Прогрессирующая шизофрения. Книга 2. Глава 7

Утром Кирилл влетел в спальню приёмных родителей с подносом, заставленным чашками с чаем, тарелочками с бутербродами и вазочками со сладостями. Когда они приступили к священнодействию, мальчик сказал:
– Мам, пап, Гудрис всё-таки не человек.
Женщина поперхнулась и закашлялась, а Дмитрий изумлённо спросил:
– Почему ты так решил?
– Ты помнишь, как он выглядел?
– Конечно, я видел его, как тебя сейчас.
– Воот!
Кирилл поднял палец.
– Молодо, верно? А жил он уже больше ста лет.
– Чёрт!
Мужчина отставил чашку и посмотрел на сына.
– Ты прав. Это что-то меняет?
– Кое-что, – серьёзно отозвался подросток. – Силы у него были… будут.
– Но Гудрис не просто так использовал мозг отца, – задумчиво произнёс Дмитрий, – видимо, его энергии хватало только на поддержание жизни. И, знаешь….
Он вернулся к чаепитию.
– Не хочу я об этом думать, – сказал он между глотками. – Наша миссия выполнена, а со своим потомком жатиры пусть разбираются сами. Или, в крайнем случае, мы сообщим им о нашем открытии позже. А мне всё-таки надо на работе побывать.
– И мне, – присоединилась Ника.
– Эй, а я что буду делать? – жалобно спросил Кирилл.
– Учись пользоваться компьютером.
Перспектива мальчику понравилась, и он энергично закивал. Вскоре муж и жена покинули дом и, прежде чем сесть в машину, помахали выглянувшему из окна подростку.
– Я отвезу тебя, – сказал мужчина.
– Да зачем? – удивилась Ника. – Отсюда мне десять минут пешком.
– Чтобы подольше не расставаться, – улыбнулся Дмитрий. – Вдруг через час ты опять куда-нибудь исчезнешь.
– Типун тебе на язык, – фыркнула женщина, захлопывая дверцу.
Покружив по улицам и остановившись возле офиса, где работала жена, Дмитрий поинтересовался:
– Ты напишешь о нашем путешествии?
– Конечно. И уже предчувствую, какой получу разнос. За неправдоподобие и алогичность. Кстати, за день до перемещения я закончила ещё две повести о вояжах, совершённых до встречи с тобой.
– И ты молчала?! – возмутился муж. – Сегодня же вечером начнёшь читать. Ты ведь знаешь, как я люблю твоё творчество и… тебя.
– Я тебя тоже, – улыбнулась она. – Договорились.
Они поцеловались, и Ника скрылась за дверью. Проводив её глазами, Дмитрий завёл мотор, развернул машину, и та исчезла за поворотом.

В резиденции жатиров царило уныние, и Кренот, заглянувший, чтобы  узнать новости, так и остался в большом зале.
– Подумай, Юленька, – говорил Гергени, – ведь Гудрис не смог бы распоряжаться моим мозгом и прожить так долго, не будь у него хоть малой толики силы. А вдруг он станет направлять её то на поддержание собственной жизни, то на разрушение мира.
– Но ведь в грядущем ничего подобного не происходило, – нерешительно возразила жена.
– Откуда нам знать? – вмешался Кренот. – Рисковать нельзя.
– Я не хочу убивать ребёнка, – заплакала Юля.
Жатир подскочил в кресле.
– Об этом не может быть и речи! Я тоже не смогу поднять руку на свою плоть и кровь.
– А что если…
Кренот замолчал. Но, отвечая на вопросительные взгляды собеседников, продолжил:
– Однажды, ещё на Лиолисе, мне рассказали историю, как пара древних властителей отняла у сына способность пользоваться энергией светила. Почему бы не сделать этого и сейчас.
Жатиры переглянулись, на их лицах расцвели улыбки.
– Это выход, – довольно произнёс Гергени. – Но стоит поторопиться и провести операцию, пока дитя ещё в утробе. И для этого понадобится вся наша мощь….
– Почему до рождения? – удивился Кренот.
– Чтобы малыш появился на свет обычным человеком. Иначе в мире людей он превратится в изгоя, и всю жизнь будет страдать от комплексов.
– Что ж, – решительно сказала Юля, – займёмся этим сегодня же. Кренот, пожалуйста, вызови эвгастов, нам может потребоваться их поддержка.
– Есть!
Советник вышел, а жатиры молча сидели, глядя друг на друга, пока в резиденции не начали собираться приглашённые.

