если замкнётся, поговорим потом. В конце концов, ты же чувствуешь её переживания. Она знает это. Ей известно, что кто-кто, а ты-то точно можешь понять. А я уж как-нибудь.
- А что с Ладой?
Алиса пожала плечами:
- Не думаю, что получится лучше, чем с Диной. Может быть, если Дина поделится с нами, то и Лада тоже?
- Да, возможно…
Полина печально и устало посмотрела на подругу. Они просидели так ещё минуты две, а потом Полина предложила:
- Давай по домам? Может, удастся поспать до ужина.
Алиса в очередной раз оценила бледность лица и синеву кругов под глазами у подруги и кивнула:
- Да, пожалуй, пойдем. Самое время посидеть, закутавшись в плед, и посмотреть какой-нибудь новый сериальчик.

Несмотря на снежные заносы, я стремглав летела по улице. Скорость приводила мысли в порядок, холодный воздух охлаждал пыл. До тренировки было ещё около двух часов, но я уверенно направилась в сторону стадиона, не думая пока, что буду делать, когда приду. Мне просто нужна была цель, куда идти. И я шла. Шла и опять думала.
Полина знает. Я уверена. И это, наверное, хорошо. Ведь она слышит не только мысли, но и чувства. Она понимает, слушая моё сознание, что зверь во мне может быть вовсе не так опасен, как это принято представлять. Она понимает, и ей объяснить будет намного проще, чем кому-либо другому.
Но я пока не могу. Я не могу сказать это сама. Если бы кто-нибудь сказал это за меня, я была бы очень рада, но сама пока не могу. Время, наверное, ещё есть. Торопиться вроде бы некуда. Лишь бы это промедление не испортило той дружбы между нами, которую я так пытаюсь сохранить.
Сегодня схожу к Силлу. Я пообещала узнать у него про Полинины сны, но как мне это сделать в образе волка? Придётся, наверное, написать письмо. Или опробовать вариант с телепатией…
Ворота были, как и всегда, открыты. Я не заметила, как добралась, полностью увлечённая своими мыслями. Стадион был пуст. Плотное и ровное снежное одеяло укрывало его, заставляя вспомнить о белом листе бумаги. Это великолепие чистоты и белизны было потревожено только одной узкой, но основательно вычищенной лопатой тропкой, ведущей ко входу в спортивный зал.
Там, на удивление, тоже оказалось пусто. Только дверь в дальнем углу была слегка приоткрыта и оттуда доносился мальчишеский смех и крики.
Эта дверь вела во двор за сараем, где была небольшая площадка, огороженная со всех сторон. Здесь росли деревья и кусты, стояли скамейки. Шур устроил тут маленький уютный садик, где в иные дни бывало так же тихо и спокойно, как на участке за городом.
Однако сейчас в этом садике было немало народа. Младшая группа, состоящая из семи мальчишек от двенадцати до четырнадцати лет, принимала водные процедуры.
Тренер притащил сюда бочки и наполнил их водой, и теперь ребята, одетые в одни плавки, бегая босыми ногами по снегу, красные от мороза, обливали друг друга из ковшиков. Тренер стоял рядом, в штанах и легкой кофте с длинным рукавом, тоже босиком, показывая упражнения и постоянно напоминая, чтобы ребята двигались, а не стояли и не мёрзли.
Из небольших колонок звучала песня Высоцкого «Утренняя гимнастика». Я невольно улыбнулась. Скоро и нас это ждёт.
Каждую зиму Александр Трофимович устраивал уроки закаливания для учеников любого возраста. Он выводил их сюда, в этот садик, в одних купальных костюмах, включал Высоцкого и говорил:
- Пока песня не кончится, в тепло не возвращаемся. Обливаемся и больше двигаемся, чтобы не замерзнуть!
Те, кто помладше, сами придумывали, чем бы себя занять: гонялись друг за другом, играли, обливались, дрались. Для тех, кто постарше, Шур проводил активную зарядку.
Конечно, всё это устраивалось только при  температуре не ниже десяти градусов и только с разрешения врачей и родителей. Заставить себя выйти почти голой на улицу в такой холод, да ещё и облиться водой было очень сложно. Зато после, когда тело наполнялось внутренним жаром, ты чувствовал себя словно бы заново родившимся, полным сил и энергии.
Всегда в такие дни всех ждал горячий чай с плюшками и какая-нибудь активная игра. Это было здорово. Мне нравились такие занятия.
Проводя параллели с тем, что сегодня произошло в университетской столовой, я вдруг подумала, что ушат холодной воды может быть очень даже полезным. Подумала, и тут же отложила эту мысль.
С улыбкой, постепенно забывая обо всех своих проблемах, я смотрела на мальчишек, резвящихся в саду, и подпевала знакомой песне, пока она не кончилась. Потом тренер загнал раскрасневшихся мальчишек в зал, поприветствовав меня по дороге, и наказал им скорее одеваться и выходить к чаю.
- Рано ты сегодня, - сказал он, когда я шла за ним в комнату.
Его босые ноги оставляли особенно большие мокрые следы на деревянном полу зала.
- Нечем было заняться, - ответила я.
В каморке он ушёл переодеваться в ванную, а я, по его просьбе, приготовила мальчишкам чай. Из-за двери уже начали вновь доноситься громкие голоса: ребята, предвкушая угощение, торопились вернуться в зал.
- Вы не предупреждали, что мы будем сегодня закаляться, - сказала я громко, чтобы тренер через стенку услышал меня.
- Если погода останется такой же, мы с вами выйдем на закалку в среду, - послышался его голос.
Я улыбнулась:
- Это хорошо. Я соскучилась по Высоцкому.
- С этими известными личностями всегда так, - сказал тренер, выходя. - Ты с ними даже не знаком. Но если чувствуешь в их творчестве душевное родство, то они становятся твоими друзьями. И ты любишь их, веришь в них, радуешься, когда им что-то удаётся, грустишь, когда они умирают, скучаешь… - он печально улыбнулся своим мыслям.
- Это точно, - отозвалась я.
Мы вместе отправились пить чай, а потом я смотрела, как мальчишки играют в футбол. Я была рада, что пришла сюда раньше. Все это помогло мне отвлечься от трудных мыслей. Теперь, когда ещё даже не началась моя собственная тренировка, я уже чувствовала себя хорошо.

Потом пришёл Матвей. За ним – Лада, и почти сразу после неё – Ваня. Вид у подруги был какой-то хмурый, но и её настроение быстро улучшилось, когда тренер объявил, что сегодня, в такой грустный серый день, мы проведём небольшие командные соревнования. Команда мальчиков против команды девочек. Нас ждал бег на скорость, полоса препятствий, гимнастические упражнения и стрельба на меткость.
Дух азарта и радостное настроение Шурупа, вызванное, вероятно, закаливанием, быстро подняли настроение всем. В конце концов, юноши обыграли нас в честной борьбе. И несмотря на то что мы с Матвеем поспорили и кинули друг в друга парой колких фраз, настроение никуда не делось.
Я возвращалась домой с ощущением, что всё наладится. Сегодня будет хорошая ночь: схожу к Силланту, а до этого составлю письмо о том, что произошло с Полиной; положу его в мою старую сумку, а сумку понесу в зубах. Завтра, независимо от того, что скажет Силл, я поговорю с девочками. Расскажу им всё. Полине, Ладе, Алисе. Они имеют право знать. Нет ничего страшного в этой правде.
Всё будет хорошо.

Глава 15
Страх и потеря

В таком приподнятом настроении я и вернулась домой. Мама встретила меня приветливым криком из спальни, где смотрела какой-то очень увлекательный сериал:
- Привет! Ужин на плите! Не стесняйся, чувствуй себя как дома.
Я последовала её совету и в компании Хелсинга немного подкрепилась. На обратном пути из кухни заглянула к маме на минутку, чтобы предупредить:
- Я сегодня уйду.
Она посмотрела так понимающе, что мне почему-то стало ужасно неловко.
- Хорошо, - очень спокойно произнесла она. – Проводить тебя?
Что же ты сотворил с моей мамой, Силл? Я совсем не уверена, что это её спокойное восприятие моего совершенно ненормального преображения устраивает меня больше, чем недоверие и непонимание с её стороны.
Впрочем, нет. Пусть лучше такое спокойствие, чем долгие месяцы (а может, и годы) страха и растерянности в маминых глазах. Мама мне сейчас очень нужна. И нужна именно как мама, а не как испуганный человек.
Поэтому пора бы перестать, Волчонок.
«Пора бы перестать сторониться близких, мой Дикий Волчонок,» - сказал мне однажды папа, когда я несколько недель избегала находиться рядом с ним и мамой на людях. Это было как раз после того случая с кирпичом. Мне не хотелось, чтобы ребята во дворе видели мою привязанность к родителям. Мне казалось, что иначе они снова начнут дразниться.
Помню, как переживала из-за косых взглядов дворовой ребятни. Думала, это из-за того, что я рядом папой-Волком, и совсем не понимала, глупая, что это из-за страшной белой марлевой повязки на лице, скрывающей шрам.
«Дикий Волчонок,» - папа усмехнулся, довольный придуманным для меня прозвищем. – Дикая собака Динго… Вот что: ближе меня и мамы у тебя никого нет. И у нас нет никого ближе тебя. Не отталкивай нас, пожалуйста. Не отталкивай нас из-за того, что кто-то просто видит связь между мной и тобой. Это не повод отдаляться. Это повод гордиться. Ты гордишься мамой и папой?»
Я кивнула.
«Вот и хорошо. Мы тоже тобой гордимся. Ты у нас такая молодец!»
Он помолчал и добавил ещё:
«Не отталкивай нас, не сторонись. Ведь мы семья. Мы должны быть вместе. Если не физически, то хотя бы в сердце».
Через несколько дней он снова уехал. Мы с мамой опять остались на полгода вдвоём. Я успокоилась, прекратила злиться на проявления заботы и чувств. Прозвище Волчонок перестало мне подходить, и очень скоро о нём благополучно забыли.
Но вот сейчас… Всё как тогда, в детстве. От кого я закрываюсь? Кого боюсь? Мамы? Глупость.
И пусть папы пока рядом нет, но я словно слышу сейчас, как он говорит: «Перестань сторониться близких, Дикий Волчонок».
Я вздохнула и улыбнулась:
- Не переживай, мамочка. Я убегу через окно. Ты просто закрой его потом, пожалуйста.
- Хорошо, - кивнула она.
Что-то в её взгляде определённо поменялось. Видимо, мой тон и моя улыбка заставили её увидеть в дочери не больное и требующее пристального внимания существо, а простого полноценного человека, вполне заслуживающего того, чтобы самому стараться преодолевать преграды на своём пути.
- Что ж, - добавила она своим обычным тоном, ласковым и слегка задорным, - желаю тебе приятно провести вечер!
Она шутит. И это хорошо. Я улыбнулась ещё шире, прикрыла дверь и вернулась к себе в комнату. На душе стало значительно легче. Всё, действительно, могло бы быть хорошо. И было ощущение, что все проблемы решены, что нет больше трудных душевных задач, противоречий и сложных чувств, что всё просто и можно даже подумать, что в этом-то и есть абсолютное счастье.
Возможно, именно в этом оно и заключается.
Под влиянием странной силы волшебной простоты я без труда набросала для Силланта несколько строк о Полине. Почти танцуя, приготовилась к ночной прогулке: нашла старую сумочку, сложила в неё записку и ключи, сбросила лишнюю одежду, открыла окно и принялась ждать.
Из прошлых ночей мне удалось сделать вывод, что контролировать волчицу сложнее всего в полночь и ближайшие к ней часы. Не зря же во все времена полночь считалась сильной магической границей. С её наступлением срывалась пелена грядущего дня, раскрывались тайны и секреты, развеивалось или, наоборот, усиливалось волшебство. Ее влияние на волчью кровь было почти так же велико, как влияние полной луны. Вместе же они, наверное, имели невероятную силу. Я ещё никогда так не проваливалась в беспамятство, как в ту ночь, когда впервые стала волком.
Но тогда я была совсем не готова. Теперь же, несмотря на то что прошла всего неделя, я понимала, чего ожидать. И ожидала. С лёгким сердцем и спокойной душой. Лишь едва слышный в благодатной тишине звоночек тревоги настойчиво, но слабо дребезжал где-то в глубине души. По опыту известно: если слишком хорошо, жди беды.
Несчастные мы люди. Не можем жить спокойно, не ожидая бед.
Ещё не пробило девять часов, а обоняние и слух уже улучшились настолько, что через приоткрытое окно я чуяла, как в соседнем доме кто-то варит куриный бульон, а сквозь стены слышала, как на несколько этажей выше соседи смотрят футбольный матч.
Около получаса спустя я почувствовала, как начинает ломить кости и тянуть мышцы. Очень скоро стало сводить челюсти и кровь прилила к голове.
Я сидела на мягком коврике у кровати. Ноги уже не могли держать меня в вертикальном положении. Остаток трансформации пришлось провести в непривычной скрюченной позе, стараясь не застонать от неприятно долго продолжающейся тянущей боли, чтобы лишний раз не волновать маму.
Хелсинг был рядом. Сидел и смотрела на меня из-под стола. Наблюдал, но держался стороной, не до конца доверяя. Иногда он гавкал, иногда едва слышно и ворчливо рычал. Но никогда не скалил зубы, не злился, не пытался напасть. Я была благодарна ему за это. Отчасти такое его поведение даже успокаивало меня, ведь оно значило, что он, хоть и в смятении, но всё же признает в этом странном существе прежнюю меня. Значит, прежняя я все-таки существует.
Наконец трансформация завершилась. На полусогнутых лапах я стояла на коврике. В голове ещё гудело, мышцы ныли, но в целом всё было хорошо. Волчица тоже была тут, правда, пока не давила меня своим сознанием, просто присутствовала. Я лишь чувствовала желание скорее бежать, но, возможно, оно отчасти было и моим собственным. Мне тоже не терпелось ощутить снова ту радость от скорости и свободы, что наполняла меня неделю назад. А может быть, моё собственное желание было вызвано желанием волчицы… Всё это было как-то сложно, и не хотелось сейчас думать об этом. Я и так слишком много думала в последнее время. Хватит. Пора развеяться.
Я кивнула Хелсингу, схватила зубами сумку, запрыгнула на подоконник и нырнула вниз, почти по шею увязнув при приземлении в выпавшем снеге. Пришлось замереть и некоторое время посидеть в сугробе, чтобы не попасться на глаза женщине, возвращающейся домой на другом конце двора. Когда она скрылась в подъезде, я начала выбираться.
Ни мне, ни волчице не понравилась медленная возня в глубоком снегу, поэтому я решила, что в этот раз побегу по трассе или рядом с ней. Вряд ли по пути мне встретится много машин. Даже если они и будут, то скорость и темнота помешают разглядеть бегущего зверя.
Надеюсь, инстинкт волка и магия леса приведут меня в нужное место.