Вернувшаяся с работы Ника очень удивилась, застав мужа дома.
– Что ты здесь делаешь? – поинтересовалась она, скидывая куртку.
– Я здесь живу, – засмеялся выглянувший из комнаты Дмитрий. – Забыла? Твоя контора плохо на тебя влияет…
Женщина показала ему язык и направилась в кухню, откуда пахло жареной картошкой и ещё чем-то очень вкусным. Там на неё налетел Кирилл, и Ника еле устояла на ногах. Поцеловав мальчика и подоспевшего мужа, она посмотрела на стол и обомлела.
– Мы что-то отмечаем, – полюбопытствовала она после паузы, – к чему такое изобилие?
– А разве у нас мало поводов? – спросил Дмитрий. – Отпразднуем возвращение, появление у нас сына и обмоем одно из новых произведений, которое ты прочитаешь нам после ужина.
– Чудесно!
Вымыв руки, Ника села и потянулась к салату.
– Сначала шампанское, – возразил муж.
– Хорошо, – с улыбкой согласилась она, – но Кирюше не наливай, ему ещё рано.
– Для него я купил детское….
Подняв бокал, Дмитрий торжественно сказал:
– За нас!
И жена с сыном эхом откликнулись:
– За нас!
Некоторое время слышался только стук вилок о тарелки. Наконец, Кирилл откинулся на спинку диванчика.
– Уфф, – проговорил он, – я никогда так сытно и вкусно не ел. И, похоже, перестарался.
Заметив, что мальчик побледнел, Ника встревожилась.
– Тошнит? Может, тебе прилечь?
– Но как же я буду слушать твой рассказ?
Женщина улыбнулась.
– А мы пойдём к тебе. Так, Дима?
Тот кивнул и поднялся. Взяв подростка на руки, он отнёс его в кровать и расположился в кресле. Ника же распечатала и принесла рукопись, под названием:

«На неведомых дорожках».

Мне всегда нравился лес. Его таинственная сень успокаивала нервы, рождая во взбудораженном мозгу городского жителя мысли, помогающие забыть о повседневной суете и проблемах. Вот и сейчас, идя по узкой тропке, я наслаждалась тишиной и величественной красой нетронутой природы.
Я растворялась в этой благодати, пока не сообразила, что место, где я нахожусь, мне совершенно незнакомо. Берёзы словно испарились, высокие ели окружили меня давящим кольцом, дорожка исчезла, под ногами захлюпало. Стараясь не пускать в сердце панику, я остановилась и осмотрелась.
Вне всякого сомнения, я вновь переместилась. Но куда? Удастся ли мне сориентироваться в этом забытом богом месте?
Кусты справа от меня затрещали, и прозвучал грубый голос, заставивший меня подпрыгнуть от неожиданности:
– Куда, баба, направляешься?
Лихорадочно озираясь, я искала какое-нибудь оружие, но, кроме шишек, ничего не попадалось на глаза. Прижавшись спиной к толстому дереву, я пролепетала:
– Кто это со мной разговаривает? Покажись!
Ветви густого кустарника раздвинулись, и я увидела… волка.
– С ума сойти, – прошептала я. – Это что?
А зверь повторил:
– Куда идёшь, спрашиваю?
– Гу… гуляю.
– Вот здесь твоя прогулка и закончится, – осклабилось животное.
И поинтересовалось:
– Козу с козлятами не видела?
С трудом вернув отпавшую челюсть на место, я помотала головой. Волк тяжело вздохнул:
– Ладно, не к спеху, потом найду. А пока тебя съем.
Я разозлилась:
– Ага, сейчас, так я тебе и позволила!
– Ну, и что ты можешь сделать? – удивился он. – Ружья у тебя нет, деревня далеко….
И, зарычав, двинулся ко мне. Ждать я не стала и, прыгнув вперёд, сунула руку зверю в пасть, схватив того за язык.
– Уй! – сказал волчище, и из глаз его заструились слёзы.
А я охаживала его кулаком по всем частям тела, до которых могла дотянуться.
– Фуфи! – рыдал он.
В этот момент я вспомнила, что в кармане у меня лежит складной нож и, достав его, открыла зубами.
– Сейчас я отрежу тебе язык, потом уши, а потом….
Волк отчаянно завыл, пытаясь вырваться, а когда это не удалось, припал к моим ногам.
– Офуфи мемя, пофафуфа. Я фефе офуфу.
Держа оружие наготове, я вытащила руку из пасти.
– Спасибо! – сев на задние лапы и утирая слёзы передней, пробормотал зверь.
– Что ты перед этим сказал? – поинтересовалась я.
– Я тебе отслужу верой и правдой, – всё ещё всхлипывая, перевёл он.
– Ну, хорошо – пряча нож, согласилась я, – и для начала объясни, куда я попала.
Он удивлённо посмотрел мне в лицо.
– А ты не здешняя что ли? Тогда понятно, почему такая боевая. Ты находишься в тридесятом царстве….
– Вот это даа, – ошеломлённо протянула я, – попадать в русскую народную сказку мне ещё не приходилось….
– Да какая это сказка, – возразил мой новый приятель, – сплошная проза жизни. С голоду умереть можно. Я, к примеру, могу съесть только семерых козлят, причём должен это сделать в один присест. Ну, слопаю я их, и что? Мало того, что пузо будет болеть, так потом всю оставшуюся жизнь голодать придётся. Где я найду ещё семерых?
И пошёл вперёд. Я двинулась за ним.
– Другие и не понадобятся. Тебе коза живот вспорет…
– Да?!
Волк остановился так резко, что я ударила его коленом под зад.
– А поподробнее?
Я поведала знакомую с детства историю. Зверь расстроился:
– Да пусть у меня лучше подведёт брюхо, чем из него выпустят кишки! – возопил он.
И, с подозрением посмотрев на меня, спросил:
– Ты-то откуда это знаешь?
Выслушав меня, Волк задумался.
– Значит, ты бродишь по мирам, чтобы помогать их обитателям? – наконец промолвил он. – Так почему бы тебе и нам не подсобить?
– А что у вас стряслось? – полюбопытствовала я.
Зверь пригорюнился.
– Раньше всё здесь шло, как распорядилась природа. Но недавно объявился в нашей стороне сказочник и давай строчить свои историйки, да всем жителям тридевятого царства роли раздавать. То ли воздух у нас такой восприимчивый, то ли он колдун сильный, а только всё, что ведун написал, стало в жизнь воплощаться.
У меня, как видишь, ум человечий появился и цель – козу с козлятами съесть, да и у других всё наперекосяк пошло. Откуда-то взялись Змей-Горыныч и Кощей бессмертный с Бабой-Ягой, Иванов-царевичей тьма повылазила, премудрые, да прекрасные Василисы народились, причём сразу взрослыми. В общем, жуть!
Волк замолчал, а я сидела  с ошеломлённым видом, не зная, что сказать. Но всё же выдавила:
– А поговорить с этим человеком вы пытались?
– Да где там, – расстроено сказал собеседник. – Он за лесами дремучими поселился за тридевять земель, в тридевятом царстве-государстве. Никому не добраться.
– Почему? – удивилась я. – Далеко?
– Не в том дело, – почему-то шёпотом объяснил зверь. – Леса у нас непролазные. Ни обойти, ни насквозь пройти – страшны.... Ладно, хватит об этом. Что делать-то будем?
– Для начала выведи меня отсюда, а там поглядим.
– Хорошо, – вскочив, отозвался он и потрусил впереди, показывая дорогу.
Вскоре мы вышли к маленькой деревушке с покосившимися избёнками, и Волк остановился.
– Мне дальше нельзя, убьют. А ты ступай гостевать.
– Зачем? – удивилась я. – Ночь нескоро, мы далеко уйти успеем.
– Так ты всё-таки к сказочнику собираешься? – поинтересовался попутчик.
– Конечно. Не сделаю дела, домой не попаду.
Зверь, наклонив голову, окинул меня оценивающим взглядом.
– А ну, как он тебя заколдует, – сказал он, – и что дальше?
– На месте и решу, – ответила я, направляя шаги в обход деревни.

Вскоре мы снова очутились в лесу. Прежний был жутковат, а этот ещё хуже, похоже, тьма царила в нём и днём, и ночью. Небо казалось чёрным, сверкали молнии, отовсюду слышались завывания, между деревьями что-то бегало, и вскоре мой спутник принялся опасливо заглядывать за каждый покорёженный ствол.
– Геопатогенная зона что ли? – пробормотала я.
– Это Кощеев лес, – прошептал Волк так тихо, что я едва расслышала. – Тут за последний год нечисти развелось видимо-невидимо.
– А другой дороги нет? Может, его обойти?
– Нет, – раздражённо ответил зверь, – я же говорил.
Дальше мы шли в полном молчании. Но недолго. Внезапно в двух шагах от нас что-то дико заорало, Волк шарахнулся в сторону, и земля под ним провалилась. Спасла его только моя реакция: я успела ухватить его за шкуру на загривке и помогла выбраться. На дне ямы торчали колья и лежали полуразложившиеся тела.
– Мамочка! – прошептало животное, глядя вниз и тяжело дыша.
И повернулось ко мне.
– Ты мне жизнь спасла. Теперь я тебе вдвойне обязан.
Я махнула рукой.
– Сам погибай, а товарища выручай. Ничего ты мне не должен. Кто это, кстати, так кричал?
– Да кто угодно. Может, выпь , а может, и леший….
– Леший, леший, – внезапно заскрипело соседнее дерево.
Мы подпрыгнули и, едва не свалившись в яму, кинулись наутёк. А вслед нам неслось:
– Леший, леший, леший….
–  Фу ты, – остановившись, произнёс Волк, – я-то чего дёру дал?
И добавил со злой иронией:
– Храбрец! Матёрый волчара!
Я погладила его, успокаивая, а он неожиданно повалился на спину, подставив мне брюхо. Почёсывая животное, я услышала:
– Ведь понимаю, что лежать вверх лапами унизительно, но… так приятно.
Я засмеялась, а серый, с минуту понежившись, перевернулся и встал на ноги.
– Пошли. К ночи мы должны выбраться из леса, а то нас съедят.
– Кто?
– Найдутся желающие, – неопределённо ответил зверь.