Машин в это время было ещё очень много. Город вообще никогда не засыпал полностью. Всегда кто-нибудь бродил или ездил по его улицам, вне зависимости от погодных условий.  В десять часов вечера он ещё только готовился задремать: кто-то возвращался с работы; кто-то, наоборот, спешил на ночную смену; кто-то просто бродяжничал; кто-то, несмотря на будний день, ехал с вечеринки или на неё.
На фоне белого снега тени казались светлее, но мне удавалось держаться стен и деревьев, поэтому вряд ли кто-то заметил меня. Я добралась до частного сектора, которым оканчивался город, потом выбежала на трассу. Инстинкт действительно вёл меня в нужном направлении. Я просто бежала вдоль дороги. Пару раз мне пришлось нырять в снег, скрываясь от фар приближающихся фур дальнобойщиков. Но в целом путешествие моё выдалось удачным. По пути я представила себе, как забавно выгляжу со стороны: волк с дамской сумочкой в зубах. Самое то для Ютуба.
Около часа спустя лапы привели меня к автобусной остановке, окружённой свежими сугробами. От неё в лесок вела едва намеченная тропинка. Пробежав по утонувшим в снегу следам, я очутилась в уже знакомой мне деревеньке, с двух сторон охраняемой холмами. Не было видно света в окнах, жители, наверное, уже спали.
  Мягко ступая лапами по притоптанному снегу, я миновала дома, с немалым трудом вскарабкалась на холм, нырнула в спасительный лес и вдруг отчётливо ощутила нечто странное. Здесь, среди деревьев, царила необычно плотная, гудящая атмосфера. В прошлый раз я не заметила ничего подобного. Конечно, в прошлый раз я вообще мало что могла заметить, однако тогда я чувствовала, что меня окружает спасительная защита, которой я могу довериться, а сейчас собственный инстинкт и ещё более сильный волчий подсказывали мне, что окружающему доверять не стоит. Тревога и странное давление словно пульсировали, исходя откуда-то изнутри леса.
Лёгкость на душе мгновенно испарилась, обратившись в напряжённое внимание и ожидание беды. Тихий звоночек теперь гудел громче паровозного гудка.
Я сделала пару шагов назад, выходя на открытую местность. И поняла, что стало легче: в голове не шумело и не давило, неожиданное ощущение опасности почти исчезло.
Нечто странное творилось в лесу. Именно там. И не выходило за его пределы, сдерживаемое, видимо, той самой магической защитой, о которой говорил Силлант. Инстинкт волчицы удерживал меня от того, чтобы в одиночку пойти и посмотреть, что там творится. А может, это был мой собственный страх. Сложно было разобраться.
Я попробовала позвать Силланта, ведь он, как я поняла, мог общаться со мной с помощью телепатии. Но ничего не получилось. Наверное, я делала что-то не то.
«Мне не нравится всё это, но я не знаю, что делать, - думала я. - Лес должен защищать меня, но сейчас он меня отталкивает. Так не должно быть, правильно?»
На мой безмолвный вопрос никто не ответил.
«Может быть, что-то случилось? Может быть, я чем-то могу помочь?»
Развернуться и уйти обратно было бы проще всего. Но так нельзя. Человек, который находился там, в этом тревожившем меня сейчас лесу, обещал мне помощь, был приветлив и добр. Нельзя игнорировать инстинкт, который говорит о том, что ему может угрожать опасность. Нужно зайти, узнать, помочь… Нужно сделать хоть что-то.
Волчица сопротивлялась и злилась. Ей не нравилось всё это ещё больше, чем мне. Она жила инстинктами, и для неё важнее всего было чувство самосохранения, а для меня – сострадания. Я вошла в лес, чувствуя её недоверие и упрёк. Медленно, всё глубже погружаясь в становящуюся почти ощутимо вязкой и душной атмосферу, я продвигалась вперёд. Чем ближе я подходила к домику Силла, тем сильнее ощущалась тревога.
Мне показалось, что на опушке, где стояла изба, искрится не только снег, но и воздух. Выйдя за пределы деревьев, я поняла, что здесь уже совсем не душно. Напротив, атмосфера словно бы становилась всё более разреженной. Волчица оскалилась, стараясь дышать глубже, не выпуская при этом сумочку, но воздуха не хватало.
Я двигалась очень медленно. Я видела, что в домике горит огонь, как в прошлый раз, только тусклее. Ещё я видела, что дверь отворена почти наполовину, а от крыльца ведёт цепочка спутанных следов, похожих на волчьи. И ведёт она в лес.
Тревога возросла настолько, что и мне, и моей волчице очень захотелось сейчас же развернуться и со всех лап мчаться подальше отсюда. Но я была уже настолько близко, что если бы сейчас убежала, то никогда не простила бы себя за то, что не дошла до цели.
Я смогу.
Я уже была в двух метрах от крыльца, когда почувствовала, что голова кружится, а лапы дрожат и подгибаются. Прислушалась и не обнаружила никаких звуков, кроме лёгкого треска поленьев в огне. Нос чуял много разных запахов: мясной похлёбки, хвои, старого сруба, грязной шерсти. Ещё почему-то пахло дождем. И был ещё один настойчивый запах. Я не была уверена, но с ужасом предполагала, что это запах крови.
Делая над собой огромное усилие, я ступила в избушку. Сначала не увидела ничего, кроме кровати в углу напротив двери и сундуков рядом с нею. Затем, повернув голову, заметила то, отчего шерсть встала дыбом: возле печи, завалившись на бок, лежал Силлант. На сером свитере виднелось огромное жуткое тёмное пятно. Такое же, только блестящее в тусклом свете, растеклось под шеей.
Я была потрясена настолько, что на мгновение голова у меня закружилась. Казалось, что я сейчас потеряю сознание, тем более что тут, в домике, воздуха почти совсем не было. Даже костерок в печи едва стелился.
Однако явный запах и вид крови сильно возбудили волчицу. Теперь тряслись не только лапы – дрожало всё тело. Я услышала собственный рык, почувствовала дикую злость, вызванную огромным нежеланием вмешиваться во всё это. А ещё я почуяла новый запах: запах зверя. Он спешил сюда, в этот домик.
Чувство отчаяния сломило меня, и я сдалась на волю волчицы, забившись в самый уголок, как маленький напуганный ребенок. Мне было очень плохо: я не могла дышать, от недостатка кислорода думалось с трудом, хотелось плакать, лежащее на полу окровавленное тело Силланта пугало. Я был растеряна, а моя волчица, кажется, ужасно злилась. И её можно было понять: невольно втянули в нечто рискованное одну, без поддержки стаи, а потом бросили на произвол судьбы здесь, в месте, где пахнет мясом, кровью и приближающейся опасностью.
Полностью захватив контроль над телом, она выскочила на середину домика, обернулась к двери и приготовилась к прыжку, желая неожиданно атаковать ворвавшегося сюда врага первой.

Глава 16
Встреча

Силл знал, что он идёт к нему. Идёт не один. С небольшой стаей. Они были уже близко. Силл ждал.
Где-то недалеко раздался волчий вой, затем рычание. Через несколько секунд дверь отворилась под тяжестью навалившегося на него всем весом огромного серого с коричневыми пятнами зверя. Волк ворвался внутрь, нашёл взглядом человека и оскалился.
Следом за ним в распахнутую дверь вошли ещё трое, достаточно крупные для обычных волков, но заметно более мелкие по сравнению с первым. Были ещё и другие – они остались в лесу.
Силл стоял в дальнем конце комнаты, у печи, ожидая. Когда они вошли, он сделал шаг навстречу, глядя вожаку прямо в глаза. Дикие глаза, совсем не человеческие.
Маг попытался поймать его сознание, но оно ускользало от него. Ничего, почти ничего не удалось увидеть там, кроме ярко горящей ненависти и горькой обиды. Всего одна мысль, даже не мысль, а тень её: «Ты обманул меня!»
«Не смог,» - с горечью подумал Маг.
Волк приготовился к нападению. Кожа на носу собралась толстыми складками, кинжалы когтей впились в доски деревянного пола. Он скалился жёлтыми клыками, рычал, всем своим видом показывая, насколько опасен, и не отводил взгляда. Волки его стаи тоже встали в позу, ожидая действий вожака. Кто-то залаял. В лесу вновь послышался вой.
Силл стоял, не двигаясь. Он ждал до последнего. До последнего надеялся…
Одним быстрым и точным движением вожак рванулся с места, делая короткий прыжок. Он намеревался перегрызть человеку шею, но Маг был готов к подобному. Короткий жест, короткое слово – и волк отлетел назад, отбитый невидимым барьером. Однако отчаянный взмах лапой в попытке дотянуться до жертвы все же принёс плоды: три глубоких пореза расцвели алым на груди, под обрывками одежды.
У Силланта остались секунды, чтобы принять решение: пустить в дело магию и навсегда лишиться возможности спасти его либо пытаться вытащить его из этой пропасти прямо сейчас, в это самое мгновение, пока он приходит в себя.
- Вспомни, наконец, кто ты на самом деле!
Голос его прозвучал грозно, громко. Он не подвёл. Но помочь не смог. Серый в коричневых пятнах огромный волк оскалился чудовищной улыбкой и вновь сделал попытку напасть. Ещё более яростную и отчаянную. У Мага не осталось ни мгновения для размышлений. Выбора больше нет.
Зубы клацнули у самого уха, прежде чем сильный магический взрыв отшвырнул зверя и его стаю словно ветер сухие листья.  Волк взвыл, заскулили на разные голоса его собратья, снова раздался вой в лесу. Рыча и тряся головой вожак, едва поднявшись на ноги, бросился вон из избы, гонимый страхом. За ним, стараясь не отставать, бросились остальные. Вскоре и они, и те, кто ждал за деревьями, помчались прочь как можно дальше.
Силл всего этого не видел. Волна взрыва ударила в обе стороны. Его отбросило на кирпичи старой печки, он с силой ударился об угол головой и, обмякнув, упал на пол. Уходя в темноту, он ещё успел услышать слабый шёпот. Кто-то звал его по имени.