 
Измученные мы выползли на опушку, когда почти смерклось. Перед нами раскинулось поле, а за ним виднелся ещё один лес. В траве что-то зашуршало, и Волк сделал стойку.
– Зайцы, – прошептал он. – Подожди здесь, а я на охоту. Надо поесть.
Он исчез в густой траве, а я легла на спину, глядя в небо и наслаждаясь отдыхом. И вдруг… ночь превратилась в день, вспыхнуло яркое зарево, и я вскочила, решив, что начался пожар.
Но нет, прищурившись, я разглядела остановившегося неподалёку всадника с клеткой в руке. Из неё-то и изливалось сияние.
– Ты, баба, из какой деревни? – послышался сочный баритон.
– Не баба, – возмутилась я, – а женщина!
– Какая разница? – удивился наездник.
– Огромная, – уверила я его. – «Баба» звучит оскорбительно.
Незнакомец хмыкнул и спешился.
– Ты бы накинул на клетку что-нибудь, – посоветовала я, – а то ослепнем.
Послушавшись, тот укутал её кафтаном, а я с любопытством посмотрела на собеседника. Это был рослый, русоволосый и, признаюсь, очень красивый человек лет тридцати или чуть старше, одетый по-старорусски.
– Ты Иван-царевич что ли? – поинтересовалась я.
И подумала:
– Что-то староваты тут наследники трона…
– Верно. А как ты догадалась? – оценивающе оглядывая меня, спросил мужчина.
Я хихикнула.
– Кто же ещё может жар-птицу везти. На коня будешь менять?
– Нет, на девицу.
– Жениться собрался?
– Да, пора.
Я снова открыла рот, чтобы задать вопрос, но не успела, из кустов выскочил Волк с зайцем в зубах. Резко затормозив, он замер, разглядывая Ивана, а тот схватился за лук. Я остановила его, заслонив животное собой:
– Не тронь! Это мой товарищ.
И, убедившись, что последнему ничего не угрожает, принялась собирать сухие сучья для костра, благо, что на опушке их валялось достаточно. Зверь сложил добычу к моим ногам, пробормотав:
– Раз у нас гость, одного не хватит….
И снова нырнул в траву. А Иван-царевич, сев на землю, наблюдал за моими действиями.
– Ты помог бы что ли, – не оглядываясь, сказала я. – От еды-то, небось, не откажешься?
И услышала в ответ:
– Не царское это дело.
– Значит, останешься без ужина, – подытожила я, чиркая спичкой.
Пламя резво взметнулось вверх, едва не опалив мне лицо. Отшатнувшись, я выругалась и зашарила по земле, ища что-нибудь, похожее на рогульки.
– Спасибо, – поблагодарила я Ивана, протянувшего мне две подходящие палки, и, достав нож, выпотрошила зайца.
Когда я повесила его над огнём, Волк принёс ещё одного зверька, и разделкой его занялся гость. Вскоре мы оба сидели у весело потрескивающего костра, уплетая вкуснейшее мясо с дымком, а Волк лежал поодаль, отрывая куски от сырой тушки.
– Иди к нам, – окликнула я, – здесь теплее.
– Мне и тут не холодно, – ворчливо отозвался он, – у меня же шкура. И потом….
Помолчав, зверь добавил:
– Я огня боюсь.
– Вот дурашка, – рассмеялась я, – у тебя мозги человека, а ты инстинктам подчиняешься.
– Да куда от них денешься? – пробурчал тот.
Но всё-таки подполз ближе и, сыто щурясь, положил голову мне на колени. А я удивлённо спросила:
– Откуда тебе известно слово «инстинкт»?
– Хотел бы я знать, – отозвался Волк. – Наверное, сказочник в какую-нибудь строчку вставил.
Завязался разговор. Иван полюбопытствовал, откуда я здесь взялась и почему так смело себя веду, а я поведала царевичу свою историю, в которую тот, в отличие от Волка, поверил не сразу. В свою очередь, он рассказал о поисках жар-птицы и о Марье-царевне, ждущей его во дворце злого короля Далмата, а мой четвероногий приятель внимательно слушал, время от времени вставляя замечания и задавая вопросы. Но вскоре усталость взяла своё, и мы заснули у затухающего костра.