Лада дочитала главу и отложила книгу. Пора было бежать. Родители как раз готовились ко сну. Сейчас они лягут, Пат напустит на них своей колдовской безмятежности, и она сможет спокойно выйти из дома, чтобы на улице обернуться в волчицу и помчаться к Силлантию.
Папа, заглянув в дверь, пожелал ей спокойной ночи. Она ответила тем же, пообещав при этом не засиживаться допоздна.
Когда он ушёл, Лада посмотрела на кота. Тот сидел на письменном столе, свесив хвост и слегка помахивая им. Смотрел он на неё как-то странно.
- Что? – удивилась девушка.
Кот долго молчал, но потом всё же ответил, прищурившись:
- Чую я что-то неладное.
- Ты это уже говорил сегодня утром, - встревоженно напомнила девушка. - Что неладное?
- Я не знаю, - прозвучал задумчивый голос в её голове. - Что-то.
- Хочешь, чтобы я осталась дома? – расстроенно спросила Лада.
Ей показалось, что кот улыбнулся. Она не знала, умеют ли коты улыбаться, но было похоже на то.
- Нет, - да и голос теперь звучал как-то слегка лукаво.
- Нет?
- Нет, не хочу, чтобы ты оставалась дома, - подтвердил кот, спрыгивая со стола и подходя к двери в комнату. - Хочу, чтобы ты пошла и узнала, в чём дело. Бездействие глупо, если действие приносит знания. Готовься, а я пока займусь твоими родителями.
Он вышел из комнаты, махнув чёрным хвостом.
Лада закрыла дверь, разделась и завернулась во всё то же старое полотенце. Когда кот вернулся, она по привычной уже схеме вышла в подъезд, сделалась ненадолго невидимой, оставила полотенце, выбежала во двор, обернулась волчицей и помчалась по улицам города. Белая шерсть позволяла оставаться почти незаметной на фоне снега, но девушка всё равно предпочитала держаться дворов и переулков.
Нередко приходилось миновать людей, но они были слишком далеко, чтобы заметить её или увидеть в ней волка. В одном месте ей встретился солидного вида мужчина в длинном пальто. Он стоял посреди детской площадки и оглядывался.
«Интересно, что он делает здесь, так поздно?» - удивилась девушка.
Она едва успела задать себе этот вопрос, как человек в пальто вдруг обернулся и посмотрел в её сторону. Белой волчице пришлось припасть к земле, скрываясь за сугробом. Она выглянула буквально через несколько секунд и очень удивилась, увидев, что мужчина пропал.
«Куда он так быстро делся?»
Лада некоторое время с удивлением оглядывая двор. С площадки и на площадку вело немало протоптанных тропинок, сложно было сказать, в каком направлении ушёл этот странный человек, но ушёл он очень быстро… Впрочем, некогда ломать голову. Нужно идти. Мало ли кому вдруг захочется выглянуть в окно. Нельзя стоять на месте.
Она побежала дальше, вскоре забыв о странном человеке. За городом ей пришлось бежать по трассе, чтобы не утопать в сугробах на полях и в лесу. Она знала эту дорогу: бегала по ней всю прошлую зиму. И уже не боялась, что лапы приведут её не туда.
Внезапно охвативший страх заставил остановиться у самой границы знакомого леса. Странная атмосфера встревожила Ладу, а отсутствие отклика Силла на телепатический зов напугало. Но и в мыслях не было бежать обратно. Это место стало для неё почти родным, и если здесь творится что-то неладное, она должна знать.
Лада поспешила в сторону домика Мага, ловко варьируя между деревьями. Тяжесть, а затем чрезмерная легкость окружающего воздуха сбивали дыхание и ритм, вызывали неопределённую и какую-то искусственную тревогу.
Лишь у самой избы она замедлила темп, отметив, что дверь открыта, что, судя по бликам, костер еле теплится, что здесь, если смотреть на следы, побывало как минимум пятеро волков, причем один из них пришёл оттуда же, откуда идёт и она. Сердце забилось сильнее, несмотря на то что кислорода в воздухе явно не хватало. В глазах то сверкало, то темнело. Это мешало сосредоточиться, но Лада всё равно двигалась вперёд.
Теперь ей становилось по-настоящему страшно. Она уже представляла себе жуткие картины, которые ждут её внутри избушки. Перед тем как ступить на порог, она вдруг явно ощутила запах озона. Так же, только намного слабее, пахло, когда она пробовала мелкие заклинания, которым обучал её Патрик. Это был запах совершённой магии. Но сейчас он был таким сильным, что Лада боялась себе представить масштабы использованного заклинания и его последствий. А ещё пахло волками.
«Вот оно, что-то неладное,» - вспомнилось ей.
Странно, что она вообще могла забыть. А ещё эти вороны утром…
Девушка не сразу поняла, что произошло. Не успели её лапы ступить на дощатый пол, как кто-то с яростным рыком навалился сбоку. Волчица упала, тяжелый удар на мгновение выбил из нее дух.
Какой-то зверь прижал её, очень яростно пытаясь вгрызться в шею. Девушка испугалась: ей никогда не приходилось драться по-настоящему в облике человека, а в облике волчицы она схватывалась с другими волками только в полнолуние, когда не могла контролировать себя. Но тогда она мало что помнила или не помнила совсем ничего.
Сейчас нападение было неожиданным, и всё, что её спасало, – это волчий инстинкт, резко пробудившийся в минуту опасности. Человек в ней ещё был растерян и напуган, но волчица уже собралась с силами и резко дернулась, вскакивая и сбрасывая с себя противника.
Не успев избавиться от груза, она сразу атаковала, напирая, рыча и клацая зубами.
Это позволило Ладе рассмотреть, с кем она имеет дело. Осознание сбило с толку и напугало ещё больше: Дина!
«Какого лешего?!» - взорвалось в голове.
Она бы выкрикнула, если бы могла, но сейчас получился лишь удивленно-рассерженный рык.
Серая волчица перед ней, опустив голову, как перед прыжком, и оскалившись, медленно отступила на несколько шагов, расценивая свои возможности.
Краем глаза Лада увидела что-то слева от себя и, не удержавшись, обернулась. На полу неподвижный и весь в крови лежал Силлант. Сердце в груди девушки внезапно превратилось в ледяной камень, жгучий и невероятно тяжёлый, ухнувший куда-то в живот.
«Что здесь произошло? - отчаянно подумала она. - Дина, ты что наделала?!»
Она вновь обернулась к серой волчице, но та, воспользовавшись тем, что противник отвлекся, уже атаковала, всем весом обрушиваясь сбоку и стараясь, накрыв своим телом пасть противника, вцепиться в него клыками.
Белая волчица вновь оказалась прижата под тяжестью серой. Всё, что ей оставалось, - это вцепиться клыками там, где сухожилия соединяли лапу с телом. Она так и сделала, по возможности вкладывая в этот укус как можно меньше сил, чтобы не поранить: пока она не разобралась в чём дело, ей не хотелось покалечить подругу.
«А что если волчья кровь пересилила человека и Дина превратилась в настоящего зверя?» - ужасаясь собственным мыслям, подумала Лада, с трудом сбрасывая с себя взревевшую от внезапной боли серую волчицу.
Та без промедления снова набросилась на неё. Теперь уже белая не стала ждать нападения и метнулась навстречу. Они сцепились. И как бы Лада ни пыталась избежать крови, ей это не удалось: слишком отчаянно на неё бросалась серая волчица, и сопротивляться ей можно было только силой.
«Иначе она загрызёт меня, даже не узнав, кто я!» - пронеслась в голове Лады горькая мысль.
Она попробовала просто вырваться и отбежать, но серая не давала ей такой возможности. Когда в пасти появился явный привкус крови, Лада, рванувшись от испуга, так сильно толкнула серую волчицу задними лапами, что та ударилась о стену спиной и упала.
Пока она вставала, тряся головой, Лада тоже поднялась на лапы и попробовала оценить нанесённый подруге ущерб. Кажется, ничего серьёзного, если не считать серьёзным порванное ухо.
Серая волчица помедлила. Она рычала, скалилась, но нападать в очередной раз пока не решалась.
«Может быть, превратиться? Тогда Дина узнает меня, - Лада наспех пыталась придумать решение, заставляя себя мыслить как можно более логично. - Вряд ли это хорошая идея. Если зверь в ней победил, тогда она загрызёт меня. А я не хочу, чтобы меня загрызла подруга».
Она попыталась обратиться к Диане телепатически, на всякий случай. Но ничего не произошло. Краем глаза она видела Силланта, лежащего на полу, но старалась не думать о том, что с ним. Ей нужно было постараться как-то завершить эту ненужную драку, по возможности избежав жертв.
«Надо как-то объяснить ей, что я не враг,» - пришла в голову мысль.
Лада выпрямилась, всем своим видом показывая, что она не хочет нападать. Она спрятала клыки и внимательно посмотрела на серую волчицу. Та продолжала скалиться, прижимать уши и медленно наступать, всё ещё, кажется, видя в белой волчице противника.
«Похоже, я лишь облегчила ей работу, перестав представлять угрозу,» - подумалось Ладе.
Она сделала шаг назад, ближе к выходу. Ей не хотелось больше вступать в схватку. Нужно выйти из домика на свободную площадку, разойтись подальше и что-нибудь придумать.
Серая волчица сделала резкое движение вперёд, грозно и громко зарычав. Она явно выгоняла соперницу, считая, что победила. В этот момент позади Лады раздался скрип, а затем кто-то громко и испуганно закричал.

Глава 17
Полёт

Алиса едва успела задремать после просмотра одной из тех увлекательных передач про космос, что сопровождаются красочными компьютерными картинками, как её разбудило навязчивое гудение вибрации на телефоне, лежащем рядом с подушкой. Девушка с трудом вынырнула из дрёмы, в которой уже успела увидеть себя первой женщиной-космонавтом, приземлившейся на Юпитере.
Она взяла телефон и тут же недовольно поморщилась от яркого света экрана, который проникал даже сквозь закрытые веки. И всё же ей пришлось открыть глаза, чтобы посмотреть, кого в такое время тянет на разговоры.
На экране она увидела маленькую фотографию тепло улыбающейся Полины на фоне летних цветов. Алиса нажала кнопку ответа и поднесла телефон к уху. В ночной тишине голос подруги показался ужасно громким, в нём слышались извиняющиеся нотки:
- Мне почему-то кажется, что ты уже не спишь…
- Как ты могла такое подумать? – приглушённо ответила Алиса, вкладывая в свои слова как можно больше иронии.
 - Прости, пожалуйста, - теперь в голосе Полины отчётливо звучало волнение, - но я думаю, это очень важно.
Алиса мигом перестала злиться и окончательно проснулась.
- Что такое? – спросила она совершенно серьёзно.
Подруга никогда не стала бы звонить ей в такое время по пустякам. Она сама с удовольствием бы так поступила, но вот Полина – нет.
- Кажется, я поняла, что происходит в моих снах.
- И что же?
Алиса села в кровати и приготовилась сосредоточенно слушать.
- Мне сейчас снова приснился этот сон, - торопливо начала объяснять Полина. - Всё то же самое, только теперь я запомнила больше, когда проснулась. А ещё я, кажется, знаю место.
- Ты видела его? – не поняла Алиса.
- Нет, - подруга замялась. - Я не знаю, как лучше объяснить… Я чувствую, что ли… Чувствую, куда надо идти. Это как воспоминание, хотя я знаю точно, что в этом месте никогда не бывала.
- Так, ладно, - Алиса провела рукой по лицу и закрыла глаза, стараясь собраться с мыслями. - Когда это произойдёт?
- Это-то самое странное! Похоже, это уже произошло!
- То есть? – снова не поняла Алиса. – В каком смысле?
- Может быть, я ошибаюсь… Но важно то, что меня в буквальном смысле тянет туда! Я очень сильно волнуюсь. Мне кажется, я должна бежать, спасать, хотя бы просто попасть туда как можно скорее. Знаешь… - она на секунду замолкла, подбирая правильное сравнение. - Как если бы кто-то скинул дорогого тебе человека, не умеющего плавать, в глубокую реку. Мне сейчас очень, очень хочется нырнуть!..
Пока она говорила, голос её становился всё более взволнованным, а в самом конце Алиса с тревогой услышала какой-то странный истерический вздох. Девушка всерьёз обеспокоилась: такого состояния на грани владения собой у подруги она ещё никогда не замечала. Похоже, той действительно не по себе. Может быть, конечно, и другое объяснение…
- Нет! – внезапно зашипела трубка. - Все не совсем так! Я не схожу с ума! Это не кошмар, не галлюцинации. Я понимаю, что происходит. Я знаю, что происходит!
Полина с таким отчаянием произнесла слово «знаю», что Алиса просто не могла не поверить ей.
- Ладно, - сдалась она. - Что ты предлагаешь?
- Надо туда попасть, - с готовностью ответила Полина.
- Куда именно?
- В лес.
- В лес, - глухо отозвалась Алиса. - Ночью.
- Знаешь, что ещё? – теперь голос Полины стал жутким.
- Нет, - ответила Алиса, вздохнув. - Ты же у нас телепат.
- Я слышу голоса, - произнесла Полина, пропустив её иронию мимо ушей.
Алиса, не удержавшись, хлопнула себя ладонью по лбу. Она не понимала, шутит подруга или говорит серьёзно. Если шутит, то шутка эта очень неудачная. Девушка попробовала выразить свои сомнения:
- Слушай, - сказала она медленно, стараясь, чтобы её голос прозвучал мягко, - если бы я тебя не знала, то подумала бы, что ты несёшь бред, и положила бы трубку. Но я знаю тебя, поэтому очень волнуюсь от того, что ты говоришь.
- Я понимаю.
- Ты предлагаешь мне сейчас, посреди ночи, сорваться и ехать куда-то в лес, чтобы спасти или не спасти неизвестно кого?
- Я понимаю, - снова послышалось в трубке. - Я знаю, что ты думаешь. Я же у вас телепат, - вернувшаяся иголочка иронии кольнула совесть Алисы. - Но ты должна мне поверить. Голоса, которые я слышу, - это голоса Дины и Лады, - она сделала паузу, в которую Алиса вновь вся обратилась в слух, так как эта новость добавляла тревоги. - Я не понимаю, что они говорят. Это просто тени их голосов, мысль об их голосах. И они перекрываются каким-то жутким звуком, похожим на… не знаю… рычание.
Полина замолчала, и некоторое время в трубке царила тишина. Лишь спустя полминуты заговорила Алиса. Заговорила уверенно и твёрдо, невзирая на безумность затеи:
- Так, мне очень страшно от того, что ты говоришь, и от того, что, по твоему мнению, мы должны сделать. Правда, очень страшно. Я никогда не принимала подобных решений, но некоторое время назад я могла бы сказать то же самое и о полётах. Это невероятно, такое вряд ли бывает в реальности, но я намерена это сделать.
Продолжая держать трубку у уха, она встала и подошла к окну.
- Я, наверное, тоже сошла с ума, как и ты, но серьёзно собираюсь лететь к тебе, - она посмотрела на тёмное морозное небо. - Надень как можно больше свитеров, но только не пуховик, не шубу… Что-нибудь полегче. Я понесу тебя, это должно у меня получиться. Ты укажешь дорогу.
Она замолчала, ожидая реакции подруги. Несколько секунд в трубке слышалось лишь тихое дыхание, затем Полина произнесла:
- Поняла.
- Скоро буду, - ответила Алиса и отключилась.
Экран погас, и девушка осталась в темноте. И только теперь, стоя одна перед тёмным окном, выходящим в ночной морозный двор, поняла, как ей на самом деле страшно. Страшно от собственного решения, страшно, потому что она сомневается, справится ли. Страшно, потому что совершенно неизвестно.
В какое-то мгновение ей даже захотелось позвонить Полине и отказаться от всего этого, накричать на неё, сказать, что всё это глупости, посоветовать лечь спать и не думать ни о чем таком, но… Но она верила подруге. Просто не могла не верить. Ещё её тревожило то, что всё это как-то связано с Ладой и Диной, что они могут быть в беде или им просто требуется помощь. А ещё… А ещё где-то в глубине своего сознания она явно ощущала, что ей чем-то нравится всё это. Это похоже на кино: опасность, приключения, неизведанное, магия. И она героиня этого кино. А герои поступают именно так: действуют там, где этого требует сюжет.
«Боже мой, - подумала она про себя, - Я не в своем уме…»
И тут же из глубины памяти, откуда-то из детства, всплыли в её голове слова Чеширского кота, сказанные той маленькой Алисе, сказки о которой она любит до сих пор: «Ничего не поделаешь. Все мы здесь не в своем уме — и ты, и я!»
- Ничего не поделаешь, - шепнула она сама себе и принялась тихо, но быстро одеваться.

Колготки, лосины, старые разношенные джинсы, майка, футболка, водолазка, толстовка с воротником, кофта на пуговицах, ветровка и жилет. Шапка. Перчатки и варежки. Три пары носков. Алиса всё ещё сомневалась, что всего этого хватит. Конечно, днём на улице был мягкий морозец, температура не опускалась меньше минус десяти, но сейчас ночь, лететь им предстоит куда-то за город и неизвестно, как долго. Мёрзнуть нельзя. Тем более с её нежной кожей, которая трескается от лёгкого дуновения ветерка, а тут такое!
В шерстяных носках она тихо, как кошка, прокралась по тёмному коридору к двери. Комнаты родителей и брата находились в другом конце квартиры, двери в них были закрыты, но всё равно следовало быть осторожной. Слишком много пришлось бы объяснять, если бы кто-то из них выглянул сейчас в коридор. Поэтому девушка двигалась, широко расставив руки, чтобы не шуршала ткань ветровки, и слух у неё сейчас был напряжён так, что она, кажется, даже слышала, как брат сопит во сне.
«Хорошо им там, в Америке,» - думала, беззвучно шагая, Алиса. – Понятно, почему они в фильмах все такие независимые. Сбежать из собственного дома, гораздо проще, чем из трёхкомнатной квартиры в панельке на седьмом этаже».
Сердце ухало в груди громче всех остальных звуков. Девушка понимала, что, кроме неё, его никто не слышит, но не могла отделаться от впечатления, что это может разбудить родных.
Наконец она добралась до двери, как можно тише натянула на ноги широкие угги и, медленно открыв замок, выбралась в подъезд. Так же медленно она закрыла дверь на ключ, затем постояла немного, прислушиваясь и, не уловив ничего подозрительного, начала спускаться по лестнице.
На улице она огляделась. Двор был тих и пуст. Лишь где-то вдали, на дороге, слышалось редкое шуршание шин по асфальту. Четыре одиноких фонаря – по одному на каждой стороне двора – освещали площадку по периметру, оставляя мрачные тени в углах домов.
В таком наряде девушка чувствовала себя пока достаточно комфортно, но знала, что это не продлится долго. Когда она полетит, мягкий холод сменится морозным ветром, от которого некуда будет спрятаться.
Алиса вздохнула и постаралась сосредоточиться на технике полёта. Она взглянула вверх, оценивая обстановку: до дома подруги получится добраться по крышам; точно так же можно двигаться всё то время, пока они будут в черте города; а дальше придётся действовать по обстоятельствам.
Не став больше тянуть время, девушка отошла в тёмный угол и вдоль стены полетела наверх, с каждым метром ощущая, как ветер всё сильнее кусает за щёки и нос. На крыше она оглянулась: город, утопающий в снегу и свете ночных фонарей с высоты девятиэтажного дома выглядел необычно и напомнил девушке истории и фильмы в жанре антиутопии. Это не были пряничные дома сказочного королевства; это не были разноцветные крыши, вызывающие ностальгию, как в Санкт-Петербурге; это были чёрные бетонные коробки, припорошенные снегом и подсвеченные матово-оранжевыми глазищами таких же бетонных столбов.
«Как же ты печален, мой город, - подумала девушка, поражённая таким зрелищем. - Тебе не хватает сказки, - она улыбнулась. – Но вот она я: целую тебя и желаю тебе спокойной ночи!»
Алиса послала с крыши воздушный поцелуй, а затем вновь поднялась в воздух и, держась теней, направилась в сторону дома Полины. Подруга жила всего в паре кварталов от нее, поэтому лететь было совсем недолго, тем более что Алиса могла развить достаточно большую скорость, примерно как велосипедист-любитель на прямой дороге.
Всё так же держась тёмных углов, девушка вскоре опустилась возле дома, точь-в-точь похожего на её собственный, только менее потрёпанного. Этот двор тоже был пуст, и Алиса без проблем дошла до подъезда.
Полина уже ждала её, с тревогой посматривая по сторонам. Она тоже была укутана в несколько кофт, кроме шапки на ней был натянут ещё платок и капюшон. В таком виде выглядела она довольно нелепо.
- Зато не должна замёрзнуть, - сказала укоризненно Полина, когда Алиса поравнялась с ней.
- Я же тебя не упрекаю, - вздохнула Алиса и шмыгнула замёрзшим носом. - Я любуюсь твоим эксклюзивным стилем. Вполне по современной моде.
- Главное, что мне тепло.
- Вот это правильный подход! – похвалила Алиса и улыбнулась, почувствовав как, несмотря на несколько слоев бальзама, губы уже начинают сохнуть. - Что теперь?
Полина с сомнением посмотрела на подругу:
- Ты сможешь меня поднять?
Алиса задумалась:
- Хороший вопрос. Думаю, лучше всего будет, если я понесу тебя на спине. Я так таскала Сеню, пока его вес дважды не превысил мой возраст. Это было давно, но ради такого путешествия я рискну попробовать ещё раз.
- Ты-то рискнешь, конечно, - с сомнением произнесла Полина, - а я…
- Эй! – возмущенно прервала Алиса. - Давай-ка без сомнений! Раз уж ты меня вытащила на какую-то опасную авантюру, то делай теперь, как я говорю. Я водитель – я и командую.
Полина виновато опустила глаза.
- Так вот, - продолжила Алиса всё так же сурово. - Уходим сейчас в тень и пробуем взлететь. Если не получится, будем думать дальше.
Они отошли в тёмный угол площадки. Сначала Алиса попробовала взлететь и за подмышки поднять Полину. Ей это удалось, но было очень неудобно и тяжело, а у Полины задиралась вверх одежда и оголялась спина. Лететь так было нельзя.
Тогда Полина последовала указанию Алисы и забралась той на спину, обхватив руками плечи подруги, а ногами поясницу. Алиса закряхтела и хрипловатым голосом ворчливо сказала:
  - Откуда в тебе столько веса? Ты же маленькая такая. Я всегда думала, что тебя ветром сносить должно, а тут…
- Это знания, они много весят, - отозвалась Полина.
- Вот вообще не смешно, - проворчала Алиса. – Ладно, что уж теперь. Как там говорят?
- Земля, прощай, - поймала мысль подруги Полина.
Ноги Алисы достаточно легко оторвались от земли, и когда это произошло, она почувствовала, что держать Полину стало легче, как если бы она попробовала поднять подругу в воде. Девушка одобрительно хмыкнула, а Полина, сидя у неё на спине и не понимая ещё, всё ли в порядке, вопросительно произнесла:
- В добрый путь?
Алиса кивнула. У неё без особых усилий получилось взлететь на крышу. Там она остановилась. Полина встала на ноги и отошла на шаг.
Теперь уже они вдвоём глядели сверху на мрачный бетонный город.
- Ладно, - сказала Алиса, примиряясь с ролью перевозчика. - Куда нам? - Вон туда, - указала рукой подруга. - Кажется, это юг. Нам точно надо вылететь из города, а там я буду стараться почувствовать, где именно нужно остановиться.
- То есть, ты даже не знаешь, как долго нам лететь?
- Не думаю, что больше пары часов. Конечно, если… - Полина смущённо посмотрела на своего сегодняшнего водителя.
- Ну что? – закатила глаза Алиса.
- Ну… Всё зависит от того, с какой скоростью ты сможешь лететь со мной на спине...
Алиса так возмущенно фыркнула, что даже ветер на мгновение перестал дуть и удивлённо замер.
- Ты недооцениваешь мою мощь!
Впрочем, она не была абсолютно уверена, сколько ей удастся выдержать. Она никогда не летала так долго и так высоко.
«Постараюсь сделать всё, что смогу,» - подумала она, а вслух добавила:
- Ну, запрыгивай! – она повернулась спиной к Полине. - Только учти: впредь эксплуатировать меня в качестве ездовой лошади я не позволю. Мой дар не для того, чтобы сгибаться под тяжестью других людей. Я должна летать, чтобы наслаждаться свободой!
- Я знаю, Алиса, - тихо и серьёзно ответила Полина, обнимая подругу за плечи. - Но сейчас это важно.
Алиса промолчала. Она оттолкнулась ногами от крыши, придавая себе скорости, чтобы подняться над фонарями. Небо было тёмным. Их никто не должен видеть.

Глава 18
Ночные кошмары

Пока они летели над городом, то почти не говорили. Их маленький волшебный тандем двигался со скоростью чуть больше двадцати километров в час, а ветер здесь бил в лицо так, словно они мчались на скоростном поезде.
«Бедные мои щёчки, - думала Алиса, чувствуя, как кожу на лице стягивает и покалывает мороз, - бедные мои глазки».
Лишь пару раз они перекинулись несколькими фразами, крича, чтобы заглушить шум в ушах.
- Я, кажется, вспомнила, - сказала Полина очень извиняющимся тоном, - что немножечко всё-таки боюсь высоты.
- Что ж, - отозвалась Алиса, - ничего не поделаешь. Придётся бороться со своим страхом. Думай о том, что там далеко внизу красиво, а не о том, что красиво – там далеко внизу.
Совет был совсем неплохим, потому что внизу действительно было на что посмотреть: сливающиеся в мелькающие линии огоньки фонарей вдоль дорог, иллюминация храмов, административных зданий и ресторанов, подсветка набережной – вся это сияющая, мелькающая и переливающаяся картина завораживала. Никогда раньше никто из девушек, летящих сейчас по воздуху, не видел ничего подобного, поэтому такое зрелище заставляло их на время забыть о страхах и тревогах.
- Может быть, мы могли бы добраться на автобусе? – спросила Алиса.
Она вспомнила, как в детстве, пока в семье ещё не было машин, она каждое лето ездила на автобусах то к одной, то к другой, то к третьей бабушке, которые весь огородный сезон жили за городом, ухаживая за своими маленькими участками. Очень уж ей не нравились эти автобусы: в них почти всегда было полно самого разного народа. Но даже этот вариант девушке сейчас казался намного более привлекательным, чем такой вот полёт.
- Не думаю, что пригородные маршруты ездят по ночам, - ответила Полина.
- На такси? Или, может, пешком?
- Зачем, если ты умеешь летать? – искренне удивилась подруга. - Это твой дар, так используй его! На такси потребовалось бы достаточно много денег, да и маршрут точно не известен. А пешком мы могли бы идти до утра.
Алиса задумалась.
- Конечно, это мой дар, - сказала она, - но это не значит, что я должна тратить его на такие вот грузовые полёты, тем более если есть другие возможности…
- Этот грузовой полёт, как ты его назвала, - прервала её Полина, - необходим, чтобы быстрее и как можно более незаметно добраться до того места, где мы можем кого-то спасти, возможно, наших подруг. Я думаю, что такое использование твоего дара вполне оправдано. Не сомневайся!
- Я не сомневаюсь, я мёрзну… - капризным тоном отозвалась Алиса, но больше ничего не сказала на эту тему, только постаралась лететь быстрее.
Они уже миновали город, и теперь под ними почти всегда было темно. В некоторых местах фонарями была подсвечена трасса, кое-где встречались группки огоньков деревень или каких-то постов, но в основном это была тёмная или едва синеющая в свете выглядывавшей из облаков луны земля. С трудом можно было понять, где лес, где поле, где речка, особенно если раньше никогда такого не видел. Поэтому им сложно было судить, как далеко они уже пролетели и где находятся.
Алиса пробовала развить скорость и лететь быстрее, но она не знала, получается ли это у неё: никаких наземных ориентиров не было видно, а ветер и так бил в лицо очень сильно.
Как бы там ни было, но лететь им пришлось действительно долго. Полина редко корректировала курс, в основном они двигались в одном направлении и лишь изредка отклонялись чуть влево. Алиса всё ждала, что уже начнется рассвет, потому что совершенно потерялась во времени и думала, что прошёл уже не один час. У неё окоченели пальцы на ногах и руках. О том, что будет завтра с кожей на лице, вообще не стоило думать. Несмотря на то что нести Полину было несложно, спина уже начинала уставать, да и подруга всё чаще перехватывалась руками, потому что те затекали и немели.
«Ей тоже не очень уютно, - думала Алиса, - хотя она и не работает грузчиком».
- Скоро будем снижаться! – торжественно объявила Полина.
В её голосе послышалось облегчение: полёт, который перестал приносить удовольствие от ощущения свободы уже где-то на десятой минуте, наконец-то заканчивался.
Они начали снижение, и по мере приближения к земле им всё лучше становилось видно, что летят они прямо к лесу возле небольшой деревни в низине. Оставалось каких-то пятнадцать метров до твёрдой поверхности, когда Алиса вдруг почувствовала, что ей снова страшно. Она притормозила, но Полина, уловив её мысли, произнесла:
- Как-то всё это отталкивает, ты права, - она вновь перехватилась руками, чтобы было удобнее держаться. - Но нам действительно нужно туда.
- Ты уверена в этом? Мне совсем тут не нравится. И что могло привести сюда Ладу и Дину?
- Поэтому мы и здесь, - ответила подруга. – Из-за них. Из-за того, что их сюда что-то привело. Мне тоже как-то не по себе. Страшно, не хочется туда входить… Но это какой-то неправильный страх. Разве не чувствуешь?
- По-моему, - попробовала возмутиться уставшая и замерзшая Алиса, - вполне правильный страх. Непонятно, что там творится. Мы одни, в лесу. У нас, между прочим, даже никакого оружия нет. Даже палки, чтобы защищаться или помогать.
- Ну, в палках, я думаю, дефицита не будет, - спокойно сказала Полина, глядя на лес. - Но вряд ли они нам понадобятся.
- Твое спокойствие меня пугает, - сказала Алиса встревоженно. - Если ты так много знаешь, то почему не знаешь главного: что там? для чего мы прилетели?
- Не злись, - примиряюще отозвалась подруга. - Давай лучше спустимся на землю наконец.
- Хорошо тебе говорить! Поводов для того, чтобы злиться, у меня предостаточно.
Полина не стала спорить, понимая, что тем самым ещё больше раздразнит подругу. Она подождала, пока та немного успокоится и всё-таки начнет снижение, а затем осторожно произнесла:
- Давай прямо у деревьев остановимся.
Алиса не стала отвечать, но сделала так, как было предложено. Замёрзшие и слегка затёкшие ноги подкосились, девушка не устояла на твёрдой поверхности и вместе со своей пассажиркой повалилась на землю. Полина не успела сориентироваться, да и всё тело было слишком ватным от неудобной позы. Поэтому теперь они обе лежали на снегу и пытались прийти в себя от полёта и падения.
Первой медленно, чувствуя неприятное покалывание в пальцах рук и ног, встала Полина. Ей никогда не нравилось это ощущение, когда кровь возвращается в затёкшие конечности. Это было жутко неприятно, но ещё хуже было сейчас оставаться лежать и ждать, когда промёрзнет спина, промокнет одежда и уйдут все силы, чтобы продолжать путь. Надо было действовать.
Полина протянула руку Алисе, всё ещё валяющейся на снегу.
- С вас пять тысяч рублей, - поднимаясь, сказала та бесцветным тоном таксиста.
- Хоть десять, когда стану зарабатывать, - ответила Полина. - Не думаю, правда, что сейчас подходящее время для цинизма.
- Нет, конечно, но я ужасно нервничаю!.. – с лёгким раздражением ответствовала подруга.
Стряхнув с себя налипший снег и приведя в порядок одежду, они оглянулись, пытаясь оценить обстановку. Алиса приземлилась прямо перед лесом. В низине, с другой стороны от них, лежала деревня, окутанная сном. Дул лёгкий ветерок. По сравнению с тем, что бил в лицо там, наверху, этот был просто благодатью.
- Никогда не была зимой за городом ночью, - призналась Алиса, поправляя шапку на длинных, спутавшихся за время полёта светлых волосах.
- Да, необычное ощущение, - согласилась Полина, перевязывая платок. – Мы ездим иногда в деревню на Новый год, но даже там всё не так, - она помолчала, прислушиваясь. - Тут слишком тихо. И слишком темно.
- И очень страшно.
- Да, - подтвердила Полина, оборачиваясь к лесу, - очень. Смотри-ка…
Она указала куда-то вниз, под деревья. Алиса присмотрелась и заметила чьи-то следы, не похожие на человеческие. Девушки, утопая в снегу, подошли поближе, чтобы рассмотреть, хотя каждая из них уже догадывалась, чьи это могут быть следы.
- Вряд ли тут была собака, - сказала Алиса, подтверждая Полинины подозрения.
Следы уводили в лес, и девушки, переглянувшись, отправились по ним в темноту, царящую между стволами елей и кустарниками.
Снега здесь было немного меньше: сизые лапы старых высоких елей удерживали его. Но иногда под навалившейся на них тяжестью ветви прогибались и снег с шумом падал на землю, нарушая тишину леса. Идти всё же было тяжело. Девушки старались не потерять из виду цепочку следов, но им не раз приходилось сворачивать с дороги: они обходили низко висящие ветки, кусты или поваленные стволы. Там, где мог пройти волк, часто не было пути для человека.
Они шли, прислушиваясь к звукам, каждый из которых казался пугающим. Они шли как можно ближе друг к другу и иногда даже брались за руки там, где было возможно идти рядом. Они боялись заговорить, чтобы не привлечь к себе внимания тех, кто мог скрываться в лесу, будь то зверь или та неизвестная опасность, из-за которой им пришлось сюда лететь. Они постоянно оглядывались по сторонам, видя в каждой тени что-нибудь страшное, готовое напасть в любой момент. Но всё-таки они шли, ведомые осознанием того, что кому-то нужна их помощь. Они зашли слишком далеко, чтобы возвращаться назад.
Наконец, набрав полные сапоги снега, они вышли на полянку. Ещё издали обе заметили слабое свечение, привлекшее их внимание в этой глубокой темноте. Теперь они видели, что свет идет из небольшого домика, стоящего на опушке, и больше всего он походит на пламя догорающего костра.
- Нам туда? – осмелилась спросить Алиса, когда они остановились на краю опушки.
- Да, - как-то странно выдохнула Полина.
Алиса посмотрела на подругу и увидела, что взгляд у той словно остекленел. Она вдруг уверенно, не сказав больше ни слова, пошла к избушке.
- Подожди! – негромко крикнула Алиса, догоняя её. - Разве не нужно продумать какой-нибудь план?
- Нет плана, - просто сказала Полина, продолжая идти вперёд и даже не замечая, в отличие от Алисы, что идёт прямо по волчьим следам. - Мы должны попасть туда. Мои мысли ведут туда… Они ждут.
- Они? – ошарашенно спросила Алиса. – Мысли?! Или кто? Ты сначала говорила о каком-то мужчине! Или ты про Дину с Ладой?
Ответа не последовало.
Они подходили к домику, и Алиса расслышала рычание, доносящееся из-за приоткрытой двери. Она ничего уже не понимала. Ей становилось по-настоящему страшно от всей этой авантюры. Поведение Полины пугало ещё больше. Алисе вдруг пришла в голову ужасная мысль: вдруг кто-то захватил сознание подруги и теперь ведёт их, беззащитных девушек, в ловушку?!
«Кажется, я теряю сознание… Мне не хватает воздуха,» - начиная паниковать, подумала девушка.
Всё происходящее и так было стрессом, но по мере приближения к цели становилось хуже. Сдерживать весь тот страх, что скопился внутри, уже не было никаких сил. Алиса попыталась остановить уверенно идущую к опасности Полину, но та не позволила ей.
- Мы должны! – настойчиво произнесла она.
Алиса чувствовала, как её начинает колотить дрожь, и вряд ли причиной был только холод. Перед глазами заплясали тёмные пятна. Она пыталась дышать глубже, но воздуха действительно не хватало.
«Нет, я должна помочь, - повторяла она про себя, а сердце билось где-то в горле, не давая возможности ни крикнуть, ни вздохнуть. - Нельзя так. Нужно успокоиться».
Полина шла, и Алисе ничего не оставалось, кроме как идти следом. Можно было, конечно, бросить всё, схватить подругу на руки и улететь подальше, но девушка медлила, не в силах ни на что решиться: она чувствовала слабость, усталость, невероятный страх, готовый обратиться в настоящую панику. И не было возможности остановиться и прийти в себя.
И вот они уже на пороге. Рык всё громче, слышен скрежет когтей по дереву, а Полина безучастна и холодна, как снег вокруг.
Девушка почувствовала себя очень одинокой. А когда подруга распахнула дверь, они ступили на порог и Алиса, оглядевшись, увидела двух огромных клыкастых зверей и тело человека, лежащего на полу, она не смогла больше сдерживаться и закричала.

Глава 19
Свет в ночи

Увиденное поразило меня так сильно, что я не заметила, как вновь обрела контроль над волчицей. Впервые за последние минут десять, в которые лишь отстранённо наблюдала за происходящим, растерянная и напуганная. Мои слабые попытки хоть что-то предпринять ни к чему не приводили, человеческих сил не хватало. Но сейчас, когда я поняла, кто появился в двери, то так резко переключилась на человеческое сознание, что даже вскрикнула. Правда, из пасти вырвался лай, а не вскрик, но его никто не услышал, потому что Алиса вопила намного громче. Казалось, своим криком она должна была перебудить всю деревню в низине.
Белый волк, стоявший на пороге, услышав шум, отпрыгнул в сторону и резко развернулся. Но почти тут же снова выпрямился и, словно удивившись, наклонил голову набок.
Полина, осмотревшись вокруг каким-то отстранённым взглядом, провела рукой по лицу, как будто сгоняя морок или просто усталость. Явно приходя в себя, она вновь медленно обвела взглядом комнату. Алиса перестала кричать и теперь тяжело и глубоко дышала, навалившись спиной на дверной косяк и  слегка согнувшись. Она смотрела в пол, глаза её были широко распахнуты.
За те секунды, что прошли с момента их появления в дверях, я успела увидеть, что обе девушки тепло одеты, у обеих волосы, вылезшие из-под шапок и капюшонов, растрепались и торчали в разные стороны, губы, глаза и нос были красными и непривычно распухшими.
  «Как они тут очутились?» - изумлённо подумала я, не зная, что теперь делать: бежать, оставаться на месте, попробовать превратиться…
В это время белый волк уверенно пересёк комнату, пробежав мимо меня. Остановился на несколько секунд возле Силланта, а затем, толкнув дверь в углу лапами, скрылся за ней.
- Я сейчас вернусь, - с трудом сказала Алиса, выходя на улицу.
Она делала глубокие вдохи и старалась не смотреть ни на что вокруг. Когда она ушла, Полина посмотрела прямо мне в глаза. Я отвернула голову, не выдержав её проникающего вглубь сознания взгляда. Но лучше не стало: в поле моего зрения оказался Силл.
- Дина? – неуверенно и тихо начала Полина. - Это ты?
Я не ответила и не повернула головы.
- Я знаю, что это ты, - продолжила подруга, делая шаг вперед. - И не вижу в этом ничего плохого.
Это было важно. Услышав эти слова, я осмелилась всё-таки посмотреть на неё. Она робко, но ободряюще улыбнулась треснувшими от холода губами.
В этот момент дверь в углу распахнулась и оттуда вышла Лада, завёрнутая в большое полотенце. Она остановилась возле Силланта. У меня закружилась голова. От внезапного осознания я вскочила на все четыре лапы и удивленно заскулила.
- Привет, - сказала она.
У неё странно дернулись губы, словно она хотела улыбнуться, но не смогла. На несколько мгновений её взгляд задержался на мне, затем она обратилась к Полине:
- Как вы тут оказались?
- Прилетели, - ответила Полина, по-видимому, нисколько не удивившись тому, что белый волк только что превратился в нашу подругу.
- Зачем? – нахмурилась Лада.
- Вот из-за этого, - Полина кивком головы указала на лежащего на полу Силлантия. - Мне снилось это во снах. Ещё я слышала ваши с Диной голоса.
Придерживая полотенце, Лада села возле Силланта и дрожащей рукой попыталась нащупать пульс.
То, что произошло дальше, в очередной раз сбило с толку и поразило всех нас. В ту секунду, когда Лада попыталась найти пульс на шее Силланта, в хижину вернулась Алиса. Она выглядела уже лучше: безумный взгляд исчез, волосы были прибраны, выражение лица стало более спокойным, вновь появилась та уверенность в себе, с которой она так легко обычно шла по жизни. Когда она вошла, мы все обернулись в её сторону, но тут же незнакомый мужской голос заставил нас резко повернуться обратно.
- Чуть выше, - произнёс человек, сидевший на корточках возле тела Силланта.
Никто не заметил, когда он появился. Лада испуганно дернулась в сторону и чуть не упала, едва успев придержать полотенце, а я внезапно для себя самой начала приобретать прежний облик: чувства, вызванные совершенно человеческим испугом и изумлением, взяли верх над звериным естеством и так быстро заполнили всё сознание, что волчице ничего не оставалось, кроме как уступить. Уставший, подавленный зверь ушёл настолько далеко, что посреди ночи я вдруг начала превращаться в саму себя.
Лада во все глаза глядела на взявшегося словно ниоткуда незнакомца в тёмно-сером пальто с высоким воротником. При свете едва горящего в камине огня сложно было разглядеть его лицо, тем более что он смотрел вниз, прямо на Мага.
- Пульс нужно искать выше, - низким и спокойным голосом объяснил незнакомец.
- Ты кто? – с вызовом спросила Лада, вставая. - Откуда ты взялся?
- Я только что появился здесь, - всё так же спокойно ответил человек, водя руками над телом Силла, словно маг-иллюзионист, собирающийся поднять в воздух ассистента. - И собираюсь вылечить своего друга.
Не зная, как поступить, мы молча смотрели на происходящее. Я уже полностью превратилась и теперь сидела на полу, скорчившись и поражённо уставившись на беловатое свечение, которое исходило из рук незнакомца и проникало в тело Силлантия.
- Он жив? – тревожно и едва слышно спросила Лада.
Незнакомец в пальто кивнул, не прерывая своих действий. Пару секунд спустя белое свечение угасло, но комната вдруг озарилась ярким и весёлым оранжевым светом: огонь в печи вновь, словно возрождённый, радостно заплясал и громко затрещал поленьями. Не прошло и четверти минуты, как весь дом наполнился живительным теплом.
Силл сделал какой-то судорожный вдох и открыл глаза. Незнакомец в пальто внимательно смотрел на его лицо, пока тот приходил в себя. Увидев его, Силлант хрипло и удивленно произнес:
- Влад?
Затем, прокашлявшись, продолжил:
- Всё так плохо?
- Уже хорошо, - без тени улыбки, серьёзно ответил незнакомец. - Поправляйся.
Исчез он так же внезапно, как и появился. Мы вновь растерялись и обменялись недоумёнными взглядами.
Силл начал медленно подниматься, повернувшись ко мне спиной и держась за печь обеими руками. Лада поспешила помочь ему, но тут увидела, что я, совершенно голая, сижу практически посреди хижины. Она посмотрела на Полину и кивком головы указала ей на сундук возле входной двери. Та, уловив её мысль, кинулась к сундуку, распахнула его и вытащила оттуда длинную льняную рубаху, а Алиса поспешила стянуть с себя жилет и кофту.
Через несколько секунд я уже была более менее одета и стояла на ногах. На ногах же стоял и Силл. Вряд ли он заметил хоть что-нибудь, пока приходил в себя и поднимался.
Маг тяжело вздохнул, осмотрел порванную рубашку, потрогал затылок. Затем он увидел кровь на полу, что-то пробормотал, и бурое пятно впиталось в деревянные доски пола, не оставив ни следа. То же самое произошло и с пятном на печке, оставшимся после удара головой: оно без следа скрылось в швах кирпичной кладки.
Только теперь Силлант повернулся к нам. Он пригляделся к каждой, словно читая что-то по лицам или в голове, затем тепло улыбнулся и сказал тем самым своим спокойным и дружелюбным голосом, который я услышала, когда мы впервые встретились:
- Мне жаль, что наше знакомство произошло при таких обстоятельствах. Думаю, всем стоит сейчас присесть и выпить горячего чая.
Я, Полина и Алиса смотрели на него неуверенно и удивлённо. Лада, услышав знакомые нотки и предложение выпить чай, ласково улыбнулась.
- Как ты себя чувствуешь? – спросила она.
Силл повернулся к ней:
- Влад полностью восстановил моё физическое состояние, - объяснил он, - так что теперь я готов даже пробежать марафонскую дистанцию. Но вот магическая моя часть всё ещё слегка потрёпана. Ей потребуется время, чтобы восстановиться.
- Потрёпана? – удивилась Лада. - Почему? Что… Что вообще тут произошло?
Нам всем хотелось услышать ответ на этот вопрос, поэтому мы в ожидании уставились на Мага. Но тот жестом руки попросил нас повременить и произнёс, обращаясь к Ладе:
- Я попрошу тебя сделать нам чай, хорошо? Всё необходимое ты найдёшь на полках, - он указал на банки, коробочки и сушёные травы, стоящие, лежащие и висящие возле старой печки. - Я выйду на улицу. Мне нужно привести в порядок магическое поле в лесу.
Проходя мимо Полины и Алисы, всё ещё стоявших недалеко от входных дверей, он попросил их не стесняться и садиться за стол. Они приняли его предложение, с удивлением обнаружив, что рядом с двумя стульями появилась высокая скамья, как раз для троих человек.
Затем они одолжили нам часть своей одежды, которой на них оказалось невероятное количество. Одевшись, Лада начала неуверенно хозяйничать, отыскивая кружки и нужные травы. За то время, пока Мага не было, разреженная атмосфера, которая особенно сильно кружила голову здесь, в домике, выровнялась. Стало легче делать вдох, голова больше не кружилась. Вероятно, именно из-за потревоженного магического поля с воздухом вокруг домика и в лесу творилось что-то неладное. Но сейчас все наладилось.
Силл вернулся, когда всё было готово и мы уже сидели за столом, наслаждаясь спокойствием и теплом магического огня. Нас тревожили вопросы и усталость, но атмосфера домика сглаживали бушующие эмоции.
Маг уселся на стул, напротив сидела Лада, а я, Полина и Алиса уместились на скамье.
Глоток горячего чая чуть не вызвал у меня поток слёз. Царившее сейчас спокойствие так резко контрастировало с тем хаосом, который совсем недавно тут происходил, что мне трудно было сдержать эмоции даже в такой атмосфере уюта. Я с трудом проглотила чай, стараясь не разреветься.
Не знаю, заметил ли это кто-нибудь. Все, кажется, думали о своём, не зная, с чего начать. Наконец, Лада решилась вновь задать тот вопрос, на который Маг так и не дал ответа:
- Так что же всё-таки произошло? Почему Дина напала на тебя?
- Что?! – от неожиданности я чуть не подавилась очередным глотком чая.
- Тише, - спокойно произнес Силл. - Это слишком поспешный вывод.
- Но… - смущённо произнесла Лада. - Я подумала… Когда увидела тебя и когда Дина напала на меня так внезапно…
- Понимаю, - ответил Силлантий.
Я не знала, как реагировать. Алиса и Полина с тревогой смотрели то на меня, то на Мага с Ладой.
- Это была не Дина, - сказал Силл. - Это был мой ученик.
- Тот, что живёт в одном городе с нами? – переспросила Лада, виновато покосившись на меня. - Тот «не юноша»?
- Нет, другой. Он живёт далеко от вас, в посёлке. Или жил. Сознание зверя в нём победило человека. В его характере изначально было много звериного, - Маг тяжело вздохнул. – Я пытался ему помочь, но он не видел ничего плохого в ночной охоте на зверей и даже на людей. Я силой заманивал его в этот лес, чтобы он не навредил окружающим. Он вроде бы понимал или делал вид, что понимает, что нужно бороться. Но это понимание тяжело давалось ему.
Силл помолчал немного, подбирая слова, а затем продолжил, глядя в окно:
- Волчья сила победила в борьбе с человеческим духом. Он почти перестал возвращаться в свой первоначальный облик, стал вожаком стаи, превратился в настоящего зверя.
- Но почему он напал на тебя? – спросила Лада, с ужасом глядя на Мага.
- Он верил, что только я спасу его. Но я не могу сделать ничего, кроме как указать правильный путь, наставить на правильные мысли, - объяснил Силл, обернувшись к девушке. - Сам он не мог заставить себя поменяться изнутри, изменить свой образ мышления – что я могу с этим сделать? Чтобы не превращаться в зверя, нужно оставаться человеком, совершенствовать своё сознание, а не ждать только помощи извне. А он именно этого и ждал.
В голосе Силланта, помимо грусти, появилось разочарование. Разочарование как в себе, что не смог помочь, так и в человеке, который не захотел помочь себе сам.
- Он ждал, что я буду ходить с ним за руку, удерживать от звериных инстинктов, уговаривать, всё время наставлять, - продолжил Маг. - Но это невозможно. Вот он и пришёл со своей стаей. Чтобы объявить меня предателем и поквитаться.
«Ты не помог мне! Из-за тебя я такой! – вспомнились Силлу слова, брошенные учеником в таком далёком теперь прошлом. - Когда-нибудь то, что ты натворил, вернётся к тебе. Вот увидишь!»
- Что Вы сделали с ним? – спросила Алиса, затаив дыхание и крепко сжимая в руках горячую кружку с чаем. - Убили?
- Нет. Прогнал с помощью магии. Но в узком пространстве моего дома магический удар пришёлся по нам обоим. Наверное, он сбежал. Вряд ли я сумел таким образом серьёзно покалечить его. Зато он успел меня оцарапать.
Силл вновь посмотрел на свою изодранную рубашку, которую так и не удосужился пока переодеть. Прямо на груди были три длинных разреза, оставленных волчьей лапой.
- Хорошо Влад залатал меня, - сказал Маг, легко касаясь пальцами кожи на груди, где не осталось и следа от ран.
- Кто такой этот Влад? – нахмурилась Лада.
- А ты как думаешь? – Силлант лукаво прищурился.
- Человек, который обладает даром исцеления? – предположила она.
- Ангел-хранитель? – неуверенно произнесла я.
Силл кивнул.
- Можно называть и так. Когда-то он был человеком. Потом он умер, как и все люди. Но склад его души и ума позволили ему продлить своё существование, оставшись среди смертных в качестве своего рода целителя. Его задача помогать тем, кто держит на своих плечах ответственность за сохранение магии, употребляемой во благо, а также тем, кто имеет определённую ценность в деле поддержания добродетели и духовности среди человечества.
- Сложно, - обречённо вздохнула Алиса.
- Прости, - улыбнулся Силлант. - Я иногда сложно выражаюсь, это правда. В общем и целом да, он целитель, хранитель, ангел.
- Постойте! - вдруг воскликнула Лада. - Кажется, именно его я видела сегодня в городе, когда бежала сюда!
- Это возможно, - кивнул Силл. - И если это так, то, вероятно, он попросту следил за тобой. Тут мы приближаемся к тому, почему именно сегодня вам довелось всем вместе собраться здесь, в моём доме.
- Да, почему именно мы? – взволнованная знакомым вопросом, тут же накинулась на Мага Алиса. - Почему мы? Почему у нас четверых дар? Почему нам нужно было прийти сюда? Ведь так, Полина? – она обернулась к подруге. - Ты сказала, что нам нужно сюда? Хотя мы ничем и не помогли!
Полина согласно закивала, и все мы вновь уставились на Силлантия взглядом, жаждущим ответов.
- Всё, что происходит, особенно в магическом мире, - начал Силл, - происходит не просто так. Начнём с того, что когда-то ваши родители, бабушки, дедушки приняли решение поселиться в том самом доме, где вы живёте сейчас. Это, в сущности, определило школу, в которой вы будете вместе учиться, - Маг вновь обвел нас всех взглядом. - Ваши знания и интересы привели вас в один класс, сделали друзьями. Затем какое-то внезапное, важное, тревожное событие в жизни каждой привело к пробуждению спящих способностей. Вспомните.
Всем было что вспомнить: Ладе – трагедию, погубившую Гришку, после которой она впервые в буквальном смысле завыла на луну от тоски; Полине – встречу со змеёй, которая была лишь плодом её воображения; Алисе – предательство, пробудившее в ней жажду к свободе, к полёту; а мне…
- Мои способности не пробуждались.
- Это верно, - снова кивнул Силлант, внимательно поглядев на меня. - Потому что их пока нет. Ты стала оборотнем из-за другого оборотня, что, вероятно, тоже неслучайно. Но твои спящие способности пока не пробудились.
Маг перевёл взгляд на Ладу и добавил:
- Так же как и твои наследственные способности ещё недостаточно развиты. Ты можешь творить магию практически без всякого изучения, черпая её из себя, как раньше это делали великие волшебники, вроде твоего предка Патрика.
- Так зовут твоего кота! – воскликнула Алиса, но Лада оставила её возглас без внимания.
- Ты знаешь об этом? – изумлённо спросила она, глядя на Мага.
Силлант опять кивнул:
- Что-то собрало вас вместе таким вот странным образом, с помощью моего увечья. Вы должны были узнать друг о друге и о себе. Вам нужно было встретиться со мной. Влад, вероятно, знал это, ведь он, как высшее духовное существо, хорошо чувствует потоки энергии и информации. Поэтому он следил за тобой, Лада, - Силл посмотрел на девушку. - Смотрел, идёшь ли ты ко мне. Ждал, когда встреча произойдёт.
Маг замолчал, и мы тоже сидели молча, пытаясь усвоить всё то, что сейчас узнали. Всё было понятно, если не задаваться вопросом: зачем? Зачем нам быть вместе и обладать способностями? Если задать такой вопрос Силланту, он наверняка ответит: «Всему своё время. Всё произойдёт тогда, когда это будет нужно».
- Например, когда мы станем дряхлыми старухами, - вздохнула Полина, явно прочитав мои мысли.
Силл улыбнулся, а я укоризненно посмотрела на подругу. Алиса вдруг тревожно глянула в отражающее нас тёмное окно и нервно спросила:
- Сколько сейчас времени?
- Рассвет часов через пять, - ответил Силлант. - Сейчас четвёртый час ночи. 
- Надо возвращаться, - Алиса с тоской посмотрела на Полину. - Неизвестно, сколько ещё мы будем лететь. Вдруг мама решит заглянуть в комнату…
- Вы прилетели? – теперь изумился Силлант. - Отважные.
Он внимательно осмотрел их. Обе девушки под его пристальным взглядом слегка смутились.
- Интересно работает твой дар, - сказал он Алисе. - Если бы не его защита, вы при такой погоде, вероятно, околели бы ещё на вылете из города.
- Ну, - неуверенно произнесла девушка в ответ, - мы замёрзли.
Силл вновь улыбнулся, затем встал из-за стола и направился в сторону деревянного люка у изножья кровати, который вёл в подвал.
- Подождите, я принесу кое-что, - обратился он к нам, - а затем доставлю вас домой с помощью руны.
Мы переглянулись. Когда он открыл люк и спустился вниз, Лада негромко произнесла:
- Прости, что подумала так про тебя, - тон её был таким извиняющимся, что мне сразу стало стыдно.
- Прости, что напала, - тут же ответила я. - Я так испугалась, увидев лежащего в крови Силланта, что перестала контролировать волчицу. А когда она напала на тебя и началась драка, совсем растерялась и не могла ничего сделать...
- Почему ты не сказала, что стала оборотнем?
- Лада… - предупредительно произнесла Полина.
- Наверное, - прервала я ее, желая высказаться, - по той же причине, что и ты.
- Я не оборотень.
- Я знаю, - кивнула я. - Но ты не сказала.
- Девочки… - ещё раз попробовала вмешаться Полина.
На этот раз её прервала Лада:
- Я думала, что никто не поймет.
- Вот и я тоже думала, что…
- Вот-вот, - ворчливо произнесла Алиса. - Думали они. Слишком много думали. Всё думали, думали, думали… А потом подрались, не подумав, когда надо, истерички.
- Алиса! – возмутилась Полина.
Но слова её были справедливыми. Душевные терзания «поймут или не поймут» казались такими смешными и бесполезными теперь, когда мы сидели все вчетвером за столом в домике Мага, столкнувшись с невероятнейшими событиями, которые намного сложнее понять, чем превращение в волка. Не нужно было тянуть.
Хотя, вероятно, как раз это и нужно было, чтобы мы встретились здесь и сейчас. Всё действительно сложно. В любом случае не было смысла теперь обвинять друг друга в недосказанности.
- Ладно, всё к лучшему, - сказала я, стараясь закрыть эту тему.
- Надеюсь, что так, - кивнула Лада.
Из подвала вернулся Силлант, неся в руках две небольшие тёмные баночки. Он закрыл люк, подошёл к нам и протянул Полине и Алисе по одной.
- Спасибо! – сказала Полина. - Что это?
- Крем, - ответил Силлант.
Алиса как раз открутила крышечку. Внутри обнаружилось небольшое количество вещества, действительно похожего на крем, но не привычного белого, а зеленоватого оттенка.
- Намазавшись им, мы сможем пойти на бал к Сатане? – принюхавшись спросила Алиса.
- Сможете, если вам очень хочется, - так серьёзно ответил Силлант, что Алиса даже встревожилась. - Но, вообще, этот крем поможет от обветривания, - в глазах у Мага заплясали весёлые искорки.
- Это сейчас намного лучше, чем на бал, - согласилась Алиса, облегчённо выдохнув. - Спасибо!
Когда вся посуда была прибрана, Силл занялся начертанием руны, которая, по его словам, должна была перенести нас по домам. Как настоящий учитель, он объяснил, что в руне нужно создать четыре потока, по одному для каждого направления перемещения. Чем больше потоков, тем больше времени и магии требуется для создания знака.
Мы поинтересовались, хватит ли у него магических сил, которые и без того были потревожены. Он ответил, что предпочтёт безопасно отправить нас всех прямиком домой, чем беспокоиться, следя за каждой, если мы отправимся самостоятельно. Тем более что я не могла уже вернуть волчье обличье, чтобы бежать домой.
Пока он занимался руной, Алиса делилась впечатлениями от полёта и сетовала на то, что из-за нас она не сладко спит в тёплой кроватке, а вынуждена торчать в неизвестном лесу. Когда Лада убедила её, что после посещения этой избушки она почувствует себя только лучше во всех смыслах, Алиса успокоилась и принялась изучать корешки книг, стоящих на полках.
Наконец руна была готова, Силл поднялся на ноги и посмотрел на нас.
- Теперь слушайте внимательно, - сказал он. - Вы все вместе встанете в руну и повернётесь спиной друг к другу, то есть в четыре разные стороны. Представляете?
Мы кивнули.
- Хорошо. Это поможет мне отправить вас в разных направлениях. Я произнесу несколько фраз, и вы почти сразу окажетесь дома или там, где захотите.
 - В любом месте? – удивилась Алиса. – Например, в Париже, да?
- Я ограничил окружность перемещения вашим городом, - ответил ей Силл, и мы услышали, как девушка грустно вздохнула.
- Что-то может пойти не так? – на всякий случай поинтересовалась Лада.
- Всегда что-то может пойти не так, - резонно заметил Силлант, - но в данном случае вероятность этого очень мала. Если вдруг что-то пойдет не так, я узнаю, услышав вашу тревогу.
Мы снова кивнули. Маг отступил, давая нам возможность встать в центре начертанного на полу хижины угольком знака. Внезапно Полина что-то вспомнила и взволнованно обернулась к Силлу.
- А моё видение? И мои сны? – спросила она. - Это часть дара телепатии? Или это сигнал, посланный кем-то свыше, чтобы мы смогли встретиться здесь? 
Силл подумал некоторое время, а потом ответил:
- Я думаю, это скорее сигнал. Но он был послан именно тебе, потому что у тебя есть способности к невербальному общению. Так что здесь нет «или», оба условия справедливы одновременно.
Вопрос Полины напомнил мне о том, что я пришла сюда с письмом, которое было в сумке с ключами. Испугавшись, что потеряла где-то свою сумку, я беспокойно осмотрелась. К счастью, потеря обнаружилась возле кровати. Вероятно, моя волчица выпустила её, чтобы было чем атаковать неожиданного и тогда ещё неизвестного гостя.
Я подобрала сумку с так и не прочитанным письмом, и теперь мы все были готовы к отправке домой.
- Спасибо, что пришли, - напоследок сказал Силлант, тепло улыбнувшись. - Я был рад познакомиться с вами. Если вам, любой из вас, понадобится моя помощь, зовите. Надеюсь, следующая наша встреча пройдет в менее тревожных обстоятельствах.
Мы поблагодарили его в ответ. Он сказал несколько фраз на латыни, и комнатка очень быстро закружилась перед глазами, сужаясь в точку, сверкающую пламенем магического огня, пляшущего в печи.
Каждая из нас определила для себя направление. Мгновения спустя каждая очутилась в собственной комнате, окружённая темнотой, но наполненная светом невероятного знания.

Глава 20
Холодный разум, горячее сердце

Иногда можно пропустить пары в университете. Например, когда у тебя День рождения. Согласитесь, мало кому хочется сидеть на занятиях в свой День рождения. Или когда ты болеешь. Или когда у тебя какой-то очень важный праздник: рождение брата, сестры, собственного ребенка (тут уж даже не обсуждается), свадьба, три года и сто пятьдесят дней с начала отношений. Или что-нибудь подобное. В таких случаях учёба становится ужасной мелочью жизни, которую можно хоть на один день отложить.
У нас поводов пропустить университет было достаточно. Во-первых, мы жутко не выспались. Магический костёр Силланта, придающий сил, в этот раз, потревоженный слабостью хозяина, не стал для нас спасением. Поэтому Алиса весь день чувствовала себя обязанной напоминать Ладе о том, что из-за нас, волков, якобы, у неё сегодня жуткие круги под глазами и невероятная каша в голове.
- Будешь чувствовать себя как огурчик! – передразнивала она подругу. - Ну-ну! Маринованный такой, сморщенный.
Лада вздыхала, но молчала.
Во-вторых, мало того, что не выспались, мы ещё и жутко устали. От бега, от полёта, от стресса, страха, знаний. Ночь была слишком насыщенной событиями и впечатлениями.
В-третьих, было холодно. Температура резко скакнула вниз, и морозец сегодня так сильно кусал за нос, что высовывать последний из-под одеяла совсем не хотелось. Впрочем, холод – это повод не посещать университет, но совсем не повод для того, чтобы отказываться от посиделок у кого-нибудь в гостях.
В-четвертых, мы просто думать не могли ни о какой учебе. Голова наша забита была совсем другим. Мы давно чувствовали потребность поговорить друг с другом. Особенно я и Лада.
Поэтому, забыв на время про мелочи жизни, мы собрались у Лады и теперь вчетвером сидели за небольшим столом на кухне и пили чай, который она заварила, следуя традициям уютной избушки Силла, из трав. Я ощутила аромат мяты и малины. Этого было достаточно, чтобы чай казался мне самым вкусным и полезным на свете.
Прошлая ночь сказалась не только на нашем сознании и внешнем виде. У меня всё тело ныло из-за драки, которую мы вчера с Ладой устроили. Саднило порванное ухо. У подруги, по-видимому, тоже не всё было хорошо, потому что она слегка прихрамывала на левую ногу. Мы с безмолвным согласием не считали нужным напоминать друг другу, кто кого и как покалечил. И без этого было ясно, что каждой досталось немало.
Алиса и Полина, в свою очередь, слегка похрипывали и всё время кашляли. Алиса даже осталась сидеть в шарфе, демонстрируя свою болезненность, чтобы пробудить в нас угрызения совести. Это было, конечно, не всерьёз, но таковой уж была Алиса. Впрочем, одной беды им всё же избежать удалось: обморожения и сухости кожи на лице. Крем Силланта, по словам Полины, оказался действительно «какой-то волшебный»: ни покраснения, ни трещинок. Кожа стала даже лучше, чем была.
Покалеченные, измотанные, загруженные информацией, но при этом счастливые, мы сидели за столом. На пороге в кухню сидел чёрный кот Лады. Он смотрел на нас, словно чего-то ожидая. Хозяйка только улыбнулась ему, но больше ничего не сделала: не покормила, не взяла на руки, не прогнала, не позвала. Кот остался сидеть, и мы о нём благополучно забыли. Благополучно, но, как оказалось, ненадолго.
- Значит, Силлант – что-то вроде учителя? – уточнила Алиса, выслушав рассказ Лады о том, как она стала волком и познакомилась с Магом.
- Можно и так сказать, - согласилась Лада.
- И он просто так помогает всем, кто обладает магическим даром?
- Не всем, - покачала головой Лада. - Только тем, чей дар может быть опасен. Но, конечно, если вы сами вдруг решите познакомиться с миром магии ближе, то он поможет.
Красивые брови Алисы вдруг озабоченно нахмурились.
- И что, ты каждую ночь к нему туда бегаешь?
- Да нет, не каждую, - пожала плечами Лада. – Но довольно часто.
- И тебя ничего не смущает?..
- Я знаю, что ты хочешь сказать, - Лада была явно недовольна тем, что приходится обсуждать эту тему. – Я ему доверяю.
- Сколько ты его знаешь? – всё так же обеспокоенно продолжала Алиса, для которой безопасность подруги была важнее её недовольства. – Около года?
- Да, я же сказала…
- Ходишь одна, к взрослому мужчине, живущему в лесу, и никто об этом не знает… - не сдавалась Алиса.
- Пат знает, - раздражённо бросила Лада.
Алиса скептически посмотрела на неё.
- Что сделает кот, если ты вдруг не вернёшься домой однажды? Позвонит в полицию? Побежит тебя спасать? Будет отчаянно мяукать, привлекая внимание родителей?..
- Хватит, Алиса! – прервала её Лада. – Я сказала, что я ему доверяю. И вам советую. Дина, скажи!..
Она в отчаянии посмотрела на меня.
Как бы странно всё это ни звучало, как бы справедливо и логично ни выглядели слова Алисы, но я совершенно точно была согласна с Ладой. Знакомство с Силлом не дало мне ни одного повода усомниться в его нравственности и доброте. Несмотря на то что виделись мы от силы пару раз, я знала, как и Лада, что могу ему доверять. Как Шуру, например. Или даже как собственному отцу.  Может быть, это какое-то волшебное зачарование. Кто знает? Просто оно вот так вот было.
Впрочем, кое что мне казалось тревожным. Взгляд, с которым подруга смотрела на Мага. И улыбка, вроде той, которая на мгновение появлялась у неё на лице, когда она видела, как Матвей приглаживает волосы. Нечто большее, чем просто доверие.
А может, мне просто показалось.
На меня смотрели три пары глаз: скептически настроенная Алиса, нервничающая Лада и спокойно-удивлённая Полина. Нужно было что-нибудь сказать.
- Силл просто оказался рядом в нужный момент. Он был единственным, кто мог понять, что происходит, кто мог объяснить это нам и сказать, что делать дальше. Трудно не доверять после такого. Да и поводов для недоверия не было. – Я вздохнула и добавила. – Трудно почувствовать себя кому-нибудь нужным, когда ты немножечко монстр.
У Лады опять дёрнулись губы, как тогда, в избушке Мага. Она отвела взгляд и ничего не сказала.
Алиса обречённо вздохнула:
- Ну, девчонки! Пеняйте на себя! Лично я в следующий раз не полечу в такую даль, чтобы вас спасти!
Полина иронично улыбнулась.
- Вот увидишь! – добавила в ответ на её улыбку Алиса.
- Уж я-то точно увижу, - согласилась Полина. – Но вообще, мне кажется, что помощь Силлантия нам очень пригодится.
- Интересно только, в чём, - отрешённо произнесла Лада, отрезая от торта солидный кусок и кладя его на блюдце. – Пат, будешь?
- Твой кот ест торты? – изумилась Полина.
- И это не единственная его особенность, - ответила девушка, глядя на сидящего в углу и жмурящегося то ли от удовольствия, то ли просто по природе своей чёрного кота.
Я вдруг заметила, что Лада, которая лишь пару секунд назад казалась раздражённой и нервной, теперь как-то хитро улыбается, словно приготовила для нас необычный сюрприз и ей не терпится произвести впечатление.
- А какая же ещё у него особенность? – спросила Полина. - Что-то я не могу уловить твою мысль.
- Правильно, потому что тебя блокируют. Иначе было бы совсем неинтересно, - ответила Лада, посмотрев на подругу. - И вообще, ты обещала не подслушивать.
- Ну, знаешь ли! - Полина явно была в смятении и не знала, то ли ей возмущаться, то ли стыдиться.
- И всё-таки? – спросила я. - Что за особенность?
- Ну… - загадочно протянула Лада.
Мы все повернулись к коту, ожидая что он сейчас начнёт танцевать на задних лапках или делать какие-нибудь акробатические номера. Но кот остался сидеть, всё так же жмурясь и переводя взгляд необычайно умных глаз то на одну, то на другую.
- Какая благодарная публика, - вдруг раздался в голове незнакомый мужской голос. - Сидят с открытыми ртами, смотрят на кота, словно в жизни не видели ничего подобного.
В голосе слышалось явное удовольствие. Мы переглянулись и посмотрели по сторонам, не сразу сообразив, кто говорит. Я даже поискала глазами радио или телевизор, но всё, что могло разговаривать, было выключено.
- Неужели, это… - первой начала Полина.
Мы с Алисой вдруг поняли, к чему она клонит, и снова внимательно воззрились на чёрного зверя.
- Добрый день, дамы!
Голос явно принадлежал молодому мужчине, и никто, кроме сидящего на пороге кота, не мог больше соответствовать подобному описанию. Но кот не открывал рта, хотя глаза его рассматривали нас очень осознанно и с любопытством.
- Он общается с помощью телепатии?
Полина обернулась к Ладе, но ответил ей всё тот же мужской голос:
- Раз вы теперь знаете мой секрет, то попрошу не обсуждать меня в третьем лице в моём присутствии.
Сказано это было тоном многолетнего сварливого старца.
- Прошу прощения, - смутилась Полина, вновь оборачиваясь к коту.
Лада улыбнулась. Она встала, поставила ещё один табурет рядом с собой. Кот, грациозно взмахнув хвостом, подбежал и запрыгнул на подготовленное для него место.
- Позвольте представить, - сказала Лада торжественно, когда зверь гордо уселся на табурете, как на пьедестале, - мой предок, сэр Патрик.
Несколько секунд мы молча взирали то на неё, то на кота, не зная, что сказать. Первой очнулась Алиса:
- Я, конечно, очень извиняюсь, но… У тебя в роду были кошки?
- Лучше кошки, чем обезьяны, - мгновенно ответил кот.
Сложно было ассоциировать его и голос, звучащий в голове, как единое целое. Это пока не укладывалось в сознании, поэтому чувствовали мы себя растерянно. Однако это не помешало Алисе возмущенно воскликнуть:
- А вот это обидно! Я, между прочим, ничего не имею против кошек, - она прищурилась и, посмотрев на кота, язвительно добавила: - Сэр.
- А я ничего не имею против обезьян, - гордо ответил голос, - но быть котом всё же приятнее.
Алиса хотела ещё что-то сказать, но Полина опередила её:
- Так Вы Маг? Это Вы блокировали меня?
Следующие полчаса мы провели в расспросах. Патрик вкратце рассказал нам историю своей жизни и то, почему и как он стал котом. Он сообщил, зачем пришел к Ладе. Кроме того, он благородно предложил нам свою помощь, будь то просто знания или что-либо другое, не противоречащее его Кодексу Магов и Чести.
Теперь наша голова была забита до отказа. Мы не могли уже больше обсуждать то, что с нами произошло. Не могли думать о том, что нас ждёт. Алиса сравнила нас с «Ангелами Чарли», на том и порешили.
- Что ж, подождем, - сказала Полина, закрывая тему. - Всему своё время.
После этого мы уже не говорили о магии. Вспомнили какие-то университетские события, обсудили, к неудовольствию Лады, их возможные отношения с Матвеем. Полина, чтобы немного отвлечь Алису от нравственных поучений по этой теме, сообщила, что совсем недавно начала встречаться с одним молодым человеком, которого зовут Игорь. Внимание переключилось на неё, и Лада облегчённо вздохнула. Патрик, как только речь зашла об отношениях, покинул нас, скрывшись в Ладиной комнате.
Мы выпили ещё чая, посмеялись, повозмущались и не заметили, как совсем стемнело. В какой-то момент я посмотрела в окно и увидела там таких же, как мы, четырёх девушек. Только призрачных и размытых. Объединённых общей тайной и историей, которая началась задолго до их рождения. Они просто пили чай и смеялись, не зная, что их может ждать впереди. Никто не знает.

Главное – дышать ровно. Не думать о том, что телу холодно. Согревает то тепло, что внутри, и холод снаружи может лишь превратить это тепло в жар.
На мгновение перехватывает дыхание. Но потом становится легче. Уже трудно контролировать тело. Оно трясётся. Тебе хочется торопиться, сделать всё поскорее, но ты сознательно заставляешь себя медлить.
«Раз». Стараешься не намочить голову.
«Два». Глаза закрыты.
«Три».
Нужно ещё полсекунды постоять. Нельзя бежать. Это неправильно. Ты не знаешь, почему, но чувствуешь, что неправильно. По отношению к себе самой и к процессу.
Выходишь, медленно вытаскивая себя под холодный воздух. Теперь ты уже нехотя расстаешься с водой. Всего несколько десятков секунд, а твоё тело уже находит в воде спасительное тепло. Вода в бочке пусть минимальной, но всё же плюсовой температуры, поэтому в ней теплее, чем на холоде в минус девять.
Звучит знакомая песня, хрипловатый голос поёт о пользе приседаний. А ты уже стоишь на деревянных досках, лежащих возле огромной бочки, из которой ты только что вылезла, и обтираешься махровым полотенцем. Вот он, благодатный жар, наполняющий тело. После такого ощущаешь себя здоровым и счастливым.
- Не стоим, двигаемся! – напоминает Шур. - Ну, вперёд! Руки вверх, вниз, вверх, вниз. Прыгаем, прыгаем!
Что-то вдруг обжигает спину. Я оборачиваюсь: Лада бросила в меня снежок.
Перестаю повторять за тренером движения и бегу в сторону подруги, чтобы хорошенько окунуть её вон в тот сугроб возле забора. Большой, мягкий, пушистый, белоснежный сугроб. Она, понимая, чем ей грозит её выходка, пытается убежать и спрятаться за яблоней, но я всё-таки успеваю её догнать. Хватаю за плечи и выполняю задуманное с довольным оскалом на лице. Это было несложно: босые ноги девушки легко скользят на обледеневшем от воды притоптанном снегу.
- Девчонки дерутся! – слышу я весёлый голос Матвея.
Мне вспоминается та ночь в избушке и настоящая драка. Удовольствие от содеянного мигом улетучивается. Не оборачиваясь, я кидаю в сторону Матвея:
- Кто-то, похоже, хочет сам оказаться в сугробе.
Протягиваю Ладе руку и помогаю встать. На её купальник налип снег. Она качает головой, с укором глядя на меня, видимо, тоже вспомнив, каково это, драться по-настоящему. Затем активными движениями растирает плечи, ноги, чтобы не замёрзнуть, нагибается и неожиданно вновь швыряет в меня горсть снега.
Я хочу сказать что-то колкое, но в этот момент в меня прилетает ещё один снежок. Теперь уже от только что вылезшего из бочки Матвея.
Я даже задыхаюсь от возмущения. Вот уж кого мне действительно теперь хочется окунуть в сугроб! И ещё больше от того, что он так подленько ухмыляется. Я даже делаю шаг в его сторону, но тут меня опять обжигает снегом.
У меня даже нет слов. Я оборачиваюсь и вижу Ивана. Он искупался первым и всё это время повторял за тренером упражнения. Но теперь, видимо, решил присоединиться к этим двум… Даже не знаю, как назвать! Как дети, ей богу!
Я стою, красная не то от мороза, не то от злости. Слышен смех Лады и Матвея, а Ваня улыбается. Куда только смотрит тренер!..
И тут в меня прилетает ещё один снежок.


Часть 1 завершена. Продолжение - часть 2.